Текст книги "Сценарист (Опасные игры)"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
5
Шэрон Уиллер писала адреса на последних нескольких десятках карточек. Семья выражала людям признательность за сочувствие, соболезнования и цветы, присланные по поводу смерти Пола Уиллера. Времени на все это уходило очень много. Шэрон занималась формальностями уже несколько дней и сейчас радовалась тому, что они почти закончились.
Крейгтон ворвался в ее кабинет, даже не постучав, и миссис Уиллер почти обрадовалась возможности прерваться. Но тут она заметила, что ее сын взволнован донельзя.
– Мама!
– Да, дорогой.
Крейгтон гневно смотрел на мать, сидящую за письменным столом. В руках он что-то держал, и Шэрон прищурилась:
– Что у тебя там, милый? Видеоплеер?
– Да, мама, – подчеркнуто спокойно сказал Крейгтон. – Видеоплеер. Видеоплеер, который принадлежит мне.
– Ты его оставил здесь. Я вчера вечером посмотрела… Я не думала…
– Верно, ты не думала. Ты включила его, не спросив моего разрешения.
– Крейгтон, ради всего святого, успокойся. Я ведь его не испортила, так?
– Ты оставила его без футляра! Он был на кухне, просто валялся на столе. Я его заметил, когда проходил мимо.
– Может быть, Руби…
– Если тебе нравится быть неаккуратной, будь неаккуратной со своими видеоплеерами, а еще лучше смотри фильмы по платному каналу, если не умеешь ни с чем обращаться так, как следует!
Если Крейгтон не хочет, чтобы кто-то трогал его видеоплееры, не надо их оставлять где попало. Но этого Шэрон ему говорить не стала. Зачем злить сына еще больше? Если мальчик злится, пусть лучше выпустит пар.
– Мне надо было позвонить тебе и спросить разрешения, прежде чем смотреть, – примирительно сказала она. – Я виновата. Извини, пожалуйста.
Крейг швырнул плеер на стол:
– Теперь он испорчен, и мне насрать на твои извинения.
– Не смей так разговаривать с матерью!
Они повернулись и увидели стоящего в открытых дверях Дуга. Он вошел и швырнул на кресло пиджак.
– Извинись сейчас же!
– Черта с два! Зачем она взя…
– Хватит! – Дуглас перебил сына на полуслове. Крейгтон ошарашенно замолчал. Отец вел себя так, словно собирался не только его заткнуть, но и дать затрещину. Шэрон напряглась. Ей вовсе не хотелось, чтобы из-за нее разыгралась такая безобразная сцена, ведь у Крейгтона были основания сердиться. Небрежное отношение к его видеоплееру действительно непростительно.
– Я куплю тебе вместо этого новый, – тихо предложила она и рассмеялась. – Столько шума, а ведь фильм доброго слова не стоит.
– Дело совсем не в этом, мама, – Крейгтон вздохнул. Вероятно, сокрушался по поводу ее глупости и неспособности понять, в чем же, собственно, причина его гнева. – Я уезжаю. Hasta la vista, детка. Арнольд Шварценеггер, «Терминатор 2: Судный день». – Молодой человек повернулся к двери.
– Не так быстро! – остановил его отец. – Мне нужно с тобой поговорить.
– О чем?
– Сначала извинись перед матерью.
– Господи, да мне что, восемь лет?
Миссис Уиллер ненавидела семейные сцены, потому что они были декорациями ее детства. Брак родителей Шэрон оказался бурным – о любви не было и речи, а особняк, в котором жили супруги, представлял собой театр военных действий. О разводе нечего было и думать – такой капитал не разделишь, поэтому муж и жена просто старались сделать жизнь друг друга невыносимой, а Шэрон оказалась в этом театре единственной зрительницей.
Став взрослой и создав свою семью, она по возможности избегала ссор – любых, а роль миротворицы давалась ей без всяких усилий.
– Все в порядке, Дуглас. Крейг вовсе не хотел меня обидеть, так ведь, дорогой? Он…
– Не оправдывай его, Шэрон. Я слышал его еще на лестнице. Он обязан извиниться. Я настаиваю.
