Текст книги "Звезда в ладони"

Автор книги: Саманта Сноу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

2

В эту ночь Лиззи почти не спала. Так, проваливалась на несколько минут в черноту и вновь выныривала. От этого, да еще от выпитого вчера шампанского, к которому у нее не было привычки, ужасно болела голова. А вечером на работу в ночную смену.

Да и на душе было пакостно. Она до сих пор ощущала на своей коленке липкие лапы этого мерзавца, а в ушах звучали его похотливые слова. Не зря она так не хотела ехать на вечеринку. А Дороти? Тоже хороша. «Приличное общество. Приличное общество. Интересные связи». Если она считает, что такие типы, как этот Пол, приличное общество, то она с удовольствием проживет в неприличном обществе, в котором не предлагают едва знакомой девушке потрахаться при первой же встрече. И правильно, что вмазала этому типу. Жаль только, что мало.

Но подобные размышления не заглушали мысли о том, что и с ней что-то не в порядке. Ей скоро двадцать четыре, а она до сих пор одна. В ее возрасте давно пора иметь парня. Детство-то закончилось, а она его держит, словно на веревочке, не отпускает. Извращение какое-то, ненормальность.

Бессонная ночь не прошла даром. Провертевшись в кровати, измучившись и устав, под утро Лиззи пришла к решению повзрослеть, выбросить из головы детские понятия. И Банди.

Девушка перекинула сумку в другую руку. Тяжести в ней никакой, но нести неудобно. Хорошо еще, что Девятая улица спокойная, никто не толкается. Встречные пешеходы благополучно обходят ее стороной, не задевая.

Лиззи вздрогнула от неожиданности. Какая-то проезжающая мимо нее машина подала громкий сигнал. Потом проехала несколько метров и резко притормозила у тротуара. Открылась дверка, и из нее высунулась голова мужчины.

– Лиззи! Лиззи Хоуп! Здравствуйте!

Девушка удивленно остановилась, недоумевая, кому она могла понадобиться. Между тем мужчина выбрался из машины и подошел к ней.

– Здравствуйте! – ответила она.

Лиззи знала его. Он – доктор, работает в той же больнице, что и она. Только в другом отделении. Кажется, в хирургии.

– Я – Филип Мартин, – проговорил он смущенно. – Вы помните меня?

– Да, конечно, – кивнула Лиззи, прикидывая, как бы обойти возникшее на ее пути препятствие.

Она его помнила. Несколько дней назад она помогла ему собрать рассыпавшиеся по полу истории болезней. Он ее тогда долго благодарил за помощь. А она не понимала, чем вызвала такую лавину благодарностей. В тот день Филип Мартин угостил Лиззи чашечкой кофе в больничном кафе. Сидя за столиком, они недолго поболтали о каких-то пустяках.

– У вас такая большая сумка, Лиззи. Давайте я вас подвезу! – И, не ожидая согласия, он взял из ее рук сумку, подхватил девушку под локоть и повел к машине. – Здесь нельзя долго стоять автомобилю. Так что поехали.

Лиззи пролепетала, стараясь выдернуть руку:

– Спасибо. Не надо. Мне тут рядом.

– Нет-нет, никаких отговорок! – Мужчина настойчиво подталкивал ее к автомобилю.

И вот она уже в машине, вопреки собственным правилам и осторожности. Филип уселся за руль, но с места не тронулся, а повернулся лицом к девушке.

– И куда вы идете с такой большой сумкой?

Лиззи прижала сумку к груди.

– Я… Я в прачечную. Тут за углом. Так что спасибо. Я сама дойду, – запинаясь, пролепетала девушка и потянулась к ручке двери.

Но было уже поздно. Машина тронулась.

Лиззи еще крепче обхватила сумку. И зачем она соврала?

Но не могла же она сказать правду, сказать, что несет своего друга медведя Банди в благотворительный фонд, чтобы оставить его там. Доктор бы ее просто не понял.

Ну ничего, она избавится от своего нежданного помощника у прачечной, и тогда никто не помешает ей довести начатое дело до конца.

Но все получилось не так, как она планировала. Остановившись на стоянке у прачечной, Филип первым выскочил из машины, открыл дверь и протянул руку, помогая Лиззи выбраться из кабины. Потом решительно забрал из ее рук сумку и направился в сторону прачечной. Лиззи не осталось ничего другого, как последовать за ним.

