Текст книги "Без ума от виконта"

Автор книги: Салли Маккензи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Именно это соображение и побудило Моттона взяться за поручение, в сущности, смехотворное. Он очень хотел увидеть всех этих продажных негодяев на скамье подсудимых.

Тем не менее что-то в самом Ардли, в его манере вести себя и в тоне его речи вызывало у Моттона подозрения. Ардли определенно хотел чего-то, это так, однако Моттон готов был пойти на пари, что то были не изображения французских шпионов.

Он наклонился к мисс Паркер-Рот и спросил:

– Вы хорошо знали Уидмора?

– Нет. Мама знакома с его сестрой Клеопатрой. Обе они художницы, хотя Клеопатра по большей части пишет натюрморты, а мама… – Мисс Паркер-Рот вдруг покраснела и закашлялась. – Мама изображает совсем другие вещи.

– Ах да, я понимаю, – произнес он, припомнив картины, развешанные на стенах спальни Стивена: если они соответствовали основной тематике полотен мистрис Паркер-Рот, значит, она предпочитала изображать обнаженные тела.

Взгляд его задержался на ночной сорочке Джейн, застегнутой на все пуговицы до самого подбородка, но что, если расстегнуть их…

Как восхитительно смотрелась бы совершенно обнаженная Джейн на его постели.

К дьяволу, он не должен лелеять непристойные мысли по отношению к этой девушке. Подобные фантазии вообще недопустимы, а тем более теперь, когда ему необходимо закончить взятое на себя дело до того, как слуги или даже сама мистрис Паркер-Рот обнаружат его здесь. Мистрис Паркер-Рот может быть художницей, но она к тому же еще и мать. Вряд ли она одобрит тет-а-тет постороннего мужчины с ее дочерью, облаченной в ночную рубашку.

– Скажите, вы хорошо знаете этот дом? Можете предположить, где Уидмор спрятал свои художества?

Мисс Паркер-Рот отрицательно качнула головой:

– Нет, уж извините. Когда мы приезжаем в Лондон на сезон, то обычно останавливаемся в отеле «Палтни». В этом году мы здесь только потому, что у Клеопатры сейчас медовый месяц и она предложила нам пожить в ее доме.

– Ясно.

Излишне надеяться на то, что она знает ответ на загадку. Моттон окинул взглядом нагромождение книжных полок. О, Зевс величайший, перелистать все эти многочисленные тома в поисках нужного листка невозможно. К тому же Уидмор вполне мог завести особый тайник для хранения секретных бумаг. Где угодно – подойдут и стол, и стул, и кровать…

Вся соль в том, что этот листок можно спрятать практически где угодно.

– Не было ли у лорда Ардли хоть каких-нибудь предположений насчет того, где Кларенс спрятал бумагу? – спросила Джейн.

– К сожалению, нет.

Джейн встала, предоставив ему таким образом созерцать то, что он уже не раз приказывал себе не разглядывать. Моттон вскочил с места и выпрямился в полный рост.

– Мне кажется, что вы, как говорит пословица, ищете иголку в стоге сена, – заговорила Джейн. – Давайте я вам помогу.

Помочь ему? На него вдруг повеяло ароматом лимона и тем особым запахом женщины, от которого злосчастный виконт пришел в дикое возбуждение. Единственное, чем она могла бы ему помочь, – это лечь спиной на ковер и раздвинуть ноги.

Проклятие! Никогда еще его воображение не было таким неуправляемым! Он довольствовался тем, что предлагали ему женщины легкого поведения, а девушек, подобных мисс Паркер-Рот, обходил стороной.

Тем временем мисс Паркер-Рот сняла с полки книгу. Раскрыла ее, повернула корешком вверх и встряхнула.

– Что вы делаете?

Она взглянула на него через плечо, встряхивая другую книгу.

– Помогаю вам. Если я этого сделаю, вам придется провести здесь всю ночь.

Теперь она снова остановилась у камина. Моттону были отчетливо видны очертания ее грудей, темные кончики сосков. Взгляни пониже, он увидел бы…

Нет, он этого не сделает. Он поднял взгляд и уставился на полку над камином.

– Вы ничуть не помогаете мне.

– Как это, разумеется, я помогаю, не будьте таким упрямым! А что это вы увидели наверху? Что-нибудь… ай!

