Текст книги "Рука доктора Фу Манчи"

Автор книги: Сакс Ромер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА XIX
«ЗАГАЗИГ»

Полных две недели прошло, прежде чем настойчивые усилия Найланда Смита увенчались хоть каким-то успехом. На какое-то мгновение завеса тайн, окружавшая Си Фана, приподнялась, и мы успели мельком увидеть работу отлаженного механизма этой организации. Лучше всего начать рассказ о происшествиях, связанных с некой тайнописью с того самого момента, когда я склонился над телом, распростертым на столе в кабинете инспектора в Управлении речной полиции. Это был человек, похожий на матроса-индийца, одетый в мешковатый дешевый голубой костюм – мокрый, грязный и прилипший к телу. Влажные пряди черных волос прилипли ко лбу покойного, и лицо его, прежде имевшее выражение злобное и хитрое, в смерти приобрело другое, более страшное.

Смерть этого человека наступила в результате удушения – об этом, кроме всего прочего, свидетельствовали и следы пальцев на шее, и вывалившийся изо рта язык, и жутко вылезающие из орбит мертвые глаза.

– Его нашли меж свай старой пристани на задворках Лавки Радости? – отрывисто спросил Смит, поворачиваясь к дежурному полицейскому офицеру.

– Совершенно верно, – подтвердил тот. – Приливом тело подняло прямо под поперечную балку.

– Когда это случилось?

– Во время максимального прилива прошлой ночью. Ньюсон, вернувшийся с десятичасовым катером, заметил блеск ножа в лунном луче.

Упомянутый инспектором нож с длинным кривым лезвием относился к тому виду холодного оружия, с которым мне приходилось сталкиваться в прошлом самым неприятным образом. Мертвый человек продолжал сжимать рукоять ножа в правой руке, и сейчас лезвие лежало на его груди. Как зачарованный смотрел я на это таинственное и трагичное приношение старой Темзы.

Подняв взгляд, я встретился с пристальными серыми глазами Найланда Смита.

– Вы видите метку, Петри? – резко спросил он. Я кивнул. Покойный был бирманским разбойником!

– И какие выводы делаете вы из всего этого? – медленно спросил я.

– В настоящий момент, – ответил Смит, – я затрудняюсь делать какие-либо выводы. Вы подтвердили заключение медицинского эксперта о том, что этот человек – безусловно, бирманский бандит-дакойт – не утонул, но умер от удушения. Из показаний полицейских следует, что встреча, в результате которой тело жертвы было сброшено в реку, имела место на старой пристани. А, как нам известно, заведение, в недавнем прошлом служившее убежищем Си Фана, то есть доктора Фу Манчи, примыкает к упомянутой пристани. Я склонен полагать, что это, – он кивнул в сторону жуткого и зловещего тела на столе, – слуга, приговоренный Фу Манчи к смерти за какую-то провинность.

Я зябко содрогнулся. Хоть я и был знаком с методами работы страшного китайца, с его жестоким пренебрежением к человеческим страданиям, человеческим жизням и человеческим законам, в моем сознании – сознании современного простого практикующего врача из средних слоев общества – не укладывалась мысль о том, что желтые дьяволы с Дальнего Востока бесчинствуют в самом сердце Лондона.

До сих пор я иногда начинал сомневаться в реальности происходящего и сейчас подумал о китайском докторе и окружающих его жестоких убийцах с каким-то недоверием, почти невероятным для человека, который общался не только со слугами Фу Манчи, но и непосредственно с ним самим. К действительности вернула меня мысль о Карамани, прекрасной девушке, чья любовь принесла мне бесконечную печаль, а саму ее вновь привела в руки этого таинственного безжалостного существа.

Мысли о возлюбленной оказалось достаточно. Все фантазии мои улетучились без следа, и я ясно осознал: мертвый разбойник с зажатым в руке кривым ножом; Желтая Погибель, нависшая над Лондоном, над Англией, над всем цивилизованным миром; разбивающее мне сердце отсутствие Карамани, – все это является реальностью, истиной и частью моей жизни.

