Текст книги "Цветочек (СИ)"
Автор книги: Санди Зырянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
– Мама, мама, смотри!
Инга подняла голову, следя, куда показывает детский пальчик. Над головами красовалась привинченная к столбу яркая картонная афиша «Выставка хищных растений».
– Мама, разве такое бывает? Они что, зверей едят? Или людей?
– В сказках, – машинально ответила Инга. Поразмыслила и поправилась: – Ну, это их так называют. На самом деле они только маленьких комариков и мошек могут ловить.
– Ма, а пошли посмотрим?
– Попозже, доченька, когда зарплату получу...
Аргумент зарплаты понимался пятилетней Олей лучше всего – потому что Инге приходилось тащить на себе в одиночку и дочь, и больную мать, и еще иногда помогать семье такой же больной сестры. Однако, придя домой и пересчитав оставшиеся деньги, Инга устыдилась. Олечка и так не избалована, подумала она. Другие дети завалены дорогими игрушками, одеты с иголочки, что ни выходные, то в развлекательных центрах, родители их в Египет возят, а мы? Вернее, я, Димочка самоустранился – для того и из семьи ушел, чтобы не нести никакой ответственности за ребенка... Как надоело это мамино «по одежке протягивай ножки»! В конце концов, ребенка необходимо развивать!
И в ближайшее субботнее утро Инга с Олей отправились на выставку...
Выставка оказалась небольшой, но интересной. Оле дали погладить маисового полоза и шиншиллу, разрешили сфотографироваться с черепахой Анфисой и слегка напугали тем, что в кувшинчиках непентеса запросто может сгинуть небольшое млекопитающее. Инга тихо радовалась. Давно уже она не видела дочь такой оживленной и заинтересованной! Поэтому, когда Оля начала упрашивать «ма, ну купи цветочек», Инга не устояла...
«Цветочек», выбранный Олей, происходил откуда-то из джунглей Амазонии и отличался широкими и плоскими лоснящимися листьями с липкими капельками. Экскурсовод объяснила, что на языке нескольких амазонских племен это растение называется «кровосос», потому что оно способно не только сворачивать листья в трубочку вокруг пойманных насекомых, но и впитывать кровь, если она попадет на лист.
– У нас тут парень работал, – рассказывала она, – очень любил проколоть палец – и кап!
Инга поежилась. Она ненавидела, когда у нее брали кровь из пальца.
– Но мы ему это потом запретили. Растения нельзя перекармливать. А у вас дома оно комаров выловит, – пообещала экскурсовод.
Комаров в доме у Инги хватало. «Вот и проверим», – решила она.
Несколько дней подряд Инга ухаживала за кровососом, сверяясь с выданной инструкцией. Некоторые листки уже исправно заворачивались – должно быть, вокруг добычи, а комаров и правда как будто стало чуть меньше.
Вскоре Инга заметила, что кровосос явно благоденствует. Это ее скорее обрадовало: их квартира располагалась на первом этаже, густая тень от деревьев под окнами не очень-то способствовала домашнему цветоводству, поэтому многие цветы у Инги не выживали. А тут, смотри-ка, листья окрепли, ишь, как зазеленели. Не листья – лопаты!
Но попытка похвастаться перед мамой этим успехом не встретила понимания.
– Деньги тратить больше не на что, – проворчала Анна Петровна, с трудом дотягиваясь до стакана с водой, чтобы запить таблетку. – Лучше бы колготки ребенку...
– Ма, у нее есть колготки. И носочки. И футболки. Мы любим цветы, почему нельзя купить цветок?
– Ты никогда не умела рассчитывать, – заявила Анна Петровна. – Тебе вечно едва хватает на еду, а ты...
Инга прикусила губу, чтобы не высказаться. Очень много денег уходило на лекарства матери, а та еще и настаивала, чтобы Инга помогала Марине – ее любимице, младшей дочери. В последнее время ее требования стали безапелляционными, тон – безжалостным и язвительным, а у Инги едва хватало терпения, чтобы не послать мать к черту. «Это болезнь, это все ее болезнь, нельзя за это сердиться», – убеждала себя Инга.
Но забот и хлопот у Инги было столько, что она не держала в голове подолгу ни цветы на подоконнике, ни мамины нападки. И иногда думала, что это и к лучшему.
Как-то Оля пришла из садика с раненым пальчиком.
Когда Инга ее забирала, Оля спрятала руку за спину, а показала ее только дома. Инга подозревала, что она сделала это по просьбе воспитательницы – молодой девицы, не очень-то справлявшейся с присмотром за группой. Бинтовать или заклеивать палец Оля отказалась наотрез; Инга залила ранку зеленкой, мысленно радуясь, что все прививки делаются в срок.