Он крепко схватил ее за руку. Он больше не мог выносить происходящее.

– Я же сказал, что вы не помогаете мне! Вам следует вернуться наверх и лечь в постель!

Бах! Джейн извернулась, явно желая поспорить с ним и доказать свою правоту, а он в ту же секунду сделал шаг вперед. Тела их соприкоснулись. Ее мягкое, дивное тело, ее груди и бедра, низ ее живота, к которому прижат его твердый… каменно твердый, до боли твердый… Ее запах обволакивал его. Ее губы так близки к его губам. Какая беда может приключиться от одного короткого, совсем легкого поцелуя?

Он наклонил голову. Только маленький поцелуй. Только прикоснуться губами к губам. Без участия языка.

Всего лишь добрый, нежный поцелуй на сон грядущий.

Джейн затаила дыхание. Он собирался еще раз поцеловать ее. Она была уверена. У него есть такое намерение, это ясно по его горящему взгляду… Она запрокинула подбородок, закрыла глаза… она ждала в нетерпении, вся дрожа.

Будет ли этот поцелуй таким же чудесным, как предыдущий?

Будет ли он еще лучше?

Будет ли он…

Она почувствовала, как он от нее отпрянул. Джейн открыла глаза. Во взгляде Моттона еще пылал огонь, но то было пламя гнева, а не соблазна.

– Идите к себе в постель!

Теперь она почувствовала себя четырехлетним ребенком, которого отправляют спать без ужина за то, что он натворил… что такое он сделал?

– Поднимайтесь к себе в спальню. – Он крепко стиснул ее руку. – Сейчас же!

– Нет. – Джейн изо всех сил уперлась ногами в пол, но где ей было преодолеть его силу! Моттон подтащил ее к двери кабинета. – Вы причиняете мне боль.

Моттон помолчал. Потом произнес:

– Я правда сделал вам больно или вы разыгрываете со мной одну из ваших дерзких штучек?

Лорд Моттон оказался на редкость способным учеником, особенно если учесть, что у него не было младших братьев и сестер. Пожалуй, не стоит отвечать на его вопрос, так лучше.

– Милорд, вы ведь понимаете, что вам нужна помощь.

– Нет, не нужна.

– Нужна.

На сей раз он не удостоил ее ответом, а просто подошел еще ближе к двери. Джейн должна была что-то предпринять.

Они приблизились к статуэтке Пана. Та была разбита на куски – значит, изготовлена из гипса, а вовсе не из твердого камня, как раньше считала Джейн. Она пнула ногой несоразмерно большой фаллос Пана, и тот отлетел по ковру к маленькому канапе, под которым и исчез.

Показалось ей или она и вправду заметила, что из трещины в гипсе вроде бы торчит клочок бумаги?

Дрожь возбуждения пробежала по спине Джейн. Нет, она непременно должна завладеть этим пенисом.

Глава 2

Джейн рванулась к канапе. Моттон, видимо, не ожидал от нее такого резкого движения, потому и ослабил хватку.

Ей только этого и надо было. Во время игр с Джоном и Стивеном она научилась использовать любую уловку. Так и теперь она с силой повернула кисть руки и высвободилась. Опустилась на четвереньки, чтобы забраться под канапе и отыскать там отколовшийся орган.

Постоянные слуги Уидморов явно были не старательнее, чем временные, – слой пыли под канапе оказался толщиной не менее дюйма. Джейн чихнула.

– Что вы делаете? – с нескрываемой злостью спросил лорд Моттон.

Джейн обернулась и посмотрела на него. Выражение его лица вполне соответствовало голосу.

– Я кое-что ищу.

– Что именно?

Джейн усмехнулась и ответила:

– Фаллос Пана, если вам так хочется знать.

– Что-о?!

– Подождите минутку. – Пальцы Джейн нащупали нечто твердое и длинное. – Кажется, я его нашла.

Моттон уставился на аккуратненькую попку мисс Паркер-Рот. Неужели барышня только что заявила, что ищет… фаллос? Его собственный пенис так и вздыбился при мысли об этом.