Она наблюдала, как двое главных мужчин ее жизни – муж и сын – пытаются переглядеть друг друга, и на этот раз сдался Крейгтон. Он повернулся к матери, поклонился, взял ее руку, поцеловал и сказал:
– Пожалуйста, прости меня, мама. Я извиняюсь за то, что сказал «насрать», – молодой человек выпрямился и обратился к отцу: – Это слово, кстати сказать, повторяется в «Терминаторе» неоднократно. Шестьдесят семь раз, если быть точным. Фильм идет девяносто четыре минуты, так что оно шло рефреном каждые полторы минуты, плюс-минус несколько секунд. Но если слово «насрать» обижает маму, я извиняюсь.
Шэрон не сдержалась и усмехнулась, но Дуга поведение сына не позабавило. Пытаясь разрядить обстановку, миссис Уиллер сказала:
– Послушай, я только что закончила писать адреса на всех этих карточках. Завтра их можно будет отправить. Люди были очень милы, но писать все эти «спасибо» оказалось настоящей пыткой…
– Очень тебе благодарен, – сказал Дуглас и повернулся к сыну. – Я только что встречался с Дереком Митчеллом.
Крейгтон пожал плечами, опустился в кресло и откинул голову на спинку, демонстрируя отсутствие интереса.
– Напомни мне, о чем речь, Дуг, – попросила Шэрон.
– Митчелл адвокат, известный юрист. Помнишь, мы говорили, что стоит его нанять?
– А… Да.
Пару вечеров назад они действительно что-то такое обсуждали, но тогда Шэрон не стала вдаваться в детали.
– Он хочет встретиться с тобой, – Дуг посмотрел сыну в глаза.
– Мне все это осточертело! Правда. Сначала детективы, потом наш семейный адвокат… Все привязываются к каждому моему слову, что-то записывают, – Крейгтон изобразил поспешное записывание. – Теперь этот мужик. Кстати, что в нем такого особенного? И зачем он может мне понадобиться?
Дуглас не стал отвечать на вопросы.
– Помощница мистера Митчелла записала тебя на прием. Завтра в три часа.
– Завтра я не могу. Ты ведь велел мне вести на ленч этих людей, занимающихся кирпичами и камнями.
– Завтра в три часа, – холодно повторил отец.
– Моя машина в три часа должна быть в сервисе! Я должен присутствовать там! Я не доверяю этим кретинам-механикам!
– Вот визитка Митчелла. Там есть адрес.
Дуглас протянул сыну визитную карточку. Крейгтон бросил на родителей ненавидящий взгляд, затем плавным движением взял белый картонный прямоугольник, встал и вышел из комнаты, напоследок хлопнув дверью.
Несколько секунд Дуг и Шэрон не двигались и не произносили ни слова, затем он взял брошенный пиджак. Уиллер пошел к другой двери – у супругов была общая гардеробная, из которой можно было пройти в обе спальни. Он сдернул галстук и принялся расстегивать рубашку.
– Это я виновата, – тихо сказала Шэрон. – Я не должна была смотреть плеер Крейга без разрешения.
– Перестань, пожалуйста. Ни в чем ты не виновата! Все ищешь ему оправдание… Крейгтон никогда не повзрослеет и не возьмет на себя ответственность за семейный бизнес, если каждый раз, когда я пытаюсь внушить ему…
– Ты говоришь, как Пол.
Шэрон пожалела о том, что сказала, как только слова слетели с губ. Она поняла, что сделала мужу больно. Дуглас снял рубашку и бросил ее на пол, и Шэрон тут же подошла к нему сзади, обняла и прижалась щекой к его плечу:
– Прости меня.
Дуг тихо рассмеялся:
– Я действительно становлюсь похож на Пола, – с этими словами он повернулся и легонько поцеловал жену в губы. – Но ведь он был прав, Шэрон. Крейгтон избалован, и виноваты в этом мы.
– В основном я.
– Нет.
– Да.
– Ты не хотела, чтобы он чувствовал себя одиноким и беззащитным. Не хотела, чтобы наш сын испытал те чувства, которые испытывала ты, когда жила в доме родителей…
Миссис Уиллер с интересом взглянула на мужа:
– Теперь ты у нас психолог?