Найланд Смит стоял, глядя в пустоту отсутствующим взглядом, и задумчиво дергал себя за мочку левого уха.

– Пойдемте! – внезапно сказал он. – Здесь мы больше ничего не узнаем. Ключ к тайне нужно искать в другом месте.

Когда мы покинули Управление речной полиции и направились к ожидающему нас автомобилю, мне бросилась в глаза глубокая задумчивость друга. В машине он вытащил из кармана дневную газету и спросил инспектора:

– Вы видели это, Веймаут?

Длинным нервным пальцем он указал на абзац под рубрикой «Личные объявления». Веймаут поднес газету близко к глазам и прищурился, пытаясь разобрать написанное в неверном свете пасмурного утра.

– Такие вещи не входят в мою компетенцию, мистер Смит, – ответил он. – Но, несомненно, в соответствующем отделе Скотланд-Ярда уже видели это.

– Я знаю, что видели! – резко сказал Смит. – Но прочитать наверняка не смогли.

Веймаут удивленно взглянул на моего друга.

– Пожалуй. Значит, вас заинтересовало это объявление?

– Чрезвычайно! А у вас есть какие-нибудь предположения или соображения по этому поводу?

Пододвинувшись поближе к Веймауту, я тоже склонился над газетой и прочитал следующее:

ЗАГАЗИГ —

З, – а г – а-з; – И-г, з, – а, – г – а, з; -

И; – г: – з а г А з; и-: г; – З, – а; – г а з и; -

Г; – з, а г-: а – з И; – г: – з – а г; – а-: З-, и г;

з, а г, – а: з, и-: г

– Но это же явная абракадабра! Всего лишь чья-то глупая шутка! Объявление состоит из слова «Загазиг», повторенного шесть или семь раз. Оно не может иметь никакого смысла!

– Вы так полагаете? – резко спросил Смит.

– Во всяком случае, какое отношение может иметь этот Загазиг к Фу Манчи или к нам с вами?

– Загазиг, мой дорогой Петри, – это, как вы знаете, один из пользующихся дурной известностью арабских городов в Нижнем Египте.

Он сунул газету обратно в карман пальто и, заметив мой удивленный взгляд, внезапно расхохотался.

– Полагаете, я несу чепуху? Но, признаюсь, это объявление в газете сразу привлекло мое внимание еще вчера утром, и теперь, кажется, ситуация начинает немного проясняться.

Мой друг вытащил трубку и принялся торопливо набивать ее.

– В последнее время я стал несколько беззаботен, Петри, – продолжал он, и ни следа веселости не осталось в его голосе. Худое лицо Найланда стало мрачным, и в глазах его появился металлический блеск. – Впредь мне придется избегать прогулок в одиночестве по ночам.

Инспектор Веймаут озадаченно уставился на Смита, да и я находился точно в таком же недоумении.

– Я склонен предполагать, – заявил мой друг в свойственной ему решительной и резкой манере, – что бирманский разбойник принял смерть от рук высокого человека, вероятно, темноволосого и почти наверняка чисто выбритого. Если упомянутый персонаж в прохладные ночи носит длинное твидовое пальто и мягкую серую шляпу с широкими полями – я не удивлюсь.

Веймаут устремил на меня взгляд, полный неподдельного изумления.

– Между прочим, инспектор, – добавил Смит, и пронзительные глаза его вдохновенно засверкали, – действительно ли пароход «Андаман» прибыл недавно в Лондон?

– Судно Восточной навигационной компании? – безнадежным голосом переспросил Веймаут. – Да. Он стал у причала вчера вечером.

– Если Джек Форсайт до сих пор исполняет обязанности старшего офицера, пожалуй, мне стоит повидаться с ним, – заявил Смит. – Вы помните его брата, Петри?

