Текст книги "Радость победы"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 5
Стиви, чуть не подавившись сэндвичем, с трудом проглотила кусок и воззрилась на Джадда. Он спокойно прикончил сэндвич, аккуратно вытер рот салфеткой и бросил ее на стол.
– Просто вношу предложение.
Стиви, как фурия, выскочила из-за стола и направилась к двери.
– Я так и знала! Нужно было тысячу раз подумать, прежде чем доверяться тебе. Ты… Какая же я дурочка! Я-то решила, что ты… Ай!
Джадд успел схватить ее за кончик косы и, как на аркане, подтянул к себе.
– Прекрати! Отпусти меня!
– Сядь. – Голос Джадда был серьезным, но по его лицу Стиви видела, что он едва сдерживает смех. – Ты что, вообще шуток не понимаешь?
– Это была шутка, оказывается?
– Ну конечно. А ты что подумала? Что я серьезно?
– Разумеется, я ничего такого не подумала, – отрезала она.
– Тогда почему просто не засмеялась?
– Потому что это было не смешно.
– Может, и не смешно. Но вот выражение твоего лица… – Джадд состроил глупую гримасу.
«Если я действительно выглядела такой идиоткой, – подумала Стиви, – то лучше бы я сейчас просто взяла и испарилась».
– Как будто тебя ударили по голове…
– Я поняла, что ты хочешь сказать, – решительно прервала его Стиви. Она мрачно плюхнулась на стул и откусила огромный кусок от своего сэндвича. – Знаешь, это было бы очень на тебя похоже – заманить меня в этот дом под каким-нибудь предлогом и попытаться соблазнить.
Джадд выглядел скорее польщенным, чем оскорбленным.
– Почему ты решила, что соблазнить тебя – это очень на меня похоже?
– Я сказала «попытаться соблазнить».
– Хорошо. Почему ты решила, что попытаться соблазнить тебя – это очень на меня похоже?
– Ходят слухи. – Стиви неопределенно помахала в воздухе рукой.
– О, неужели? Какие именно слухи? Что такого ты обо мне знаешь?
– Не важно.
– Ты ведь не имеешь в виду ту историю про меня и этих рыжих тройняшек? Слушай, это просто грязное вранье.
– Тройняшек? – тонким голосом переспросила Стиви.
– Может, они действительно самые гуттаперчевые гимнастки в мире, но…
– Ты что, разыгрываешь меня? – Стиви вдруг заподозрила неладное.
– Да, разыгрываю. – Джадд, сардонически улыбаясь, взял с тарелки еще один сэндвич. – Что ж, мы выяснили, что бабушкиной кровати ничто не угрожает, не так ли?
– Разумеется.
– Ну, то есть, когда мы поцеловались, ничего особенного ведь не произошло, так?
– Так.
– Земля под ногами не дрогнула, звезды не качнулись, искры из глаз не посыпались. Я ничего такого не почувствовал, а ты?
– Нет.
– Никакого там всплеска желания.
– Определенно никакого.
Джадд пожал плечами.
– Мы попробовали – и оказалось не слишком интересно, так что тебе не о чем беспокоиться. Возвращаемся к твоему вопросу – чем займемся после еды.
Стиви почти не слушала его. С одной стороны, она испытала сильное облегчение, поняв, что Джадд пошутил насчет занятий любовью, но, с другой стороны, самолюбие ее было задето. Почему, интересно, сама мысль об этом кажется ему такой абсурдной? Разве, когда они целовались, он не ощутил ни малейшего возбуждения? То, что почувствовала Стиви в тот момент, когда Джадд приник к ее губам, нельзя было назвать вспышкой страсти, конечно, но некий трепет все же присутствовал. А на него, выходит, поцелуй вообще никак не подействовал? Неужели целоваться с ней настолько скучно, что даже такого известного и неисправимого, судя по слухам, бабника, как Джадд Макки, она абсолютно не привлекает? Он же ни одной юбки не пропускает!
–…совершенно необязательно.
– Необязательно что? – Только сейчас Стиви осознала, что Джадд все это время что-то говорил.
– Помогать необязательно. – Джадд как-то странно взглянул на нее. – Ты что, не слушала?
– Нет, извини. Я отвлеклась.
Он нахмурился:
– У тебя боли?
– Нет-нет, все в полном порядке.
