Текст книги "Водоворот страсти"

Автор книги: Саманта Сноу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

8

Джесси резко тронула «шевроле» с места. Трусиха! Так и не поговорила с Мадлен серьезно, а ведь хотела, поэтому и приезжала к ней. Предсвадебный синдром, предсвадебный синдром… А Мадлен лишь головой кивала, соглашалась. Нет никакого синдрома. Просто она, Джесси, запуталась, завязла в непонимании, чего же она хочет. И никак не может разобраться.

В душе кипел гнев. Только Джесси не могла понять, на кого сердится. То ли на себя, что струсила и не решилась на серьезный разговор, то ли на Мадлен, что та не почувствовала, как ей плохо.

Дом Мадлен быстро удалялся, а Джесси даже не оглянулась. Хотя знала, что бабушка стоит у двери и машет ей рукой. У них так было заведено – помахать на прощание рукой, желая счастливого пути.

Мимо проносились автомобили, дома, витрины магазинов и спешащие по своим делам прохожие, но Джесси ничего не замечала. Уставившись на дорогу, она бездумно, без всякой цели гнала свою желтую красавицу вперед, останавливалась на светофорах, пропускала переходящих дорогу пешеходов, даже ловко увернулась от перелетавшей дорогу сороки. Но если бы у нее в этот момент спросили, куда она держит путь, Джесси не ответила бы. Она не знала. В этот момент она была не водителем, а просто придатком автомобиля. Казалось, что она исполняет его волю, направляет руль туда, куда хочется ехать ему, не ей.

Во всяком случае, так, уже значительно позже, Джесси пыталась объяснить свой поступок. Это не я сюда приехала, сюда привез меня «шевроле».

А привез он ее к парку, за деревья ми которого скрывался этот зоопарк с бедными животными, зажатыми в тесные клетки. Конечно же только из-за него она оказалась тут. Сама бы Джесси никогда не решилась на повторное посещение этого местечка. Нет, никогда.

Джесси вылезла из «шевроле», на всякий случай огляделась по сторонам, посмотрела, нет ли поблизости кого-нибудь из знакомых, а то потом стыда не оберешься, и направилась по дорожке в парк.

У ворот за столиком, на котором разноцветным веером были разложены билеты, сидела молодая, ярко накрашенная девица. Сидела неприлично, развалившись на стуле и вытянув из-под стола длинные ноги в ядовито-зеленых босоножках. Весь ее вид выражал полное презрение к окружающему миру. Даже пышная грудь, чуть ли не вываливавшаяся из глубокого выреза майки, явно на два размера меньше, чем требовалось, выражала это презрение.

Джесси девица ужасно не понравилась.

Да и та на подошедшую Джесси взглянула как на кровного врага и процедила сквозь зубы:

– Ну?

– Билет, пожалуйста, – проговорила Джесси и зачем-то добавила: – В зоопарк.

– Один? – Девица сощурила глаза, отчего тени на веках вспыхнули синим фонарем, и окинула Джесси взглядом с головы до ног.

Посчитав вопрос риторическим, Джесси положила деньги на стол. Девица перебрала билеты пальцами с длинными, неаккуратно обработанными ярко-красными ногтями, словно выбирая из пачки какой-то особый, вытащила один из самой середины и протянула Джесси.

– Приятной прогулки! – без всяких эмоций, так же сквозь зубы бросила девица дежурную фразу.

Джесси не посчитала нужным ответить.

Запах животных остервенело бил в ноздри и заставлял морщиться. Но Джесси все бродила и бродила между клетками. Звери немигающими глазами смотрели на нее, будто спрашивая: «Что тебе здесь надо? Ты же нас не любишь. Зачем опять пришла?».

Джесси конечно же не отвечала, игнорируя вопросительные взгляды.

Посетителей не было. Зоопарк находился в Биттауне уже несколько дней, и те, кто хотели в нем побывать, уже побывали. Только в противоположной части зоопарка молодая женщина пыталась привлечь внимание двух девчонок ко льву, развалившемуся посреди клетки. Но девчонкам лев был неинтересен, они тащили женщину к клеткам с обезьянами. Та упиралась.

