Текст книги "Любовница понарошку"

Автор книги: Салли Лэннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Салли Лэннинг
Любовница понарошку

1

Айрис Крейн с детства боялась темноты и одиночества. Когда мама с отчимом уходили куда-нибудь по вечерам, девочка включала светильники во всех комнатах, чтобы избавиться от страшных теней, прячущихся по углам. Она засыпала в кресле посередине комнаты, и утром ее ругали за то, что она забыла погасить свет.

Позже ее страх перекинулся на лифты. Ей казалось, что как только дверцы закрываются, прекращается всякая связь с тем миром, который ты любишь. Ты остаешься совсем одна в тесной коробке, из которой можешь и не выбраться. Со всех сторон раздаются шорохи и стоны, а откуда-то снизу вот-вот высунется длинная рука и утащит тебя в бездну.

Айрис не пыталась рассказать маме о тех призраках, которые мерещились ей во мраке. Мама бы просто посмеялась над ее глупостью и трусостью. Но однажды девочка, плача, поведала об этих чудищах молоденькой учительнице труда. Та взяла кусок глины и сказала:

– Вылепи их такими, какими ты их видишь.

Когда маленькая Айрис своими неуверенными и неловкими ручками изобразила что-то длинное, тонкое, многорукое и многоногое, мисс Эверет взяла это Нечто из ее рук, скомкала и выбросила за окно. С тех пор страхи стали отступать. Но с куском глины Айрис больше не расставалась.

Она почему-то вспомнила эту историю, поднимаясь на верхний этаж высотного здания в самом центре Сити. Лифт был скоростной, бесшумный, да еще со стеклянными стенками. Теперь она была взрослой и знала, что ничего страшного не произойдет, но сердце тем не менее билось все чаше. Впрочем, это никак не было связано с ее детскими фобиями. Ей предстояла встреча с человеком, который мог испугать не ее одну.

Айрис вздохнула, выходя из лифта и аккуратно расправляя тонкую ткань юбки. Она вошла в приемную и взглянула на солидную дверь. За этой дверью сидел враг – Джералд Стоктон, владелец сети банков, разбросанных по всему миру. Ей пришлось использовать ложный предлог, чтобы получить доступ в святая святых его финансовой корпорации.

Девушка горделиво выпрямилась, мимолетно взглянув на себя в зеркало. Буйство ее каштановых кудрей было небрежно заколото на макушке элегантной заколкой, давая возможность рассмотреть изящную шейку. Ей не пришлось долго трудиться, чтобы соорудить этот шедевр, – всего часа два. Костюм цвета маренго блистал головоломной простотой, а скромный разрез на юбке сзади демонстрировал ножки непостижимой длины и умопомрачительной формы. Пена оборок белоснежной блузки не скрывала красивой формы ее груди. Итальянские кожаные лодочки, серебряные украшения и сногсшибательный макияж дополняли картину.

Раньше ее и под угрозой расстрела не заставили бы надеть серое, она предпочитала природные цвета. Но слишком много зависело от этого рандеву, и она хотела выглядеть элегантной и собранной. Под лацканом ее делового костюма испуганной пташкой билось сердце, но Айрис уже давно научилась скрывать свои страхи от посторонних глаз.

Длинноногая блондинка приоткрыла массивную дубовую дверь, вежливо напоминая своему шефу, что мисс Айрис Крейн ждет в приемной.

Дверь медленно и тяжело закрылась за Айрис, и девушка осталась наедине с хозяином кабинета.

Джералд Стоктон встал из-за стола красного дерева и протянул ей руку.

– Какая приятная неожиданность, мисс Крейн. К сожалению, я не смог познакомиться с вами лично в прошлом году, когда купил две ваши работы на выставке в Париже.

Рукопожатие было крепким, но лед его глаз не растаял от движения мышц лица, которое люди обычно называют улыбкой. Он, казалось, был высечен из гранита. Тяжелая челюсть, ямочка на подбородке, несколько выдающиеся скулы – такое лицо так и хотелось вылепить. Его короткая стрижка не позволяла волнистым от природы волосам завиваться в легкомысленные локоны. Волосы были более темного оттенка, чем у Айрис.