Симпатичная девушка-приемщица поздоровалась с ними у входа и провела в глубь комнаты. Она уселась за стол, раскрыла большую тетрадь и подняла взгляд на Лиззи и Филипа. – Я рада приветствовать вас в фирме «Чистый мех», – произнесла она дежурные слова. – Надеюсь, вы останетесь довольны нашей работой. Что вы желаете почистить?

Лиззи расстегнула сумку и достала медведя, украдкой взглянув на Филипа: не засмеется ли? Но тот лишь улыбнулся, и в его улыбке не было никакого ехидства. Это почему-то обрадовало девушку.

– О, какой замечательный медведь! – радостно воскликнула приемщица химчистки.

Лиззи невольно поморщилась: неужели она так счастлива увидеть эту плюшевую игрушку, как показывает.

– Он у вас, наверное, уже давно? – не отставала девушка.

– Да, – сказала Лиззи и зачем-то добавила: – С пяти лет.

Девушка протянула руку, чтобы забрать Банди, но Лиззи крепко прижала его к себе.

– Не бойтесь. Ничего не случится с вашим медведем. В нашей химчистке используются самые лучшие технологии. Он станет лишь красивее.

– Я и не боюсь, – буркнула Лиззи и протянула Банди через стол.

Когда девушка оформила все необходимые бумаги и сообщила, что медведя можно будет забрать через три дня, Лиззи и Филип вышли на улицу.

– Спасибо вам за помощь, – поблагодарила девушка. – До свидания!

Но Филип предложил ей посидеть в кафе.

– Мне сегодня еще на работу, в ночную смену, – попыталась отказаться Лиззи.

– Мне тоже. Но у нас еще уйма времени. Я знаю одно очень милое кафе поблизости. Там подают замечательные пирожные. Вы ведь любите пирожные, Лиззи?

Филип не обманул. Кафе находилось совсем близко и носило гордое название «Богемия».

На самом деле оно оказалось маленьким, на восемь столиков, и очень уютным. Приглушенный свет, исходивший не с потолка, а от стен, создавал романтическую обстановку. У барной стойки на высоком табурете сидел лохматый юноша и, перебирая струны гитары, напевал что-то блюзовое. Лиззи была просто очарована.

Официант проводил их к свободному столику у окна и подал меню.

– Вы что-нибудь будете? – спросил Филип у Лиззи, небрежно перелистывая страницы.

– Нет, – помотала она головой. – Только кофе, пожалуйста.

– Два кофе и два пирожных. – Филип повернулся к официанту. – Ваших, фирменных.

А потом добавил для Лиззи:

– У них чудные пирожные. Вы никогда тут не бывали?

– Нет.

Лиззи не стала добавлять, что она вообще нигде не бывает.

– Отныне будете бывать в «Богемии» часто. Кто хоть раз отведал их пирожное, становится постоянным посетителем. Уж поверьте мне.

Официант улыбнулся и удалился.

Лиззи с интересом оглядела зал. Столики все заняты. Удивительно, что нашелся свободный. По стенам развешаны фотопортреты томных красавиц, выполненные в стиле ретро. Музыкант низко склонился к своей гитаре. На душе у Лиззи стало совсем спокойно. Мрачные мысли о вчерашнем улетели прочь.

– Итак, Лиззи Хоуп, – проговорил ее спутник, и она повернулась к нему, – кто вы есть?

– Что вы сказали? – не поняла вопроса девушка.

– Расскажите о себе. – Филип внимательно смотрел на девушку, уголки его губ чуть заметно дрожали.

Лиззи сглотнула. Пристальное внимание доктора смущало ее.

– Я не знаю, что вам рассказать, – честно призналась она.

– Откуда вы, Лиззи? Вы же не из Нью-Йорка? – спросил Филип.

Лиззи удивилась: с чего это вдруг молодого врача, явно успешного и не обделенного женским вниманием, заинтересовала ее биография?

Правда, Филипа не назовешь красавцем. Длинноватое лицо с глазами чуть навыкате. От этого кажется, что он смотрит на мир с постоянным удивлением. Крупный рот, высокие скулы, нос, если хорошо присмотреться, чуть скривлен в сторону. Волосы, русые и густые, коротко подстрижены и зачесаны назад. Фигура далека от атлетической. Лиззи с ее маленьким ростом как раз до уха ему достает. А вот если его поставить рядом с Дороти, то неизвестно, кто из них будет выше.

