Текст книги "Подарочек"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

10

Она выбрала пятерых мужчин, в их число попали и Паша, и гад Димка. Точнее, Пашу выбрали, а Димка сам вылез. И сначала они все там сами что-то выделывали то под бодрый ритм без осмысленного музыкального сопровождения, то под какой-то фолк, то ещё под какую ерунду. Потом голосовали, и ни Димка, ни Паша приза зрительских симпатий не получили. Тогда ведущая взяла за руку мужика в сером костюме, который как раз получил тот приз, глянула на него и говорит – вы, судя по всему, умеете танцевать, так удивите нас. Пригласите любую даму, какая вам глянется, и удивите.

Он что-то ей тихо сказал, никто не расслышал. Она нахмурилась, потом обернулась к зрителям.

– Так, дамы. Вот у меня тут победитель конкурса, который говорит, что готов удивлять, но ему нужна партнёрша, которая умеет танцевать вальс. Есть у нас такая?

Ох ты, подумала Ирка. А что, вальсом сейчас можно кого-то удивить, неужели? Но неугомонная Оля уже орала своим громким голосом – да, есть такая, вот она стоит, смотрите, и для верности схватила Ирку за руку и подняла ту руку вверх.

– Баба-дура, ты что творишь? – зашипела на неё Ирка.

– Так как ещё тебя в люди-то выпнуть, и чтобы не с ушлёпком Шеметовым, – усмехнулась Оля. – Сюда, сюда, вот она!

Мужик с ведущей подошли мимо расступившегося народа…

– Ира? – вдруг спросил мужик и уставился на неё.

Ирка подняла голову… вашу ж мать, это же подобранец!

А как одет, а как смотрит, а как движется! Костюм в мельчайшую клетку, с первого взгляда и не разглядишь, да по фигуре, а не по вешалке, как почти у всех остальных здесь, да ещё с жилеткой, и в галстуке не зажим даже, а сверкающая булавка, и запонки, мамочки мои, он знает, для чего нужны запонки!

Ирка проморгалась и выдохнула.

– Андрей, – пробормотала она.

– Ира, ты танцуешь вальс? – улыбнулся он.

Улыбнулся очень красиво и по-доброму.

– Да,– кивнула она, и он подал ей руку.

Вывел в центр, попросил освободить место.

– Погоди немного, – сказал ей тихо, почти что прошептал, – я пойду, договорюсь про музыку.

И пошёл, и о чем-то вправду договорился со звукачом, и вернулся к ней.

Первые звуки – тьфу ты, ласковый и нежный зверь. Он хочет сказать, что справится с темпом? Успеет в быстрый, и не залажает всё к хренам на медленном? И ещё смотрит на неё так хитро, с улыбочкой. Мол – неужели правда сможешь? Это был вот прямо вызов!

Поклон, встали в пару, и он её повёл. Он. Её. Повел. Вот прямо взял и повёл. Точно в такт, не выбиваясь из медленного, до фигищща медленного темпа. Раскрыл пару, повел только за кончики пальцев, провернул под рукой… и точно вошёл в быструю часть. Ну, тут только успевать летать! Ах ты чёрт, он умеет ещё и влево! И умеет менять направление вращения, не теряя скорости! А-а-а-а!

Второй медленный отрывок – снова раскрыл пару, смотрит на неё, улыбается. И она в ответ – тоже, ну как не улыбаться, если тебя – вот так – ведут в вальсе?

Ирка уже позабыла, каково это – когда ты не преподаватель, а партнёрша. Когда на тебя смотрят, когда от тебя ждут ответной улыбки, а не указаний на недочёты, и не подсказки – какая фигура следующая. Когда тебя ведут, а не ты ведёшь. Ну как тут не улыбаться?

Во вторую быструю часть они вписались с той же ювелирной точностью, что и в первую. Он вел её то вправо, то влево, то проворачивал под рукой, то снова ловил и закрывал пару. А на последнем аккорде провернул – волосы взлетели – и изящно наклонил голову. Ирка рефлекторно сделала реверанс – ну, насколько позволяли высокие каблуки.

– А ты очень круто умеешь, – подмигнул он ей.