Он был бы неплохой моделью. Его тело было спрятано от чужих глаз в униформу всех управленцев – безупречный деловой костюм, но в фигуре угадывалась уверенная мужественность, не менее очевидная оттого, что она была так тщательно скрыта. Жесткий человек. Холодный, словно сталь. Явно не тот человек, к чувствам которого можно взывать.

Айрис была достаточно высока для женщины – 175 сантиметров, но Стоктон был значительно выше. Девушка не привыкла, чтобы на нее смотрели сверху вниз, и сразу почувствовала себя неуютно. Но ее голос прозвучал ровно и уверенно:

– Я надеюсь, вам нравятся мои веши, которые вы купили?

– Я всегда был поклонником изделий из бронзы, но ваши скульптуры как-то особенно удачно вписались в мой интерьер. Со временем начинаю ценить их все больше.

Хотя Айрис сама напросилась на комплимент, тем не менее его похвала была ей приятна.

– Я редко ошибаюсь, когда вкладываю деньги. А ваши работы резко подскочили в цене в последнее время.

Его слова стерли улыбку с ее лица. Айрис разочарованно спросила:

– Так вы купили эту бронзу в качестве капиталовложения?

– Разумеется.

– А вовсе не потому, что они затронули какую-то струну вашей души?

Его смешок был лишен каких-либо эмоций.

– Вы обратились не по адресу.

В этом он был, несомненно, прав. Джералд Стоктон явно не был тем человеком, к которому она хотела бы прийти в трудную минуту. Они общались всего несколько секунд, но его ледяное равнодушие уже заставило Айрис недоумевать: а не был ли он просто бездушным манекеном?

С трудом пытаясь взять себя в руки, она спросила:

– Можно я присяду?

– Конечно, конечно. Выпьете чашечку кофе?

– Нет, спасибо.

Айрис изящно устроилась в удобном кожаном кресле, демонстрируя ноги, обтянутые тончайшим шелком.

– Прошу меня извинить, мистер Стоктон, если я завладела вашим вниманием под надуманным предлогом. Дело в том, что мое посещение никак не связано с моей работой.

– Неужели? Я-то думал, вы обходите потенциальных покупателей, пытаясь получить заказ. Так сказать, торгуете вразнос.

Темные ресницы Айрис метнулись вверх.

– Никогда этого не делала и не собираюсь начинать, тем более с вас.

– Как вы восхитительно самоуверенны!

В ее планы не входило терять самообладание еще до того, как они подошли к теме разговора.

Айрис ответила в тон ему с такой же ничего не значащей улыбкой:

– Вы бы не вложили деньги в мою бронзу, если бы не считали, что я талантлива. Кроме того, даже в самые худшие времена я не позволяла капризным богатым покупателям диктовать мне свои условия.

– Тогда почему же вы здесь, мисс Крейн? Может быть, у богатых, как вы выразились, и есть капризы, но у них есть и свои обязанности. Я, например, сегодня очень ограничен во времени, поэтому попрошу вас перейти непосредственно к цели вашего визита.

Он оперся о стол, и Айрис пришлось взглянуть на него снизу вверх. Она тут же пожалела о том, что села. Тем не менее она произнесла ровным голосом:

– Молва донесла до меня весьма неприятную информацию. Я бы хотела узнать от вас, насколько она правдива. Если это только слух, я избавлю вас от своего присутствия в течение нескольких секунд.

Стоктон резко сказал:

– У меня есть гораздо более важные дела, чем разбирать сплетни.

– Я слышала, что вы собираетесь обнародовать имеющиеся у вас данные по факту мошенничества, якобы совершенного Стефаном Кенелом.

– Ну это уж точно не слухи.

– У вас не может быть таких данных.

– Почему вы так думаете?

– Стефан Кенел – мой отчим, я его хорошо знаю, он просто не мог совершить ничего бесчестного.

– Это скорее говорит об отсутствии у вас проницательности, чем о высоких моральных принципах вашего отчима. Вы, видимо, гораздо лучший скульптор, чем судья человеческих душ.

– Я знаю его всю мою жизнь.