– Естественно, поскольку он умер в моем присутствии, – ответил я.

Слова друга пробудили во мне воспоминание об одном из наиболее страшных преступлений доктора Фу Манчи, всегда ассоциирующемся в моем сознании с криком козодоя.

– Озарения свыше никогда не следует игнорировать, – поучительным тоном сказал Найланд Смит. – Пусть даже они и кажутся нелепыми на первый взгляд.

ГЛАВА XX
ЗАПИСКА НА ДВЕРИ

Остальную часть того дня я почти не видел Смита. Очевидно, мой друг шел по следу, подсказанному ему упомянутым «озарением свыше», хотя я совершенно не предполагал, куда он приведет его. Затем, с наступлением сумерек, Найланд ворвался в номер вихрем, едва не сбив меня с ног.

– Надевайте пальто! – выкрикнул он. – Вы забыли о важном свидании, которое назначено у нас на вечер?

Вне всяких сомнений, я забыл о каком бы то ни было свидании, и, должно быть, на лице моем отразилось некоторое недоумение, ибо…

– Вы становитесь чрезвычайно рассеянны! – продолжал мой друг. – Вы же знаете: мы не можем больше доверять телефону. А мне необходимо передать инспектору Веймауту некоторые важные инструкции.

В поведении его ощущалась скрытая многозначительность, и, вспомнив о недавнем нашем приключении, я внезапно осознал глубину собственной тупости.

Найланд Смит подозревал о близком присутствии соглядатая! Да, это казалось невероятным, но за нами велась слежка в «Нью-Лувре»! Агенты Си Фана, доктора Фу Манчи, действительно находились в стенах огромного современного отеля!

Мы поспешили в коридор и спустились на лифте в вестибюль. Мистер Самаркан – в прошлом хозяин одной из каирских гостиниц, а ныне управляющий «Нью-Лувром» – приветствовал нас с истинно греческой любезностью. Он выразил надежду, что мы будем присутствовать на неком благотворительном мероприятии, намеченном на вечер следующего дня.

– Возможно, мистер Самаркан… возможно, – ответил Смит. – У нас очень туго со временем. – Потом он резко повернулся ко мне. – Пойдемте, Петри! Мы дойдем до стоянки на Чаринг-кросс-роуд и возьмем там такси.

– Швейцар может вызвать вам такси, – сказал мистер Самаркан, всегда предупредительный по отношению к своим постояльцам.

– Спасибо, – резко откликнулся Смит. – Мы предпочитаем немного прогуляться.

На Стрэнде мой друг взял меня за руку и, наклонившись к моему уху, тихо сказал:

– Отель кишит шпионами. А если их там и немного, то это истинные мастера своего дела.

Больше ни слова не удалось мне добиться от друга, хотя мне о многом хотелось расспросить его: ведь женщина, которая была для меня дороже всего на свете, находилась в руках проклятой организации, известной нам под названием Си Фан. Наконец мы свернули на Чаринг-кросс, и Смит стремительно направился к стоянке такси.

– Садитесь скорей! – отрывисто приказал он, открывая дверцу первого же автомобиля.

– Поезжайте на ***-стрит, Кеннингтон, – приказал он шоферу.

В состоянии некоторой растерянности я прыгнул в машину и устроился рядом с другом. Такси тронулось в сторону Трафальгарской площади, потом свернуло на Уайтхолл.

– Посмотрите назад! – воскликнул Смит звенящим от напряжения голосом. – Посмотрите назад!

Я обернулся и поглядел в маленькое прямоугольное окошечко.

Такси, стоявшее в ряду машин вторым, следовало вплотную за нами!

– За нами следят! – резко сказал Смит. – Вот доказательство того, что противнику известно о каждом нашем шаге!

Я повернулся к Найланду и несколько мгновений не находил слов от изумления.

– Так вот какова цель нашего сегодняшнего путешествия! – наконец произнес я. – Ваши слова о «важном свидании» были адресованы предполагаемому шпиону?