Наклонился и поцеловал. Вот прямо поцеловал – как в любовном романе, как в кино, как Ирка не знала даже где. То самое – обжег поцелуем. Она совсем не ожидала, да и вообще подзабыла уже, как это, когда люди целуются. Не дежурным образом, а вот так, чтобы пробрало и лишило последних оставшихся после вальса ошметьев разума. Она вцепилась в его плечи и не отпускала, пока не перестала кружиться голова.

У неё? От вальса? Закружилась голова? Ой, не смешите, да никогда такого не было!

А вокруг орали и свистели, и выражали свой восторг прочими доступными средствами.

– Я же говорила, я говорила! – вопила Оля.

– Ирка, ну ты и монстр, – восхищался Славка, и Паша тоже что-то ему вторил.

К Андрею подошли какие-то знакомые, и очень хвалили, а он объяснял – вся юность в танцах, ещё помню что-то, выходит. Да вы же виделись, это же Ира, та самая, ну, которая меня спасла позавчера – и разворачивал её к мужикам, и знакомил, и кого-то там как-то звали – да-да, те мужики, которые за ним приезжали к ней домой.

Ирка усмехнулась про себя – ага, так и поверят, что та самая. Та самая была бледная моль с хвостиком, а эта – красотка.

А ведущая уже спешила к ним с бутылкой какого-то алкоголя, которую и вручила в качестве приза – и выпить, мол, вместе.

11

– Ира, ты здесь с кем? – спросил он.

– С подругой. Это она меня подставила, – рассмеялась, нашла Олю глазами, та показала ей большой палец.

– Правильно сделала. Она же не обидится, если я позову тебя за наш стол?

– Думаю, нет, – решительно ответила Ира.

Один раз живём, в конце-то концов.

За его столом сидели те самые два мужика, звали их Стас и Денис. Тут же моргнули официантке, и перед Иркой появились приборы, и бокал, и стакан для воды.

Когда же Ирка спросила, как их занесло на эту вечеринку, Стас – судя по виду, старший из них – пожал плечами, мол – делаем заказ для правительства области, вот и пригласили.

Денис рассказал, что они все трое вообще из Питера, но последние несколько лет работали в сфере добычи якутских алмазов. А здесь – да, заказ, а ещё до кучи попросили вот его – кивнул на Андрея – лекции в вашем политехе почитать, и их троих – выступить на конференции в здешнем геологическом институте. Уместить бы всё в оставшуюся неделю.

– А когда лекции? – спросила Ирка. – Я бы пришла, любопытно же.

– Так для политеховских же, – Андрей удивился.

– А я в политехе работаю. Правда, на гуманитарной кафедре.

– Иностранный язык, что ли? – улыбнулся Стас.

– Нет, философия, – и добавила: – Неужели не похожа?

– Девушка, которая преподаёт философию, должна выглядеть как-то по-другому, – рассмеялся Денис.

– Ну извини, как есть, – пожала плечами Ирка.

Дальше её спрашивали, что она пьёт, она просила коньяк – капельку, и снова больше нюхала, чем пила. Потом был медленный танец, и они с Андреем танцевали, и он всячески показывал, что и в это умеет тоже – стоило ему обнять и так трепещущую Ирку, как для неё остались только он и музыка.

– Ира, ты невероятно красива, – говорил он.

А она только улыбалась – ну да, красивая, Оля сделала. А вообще я такая, как в пятницу была, а не как сегодня. А ты, залётный мой, улетишь, и не вспомнишь даже, что была такая.

Впрочем, он не только говорил, он ведь ещё и смотрел, и легонько поглаживал спину. А потом взял её правую ладонь в свою левую, и перебирал пальцы, и гладил ладонь, и дыхание его было где-то над её ухом, и сердце билось – Ирка прижалась к нему и ощущала глухой размеренный стук.

