Текст книги "Зловещий доктор Фу Манчи"

Автор книги: Сакс Ромер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА IX
ТРЕТЬЯ ЖЕРТВА

С рассветом Элтем, Смит и я как следует проверили все электрические приспособления. Они функционировали безупречно. Становилось все более неприятным, как кто-то мог забраться в Редмоут и исчезнуть в течение ночи. Забор с колючей проволокой оставался нетронутым, и не было никаких признаков того, что с ним что-либо делали.

Мы со Смитом тщательно осмотрели кустарник.

Там, где мы нашли пса, шагах в пяти в западу от букового дерева, трава и сорняки были истоптаны, а окружавшие лавры и рододендроны несли свидетельства происходившей схватки, но мы не обнаружили ни одного следа человеческой ноги.

– Земля сухая, – заметил Смит. – Ничего другого ожидать было нельзя.

– По-моему, – сказал я, – кто-то пытался разделаться с Цезарем. Его присутствие представляет для них опасность. А он в бешенстве сорвался с цепи.

– Я тоже так думаю, – согласился Смит. – Но почему этот человек пришел сюда? И как, расправившись с собакой, выйти из Редмоута? Я готов признать возможность того, что кто-то проник сюда днем, когда ворота открыты, и прятался до сумерек. Но как, каким чудом может он отсюда выйти? Он должен обладать качествами птицы!

Я вспомнил слова Гребы Элтем и рассказал моему другу, как она описала существо, которое видела вползавшим в этот дьявольский кустарник.

– Такого рода предположения могут завести нас в область, находящуюся за пределами наших возможностей, Петри, – сказал он. – Давай держаться того, что мы можем понять, а это поможет прояснить то, что пока непонятно. Вот как на сегодняшний день обстоят дела:

1) Элтем, необдуманно решивший вернуться во внутренние районы Китая, получает предупреждение от официального лица, чью дружбу он каким-то образом завоевал, требующее, чтобы он оставался в Англии.

2) Я знаю это официальное лицо как члена Желтой группы, которую доктор Фу Манчи представляет в Англии.

3) Несколько попыток разделаться с Элтемом, о которых нам почти ничего не известно, провалились, скорее всего благодаря его «оборонительным сооружениям». Покушение в поезде не удалось из-за того, что кофе в вагоне-ресторане пришелся не по вкусу мисс Элтем. Покушение на Элтема здесь провалилось из-за бессонницы мисс Элтем.

4) В то время, как Элтем отсутствовал, в Редмоуте проводятся приготовления к его возвращению, что привело:

а) к смерти колли мистера Денби;

б) к тому, что мисс Элтем видела и слышала;

в) к тому, что мы все видели и слышали прошлой ночью.

Итак, разъяснение четвертого пункта – раскрытие характера этих приготовлений – становится нашей первоочередной задачей. Главная цель этих приготовлений, Петри, – обеспечить кому-то доступ в комнату Элтема. Другие события имеют побочный характер. Например, от собак нужно было избавиться; и, разумеется, бессонница мисс Элтем спасла ее отца и во второй раз.

– Но от чего? Ради Бога, скажи – от чего?

Смит бросил взгляд на тени с пятнами солнечного света на лужайке.

– От прихода какого-то гостя, может быть, самого Фу Манчи, – сказал Смит негромко. – Цели такого посещения мы никогда не узнаем, потому что, если б узнали, это означало бы, что цель достигнута.

– Смит! – сказал я. – Я не вполне понимаю тебя, но как, по-твоему, у него здесь где-то спрятана какая-нибудь ужасная тварь? Это на него похоже!

– Я начинаю подозревать, что здесь спрятана самая страшная и грозная тварь современного мира. Я уверен, что в Редмоуте находится сам Фу Манчи!

В этот момент наш разговор прервал Денби, сообщивший, что он осмотрел ров, обочину дороги и берег реки, но не нашел следов человека или каких-либо других улик.