– Чтобы додуматься до этого, не надо быть психотерапевтом. Мы оба виноваты в том, что Крейгтон вырос таким. Я потакал ему, потому что так было легче.
Шэрон тихо рассмеялась:
– Не помню, чтобы с ним когда-либо было легко.
– Я, пожалуй, тоже, – Дуглас улыбнулся.
– Просто я очень сильно его любила, Дуг. Хотела, чтобы он это знал. Мне было даже страшно подумать о том, что Крейг на меня рассердится… – она поколебалась, но все-таки добавила: – Если бы у нас еще были дети…
После Крейгтона у миссис Уиллер случилось два выкидыша, и доктор предложил радикальную операцию – гистерэктомию. Дуг никогда не винил жену в том, что она не родила ему других детей, но Мэри однажды печально пошутила, что братья Уиллеры не слишком преуспели в смысле потомства. Они не сумели взять в жены хороших самок.
Дуг погладил ее руку:
– Не надо об этом, – он поцеловал жену в лоб и отпустил. – Давай договоримся: с этой минуты, когда я щелкаю кнутом, ты меня поддерживаешь.
Шэрон кивнула, но обещать не стала, опасаясь, что не сумеет сдержать слово.
Дуглас сел на мягкую скамейку и стал снимать ботинки.
– Надеюсь, этот адвокат как следует его напугает.
– Какой он?
– Мне понравился. Стреляет с бедра. Говорят, в зале суда он настоящий дьявол. Прокуроры видеть его не могут. Очень не любит проигрывать и сдается только в том случае, если все обстоятельства против него.
– Крейгтон спрашивал, зачем он может понадобиться полиции. Мне и самой любопытно.
Шэрон открыла один из ящичков с драгоценностями, делая вид, будто что-то ищет, но на самом деле разговор заставил ее нервничать, и ей хотелось это скрыть.
– Последние пять минут показали, каким упрямым может быть Крейг. Боюсь, что во время допроса он не сдержится и скажет этим детективам что-нибудь такое, что они неправильно поймут.
– Если он на них разозлится, это их проблема, – подняла брови Шэрон. – Крейга раздражают их вопросы, и, если честно, я его понимаю. Он ведь не мог участвовать в грабеже и убийстве! Крейгтон был здесь. Почему бы им не начать искать настоящего преступника и не оставить нашего сына в покое?
– Надеюсь, что так и будет. Но если возникнут затруднения, рядом с ним окажется Дерек Митчелл. Этот человек будет говорить за Крейга и выведет его из-под прицела.
Шэрон резко толкнула ящик, и он с шумом захлопнулся.
– Это все равно не объясняет, почему детективы привязались к Крейгтону. У него железное алиби.
Дуг встал, снял ремень и аккуратно повесил его на специальную вешалку.
– Полагаю, именно это Дерек Митчелл и выяснит в первую очередь.
– Думаешь, это Джули постаралась?
– Ты имеешь в виду интерес детективов к Крейгтону?
Шэрон пожала плечами.
– Нет, – Дуг отрицательно покачал головой и снял брюки.
– Но это возможно, верно?
– Зачем ей указывать пальцем на Крейгтона?
– Пол мог настроить ее против племянника.
– Пол не мог этого сделать. Он никогда не стал бы плохо говорить Джули о членах нашей семьи.
Шэрон фыркнула:
– Она была его любовницей, а Пол ненавидел Крейгтона, Он…
– Пол не ненавидел Крейгтона, – резко остановил жену Дуглас. – У них имелись разногласия, и Пол не всегда одобрял поведение Крейга, но он его не ненавидел. Пожалуйста, никогда впредь не говори так в чьем-либо присутствии, Шэрон. У людей может сложиться совершенно неверное впечатление. Пойду приму душ.
Уиллер направился в ванную комнату.
На двери гаража Митчелла ждала записка.
Осторожно! Она дуется. Желаю удачи, приятель.
Подписана она была ближайшим соседом Дерека, который в его отсутствие присматривал за домом. Этот добрый самаритянин вытаскивал из ящика почту, бесплатные газеты и рекламные проспекты, поливал цветы, а еще ведь была Мэгги, настроение которой менялось по пять раз за день. После почти двух недель такой каторги он вполне мог перестать разговаривать с Дереком. Митчелл бы его понял.