Целоваться они начали – ещё танец не кончился. А целовался он, как бог, или это Ирка просто была голодная до ласки. Сначала она даже немного стеснялась – про танцы-то она, правду сказать, знала больше, танцы были разные, а поцелуи какие-то одинаковые, но те, что выпали ей сейчас, оказались ни на что не похожими. И если сначала ей ещё заглядывала в голову мысль вроде – мы второй раз в жизни видимся, он уедет через неделю, какого хрена, Ира? – то потом она быстро куда-то делась. И вообще все мысли куда-то делись, потому что он обращался с ней очень уверенно, и вместе с тем – нежно, он и вёл, и поддерживал, и направлял, и помогал, когда у неё совсем задрожали колени, и она ухватилась за его плечи посильнее. Спасибо тебе, дорогое Мироздание, за такой невероятный подарочек к восьмому марта! Называется – почувствуй себя женщиной, ага.

Трек закончился, и люди потянулись за столики. Ирка улыбнулась Андрею и прошептала:

– Спасибо. Чудесный вышел танец.

– И тебе, – улыбался он. – Ты в танце просто восхитительна. Ты невероятно чувствуешь партнёра, ты подхватываешь с полуслова и полудвижения. Я знаю, о чём говорю – я сто лет танцевал разное, и в соревнованиях участвовал, и просто так. Правда, давно это было. А ты что танцуешь?

– Да я так, всего понемногу. В школе ещё был кружок, а сейчас я хореограф-самоучка.

– Постой, ты же что-то говорила про кафедру философии?

– А носки трусов не заменяют, – пожала плечами Ирка. – Я окончила истфак, а танцы – просто для души и для тела. Ну и я слышу музыку, могу её просчитать и умею объяснить то, что могу сделать сама. И больше десяти лет преподаю – не танцы, конечно, но чего только не было. После истории с философией такая вот прикладная дисциплина – легче лёгкого. Объяснить людям несложный фигурный вальс куда проще, чем основные положения немецкой классической философии. Да ещё на группу в пятнадцать взрослых людей, которые сами этого хотят. А ты правда добываешь алмазы?

– Я знаю, как это следует делать. Строю разные теории на этот счёт и езжу проверять их на практике.

– То есть, наукой занимаешься?

– Типа да, хоть и не только ей. Ты же, наверное, тоже кандидат?

– Неа, – покачала головой Ирка. – Не срослось. Надо заниматься только диссертацией, а не работами вперемешку с подработками, а у меня не выходит. Может, в старости, – усмехнулась она.

– Да почему в старости-то, – не понял он.

– Там будет какая-никакая пенсия. Скорее никакая, но всё же. Жить на минимум я умею, даже если надо снимать квартиру. А в старости вернусь в родной город, заселюсь к племянникам и буду себе книжки умные читать и статьи писать, – рассмеялась она.

– Так ты не замужем?

– Нет. Мне когда мужа искать, с моими-то работами? А у тебя дома семеро по лавкам? Жена и дети?

– Пока ещё ни одна женщина не согласилась мириться с моим рабочим графиком, – пожал он плечами. – Я же вот как сюда к вам, ещё много куда приезжаю по самым разным надобностям. А чтобы ездить, надо искать финансирование. У меня, конечно, есть фонд, который обеспечивает некоторое количество исследований, то есть не вполне у меня, но есть, но это тоже непросто. В общем, мне пока не до того. А когда-нибудь потом посмотрим.

Оказывается, они уже некоторое время стояли в фойе за шторой, Ирка даже не поняла, как они туда попали. В зале вновь шумело, вопило и ухало, и возвращаться туда не хотелось совершенно. Здесь было так хорошо…

Ирка потянулась и сама поцеловала его – не слишком ловко, наверное, зато от души.

– Поедем ко мне? – он смотрел с восхищением, Ирка просто плавилась от этого взгляда.

– Лучше ко мне, это ближе. Спуститься с горки – и всё.

– То-то мне показалось, что я уже был в этих местах, – усмехнулся он. – А и в самом деле – был.

– Не пугайся, у меня сегодня чисто.

– Знаешь, я не очень-то помню, как там было, у тебя. Тебя – помню, чай твой помню с травками какими-то, вкусный, а вот что там ещё у тебя было – как отрезало. Всё же не каждый день доводится попадать в такие истории, поверь.

– А по твоему виду ничего такого заметно не было – ну, может чуточку тормозной, ну да человек, который сидел в сугробе без куртки, будет тормозной, – засмеялась Ирка.