– Я думаю, прошлой ночью из Редмоута не уходил никто, – сказал он голосом, в котором слышался благоговейный ужас.

Тот день тянулся медленно. Мы организовали группу и прочесали окрестности в поисках незнакомых следов, осмотрели каждый фут римских руин, но безрезультатно.

– А не может твое присутствие здесь заставить Фу Манчи отказаться от своих планов? – спросил я Смита.

– Думаю, что нет, – ответил он. – Видишь ли, если мы не сможем удержать Элтема, он через две недели отплывет в Китай. Поэтому доктор Фу Манчи не может терять времени. И потом, мне кажется, что характер всех этих приготовлений таков, что остановить события уже невозможно. Конечно, Фу Манчи может несколько отклониться в сторону от намеченного, попытавшись убить меня, если возникнет такая возможность. Но мы по опыту знаем, что он не позволит ничему помешать своим планам.

Я полагаю, что предчувствие беды – одно из немногих состояний человека, подвергающих его нервную систему наиболее сильному стрессу. Любое ожидание – неважно, радости или боли – чувствуется острее, чем сама реальность, которой оно предшествует; но это пассивное ожидание в Редмоуте, ожидание удара, который, как мы знали, неизбежен, превосходило по нервному напряжению все, что я когда-либо испытывал ранее.

Я чувствовал себя, как человек, привязанный к жертвеннику ацтеков, над которым занесен нож жреца!

Вокруг пульсировали таинственные злобные силы, и против них у нас не было защиты. При всем ужасе происходившего я считают Божьей милостью то, что развязка наступила так быстро и внезапно: в этом тихом доме в графстве Норфолк нам пришлось схватиться с самыми фантастическими ужасами, характерными для операций, проводимых Фу Манчи. Мы не успели опомниться, как все это обрушилось на нас. В драмах реальной жизни не бывает музыкального сопровождения.

Мы сидели на маленькой террасе в наступающих сумерках, и я помню, что эта мирная сцена, казалось, показывала необоснованность моих опасений и страха перед близкой трагедией. Вдруг Цезарь, который в течение всего дня вел себя, как послушный пациент, опять начал выть, и я увидел, как вздрогнула Греба Элтем.

Я взглянул на Смита и уже собрался предложить уйти в комнаты, когда события приняли бурный оборот. Видимо, присутствие девушки подвигнуло Денби на необдуманный поступок, он почувствовал желание выделиться в ее глазах. Но, как я теперь припоминаю, он почти не сводил взгляда с кустов, только иногда посматривая на ее лицо, затем неожиданно вскочил, как безумный, опрокинув свой стул, и помчался через лужайку к деревьям.

– Вы видели? – кричал он. – Вы видели это?

У него, очевидно, был револьвер. На краю полосы кустарника раздался выстрел, и мы увидели оружие в поднятой руке Денби.

– Греба, пойди и запри все окна! – крикнул Элтем. – Мистер Смит, заходите в кусты с западной стороны. Доктор Петри, с восточной! Эдвардс, Эдвардс… – Он побежал, как кошка, через лужайку.

Когда я бежал в противоположном направлении, я услышал голос садовника у нижних ворот и понял замысел Элтема. Он состоял в том, чтобы окружить кусты.

Еще два выстрела и две вспышки из густой зеленой чащи. Затем – громкий крик (мне показалось, кричал Денби) и еще один, сдавленный.

Затем тишина, прерываемая лишь завываниями мастиффа.

Я промчался через розовый сад, перепрыгнул через клумбу герани и гелиотропа и полез в гущу кустов под вязами. Слева слышались крики Эдвардса и голос Элтема, что-то говорившего ему в ответ.

– Денби! – закричал я и еще раз, громче: – Денби!

Но опять наступила тишина.

Теперь над Редмоутом сгущались сумерки, но мои глаза уже привыкли к темноте, и я мог достаточно ясно разглядеть то, что лежало передо мной. Стараясь не думать о том, что может подстерегать меня вверху, внизу, вокруг, я пробирался дальше, в самую гущу кустов.