Зачем я сюда пришла? – уже в который раз спрашивала себя Джесси. Глупо. Ах как глупо! Надо бежать отсюда прочь, причем бежать не оглядываясь. И чем скорее, тем лучше.

Джесси готова была выскочить из парка, сесть в свой желтенький «шевроле» и, выкинув из головы глупости, поехать в контору Дэниела. Она находится совсем близко, через несколько кварталов. Десять минут, и Джесси вновь станет той Джесси, которую знают все. Гордой, неприступной красавицей, мечтающей поскорее сочетаться браком с одним из самых перспективных женихов Биттауна.

Джесси была готова все это совершить, она даже повернула в сторону выхода, но так и не смогла уйти. Из-за трейлеров, ведя под уздцы лошадь, появился он, Аполлон в человеческом обличье. Клетчатая рубашка расстегнута, узкие джинсы плотно обтягивают крепкие ноги, светлые волосы развевает по ветру. Сердце Джесси замерло, а потом рухнуло вниз.

Девчонки, не желавшие рассматривать спящего льва, с визгом кинулись навстречу лошади. Мать попыталась их остановить. Но разве можно остановить прорвавшуюся плотину?

– Кататься! Кататься! – кричали девчонки. – Я первая! Нет, я!

Шум от них стоял невыносимый. Джесси невольно поморщилась, он отвлекал ее от созерцания красоты, которую воплощал Питер. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы этих девчонок здесь не было. А он на нее даже не взглянул.

Джесси смотрела на него, не сводя взгляда. Замерев, боясь пошевелиться. Она даже не знала, что ей хочется больше: чтобы Питер ее заметил или наоборот. Она видела, как Питер наклонился к подбежавшим девчонкам и стал что-то им нашептывать. Видела, как мать девочек стояла рядом и не сводила глаз с видневшейся из-под расстегнутой рубашки груди.

«Ты за детьми смотри, не ровен час под копыта лошади попадут! – хотелось крикнуть Джесси. – Нечего на мужика пялиться!»

Конечно, она промолчала. Хоть и затуманилась голова от близкого присутствия Питера, но не до такой же степени. Но все-таки что-то в ее голове сдвинулось. Как иначе объяснить тот факт, что она направилась к ним? Подошла и встала рядом.

Питер наконец-то посмотрел на Джесси, но в его взгляде она не заметила радости.

– Я занят, – довольно грубо проговорил он. – Впрочем, можете подождать вон там.

Питер небрежно кивнул в сторону скамьи, на которой несколько дней назад спал, как вспомнила Джесси, старик-сторож. Сегодня старика не было. С трудом передвигая ноги, словно они стали ватными, Джесси направилась к скамейке, хотя в голове стучало: «Уходи отсюда! Уходи, пока не поздно!». Здравый смысл пытался спасти ее. Но она не собиралась его слушаться.

Спор девчонок Питер разрешил просто: усадил их на лошадь вдвоем, чтобы никому обидно не было, строго сказал им несколько слов, улыбнулся их мамаше и повел лошадь в глубь парка. Мать девочек затрусила следом. То ли волновалась за дочерей, то ли хотела побыть рядом с красивым парнем.

Питера с его лошадью, шумными девчонками и их мамашей не было непозволительно долго. Джесси даже волноваться начала: не отправились ли они в другой город? А что? Девочки верхом, мамочка с Питером рука об руку.

Глупости! – одернула себя Джесси, твердо решив, что ей до этого нет никакого дела. Она тут просто посидит на скамеечке, отдохнет и поедет к Дэниелу. Что, разве она не имеет права прогуляться в городском парке? Каждый имеет такое право.