– И благодаря тебе мы можем сегодня просто посмеяться над моей дуростью, – улыбнулся он.

Вот умеет же человек улыбаться! У Димки улыбка выглядела или вымученной, или каким-то жутким оскалом, когда вправду смеялся. А Андрей – как лампочка. Или обогреватель. Или луна ночью в окно, ага, вспомни, Ира, что ты так-то гуманитарий и препод, и придумай парочку нормальных сравнений!

– Так мы идём? – спросила она.

– Да, – кивнул он ей, и вновь с улыбкой.

Ирка написала Оле сообщение – мол, я пошла домой, не одна, не теряй, связь завтра. И пошла одеваться.

Ботинки она зашнуровала сама, а вот пуховик он ей подал. Подержал, пока она просунула руки в рукава, что-то поправил сзади – легко коснулся шеи. А потом ещё раз коснулся – очевидно, просто так. Ирка хихикнула. Андрей тоже рассмеялся.

Так они и смеялись не пойми над чем всю дорогу до Иркиного дома – а идти и вправду было недалеко. То он что-то рассказывал, то она, в какой-то момент даже на звёзды посмотрели, обнявшись – небо-то ясное, холодное.

На пятый этаж по подъезду всё равно что взлетели, Ирка не помнила, как открыла все замки, и как потом их закрыла – тоже. Целоваться начали ещё в крошечной прихожей, поснимали друг с друга одежду – сначала верхнюю, а потом и прочую нарядную. А потом Ирка открыла дверь своей спальни, в которую никого и никогда не пускала, потому что для гостей – диван в большой комнате. Они переместились туда… Да так там и остались.

12

Будильник завопил в семь тридцать – так-то понедельник, а что он выходной и надо бы будильник-то выключить – это ж догадаться надо было. А мозги-то вчера Ирке вырубило начисто, что осталось – она сама не поняла.

Выключила звук на ощупь, потом открыла глаза.

– Привет, – Андрей дотянулся и поцеловал её. – Тебе нужно на работу? Или куда-то ещё?

– Никуда, – замотала она головой. – Я вчера как меня зовут, забыла, не то, что будильник выключить.

– Мне радоваться этому факту или наоборот? – усмехнулся он.

– Да как хочешь. А я хочу ещё доспать часа два.

– Согласен, – просунул руку ей под шею и притянул к себе.

Дубль-два наступил ближе к полудню, потому что больше никакие звуки их не беспокоили. И то выбрались из постели сильно не сразу – вчера всем так всё хорошо зашло, что нужно было повторить. И только потом уже – душ, умыться и всё такое.

Ирка внимательно изучила содержимое холодильника и озвучила неутешительный результат:

– Еды нет. Даже молока для кофе нет. Населен роботами. Вчера я убиралась и приводила себя в торжественный вид, а позавчера – переживала наше с тобой пятничное приключение. Поэтому сделать закупки не удалось.

– Где тут ближайший магазин? – он вышел в прихожую и достал из обувной полки ботинки.

– Ты хочешь купить еды? – удивилась Ирка.

– Ну да, а что в этом удивительного?

– Вроде я хозяйка и должна тебя кормить, – пожала она плечами.

– Откуда ж я знаю, вдруг ты сама по себе питаешься чистым воздухом и солнечным светом? А тут я нарисовался, не сотрёшь. Предпочтения есть? Что ты любишь есть на завтрак в выходной?

Ирка подвисла. Её сто лет никто не спрашивал – что она любит есть на завтрак. Разве что мама в детстве, пока не родила младших, и с деньгами и прочим не стало совсем плохо.

– Не знаю, что тебе глянется. Я думаю, в ближнем магазине не такой уж и большой выбор, в последний-то день праздников.

– И ладно, – подмигнул он. – Так куда идти?

Ирка объяснила, куда идти, закрыла за ним дверь. Вот же блин, первый раз с ней такое. Чтобы даже с завтраком.