– Но вы однако не носите его фамилию.

– Он был вторым маминым мужем. Мой отец умер, когда мне было всего три года, – пояснила Айрис. – Хотя мама вскоре развелась и со Стефаном, мы продолжали общаться с ним до самой его смерти. Вы ведь знаете, что он умер больше года назад? Так что он не сможет постоять за себя, и мне придется защищать его от этого чудовищного обвинения.

– И каким же образов вы собираетесь его защищать?

Айрис заговорила с необыкновенной страстью в голосе:

– Я знала его девятнадцать лет. Могу заявить вам с полной уверенностью, что он никогда бы не взял чужих денег.

– Дорогая мисс Крейн, вы очень трогательно защищаете своего отчима. Браво! Хотя можно было бы еще и слезу пустить, тогда спектакль производил бы еще большее впечатление. Но, к сожалению, слезы редко принимаются во внимание в судебной практике. Я опубликую данные по факту мошенничества Стефана Кенела на следующей неделе и наконец смогу восстановить репутацию одной из моих компаний, которая была запятнана вашим отчимом.

В полном смятении Айрис прошептала:

– Вы не можете этого сделать!

– Очень даже могу. И сделаю.

Джералд Стоктон посмотрел на свои золотые часы.

– Если вы изложили все, что хотели, я думаю, что мы можем завершить наше рандеву к взаимному удовольствию.

Айрис с непередаваемым изяществом поднялась.

– Если вы выпустите в свет эту ложь о моем отчиме, я подам на вас в суд за дискредитацию.

– Бога ради – над вами просто посмеются. Кроме того, вы хотя бы в общих чертах представляете, во сколько это вам обойдется?

– Для вас только деньги имеют значение?

– В данном вопросе – да! Стефан Кенел вытянул из моей компании пятьсот тысяч долларов.

– А может, правда заключается в том, что вы допустили промах в ваших финансовых операциях, потеряли полмиллиона, а теперь ищете козла отпущения?

– Если вы еще хоть раз посмеете высказать что-либо подобное, то уже я подам на вас в суд! – сказал Стоктон голосом, в котором звучала сталь. – Мой секретарь проводит вас.

– Я не уйду отсюда, пока вы не пообещаете не валять в грязи имя моего отчима!

Стоктон выпрямился и шагнул к ней.

– У вас хватает наглости делать подобные заявления? Ведь, насколько я знаю, свою студию вы купили на деньги, полученные в наследство от вашего отчима. А разве не вы владеете чудесным домиком в Эксетере?

– Так вы все это время знали, что я падчерица Стефана?

– Я всегда собираю информацию о художниках, в работы которых вкладываю деньги. Так легче работать.

– Вы водили меня за нос с самого начала нашего разговора? Какой стыд!

– Я думаю, что скорее это вы водите всех за нос. Именно вы живете на проценты от мошенничества, делая вид, что зарабатываете на жизнь скульптурой. Вы не боитесь, что эта история бросит тень на ваше доброе имя?

Вне себя от гнева, Айрис выкрикнула:

– А вам разве не стыдно марать имя умершего человека, зная, что я не смогу нанять таких же высокооплачиваемых адвокатов, как вы, для защиты его чести?

Холодные голубые глаза Стоктона остановились на ее лице. Он удивленно спросил ее:

– Вы действительно думаете, что он не виновен?

– Конечно! Стала бы я тратить свое и ваше время, если бы не была уверена в своей правоте.

– Очень жаль, но вам придется столкнуться с жестокой правдой. А теперь я попрошу вас оставить меня. У меня через десять минут деловая встреча.

Ненавидя себя, а еще больше Стоктона, Айрис проглотила обиду.

– У меня нет никакого шанса изменить ваше решение?

– Ни единого.

– Так не бывает…

Его глаза пронизывали Айрис насквозь.

– Я удивлен, что вы сразу же не предложили мне очевидного. С вашей-то сомнительной репутацией…

Айрис вспыхнула. Она с силой сжала руки так, что косточки ее пальцев побелели.

– Вы, разумеется, поверили той грязной газетенке, которая напечатала откровения моего бывшего художественного агента? И еще утверждали, что не верите сплетням!

