Текст книги "Строптивая красавица"

Автор книги: Саманта Бекет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 10

Она чувствовала, как жар от пальцев ног быстро распространяется кверху. Еще минута, и от ярости она поднимется в воздух, как сдобное тесто в духовке после долгого пребывания под прессом.

– Что это? – Она вырвала клочок бумаги из-под маленького магнита в форме яблока. – Я вас спрашиваю, что это такое? – повторила она и сунула записку ему в лицо. – Вы лжец! И не просто лжец, а чудовище. Вы присвоили себе чужие заслуги, лишь бы вас похвалили. Это отвратительно. – Ей показалось, что она задела его за живое, и была уверена, что он сейчас закричит на нее. Вместо этого Алекс разразился хохотом.

Скажите какой весельчак! Она сама с удовольствием посмеялась бы вместе с ним, если бы это был кто-то другой, только не Никки. Лучше уйти и запереться в своей комнате.

Кэтрин захлопнула дверь, упала на кровать и зарылась лицом в подушку.

Стук в дверь разозлил ее еще больше.

– Уходите.

– Кэтрин, не сердитесь. Пожалуйста. Простите меня. Я хочу вам все честно рассказать. Правда.

Дверная ручка повернулась.

– Не надо мне ничего рассказывать, – закричала она. – Мне и так все ясно. Не смейте входить!

Но он посмел. Дверь приоткрылась на шесть дюймов, и первое, что она увидела, – это его пальцы. Потом просунулась его голова. И больше ничего.

– Позвольте мне объяснить вам, – начал он. – Я хотел…

– Объясняйтесь с Никки, если она так уж вам нравится.

– Я пошел на это ради вас.

Она закатила глаза к потолку.

– Ради меня? Вы что, смеетесь? Может быть, ради себя? Никки Милс влюблена в вас, как кошка. Она с радостью будет чистить ваш карбюратор своей зубной щеткой. Что она еще делала, пока я спала?

У него хватило благоразумия сдержаться.

– Спасибо, что она нашла время и силы на уборку. Вы не представляете, во что я превратил кухню. Я вам честно говорю, я бы не смог отмыть ее сам. И в то же время я не мог оставить ее в столь безобразном виде, вы бы меня убили. Поэтому, когда она предложила мне помочь, я согласился.

– И вы называете это «ради меня»?

Алекс уже окончательно вошел в комнату, но не отходил от двери.

– Я сделал это для себя, но думая о вас.

– Ах-ах!

– В любом случае вам не стоит на меня сердиться. Давайте помиримся. Хотите, я приготовлю обед? Как вы относитесь к жареному цыпленку? Ну такому, как его… как это называется… В общем, вы знаете, как сейчас модно обжаривать птицу и мясо – на медленном огне.

– Конечно. Только кто это будет делать? Пригласим повара из ресторана?

– Не издевайтесь.

– Можете хоть сейчас пойти со мной и посмотреть. Я не возражаю.

Алекс ушел.

Она закрыла дверь. Прежде чем следовать за ним, ей нужно было немного остыть и поразмыслить. До последнего часа у нее были исключительно положительные эмоции. Однако, как выяснилось, Алекс мог не только очаровывать, но и злить. Ведь привел же он Никки и держал ее в доме, прямо у нее под носом. От одной только мысли, что эта барракуда преспокойно орудовала в ее кухне, можно было прийти в бешенство.

Кэтрин сняла ночную рубашку и надела трикотажную блузку. Потом натянула джинсы. Свои жалкие обтрепанные джинсы, которым обрадовалась как привету от старого друга. И сразу почувствовала себя лучше.

Она не собиралась бежать к нему сломя голову только потому, что его величество желали ее присутствия. Впервые за весь день она вырвалась на свободу, и нужно было хоть немного ею насладиться. Она пошла в свою ванную и умыла лицо добрым старым мылом, не пахнущим ничем, кроме чистоты. Провела несколько раз щеткой по волосам и собрала их в хвост. Теперь можно идти.

Она остановилась в дверях. Алекс стоял у плиты и что-то перемешивал в металлической китайской миске. На этот раз у него был вид заправского повара, и в его движениях чувствовались осмысленность и уверенность. Чудеса в решете. Может быть, простить ему Никки, подумала она. Простить и сделать вид, что ничего не произошло.