– Хорошо. – Он внимательно посмотрел на Стиви, словно желая убедиться, что она ничего не скрывает. Удовлетворившись, Джадд продолжил: – Я сказал, что мне нужно тут кое-что подлатать. Пока я буду этим заниматься, ты можешь пойти и прилечь в одной из спален наверху.
– Я лучше побуду на воздухе. Лес вокруг чудесный.
– Как хочешь. – Джадд встал из-за стола и поставил пустую тарелку в раковину. – В гостиной есть книги. Если будет скучно, можешь взять что-нибудь полистать.
– Спасибо.
– Я захватил с собой рабочую одежду. Пойду переоденусь и приступлю. Если что понадобится – свистни.
– Непременно.
Джадд вышел из кухни. Стиви, чувствуя себя немного одинокой и покинутой, повернулась к раковине.
– А, и вот еще что…
– Что? – Она быстро оглянулась.
Джадд просунул голову в кухню.
– Я все же почувствовал ма-а-аленький всплеск желания.
Он слегка хлопнул ладонью по дверному косяку, подмигнул Стиви и исчез.
Стиви, глядя ему вслед, сквозь зубы пробормотала что-то очень неприличное.
– Что это ты делаешь, черт возьми?
Стиви, сидевшая на корточках перед кучей земли, мельком взглянула через плечо и едва удержалась от того, чтобы не разинуть рот.
Джадд Макки навис над ней, и на нем не было ничего, кроме довольно грязных джинсов. Они не видели друг друга несколько часов, и за это время он, должно быть, славно потрудился, потому что его торс блестел от пота. Джадд стоял, опираясь одной рукой на грабли, выставив вперед бедро, и взгляд Стиви немедленно уперся в его подмышку. Она быстро отвела глаза – нельзя же, в самом деле, так пялиться, это нарушает интимное пространство человека. Бисеринки влаги, собираясь вместе, тонкой струйкой стекали вниз, за пояс низко посаженных джинсов Джадда.
Очень острое и странное, какое-то первобытное ощущение вдруг пронзило Стиви. Низ живота словно свело судорогой, но это было совсем не похоже на боли, что преследовали ее последнее время. Это чувство означало наслаждение, а не дурное предзнаменование и черные мысли. Но Стиви привычно погасила эмоции.
– А на что это похоже? Я пропалываю клумбу. – Стиви вновь принялась выдергивать сорняки. Ее белые шорты были безнадежно грязными, руки и даже лицо испачканы в земле. Она тоже вспотела. Майка намокла и прилипла к спине, коса казалась еще тяжелее.
Чувствовала она себя, тем не менее, прекрасно. Такая усталость почему-то казалась ей более здоровой и естественной, чем та, что она испытывала после долгой тренировки.
– Предполагалось, что ты отдохнешь, – заметил Джадд.
– Я и отдыхаю. Я люблю ухаживать за растениями, а эти цветы были такими несчастными и заброшенными… – Стиви хотела было с упреком посмотреть на Джадда, но быстро отвернулась.
Джадд придвинулся чуть ближе. Его лицо тоже было мокрым и чумазым, но Стиви оно показалось вдруг привлекательнее, чем когда-либо. Он стоял так близко, что она ощущала запах его кожи. «Если бы он сейчас поцеловал меня, его губы были бы солеными на вкус», – подумала Стиви и сглотнула.
– Там на веранде кувшин с холодной водой, – чуть охрипшим голосом сказала она.
– Спасибо. – Джадд разогнулся и слегка застонал. – Этим старым костям нужно было размяться, конечно, вот только завтра я, возможно, не смогу даже встать с постели.
Он подошел к веранде, налил себе стакан воды, залпом осушил его и спросил:
– Что ты сделала с верандой?
– Подмела ее. Тут все было засыпано листьями и сосновыми иголками. Смотреть стыдно.
– Маленькая трудолюбивая пчелка.
– Мне приятно выполнять привычную домашнюю работу. Кроме того, это меня отвлекает.
Джадд соскочил со ступеньки и шутливо потянул ее за косу.
– Только не перетрудись, ладно?
– Ладно.
– Ты выглядишь уставшей.