– Доченька, покорми птичек, пока я разогрею тебе ужин, – сказала Инга.
Кормить птиц было еще одной семейной традицией, из-за которой Анна Петровна в последнее время непрерывно ворчала. Инга считала, что это развивает в Оле любовь к живой природе и сострадание, а Анна Петровна – что дочь зря тратит деньги на пшено. Инга слышала с кухни, как Оля открывает окно в комнате, тоненьким смешным голоском зовет «птички, птички, вам покушать!», как вскрикивает, а потом хихикает. Крик прозвучал как-то настораживающе, а смех – неуверенно.
Инга вошла в комнату.
Оля, открывая окно, задела палец, и кровь снова потекла. И тогда девочка поднесла руку к кровососу и стряхнула капли крови на растение. Яркие, неправдоподобно алые капли резко выделялись на зеленом листе...
Несколько секунд, не больше.
Мало-помалу они начали впитываться. Прошло не так уж много времени, и на листьях не осталось ни следа красного.
– Смотри, мама, мама! Оно пьет кровь! – Оля снова засмеялась.
Инге это не показалось смешным, наоборот, ее пробрало холодом. Но она тут же взяла себя в руки. Это только растение. Вон, работник выставки так развлекался. Главное, чтобы Оля не вздумала брать с него пример и ранить себе пальцы.
– Ты же слышала, что сказала тетя на выставке? Его нельзя перекармливать. Комариков ему вполне хватает, – спокойно заметила Инга. – Идем кушать.
Утром она встала и скользнула взглядом по окну. Ее не интересовали цветы – она поливала их вечером. Просто ей нужно было узнать, какая погода и брать ли зонт.
Кровосос будто еще окреп. Лист, на который вчера упала кровь Оли, стал шире и ярче, и само растение вызывающе приподнялось над горшком.
Инга вздрогнула, но тут же усмехнулась. «Все любят пить кровь из окружающих, даже растения. Только мне почему-то никогда не достается», – хмыкнула она про себя. Под «всеми» она разумела по меньшей части маму, которая ругалась, что ей до сих пор не подали таблетки и что Инга с Олей опоздают в садик, а по большей – Марину, которая прислала среди ночи СМСку с просьбой «помочь хоть сотенкой». Впрочем, начальник и не очень усердная коллега в ее мыслях тоже фигурировали.
Вечером Анне Петровне стало плохо.
До этого Инга полагала, что день проходит на отличненько. На работе все шло штатно, Марине она перевела двести рублей и попросила в этом месяце больше не обращаться, в садике воспитательница очень хвалила Олю, Оля была в прекрасном настроении и с воодушевлением рассказывала о своих успехах, мама почти не ворчала...
Оказывается, она не ворчала лишь потому, что слишком скверно себя чувствовала даже для этого.
После визита «скорой» ей стало немного лучше, и она по привычке скривила губы:
– Инга, что ты им сунула? Неужто деньги? По-твоему, они заслужили? Ты посмотри, как она мне укол поставила! – Анне Петровне сделали внутривенный укол, действительно неудачно – под кожей разлилась темная синева, и место укола даже спустя полчаса все еще кровило. – Сейчас все простыни перепачкаю...
– Бабушка, а я тебе наш цветочек принесу, и он тебя выручит, – предложила Оля и метнулась в их с Ингой комнату. Спустя несколько секунд она появилась, торжествующе держа в руках горшок с кровососом. – Вот! Сейчас листик поднесем!
Инга оторопело наблюдала, как Анна Петровна, брюзжа и возмущаясь глупостями, тем не менее подставила руку, а Оля заботливо, пристроив горшок рядом с ней, прикладывает листок к сгибу локтя.
Какое-то время ничего не происходило.
– Ой, – вдруг испуганно прошептала Анна Петровна. Листок налился густой тяжелой зеленью с отчетливо кровянистым оттенком. Оля отняла его – на сгибе локтя у Анны Петровны уже не было ни следа крови, наоборот, кожа на нем казалась бледной, а свежий синяк уменьшился и выглядел зловеще, как трупное пятно.
Кровавая зелень распространялась по стеблю и другим листьям кровососа.
– Я же говорила! – радостно воскликнула Оля. – И ничего не запачкает, и маме не придется стирать!
Анна Петровна поморщилась.
Инга иногда представляла, что она такая раздражительная из-за своей беспомощности и из-за того, что чувствует себя обузой. Но сейчас ей внезапно пришло в голову, что мать, наоборот, считает, что Инга недостаточно выматывается рядом с ней.