Она взяла телефон, написала ещё не выходившей в сеть Оле, что у неё всё супер, и вчера, и сегодня – тоже, и пошла варить кофе. Остальные люди её сейчас вот никак не интересовали, потом узнает, что там у кого и какие новости. Запасы кофе и чая были, Ирка закупалась в большом сетевом магазине ещё с прошлой зарплаты. Ревизия показала, что также есть дрожжи, мука и сахар, и можно было изобразить из этого простейшие оладьи. Ирка поставила дрожжи расходиться, быстро-быстро помыла голову, добавила муки и растительного масла, и ещё успела немного подкраситься.

Андрей притащил яиц, молока, свежего хлеба, сыра, буженины, пару плиток шоколада, маленький тортик и яблочного сока.

– Да ты просто гений, угадал всё, что я люблю, даже яблочный сок! – восхитилась Ирка.

– Представляешь, я тоже люблю яблочный сок, – сообщил он.

Начали с кофе и тортика.

– Ты всегда вместо завтрака ешь сладости? – подмигнул он.

– Нет, только в выходные. В рабочие дни нужно быстро запихнуть в себя какой-нибудь бутерброд и бежать, а если как сегодня – то можно не торопиться.

Дальше под рассказы о танцевальном прошлом и настоящем был приготовлен омлет, и нажарена горка оладий, и с новой порцией кофе всё это было съедено. А когда руки в очередной раз как бы случайно встретились над столом, оба рассмеялись, бросили посуду в кухне и вернулись в Иркину спальню.

В конце-то концов, выходной сегодня, или как? Надо успевать, пока никакая работа в спину не дышит!

13

Во вторник будильник зазвонил в свои законные семь тридцать, и уже никто не возражал. Ирке нужно было быть на работе не позже, чем в половине десятого, а у Андрея в десять была назначена та самая лекция для студентов-геологов и преподавателей соответствующих кафедр. Они поцеловались на прощание, и он обещал скинуть номер аудитории, в которой будет лекция, на том и расстались. И отбыл на такси – для скорости, надо ж наконец-то привести себя в порядок после двух дней в гостях. Она занялась тем же самым. И ещё кофе, и накраситься, обед – хрен с ним, что-нибудь купит в ближнем буфете, пирожок какой-нибудь или пироженку.

При дневном свете Ирка уже и не поняла, где был тот знаменательный сугроб. Сейчас, белым днём, все они были похожи один на другой. Или… вот тут? Ага, похоже. Она хихикнула и побежала дальше.

На кафедре уже подсобрался народ – основная часть пар была как раз в десять и потом, в одиннадцать сорок пять. Ирку, то есть в данном случае Ирину Васильевну – радостно приветствовали, обычно её были рады видеть, впрочем, как и она была рада видеть население кафедры. Народ на кафедре был воспитанный и дружелюбный, даже если кто и держал камень за пазухой, то не на неё. Она же решала насущные вопросы.

Почему-то только ей удавалось договориться со службой расписания о том, чтобы поставить лекцию в нужную аудиторию, на семинар расставить группы как надо, а не абы как, и убрать занятия с субботы, или же наоборот – на субботу поставить. Ей удавалось уболтать учебную часть разрешить изменение нагрузки в течение семестра или пропихнуть через ту же учебную часть почасовку. Она же виртуозно делила общую нагрузку кафедры, чтобы и овцы были сыты, и волки целы – то есть, чтобы все получили свои любимые группы, и ничего лишнего. Она же безропотно подхватывала любые занятия и даже экзамены, если у кого-то из преподавателей случались болезнь, потоп, запой или ещё какая неприятность.

Кто-то пил кофе, кто-то что-то листал за своим столом, кто-то беседовал со студентами. В чайном закутке, где стоял стол, шкаф с посудой, холодильник, микроволновка, шкаф для верхней одежды преподавателей и сейф для всякой важной всячины, было пусто, а на столе стояла кучкой помытая посуда – после гулянки в пятницу. Молодцы, всё убрали и помыли, а то Ирка убежала на танцевальное занятие и не могла проконтролировать процесс лично. Правда, ей тут же со смехом рассказали про Василия Петровича, почтенного джентльмена в возрасте слегка за семьдесят, который в пятницу выпил столько, что остался ночевать в кабинете заведующего кафедрой. Ирка даже заглянула в кабинет – о да, тут необходимо проветрить, пока не зашёл случайно кто-нибудь посторонний. У шефа в сейфе неплохая коллекция подаренного алкоголя, и что-то оттуда определённо пошло в ход, хи-хи.