– Ваш агент хорошо известен в мире искусства.

– Да, конечно, а я в то время была всего лишь начинающей художницей с заметной внешностью, которая всегда подстегивает воображение желтой прессы. Вы знаете, почему я умоляю вас не обнародовать ваши догадки? Я на собственном опыте убедилась, как легко запятнать ни в чем не повинного человека, а исправить все потом значительно труднее.

– Когда я приехал на вашу выставку в прошлом году, вы как раз уходили, окруженная толпой мужчин. Так что я очень сомневаюсь в том, что обвинения в вашей аморальности появились только в результате наговора покинутого любовника.

Ее плечи бессильно поникли.

– Я сюда пришла не для того, чтобы защищаться от обвинений в сексуальной распущенности, – сказала Айрис тихо. – И вовсе не для того, чтобы предлагать вам себя при условии, что вы согласитесь не печатать ваши разоблачения.

– А почему же вы не подали в суд на этого Клема – вашего бывшего любовника, бывшего наставника, бывшего художественного агента, если он лгал, как вы утверждаете?

– Это ведь было четыре года назад, – устало объяснила Айрис. – Я к тому времени не продала еще ни одной своей работы. Мне не хотелось просить денег у Стефана, а у меня самой не было ни копейки, чтобы заплатить адвокату.

Стоктон засунул руки в карманы и мерил ее взглядом с ног до головы, как будто обдумывая что-то. Айрис казалось, что его ледяные глаза раздевают ее донага. Она поежилась. Раньше бы она пулей выскочила из кабинета. Но последние годы закалили ее. После того, как Клем выставил напоказ их отношения и ее подвергли остракизму, бойкотировали ее выставки, показывали на неё пальцем, ее уже было не так просто смутить. Айрис подняла подбородок повыше и не произнесла ни слова.

Стоктон вынес приговор:

– А вы не дешево одеты.

– Я знаю прекрасные места, где можно купить вещи известных модельеров со значительными скидками. Если хотите, могу вам посоветовать пару таких магазинчиков…

– Непременно воспользуюсь вашим советом. Джералд Стоктон небрежно присел на край стола.

– Может, я и передумаю, – сказал он уклончиво.

– Вы поверили, что Стефан невиновен?

– Нет, вовсе нет. – Он был категоричен. – Но вы могли бы быть мне полезны в определенном отношении.

Айрис побледнела.

– И вы не станете портить репутацию моего отчима?

– Именно так.

Хотя ее сердце яростно забилось, Айрис произнесла ровным голосом:

– Мистер Стоктон, я не буду спать с вами! Стоктон поднял бровь вверх.

– А я разве просил вас об этом?

– Что же вам от меня надо?

– Вы могли бы мне помочь на следующей неделе. Мне предстоит провести несколько встреч в неофициальной обстановке. Ну вы понимаете: клубы, рестораны, загородные выезды. Не могу сказать, чтобы я очень уж любил такие мероприятия, но от них никуда не денешься. Я бы хотел, чтобы вы сопровождали меня повсюду. Если говорить уж совсем откровенно, я бы хотел, чтобы вы выдавали себя за мою любовницу. Не думаю, что вам будет так уж трудно это сделать.

Айрис не понадобилось ни секунды, чтобы обдумать ответ.

– Я скульптор, а не девочка по вызову.

– Так вы больше не хотите оградить память вашего отчима от скандальных разоблачений?

В голосе Стоктона отсутствовали какие бы то ни было эмоции.

– Зачем вам нужна женщина с моей репутацией?

– Вы мне интересны.

Он смотрел на нее так, будто она была привилегированной акцией денежного рынка.

– Вы очень талантливая женщина. Ну это вы и сами знаете. Кроме того, вы умеете хорошо выражать свои мысли, прекрасно одеваетесь и довольно симпатичны. Вы мне подходите. Итак, мисс Крейн, каков ваш ответ?

Айрис вспыхнула. Она не просто симпатична, она красавица! Это вовсе не было завышенной самооценкой. Зеркало говорило ей об этом каждый день, а весь остальной мир вторил ему в один голос. Но для господина, в чьих венах течет вода вместо крови, она была только «довольно симпатична»!