Адвокат отпер дверь и вошел.
– Мэг?
Ответа не последовало. Он поставил на пороге саквояж и вкатил чемодан, затем закрыл дверь, причем достаточно громко, чтобы было слышно во всем доме, даже наверху.
– Мэгги!
Дерек оставил вещи внизу – разберет попозже, прошел через кухню, мимо столовой, заглянул в гостиную и свой кабинет. Везде было пусто. Он поднялся по лестнице, по дороге снимая одежду. Митчелл не спал почти тридцать часов, за исключением короткого периода в объятиях Морфея в самолете. Он надеялся, что Мэгги сегодня смилостивится и не потребует от него больше, чем он сможет ей предложить.
Покидая аэропорт, Дерек намеревался заехать в офис только для того, чтобы проверить почту и сделать абсолютно не терпящие отлагательства дела. Он не планировал встречаться с Дугом Уиллером, но не пожалел, что согласился принять его без предварительной договоренности.
Сейчас он был об этом несколько другого мнения. Когда Митчелл поднимался наверх, ему казалось, что его молотили цепью. Он собирался детально ознакомиться с подробностями убийства Пола Уиллера, даже захватил с собой газеты, приготовленные Марлин, намереваясь хотя бы просмотреть их. Но подробностям грабежа, перешедшего в убийство, придется подождать, пока он выспится. Мозг Дерека устал почти так же сильно, как его тело…
Митчелл толкнул дверь в спальню. Перед отъездом в Париж он закрыл жалюзи, и они все еще оставались закрытыми. В комнате было темно, горела только лампа около кожаного кресла – читать он предпочитал именно в нем. Приходящая прислуга, которая не оставляла своими заботами этот дом даже во время отсутствия хозяина, все идеально прибрала к его приезду.
Мэгги лежала на кровати. При появлении Дерека она даже не приподняла голову с подушки. Глаза Мэг не сулили ему ничего хорошего. Еще стоя на пороге, Митчелл сказал:
– Послушай… Я знаю, что ты сердита, потому что я не взял тебя с собой. Но ты никогда не ладила с моей мамой, а это поездка была посвящена ей.
Он все-таки переступил порог. Положил пиджак на стул, закончил расстегивать рубашку и сбросил ботинки.
– И я знаю, ты рассчитывала на то, что я приеду домой сразу из аэропорта, но у меня были срочные дела, – продолжал он спокойно. – Их нельзя было отложить.
Дерек подошел к кровати и сел с краю. Мэгги молча отодвинулась.
– Мэг, – он вздохнул, отвернулся и несколько секунд смотрел на противоположную стену.
Мистер Митчелл никогда не спрашивал своих клиентов, сделали ли они то, в чем их обвиняют. Этого ему не нужно было знать, ведь его дело – не судить. Его дело – обеспечить максимальную защиту. При этом профессиональный опыт свидетельствовал о том, что большинство людей, совершивших злодеяние, мучится желанием исповедаться. Как он сейчас.
– Мэг, во время обратного рейса кое-что произошло… Ты должна об этом знать. Я кое-кого встретил. Женщину, – он взглянул на свою собаку. – И не смотри на меня так. У меня нет привычки подбирать женщин в самолете. Это был самый короткий мой роман. Короче, она меня послала. Все закончилось, не успев начаться. – Митчелл почесал Мэгги за ухом. – Так что я все еще целиком твой.
Темно-коричневая, прямо-таки шоколадная лабрадорша села и заскулила. Через минуту она с энтузиазмом вылизала хозяину половину лица.
– Благодарю за понимание.
Собака уткнулась носом ему в шею, и Дерек опять почесал ее за ухом.
– Пошли, – сказал он, вставая, и похлопал Мэгги по заду, – составь мне компанию, пока я буду принимать душ.
Собака спрыгивала с постели осторожно, и это не укрылось от внимания Митчелла.
– Что такое? Снова артрит? Завтра позвоню ветеринару. И, кстати, я ведь не разрешаю тебе залезать на кровать.