– Вернон! – С одного края кустарника донесся голос Элтема.

– Держись больше вправо, Эдвардс, – услышал я прямо впереди крик Найланда Смита.

С жутким и непередаваемым ощущением нависшей беды я продрался к серой прогалине в зелени вязов. У подножия бука я чуть не упал, наткнувшись на Элтема. Затем появился Смит. Садовник Эдвардс, обойдя большой куст рододендронов, присоединился к нам. Какое-то мгновение мы все стояли молча.

Легкий ветерок пронесся, шурша, через листву бука.

– Где он?

Я не помню, кто это сказал, я был слишком изумлен и ошеломлен.

Элтем начал кричать:

– Вернон! Вернон! Вернон!

Голос его становился все пронзительней. Было что-то ужасное в этом безнадежном крике под шуршащими листьями бука, в окружении кустов, скрывающих Бог знает что.

Сзади дома послышался слабый лай Цезаря.

– Быстро! Свет! – резко крикнул Смит. – Давайте сюда все фонари!

Мы выбрались из чащи, уклоняясь от веток лавра и вечнозеленых кустов, и беспорядочной компанией вышли на лужайку. Лицо Элтема было мертвенно-бледно, челюсти сурово сжаты. Он встретил мой взгляд.

– Прости меня Бог! – сказал он. – Я мог бы сегодня вечером совершить убийство!

Он был человеком, сочетавшим в себе загадочные качества.

Казалось, прошла вечность, пока мы нашли фонари. Но в конце концов мы опять пошли в кусты, и нам хватило десяти минут, чтобы осмотреть всю полосу кустарника, которая оказалась довольно короткой. Мы нашли револьвер Вернона Денби, но больше ничего.

Когда мы опять стояли на лужайке, я подумал, что никогда раньше не видел Смита таким измученным.

– Боже, что мы можем сделать? – пробормотал он. – Что все это значит? – Он не ждал ответа, да его и не могло быть.

– Обыщите все кругом! – хрипло сказал Элтем. Он побежал в розовый сад и начал как безумный бродить среди цветов, бормоча: «Вернон! Вернон!»

Мы искали почти целый час. Мы прочесали каждый квадратный метр забора с колючей проволокой и не нашли ни малейшего следа. Мисс Элтем тихонько присоединилась к нам в этих отчаянных поисках. Нам помогали и несколько слуг.

Охваченные суеверным ужасом, мы опять сходились на террасе. То один, то другой присоединялся к нам, отчаявшись в безнадежных поисках. Пока не было только Элтема и Смита. Затем и они возвратились после осмотра ступеней, ведших к нижним воротам. Элтем рухнул на скамью, закрыв лицо руками.

Найланд Смит ходил взад и вперед, как животное, попавшее в клетку, щелкая зубами и подергивая мочку своего уха. То ли оттого, что в голову ему пришла внезапно какая-то мысль, то ли потому, что вихрь его размышлений требовал немедленных действий, но он схватил фонарь и молча быстрым шагом прошел через лужайку к кустам. Я последовал за ним. Мне кажется, он хотел неожиданно застать того, кто там таился. Но неожиданность подстерегала его самого и всех нас.

Потому что прямо у самой полосы кустарника он обо что-то споткнулся и упал. Я побежал к нему.

Он споткнулся о тело Денби, лежавшее там!

Всего несколько мгновений назад его там не было, и мы не могли догадаться, как оно туда попало. Присоединившийся к нам мистер Элтем издал короткий сухой рыдающий звук и опустился на колени. Затем мы несли Вернона Денби назад к дому, а пес выл похоронный марш.

Мы положили его на траву на склоне, который шел от террасы.

Измученное лицо Найланда Смита было ужасно. Но трагедия подсказала ему, что раньше спасло Денби. Резко повернувшись к Элтему, он проревел голосом, который был слышен даже за рекой:

– Боже! Какие же мы болваны! Выпустить пса!