Ожидаемая ею процессия появилась совсем не с той стороны, куда не отрывая взгляда смотрела Джесси. Поэтому их выезд на территорию зоопарка она пропустила. Но то, что все были несказанно счастливы, определила сразу. Девчонки смеялись и весело переговаривались. Их мамочка, раскрасневшаяся и улыбающаяся, благодарила Питера. Да так усердно, что чуть ли не на шею бросалась.

Настроение у Джесси, и без того подавленное, упало. В этот момент она ненавидела этих ни в чем неповинных девчонок, их мамашу, пожирающую Питера глазами, Питера, который не обратил на Джесси никакого внимания. Она ненавидела весь мир, а в этом мире больше всего ненавидела себя. За то, что приехала в зоопарк, за то, что сидит тут, не двигаясь с места, за то, что совершенно не думает о хорошем, надежном Дэниеле.

Когда ненависть достигла критической точки и Джесси готова была встать и уйти, Питер наконец-то подошел к ней.

– Привет, принцесса! – улыбаясь, проговорил он. – Ты выглядишь потрясающе.

Джесси почувствовала, как кровь прилила к щекам. Она помотала головой. Еще не хватало краснеть, как девчонке. Много чести ему будет. И так этот Питер мнит себя неизвестно кем.

– Я тут мимо проезжала. Вот и решила на зверей посмотреть, – спокойным, как ей показалось, голосом сказала Джесси. – А то в прошлый раз с сестрой толком и не полюбовалась.

Питер улыбнулся еще шире и сел рядом с ней, закинув ногу на ногу.

– Ну да, конечно. Почему бы тебе не полюбоваться зверями?

– И нечего ехидничать! – взорвалась Джесси. – Неужели ты думаешь, что сюда я приехала ради тебя?

Питер, не сгоняя с лица улыбку, чуть прищурился и оглядел Джесси с головы до ног. Под его, казалось, проникающим под одежду взглядом Джесси съежилась.

– Да, именно так я и думаю. Ты приехала сюда ради меня. Разве не так?

Это было уже слишком. Джесси не собиралась терпеть насмешки наглеца и отвечать ему не собиралась. Она молча встала и быстро направилась в сторону выхода.

Питер догнал ее через несколько шагов, схватил за плечи и развернул к себе лицом. Он больше не улыбался, глаза смотрели на Джесси серьезно.

– Ты что? Обиделась?

Джесси помотала головой и попыталась высвободиться из его рук. Но Питер не собирался отпускать Джесси, наоборот, притянул ее к себе. Нос Джесси уткнулся в его грудь. Джесси вдохнула запах мужского тела, и ноги у нее подкосились. Если бы Питер крепко не прижимал Джесси к себе, она просто сползла бы на землю.

– Не злись, принцесса, – прошептал он жарко в самое ухо. – Я не хотел тебя обидеть.

Губы Питера от уха сползли на шею девушки, прошлись по ней нежными поцелуями, заставившими сердце Джесси затрепетать, и вновь вернулись к уху.

– Давай уедем отсюда, – услышала Джесси. – Я увезу тебя. Хочешь?

Да, она хотела. Очень хотела.

– Хочу, – одними губами прошептала Джесси. – Ты меня увезешь на Карамельке?

Надо же, она даже вспомнила кличку лошади. Питер улыбнулся и помотал головой;

– Нет. Даже ради тебя я не могу увести Карамельку из зоопарка. Она ведь не моя. Я увезу тебя на другой лошади. Пошли.

Питер взял Джесси за руку и повел в сторону трейлеров. Джесси безропотно шла за ним. Она была готова вот так, держась за крепкую руку Питера, идти куда угодно, хоть на край света.

Но на край света идти не пришлось. Когда они подошли к трейлерам, Питер остановился.

– Закрой глаза, принцесса, – сказал он.

– Зачем? – удивилась Джесси.

– Просто я хочу сделать тебе сюрприз.

Джесси послушно закрыла глаза. Питер обнял девушку за плечи и, поддерживая ее, повел.

– Не бойся, я держу тебя крепко, – сказал он.