Но что-то, располагающее к нему людей, в этом мужчине было. Внимательный взгляд, добрая улыбка, умение слушать собеседника…

– Я приехала в Нью-Йорк из Огайо, – ответила Лиззи. – Два года назад. А вы, Филип?

Мужчина усмехнулся.

– А я потомственный житель Нью-Йорка. Мой прапрапрадедушка еще в семнадцатом веке одним из первых в этих краях срубил дерево и заложил фундамент будущего дома Мартинов.

– Классно, – выдохнула Лиззи. – Про вашу семью, наверное, книгу написать можно.

Официант, молчаливый и строгий, поставил перед ними две чашки кофе и нечто воздушное, белоснежное, в черных крапинках шоколада. Лиззи пододвинула пирожное, осторожно опустила ложечку в белую массу и поднесла ко рту. Изумительный вкус ванили с кислинкой. Она и не заметила, как пирожное исчезло у нее во рту.

– Ну как? – с улыбкой спросил Филип.

– Очень вкусно. Но…

– Мало? А знаете, Лиззи, вы можете скушать и мое. Я не притронулся, не бойтесь.

Лиззи вспыхнула. Ну вот, что он о ней думает? Совсем о приличиях забыла. Сладости требуется кушать медленно, с расстановкой. А она? Сглотнула и не заметила. Поэтому Лиззи быстро помотала головой.

– Да не стесняйтесь! – Филип пододвинул к ней свою тарелочку. – Я сам в первые дни по три порции съедал. Честное слово.

Девушка застенчиво улыбнулась, но, вздохнув, все-таки начала есть.

Филип подвез Лиззи к подъезду дома. Первым выскочил из машины и, подав руку, помог выйти девушке. Прощаясь, она сказала:

– Спасибо вам, Филип. Огромное спасибо.

– За что? – удивился мужчина. – За дополнительную порцию пирожного?

– Нет. Хотя за пирожное тоже. Но главное – за то, что вы помешали мне совершить, может быть, самый ужасный поступок в моей жизни, – серьезно сказала девушка.

– Загадочно… Что ж… Знаете что, Лиззи, зовите меня просто Филом…

Лиззи кивнула.

С тех пор как Дороти вернулась домой и не нашла там Лиззи, прошло уже почти три часа. За это время она приняла горячий душ, выпила две чашки крепкого кофе, оделась в строгий деловой костюм, предназначенный для встреч с клиентами, навела макияж и… почти успокоилась. Злость на несносную девчонку улетучилась, уступив место непониманию. А когда Дороти что-то не понимала, она нервничала.

Образ жизни Лиззи, затворницы и тихони, был неприемлем для нее. Дороти привыкла получать удовольствие от жизни по полной: веселиться, не останавливаясь, тратить деньги, не жалея, любить и принимать любовь от мужчин, не раздумывая. Молодость ведь и дана для того, чтобы пользоваться ее преимуществами. А Лиззи этого не понимала и не хотела понимать, хотя Дороти старалась ей все объяснить.

Как-то, после ее очередных жалоб на Лиззи, Брэд спросил Дороти:

– И что за интерес тебе возиться с этой девчонкой? Я не понимаю, что общего у тебя, успешной и раскрепощенной, с этой, по твоим словам, ненормальной? У тебя достаточно средств, чтобы одной оплачивать квартиру, а не держать квартирантку.

Она тогда ничего не ответила Брэду. Да и что толку отвечать, он бы все равно ничего не понял. Дороти и сама с трудом разбиралась в своих чувствах к Лиззи.

И вот сейчас, забравшись с ногами на диван и отложив в сторону блокнот, в который собиралась записать кое-какие мысли по работе, она вспоминала свою первую встречу с Лиззи.

В тот день, чуть больше двух лет назад, судьба занесла Дороти на Пенсильванский вокзал. Она уже и забыла причину, по которой оказалась там. Наверное, кого-то провожала. Зато отлично помнит, как подошла к девчонке, стоящей под огромными светящимися табло и испуганно оглядывающейся по сторонам. В ногах ее стояли две спортивные сумки, которые девочка зажимала коленями. – Что, сестренка, никто не встретил? – спросила тогда Дороти.