– Была бы нормальной женщиной, как все, имела бы мужа, чтобы купил стиральную машинку, – процедила Анна Петровна.
Инге захотелось ее ударить.
Она долго копила на стиральную машинку, как раз выбрала подходящую и заказала, ожидая доставки через пару дней, но рассказывать об этом матери Инга почему-то не захотела. Толку делиться радостью, если ты все отравишь, зло подумала она.
– Я не хочу, чтобы папа возвращался, – сказала Оля. – Нам и без него неплохо.
– Вот! Чему ты учишь ребенка? – визгливо выкрикнула Анна Петровна.
Говорить о бывшем муже Инге тем более не хотелось. Поэтому она молча взяла горшок и вернула его на подоконник.
– Уродство какое-то, а не цветок, – догнало ее очередное замечание матери.
Потекли обычные дни. Машинку привезли на следующий день, к удовольствию Инги, и теперь она прикидывала, стоит ли брать кредит, чтобы купить Оле ноутбук. Кредиты Инга не жаловала, к тому же, прознай об этом Анна Петровна, наверняка закатила бы истерику – она боялась долгов, как черт ладана.
В воскресенье Инга планировала сводить Олю в цирк. Она выбрала ей нарядное платьице и заколки, затем включила стирку, приготовила еду для матери, прибралась в комнатах, засыпала пшено в кормушку и принялась поливать цветы.
– Мама, ему у нас хорошо, – заметила Оля, показывая на кровососа. – А почему та фиалочка не прижилась?
– Потому что ей тут освещение не подходит, доченька. Это растение из джунглей, оно теневыносливое, а фиалочке не хватало света...
Инга осеклась.
Под листьями кровососа виднелись перья.
Воробьи и синицы, которых прикармливали они с Олей, привыкли к тому, что их никто не обижает, и вели себя очень доверчиво, часто запрыгивая на подоконник и даже склевывая корм с рук. Олю это неизменно приводило в восторг.
Похоже, что для кого-то из воробьишек доверчивость стала роковой. Инга рассматривала листья. Они еще разрослись и уже стали достаточно широкими, чтобы полностью обернуть маленькую птичку. «Придется его задвинуть в угол, подальше от кормушки», – решила она. По крайней мере, польза от кровососа тоже была, причем изрядная: в квартире уже давно не случалось ни единого комара.
Через пару дней Оля затормошила ее.
Она часто сидела у подоконника, наблюдая за птицами, расставляя между цветочными вазонами кукол, а теперь еще и разглядывая кровосос. Ей казалось, что это растение умеет не только ловить насекомых (о воробье Инга благоразумно умолчала), но и мыслить, и Оля даже пыталась с ним заговорить.
– Он хочет кушать, – сказала она матери, показывая на кровосос. – Смотри, он просит. Он шевелит листиками! Ему не хватает комариков!
Инга вздохнула, достала свой старенький смартфон и принялась искать что-нибудь про уход за хищными растениями. Вскоре она выяснила, что их можно подкармливать кусочками сырого мяса. Процесс кормления чрезвычайно воодушевил Олю, она радостно пищала, глядя, как листья оборачиваются вокруг угощения.
Ингу больше заботила предстоящая покупка ноутбука. О новом смартфоне она решила пока не думать.
– Это его еще и не прокормишь, – заметила она.
– А если его рассадить и продавать, как фиалочки?
– Но у него же нет вегетативного размножения, – заспорила было Инга, но потом решила, что в словах дочери есть какой-то смысл. Может, и есть. Надо будет погуглить, подумала она. А вдруг и правда удастся на нем подзаработать?
Инга заметила, что на смартфоне высветилось несколько пропущенных звонков. «Дима», – с отвращением выдохнула она. Встречаться с бывшим мужем ей не хотелось совершенно: еще ни разу эти встречи не приносили ничего, кроме упреков и оскорблений.
Новый проект на работе у Инги не заладился, они с коллегой допустили по паре грубых ошибок и поссорились, выясняя, кто больше неправ. У последних приличных туфель спали набойки, надо было нести их в ремонт, сапожник сказал, что сделает только через два дня, а появление в кедах на работе не приветствовалось. Анне Петровне нездоровилось, от этого у нее окончательно испортился характер, и вымещала недовольство она, конечно, на Инге. Да еще и Дима снова попытался ей дозвониться.
Инга зло нажала сброс.