В эту минуту Алекс повернулся к ней и улыбнулся.

– Ну что? – спросил он. – Убедились?

Она пожала плечами.

– Сядьте. Я вижу, вам нужны другие доказательства.

Она повернулась и подошла к столу. Он был накрыт. И даже салфетки разложены.

– Впечатляет? – Алекс с торжествующим видом смотрел на нее. – Я же сказал вам, что не обманываю.

Видите, я могу работать как заправская хозяйка. Между прочим, завтра у нас будут посетители. Приедут смотреть дом. Никки договорилась. Она сама приедет сюда в девять.

Кэтрин сидела на веранде и смотрела, как встает солнце. Это был необычайно красочный восход, выдержанный в оранжевых и красных тонах. К своему удивлению, она чувствовала себя довольно бодро, несмотря на столь ранний час и почти бессонную ночь.

Дела складывались для нее не лучшим образом. Колодец в отличном состоянии. Его починили без ее участия, хотя она не знала, кто именно. Вероятно, вездесущая Никки. В палисаднике за домом идеальная чистота. В общем, вся работа, что предназначалась для нее, выполнена, а сама она теперь нужна здесь как пятое колесо в телеге.

Она положила голову на руки. Куда ей ехать? Опять в пустыню? Кочевать день за днем, не видя ни души, не имея возможности перемолвиться хоть с кем-нибудь словом и ночуя под открытым небом? Кого ей благодарить за этот удел? Судьбу или Алекса? Ведь он был последним ее несчастьем в жизни. Может быть, он считает ее пребывание здесь благом для нее?

Нет, это несправедливо. Он ничего не предпринимал без ее согласия. Мало того, что безоговорочно согласился выдать ей тысячу долларов, он все это время еще и заботился о ней, оплатил счет в больнице и до сих пор нянчится с ней как с ребенком. Конечно, все это влетело ему в копеечку. Так что на сегодняшний день он ей ничего не должен, скорее наоборот.

В результате все возвращалось на круги своя, и Кэтрин предстояло начинать все с нуля.

– Кэтрин! Проснитесь!

Она почувствовала руку Алекса на плече и только потом услышала его голос. Вздрогнула и открыла глаза.

– Что?! Разве я заснула? – Она по-прежнему сидела на веранде, но солнце уже стояло гораздо выше.

– Я вас заждался. И уже начал беспокоиться. Подумал, что вы ушли куда-нибудь.

– Скрылась под покровом ночи, не сказав ни слова. Это в моем духе.

– Поэтому я не стал звонить в полицию.

Она улыбнулась:

– Вы хорошо меня изучили.

Алекс посмотрел на горы вдали.

– Мне это совсем не понравилось, – заметил он.

– Что именно?

– Что вы исчезли. Я подумал, что с вами опять что-нибудь случилось.

– Вы напрасно беспокоились. Теперь я буду гораздо осмотрительнее. Я не хочу, чтобы вы снова выхаживали меня. Впрочем, о чем разговор? На моей машине сейчас далеко не уедешь.

– Между прочим, ее починили.

– Что? – Она, не мигая, смотрела на него. – Когда?

– Пока вы лежали в постели. Я позвонил знакомому механику. Он приехал и отремонтировал ваш автомобиль.

– Кто вас просил делать это?

– Я думал, что…

– Зря вы так думали! – Она встала. – Черт побери! Как мне теперь расплачиваться с вами?

– А я и не рассчитываю на это.

– Конечно. Но ваш намек достаточно ясен. Я поправилась, автомобиль исправен – стало быть, пора в путь.

Он ударил себя кулаком по колену. – Вовсе нет!

– Что значит «нет»?

– Вы не должны уезжать.

– Это почему же?

– Потому. Потому что вы еще не вполне здоровы.

Она на секунду закрыла глаза и отступила на шаг.

– Я прекрасно себя чувствую.

Алекс двинулся за ней, держась на расстоянии, но все же достаточно близко.

– Все равно сейчас я еще не могу позволить вам эту поездку. Я не отпущу вас до тех пор, пока не получу на это согласия у доктора. Не хватало, чтобы вы свалились где-нибудь в пустыне. Я никогда себе этого не прощу.