Джесси и не боялась, она чувствовала себя очень удобно в его объятиях.

– А сейчас можешь открыть глаза, – разрешил Питер, когда они остановились.

Возглас удивления и восхищения вырвался из груди Джесси, когда она открыла глаза. У одного из домиков стоял мотоцикл. Огромный, сверкающий на солнце. От него просто исходил поток силы и мощи.

– Ну как? – довольно спросил Питер, увидев, какое впечатление это чудо техники произвело на Джесси.

– О! – только и смогла вымолвить она.

– Ну что, поехали?

– Поехали, – смело ответила Джесси и сделала шаг к мотоциклу.

9

Когда ветер бьет тебе навстречу со скоростью девяносто миль в час, а ты прячешься от его порывов за широкой мужской спиной, когда мимо пролетают ровные зеленые поля и сбившиеся в кучку рощицы, а ты даже не замечаешь их, когда обгоняешь автомобили, оставляющие в твоем сознании лишь цветной росчерк, жизнь воспринимается совсем в другом измерении.

Джесси всегда любила скорость, свист ветра и пролетающие за окном автомобиля пейзажи. Иногда она выводила свой «шевроле» на скоростную трассу и просто неслась вперед. При желании Джесси вполне могла разогнаться и на «шевроле» до девяноста миль, но это все равно было не то ощущение. Раньше она даже не представляла, как отличается езда в защищающем тебя со всех сторон салоне автомобиля от езды на мотоцикле, когда ты открыт со всех сторон потоку ветра. Джесси испытывала неведомые ей ранее чувства и еще крепче прижималась к спине Питера, затянутой в кожаную куртку. Джесси переполнял такой восторг, что хотелось кричать.

Когда она согласилась поехать с ним, Питер притянул Джесси к себе и крепко, не боясь, что их кто-то увидит, поцеловал. Потом внимательно осмотрел ее с головы до ног.

– Да…

– Что-то не так? – испугалась Джесси.

– Вид у тебя не совсем подходящий. Да ладно, подожди, я сейчас.

Питер скрылся в одном из трейлеров, а Джесси осталась стоять у мотоцикла. Она тоже осмотрела себя, пытаясь понять, что в ее одежде не понравилось Питеру. Узенькие черные брючки. Хорошо, что она сегодня надела их, а не платье. А вот шелковая блузка с короткими рукавами вряд ли подходит к езде на мотоцикле.

Джесси подошла к мотоциклу, провела чуть трясущейся от непонятного волнения рукой по кожаному сиденью, заглянула в привинченное к рулю зеркало. На нее взглянуло раскрасневшееся, с лихорадочно блестящими глазами и обрамленное взлохмаченными, потерявшими свой ухоженный вид волосами лицо.

На кого я похожа? И что я делаю? – пронеслось в голове Джесси, но она прогнала неподходящие данному моменту сомнения.

К черту эти мысли! Хоть раз в жизни может она поступить так, как хочется ей? Не оглядываясь на приличия, на мнение окружающих, на разрешение родителей, а так, как подсказывает ее сердце. Может и поступит, ничто ее не остановит. Даже собственный страх.

Питер вернулся через несколько минут в накинутой на плечи кожаной, в металлических заклепках куртке. На плече у него висела спортивная сумка, а на согнутой руке – другая кожаная куртка.

– Это тебе. – Он протянул куртку Джесси.

Она взяла ее и увидела, что куртка женская. Неприятно кольнуло сердце, когда Джесси всовывала руки в рукава. Женская куртка у такого парня, как Питер, говорила о многом. Просто так заваляться в его вещах она, конечно, не могла. Значит, специально держит. Для девушек, которых катает на своем мотоцикле. Интересно, сколько женских плеч обнимала она? Вид-то у нее не новый, потертый.

Ну и пусть! – злясь на неведомых ей девиц или на саму себя, подумала Джесси. Мне до этого нет никакого дела.

Ей и вправду не было никакого дела. Своим поступком она обрезала все концы, отбрасывала прошлое. Впереди было только будущее, неизвестное, а оттого немного пугающее.