– Отчасти, – ответил он. – У меня есть один план, как вы скоро увидите.

Я снова выглянул в заднее окно машины. Теперь мы проезжали между Палатой лордов и Вестминстерским аббатством, а в пятидесяти ярдах за нами с Уайтхолла выворачивало преследующее нас такси! Охваченный страшным возбуждением, я изнемогал от желания узнать личность нашего преследователя.

– Куда мы едем, Смит? – взволнованно спросил я.

– На ***-стрит есть дом, который я облюбовал несколько дней назад для проведения одной операции. Какой именно, узнаете по прибытии.

Некоторое время мы двигались вдоль реки, потом свернули на Воксхоллский мост и по Воксхоллской дороге въехали в унылый район, основной чертой ландшафта которого являлись газометры.

– Вон впереди «Овал»*22
  Площадка для игры в крикет в Лондоне.


[Закрыть] – внезапно сказал Смит. – А вот мы и приехали.

В узком глухом переулке, очевидно, примыкающем к границе знаменитого поля для игры в крикет, водитель затормозил. Смит выпрыгнул из машины и расплатился с таксистом.

– Отъезжайте назад, вон к тем железным воротам, – приказал он шоферу. – И ждите меня там. Пойдемте, Петри!

Бок о бок мы вошли в деревянные ворота небольшого стоящего на отшибе дома – верней, коттеджа – и по мощеной дорожке прошли к боковому входу, дававшему, очевидно, доступ в крохотный садик. В этот момент я осознал две вещи. Во-первых, дом этот пустовал. А во-вторых, некто, вышедший из второго такси, которое затормозило поодаль от нашего, украдкой приближался по противоположной стороне темной, неприветливой улицы, прячась в тени высокого деревянного забора.

Смит распахнул калитку, и я очутился в узком, совершенно темном проходе. Но мой друг уверенно шагал вперед и скоро, завернув за угол дома, вышел на крохотный пустырь, некогда бывший садом.

– Сюда, Петри! – прошептал он, схватил меня за руку, толчком распахнул дверь дома и толкнул меня вперед и вниз по двум ступенькам в кромешную тьму.

– Идите прямо, не сворачивая, – приказал он все тем же повелительным шепотом, – и наткнетесь на запертую дверь с проломленной филенкой. Следите через отверстие, не войдет ли кто в комнату, но старайтесь оставаться незамеченным. Что бы я ни сказал и ни сделал, не двигайтесь с места до тех пор, пока я сам не присоединюсь к вам.

Он пересек помещение и вышел из дома. Силуэт его мелькнул в слабо освещенном дверном проеме. Потом дверь бесшумно закрылась, и я остался один в пустом доме.

Методы работы Смита часто удивляли меня, но в прошлом я всякий раз убеждался в разумности оснований, побуждавших его поступать так, а не иначе. Конечно, и на сей раз неизвестные мне важные обстоятельства продиктовали моему другу такой образ действий, однако в душе у меня царило полное смятение, когда наконец, на ощупь добравшись до двери с проломленной филенкой, я замер там в кромешном мраке, напряженно прислушиваясь.

Я прекрасно понимаю теперь, насколько сильно слепота способствует обострению слуха, ибо там, в полной темноте, не рассеиваемой (поначалу) ни единым лучиком света, я внезапно услышал, как Смит выходит через какую-то калитку в дальнем конце маленького садика, и понял, что лежащий за ней дворик или проулок сообщаются с главной дорогой.

Издалека до меня донесся шум нашего такси, выезжающего из переулка. Потом где-то поблизости прозвучал громкий голос Смита:

– Пойдемте, Петри! – крикнул он. – Нам нет нужды ждать. Веймаут увидит записку на двери.

Я вздрогнул и уже собирался броситься на зов Смита, но вовремя сообразил, что мой друг по своему обыкновению прибегнул к хитрости и произнес эти слова для отвода глаз.