Она подумала, что может свалиться даже с этого крыльца. Если, конечно, попятится еще на один шаг.

Неужели он, намучившись с ее болячками и капризами, действительно хочет, чтобы она не уезжала? Мужчина не способен обслуживать себя. Если она уедет, он увязнет в куче хозяйственных дел. Она в долгу перед ним. Нужно отработать хотя бы часть его затрат.

– Хорошо, я подумаю. Может быть, я останусь еще на несколько дней.

Алекс набрал в грудь побольше воздуха.

– Прекрасно. Значит, до следующей недели мы можем не возвращаться к обсуждению этого вопроса.

– Я вовсе не говорила, что…

Алекс поднял брови.

Она тотчас закрыла рот. И он ушел в дом.

Не успела за ним захлопнуться дверь, как зашуршали шины по гравию. Это могло означать только одно: Никки.

Она поспешила в дом, подумав, что было бы неплохо сменить шорты и майку на что-нибудь более подходящее.

Зато Никки была в сногсшибательном костюме лилового цвета, с огромными плечами и мини-юбкой. О туфлях, как и в прошлый раз, и сказать было нечего. Интересно, как она ходит на каблуках высотой в пять дюймов?

– Привет, Кэт. Как вам идут шорты! – Никки хоть и быстро, но очень внимательно оглядела ее с головы до ног. Ни одна женщина прежде не смотрела на нее столь пристрастно. – Мне бы ваши мышцы!

– Кофе? – Алекс встал между ними. – Вы не хотите присесть, Никки? Я полагаю, Кэтрин сейчас сварит нам всем кофе.

– Пожалуйста, если вы так настаиваете, – пробормотала она, не беспокоясь о том, что вертихвостка может ее услышать.

Алекс натянуто улыбнулся, но в глазах у него веселья не было. Он придвинулся к Кэтрин и, развернув ее лицом к тому месту, где стояла кофеварка, прошептал:

– Будьте, пожалуйста, полюбезнее.

– Приберегите свое обхождение для тех, кто…

– Спасибо, – громко сказал Алекс и с размаху выдернул фильтр. – Молотый французский кофе из обжаренных зерен, – продолжал он, повернувшись к Никки, – необыкновенно хорош. Как вы полагаете, сколько человек приедет?

– Мы имеем не меньше четырех потенциальных покупателей, – задумчиво сказала она. – Одна пара уже здесь, вторая должна была вылететь из Лос-Анджелеса и, наверное, сейчас в дороге. И еще две должны прибыть из Туса.

Для первого раза неплохо. Во всяком случае, звучало обнадеживающе.

– Я понимаю, что Кэти пока еще трудно заниматься хозяйством. Поэтому я прихватила с собой немного зелени и сливочный сыр. Вот здесь лепешки и сельдерей. Не бог весть что, но для холодной закуски, я думаю, подойдет и…

Конца фразы не услышал никто, поскольку Кэтрин включила кофемолку.

Никки и Алекс с одинаково изумленными лицами повернулись к ней.

Она приветливо улыбнулась им обоим.

– Так где эта пара? В вашем автомобиле? – спросил Алекс.

Последние слова прозвучали чересчур громко, так как Кэтрин в этот момент кофемолку выключила.

Алекс потер подбородок.

– Я схожу за ними, – сказал он, посмотрев на Никки. На самом деле его слова предназначались Кэтрин, и он надеялся, что она его поняла.

Как только женщины остались одни, температура на кухне упала на десять градусов. Кэтрин не только почувствовала, но почти увидела исходящие от Никки волны ненависти.

Молчание у нормальных людей вызывает неловкость. В данном случае Кэтрин чувствовала себя превосходно. Она не сдвинулась ни на дюйм. Только привалилась к буфету и принялась в упор рассматривать вертихвостку.

Мерно тикали настенные часы и пофыркивала кофеварка.

Наконец вошел Алекс, и Никки с облегчением откинулась на спинку кресла.

Кульминационный момент дня остался позади.

Первой парой оказались молодожены. Она ни на секунду не отпустила руки своей драгоценной половины и раз сорок жеманно упомянула о его привычках: мой муж не боится непогоды, мой муж считает, что усадьба в пустыне это очень романтично, и так далее. Кэтрин боялась, что ее стошнит от воркотни этой голубицы.