Мэгги дремала на коврике в ванной, а Дерек долго стоял под горячим душем. Потом он вытерся, минуту сушил волосы феном, затем обернулся полотенцем вокруг бедер и вернулся в спальню. Дерек завел будильник, поставил его на тумбочку около кровати и глянул на собаку, которая устраивалась на своем коврике.
– Тебе нужно выйти?
Вместо того чтобы направиться к двери, Мэгги немного покрутилась на подстилке и легла, положив морду на передние лапы.
– Ладно, но учти, до утра далеко. Запомни, что я тебя спрашивал.
Митчелл снял полотенце и сдернул с кровати покрывало. Блаженно вздохнув, он скользнул между прохладными простынями, взял в руку пульт, включил телевизор и нашел местные вечерние новости. Он специально ставил телевизор на запись, так как не всегда имел возможность смотреть их в режиме реального времени, но сегодня можно было ожидать, что дальше первой рекламы дело вряд ли пойдет.
Дерек положил подушку поудобнее и вывел картинку на большой плоский экран, висящий на стене напротив кровати. Главной новостью оказалась катастрофа, в которую попал школьный автобус. Дети в крови, плачущие родители, два маленьких черных мешка на земле… Он быстро пробежал эту историю и следующую – о том, как в доме престарелых плохо обращались с пациентом.
Митчелл чуть подался вперед, когда на экране появилась фотография человека, очень похожего на Дугласа Уиллера. Подпись внизу гласила, что это Пол Уиллер. Он застал ведущую на середине фразы. Она рассказывала о преступлении.
Дерек выслушал Гомера Сэнфорда, который сокрушался о том, что какие бы то ни было улики отсутствуют, но при этом подчеркивал, что сие не помешает полиции поймать преступника.
– Убийца мистера Уиллера предстанет перед судом, – заявил детектив.
Роберта Кимбалл стояла рядом с Сэнфордом и молчала. Ее голова не доходила ему даже до плеча, но взгляд из-под мышки напарника был очень решительным.
Две составляющие этой команды с трудом складывались в одно целое, но Дереку почему-то пришло в голову, что, если бы он был преступником в бегах, ему бы не хотелось, чтобы за ним гонялись эти двое.
На экране снова появилась ведущая, и Митчелл сосредоточился.
– Джулия Ругледж, близкий друг покойного мистера Уиллера, которая была с ним, когда он получил смертельное ранение, сегодня днем встретилась со следователями. После этой встречи она сказала следующее.
Последовал крупный план – полицейское управление и женщина, входящая в здание. Ее окружила толпа репортеров. Все совали в лицо свидетельницы микрофоны и забрасывали ее вопросами, а камера стремилась показать все это сразу, в чем весьма преуспела.
Дерек спрыгнул с кровати так стремительно, что Мэгги вскочила на ноги и громко залаяла.
Он поставил запись на паузу и уронил пульт. Тот упал ему на большой палец, причем весьма чувствительно. Митчелл стоял голый, положив руки на бедра, и смотрел на застывшее изображение на телевизионном экране. Затем он машинально взъерошил волосы, три раза обошел комнату по кругу и ударил кулаком в ладонь другой руки.
– Мать твою!..
6
Джули закрыла краны и отжала волосы. Она вышла из душевой кабины и потянулась за полотенцем. Зеркало над раковиной запотело, но молодая женщина могла видеть свое расплывчатое отражение. Когда оно станет четким, в глазах можно будет увидеть суровый упрек. Кому?
Чтобы не начать самобичевание, Джули закрыла лицо полотенцем, но попытка скрыть стыд даже от самой себя не имела успеха. Сможет ли она снова смотреть на себя в зеркало?
Да, сможет. Должна. Что могут изменить сожаления?
Джули быстро вытерлась и надела пижаму. Она прошла на кухню, налила себе стакан апельсинового сока и отнесла его в спальню. Устроилась в постели, взяла телефон и набрала номер.
– Галерея «У Жана». Чем могу помочь?
– Хочешь произвести на меня впечатление, работая допоздна?
– О! Ты вернулась! Как съездила? Париж, как всегда, волшебный?