Конечно, ей следовало бы ему резко отказать. Но ее мысли вернулись к Стефану, к его неизменной улыбке и заразительному смеху. Айрис вспомнила, как его приезды спасали ее от одиночества в период болезненного взросления. Мать Айрис ревниво относилась к расцветающей красоте дочери, а ее третий муж делал все, чтобы подорвать веру Айрис в свой художественный талант. Если уж говорить, положа руку на сердце, именно они сделали ее юность невыносимой и несчастной. Айрис ушла из дома сразу же после окончания школы. Именно Стефан позаботился о том, чтобы она не знала нужды в годы учебы в художественной школе, когда она ночи напролет лепила, начиная понимать свои возможности и достоинства.

А также свои слабости, из которых самой главной был Клем. Нет, сейчас не время думать об этом человеке.

Айрис осторожно сказала:

– Итак, если я правильно вас поняла, вы хотите, чтобы я в течение недели была вашей…

Она намеренно медленно окинула глазами фигуру Стоктона, задержав взгляд на дорогом шелковом галстуке с гербом известного университета.

– Хотя вы и не совсем тот парень, на свидание к которому я бежала бы сломя голову, но я думаю, что не сильно ошибусь, если скажу, что масса женщин смогли бы закрыть глаза на ваши недостатки, помня о ваших деньгах. Я не думаю, что вы сделали мне это предложение из доброты душевной. Так что скажите честно, зачем вам все это надо?

К ее негодованию Стоктон ухмыльнулся.

– У вас язык как бритва.

– Вот еще одна причина держаться от меня подальше.

– Я думаю, что как-нибудь это переживу, – уверенно заявил Стоктон.

Айрис почувствовала яростное желание вывести его из себя, сбить с него это железное самообладание, и она обманчиво мягко сказала:

– Вы кое-что забыли. Ваше имя у всех на слуху – благодаря вашим компаниям, нововведениям и куче денег. Не думайте, что я не провела расследование, прежде чем решила прийти к вам. Я тоже не прозябаю в неизвестности – в прошлом году у меня была успешная выставка в Париже, а сейчас готовится другая – в Лондоне. Так что, если мы появимся вместе, то у желтой прессы будут именины сердца. Будет море сплетен и домыслов, море слухов, которых вы так не любите.

– Итак, ваш ответ – нет?

Стоктон встал, подошел к двери и взялся за ее ручку.

– Не забудьте купить газету на следующей неделе. Вы узнаете много нового о своем отчиме, и там не будет ни капли слухов.

Она этого просто не вынесет. Айрис понимала, что даже если она подаст в суд на Стоктона и по какому-то невероятному стечению обстоятельств выиграет, ущерб репутации Стефана все равно будет нанесен.

Айрис сказала холодно:

– Я лишь указала на некоторые недостатки вашего плана.

– Как любезно с вашей стороны.

– Если я соглашусь, то это будет всего лишь актерская игра с моей стороны. После окончания встреч я не позволю вам подойти к себе на расстояние выстрела.

– Вы так уверены, что я захочу этого? Айрис прошипела сквозь сжатые зубы:

– В чем будут состоять мои обязанности?

– Вы будете жить в моей квартире. В субботу вы сопрозодите меня на званый ужин, который я организую. Мой главный администратор тешит себя надеждой, что его дочь составит мне прекрасную партию. Я уверен, что ваше присутствие выведет его из этого заблуждения.

В воскресенье мы обедаем в доме человека, которого я намереваюсь включить в административный совет. К сожалению, его жена больше интересуется мной, чем карьерой своего мужа. Вы дадите ей понять, что у нее нет никаких шансов. Еще через два дня мы вылетим в мой дом в швейцарских Альпах. Я езжу туда редко, только иногда, покататься на лыжах в феврале. Там я собираюсь заключить выгодный контракт с японской корпорацией, и вам предстоит общаться с женами высшего руководства этой фирмы. Потом у меня встреча с потенциальным покупателем в яхт-клубе на одном из тропических островов. После этого вы можете быть свободны. Всего восемь дней, не считая завтрашнего.