Сразу же после прощания с молодой четой, отправившейся праздновать медовый месяц, состоялась следующая встреча. У этой супружеской пары главенствующая роль также принадлежала женщине. Это была жесткая, прямолинейная особа, грубая, как настоящий солдафон. Она неторопливо ходила по дому, придирчиво осматривая комнаты и заглядывая во все шкафы. Время от времени она вспоминала о присутствии мужа.

– Посмотри, Гарри, что они сделали с этой комнатой! Здесь нужна перепланировка. И потом я ни за что не соглашусь на этот ужасный голубой цвет.

Под конец она без стеснения вывалила все претензии Кэтрин прямо в лицо, как будто перед ней был деревянный истукан или часть спального гарнитура. Возмущенная Кэтрин встала грудью на защиту дома, хоть он ей и не принадлежал. Но что она сделала с несчастным Алексом! После первых минут общения с ней он вышел из дома через черный ход.

Кэтрин выглянула в окно кухни. Алекс стоял в огороде и пинал ногой комья земли. Глядя на него, она испытывала жалость и угрызения совести.

Только Кэтрин отвернулась от окошка, как послышалось знакомое тук-тук. Никки, цокая каблучками, вошла в коридор. Кэтрин тотчас юркнула в свою комнату. Господи, весь день от нее нет спасу! Это не женщина, а сплошная головная боль.

В два часа в дверь снова позвонили. На сей раз это были не потенциальные покупатели, а их общие друзья – Сесил и Эстер. Сесил держал в руке блок из шести банок с пивом, а Эстер – посуду с тамале, острым мексиканским блюдом.

– Ну как дела, Тыковка? Поправляешься? Никки сказала, что у вас сегодня смотрины, и Эстер решила, что это как раз подходящее время заглянуть к вам. Мы хотим сагитировать вас с Алексом прийти на пикник по случаю Четвертого июля. Но если ты еще неважно себя чувствуешь, то смотри – может, тебе лучше остаться дома.

Кэтрин взяла пиво и обняла старика.

– Я прекрасно чувствую себя. Проходите. Садитесь, Эстер, как я рада видеть вас!

Сесил с притворной строгостью посмотрел на нее.

– Ты действительно хорошо себя чувствуешь?

Она кивнула:

– Да. Просто сегодня был ужасный день.

Кэтрин повела гостей на кухню. Никто, не считая Алекса, не пробуждал в ней столь добрых чувств, и она даже не предполагала, что может выражать их так откровенно. Она еще больше расчувствовалась, когда Эстер накрыла ее руку своей ладонью.

– По-моему, ты выглядишь неплохо. Наверное, скоро уже вовсю будешь бегать?

– Иногда, конечно, еще побаливает, но в общем и целом все в порядке. Я уже с ума схожу от безделья. Почти неделю лежала как колода!

Сесил засмеялся:

– Удивительно, как это тебе удалось, при твоей-то активности!

Новый звонок в дверь не дал Кэтрин ответить.

– Я сейчас вернусь, – сказала она и, отвернувшись в сторону, пробурчала: – Мало того, что я должна быть любезна с распрекрасной Никки, я еще обязана открывать за нее дверь!

Но это опять были не покупатели.

Конечно же, она узнала этого юношу – первого человека, с которым познакомилась в городе. Перед ней стоял Бадди, высокий, долговязый, в футболке свободного покроя, висящей на нем как на вешалке.

– Привет. – Он широко улыбнулся. – Как вы себя чувствуете?

За его спиной стояла незнакомая девушка, занятая разговором с миссис Филлипс. На руках у дамы лежала старая лохматая собака – должно быть, тот самый пес, о котором они говорили с Алексом в лавке. Прежде чем Кэтрин успела впустить вновь прибывших, рядом с домом остановился какой-то автомобиль. Из него вышла Хетэр, медсестра из больницы, а за ней еще двое неизвестных людей. И все они несли кастрюли с едой.

И долго это будет продолжаться? Почему они оказались здесь? Неужели их пригласил Алекс? И ничего не сказал ей! Забыл, наверное, в запарке. Она окинула глазами крыльцо и веранду, полные улыбающихся гостей. На какую-то долю секунды ей захотелось хлопнуть дверью и убежать.