Солнце уже начало заходить за верхушки деревьев, и на поляну падали длинные тени. Стиви, развалившись на старых деревянных качелях, укрепленных на ветке могучего пекана, лениво отталкивалась от земли босой ногой. Перед тем как устроиться на качелях, она протерла сиденье и смахнула паутину с цепей. По-хорошему, их нужно было бы смазать, но Стиви нравился скрип, который они издавали при раскачивании. Казалось, что этот звук идеально гармонирует с постоянным тихим поскрипыванием ветряной мельницы.
Она тоже много всего успела сделать, пока Джадд чинил поломанные ставни, косил лужайку и прибирался в амбаре и гараже.
Джадд блаженно растянулся на свежескошенной траве возле качелей. Он надел рубашку, но застегивать ее не стал, и его мускулистая грудь и плоский и подтянутый, несмотря на разгульный образ жизни, живот невольно притягивали взгляд. Темная узкая дорожка сбегала от пупка вниз. Стиви старательно отводила глаза, но не смотреть на Джадда было нелегко. Целый день она только и делала, что внушала себе не глазеть на него.
– Я устала, – подтвердила Стиви, – но это такое изумительное чувство. Не помню, когда я последний раз наблюдала за тем, как солнце скрывается за деревьями. Эти пятна солнечного света на траве, мягкие тени, чудесные оттенки зеленого и золотого… Это прекрасно. И эти лесные звуки тоже – шелест листьев, шорох сучьев, пение птиц. В городе такого не услышишь. И в то же время тишина вокруг полная.
Джадд перекатился на бок и, подперев щеку кулаком, уставился на Стиви.
– Ты, случаем, стихи не пишешь?
– Только когда я сильно устаю, – ответила Стиви с улыбкой. Он улыбнулся в ответ. – Сегодня был замечательный день. Жаль, что приходится возвращаться в город и снова дышать угарным газом, вместо того чтобы наслаждаться запахами цветов и сосновой смолы.
– А разве это необходимо?
Стиви ногой притормозила качели, подняла голову и посмотрела на Джадда:
– Необходимо что?
– Разве нам так уж необходимо возвращаться?
Стиви нахмурилась:
– К чему ты клонишь, Макки?
– Господи, какая же ты подозрительная.
– Я не подозрительная. Просто я тебе не доверяю, – мило улыбнувшись, сказала Стиви. – Что ты имеешь в виду – нам необязательно возвращаться в Даллас? Конечно же, это обязательно.
– Почему?
– Ну… мы должны.
– Кому?
– Прежде всего, ты должен идти на работу.
– С сегодняшнего дня – нет.
– Что это значит?
– Меня уволили.
Стиви изумленно воззрилась на Джадда:
– Уволили? Тебя уволили?
– Ага.
– Но за что?
– За то, что наши конкуренты увели у меня из-под носа сенсационную новость о Стиви Корбетт.
Стиви приоткрыла рот. Несколько секунд она молча смотрела на Джадда, надеясь, что он пошутил или соврал, но его лицо было абсолютно открытым и честным.
– Тебя уволили из-за меня?
– Не беспокойся, – небрежно бросил Джадд. – Увольнять меня – одна из немногих вещей, которые доставляют удовольствие моему боссу. Не могу же я лишить его такого наслаждения. Приходится то и дело давать ему повод.
Шутка не рассмешила Стиви.
– Но… но ты же мог написать такую статью, что просто пальчики оближешь! Ты один знал всю правду.
– Тогда бы я был настоящим подонком, верно? Ты не поверишь, но у меня все-таки есть моральные принципы, и если я говорю, что разговор останется между нами, он действительно останется только между нами.
Он встал и подошел к качелям. Стиви сидела, вытянув одну ногу вдоль сиденья. Джадд приподнял ее, сел рядом со Стиви и положил ногу к себе на колени.
– Ты ногу натерла, – заметил он.
– Это мне в наказание за то, что я провела день не в теннисных туфлях, а в сандалиях.
Он погладил покрасневшую, стертую кожу пальцем. Стиви хотела убрать ногу, но передумала. Если она пошевелится, то непременно коснется ногой той внушительной выпуклости, что виднеется пониже пояса его потертых джинсов. Лучше не будить лиха. И так ее ступня находится в опасной близости от этого.
– Нам лучше поторопиться, если мы хотим успеть до темноты, – неловко произнесла она.
– Я, между прочим, серьезно. – Джадд чуть повернул голову и посмотрел ей в глаза. – Давай останемся.
– Мы не можем.