В Айрис проснулась тяга к приключениям. Стараясь не показывать своих эмоций, она сказала:

– Понимаю, понимаю. Так как вы богаты, женщины просто преследуют вас.

– Будем считать это профессиональным риском.

Айрис чуть не улыбнулась, впервые почувствовав что-то похожее на симпатию к Стоктону, но поторопилась задушить это чувство в зародыше.

– Если я все же решусь принять ваше предложение, я бы хотела сразу же расставить точки над «и». Лично вы мне совершенно не нужны, несмотря на все ваши деньги. На людях я буду вести себя так, будто влюблена в вас. Но я требую отдельную комнату и гарантии своей неприкосновенности.

– Никаких проблем.

Она, видимо, его совсем не волновала. Какое-то неприятное чувство раздражения заворочалось в ее сердце.

Айрис продолжала:

– Кроме того, я хочу, чтобы вы подписали письменное обещание, что не будете впредь вредить репутации моего отчима.

– В случае, если вы соблюдете условия нашего договора.

Ее небесно голубые глаза пробежали по его лицу.

– Я могу пообещать вам это.

– Так вы согласны? Айрис прикусила губу.

– Послушайте! Мы никогда не сможем реализовать ваш план, ведь мы совсем не нравимся друг другу!

– Вы выражаетесь слишком мягко. Вы, видимо, хотели сказать, что мы глубоко антипатичны друг другу.

– Вы абсолютно правы, – огрызнулась Айрис. – И мне кажется, что вы-то сами вряд ли сможете сыграть роль пылко влюбленного, – уколола его она.

– Это уж не ваша забота, – отбрил он. – Так да или нет? Восемь дней вашего времени – и репутация вашего любимого отчима чиста, как белый лист бумаги.

– Я согласна.

Она посмотрела в глаза Стоктона и поняла, что он с самого начала знал, что она согласится.

– Кроме нашего основного договора вы должны подписать соглашение о том, что вы никогда не будете обсуждать наши отношения в прессе, – холодно заявил он. – Завтра в три часа я жду вас у себя для подписания всех документов. А ко мне на квартиру вы можете приехать завтра к десяти вечера.

– Прекрасно, – сказала Айрис с ироничной улыбкой. – Будем надеяться, что этот спектакль не будет очень накладен для вашего кошелька. Да, кстати, ваша секретарша прекрасно знает, что мы не любовники и встретились только сегодня.

– Я достаточно хорошо плачу своей секретарше, чтобы она не распускала язык.

– Это меня вовсе не удивляет. – Айрис почти сердечно распрощалась: – До свидания, мистер Стоктон, хотя не могу сказать, чтобы мне было так уж приятно познакомиться с вами.

– Не очень зарывайтесь. Наш договор еще не подписан и, соответственно, еще не вступил в силу.

Айрис сказала язвительно:

– Если Стефан сейчас смотрит на меня с небес, он должен оценить, что я для него делаю.

– Люди, которые лгут и крадут деньги, не попадают на небо, – в тон ей произнес Стоктон и открыл ей дверь. – До свидания.

– Тогда вы тоже туда не попадете.

Они стояли в дверях перед его секретаршей. Айрис встала на цыпочки и расцеловала остолбеневшего Стоктона в обе щеки.

– Пока, дорогой. Увидимся завтра, – проворковала она.

Затем, повернувшись к Стоктону спиной, она дружелюбно улыбнулась его секретарше.

– Не волнуйтесь, не нужно меня провожать.

Айрис знала, что разрез на юбке демонстрирует ее восхитительные ножки. Через несколько секунд она услышала, как Стоктон с шумом захлопнул дверь кабинета.

Она вывела его из себя. Это хорошо.

Встречала ли она в своей жизни еще хоть одного человека, который будил в ней такую неприязнь? Даже третий муж ее матери любил собак и рододендроны и временами смеялся над своими собственными шутками. Джералд же Стоктон не знал привязанностей и слабостей.

Холодный. Жесткий. Властный.

Прежде чем она завтра подпишет эти документы, она внимательно их прочтет.