Текст книги "Три ржаных колоса"
Автор книги: Сакариас Топелиус
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Всё началось под Новый год.
Жил в одной деревне богатый крестьянин. Деревня стояла на берегу озера, и на самом видном месте высился дом богача – с пристройками, амбарами, сараями, за глухими воротами.
А на другом берегу, у лесной опушки, ютился маленький домишко, всем ветрам открытый. Да только и ветер ничем не мог здесь разжиться.
На дворе была стужа. Деревья так и трещали от мороза, а над озером кружились тучи снега.
– Послушай, хозяин, – сказала жена богатея, – давай положим на крышу хоть три ржаных колоса для воробьёв? Ведь праздник нынче, Новый год.
– Не так я богат, чтобы выбрасывать столько зерна каким-то воробьям, – сказал старик.
– Да ведь обычай такой, – снова начала жена. – Говорят, к счастью это.
– А я тебе говорю, что не так я богат, чтобы бросать зерно воробьям, – сказал, как отрезал, старик.
Но жена не унималась.
– Уж, наверное, тот бедняк, что на другой стороне озера живёт, – сказала она, – не забыл про воробьёв в новогодний вечер. А ведь ты сеешь хлеба в десять раз больше, чем он.
– Не болтай вздора! – прикрикнул на неё старик. – Я и без того немало ртов кормлю. Что ещё выдумала – воробьям зерно выбрасывать!
– Так-то оно так, – вздохнула старуха, – да ведь обычай…
– Ну вот что, – оборвал её старик, – знай своё дело, пеки хлеб да присматривай, чтобы окорок не подгорел. А воробьи не наша забота.
И вот в богатом крестьянском доме стали готовиться к встрече Нового года – и пекли, и жарили, и тушили, и варили. От горшков и мисок стол прямо ломился. Только голодным воробьям, которые прыгали по крыше, не досталось ни крошки. Напрасно кружили они над домом – ни одного зёрнышка, ни одной хлебной корочки не нашли.
А в бедном домишке на другой стороне озера словно и забыли про Новый год. На столе и в печи было пусто, зато воробьям было приготовлено на крыше богатое угощение – целых три колоса спелой ржи.
– Если бы мы вымолотили эти колосья, а не отдали их воробьям, и у нас был бы сегодня праздник! Каких бы лепёшек я напекла к Новому году! – сказала со вздохом жена бедного крестьянина.
– Какие там лепёшки! – засмеялся крестьянин. – Ну много ли зерна намолотила бы ты из этих колосьев! Как раз для воробьиного пира!
– И то правда, – согласилась жена. – А всё-таки…
– Не ворчи, мать, – перебил её крестьянин, – я ведь скопил немного денег к Новому году. Собирай-ка скорее детей, пусть идут в деревню да купят нам свежего хлеба и кувшин молока. Будет и у нас праздник – не хуже, чем у воробьёв!
– Боюсь я посылать их в такую пору, – сказала мать. – Тут ведь и волки бродят…
– Ничего, – сказал отец, – я дам Юхану крепкую палку, этой палкой он всякого волка отпугнёт.
И вот маленький Юхан со своей сестрёнкой Ниллой взяли санки, мешок для хлеба, кувшин для молока, здоровенную палку на всякий случай и отправились в деревню на другой берег озера.
Когда они возвращались домой, сумерки уже сгустились. Вьюга намела на озере большие сугробы. Юхан и Нилла с трудом тащили санки, то и дело проваливаясь в глубокий снег. А снег всё валил и валил, сугробы росли и росли, а до дома было ещё далеко.
Вдруг во тьме перед ними что-то зашевелилось. Человек не человек, и на собаку не похоже. А это был волк – большущий, худой. Пасть открыл, стоит поперёк дороги и воет.
– Сейчас я его прогоню, – сказал Юхан и замахнулся палкой.
А волк даже с места не сдвинулся. Видно, ничуть его не испугала палка Юхана, но и на детей нападать он как будто не собирался. Он только завыл ещё жалобнее, словно просил о чём-то. И как ни странно, дети отлично понимали его.
– У-у-у, какая стужа, какая лютая стужа, – жаловался волк. – Моим волчатам совсем есть нечего! Они пропадут с голоду!
– Жаль твоих волчат, – сказала Нилла. – Но у нас самих нет ничего, кроме хлеба. Вот возьми два свежих каравая для своих волчат, а два останутся нам.
– Спасибо вам, век не забуду вашу доброту, – сказал волк, схватил зубами два каравая и убежал.
Дети завязали потуже мешок с оставшимся хлебом и, спотыкаясь, побрели дальше.
Они прошли совсем немного, как вдруг услышали, что кто-то тяжело ступает за ними по глубокому снегу. Кто бы это мог быть? Юхан и Нилла оглянулись. А это был огромный медведь. Медведь что-то рычал по-своему, и Юхан с Ниллой сначала никак не могли понять его. Но скоро они стали разбирать, что он говорит.
– Мор-р-роз, какой мор-р-роз, – рычал медведь. – Все р-р-р-ручьи замёрзли, все р-р-реки замёрзли…
– А ты чего бродишь? – удивился Юхан. – Спал бы в своей берлоге, как другие медведи, и смотрел бы сны.
– Мои медвежата плачут, просят попить. А все реки замёрзли, все ручьи замёрзли. Как же мне напоить моих медвежат?
– Не горюй, мы отольём тебе немного молока. Давай твоё ведёрко!
Медведь подставил берестяное ведёрко, которое держал в лапах, и дети отлили ему полкувшина молока.