– Но собака… – начал я.

Смит зажал мне рот ладонью.

– Я знаю, что Цезарь покалечен, – прошептал он. – Но если там прячется человек, пес приведет нас к нему. Если там человек, он побежит! Почему мы не подумали об этом раньше? Болваны, болваны! – Он опять поднял голос: – Держи его на поводке, Эдвардс. Он поведет нас.

План удался.

Едва Эдвардс тронулся вперед, колокольчики в доме начали звонить.

– Подождите! – крикнул Элтем и бросился в дом. В следующее мгновение он уже вышел обратно. Глаза его безумно сверкали.

– Над рвом, – крикнул он, задыхаясь. И мы побежали все вместе вдоль кромки деревьев.

Над рвом было темно, но не настолько, чтобы не увидеть узкую приставную лестницу из тонкого бамбука и шелкового шнура, свисавшую с двух крюков поверх двенадцатифутового забора из колючей проволоки. Не было слышно ни звука.

– Он ушел! – пронзительно закричал Элтем. – Вниз по ступенькам!

Мы побежали изо всех сил. Но Элтем обогнал нас. Как вихрь выдернул он болты и засовы и выскочил на дорогу, которая прямой белой полосой вела к подъему, где находились римские руины. Но на ней не было ни души. До наших ушей донесся отдаленный лай пса.

– Черт с ним! Он все равно калека, – прошипел Смит. – Преследовать тень можно и без него.

Через несколько часов, когда встало солнце, кустарник раскрыл свою тайну, оказавшуюся довольно простой: в яму была засунута большая бочка с подвижной крышкой, искусно привязанной к лавровому кусту и замаскированной пучками травы. У забора валялась тонкая бамбуковая палка с крюком на конце, к которому, очевидно, и цеплялась лестница.

– Как раз конец этой лестницы, исчезающей в кустах, и видела мисс Элтем, – сказал Смит, – когда она подняла тревогу и ему не удалось пробраться в комнату ее отца. Он и тот, кто там с ним еще был, без сомнения, прокрались в Редмоут днем, когда Элтем был в Лондоне, принеся с собой уже приготовленную бочку и все приспособления. Они спрятались где-то здесь, возможно, в кустах, и ночью устроили этот тайник. Вырытую землю бросали на клумбы, а лавровый куст, наверное, приготовили заранее. Видите ли, попасть внутрь для них никогда не представляло большой проблемы. Но из-за «защитных сооружений» было невозможно (по крайней мере пока Элтем был дома) выйти отсюда после наступления темноты. Поэтому для целей Фу Манчи рабочая база внутри Редмоута была существенно необходима. Его слуга – а Фу Манчи нуждался в помощи, – должно быть, прятался где-то снаружи; где – Бог его знает! В дневное время они могли входить и выходить через ворота, как мы уже заметили.

– Ты думаешь, это был Фу Манчи собственной персоной?

– Это представляется возможным. У кого еще такие глаза, которые мисс Элтем видела в окне прошлой ночью?

Теперь остается рассказать о том, как Фу Манчи планировал помешать Элтему уехать из Англии в Китай. Об этом мы узнали от Денби. Ибо Денби не погиб.

Легко было догадаться, что он наткнулся на незваного гостя у самого входа в его нору; его оглушили (судя по всему, мешком с песком) и втащили в тайник. Когда обыск кустарника был завершен, его тело отнесли к краю кустов и положили там, где мы его нашли.

Я не могу объяснить, почему ему сохранили жизнь, но были приняты меры, чтобы он не пришел в сознание и не открыл тайну, которую хранил кустарник. Только спустив с цепи пса, удалось прервать визит незваного гостя в Редмоут.

Денби поправлялся очень медленно и, когда уже был на пути к выздоровлению, не мог добавить ни одного факта к тому, что у нас уже было, – потеря памяти была полной!