– Заходите, пожалуйста. – Она посторонилась.

Бадди прошел первым.

– Это Спарки. – Миссис Филлипс поднесла свою дворняжку к лицу Кэтрин. – Не бойтесь. Он очень добрый. А куда запропастился Алекс? – Не дожидаясь ответа, она начала сама зазывать гостей в дом: – Проходите. Не стесняйтесь. Никки где-то там. Сейчас я разыщу ее, ей, наверное, не терпится увидеть Спарки.

Кэтрин отскочила от парадной двери, боясь, что поток гостей сметет ее, и тут же столкнулась с Хетэр и двумя ее друзьями.

– Кэти, я так рада, что вы уже на ногах. Как колено?

Больше не болит?

– Нет-нет. – Кэтрин поспешно затрясла головой. – Все прошло. Проходите.

Она попятилась назад, поближе к спасительным кактусам. Отойдя от крыльца, она бросилась бежать, насколько позволяла ее отвыкшая от движений нога.

Алекс сидел на краю колодца и отрешенно смотрел на горы, как будто знать не знал об этом паломничестве.

– Макки!

От неожиданности он на мгновение качнулся, затем снова принял устойчивое положение.

– Вы испугали меня.

– На вашем месте нужно не так пугаться. Какого лешего вы устроили все это?

Он встал.

– Что устроил?

– Вы знаете, что там сейчас творится? – Она кивнула на дом. – Пойдите посмотрите, какая толпа собралась.

Он по-прежнему смотрел на нее непонимающе.

– Можете вы толком сказать, кто пришел?

Кэтрин всплеснула руками:

– Спросите лучше, кто не пришел. Все ваши друзья. И вместе с ними ваша обожаемая дама из лавки, ну, та пожилая кассирша.

– Миссис Филлипс? – Он было улыбнулся, но тотчас заставил себя сделать серьезное выражение лица. – Это о ней вы говорите «весь город»?

– Не только. И о том молодом человеке из бара. Он тоже здесь.

Алекс приблизился к ней.

– Кэтрин, – сказал он с мягким укором. – Вы слишком резки. Так нельзя. Вы не допускаете, что эти люди могли просто захотеть повидаться со мной? И поскольку это все-таки мой дом…

– Не надо мне этого объяснять. Могли бы наслаждаться их обществом после моего отъезда!

– Тыковка?! – Кэтрин поспешно отступила назад, услышав за спиной голос Сесила. Он стоял на крыльце, держа по баночке с пивом в каждой руке. – А, вот ты где, мой мальчик! – сказал он, приближаясь к Алексу. – Рад видеть тебя. А я пошел вас искать и на всякий случай взял с собой пиво. – Он подошел и протянул им по баночке каждому. – И еще я хочу вас предупредить, что нам слышно все, о чем вы тут говорите. Имейте это в виду.

Он весело подмигнул и пошел обратно в дом.

– Видите, что вы наделали? – прошептала она, почти не шевеля губами.

– Я?!

– Тс-с. – Она повернулась лицом к дому и улыбнулась. – Да, вы. Теперь они возненавидят меня.

– При чем здесь я? Я что ли…

– Вы можете говорить тише? – Кэтрин почти зашипела на него. – Ладно. Я вижу, что мне не остается ничего другого, как примкнуть к их дружной компании.

Алекс смотрел ей вслед, отмечая, как покачивался ее хвостик, пока она поднималась по ступенькам. За всю жизнь ни одному человеку не удавалось довести его до белого каления. Никто и никогда не мог заставить его повысить голос, ни мямля-официант, ни брюзжащий продавец. А она? С ней он терял всякое терпение и начинал орать хуже старой торговки на базаре. Нужно идти в дом. Тут уж она права. В конце концов, пока это еще его дом.

Первый день не только не принес ему удовлетворения, но и вызвал жуткую неприязнь к покупателям. Если вам действительно нужен хороший дом, то выкладывайте деньги – и с Богом. А если вас что-то не устраивает или не подходит цена, то так и говорите. Нечего финтить и заглядывать в каждую щель.