Девушка отрицательно покачала головой.

– А должен был?

И снова молчаливое «нет».

– Ясно. – Дороти подхватила одну из сумок и поразилась, что она совсем легкая. – Тогда пошли. Меня зовут Дороти.

Девушка, подхватив другую сумку, направилась за ней.

В машине – Дороти только-только приобрела свою малышку «бьюик» – девчонка немного осмелела и рассказала, что зовут ее Лиззи, что приехала из Стронгсвилла, штата Огайо, и что мечтает жить и работать в Нью-Йорке.

– Сколько же тебе лет, сестренка? – поинтересовалась Дороти.

– Двадцать два.

Дороти тогда очень удивилась. Ей показалось, что девчонке не больше восемнадцати. Щупленькая, с коротко стриженной головкой и в потертых джинсах, она выглядела подростком.

– А куда мы едем? – спросила Лиззи, с интересом разглядывая пролетающие за окном улицы мегаполиса.

– Домой. Поживешь немного у меня, а там посмотрим, – ответила Дороти.

Что заставило ее привезти девчонку к себе? Наверное, теплое воспоминание о себе, такой же испуганной и пораженной величиной города, впервые попавшей в Нью-Йорк. Хоть и изгонялся всеми доступными средствами образ той девчонки из штата Вермонт, приехавшей много лет назад покорять столицу, но все же он нет-нет и прорывался сквозь столичный лоск, который приобрела Дороти за десять лет жизни в Нью-Йорке.

От воспоминаний о первой встрече с Лиззи ее оторвал звук открываемой двери. Дороти напряглась, расправила плечи, но с дивана не встала. Только положила на колени блокнот, сделав вид, что занята работой. Лиззи вошла в гостиную. Выглядела она совсем не такой, какой ожидала увидеть ее Дороти. Щеки раскраснелись, глаза сверкают, на губах улыбка. А Дороти думала, что та будет выглядеть как побитая собака.

– Здравствуй, Лиззи. Где была? – строго спросила Дороти.

– Да так, гуляла, – бросила девчонка небрежно и направилась в сторону своей комнаты.

Ого, да в ней ни капли раскаяния за вчерашнее безобразие. Дороти переживает, мучается, а тут только «Да так…».

Дороти отшвырнула блокнот и крикнула в спину девушки:

– Лиззи, я хочу поговорить о вчерашнем.

Та остановилась и пожала плечами.

– А что тут говорить? Вчерашний день прошел, – спокойным тоном, не поворачиваясь, произнесла Лиззи.

Это же наглость! Вчерашний день прошел, видите ли. Для кого прошел? Бесследно прошел?

– Лиззи, неужели ты не понимаешь… – Дороти старалась остаться спокойной, говорить без крика. – Ты поставила меня в очень неприятное положение. Я привела тебя на вечеринку, тем самым дав определенные гарантии в твоей порядочности. А ты закатила скандал. Как я посмотрю после этого людям в глаза?

Лиззи опять пожала плечами и обернулась.

– А при чем тут ты, Дороти? Скандал, как ты его называешь, устроила я, и только я за него в ответе. Мне должно быть стыдно. Но я, надеюсь, больше никогда не встречусь с этими приличными людьми. Все, не будем об этом.

– Лиззи…

– Что? Мне уже двадцать четыре года. – Лиззи вскинула голову. – Я уже достаточно взрослая и могу поступать, как хочу.

Вот тут Дороти и не выдержала:

– А мне тридцать два, и я больше разбираюсь в жизни. Я хочу помочь тебе.

– Чем? Тем, что сводишь меня с сомнительными типами, пытаешься подложить меня к кому-нибудь в койку? Не хочу! Понимаешь, не хочу! Я сама вправе устраивать свою жизнь.

Дороти вскочила с дивана.

– Да я…

Но договорить девушка не успела. Резкий звук телефона остановил поток слов, готовый сорваться с губ. Дороти опустилась обратно на диван, лишь прошептав:

– Возьми трубку, Лиззи, и скажи, что меня нет дома. Ни для кого.

Лиззи подняла трубку.