Питер завел мотоцикл. Рев мощного двигателя разбудил тишину, окутывающую парк. Из дверей одного из трейлеров выскочил взлохмаченный мужчина в рабочем комбинезоне и, замахав поднятой рукой, закричал:

– Что ты творишь, зараза?!

Питер показал ему средний палец, смачно сплюнул и вскочил в седло. Джесси последовала его примеру, поудобнее уселась, обхватила Питера за талию и прижалась щекой к его спине.

Они проехали по дорожкам парка, распугав стайку голубей, оставили за собой стоянку автомобилей с одиноким желтым «шевроле», выехали на дорогу и понеслись в сторону выезда из города.

Когда последние дома остались за спиной, Питер остановился. Они долго и жарко целовались, а проносившиеся по трассе автомобили громко подавали сигналы, будто подбадривая влюбленных.

– Куда мы едем? – спросила Джесси в один из перерывов между поцелуями.

– Какая разница, – прошептал Питер, вновь притягивая ее к себе.

– И правда, какая разница, – согласилась Джесси.

И опять дорога, опять скорость, опять пролетающие мимо городки и поля. Сколько времени длилась их бешеная гонка, Джесси не знала, может быть, час, может, значительно дольше. Она не обращала внимания на время, она даже не знала куда, на север или юг, запад или восток, они мчатся. Не было никакой разницы. Только бы сидеть за спиной Питера, прижиматься к нему, вдыхать запах кожи и наслаждаться скоростью.

– Ты ничего не имеешь против этого мотеля? – спросил Питер, остановив свой мотоцикл перед указателем «Три ивы».

– Название красивое, – сказала Джесси. – Поэтому я совершенно ничего не имею против.

– Тогда остановимся здесь. Что-то мне очень ух захотелось оказаться с тобой в отдельном номере.

Они съехали на дорогу, ведущую к мотелю.

Вскоре увидели и его. Небольшой двухэтажный дом, выкрашенный в ярко-зеленый цвет. Рядом росли три ивы. Обыкновенный, ничем не лучше и не хуже, чем сотни других, ожидающих своих гостей вдоль дорог Америки.

Они въехали на стоянку, где было всего два автомобиля. Негусто, большого наплыва народу не наблюдалось. И Джесси это понравилось.

– Во всяком случае, – сказал Питер, – свободные места в мотеле есть. Ну что, пошли?

Они направились к зданию. Питер крепко обнимал Джесси за плечи, она прижималась к нему.

Так, слившись в единое целое, они и вошли. После яркого, солнечного дня фойе мотеля показалось совсем темным. Питер и Джесси постояли несколько мгновений у входа, пытаясь рассмотреть, где же портье.

Наконец они его увидели. Вернее не его, а развернутую газету, за которой и прятался нужный им человек, сидевший за обыкновенным канцелярским столом. Табличка на столе сообщала, что портье зовут Джон Картнер. Портье отложил газету, только когда Питер и Джесси подошли к самому столу, и вопросительно уставился на них.

– Добрый день, мистер Картнер, – вежливо поздоровался Питер. – Нам нужна комната. У вас имеются свободные?

– О да, конечно. – Портье, лысоватый мужчина лет пятидесяти, расплылся в улыбке, обнажив крупные желтоватые зубы. Потер руки, а потом шепотом, словно сообщая великую тайну, добавил: – Я вас поселю в крайней, на втором этаже. Она у нас самая лучшая.

Нацепив на нос очки в тяжелой коричневой оправе, портье, который по совместительству, видимо, был и хозяином этого мотеля, придвинул к себе толстую, потрепанную тетрадь, взял ручку, внимательно осмотрел, зачем-то постучал ею по столу и опять поднял глаза на Питера и Джесси.

– И как вас зарегистрировать? Порядок, понимаете ли. Без этого никак нельзя. А многие хотели бы без всякой регистрации, понимаете ли.