Для их клиентов эта женщина была Кэтрин Филдс. Для Джули она была просто Кейт. Когда мисс Филдс отвечала по телефону галереи, тот, кто ее слышал, был готов поклясться, что говорит с француженкой. Название их галереи – «Chez Jean», доставшееся по наследству от бывшего владельца, у которого Джули купила бизнес, она произносила идеально. Впрочем, разговаривая с подругой, Кейт всегда переходила на свой привычный акцент. Она была из Джорджии и, как многие выходцы из южных штатов, могла похвастаться жизнерадостностью, которая бурлила в ней, как пузырьки в шампанском.
В двадцать пять лет (она была почти на десять лет моложе Джули) Кейт имела две степени бакалавра – по французскому языку и по истории. Клиенты ее обожали, причем не только за чувство стиля и шарм, но и за знания, удивительно глубокие в столь молодые годы. Они всецело доверяли ее мнению.
– Да, я вернулась, – сказала Джули. – Почему вы так поздно открыты?
– Мы не открыты. Дверь заперта. Я прибираюсь на своем столе, но уже собралась уходить. Расскажи мне скорее о поездке! Как там Париж?
– Как всегда. Париж изумителен, хотя я мало что видела.
– Я же тебе говорила! Надо было задержаться там подольше.
– То, зачем ехала, я сделала.
– Купила картину?
Это была официальная версия ее поездки.
– Купила. И еще две картины этого художника. Мы будем первой галереей в Штатах, которая выставит его работы, так что он приезжал ко мне в гостиницу, чтобы лично меня поблагодарить. Покрыл мои руки поцелуями. Очень экспансивный. Очень француз.
– Милый?
– Немного изнеженный. Своего рода евромужчина.
– Гм-м. Не мой тип, – чуть подумав, решила Кейт.
– Картины сейчас плывут по океану. Должны причалить на следующей неделе.
– Я завтра же обзвоню всех.
– Хорошая мысль. Я приду с утра.
– Выспись сначала, – рассмеялась Кейт. – Ты так быстро обернулась! Наверняка мучаешься из-за разницы во времени. Ты хоть сколько-нибудь поспала в самолете на обратном пути?
Джули при воспоминании о том, чем она занималась на обратном пути, обмерла.
– Немного и неспокойно. Но я уже ложусь, так что завтра утром буду бодра и весела.
Немного поколебавшись, Кейт спросила:
– Как ты все-таки?
– Нормально.
– Я имею в виду Пола.
– Я поняла, что ты имела в виду, – Джули глубоко вдохнула и медленно выдохнула. – Справляюсь. Что я еще могу?
– Тебе не помешало бы сходить к психотерапевту.
– Я подумаю.
– Мало того что Пола больше нет, негодяй, который его убил, до сих пор на свободе.
– Я сегодня днем встречалась с детективами. Даже домой не заезжала. Пока я была во Франции, им не удалось узнать ничего нового.
– По телевизору такие загадки решаются быстро…
Джули слегка улыбнулась и поспешила попрощаться:
– Увидимся завтра.
– Хорошо тебе отдохнуть.
Молодая женщина положила телефон на тумбочку около кровати и взяла в руки телевизионный пульт. Она как раз успела на новости. Показывали, как на нее наседали репортеры, когда она выходила из здания полицейского управления после бесполезной встречи с детективами Сэнфордом и Кимбалл. Как показалось Джули, эти двое больше были расстроены ее неожиданным отъездом из страны, чем своим неумением поймать убийцу Пола.
– Не уезжайте в ближайшее время, – сурово предупредил ее Сэнфорд. – Мы узнали, что вы уехали, когда было уже поздно…
– Поздно для чего?
– Чтобы помешать вам уехать.
– Мне что, нужно спрашивать разрешение?
– Вы должны признать, что это плоховато выглядело, – заметила Кимбалл.
– Для кого плоховато?
Ответа на этот вопрос она не получила. Вместо этого Сэнфорд спросил:
– Что у вас за важные дела в Париже, которые нельзя было отложить?
Джули рассказала полицейским про художника, вокруг картин которого в последнее время был большой ажиотаж, и добавила:
– Я согласна, что время для поездки было не слишком подходящее. В принципе, я бы не поехала во время траура, но ведь появилась возможность обойти конкурентов, а мои конкуренты – это почти все галереи в стране.