И конечно, когда Оля спросила про размножение кровососа, Инга честно ответила: доченька, мне не до этого. А между тем растение уже разрослось на пол-подоконника и алчно шелестело листьями, явно двигавшимися по своей воле. Зато птицы начали сильно осторожничать, к огорчению Оли. Инге страшно было подумать, сколько птичьих перьев таится в горшке под листьями кровососа, но еще страшнее – засовывать руку в гущу темных кровянисто-зеленых стеблей. «Этак оно и меня сожрет», – с опаской решила она.
Ничего, кроме как переставить кровосос на тумбочку, чтобы он гарантированно не смог дотянуться до птиц, Инга не придумала.
И строго-настрого запретила Оле прикасаться к листьям.
Пожалуй, придется его продать и найти Оле какой-нибудь другой цветочек, размышляла она. Безопасный и мирный. Вон, непентес – мышей у нас нет, а комаров ловит не хуже...
На следующий день Ингу с Олей встретила открытая дверь.
Это было очень странно: Анна Петровна передвигалась с большим трудом. Может быть, она вызывала врача? – удивилась Инга. Но врач бы наверняка захлопнул дверь, уходя... Что-то случилось.
– Мама? – позвала она. Анна Петровна что-то проговорила испуганным голосом, Инга не разобрала что, зато услышала мужской голос и пожалела, что не врезала новые замки.
– А-а, с-сволочь, – прорычал Дима и добавил несколько непечатных выражений.
– Папа, – сказала Оля, скривившись.
Инга вбежала в комнату, крича «что ты с мамой сделал? что тебе нужно, ты?», но что бы ни было нужно Диме, он явно получил не то, на что рассчитывал.
Горшок с кровососом упал с тумбочки, и Дима барахтался под ним, пытаясь вырвать руку из липкого листа. Тот обвил его предплечье с такой силой, что разомкнуть не удавалось, а разорвать Диме было то ли неудобно одной рукой, то ли лист оказался слишком прочным. Все вокруг было засыпано землей, стул рядом опрокинулся, ковер сбился, а Дима дрыгал ногами, шипел и ругался на чем свет стоит – шипел от боли, а ругался от ужаса, и Ингу на миг посетило злорадство при виде его перекошенного лица.
– Папа, ты что? Это же наш цветочек, – закричала Оля. – Не обижай его!
– А-а... блин! – взвыл Дима. – Зараза!
Инге потребовалась пара минут, чтобы понять: он не пьян и не кривляется. Огромные мощные листья впились в его предплечье, растворяя пищеварительным соком на поверхности кожу, и Инга отчетливо увидела, как течет по жилкам растения кровь, высосанная из руки Димы.
Прибежав с кухни с ножом, она принялась кромсать листья. На разрезах выступала ярко-красная жидкость – кровь, смешанная с растительным соком, резко пахнущая железом и болотной сыростью, а Дима все это время не переставая ныл и матерился.
– Не выражайся при ребенке! – вскричала Инга, сама уже почти в истерике. – Сам приперся, вот и получай! Скотина!
Наконец, освободившись, Дима отполз от Инги и от растения. Вся рука его от кисти до локтя представляла собой открытую рану с содранной кожей и мясом, то красным, то белым от ожогов пищеварительного сока.
– Я дочь хотел увидеть, – сказал он неискренне.
– Ты хотел забрать телевизор у мамы, – поправила Инга. При разводе Дима и впрямь зарился на телевизор – тогда единственную хорошую вещь в доме. Сейчас он стоял у Анны Петровны.
– Помоги мне, – простонал Дима. Он увидел свою руку, и глаза у него вылезли на лоб; видимо, боли он почти не чувствовал из-за шока, но шок от увиденного был куда сильнее.
– Сам к врачу сходишь, не маленький. Я ворам не помогаю.
– Я не вор!
Инга вздохнула и пошла вызывать «скорую» под окрики Анны Петровны «кто там» и «что случилось». Общения с матерью она бы сейчас не выдержала.
В конце концов Диме обработали рану, выписали больничный и велели явиться в поликлинику по месту жительства, и Инге с трудом удалось его спровадить. Вернувшись в комнату, она заметила заплаканную Олю и мысленно стукнула себя по голове. Это ж надо было – забыть в суматохе о голодном ребенке!
– Сейчас, доченька, сейчас я тебя покормлю...
– Мама, – всхлипнула Оля, – а как же наш цветочек? Мы же его вылечим и тоже покормим, да?
Инга заколебалась, глядя на нее. Еще несколько минут назад она твердо намеревалась выбросить чертово кровожадное сено из дома и забыть о нем навсегда.
– Ма-а! Давай спасем цветочек, ну мама! Видишь, он нас защищает!
– Конечно, доченька, – ответила Инга непослушными губами. – Конечно...