Я продолжал неподвижно стоять на месте и прислушиваться.

– Отлично! – донеслось до меня уже издалека. – Поезжайте обратно к «Нью-Лувру». Садитесь, Петри!

Скоро шум мотора стих вдали… И вдруг помещение за дверью слабо осветилось.

До сих пор местонахождение отверстия в филенке я мог определить лишь на ощупь. Кроме того, о его наличии свидетельствовал и слабый сквознячок, которым тянуло оттуда. Теперь же пролом в двери стал отчетливо различим. Заглянув в него, я увидел главную комнату дома – унылое мрачное помещение со свисающими со стен клочьями обоев и с грудами мусора на полу и в заржавленном камине.

Кто-то приподнял окно в противоположной стене и раскрыл ставни. В лучах лунного света я мог смутно различить царящий в комнате беспорядок.

За грязным стеклом вырисовывался силуэт крупного человека. Он перегнулся через подоконник и принялся пристально всматриваться в темноту. Совершенно бесшумно неизвестный подошел к окну и так же бесшумно поднял скользящую раму и распахнул ставни.

Тридцать или более секунд он стоял так, поворачивая голову то вправо, то влево… Напряженно затаив дыхание, я смотрел на него сквозь пролом в двери. Затем человек поднял раму полностью, перелез через подоконник и, предварительно закрыв за собой ставни, обвел помещение лучом электрического фонарика. Составить отчетливое представление о внешности таинственного шпиона, следившего за нами от самого «Нью-Лувра», я не мог.

Это был дородный мужчина в тяжелом пальто, отороченном мехом, и в мягкой фетровой шляпе, низко надвинутой на глаза таким образом, чтобы затенить верхнюю часть лица. Кроме того, поднятый меховой воротник пальто скрывал большую часть его подбородка. Но оглядывающие комнату настороженные черные глаза показались мне странно знакомыми. Черные усы и четко очерченный нос усиливали это впечатление.

Нашим преследователем был мистер Самаркан, управляющий «Нью-Лувром»!

Я с трудом подавил возглас удивления. Теперь стало понятно, почему противнику становилось известно о всех наших планах. Это было чрезвычайно важное открытие!

Пока я смотрел на дородного грека, оказавшегося не только одним из наиболее известных управляющих отелями в Европе, но и покорным слугой доктора Фу Манчи, он направил луч электрического фонаря на записку, приколотую кнопкой к двери гостиной. Я мгновенно догадался, что мой друг прикрепил записку на дверь еще сегодня днем, и даже издалека узнал аккуратный, но малоразборчивый на расстоянии почерк Смита.

Самаркан быстро пробежал глазами исписанный белый лист. Затем с проворством, неожиданным для человека такого телосложения, он распахнул ставни, предварительно засунув фонарик в карман, выпрыгнул из окна в небольшой садик перед домом и скрылся с глаз.

Несколько мгновений я стоял, не помня себя от изумления, глубоко потрясенный всесилием проклятой организации, далеко протянувшей бесчисленные щупальца в разные стороны и продолжающей тянуть все новые цепкие конечности во все уголки земного шара – с целью создать мировую Желтую империю! Я думал о Найланде Смите, в одиночестве противостоящем мощной организации и препятствующем претворению в жизнь ее страшных планов… Вдруг кто-то крепко схватил меня за руку в темноте!

Я коротко вскрикнул и тут же устыдился своей слабости, ибо услышал голос Найланда Смита.

– Я напугал вас, Петри?

– Смит! – воскликнул я. – И давно вы здесь стоите?

– Я вернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как наш следопыт покидает дом через окно, – ответил мой друг. – Но вы, несомненно, успели рассмотреть его как следует?

– Конечно! – возбужденно сказал я. – Это был Самаркан!

– Так я и думал. Я давно подозревал его.

– Это и была цель нашей поездки сюда?

– Одна из двух, – уклончиво ответил Смит.