Тьфу ты, да что это с ним происходит? Обычно Моттон воздерживался от непристойных мыслей о молодых леди. Но, правда, ему и не приходилось так вот созерцать округлые ягодицы молодой девушки, прикрытые лишь туго обтянувшей их ночной рубашкой. Было бы совсем просто приподнять подол этой рубашки и увидеть обнаженную…

Нет. Он не должен забывать, что обладательница подобных прелестей не кто иная, как младшая сестра Стивена и Джона.

Он нервно взъерошил волосы.

– Вы намерены выбраться из-под канапе?

Она что-то буркнула в ответ и принялась пятиться на четвереньках в комнату, запуталась в подоле сорочки, а та задралась, обнажив-таки очаровательную…

Моттон сжал руки за спиной и, запрокинув голову, предался созерцанию украшенного богатой лепниной потолка.

– Смотрите, что у меня есть.

Моттон пригляделся к предмету, который она поднесла ему к самому носу. То был и в самом деле отбитый фаллос статуэтки Пана, еще недавно лихо вздернутый вверх.

– Э-э, да, я вижу. – Это было все, что Моттон смог произнести в данных обстоятельствах. Наверняка она не собирается вовлекать его в дальнейшее обсуждение… м-м, чего бы то ни было. – Бедняга Пан понес тяжелую утрату.

Мисс Паркер-Рот пожала плечами:

– Я ударила статуэтку подсвечником, когда вы так меня ошеломили. Мне следовало помнить, что статуэтка не каменная, а гипсовая, но в те минуты было не до того.

– Да, понятно.

Он не мог не думать о том, какие греховные мысли возбуждает сам по себе предмет, который мисс Паркер-Рот сжимает в руке. Моттон поднял с пола лоскут голландского полотна и набросил его на руку девушки и на предмет, который она в этой руке держала.

– Я обратил внимание на то, что вы прикрывали нескромную скульптуру полотняным лоскутом.

Джейн рассмеялась.

– О нет! Ведь мама художница, вы помните? Я не осуждаю такие откровенные произведения, но мистрис Брайндл, наша временная экономка, их не приемлет. Боюсь, что она не одобряет работы Кларенса. У нас, когда мы приезжаем на сезон в Лондон и нанимаем штат временных слуг, весь дом завешан такими вот покрывалами из голландского полотна.

– А-а, – только и протянул Моттон, да и что еще он мог изречь?

– Вот посмотрите.

Она снова протянула виконту гипсовый пенис, крепко сжимая его в своих тоненьких пальчиках. То была весьма близкая к реальности штуковина, и если бы бедняга Пан еще не лишился связи со столь важной частью своего тела, он почувствовал бы себя счастливейшим из богов.

Собственный орган Моттона тотчас дал знать, как он был бы счастлив получить подобные знаки внимания.

Вот проклятие, не может он преследовать своими домогательствами именно эту девушку. Сказать по правде, большинство порядочных юных леди отвернулись бы – в смущении или возмущении, – чтобы не видеть этого бесплотного обломка, а не то чтобы сжимать его в руке с таким энтузиазмом.

– Ну и что такого?

Джейн растерянно моргнула. Голос Моттона прозвучал резко, скорее даже грубовато, но, Зевс великий, как же нелегко ему было говорить подобным тоном! Она стоит перед ним в ночной рубашке, о Господи, совершенно нагая под этим легким одеянием. Он уже ощутил тепло ее мягких грудей, когда прижимал Джейн к своей груди, а ее ягодицы наполняли его ладони. Он отведал вкус ее горячих, влажных губ, тронул ее язык своим языком; он вдыхал мускусный аромат ее желания. И вот она стоит перед ним, сжимая в руке возбужденный фаллос.

Моттон был вынужден говорить с ней жестко, в то время как желал лишь одного – снять с нее рубашку и погрузить собственный фаллос в ее желанную плоть.

При этом он был уверен, что заслуживает кастрации за то, что хоть на одну секунду посмел допустить подобные мысли по отношению к сестре двух своих друзей.

Если он немедленно не уйдет отсюда, то забудет обо всем на свете, кроме того, что она – женщина, а он – мужчина.

– Посмотрите-ка.

Джейн указала на то место на гипсовом теле Пана, по которому пришелся ее удар подсвечником. Моттон выбросил из головы похотливые мысли и пристально осмотрел указанное место.

Неужели это уголок бумажного листка? Он потянулся к нему.

– Нет!

Мисс Паркер-Рот спрятала пенис Пана за спину.