Лучше бы он убрал руку. Большим пальцем Джадд поглаживал ее щиколотку, рисуя на ней какие-то ему одному ведомые узоры, и Стиви едва сдерживалась, чтобы не изогнуться, как кошка, и не замурлыкать от удовольствия. Особенно сейчас, когда он смотрел на нее так нежно.
– Почему?
Почему? Она не могла придумать ни одной причины.
– Потому что.
– Это весомая причина. – Джадд ухмыльнулся, но его лицо тут же снова стало серьезным. – Тебе нужно время, чтобы побыть вдали от всех и все обдумать, Стиви. Можно ли найти лучшее место? Ни телефона, ни назойливых репортеров, ничего другого, что отвлекало бы тебя. Никто не будет тебе мешать. Тут только я.
В этом-то как раз и была загвоздка. Но возвращаться в город так не хотелось, что Стиви не могла сказать решительное «нет».
– А ты собираешься сидеть рядом со мной и ждать, пока я приму решение? Тебя устраивает такое времяпровождение?
– Нет. Я собираюсь поработать над своим романом.
– Над романом? Каким романом?
– Над тем самым, который я начну писать завтра утром. Если мы останемся, я спозаранку приступлю к работе. Если нет – величайший роман в американской литературе никогда не будет написан, и виновата в этом будешь только ты. Общество тебя не простит.
– Отлично. Теперь я еще и в ответе за твою карьеру.
– Ну… Меня ведь уволили из-за тебя, – вкрадчиво напомнил Джадд.
– Ты же сказал…
– Я прекрасно помню, что я сказал, – сварливо вставил Джадд. – Слушай, давай останемся! Ты будешь копошиться в клумбах, возиться с чем-нибудь дома, готовить, или убирать, или я не знаю что, а я буду писать.
– Так вот что тебе надо! Бесплатная домработница! – Стиви все же сделала попытку высвободить свою ногу. Она, естественно, не могла не коснуться верхней пуговицы его джинсов и всего прочего, чего так опасалась, но постаралась тут же выбросить из головы ненужные мысли. – Тебе просто нужна служанка, которая будет заниматься работой по дому, в то время как ты станешь разыгрывать из себя Джона Стейнбека. Какой же ты аферист, Макки! Аферист, манипулятор и…
– По мне, так ты можешь хоть целый день валяться в кровати, – прервал ее Джадд. – Просто ты сама заявила, что работа отвлекает тебя от… – его глаза скользнули по ее животу, – ну, ты меня поняла.
Посмотрев Стиви в лицо и наткнувшись на ее неприязненный взгляд, Джадд с досадой вздохнул и отвернулся.
– Все, забудь об этом. Дурацкая была идея. Я подумал, что нам обоим нужно время, чтобы спокойно подумать о своей жизни, наметить новые планы и все такое прочее. Я решил, что лучшего места, чем этот дом, нам не найти. Очевидно, я ошибался.
Он встал с качелей и направился к дому. Качели болтнулись назад. Стиви остановила их ногой.
– Где мы будем спать? – спросила она.
Джадд резко остановился и несколько долгих секунд не двигался. Потом медленно обернулся.
– Где мы будем спать?
– Где я буду спать?
– Можешь выбрать любую спальню. – Он засунул большие пальцы за пояс джинсов. – Ах, вот что тебя смущает, оказывается. Думаешь, у меня есть какие-то тайные коварные планы? Совместить в одном лице любовницу и домработницу? – Стиви хранила каменное молчание. – Мы же вроде установили, что между нами нет никакого влечения. Я полагал, что у нас чисто платоническая дружба. Сейчас у нас обоих достаточно проблем в жизни, зачем нам дополнительные сложности?
– Совершенно незачем.
– Я не чувствую между нами никакого электричества, а ты?
– И я.
– Если бы ты хотела завлечь меня, разве стала бы ты расхаживать передо мной вся грязная, вспотевшая и растрепанная, как чучело?
– Нет, – деревянным голосом произнесла Стиви. Ей страшно хотелось ударить Джадда чем-нибудь тяжелым.
– Ну вот. И я тоже. Если бы я хотел заманить тебя в постель, я бы так прямо и сказал. Ф-фух, – выдохнул Джадд и взъерошил волосы. – Ну что, теперь мы все выяснили. Остаемся или уезжаем?