Кэтрин расправила плечи, толкнула дверь и остановилась на пороге переполненной кухни. Все тотчас замолчали словно по команде, хотя минуту назад без умолку болтали и смеялись. Понятно. Все взоры были обращены на нее. Наконец она решилась войти к ним. И тогда опять, как по взмаху палочки невидимого дирижера, комната ожила: гул голосов покатился с одного края стола на другой.

– Кэтрин, дорогая, – сказала Эстер, подталкивая ее к столу, – вы с Алексом молодцы. Вы подарили нам чудесную возможность собраться вместе. Я сто лет не видела Маргарет.

Маргарет, она же миссис Филлипс, вместе со своим любимцем устроилась в кресле возле плиты. Пес развалился у нее на коленях и без интереса поглядывал на окружающих. Вид этой пожилой женщины и такой же старой собаки неожиданно растрогал Кэтрин.

– Какое очаровательное существо! – сказала Кэтрин, придвигая свой стул к миссис Филлипс. – Никогда не скажешь, что ему много лет. Он еще такой бодрый.

Кэтрин стояла у окна, выходящего к подъездной дорожке, и смотрела, как исчезает из виду автомобиль Никки. Теперь в закатном зареве грелись лишь две одинокие машины – ее «мустанг» и джип Алекса. Дом, только что кишевший людьми, как муравейник, опустел. На песке остались следы протекторов – единственная память о гостях. Странная штука: находясь в компании этих людей, она тоже развеселилась. Слушала их разговоры и улыбалась, пила пиво и что-то сама рассказывала. И самое удивительное – чувствовала себя так, словно ее место было среди них.

Она отвернулась от окна и пошла на кухню. К Алексу. У нее к нему дело, которое терзало ее весь день. Откладывать дальше было нельзя. Она должна извиниться перед ним. Сегодня она вела себя как настоящее чудовище.

Алекс выглядел невеселым и измученным. Он сидел в кресле, прикрыв глаза и заложив руки за голову.

– Приготовить вам что-нибудь выпить?

Он открыл один глаз.

– Вы это мне?

– Да.

– О, какая приятная неожиданность! Я уже потерял надежду, что мы можем нормально разговаривать, а не только поддевать друг друга.

Кэтрин прикусила губу.

– Можем. Так хотите выпить?

– Да, хочу. – Он уронил руки на стол. – Шотландское виски. Двойное. Неразбавленное.

Она развернулась и пошла в гостиную. Вынула из бара бутылку, взяла два высоких стакана и налила ему на три пальца. Затем плеснула немного в другой стакан и опрокинула себе в рот. Жгучая жидкость потекла по горлу и достигла желудка.

Ноги нехотя вели ее обратно на кухню, как будто ей предстояло зайти в клетку с дикими зверями. Именно так она чувствовала себя в этот момент. Сказать «я виновата» – такое случалось в ее жизни нечасто.

При ее появлении Алекс даже не шевельнулся.

– Вот. – Кэтрин поставила перед ним стакан и выдвинула другое кресло для себя. Алекс убрал ноги, чтобы она могла сесть. – Я хочу сказать вам кое-что. – Она опустила голову, избегая глядеть на него, так ей было легче.

– Я весь внимание.

– Я с утра хочу это сделать. – Алекс фыркнул. Она метнула на него сердитый взгляд. – Вы позволите мне договорить?

– Продолжайте. – Он взялся за стакан.

– Я собиралась весь день и вот решила сказать. Возможно, я разговаривала с вами на повышенных тонах. Извините меня.

– «Возможно, на повышенных тонах»? – Он сделал очень глубокий вдох. – Ничего себе. Да вы бы посмотрели на себя со стороны! Черт возьми, я не понимаю, чего вы так рассердились?

– А то вы не знаете? – Она встала так стремительно, что ножки ее кресла громко стукнули об пол. – Не я первая начала, Макки. Вы тоже виноваты – вы солгали мне. Только не смотрите на меня так.

Алекс встал и подошел к ней.

– Как так?

– Перестаньте притворяться. Вы двуличный человек! Снимите наконец маску.

– Ах так! Вот я сейчас… Раз вы опять дерзите, плевать я хотел на все обещания!

Он сгреб ее в охапку и, не дав открыть рот, поцеловал.

Поцеловал, как мог, крепко.