– Я это обнаружила, я первая и увижу.

Моттон скрестил руки на груди.

– Хорошо, смотрите.

– Сейчас.

Джейн бросила на виконта угрожающий взгляд, он ответил ей взглядом не менее грозным. Наконец она вытянула руку из-за спины и теперь держала обломок перед собой. Бумага и в самом деле была спрятана в статуе. Джейн потянула ее за торчащий из необычного тайника уголок и развернула с предельной осторожностью, чтобы не порвать.

Лорд Моттон взял с каминной полки подсвечник со свечой, в то время как Джейн расправляла листок на письменном столе.

– Это рисунок. Вернее, его часть.

Оба края листа были оборваны – ясно, что кто-то сделал это намеренно. Джейн наклонилась, чтобы получше разглядеть нарисованные фигуры. Они сополагались между собой самым странным образом. Чем это они занимаются?

Лорд Моттон издал невнятный, сдавленный возглас и схватил листок.

– Эй!

Джейн попыталась отобрать у него обрывок, однако Моттон поднял его высоко над головой.

– Отдайте!

– Нет! – ответил он, словно камень бросил, и лицо у него в эту минуту стало ледяным. Губы сжаты в тонкую, жесткую линию, ноздри раздулись и застыли в этом положении.

– Это изображение непристойной сцены, вам не следует на него смотреть.

– Неужели?

Теперь Джейн еще сильнее захотелось увидеть рисунок. Моттон держал листок очень высоко: ей ни за что не дотянуться. Она могла бы попробовать дернуть его за руку, но с братьями такая уловка никогда не удавалась. Мужчины слишком сильны.

– А почему?

– На рисунке изображена оргия.

– О, вот как?

Джейн была склонна поверить этому. Да, некоторые из фигур почти совсем обнажены и как-то странно соединены между собой.

– Я никогда не видела рисунков такого рода.

– Надеюсь, что нет.

Джейн на самом деле очень и очень хотелось еще раз взглянуть на рисунок.

– Вот уж не знала, что вы так щепетильны, лорд Моттон.

– Ничего подобного, я всего лишь сторонник благопристойного поведения.

– Нет, вы именно чересчур стыдливы.

Он полыхнул на нее глазами. Джейн надеялась, что, поддразнивая, она смягчит его и Моттон отдаст ей листок, однако ей почти сразу стало ясно, что ничего подобного она не дождется.

– Это оргия французских шпионов?

– Нет. – Лорд Моттон снова посмотрел на рисунок, из осторожности держа его так, чтобы Джейн не увидела изображенное. – Но, как я полагаю, именно это и разыскивает Ардли. Он сам тут присутствует.

– Он?! Что же он делает? – Джейн даже подпрыгнула, надеясь таким образом хотя бы мельком увидеть картинку, но ее надежда не сбылась.

Ох, если бы Джейн осторожно присмотрелась к картинке, когда у нее была такая возможность, но все это вышло так неловко.

– Ничего такого, о чем вам нужно было бы знать, мисс Паркер-Рот.

Теперь тон у лорда Моттона был просто ледяной. Ох, если бы он только не был таким педантом… Когда он ее целовал, то отнюдь не выглядел благоразумным…

– Вы узнаете еще кого-то?

– Да.

Джейн мысленно досчитала до десяти. Пнуть бы Моттона по ноге… к счастью, она вовремя сообразила, что только причинит острую боль себе.

– Вам понятно, что это всего лишь часть рисунка?

– Разумеется.

– Надо бы поискать недостающую часть.

– Нет, не надо.

– Что? Почему так?

Он пожал плечами. Мисс Паркер-Рот прямо-таки из кожи вон готова вылезти. Он был уверен, что ей не терпится вырвать бумажку у него из рук. Но то была информация, совершенно неподходящая для такой девушки, как она. Он еще раз глянул на листок. Совершенно непозволительная.

– Я согласился поохотиться за изображениями шпионов, потому что мне сообщили, будто это очень важно для благополучия страны. Это, – тут он тряхнул бумажкой, после чего сложил ее пополам и сунул себе в карман, – всего лишь доказательство того, что пэры ведут себя непристойно.

– Вы не думаете, что здесь есть и нечто более важное? Почему Кларенс разорвал бумагу на части и спрятал? И почему лорду Ардли так понадобилось это отыскать?