– Алло! Да, это я. – Дороти удивленно повернулась в сторону говорившей по телефону девушки. – Да, Филип. О да, конечно, Фил. Хочу отдохнуть перед работой. Все хорошо. Спасибо. До свидания, Фил.

Положив трубку и даже не взглянув на Дороти, Лиззи удалилась в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

А Дороти несколько секунд так и сидела с открытым от удивления ртом. Филип. Фил. Это что-то новенькое. Ай да тихоня Лиззи! И как это она, Дороти, пропустила появление нового персонажа в жизни девчонки?

3

Филип Мартин был хорошим хирургом. Об этом говорили коллеги, это передавали из уст в уста пациенты. Да и он сам, без ложной скромности, считал, что к тридцати годам достиг немалых успехов.

Больница Хидасса, первое и пока единственное место работы Мартина, славилась своими операциями на сердце. Еще будучи студентом Колумбийского университета, лучшего, по мнению Филипа, в Нью-Йорке, он мечтал о работе именно в этой больнице.

Сюда и пришел после окончания университета. Мартин был бесконечно благодарен доктору Локу, своему учителю и наставнику, что тот не побоялся взять неопытного стажера к себе в ассистенты, тратил на него время и силы, передавая ему накопленные за много лет практики знания.

Никто, кроме самого Филипа Мартина, не знает, сколько труда и сил потрачено, скольких бессонных ночей и изломанных карандашей стоило то, что он стал наконец одним из лучших специалистов больницы.

Работа, работа и еще раз работа. Она всегда была самым главным в его жизни.

И вот сейчас, когда в его жизни появилась Лиззи, Филип удивился, что может думать не только о предстоящей операции или состоянии очередного пациента, но и о девушке. И что самое интересное, ему это нравилось.

Как-то так сложилось в жизни, что Филипу было не до женщин. Нет, нельзя сказать, что он был совсем уж целомудренным. Связи были, но все какие-то несерьезные и быстро проходящие, не оставляющие даже следа в памяти.

С Лиззи было все по-другому. Каждый вечер, выпив неизменный стакан апельсинового сока, он забирался под одеяло и прокручивал в голове настоящее кино. Он вспоминал ее улыбку, небрежные взмахи руки, поворот головы. В его ушах звучала ее речь. Он словно наяву слышал слова, которые она произносила. Он думал о тех рассуждениях, в которые пускалась Лиззи. Девушка оказалась для него незнакомым, необычным, но таким волнующим миром… Он был просто очарован ею. С самой первой встречи.

В тот день Филип переносил истории болезней пациентов из кабинета доктора Лока в свой. Он получил несколько замечаний от своего наставника по поводу назначенного лечения и был расстроен. Открывая дверь, умудрился уронить верхнюю папку. А потом, поднимая ее, рассыпал и все остальные.

На помощь ему пришла молоденькая медсестра. Она присела рядом на корточки и молча стала собирать рассыпавшиеся бумаги. А собрав, протянула ему стопку.

– Спасибо, – пробормотал он и заглянул в глаза девушки.

Заглянул… и пропал. Он словно утонул в глубине ее голубых глаз, его затянуло в омут. Сестра была не из его отделения, он видел ее впервые. И ему почему-то захотелось, чтобы она не уходила, вот так всегда стояла рядом, и он в любое мгновение, как только пожелает, мог бы посмотреть в ее глаза, дотронуться до ее руки.

Но девушка уже открыла дверь, собираясь уйти.

– Сестра… – неожиданно для самого себя остановил девушку Филип. – Спасибо.

– Не за что, – ответила она, слегка пожав плечами.

– Нет-нет. Вы мне очень помогли. И за это… – Фил запнулся. – За это разрешите угостить вас чашечкой кофе. У вас ведь найдется десять минут?

Девушка взглянула на наручные часы.

– Десять минут найдется, – просто ответила она.

Они выпили кофе в больничном кафе, и он узнал, что зовут ее Лиззи Хоуп.

Боясь признаться даже самому себе, Филип мечтал о встрече с Лиззи. Но все как-то не получалось. Однажды он даже набрался смелости и отправился в детское отделение, в котором она работала. Но, увы, ему не повезло. За столом сидела другая медсестра, пожилая уставшая женщина. Она вскинула глаза на него, готовая поинтересоваться, что привело в их отделение чужого врача. Но он быстро, не проронив ни слова, скрылся за дверью. И вот Фил увидел Лиззи на улице. Девушка шла по Девятой улице с огромной спортивной сумкой в руке. Выглядела она не лучшим образом. Вся какая-то съежившаяся и поникшая, отрешенная от всего мира. Казалось, что каждый шаг дается ей с трудом.