– Добрые дети, хорошие дети, – забормотал медведь и пошёл своей дорогой, переваливаясь с лапы на лапу.
И Юхан с Ниллой пошли своей дорогой. Поклажа на их санках стала полегче, и теперь они быстрее перебирались через сугробы. Да и свет в окне их домика уже виднелся сквозь тьму и метель.
Но тут они услышали какой-то странный шум над головой. Это был и не ветер, и не вьюга. Юхан и Нилла посмотрели вверх и увидели безобразную сову. Изо всех сил она била крыльями, стараясь не отстать от детей.
– Отдайте мне хлеб! Отдайте молоко! – выкрикивала сова скрипучим голосом и уже растопырила свои острые когти, чтобы схватить добычу.
– Вот я тебе сейчас дам! -сказал Юхан и принялся размахивать палкой с такой силой, что совиные перья так и полетели во все стороны.
Пришлось сове убраться прочь, пока ей совсем не обломали крылья.
А дети скоро добрались до дому. Они стряхнули с себя снег, втащили на крыльцо санки и вошли в дом.
– Наконец-то! – радостно вздохнула мать. – Чего только я не передумала! А вдруг, думаю, волк им встретится…
– Он нам и встретился, – сказал Юхан. – Только он нам ничего плохого не сделал. А мы ему дали немного хлеба для его волчат. .
– Мы и медведя встретили, – сказала Нилла. – Он тоже совсем не страшный. Мы ему молока для его медвежат дали.
– А домой-то привезли хоть что-нибудь? Или ещё кого-нибудь угостили? – спросила мать.
– Ещё сову! Её мы палкой угостили! – засмеялись Юхан и Нилла. – А домой мы привезли два каравая хлеба и полкувшина молока. Так что теперь и у нас будет настоящий пир!
Время уже подходило к полуночи, и всё семейство уселось за стол. Отец нарезал ломтями хлеб, а мать налила в кружки молока. Но сколько отец ни отрезал от каравая, каравай всё равно оставался целым. И молока в кувшине оставалось столько же, сколько было.
– Что за чудеса! – удивлялись отец с матерью.
– Вот как много мы всего накупили! – говорили Юхан и Нилла и подставляли матери свои кружки и плошки.
Ровно в полночь, когда часы пробили двенадцать ударов, все услышали, что кто-то царапается в маленькое окошко.
И что же вы думаете? У окошка топтались волк и медведь, положив передние лапы на оконную раму. Оба весело ухмылялись и приветливо кивали хозяевам, словно поздравляли их с Новым годом.
На следующий день, когда дети подбежали к столу, два свежих каравая и полкувшина молока стояли будто нетронутые. И так было каждый день. А когда пришла весна, весёлое чириканье воробьёв словно приманило солнечные лучи на маленькое поле бедного крестьянина, и урожай у него был такой, какого никогда никто не собирал. И за какое бы дело ни взялись крестьянин с женой, всё у них в руках ладилось и спорилось.
Зато у богатого крестьянина хозяйство пошло вкривь и вкось. Солнце как будто обходило стороной его поля, и в закромах у него стало пусто.
– Всё потому, что мы не бережём добро, – сокрушался хозяин. – Тому дай, этому одолжи. Про нас ведь слава: богатые! А где благодарность? Нет, не так мы богаты, жена, не так богаты, чтобы о других думать. Гони со двора всех попрошаек!
И они гнали всех, кто приближался к их воротам. Но только удачи им всё равно ни в чём не было.
– Может, мы едим слишком много, – сказал старик. И велел собирать к столу только раз в день. Сидят все голодом, а достатка в доме не прибавляется.
– Верно, мы едим слишком жирно, – сказал старик. – Слушай, жена, пойди к тем, на другом берегу озера, да поучись, как стряпать. Говорят, в хлеб можно еловые шишки добавлять, а суп из брусничной зелени варить.
– Что ж, я пойду, – сказала старуха и отправилась в путь.
Вернулась она к вечеру.
– Что, набралась ума-разума? – спросил старик.
– Набралась, – сказала старуха. – Только ничего они в хлеб не добавляют.
– А ты что, пробовала их хлеб? Уж, верно, они свой хлеб подальше от гостей держат.
– Да нет, – отвечает старуха, – кто ни зайдёт к ним, они за стол сажают да ещё с собой дадут. Бездомную собаку и ту накормят. И всегда от доброго сердца. Вот оттого им во всём и удача.
– Чудно, – сказал старик, – что-то не слыхал я, чтобы люди богатели оттого, что другим помогают. Ну да ладно, возьми целый каравай и отдай его нищим на большой дороге. Да скажи им, чтобы убирались подальше на все четыре стороны.
– Нет, – сказала со вздохом старуха, – это не поможет. Надо от доброго сердца давать…
– Вот ещё! – заворчал старик. – Мало того, что своё отдаёшь, так ещё от доброго сердца!.. Ну ладно, дай от доброго сердца. Но только уговор такой: пусть отработают потом. Не так мы богаты, чтобы раздавать наше добро даром.
Но старуха стояла на своём:
– Нет, уж если давать, так без всякого уговора.
– Что же это такое! – Старик от досады прямо чуть не задохнулся. – Своё, нажитое – даром отдавать!
– Так ведь если за что-нибудь, это уж будет не от чистого сердца, – твердила старуха.
– Чудные дела!
Старик с сомнением покачал головой. Потом вздохнул тяжело и сказал:
– Слушай, жена, на гумне остался небольшой сноп немолоченой ржи. Вынь-ка три колоса да прибереги к Новому году для воробьёв. Начнём с них.