– Что касается лорда Ардли, то мне кажется, что для него стало бы серьезнейшим потрясением, если бы это изображение, – тут он похлопал себя по карману, – было выставлено в окне одного из магазинов Лондона, торгующих прессой. Ардли заинтересован – и оч-чень заинтересован – в женитьбе на мисс Барнетт. Ее отец, мистер Барнетт, – методист. Он не пожелает выдать свою драгоценную доченьку за распутника.

– Разумеется, не пожелает! – Мисс Паркер-Рот явно ужаснулась. – Мы должны найти возможность довести это до сведения мисс Барнетт.

Неужели Джейн может быть до такой степени неосведомленной в житейских делах? Впрочем, если подумать, ведь он ничего не знает о ее отношении к титулу.

– Мисс Паркер-Рот, женщина, которая выйдет замуж за Ардли, станет графиней.

– Вот как? Но если она выйдет за него, она свяжет себя с мужчиной, у которого скверная репутация. Мисс Барнетт по крайней мере должна узнать о поведении Ардли и сделать сознательный выбор.

– Таким образом дела в мире не делаются.

– В моем собственном мире делаются. – Мисс Паркер-Рот устремила на него пылающий взор. – Мы должны найти возможность сообщить ей.

– Мы?

– Ладно! Я сама найду эту возможность.

– Вы не можете рассказать мисс Барнетт о рисунке, ведь мы даже не знаем, изображена ли на нем реальная сцена.

При мысли о том, что эта самоуверенная барышня распространит в обществе сведения, которые могут разрушить брачные планы Ардли, у Моттона стало тяжело на сердце. Граф, можно сказать, дошел до последней точки. Если он не женится на мисс Барнетт и не приберет таким образом к рукам ее денежки, ему придется кончить жизнь в долговой тюрьме. Он может потерять даже собственное имение.

Ардли не потерпит ничьего вмешательства в свои дела, а тем более вмешательства молодой особы женского пола вроде мисс Паркер-Рот.

– Я не могу не сообщить мисс Барнетт. Не могу допустить, чтобы молодая девушка попала в такую ужасную ловушку. Я твердо решила помочь этой бедняжке. – Джейн подошла к Моттону ближе и уперлась пальцем ему в грудь. – Можете ли вы всерьез сказать, что допустили бы, чтобы, предположим, ваша сестра вышла замуж за лорда Ардли, если бы рисунок Кларенса соответствовал действительности?

Мисс Паркер-Рот явно принимает все слишком близко к сердцу. Мужчины – нормальные, порядочные мужчины, – случается, совершают поступки, которые отнюдь не вызывают одобрения у женщин, если не сказать больше. Оргии… ладно, быть может, и не настоящие оргии. Раза два его пытались завлечь соответствующими предложениями, но, слава Богу, не слишком настойчиво. Он в принципе считал для себя неприемлемым публичный, с участием нескольких особ, характер такого рода действий. Есть вещи, допустимые только в приватной обстановке. В спальне, дверь которой заперта, и на удобной, мягкой постели.

И ему, черт побери, совершенно не следует думать об интимных отношениях с этой вот вспыльчивой юной особой, а он тем не менее думает, причем в потрясающе многочисленных подробностях. Не столь уж детальных, как ему бы хотелось, разумеется. Он просто сгорал от желания стянуть с нее эту вот ночную рубашку и увидеть…

Нет. Не увидеть. Нельзя ему думать о близких отношениях с мисс Паркер-Рот и о ее наготе.

Он отвел ее палец от своей груди. В одном Джейн права. Он не хотел бы, чтобы его сестра, если бы таковая у него имелась, вышла замуж за Ардли.

– Я…

Бах-х! Неужели это хлопнула парадная дверь? Дьявол побери, до него из прихожей донеслись звуки шагов. Мисс Паркер-Рот тоже должна была их услышать. Она с шумом втянула в себя воздух.

– Мама что-то рано вернулась…

Моттон проглотил готовое сорваться с его уст крепкое выражение, приобнял ее за плечи и посмотрел в глаза. Заговорил со всей доступной ему властностью, как бы с высоты своего титула, который он получил в шестнадцать лет, а с тех уже достаточно давних лет он кое-что усвоил в этом смысле.