Глава 6
– Я подумала, почему бы нам не поесть здесь. Здесь так хорошо. – Стиви чуть смущенно кивнула в сторону карточного столика, который она принесла из столовой на веранду. Посреди стола красовался букет цветов. Хорошенько порывшись в кухонных шкафчиках и ящиках, она нашла и скатерть, и льняные салфетки, и даже свечу – немного растопив конец, Стиви удалось прикрепить ее на блюдце. Трепещущий язычок пламени отбрасывал неровные тени на лицо Джадда.
– Это замечательно, но не нужно было так беспокоиться.
– Мне это нравится.
Как и обещал, Джадд предоставил ей выбрать любую спальню. Стиви остановилась на той, что выходила окнами на восток, потому что она привыкла просыпаться рано. Джадд остался доволен, поскольку, как он сам признался, последнее, что он хочет видеть по утрам, – это солнечный свет, пробивающийся сквозь занавески.
Затем он показал ей ванную. Там стояла раковина с тумбочкой под ней и старомодная ванна на бронзовых ножках.
– Семь футов в длину. Удобно лежать, если вдруг захочется понежиться в пене, – заметил Джадд.
В комоде они обнаружили полотенца и простыни, а также разрозненные предметы одежды, как женской, так и мужской. Джадд скептически осмотрел их.
– Ну как, может, подберешь себе что-нибудь? Надо же что-то носить, пока мы не выберемся в город.
– Я справлюсь. А кому принадлежали эти вещи?
– Думаю, всяким двоюродным братьям и сестрам. – Джадд вытащил шорты и рубашку. – Поскольку я очень милый и добрый, разрешаю тебе пойти в ванную первой. Если ты не против, на обед пожарим те стейки, что я сегодня купил. – Желудок Стиви немедленно заурчал. Джадд погладил ее по животу. – Будем считать это утвердительным ответом.
Стиви втянула живот и изо всех сил постаралась не показать, что у нее перехватило дыхание. Но, несмотря на это, голос ее был до странности тонким, когда она заговорила:
– Звучит отлично. Значит, стейки.
– Отлично. Тогда я пойду займусь барбекю. Я сегодня нашел в гараже дедушкин гриль и отчистил его. Там даже есть мешок угля.
Спускаясь через полчаса по лестнице, Стиви наткнулась на Джадда. Он поднимался наверх. По контрасту с ней, чистой и свежей – волосы Стиви были все еще влажными, – Джадд выглядел еще грязнее, чем был. Он сильно испачкался еще днем, и вдобавок измазался в саже, возясь с грилем.
– Вода сначала течет ржавая, но если подождать пару минут, пойдет чистая, – сообщила Стиви.
– Спасибо за предупреждение, – ответил он, протискиваясь мимо и пытаясь не задеть ее.
Сейчас оба, помывшись и переодевшись, сидели за накрытым столом. Лес вокруг жил своей таинственной ночной жизнью. К благоуханию легкого ветерка примешивался аппетитный запах жарящегося мяса.
Стиви, ощущая странную нервозность и даже неловкость, подыскивала подходящую тему для беседы.
– Угли были как раз то, что надо, – наконец выдавила она.
– Отлично.
– Я положила стейки на гриль. Может, ты сам захочешь взглянуть на них. Проверить, все ли в порядке.
Откуда это стеснение, подумала Стиви. Может быть, зря она надела эту белую блузку в крестьянском стиле, с круглым вырезом и пышными рукавами? В ней она чувствовала себя слишком женственной и беззащитной. К тому же блузка была на размер больше, чем нужно, вырез оказался слишком широким, и ткань постоянно сползала с плеча. Если бы ее одежда не была такой грязной, Стиви ни за что бы так не оделась.
И вот в таком виде она стоит перед мужчиной, который способен отпускать шуточки насчет сексуальных утех с тройняшками гимнастками.
Джадд оценил окружающую обстановку, отметил свечу, цветы, сервировку стола, саму Стиви. Особенно Стиви. Он бросил на нее долгий, внимательный взгляд.
– Стараешься произвести на меня впечатление, Стиви? Наверное, прежде чем разбить тебе сердце, я должен все же предупредить тебя: я не из тех, кто женится.
Чувственная, интимная атмосфера лопнула как мыльный пузырь.