Мужчина неприятно хихикнул и подмигнул. Но Питер не принял его игру. Он, как само собой разумеющееся, словно произносил эти слова по несколько раз в день, сказал:

– Мистер и миссис Смит из Биттауна.

Портье радостно заулыбался и закивал:

– Да-да, конечно. Мистер и миссис Смит… Так и запишем, так и отметим. Ну конечно же, конечно…

Джесси неприятны были смешки, ухмылки и подмигивания мужчины. Она старалась держаться за спиной Питера. Сколько таких мистеров и миссис Смит повидал этот Джон Картнер за время владения придорожным мотелем? Разве похожи они с Питом на благочестивых супругов, проводящих свой отпуск в путешествии? Да весь их вид показывает, что у них одна мечта: поскорее уединиться в номере и предаться греху.

Но владелец мотеля слишком хитер, чтобы показывать, что его интересуют такие мелочи. Главное – доход. Поэтому он безропотно записывает так называемых мистеров и миссис Смитов в свою пухлую тетрадь.

– Распишитесь тут, пожалуйста. – Портье пододвинул тетрадь Питеру.

Тот изобразил в нужной графе какую-то закорючку.

– Вот и хорошо, вот и отлично. – Мужчина закрыл тетрадь и достал ключ из выдвижного ящика стола. – Ваш номер семь, на втором этаже, направо от лестницы. Самый лучший номер. Надеюсь, вы останетесь довольны. Ваши вещи?

– У нас нет вещей, – бросил через плечо Питер, уже направившийся к лестнице и держащий за руку Джесси, которая послушно шла за ним.

– Да-да, конечно, – пробормотал мужчина, опять прикрываясь газетой.

Он выполнил свою работу, и ему нет никакого дела, чем будут заниматься в седьмом номере мистер и миссис Смит.

10

Лучший номер мотеля «Три ивы» оказался узкой темной комнатой примерно в четырнадцать футов длиной. Главной его достопримечательностью была огромная кровать, покрытая ярко-малиновым шелковым покрывалом. Она стояла посреди комнаты и занимала большую ее часть. С двух сторон от кровати расположились тумбочки с маленькими светильниками в форме конусов. У окна на стене висело зеркало, перед которым стоял пуфик, а над кроватью – картина в тяжелой раме. Джесси сначала и не поняла, что на ней изображено. Лишь позже она разглядела, что неизвестный художник аляповатыми мазками кисти попытался запечатлеть пир богов. Во всяком случае, ей так показалось. Хотя она могла и ошибиться. При всей своей любви к живописи понять изображение на картине Джесси затруднялась. Пол покрывал ковер, в некоторых местах сильно потертый.

Справа от входной двери была еще одна дверь, которая вела в душевую.

За свою жизнь Джесси приходилось ночевать во многих гостиницах и мотелях. Семья Корн любила путешествовать, и Джесси проехала с родителями весь континент с севера до юга и с запада до востока. Ей пришлось повидать всякого, но в таком номере останавливаться не приходилось.

Луиза Корн, мать Джесси, всегда к выбору ночлега подходила серьезно. Она любила комфорт и уют, и требования к отелям предъявляла самые высокие. Она заранее узнавала об условиях проживания в том или ином отеле, об уровне обслуживания в нем, о предлагаемом сервисе. И только после этого, если все ее удовлетворяло, давала добро на ночевку. Сюрпризов миссис Корн не любила. «Для меня, – часто говорила Луиза, – главный сюрприз – это отсутствие сюрприза». Мотель «Три ивы» остался бы в стороне от интересов Луизы.

Джесси была уверена, что матери здесь не понравилось бы все: начиная с ехидно ухмыляющегося портье до этой неуютной, словно нежилой, комнаты. Ведь в ней вся обстановка просто нагло заявляла: «Я – комната на одну ночь. Не рассчитывайте, что вам здесь будет хорошо и удобно».