– Мисс Паркер-Рот… Джейн… вы не можете, вы не должны никому рассказывать об этом рисунке. Ни вашей матери, ни вашим братьям, ни, самое главное, мисс Барнетт. Никому…

– Но я должна что-то предпринять. Я не могу молча смотреть, как молодая девушка губит свою жизнь.

Моттон подумал, что она сильно преувеличивает в оценке чисто житейского случая. Большинство женщин сочло бы за счастье приобрести титул графини, однако мисс Паркер-Рот уверена, что мисс Барнетт в опасности. Он чувствовал, что ее плечи напряжены.

– Я вам этого и не предлагаю. Я всего лишь прошу подождать, пока мы не обсудим это более спокойно и подробно.

– Джейн, ты здесь, внизу?

Голос мистрис Паркер-Рот, казалось, прозвучал едва ли не у самой двери кабинета.

Моттон слегка встряхнул Джейн, чтобы подчеркнуть важность своей просьбы.

– Подождите. Ну пожалуйста, ладно? – Он взглянул на дверь, ручка которой поворачивалась. – Я должен уйти.

– Когда я увижу вас снова?

– Завтра вечером на балу у Палмерсонов.

Джейн увидела, как Моттон через застекленную дверь выскользнул из кабинета и скрылся в предрассветном сумраке, и почти в ту же минуту мама вошла в кабинет.

– Ты, кажется, с кем-то разговаривала, Джейн?

– Н-нет, – смутившись, ответила Джейн, которая, надо сказать, была весьма неумелой лгуньей.

– Господи, что это случилось с бедным Паном?

Сдвинув с головы на плечи капюшон своей накидки, мама в изумлении уставилась на гипсовые обломки на ковре.

– К сожалению, я его нечаянно уронила.

Джейн сжала руки, чтобы не теребить в нервном возбуждении свою злополучную ночную рубашку.

Мама улыбнулась.

– Ну что, ты дочитала «Франкенштейна»? – спросила она.

Джейн молча кивнула.

– Да ты не принимай это близко к сердцу. А мистрис Брайндл будет просто счастлива. Она терпеть не могла этого Пана и прочие статуэтки за их якобы непристойность.

– Надеюсь, Клеопатра не слишком огорчится из-за этого, когда приедет.

Джейн принялась подбирать с пола наиболее крупные осколки гипса и укладывать их на лоскут полотна, который постелила на столе.

– Ой, да не беспокойся ты об этом. Я думаю, Кларенс переживал такую фазу, во время которой сотворил множество подобных статуэток. Если Клеопатра не сможет обойтись без этого Пана, найдет другого.

Джейн помолчала. Неужели существовали и другие такие же статуэтки Пана?

– Вот оно что! А вы не знаете, мама, у кого они имеются?

– Нет. Наверное, могут быть у кого-то из друзей Кларенса.

– Ага, понятно.

Джейн решила, что завтра же поговорит об этом с лордом Моттоном. Она усмехнулась, взглянув на одно из копыт Пана. Да, завтра она заведет с виконтом весьма примечательный разговор.

– Что тебя так насмешило?

Мама протянула Джейн рожки Пана.

– Да нет, ничего особенного.

Джейн отряхнула ночную рубашку и выпрямилась.

– А как ваш вечер, мама? Хаммершемы были в голосе?

Мама недовольно хмыкнула.

– Хаммершемы никогда не бывают в голосе. Я провела вечер, обсуждая с Гермионой Литлдон проблемы живописи маслом. Она изобрела весьма интересные технические приемы. – Мама помолчала, потом вдруг нахмурилась, обратив внимание на распахнутую застекленную дверь. – Это ты открыла дверь?

– Да, мне было душно.

Мама плотно закрыла дверь.

– Ты должна быть поосторожней. Пойми, мы в Лондоне. Ты уже не в деревне. Не хочу тебя пугать, но никогда нельзя знать, какие подозрительные личности могут разгуливать по соседству.

– А, да, я буду помнить об этом, мама.

Находится ли лорд Моттон достаточно близко, чтобы услышать это? Если да, то предупреждение пойдет ему на пользу. Она выглянула в дверь, но на террасе было пусто.

Мама была уже на полпути к выходу из кабинета.