Где-то вдали раздался шум отъезжающей машины.

– Вторая же цель, – добавил мой друг, – заключалась в том, чтобы заставить мистера Самаркана прочитать записку, которую я прикрепил к двери.

ГЛАВА XXI
ВТОРОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ

– Пожалуйста, Петри! – Найланд Смит бросил мне через стол сложенную утреннюю газету. – Это поможет вам в расшифровке первого послания Загазига.

Я опустил чашку, развернул газету и взглянул на колонку личных объявлений. Одна из заметок гласила:

ЗАГАЗИГ

– З, – а – г а; – з: И: – г; з-а, г; – А-, з; и-Г, – з: а; г-А, з-и; – гз А; г, а. З-. и; г, з: аг-: а з и г

В крайнем изумлении я уставился на друга.

– Но Смит! Это объявление совершенно бессмысленно!

– Вовсе нет! – резко откликнулся он. – В Скотланд-Ярде тоже сначала посчитали его бессмысленным, и, должен признать, я сам довольно долгое время ломал голову над этой загадкой. Но мертвый бирманец явился ключом к первому объявлению, Петри. А записка, оставленная мной на двери дома возле «Овала», явилась ключом ко второму.

Я продолжал тупо смотреть на друга. Наконец он мрачно усмехнулся.

– Конечно, вы все понимаете. Помните, где нашли тело мертвого бирманца?

– Прекрасно помню.

– Вы знаете улицу, ведущую к старой верфи?

– Трикольт-стрит?

– Совершенно верно. Так вот, в ночь, когда погиб бирманец, у меня была назначена встреча с Веймаутом на Трикольт-стрит. О встрече я договаривался с инспектором по телефону из «Нью-Лувра»! По дороге машина моя сломалась, и я не смог приехать на условленное место. Позже выяснилось, что Веймаут получил телеграмму, якобы от меня, отменяющую ночную встречу.

– Мне все это известно!

Найланд Смит громко рассмеялся.

– Но вы по-прежнему пребываете в недоумении! – воскликнул он. – Тогда пусть меня повесят, если я вам скажу еще хоть что-нибудь. Все факты находятся в вашем распоряжении. Вот первое послание Загазига, вот второе. А знаете содержание записки, прикнопленной к двери пустого дома? Она гласит, если помните, следующее: «Уберите патруль от Лавки Радости. Есть версия. Хочу посетить заведение один в понедельник после часа ночи».

– Смит! – мрачно сказал я. – В этой смертельной игре у меня на кон поставлено все.

Поведение друга мгновенно изменилось. Загорелое лицо его потемнело и посуровело, но холодные серые глаза странно потеплели. Он наклонился ко мне и похлопал по плечу.

– Знаю, дружище. И потому предлагаю вам самолично разгадать тайнопись Загазига, дабы занять свой мозг на те несколько часов, которые в противном случае вы посвятите горестным и бесполезным раздумьям. Сегодня вы свободны до позднего вечера и можете работать спокойно – здесь по крайней мере!

Последние слова его относились к тому факту, что, не оставляя нашего номера в «Нью-Лувре», мы отправились на неизвестный срок в гости к мифическому другу и теперь обитали в меблированных комнатах на Флит-стрит.

За достаточно долгое время проживания в отеле «Нью-Лувр» мы окончательно убедились в том, что слуги доктора Фу Манчи постоянно следят за нами. И теперь по завершении ночной операции мы собирались предпринять в отношении вероломного грека, управляющего самым новым и самым роскошным отелем в Лондоне, те шаги, какие Смит посчитает целесообразными.

Смит отправился в Скотланд-Ярд, дабы сделать последние приготовления перед намеченным на сегодняшнюю ночь мероприятием. А я принялся изучать таинственное послание Загазига с твердой решимостью не сдаваться, повторяя про себя слова Эдгара Аллана По, странного гения, которому мы обязаны первой работающей системой расшифровки криптограмм: «Весьма сомнительно, чтобы искушенный человеческий ум мог сконструировать загадку, которую человеческий же ум не смог бы разрешить логическим путем».