Джесси прогнала мысли о матери подальше. Сейчас она не собиралась вспоминать о ней. Ведь эти воспоминания обязательно вызвали бы и другие мысли. А они Джесси были совершенно не нужны.

Питер, бросив сумку около дверей, прошел к кровати и упал на нее навзничь, раскинув руки. Полежав так несколько секунд, он резко сел, поднял глаза на стоящую у дверей Джесси и прошептал:

– Иди ко мне, принцесса.

Джесси медленно подошла к кровати и остановилась рядом с ним. Питер обнял ее за талию, притянул к себе и уткнулся лицом в ее живот. Ощутив его горячее дыхание, обжигающее тело через одежду, Джесси затрепетала. Она обхватила голову Питера и еще сильнее прижала к себе.

Потом Питер медленно расстегнул пуговицы на брюках Джесси и начал их стягивать. Она движением бедер помогала ему. Когда они спустились до пола, Джесси переступила ногами, освобождаясь от ненужного предмета гардероба, и оттолкнула их ногой в сторону. Потом Джесси сняла кожаную куртку, быстро отбросила ее назад и села на колени Питера, сразу почувствовав, как он возбужден. Тоненькие трусики и легкая блузка не мешали ощущать крепкое, спортивное тело Питера.

Она приблизила свои ладони к его лицу, нежно провела ими по щекам и крепко поцеловала в губы.

Продолжая целоваться, они помогли друг другу раздеться, небрежно скидывая одежду прямо на пол. Питер осторожно опустил обнаженную Джесси на кровать. Ярко-малиновое покрывало холодом обожгло спину. Джесси невольно вздрогнула. Тем приятнее было принять на себя горячее тело Питера. Она обвила его руками и ногами, словно боялась, что он покинет ее.

Питер просунул руки под спину Джесси и прижал ее к себе. Нестерпимое желание охватило обоих, оно было столь велико, что они даже не стали тратить время на предварительные ласки. Питер вошел в нее сразу, быстро, может быть, даже слишком грубо. Но, как ни странно, Джесси такой напор понравился. Темп движения их тел с каждым мгновением ускорялся, пока не превратился в бешеную скачку, сопровождающуюся сладостными стонами.

Ярко-малиновое покрывало сбилось, но они не замечали этого, стремясь поскорее освободиться от все нарастающего напряжения. И это освобождение наступило для них одновременно.

– Ну ты даешь, принцесса! – выдохнул Питер, упав на спину рядом с Джесси.

– Ты тоже ничего, – в тон ему ответила Джесси, устраиваясь на плече Питера.

– Да ладно. Со мной-то все понятно. Я – парень тертый. Но ты… Я думал, что увез из Биттауна благочестивую девицу-недотрогу, а оказалось, что похотливую кошку. И не просто кошку, а опытную и умелую. Откуда такое мастерство, милая?

Джесси засмеялась. Ее совершенно не унижали циничные слова Питера. Наоборот, возбуждали. Она бы с удовольствием вновь предалась любовной игре, но прекрасно понимала, что парню нужен перерыв.

Чтобы остановить свое желание, она сказала:

– Пойду приму душ, если там, конечно, имеется вода, а то я действительно похожа на драную кошку.

Вода из душа текла, и даже горячая. К своему удивлению, Джесси на полочке нашла все необходимое, чтобы принять душ: мыло, шампунь, гель, мочалку. Все-таки она была несправедлива, сделав вывод, что мотель «Три ивы» так уж плох. В меру своих возможностей владельцы постарались сделать пребывание в нем приятным для постояльцев.

Она встала под упругую струю. По телу разлилась истома. Разгоряченное сексом тело благодарно приняло на себя горячую воду. Джесси подняла лицо, подставляя его под потоки воды. Какое блаженство! Она готова была так стоять целую вечность. Прошлое отступило, ушло. Вся ее прошлая жизнь казалась мелкой, серой и незначительной. Она же, можно сказать, и не жила раньше. Существовала. А настоящая жизнь только сейчас и началась.