Но Фил все равно рад был ее увидеть. Сразу понял, что это просто судьба. Ведь он не собирался ехать по Девятой улице. Что-то, не иначе как Провидение, заставило его за несколько кварталов отсюда свернуть на эту улицу.

Он, как мальчишка, остановил свой «форд» в неположенном месте, выскочил из кабины, чуть ли не силой затащил в автомобиль девушку. И все это сделал на одном дыхании, не задумываясь о том, прилично ли он поступает.

Когда же она в прачечной вытащила из сумки огромного рыжего медведя, сердце его заныло сладкой болью. Захотелось обнять ее, защитить от всего мира. Такой уязвимой она ему показалась, такой испуганной.

А эта восторженность от отведанного в кафе пирожного… А благодарность за отданную им вторую порцию… Уже тогда Фил понял, что никогда не сможет расстаться с Лиззи по своей воле…

Фил подхватил с заднего сиденья букетик мимозы, расправил его и вылез из машины. Взглянув на часы, определил, что Лиззи вот-вот должна подойти, и быстро направился в сторону Центрального парка. Раньше он даже в самых смелых мечтах не мог представить себе, что будет стоять с букетом цветов в руках, в людном месте, на глазах множества народа. А сейчас ему это даже нравилось. Филу хотелось выпятить грудь, вытянуть руку с букетом вперед и крикнуть: «Смотрите! Я самый счастливый человек в Нью-Йорке. Я жду самую замечательную девушку на свете». Но то было только в мечтах. Фил, конечно, не кричал, а просто прогуливался у ворот Центрального парка, высматривая, не появится ли Лиззи.

Лучше, конечно, было бы заехать за девушкой домой, но она отказалась от его предложения. Сказала, что все равно будет в этом районе и подойдет к назначенному времени к центральному входу.

Сколько Фил ни высматривал Лиззи, все равно проворонил момент, когда она подошла.

– Фил!

Девушка стояла спиной к Шестьдесят пятой улице и улыбалась. Солнечные лучи словно окутывали Лиззи, и от этого казалось, что она вся светится.

Фил протянул букетик.

– Это мне? – прошептала девушка и уткнулась носом в цветы.

Когда она подняла глаза, в них было непонимание. Филу понравилось, что он сумел удивить девушку.

– А что, ты забыла, какой сегодня день? – хитро спросил он.

Лиззи молчала, и он напомнил:

– Сегодня исполнилось ровно три месяца, как я помог одной милой девушке доставить огромного плюшевого медведя в химчистку.

Лицо Лиззи озарилось улыбкой.

– Точно! – воскликнула она. – И поэтому ты принес мне цветы?

Смешно… Она сделала акцент на слове «мне». Что же, ей никогда не дарили букетов?

Фил игриво оглянулся вокруг.

– Тебе-тебе. Других девушек для меня просто не существует. Букет твой. Конечно, если только ты не пожелаешь отдать его на растерзание мартышкам.

– Фил! – Девушка уткнулась лбом в его подбородок.

От чуть ощутимого запаха духов и аромата чистого девичьего тела перехватило дыхание.

Фил глубоко вздохнул, обнял девушку за плечи и потянул за собой в сторону зоопарка.

Последний раз в зоопарке Фил Мартин был, наверное, лет в десять. Школьная учительница биологии организовала сюда экскурсию, чтобы ученики могли получше рассмотреть изучаемые объекты. Фил помнил, как они толпой ввалились в ворота зоопарка и норовили разбежаться по его территории. Учительница, расставив руки, как курица крылья, бегала за ними и собирала учеников в одну кучу. А вообще, воспоминания о той давней экскурсии сохранились неблагоприятные. Бедные, худые, измученные животные за толстыми металлическими решетками выглядели жалко. Филу хотелось всех их освободить и выпустить на волю. Он знал, что вскоре после их экскурсии зоопарк закрылся на реконструкцию. Старые и неудобные звериные клетки были заменены на современные выставочные помещения и удобные вольеры. Но в обновленном зоопарке он еще ни разу не был.