– Самодовольный псих! – Разъяренная, Стиви вскочила со стула. – Я это сделала не для тебя! Я это сделала для себя! Мне так редко удается пригласить к себе друзей – чаще всего мы просто идем в ресторан. Этот случай… Чего ты гогочешь?
– Я смеюсь над тобой. Ты ни черта не понимаешь шуток, но когда ты заводишься, то становишься в сто раз симпатичнее.
Джадд отошел в сторону, чтобы проверить мясо, – гриль он пристроил в углу веранды. Тяжело сопя, Стиви некоторое время решала, высказать ему все, что она о нем думает, или сдержаться. Немного успокоившись, она все же села на место, так ничего и не сказав. Лучше промолчать. До сих пор все их перепалки неизменно заканчивались победой Джадда.
Через плечо он бросил:
– Через пять минут мясо будет готово.
Стиви принесла из кухни миску с салатом, который она сделала сама, круглую буханку хлеба – она подогрела ее в духовке, – масло и кувшин чая со льдом. В чай она добавила мяту, которая, как оказалось, в изобилии росла напротив заднего крыльца.
Джадд отхлебнул чая из высокого запотевшего стакана и облизнул губы.
– Эта мята напомнила мне детство – каждое лето я проводил у бабушки с дедушкой. – Он задумался, отсутствующим взглядом уставившись куда-то в угол.
– Что такое? – мягко спросила Стиви.
Он странно усмехнулся и перевел глаза на нее.
– Мне только что пришло в голову, что в баре уже прошел «счастливый час», а я даже не почувствовал нужды выпить. Благодаря твоему обществу, не иначе. – Он отсалютовал ей стаканом.
Стиви просияла и принялась за еду. Несколько минут оба молча жевали.
– Стейк – просто чудо, Джадд, – сказала Стиви.
– Не слишком радуйся. Мои кулинарные таланты этим и ограничиваются.
Они продолжили есть. Стиви, чтобы поддержать разговор, спросила:
– О чем твой роман?
– Писатели никогда не рассказывают о том, над чем в настоящий момент работают.
– Но ты ведь еще не начал.
– Не важно. Замысел тоже считается.
– Почему нельзя рассказывать?
– Потому что разговоры уменьшают желание изложить историю на бумаге.
– А-а. – Стиви вернулась к стейку, но мысли ее продолжали кружиться вокруг того, что сказал Джадд. – Наверное, я тебя понимаю. Когда мне предстоит важный матч, я тоже не люблю говорить о нем. Например, рассказывать о своей стратегии или обсуждать шансы на победу. Я погружаюсь в свои мысли. Если высказывать их вслух – можно сглазить игру.
– А ты суеверная, – заметил Джадд.
– Раньше я об этом как-то не думала, но, видимо, это действительно так. – Она закончила есть и отодвинула пустую тарелку в сторону. – Я очень серьезно отношусь к своим матчам. Вот почему ваши статьи меня всегда так раздражали, мистер Макки. Ты надо мной постоянно потешался.
– Такой стиль хорошо продается. Я понимаю, что ты серьезно относишься к теннису. Может быть, даже слишком серьезно.
– К теннису нельзя относиться слишком серьезно.
– Разве? – Джадд поставил локти на стол и внимательно посмотрел на Стиви. В неровном свете свечи его лицо казалось моложе, но в то же время мужественнее. – Где же тогда дом, дети, семья?
– Если бы я была мужчиной, пришло бы тебе в голову задавать мне подобные вопросы?
– Может быть, и нет. Но… – его взгляд уперся в ее оголившееся плечо, – ты не мужчина.
Увлекшись стейком, Стиви совсем забыла, что нужно постоянно поправлять сползавшую блузку. Она быстро натянула ее на плечо. В этом загадочном освещении дорожка между грудями выделялась сильнее, кожа казалась более нежной и бархатистой.
Стиви, несколько встревоженная жарким взглядом Джадда и оборотом, который вдруг принял их разговор, постаралась вернуть беседу в прежнее русло.
– Все на свете, даже успех, имеет свою цену. Нельзя получить и семью, и карьеру.
– Некоторым это удается. Но не тебе. У тебя есть только теннис.
– И я чертовски хорошо в него играю, – с вызовом сказала Стиви.