Это было хорошее объяснение внезапного отъезда, и детективы приняли его без возражений, даже не догадываясь, что настоящей причиной была вовсе не встреча с французским художником. Ей нужно было попасть на определенный обратный рейс.
У самой Джули тоже накопилось много вопросов, и все они сводились к главному: есть ли хоть какие-нибудь сдвиги в ходе расследования? Уклончивый ответ полицейских сводился к одному: нет. Никаких сдвигов нет.
– Однако, – сказала Кимбалл, – наши эксперты сейчас просматривают видеозаписи с камер в холле отеля. Они делают снимок каждые четыре секунды.
– Как в банке.
Да, как в банке, подтвердили детективы.
– Но что это даст? Мы же не знаем, как выглядит преступник.
– Верно, мы этого не знаем, – опять согласился Сэнфорд. – Так что выборка предстоит долгая и утомительная.
– Боюсь, я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Мы ничего не добились от гостей и служащих отеля, – объяснил чернокожий детектив. – Их продолжают опрашивать, но пока ничего не вырисовывается. Мы почти уверены в том, что этот парень просто вошел, сделал свое дело и вышел.
Джули перевела взгляд на Роберту.
– Пока это только предположения, но вот что мы собираемся сделать, – начала Кимбалл.
Сэнфорд подхватил:
– Мы предположили, что, застрелив мистера Уиллера, преступник выбежал на лестничную клетку, где он заранее спрятал свою обувь и какую-то сумку. Саквояж, спортивную сумку, что-то такое, на что в холле не обратят внимания.
– Преступник снял маску, очки и спортивный костюм, – теперь говорила Кимбалл. – Под этим костюмом была другая одежда, так что надеть ему оставалось только ботинки. Он сунул свое маскарадное одеяние в сумку, или что там у него было, и покинул отель, прежде чем кто-нибудь сообразил, что произошло и охрана перекрыла все входы и выходы.
Джули не помнила, как лифт спустился в холл, но те несколько минут, когда двери открылись и люди, ожидавшие его внизу, увидели весь этот ужас внутри, ей запомнились. Она и сейчас словно видела себя, склонившуюся над Полом, растекающуюся все шире лужу крови на полу, перепуганные лица других пассажиров. В холле началась паника. Убийца вполне мог выскользнуть из отеля незамеченным. Но его обязательно должны были запечатлеть видеокамеры.
– Мы рассматриваем съемку в определенном временном интервале, как раз после того, как лифт спустился вниз и начался бедлам, – снова вступил Сэнфорд. – Пытаемся определить, не попал ли на пленку выходящий из отеля человек, который не является ни служащим, ни гостем, ни другом либо знакомым гостя, ни участником проходивших в «Молтри» встречи или конференции. Нам нужен некто, кто не попросил подозвать такси или подогнать собственную машину.
– Таких могут быть сотни, – заметила Джули. – Сколько времени на это уйдет?
Оба детектива признали, что задача трудоемкая.
– И больше ничего?
Они сказали, что найти маску, очки или спортивный костюм не удалось. На ковре коридора остались частицы ниток носков преступника, но те оказались изделием очень популярной марки, то есть продаются практически в каждом магазине, торгующем мужскими носками. Убийца ни к чему не прикасался, не оставил ни одного волоска, во всяком случае, полиция ничего не нашла, но даже если бы им удалось что-нибудь наскрести на анализ ДНК, сравнивать эти данные все равно будет не с чем.
– Машины в гараже?..
– Проверяем, – кивнул Сэнфорд. – Там на выезде есть камера. В течение десяти минут после стрельбы никто не выезжал, а потом автомобили не выпускали. Скорее всего, преступник оставил машину где-то недалеко от отеля.
Недосыпание Джули сыграло с ней злую шутку. Она забыла об осторожности.
– У вас есть видеосъемка, которая велась в тот день в холле отеля?
– Мы просмотрели пленку уже несколько раз, – ей ответил Сэнфорд.
– Крейгтона Уиллера на ней нет?
– Нет.
Кимбалл сказала это явно автоматически. Джули была уверена, что они не искали его специально.
Мисс Рутледж поблагодарила детективов и попрощалась. Натиска репортеров у здания полицейского управления она не ожидала.