Первый вывод, к которому я пришел, заключался в следующем: буквы, составляющие слово «Загазиг», предназначались лишь для того, чтобы сбить непосвященного читателя с толку, и на них не стоило обращать внимания, ибо они следовали одна за другой в строгом порядке и, следовательно, не несли в себе никакого смысла. Но я необычно разволновался, сделав открытие, что знаки препинания менялись почти в каждом случае!

Я мгновенно предположил, что именно здесь нужно искать ключ к шифру, и в поисках ключевой буквы «е», наиболее распространенной в английском языке, обнаружил следующее: знак точки встречался в тексте чаще других: в частности, в первом объявлении десять раз, хотя во втором – только три. Тем не менее я не терял надежды… до тех пор пока не обнаружил, что в двух случаях точка встречается три раза подряд!

В английском (как, впрочем, и в любом другом известном мне языке) нет слова, в котором шли бы три какие-либо одинаковые буквы подряд!

Это несчастливое открытие совершенно разрушило теорию, на которую я возлагал большие надежды, и на этом я чуть было не отказался от дальнейших разысканий. Конечно, я не особо рассчитывал на успех, но методом слепого гадания случайно наткнулся на ключ.

Я обратил внимание на следующий факт: через неодинаковые интервалы в тексте встречались заглавные буквы. И я соответственно разделил послание на части: заглавные буквы могли означать начала новых слов. Покончив с этим делом, я принялся строить различные догадки, исходя из указания Смита на то, что ключом к первому посланию явилась смерть бирманца, а ключом ко второму – записка, оставленная моим другом в пустом доме.

Действуя по такой системе (если мои слепые гадания заслуживают этого названия), я не особо рассчитывал на успех. В конце концов я предположил, что в первом объявлении буквы от тринадцатой до двадцать седьмой (то есть И; – г: – з; а г А з; и-: г; – З, – а; – г; а з и; – ) гласят: Three Colt Street (Трикольт-стрит), хотя в одном случае здесь «е» стояло на месте «с».

В попытке убрать неуместную «е» и заменить ее нужной «с» я сделал следующее открытие: буква, написанная курсивом, меняла значение следующего за ней знака.

С этого момента расшифровка послания превратилась в детскую игру, и я не хочу утомлять читателя подробным описанием дальнейших логических операций. Оба послания начинались с имени «Смит», как я очень скоро догадался, и через полчаса напряженной умственной работы я получил два следующих текста:

1. «Смит будет на Трикольт-стрит в половине первого ночи в среду».

2. «Смит собирается в Лавку Радости в понедельник после часа ночи».

Слово «Загазиг» всегда писалось полностью, и его последняя буква необязательно совпадала с последней буквой зашифрованного послания. Последующее изучение этого любопытного шифра методом простой дедукции дало Найланду Смиту возможность восстановить весь алфавит, используемый агентом доктора Фу Манчи Самарканом для переписки со своим ужасным хозяином. Любой из достаточно терпеливых читателей сможет добиться такого же успеха (и мне было бы приятно получить письмо от тех, кто справился с заданием).

Таким образом, усилия мои увенчались успехом. Но хотя теперь я стал знать несколько больше, многое продолжало оставаться для меня загадочным в этой истории.

Бирманец, очевидно, погиб в тот самый час, когда Найланд Смит должен был проходить по Трикольт-стрит, улице, имеющей довольно сомнительную репутацию. Но кто убил его?

Сегодня Самаркан уведомил китайского доктора о том, что Смит снова собирается появиться в этом опасном районе ночью. Странный холодок возбуждения пробежал у меня по спине. Я взглянул на часы. Да! Пришла пора мне тайком отправляться на свой пост, ибо сегодня ночью у меня тоже было важное дело в Китайском квартале.