Это, по моему мнению и по мнению специалистов, привлеченных для консультации, было результатом не удара по голове, а подкожного впрыскивания; крошечный след укола находился ниже и правее четвертого позвонка. Таким образом, сам не сознавая этого, бедняга Денби дал нам последнее звено в цепи доказательств, ибо, несомненно, посредством этой операции Фу Манчи планировал стереть из памяти Элтема его намерение возвратиться в Хэнань.

Природа жидкости, которая оказывала такое действие на мозг, была загадкой, разгадать которую было не под силу западной науке, – одной из многих жутких тайн доктора Фу Манчи.

ГЛАВА X
ТАИНСТВЕННЫЙ КИТАЕЦ

С тех пор как Найланд Смит возвратился из Бирмы, я почти во всех газетах натыкался на свидетельства кипучей деятельности Фу Манчи. Я не мог определить, почему и как такие материалы ускользали от моего внимания. То ли я тогда не придавал им особого значения, то ли они теперь стали особенно многочисленными?

Однажды вечером, вскоре после приезда из Норфолка, просматривая ряд газет, которые я принес с собой, я нашел по крайней мере четыре заметки, более или менее связанные с мрачным делом, которым мы с моим другом занимались.

Я всерьез уверен, что ни один белый человек не понимает бесчувственной жестокости китайцев. За все время пребывания доктора Фу Манчи в Англии пресса хранила единодушное молчание относительно его существования благодаря Найланду Смиту. Но в результате я уверен, что мой рассказ о делах этого китайца будет во многих кругах встречен с недоверием.

Ранее этим вечером я только писал первые главы, и я понимал, как трудно будет читателю в уютной и безопасной обстановке поверить, что человеческое существо может быть способно на такие хладнокровные злодейства, заранее продуманные и осуществленные недрогнувшей рукой, как в случае с той смертоносной тварью, которую напустили на сэра Криктона Дейви.

Можно было бы ожидать, что самый закоренелый, безбожный злодей не осмелится применить против своего злейшего врага такое оружие, как «поцелуй зайята». Голова моя была занята подобными мыслями, когда вдруг мое внимание привлекла следующая заметка:

От нашего специального

корреспондента

Нью-Йорк

Агенты секретных служб правительства США ищут на островах Южно-Китайского моря уроженца Гавайских островов с острова Мауи, который, как считают, продает ядовитых скорпионов в Гонолулу китайцам, желающим избавиться от своих детей.

Детоубийство, в том числе с помощью скорпионов, стало таким частым у китайцев, что власти начали расследование, которое навело на след торговца скорпионами из Мауи.

Практически все таинственно погибающие дети – девочки, которых китайцы не хотят иметь, и почти в каждом случае родители приписывают смерть укусу скорпиона и готовы представить ядовитое насекомое в качестве доказательства.

Власти не сомневаются, что детоубийство посредством укуса скорпиона становится обычной практикой. Агентам отдан приказ любой ценой схватить торговца скорпионами.

Стоит ли удивляться, что такой народ породил Фу Манчи? Я наклеил газетную вырезку в альбом, решив, что, если доживу до опубликования моего рассказа о тех днях, я процитирую эту заметку, проливающую дополнительный свет на китайский характер.

Я вырезал также сообщение агентства Рейтер в газете «Глоб» и абзац из «Стар». Они свидетельствовали о глубоком недовольстве, тайном брожении, вдохновителем которого в пока мирной Англии был зловещий доктор Фу Манчи:

Гонконг, пятница

Ли Хон Хунг, китаец, стрелявший вчера в губернатора, предстал перед судом по обвинению в покушении на преднамеренное убийство. Обвиняемый, не имевший защитника, признал себя виновным. Помощник королевского прокурора попросил вернуть заключенного под стражу до понедельника. Суд удовлетворил просьбу прокурора. Снимки, сделанные очевидцами преступления, показывают присутствие сообщника, также вооруженного револьвером. Сообщается, что этот человек, арестованный вчера вечером, имел при себе документальные свидетельства, доказывающие его вину.