– Мне нечего вам сказать, – сказала молодая женщина всем сразу и попыталась протиснуться сквозь толпу.
– У полиции есть какие-нибудь ниточки, мисс Рутледж?
– Это вопрос не ко мне.
– Они хотя бы кого-нибудь подозревают?
– Насколько мне известно, нет.
– Вы полагаете, грабитель, то есть убийца мистера Уиллера, действовал в одиночку?
Вопрос ее озадачил. Его еще никто не задавал. Теперь, когда Джули видела эту сцену по телевизору, она поняла, что, когда наклонилась к микрофону и сказала: «Нет, и я также не считаю, что это было ограбление», это прозвучало очень категорично.
На экране снова появилась ведущая:
– Хотя наш собственный корреспондент Крис де ла Круз попросил мисс Рутледж уточнить кое-какие детали, она отказалась это сделать.
Джули выключила телевизор и настольную лампу.
Скорее всего, детективы припомнят ей это высказывание, но сие ее совсем не волновало. Со дня, когда все это случилось, прошло почти две недели. Теперь у полиции в дополнение к убийству Пола наверняка есть дюжина других тяжких преступлений. Каждый раз, когда она звонит Сэнфорду или Кимбалл или встречается с ними, детективы уверяют ее в том, что убийца непременно будет найден и отдан под суд, но поверить в это все труднее. Новые дела заставят их отодвинуть происшествие в «Молтри» на задний план и заняться чем-то более актуальным.
Может быть, это ее заявление репортерам несколько взбудоражит сыщиков, хотя бы на пару дней? Все возможно. И за два дня может произойти многое.
Через день или два ты можешь сделать под облаками нечто такое, чего от себя меньше всего ожидала.
Крейгтон коснулся окошечка на видеомониторе, которое служило ему пультом дистанционного управления, и увеличил звук огромного телевизора в своем домашнем кинотеатре.
Девушка подняла голову с его коленей и с некоторой обидой спросила:
– Я тебе надоела?
– Если бы надоела, ты бы тут же об этом узнала.
Он положил ладонь ей на затылок и толкнул голову вниз. Она вернулась к прерванному занятию. На самом деле, у нее это здорово получалось. Крейгтон был постоянным клиентом, поэтому в агентстве знали его предпочтения и направляли к нему самых лучших девушек. Сегодня все было как обычно. Он сказал только два слова:
– В кинотеатре.
Как только Крейгтон сел в кресло, девушка принялась за работу. У нее были красивые прямые светлые волосы. Он лениво запустил в них пальцы, наблюдая за началом последних новостей.
Великолепная система даже обыденные передачи делала отменными. Молодой мистер Уиллер никогда не смотрел телевизор где-то в другом месте. Что касается фильмов, он предпочитал просмотр в своем личном кинотеатре, а не в залах, большинство из которых располагалось в вульгарных пассажах. Там всякие уроды жрали попкорн, шептались, лягали спинку твоего кресла – и куда только катится этот мир? – посылали и получали сообщения на мобильный телефон.
Крейгтон дорожил своей коллекцией кассет и дисков так, будто это было национальное сокровище. За температурой и влажностью в помещении, которые должны быть постоянными, тщательно следили, потому что это требовалось для сохранности старых фильмов. Каждый экспонат его коллекции был занесен в компьютерный реестр и снабжен сносками, которые Уиллер часто – практически ежедневно – обновлял. За всей электроникой бережно ухаживали. Здесь не должно было быть ни одной пылинки, но прислуге категорически запрещалось даже входить в эту комнату. Он вытирал пыль сам.
Разрешение на экране было настолько высоким, что можно было различить поры на лице ведущей, рассказывающей мрачную историю о слюнявых, засранных стариках в богадельне. Господи, почему эти родственники, которые сейчас жалуются, не дадут им просто умереть?
Крейгтон не стал бы тратить время на эту передачу, если бы не хотел узнать, нет ли чего-нибудь нового относительно убийства его дядюшки Пола. С того дня, когда детективы приезжали в последний раз и спрашивали, помнит ли он ту самую ссору с дядей в центральном офисе, прошла уже неделя.