Она хотела убедиться, что всё в порядке, и лично ей вот прямо сейчас ничего делать не нужно – и убежать на лекцию. Тем более что ей пришло сообщение с номером аудитории – Ж-амфитеатр, большая лекционная аудитория в корпусе «Ж». И она уже почти что туда отправилась, когда затрезвонил телефон. И написано было «Вика».

Вообще Ирка старалась на кафедре не материться. Ну не принято было, в отличие от некоторых других. Кафедр. Но тут не сдержалась, хорошо хоть – тихо. Потому что Вика, то есть Виктория Александровна Сорокина, кандидат исторических наук, доцент кафедры и прочая, представляла собой ходячий вселенский капец. С ней всегда что-то случалось. У неё терялись ключи, заедали замки в дверях, её топили соседи, её собака всегда принималась рожать в самый неподходящий момент, её автобусы и маршрутки всегда ломались по дороге на работу, у неё постоянно пропадали тетради, ручки, книжки и как бы не мозги – так потихоньку говорили добрые коллеги. Она регулярно теряла телефон со всеми контактами, и почему же она не потеряла его сегодня, думала Ирка, отвечая на вызов.

Конечно, в том вызове не было ничего хорошего. Потому что утром Вика бежала за маршруткой, поскользнулась на мартовском ледке, упала, что-то себе ушибла и что-то порвала, возвращалась домой переодеваться и сейчас ещё только ехала по центру города, а пара у неё начиналась через пять минут в аудитории Ж-06. И соответственно, Ирке нужно было пойти, взять ключи на вахте, запустить студентов и начать с ними практическое занятие по теме «Философия человека». А там Вика подойдёт и продолжит сама.

Ирка выдохнула в телефон «Вика, не придёшь на пару – прокляну», и поплелась в фойе первого этажа, брать на вахте ключи от Ж-06.

Здание политеха напоминало по форме огромного жука с шестью лапами. И если кафедра философии находилась в правом боку того жука, то корпус Ж представлял собой левую заднюю лапу. Чтобы попасть в Ж-06, нужно было пройти по тушке через бошку – корпус А – уйти в левый бок – корпус И – пойти до самого конца, потом по той задней лапе – тоже до самого конца, там спуститься в подвал, потому что «ноль-шесть», и увидеть десяток студентов, ожидающих Вику. Ирке уже случалось замещать Вику в этой группе, её узнали и ей обрадовались.

Вообще если Вика поторопится, то у Ирки даже был шанс успеть на ту лекцию – очень уж хотелось послушать, как Андрей рассказывает о том, чем он занимается. Это же как – расскажи мне о своей работе, и я скажу, кто ты.

Ирке это всегда было интересно – чем человек занимается, что он такое есть и с чем его, соответственно, есть. А вчера им было как-то очень не до жизненных историй и рассказов о работах. Но пока – студенты и проблема человека в философии.

Ирка запасла карточки с отрывками из великих книг на тему, и они занялись чтением и комментированием. На кафедре её ценили в том числе и за то, что она могла практически по любой теме устроить вот такое чтение источников, и в итоге студенты добирались до экзаменов не только с формулировками из учебника в голове, но ещё и с некоторыми воспоминаниями о весёлых занятиях с молодой преподавательницей и о том, что книги по философии, оказывается, писали не дураки. И что многие вопросы оттого и вечные, что они были всегда, только вот отвечали на них в разное время по-разному.

Вика явилась за пятнадцать минут до конца пары. Мило улыбнулась и Ирке, и студентам, что-то защебетала на тему, как хорошо сегодня Ирка выглядит и как она, Вика, ей благодарна. Ирка собрала свои бумажки и откланялась.

В принципе, можно было попробовать подняться наверх, пройти через весь первый этаж корпуса Ж, потом через весь второй к амфитеатру, и поймать Андрея на выходе.