Затем последовали другие материалы:

Изучение документов, найденных при обыске сообщника Ли Хон Хунга, показало, что оба щедро финансировались Кантонским обществом Триад, руководители которого предписали им убить сэра Ф. М или мистера К. С., секретаря по делам колоний. В рапорте, подготовленном сообщником для отправки в Кантон, также обнаруженном при личном обыске, он выразил сожаление по поводу провала покушения.

В Санкт-Петербурге распространено официальное сообщение о том, что подразделение китайских солдат и толпа деревенских жителей окружили дом российского подданного Саида Эфенди в окрестностях Хотана в Китайском Туркестане.

Они открыли стрельбу по дому и подожгли его. В доме находилось около 100 российских подданных, многие из них погибли.

Русское правительство дало указание своему полномочному представителю в Пекине заявить решительный протест по этому поводу.

И наконец, в колонке частных сообщений я нашел следующее:

Хэнань. Отменил посещение. Элтем.

Только я вклеил это в мой альбом, вошел Найланд Смит и уселся в кресло за столом напротив меня. Я показал ему вырезку.

– Я рад за Элтема и за девушку, – сказал Смит. – Но это знаменует еще одну победу Фу Манчи. Боже праведный! Зачем Ты откладываешь возмездие!

Загорелое лицо Смита сильно похудело с тех пор, как он начал сражение с самым грозным врагом, когда-либо противостоявшим человеку. Он встал и начал беспокойно ходить по комнате, яростно набивая табаком свою вересковую трубку.

– Я видел сэра Лайонела Бартона, – сказал он вдруг. – Короче говоря, он надо мной смеялся! В течение месяцев я все не мог понять, куда он уехал. А он был в Египте. Он как заколдованный, его и смерть боится. В «Таймс» опубликовано его письмо. Он видел в Тибете такие вещи, которые Фу Манчи предпочел бы скрыть от глаз Запада; в сущности, он, по-моему, нашел новый ключ к воротам Индийской империи.

Мы уже давно внесли имя сэра Лайонела Бартона в список людей, через чьи трупы Фу Манчи нужно было перешагнуть, чтобы достичь своих целей. Ориенталист и исследователь, бесстрашный путешественник, первым проникший в Лхасу, трижды в одежде паломника входивший в закрытую для европейцев Мекку, Бартон теперь опять обратил свои взоры к Тибету и этим подписал свой смертный приговор.

– То, что он сумел живым добраться до Англии, – хороший признак? – вопросительно глядя на Смита, предположил я.

Смит покачал головой и зажег почерневшую трубку.

– Англия сейчас – это паутина, – ответил он. – Паук будет ждать своего часа, Петри. Иногда я впадаю в отчаяние. За сэром Лайонелом уследить невозможно. Видел бы ты его дом в Финчли. Низенький такой, со всех сторон деревья. Сыро – как в болоте, запах – как в джунглях. Все кверху дном. Он только сегодня приехал и работает и ест (и спит, по-моему) в кабинете, который выглядит, как аукцион Сотби после землетрясения. В остальных комнатах – наполовину зверинец, наполовину цирк. У него конюх – бедуин, китаец – камердинер и Бог знает какие еще чудные люди.

– Китаец!

– Да, я его видел. Косоглазый кантонец, которого он зовет Кви. Мне он не нравится. Кроме того, там есть некий секретарь, Строцца, с очень неприятным лицом. Насколько я понимаю, он хороший языковед и переводит испанские записи к новой книге Бартона о майапанских храмах, которая скоро выйдет. Кстати, весь багаж сэра Лайонела пропал на пристани, включая его тибетские записи.

– Важная деталь!

– Конечно. Но он возражает, говорит, что пересек Тибет от Куен Луна до Гималаев и остался цел, и поэтому вряд ли возможно, что ему суждено погибнуть в Лондоне. Я уходил от него, когда он диктовал свои записи по памяти со скоростью двести слов в минуту.