Какое счастье нестись на мотоцикле, прижимаясь к спине сильного мужчины, неведомо куда и зачем, останавливаться в придорожных мотелях, неистово предаваться любви, а потом просто стоять под душем, принимая телом упругие струи воды. Не об этом ли Джесси мечтала? Не об этом ли были ее тайные, никому, даже ей, не ведомые мысли?

Дверь распахнулась, и на пороге появился Питер, нагой и прекрасный.

– Мне тоже не помешало бы помыться, – сказал он. – Надеюсь, моя принцесса, не против того, чтобы принять душ вместе?

Не дожидаясь ответа, он раздвинул створку душевой кабинки и вошел. Места в кабинке было мало, их тела оказались прижатыми друг к другу. Руки Джесси обвились вокруг шеи Питера, он обхватил ее ягодицы и прижал девушку к себе. Губы слились в поцелуе. Так они и стояли несколько минут, не в силах разорвать объятия.

Питер нежно отодвинул Джесси, развернул ее к себе спиной. Его губы пробежали по шее, плечам, руки сжали напрягшиеся груди. Джесси застонала, не в силах сдерживать рвавшиеся наружу чувства. Она прижималась к его возбужденной плоти. Питер вошел в нее медленно и ласково, продолжая ласкать груди.

Движения их, сначала плавные и осторожные, постепенно убыстрялись. Чтобы не упасть, Джесси оперлась руками в мокрую стенку. Но руки скользили по ней, и Джесси все ниже наклонялась, давая возможность Питеру проникнуть в нее глубже.

Шум льющейся из душа воды сливался с их прерывистым дыханием, которое становилось все громче и напряженнее и наконец перешло в блаженный стон, сорвавшийся с губ Молодых людей одновременно.

Если бы не крепкие руки Питера, обнимавшие ее, Джесси бы упала. Потому что ей показалось, что вместе с этим стоном из нее вышли и все силы. Но Питер надежно прижимал ее к себе.

– О, Питер! – прошептала Джесси, развернулась к нему и нежно поцеловала.

Потом Джесси водила намыленной губкой по груди Питера, его рукам, животу, ногам, восхищаясь его идеальным телом, изучая каждый бугорок мышц, каждую волосинку. Ей казалось, что в нем нет ни одного изъяна. Питер был само совершенство.

– Я ужасно проголодался, – сказал Питер, когда они, завернутые в полотенца, наконец-то вышли из душа.

– Я тоже, – поддержала его Джесси. – Я такая голодная, что готова съесть быка.

– Тогда пошли. Должен же здесь быть какой-нибудь бар.

Питер поднял с пола джинсы и стал натягивать их на себя.

Когда они спустились по лестнице, портье все так же читал газету. Джесси хихикнула, подумав, что мужчина читает по слогам. Ведь с той поры, как они уединились в номере, прошла целая вечность, а газета так и не дочитана.

Бара в мотеле не оказалось, что, впрочем, не удивило Джесси. Но мистер Картнер им настоятельно порекомендовал отправиться в находящееся недалеко, не больше мили от «Трех ив», кафе «Приют гурмана», в котором готовят изумительные куриные ножки под соевым соусом.

По тому, как хозяин мотеля расхваливал это блюдо, Джесси поняла, что он по совместительству является и хозяином кафе или, в крайнем случае, ближайшим родственником хозяина «Приюта».

На улице уже начало темнеть, жара спала, и легкий ветерок шевелил листья трех ив. Слышался шум проносящихся по автостраде автомобилей, но он казался далеким, находящимся в другой жизни. Здесь, около мотеля «Три ивы», все казалось другим, спокойным и умиротворенным.

– Давай пройдемся пешком до кафе, – предложил Питер. – Вокруг такое спокойствие, что не хочется заводить мотоцикл.

– Да, – согласилась Джесси. Ей тоже не хотелось нарушать гармонию покоя.

Питер обнял ее за плечи, и они зашагали в сторону кафе. Портье подробно объяснил им, как не сбиться с пути.