Сегодня он сюда пришел только благодаря Лиззи.

В последнюю встречу на вопрос «И куда мы пойдем в следующий раз?» девушка, чуть смущаясь, ответила: «В зоопарк».

У них стало традицией во время прогулок посещать какое-нибудь интересное место. Фил знакомил Лиззи с Нью-Йорком. Прожив в городе два года, девушка почти нигде не бывала и, по сути, знала лишь дорогу от дома, расположенного на Девятой улице, до больницы Хидасса, которая находилась недалеко от Парка Гамильтона.

На своем юрком «форде» Фил провез Лиззи почти по всем интересным местам города. Она с замиранием сердца рассматривала небоскребы на Уолл-стрит и с таким же интересом обходила часовню Сент-Пол в георгианском стиле на углу Фултон-стрит и Бродвея, любовалась зданием Ратуши.… Музей «Метрополитен» Лиззи не понравился, подавив ее своей академичностью. Зато Музей фотографии просто очаровал. В тот день в нем проходила выставка черно-белых работ фотографа Дэвидсона, и Фил никак не мог оторвать Лиззи от их созерцания. Ему стыдно было признаться, что на него они не произвели никакого впечатления.

И вот на сегодняшний день она выбрала зоопарк, чем ввела Фила Мартина в некоторое смущение. Водить любимых девушек в зоопарк было как-то не принято в его кругах. Но он, плюнув на все условности, согласился.

Они уже посмотрели колонию муравьев, дом пингвина и белого медведя, посмеялись возле семейства веселых мартышек, несколько раз обошли вокруг широкого, круглого бассейна морского льва, расположенного как раз в центре зоопарка, и собирались навестить здание крытого тропического леса, как вдруг их остановил окрик:

– Фил! Фил Мартин! Ты ли это?

Фил удивленно притормозил – странно было увидеть кого-нибудь знакомого в зоопарке – и, не снимая руки с плеча Лиззи, огляделся.

В нескольких шагах от него, разведя в стороны руки, словно собираясь заключить весь мир в объятия, стоял Пит Роусен, его однокурсник по университету. Сказать по правде, они никогда не были настоящими друзьями, так, только приятелями. Поэтому Фила удивила радость, сияющая на лице Пита. Около него, крепко обхватив его ноги, стояла очаровательная, вся в золотых завитушках, девочка лет пяти.

– Фил! Сколько лет, сколько зим! – Пит схватил девочку за руку и подтащил к ним. – Как я рад, дружище!

Фил увидел, что Пит действительно не врет, он рад этой встрече. А ему самому она не принесла большой радости, ему приятнее было наслаждаться обществом Лиззи. К тому же, зная неуемную болтливость Пита, он опасался некоторых моментов…

– Вот, – не замечая недовольство Фила, тараторил Пит. – С дочкой гуляю. Кристи, поздоровайся с тетей и дядей.

Он подергал девочку за руку, и та, смутившись, спряталась за спину отца и уже оттуда прошептала:

– Здравствуйте!

Чтобы как-то скрыть свое недовольство, Фил произнес:

– Кристи совсем большая. А давно ли в коляске возили?

– Да, время бежит, – подтвердил Пит грустно, но вскоре опять заулыбался. – Я познакомил вас со своей дамой. Ответный шаг за тобой, Фил.

Пит бесцеремонно впился взглядом в Лиззи, и Фил почувствовал, как напряглись ее плечи. Он нежно погладил их ладонью, успокаивая.

– Да, конечно. Это Лиззи. А это Пит, мой друг по университету, – представил Фил их друг другу.

– Лиззи… Замечательное имя.

Пит схватил руку девушку и потряс ее.

– И что вас занесло в это ужасное место? – обратился он с вопросом к Филу.

– Просто гуляем, – ответил тот.

А Лиззи спросила:

– Почему ужасное? Здесь так интересно.

– О нет! – замахал руками Пол. – Что может быть интересного в животных, которые всю жизнь проводят в запертых клетках, которые ни разу не вдыхали запах свободы? Это ужасно!

Кристи подняла испуганное лицо к отцу и дернула его за руку:

– Папа, ты обещал маме не пугать меня.