– Он не теряет времени.

– Еще бы! Кроме книги о Юкатане и о Тибете, ему еще нужно на следующей неделе прочесть в институте свой научный труд о гробнице, которую он раскопал в Египте. Когда я уходил, подъехал какой-то фургон с доков и двое грузчиков доставили в дом саркофаг размером с лодку. По словам сэра Лайонела, он уникален и отправится прямиком в Британский музей после того, как сэр Лайонел его исследует. Этот человек делает шестимесячную работу за шесть недель и потом уезжает опять.

– Что ты предлагаешь делать?

– Что я могу сделать? Я знаю, что Фу Манчи попытается убить его. Я не могу в этом сомневаться. Уф, как вспомню, так вздрогну! Что за дом! Клянусь тебе, Петри, в комнаты никогда не проникает солнечный свет, и, когда я сегодня приехал, тучи комаров роились, как пылинки, в редком луче, иногда проникавшем через частокол деревьев. В доме запах сырости, чуть ли не малярийные пары, а вся западная сторона дома увита то ли лианами, то ли еще какими-то ползучими растениями, которые он однажды привез, с едким экзотическим запахом, полностью соответствующим всей атмосфере дома. Попомни мои слова, нет более подходящего места для совершения убийства.

– Ты принял меры предосторожности?

– Я зашел в Скотланд-Ярд и послал человека наблюдать за домом, но… – Он беспомощно пожал плечами.

– Как выглядит сэр Лайонел?

– Как безумец, Петри. Высокий, грузный, в грязном домашнем халате, с нечесаными седыми волосами и торчащими усами, острыми голубыми глазами и темным загаром. Не поймешь, то ли он носит короткую бородку, то ли очень редко бреется. Когда я уходил, он расхаживал по комнате среди тысячи и одной редкости, составляющей его уникальную коллекцию, мимо античной мебели, справочников, рукописей, мумий, копий, глиняной посуды и Бог знает еще чего, иногда отшвыривая ногой валяющуюся на его пути книгу или спотыкаясь о чучело крокодила или мексиканскую маску, то диктуя, то разговаривая. Кошмар!

Мы помолчали.

– Смит, – сказал я, – у нас нет прогресса в этом деле. При всей той мощной силе, которая против него выставлена, Фу Манчи удается ускользать от нас и по-прежнему идти своим непостижимым дьявольским путем к цели.

Найланд Смит кивнул.

– И мы не знаем всего, – сказал он. – Мы отмечаем людей, осознающих Желтую Погибель, и предупреждаем их – если успеваем. Может быть, им удастся спастись, может быть – нет. Но что мы знаем о других, которые, возможно, гибнут каждую неделю в результате действий этого убийцы? Мы не можем знать всех, кто разгадал загадку Китая.

Каждый раз, когда я читаю сообщения о том, что нашли утопленника, или что кто-то якобы совершил самоубийство или скоропостижно умер будто бы естественной смертью, я начинаю думать о Фу Манчи. Поверь мне, он вездесущ, его щупальца обнимают все. Я сказал, что сэр Лайонел, наверно, заколдован от смерти. Тот факт, что мы живы, – тоже чудо.

Он взглянул на часы.

– Почти одиннадцать, – сказал он. – Но ложиться спать нельзя – время дорого, не говоря уже о том, что это опасно.

Мы услышали звонок у входной двери. Затем последовал стук в дверь нашей комнаты.

– Войдите! – крикнул я.

Вошла девушка с телеграммой, адресованной Смиту. В свете лампы я видел его квадратную челюсть и стальной блеск глаз. Он взял конверт из рук девушки и открыл его, затем взглянул на бланк, встал и передал его мне. Беря свою шляпу с моего письменного стола, он сказал:

– Помоги нам Бог, Петри!

В телеграмме говорилось: «Сэр Лайонел убит. Немедленно приезжайте к нему домой. Жду. Инспектор Веймаут».