– Согласен. Но если бы ты провела опрос среди спортивных журналистов, журналистов мужчин я имею в виду, и спросила бы их: «Что вы считаете самой отличительной чертой теннисистки Стиви Корбетт?» – как ты думаешь, что бы они тебе ответили? «Ее удар слева»? Черта с два! Они бы совершенно точно сказали: «Ее попка!» Просто у меня хватает честности и смелости вслух говорить то, о чем все только думают.
Стиви, грохнув стулом, быстро поднялась.
– Ты неисправим, Макки!
– Я всю жизнь это слышу. Начиная от моей первой учительницы и заканчивая Майком Рэмси не далее как сегодня утром. Он сказал… Стиви? – Джадд выскочил из-за стола и метнулся к Стиви. – Что с тобой?
– Ничего.
– Черт тебя подери, не надо говорить «ничего»! Что случилось? Болит?
Она несколько раз глубоко вздохнула.
– Иногда, если я слишком резко двигаюсь, вот как сейчас, начинает немного болеть.
Джадд положил ладонь ей на живот.
– Дать тебе твои таблетки? Да сядь ты уже, ради бога! Я принесу.
– Нет, не надо. Все в порядке. Уже намного лучше. – С дрожащей, но храброй улыбкой Стиви взглянула на Джадда. – Это всегда случается внезапно, но быстро проходит. Все нормально, правда.
Он нежно потер больное место.
– Ты уверена?
Стиви была абсолютно уверена в одном: если Джадд немедленно не перестанет ее поглаживать и не уберет руку с ее живота, ее колени вконец ослабеют от желания и она сама потянется к его губам.
– Уверена, – невнятно произнесла она.
Он пытливо заглянул ей в глаза, стараясь разобрать, правду ли она говорит, но руку все же убрал.
– Тебе лучше пойти наверх и прилечь.
– Глупости. Это был всего лишь небольшой приступ.
– От небольшого приступа, как ты выражаешься, губы не белеют.
– Будь так добр, отойди и дай мне убрать со стола.
– Ты что, с ума сошла? Оставь эту чертову посуду на завтра.
– Ни в коем случае. Твоя бабушка никогда бы мне этого не простила. Подвинься.
Джадд неохотно повиновался, бормоча под нос ругательства.
– Как часто у тебя бывают такие приступы? – спросил он, неся вслед за Стиви поднос, нагруженный грязной посудой.
– Один-два раза в день. Честное слово, тебе совершенно не о чем беспокоиться.
Стиви наполнила раковину мыльной водой. Передвигаясь по кухне, она то и дело натыкалась на Джадда.
– Макки, ты путаешься у меня под ногами, – наконец не выдержала она. – Будь послушным мальчиком, иди и поиграй во дворе. Или поработай над своим романом.
Джадд вышел из кухни, излишне громко закрыв за собой дверь. Раздраженным шагом он прошел через погруженные в темноту комнаты. Стиви солгала ему. Джадд отлично знал, что такое настоящая боль и как выглядит человек, испытывающий ее. Приступ Стиви явно был гораздо сильнее, чем она пыталась показать. Она что, считает его совсем дурачком?
– Небольшой приступ, черт возьми! – пробурчал он.
Стиви не желала признавать свою болезнь, так же как сам Джадд не желал признавать, что шорты в определенной их части стали ему несколько тесноваты. Но факт оставался фактом. Он был возбужден.
Теплая, нежная. Стиви Корбетт была самым приятным существом, которого Джадду когда либо приходилось касаться, а убрать руку с ее живота было, кажется, самой трудной задачей в его жизни. Он сам не знал, как ему удалось сдержаться и не потрогать ее грудь, чтобы еще раз убедиться в том, какая она мягкая и упругая одновременно.
Надо избавиться от этого наваждения. Надо не думать, забыть о том, как хорошо от нее пахнет, отвлечься от нестерпимого желания ее поцеловать. Джадд принес карточный столик с веранды обратно в столовую и установил его у окна. Затем поправил лампу, повернув ее так, чтобы свет падал прямо на столик. Переставил печатную машинку. Сложил бумагу в аккуратную стопку. Подумал немного и выровнял края, так чтобы стопка стала идеально ровной. Проверил ленту в печатной машинке. Переложил поближе карандаши и ластики, чтобы все было под рукой и не пришлось тянуться на другой край стола.
Затем постоял немного, обхватив себя руками и задумчиво глядя на стол.
– Что ты делаешь?