– Идем, Джейн! Ты поищешь книгу утром, при нормальном освещении. А сейчас тебе пора отдохнуть.

– Так и сделаю.

Джейн очень хотелось снова увидеться с Эдмундом. Неужели он был вместе с ней в этой вот комнате? Неужели он целовал ее? Теперь это кажется сном… Однако осколки гипсового Пана все еще разбросаны по полу как доказательство реальности происшедшего.

– Да, так и сделай. Завтра вечером бал у Палмерсонов. Даже и не думай укрыться с книжкой у себя в комнате и пропустить этот бал.

– О, я ни за что не хотела бы пропустить бал у Палмерсонов, мама!

– Вот как? – На лице матери на секунду появилось радостное выражение, но она тотчас сдвинула брови, с недоверием взглянув на Джейн. – Я правильно поняла тебя? У тебя и в самом деле появился интерес к светским развлечениям?

Джейн пожала плечами и отвела взгляд в сторону.

– На приемах у Палмерсонов всегда угощают очень вкусными пирожками с омарами.

– Это верно. – Мать и дочь вышли из кабинета и начали подниматься по лестнице. – Но самые вкусные пирожки с омарами подают все же у герцога Олуорда, вернее, даже не пирожки, а хрустящие корзиночки с фаршем из нежного мяса омаров… – Мама вздохнула. – Жаль, что герцог проводит этот сезон в загородном имении, ожидая рождения второго ребенка в семье.

В коридоре они расстались. Мама удалилась к себе в спальню, возможно, ей приснятся герцогские корзиночки с омарами, а что касается Джейн, то она усмехнулась при мысли о том, что если ей самой удастся уснуть, то хорошо бы порадоваться грезам о чем-то и о ком-то намного более привлекательном.

Моттон, едва спустившись с террасы, услышал бы звуки, свидетельствующие о присутствии совсем неподалеку какого-то человека, если бы не был столь сосредоточен на мыслях о вызывающем поведении некой мисс… о ее появлении… о вкусе ее губ. А еще о том, каковы на взгляд и на вкус другие части тела у этой восхитительной особы.

Он никак не ожидал оказаться в самом дальнем конце сада при доме Уидморов, однако решил, что было бы непростительно пройти мимо, когда наконец различил звуки ударов, доносившиеся из зарослей под деревьями. Эти звуки не могло производить какое-нибудь случайно забежавшее с улицы животное. Ему повезло, что парень был совершенно не способен к каким бы то ни было действиям. Даже не слишком опытный шпион мог бы несколько раз убить Моттона, пока он добирался до места предполагаемой опасности. Вышло же так, что он легко уклонился от нападения головореза, заломил тому руку за спину и приставил нож к горлу, прежде чем здоровенный громила сообразил, что происходит.

– Ты здесь один?

Моттон быстро окинул взглядом сад, инстинктивно повернувшись спиной к ограде, но не заметил ни малейшего движения.

– Осторожно, – прохрипел громила, которого трясло, как в лихорадке.

– Ты здесь один? Самое лучшее для тебя сказать мне правду, иначе я перережу тебе глотку до того, как к тебе кто-то придет на помощь.

– А… а… а…

Моттон опустил глаза и увидел, что между ног у парня расплывается по брюкам мокрое пятно… Поразительно. Наверняка это либо выездной лакей, либо еще кто-то из слуг, приехавших с хозяевами из деревни. Коренной обитатель Лондона не может быть такой размазней.

– Кто тебя подослал?

– О-о-о…

Черт побери! Неужели парень еще не до конца облегчился? Моттон хотел получить ответ на свой вопрос, но если этого слабака тряхнуть как следует, он, поди, сознание потеряет. Моттон убрал нож от шеи парня и повернул того лицом к себе, крепче сжав его руку в своей и стараясь держаться подальше от его мокрых штанов.

– Скажи, кто тебя послал, и я тебя отпущу.

– Но я тогда потеряю место, милорд.

– На кону твоя жизнь, если ты не скажешь.

Он, разумеется, не собирался убивать этого дурака, но тот, ясное дело, считал, что так оно и будет.

– Ох, прошу вас, имейте жалость. – Парень с мольбой стиснул руки; он едва не расплакался. – У меня на руках жена и маленький ребенок.

– Тогда скажи мне, кто тебя послал и зачем, и ты свободен.