– А я и не пугаю, детка. Я просто раскрываю перед тобой правду жизни. Каждый человек…

Фил решил прервать разглагольствования приятеля. Зачем он и вправду пугает ребенка? Хватит еще ей в жизни потрясений от раскрытия правды жизни.

Фил присел на корточки перед девочкой и ласково спросил:

– Кристи, тебе нравится в зоопарке?

– Да, тут так интересно.

Пит театрально закатил глаза, а затем посмотрел на Лиззи, ища у нее поддержки.

– Неужели и вам, Лиззи, нравится этот балаган?

– Нравится, – ответила девушка, поджав губы.

Ей не понравился друг Фила. От этого мужчины слишком много шума.

Пит опять закатил глаза и изрек:

– Все ясно. Я остался в одиночестве.

А потом улыбнулся и подмигнул:

– Но в этом рассаднике греха есть одно милое местечко, ради которого можно терпеть весь этот ужас. Кафе «Прыгающая лягушка». Мы с Кристи как раз туда направлялись. Вы к нам не присоединитесь?

Фил и Лиззи переглянулись. Неудобно все-таки отказываться от приглашения. Да и действительно перекусить пора.

В кафе было полно народу. Они еле нашли свободный четырехместный столик. Особенностью кафе «Прыгающая лягушка» было то, что открыло его Общество защиты природы, и все блюда, которые предлагало огромнейшее меню, изготавливались из экологически чистых продуктов. Каждый посетитель зоопарка считал своим долгом посетить знаменитое кафе. Здесь всегда было людно и шумно. Фил заказал себе салат из тунца. Лиззи, подумав, остановилась на нем же. Питу принесли цыпленка в лимонном соусе, а Кристи – разноцветное желе из фруктов.

– Как твои дела, Пит? – спросил Фил, пододвигая к себе тарелку с салатом.

– Работаю. Как проклятый работаю, – с набитым ртом ответил Пит.

– Как Анна? Анна – жена Пита и мать Кристи, – пояснил Фил для Лиззи.

Лиззи понимающе кивнула.

Пит положил вилку, вытер рот салфеткой, погладил по голове дочь и серьезно ответил:

– Никак, дружище. Она сама по себе, я сам по себе. Разрешает с дочкой раз в месяц сходить в зоопарк. И все. В остальное время я для нее не существую. Ты удивлен?

Фил был действительно удивлен. Любовь Пита и Анны, начавшаяся еще на первом курсе университета, была предметом зависти всей их группы. Про нее можно было слагать поэмы. И вот, пожалуйста. Она сама по себе, он сам по себе…

Упрекнув себя за бестактность вопроса, Фил принялся за салат. Но Пит не умел долго печалиться. Встряхнул головой, прогоняя неприятные мысли, и подмигнул Филу:

– Зато у тебя, дружище, вижу, все отлично.

Потом так же подмигнул Лиззи:

– Лиззи, Фил – отличный парень. Поверьте мне. Я знаю его сто лет, и ни разу, слышите, ни разу не получал от него подножку. А это большая редкость в нашем жестоком мире.

– Пит… – смущенно остановил его Фил.

– Я правду говорю, а правду нужно слушать, – отмахнулся от него тот. – А вы, Лиззи, чем занимаетесь?

Лиззи взглянула на Фила, прежде чем ответить:

– Работаю медсестрой в той же больнице, что и Фил. Но это пока… Собираюсь учиться на врача. В следующем году.

Фил пожал руку Лиззи, которую не отпускал даже за столом. Он знал о планах девушки, поощрял их и обещал оказать помощь в подготовке к поступлению в медицинский колледж.

Пит присвистнул:

– Ха, в следующем году. Как вы далеко загадываете, милая девушка. Что там будет в следующем году.

– А что будет в следующем году? – поинтересовалась Лиззи.

Пит доел своего цыпленка, отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула.

– Ну… в следующем году… В следующем году вы выйдете замуж за Фила и родите ему очаровательную доченьку, такую, как моя Кристи. И вам будет совсем не до учебы.

Лиззи вспыхнула, покраснела. Фил тоже засмущался. Да, просто поражаешься бесцеремонности некоторых типов. Говорить о таких, скажем так, интимных вещах вслух и без стеснения… Видит Лиззи в первый раз и делает такие бесцеремонные заявления!