Джадд обернулся. Стиви, стоя в дверном проеме, смотрела на него с нескрываемым любопытством.
– Я готовлюсь к работе, – сердито ответил Джадд. – Нельзя вот просто так взять и приступить к сочинительству. Это требует серьезной подготовки.
– А, понятно. Просто со стороны это выглядело так, будто ты стоишь над столом с трясущимися поджилками и до смерти боишься сесть и начать писать.
– Нет! Это совсем не так.
– Хорошо-хорошо. – Стиви немного отступила назад, как дрессировщик, не желающий злить и так раздраженного дикого зверя. Что было, судя по всему, недалеко от истины. – Я буду в гостиной. Немного почитаю.
– Ладно. Только тихо.
– Обязательно. – Стиви повернулась, чтобы уйти.
– Стиви, погоди! – Джадд одним прыжком догнал ее. – Я не хотел на тебя набрасываться. Это наша первая ночь здесь. Знаешь, эта чертова сельская местность как-то странно на меня влияет. Заставляет нервничать.
– Не слышно шума большого города.
– Что-то вроде того. О, я знаю, что мы сделаем! – Он щелкнул пальцами. – Хочешь сыграть в карты? Наверняка здесь завалялась колода. Я найду.
– Я устала, Джадд. Может, в другой раз.
– Тогда «Тривия»? [1]1
«Тривия» – род настольной игры. (Примеч. пер.)
[Закрыть]Составим свои собственные вопросы. Можешь сама выбрать категорию.
– Лучше я просто почитаю.
– Ладно. Хорошо. Я помогу тебе выбрать книгу. – Джадд решительно направился в гостиную, но Стиви схватила его за руку.
– Я вполне могу выбрать себе книгу сама. Хватит вилять, Макки.
– Вилять?
– Именно. Ты тянешь время, как ребенок, который не хочет идти в кровать. Роман сам себя не напишет, это ты понимаешь?
– Так вот, значит, что я делаю, по-твоему. Тяну время, не желая начинать работать.
– Да.
– Господи, неудивительно, что ты до сих пор не замужем, – пробормотал Джадд, уныло поворачивая обратно в столовую. – Кто вообще захочет на тебе жениться? Ты абсолютно не умеешь веселиться. Абсолютно.
Стиви поймала себя на том, что начинает клевать носом. Признав свое поражение, она положила книгу на маленький придиванный столик и встала. Днем она сняла чехлы со всей мебели в гостиной. Мебель оказалась в старинном стиле и выполнена большей частью из клена. Сама Стиви в своей гостиной такую бы не поставила, но с остальным убранством дома это гармонировало, надо признать, безупречно.
Она погасила торшер и подняла с пола свои сандалии. Держа их в руках, Стиви прошла по коридору и заглянула в столовую. Джадд расхаживал по комнате, поворачивая голову то вправо, то влево и разминая мышцы рук. На полу валялось несколько бумажных самолетиков разных моделей. Один запутался в занавесках.
– Как идет работа? – Стиви подошла к столу и взглянула на лист бумаги, заправленный в печатную машинку. – «Глава первая», – громко прочитала она единственную написанную фразу. – Как глубокомысленно.
– И умно.
– До Пулитцеровской премии тебе еще далеко, Макки.
– Как и тебе до Большого шлема.
Улыбка на губах Стиви померкла.
– Ты прав.
Джадд выругался и запустил пальцы в волосы.
– Прости. Я не имел в виду… Я не хотел… Не собирался…
– Я понимаю, что ты имел в виду. Я не обижаюсь, не волнуйся. Что у тебя с плечами?
– Ничего.
– Ты морщишься при каждом движении.
– Слишком увлекся газонокосилкой, я полагаю.
– Да? – Стиви озабоченно посмотрела на Джадда и подошла к нему поближе. Бросив сандалии на пол, она положила руки ему на плечи и слегка нажала на них.
– Ай! – завопил он. – Перестань. Они и без тебя болят невыносимо.
– Какой же ты все-таки сварливый. Как старый медведь.
– Да? Именно так я себя и чувствую. Старый медведь в первое утро после зимней спячки.
– Пойдем наверх. Я тебя разотру одной штукой. Я без нее из дома не выхожу.
Стиви снова подняла с пола сандалии, Джадд выключил лампу. Они стали медленно подниматься по лестнице.