– Но ее милость прогонит меня… меня и жену, и ребенка, и…

Моттон предупреждающим жестом выставил вперед ладонь, дабы остановить дальнейший перечень зависимых личностей.

– Уж не работаете ли вы на леди Фартингейл?

Парень вздрогнул. Либо он неподражаемый актер, либо Моттон попал в точку.

– Да, только, пожалуйста, милорд, не сообщайте ей, что я вам это сказал, ведь я не говорил. Вы сами догадались.

– Только скажи, зачем она тебя послала, и на губы мои ляжет печать молчания.

Моттон почти готов был поверить в безобидность парня, однако тот был слишком напуган и не скор умом, дабы поспешить с ответом. Чтобы подбодрить этого идиота, он убрал нож подальше от его шеи.

– Она хотела получить одну бумажку. Сказала, что вы забрали ее, уходя из этого дома.

Леди Фартингейл, должно быть, договорилась с лордом Ардли, что и неудивительно, если иметь в виду рисунок, который лежит у него в кармане. Они близки, теперь это ясно.

– Леди Фартингейл позволила надеждам опередить свой рассудок. В этом кабинете сотни книг и вообще бесчисленное количество мест, где можно спрятать листок бумаги.

– Так вы его не нашли? – с тревогой спросил парень.

– Нет, не нашел.

И это было правдой – рисунок обнаружила мисс Паркер-Рот, а не он.

– И что я скажу миледи?

– Правду, я полагаю. Я его не нашел, и у тебя его нет. – Он дотронулся кончиком ножа до шеи парня, и тот снова заметно побледнел. – И тебе лучше предложить миледи, чтобы она прекратила свои плохо обдуманные изыскания. Скажи ей, что лорд Моттон чрезвычайно… – тут он для большей убедительности слегка нажал на нож… – чрезвычайно близко примет к сердцу любое беспокойство, причиненное тем леди, которые в настоящее время живут в доме Кларенса Уидмора.

– Д-да, милорд.

– Вот и хорошо. – Моттон сморщил нос. Дьявольщина, до чего провонял этот тип. Держа нож на виду, виконт отступил в сторону. – Можешь идти.

Парень смылся еще до того, как Моттон кончил говорить.

Хм-м, что же тут произошло?

Он удалился из сада Уидморов через калитку позади дома и, миновав узкий проулок, вошел в собственный сад, на сей раз внимательно оглядевшись по сторонам, чтобы не прозевать еще какую-нибудь угрозу. Все было тихо и спокойно, однако, по его теперешнему суждению, ничего хорошего ожидать не следовало, и самое лучшее, что стоит предпринять, – это нанять несколько человек для охраны дома. Он бы и на месте Уидморов тоже нанял пару сторожей. Пожалуй, надо поговорить об этом со Стивеном Паркер-Ротом, тому не помешает уразуметь, что его сестре и матери грозит опасность, но что в этом случае следует сказать? Это пока неясно.

Через застекленную дверь Моттон вошел в свой кабинет. Да, безусловно, следует охранять этот вход в дом, да и все остальные тоже. Он должен поручить своему дворецкому Уильямсу заняться…

– Где это ты был, дружок?

Проклятие, он забыл сказать Уильямсу, чтобы тот запер дверь из коридора в кабинет!

– Да, Эдмунд. Где ты был?

Он зажег свечу, повернулся – и встретился лицом к лицу с тетей Уинифред и ее большим серым попугаем Тео. Они оба находились на пороге распахнутой двери в его кабинет, устремив на Моттона укоризненные взгляды. Тео повертел головой, возможно, проверяя, каким глазом ему удобнее смотреть, правым или левым.

Моттон посчитал про себя до десяти. В конце концов он – взрослый мужчина. Это его собственный дом. Ему незачем, да он и не желает что-либо объяснять тете Уинифред.

– Я выходил. Мне нужно было выйти.

Тетя Уинифред пренебрежительно фыркнула и заявила:

– Это очевидно.

– Очевидно! Очевидно! Ясно как нос у меня на лице! – заверещал Тео.

Моттон терпеть не мог, когда попугай принимался делать людям замечания да еще раздраженным тоном, и сказал:

– У тебя нет носа, Тео!

Попугай взъерошил перья и проорал: