Текст книги "Как мы изобрели фотосинтезатор"

Автор книги: Сахиба Абдулаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

КОММЕНТАРИИ К ФОТОГРАФИЯМ

После уроков, сделав домашние дела, часов в пять мы собрались у меня. Но почему-то очень трудно было начать заниматься. Я рассказала маме, как нас угощали у Акбара, и она, видимо, решила ни в чем не отставать от его родителей и тоже вовсю потчевала нас.

Я рассчитывала, что мы успеем приготовить все уроки до возвращения Умиджана из детсада, но ошиблась.

Как только мы закончили с математикой и перешли к иностранному, в комнату вошли мой братик со старшей сестрой. Посмотрели бы вы, что тут началось! Ведь Умиджан у нас немного избалованный. И если в доме кто-то посторонний, уж будьте уверены, брат себя покажет! То что-нибудь в окно выбросит, то смеется, дергая меня за волосы. А тут – только мы углубились в учебник, – разбежался и прыгнул прямо на Акбара, чуть не свернул бедному шею. Мы сначала сердились, потом махнули рукой и начали смеяться – ничего не оставалось делать, а Умиджан расходился все больше.

Выдумкам его не было конца. В конце концов он забрался на Бахадыра, сделав его «конем», и, крича «но-но», стал показывать на улицу. Тут уж я не выдержала и, стащив его на пол, хотела дать ему шлепка, а он, убегая; ударился о косяк двери…

На лбу его вмиг вздулась шишка величиной с крупную сливу. Слышали бы вы, как он заорал, хитрец!

А ведь если бы упал сам, то просто встал бы и молча пошел дальше. А тут – нет!

В комнату с шумовкой в руке вбежала мать.

– Ой, что же мне теперь делать, что я отцу скажу? – засуетилась она вокруг Умида. – Ведь у ребенка может случиться сотрясение: он у нас такой слабенький! Куда же ты смотрела, Угилой?

– Тетушка, не бойтесь, ничего страшного, – встрял в разговор Акбар. Просто он ушибся немного.

– Идем, идем, Умиджан, вот скоро папа придет, стала уговаривать мама. Я тебе сейчас мясо, чай с конфетами дам. Идем…

Она, осыпая поцелуями своего баловня, унесла его на кухню. Но Умиджан скоро опять прибежал к нам.

Выставив кулачки, он стал меня дразнить:

– Сынок Ходжи-ака! Сынок Ходжи-ака! Так тебе и надо!..

Акбар, который не мог смириться с тем, что уроки останутся недоученными, зажал уши ладонями и стал читать один.

Бахадыру же очень хотелось поиграть с моим братиком. Увидев в, окно лежавший во дворе, мяч, он вдруг стал читать стихи:

 
Развеселый звонкий мяч
От меня помчался вскачь.
Добрый мяч, не убегай,
Ты со мною поиграй!
Не скачи по грязным лужам,
Ты мне, мячик, чистый нужен.
Не спеши, мой мяч, я знаю:
Все равно тебя поймаю.
 

Мой Умиджан, мой непослушный братец неожиданно утихомирился и, разинув рот, стал слушать, как Бахадыр читает стихи. А потом кинулся во двор, приговаривая: – Не спеши, мой мячик, сейчас я тебя поймаю!

Мне только того и надо было. Быстро соскочив с места, я заперла дверь. Облегченно вздохнув, снова принялись за уроки. Наверное, оттого, что мы немного отдохнули и вволю посмеялись, работа быстро пошла на лад. Сделав все домашние задания, мы решили выйти во двор. Но тут Акбар вспомнил: Ведь у нас осталась еще пара кадров! Кого снимем?

Я позвала старшую сестру.

– Васила-апа, хотите сфотографироваться? – сказала я. – Если хотите, то идемте к нам быстрее.

Сестра не заставила себя долго ждать, мигом прибежала. Она сфотографировалась перед зеркалом, заплетая свои длинные косы. Потом мы навели фотоаппарат и попросили Василу-апу, чтобы и она сняла нас – как мы готовили уроки. В общем, пленка кончилась.

После ужина втроем пошли к Акбару. В этот же вечер Халил-ака нам раскрыл секреты изготовления снимков.

Оказывается, все очень просто, но интересно.

– А читать снимки будем завтра, – пообещал он на прощание.

Сегодня мы занимались у Акбара. Как только закончили уроки, Халил-ака пригласил нас в свою комнату. Там уже, оказывается, все было приготовлено, и, как только мы расселись по стульям, он включил ФС.

Когда на экране появилась фотография Джалилаака, Халил-ака многозначительно посмотрел на Бахадыра. Мы все сосредоточили внимание на надписи под изображением: «Ну, пострелята, и вы фотографировать научились, было написано там. – Ладно, это тоже какое-нибудь занятие. Придется, видимо, и Бахадыру фотоаппарат купить. Пусть развлекается. Будет фотографировать за деньги. И то польза. Жена вон для дочери заставляет покупать бриллианты по пять-шесть тысяч! А что такое по сравнению с ними какая-то тридцатка на фотоаппарат… Заморочу Арону голову – может, продаст бриллиантовые серьги подешевле.

А я перепродам. Приглашу-ка еще раз его в гости.

Тогда-то уж мне он не откажет. С него не убудет: товар-то все равно краденый…» – на этом месте надпись на экране оборвалась. Бахадыр сидел, не поднимая глаз… Чувствовалось: ему было стыдно.

– А дальше будем смотреть? – спросил Акбар. – Там еще столько снимков! Васила-апа, Умиджан, тетушка Зебо, тощий баран…

Почувствовав мой взгляд, он умолк.

Халил-ака дружески положил руку, на плечо Бахадыру и осторожно заговорил:

– Не переживай сильно, братишка! Ты не можешь отвечать за проделки отца. Очень хорошо, что дружишь с Акбаром и Угилой. Догнал их в учебе. Молодец! Мне об этом сказали твои друзья. А вот Акбар и Угилой до сих пор не исправили четверки по языку…

– Бахо у нас мечтает стать поэтом, – похвалил его и Акбар. – Он так хорошо пишет сочинения, что учительница последнее время читает их всему классу!

– А что, если ты не собираешься стать ноэтом, то не должен изучать родной язык? – упрекнул Халил-ака Акбара.

– А разве, чтобы стать инженером, нужно обязательно хорошо знать родной язык? – спросила я.

– А как ты думала! – стал горячиться Халилака. – Инженер, в какой бы области он ни был инженером, имеет дело с умными машинами. Вы, наверное, изучаете в школе ЭВМ?

– Очень интересная штука, – присоединился к беседе Бахадыр, – У этих самых ЭВМ есть свой «машинный» язык, знаете, да? – спросил Халил-ака. – А машины такие умные, что если введешь в них слово с ошибкой, то они сопоставят его со словами в запоминающем устройстве и сразу найдут ошибку. А на экране появится, например, такая надпись: «В такой-то команде, такой-то прзиции ты допустил ошибку. Пока не исправишь, задачу решать не буду!..» Видите, как тесно в наше время переплетаются между собой разные науки. Может, в будущем изобретут роботов-писателей, чтобы облегчить труд писателей и поэтов. Тогда и писателям придется глубже изучать физико-математические науки.

– Правда? – глаза у Бахадыра заблестели.

– Да, а вы сами попытайтесь-ка собрать такой робот, – сказал Халил-ака. – Вы уже многому научились, имея дело с ФС… – А потом, улыбнувшись, спросил – Будем продолжать просматривать пленку или нет?

– Будем, будем! – зашумели мы дружно.

Халил-ака перевел пленку и включил экран. На экране появилось изображение моей светры Василы.

Она стояла перед зеркалом и заплетала длинные косы.

На лице блуждала улыбка.

«Неужели это моя сестра? – удивилась я. – Неужели она стала такой взрослой и у нее такие красивые глаза?».

Ой, Халил-ака почему-то застыл, как неживой…

– Н-на каком курсе твоя сестра? – спросил он, запинаясь. – Она ведь, кажется, в медицинском учится?

– Не заблуждайтесь насчет ее ласкового взгляда, – кокетливо вздохнула я. – Видели бы вы, как безжалостно колола она Умиджана, когда он температурил! Как кричал, бедняга… Давайте лучше посмотрим, о чем она думает.

– Нет, нет, Угилой! Разве ты забыла, для каких целей мы создали ФС?..

Халил-ака выключил устройство и стал как бы подытоживать нашу работу:

– Теперь мы с уверенностью можем считать, что ФС достойно прошел испытания. И нам надо взяться за конкретную работу, – он внимательно посмотрел на Бахадыра – Как только у вас опять соберутся гости, постарайся их сфотографировать. Угилой и Акбар пусть не вмешиваются. Они могут вызвать подозрение. Когда проявим и внимательно просмотрим снимки, придем к какому-нибудь разумному решению…

Исполненные гордости, как люди, готовящиеся к какому-то великому делу, мы с лешим сердцем разошлись по домам.

ТАИНСТВЕННЕЙ ГОСТЬ

Вечером я сидела у телевизора и смотрела мультики. Так увлеклась симпатичным котом Леопольдом, что не заметила, как пришел Бахадыр и встал возле меня.

– Угилой, – сказал он виноватым голосом, – пойдем к нам, будто помогать бабушке… У нас опять пьяные гости. Я почему-то боюсь их.

«Не брошу же я друга одного в беде, – решила я. – А мультики еще увижу». И поспешила следом за Бахадыром.

В доме у него вовсю шла гулянка. Какие-то люди – было слышно из открытого окна – громко и бессвязно говорили, пытались петь.

– Бахо, неси свой фотоаппарат! – выглянув из окна, приказал Джалил-ака. – Мы хотим сфотографироваться.

– Сейчас, папа, – услужливо откликнулся Бахадыр.

Я же решила спрятаться и наблюдать за тем, что делалось там, в комнате.

Какой-то мужчина, сидящий в углу, был очень похож на шпиона, каких обычно показывали в старых кинофильмах. «Постой, постой! – что-то всплыло в моей памяти. – Я где-то, кажется, этого человека видела…» Он был чернобород, с жгуче-темными волосами. Несмотря на то, что «празднество» проходило в помещении, он не снимал темных очков. Над ними виднелся шрам. Говорил, не вынимая сигареты изо рта.

Карточная игра, видимо, была в самом разгаре.

Чернобородый, подержав в левой руке сложенные веером карты, вдруг с силой швырнул их на стол и радостно выкрикнул: – Дур-рак!

– Аи, молодец Арон, разделал ты нас! – похвалил Джалил-ака, подливая чернобородому в пиалу водку.

Бахадыр, находившийся возле пьяных гостей, собрал со стола объедки в тарелку и пошел выносить.

– Мой сын молодец! – стал стучать себя в грудь Джалил-ака. Сейчас он всех сфотографирует, а завтра снимки будут готовы, но вы все должны заранее дать ему по рублю…

– Ну и Джалилбай! И здесь хочет извлечь выгоду, – сказал сидевший рядом с ним мужчина. – Да мы дадим тебе по рублю, дадим. Думаешь, пожалеем?..

– Дело не в рубле, Суннатбай! – Джалил-ака хлопнул говорившего по колену. – Я просто хочу заинтересовать мальчонку. Ведь это тоже работа!

Через минуту Бахадыр вошел в комнату с фотоаппаратом.

– Давай, Бахо, начинай! – подмигнул ему отец.

– Не надо, Джалил-ака, к чему это? У нас ведь нет девушек, чтобы им фотографии дарить, – сострил сосед.

– Здорово, Суннатбай! Золотые слова, – согласился хозяин дома. – А та, тонкостанная, что, уже надоела тебе? Пригожая красуля. Вот ты, Бахадыр, и начни с этого дяди. Только по грудь сними, а то живот может не уместиться в кадр… Уловил, парень? Хи-хи-хи!

– Понял, – улыбнулся Бахадыр и направил объектив на Сунната-ака.

Когда очередь дошла до чернобородого, он отвернулся, показывая всем своим видом, что позировать фотографу не желает. Только тогда я поняла, откуда мне известно это лицо. Я совершенно случайно увидела фотографию чернобородого на стене возле райотдела милиции, где работает мой дядя. Только там он был без бороды… Но глаза, горбатый нос и шрам на лбу, я хорошо запомнила… Да, это был он! А Бахадыр, между тем, не подозревая ни о чем, продолжал с удовольствием «щелкать» приятелей отца. Вдруг чернобородый подозвал его к себе.

– Смотри, какой вымахал мальчишка, – сказал он хрипло. – Копия – отец! Неужели мы его не отблагодарим за труд?.

– Арон, он еще не привык к этому… не выдержит, – запротестовал было Джалил-ака.

– Надо учить! – твердо сказал чернобородый. – Ну-ка, опрокинь вот это, паренек! Давай, давай, – и он насильно влил полрюмки водки Бахадыру в рот.

Джалил-ака услужливо сунул сыну соленый огурец.

Бедный Бахадыр обмахивал рот ладонью, глаза его слезились. Джалил-ака, чтобы только не обидеть гостей, стал притворно ругать Бахадыра: – Тоже мне, парень! Слабак… Иди во двор!

Бахадыр, оставив на тумбочке фотоаппарат, опрометью кинулся из комнаты. Во дворе его вырвало.

Я не находила себе места. Эх, Бахадыр! Не можешь ты притворяться! Мог бы подлизаться к чернобородому, завоевать его доверие… Ох, этот чернобородый!

Видимо, еще тот пройдоха… Тут же спрятал фотоаппарат под подушку. Хоть и пьяный, а все же оказался смекалистее других… Неужели все наши планы вот так просто рухнут?..

Я страшно негодовала. Бахадыр, умывшись холодной водой, тихо подошел ко мне.

– Говорил ведь, боюсь, – сказал он виновато. – Сегодняшние гости какие-то другие… Когда меня этот, чернобородый, хотел напоить водкой, глаза у него были такие ледяные…

– Только у убийцы и могут быть такие глаза, – прошептала я.

– А почему ты, Угилой, считаешь, что он убийца? – удивился Бахадыр.

И я рассказала ему о снимке чернобородого, который видела в районном отделении милиции, а также о том, что фотоаппарат наш он спрятал.

– Ах, вот, оказывается, что!.. – вздохнул Бахадыр, побледнев.

В это время в доме открылась дверь и по ступенькам стали выходить гости. Двор сразу наполнился ядовитым запахом водки. Мы тут же спрятались в кустах райхона.

– Бахадыр, у тебя есть дома другая пленка? – спросила я шепотом.

– Кажется, да… А зачем?

– Чернобородый не заметил нас. Он, наверное, думает, что ты опьянел, лежишь где-нибудь… Возьми новую пленку и быстро замени ею ту, которая в фотоаппарате. Только не забудь выключить свет. И пусть фотоаппарат останется на месте…

Бахадыр пулей кинулся в дом. Снял с вешалки чапан[10]10
  Чапан – стеганый ватный халат.


[Закрыть] отца и в укромном уголке принялся за дело.

Я очень боялась, что бы гулявшие во дворе чегонибудь не заметили тьфу-тьфу! – как бы сделала тетушка Зебо, но все шло нормально… Джалил-ака шептался о чем-то с двумя мужчинами. А мне все казалось, что сейчас он или чернобородый, схватят Бахадыра и начнут его трясти и пытать, требуя: «Кто тебя подучил следить за нами? Покажи своих друзей! Мы с ними поговорим…» А если заметят меня, будет и того хуже. И дрожь пробирала все мое тело. Первый раз в жизни я так сильно боялась.

Наконец, Бахадыр вынес отснятую пленку. Вот молодчина! Неужели мой друг, который всегда ходил с самым унылым видом, способен на такое?! Как-то не верилось…

– Ты о чем это так задумалась? – спросил Бахадыр, передавая мне пленку. Он, видимо, почувствовал во мне какую-то тревогу…

– Удастся ли мне выбраться отсюда подобру-поздорову? – прошептала я.

– Ты спрячься пока за машиной, – стал учить Бахадыр. – Как только папа проводит гостей и зайдет домой, ты шмыг! – и на улицу…

Наконец, проводив гостей, Джалил-ака вернулся домой. Он постоял немного посреди двора и вдруг спросил Бахадыра:

– Этот чернобородый дядя не выходил?

– Не-ет, – ответил сын.

– Что за черт, заснул он там, что ли? – Джалилака задвинул калитку на засов, запер на замок ворота.

«Вот тебе и на, теперь придется мне, наверно, остаться тут до утра… – встревожилась я. – Будут они, в конце концов, спать или нет?»

– Бахадыр, а где бабушка? – донесся из темноты голос Джалила-ака.

– Легла спать.

– Иди разбуди! Пусть быстро приберется и постелит гостю!

– Постель уже готова, – ответил Бахадыр. – Пока вы разговаривали во дворе, я и постелил. Не надо будить бабушку.

Он думал, что бабушка спит… Но тут со стороны сарая послышался голос тетушки Зебо: – Ой, стыд-то какой… Эй, вставай, вставай! Здесь же овчарня… – Арон, лежа на грязной соломе, пробурчал что-то во сне.

– Эй, Джалилбай, Бахадыр, посмотрите-ка на этого «гостя»! – позвала тетушка Зебо. – Разлегся, как у родной тетушки на перинах… А тут баран, бедное животное, беспокоится, не находит себе места.

Джалил-ака направился в сторону сарая. Я осторожно выглянула из-за машины. Самое время бежать…

Нет, все-таки нельзя: могут заметить.

Тетушка Зебо продолжала огорченно ворчать:

– Уф-ф, все кругом осквернили! И все это ваша водка, сынок… Совсем не соблюдает святой пост.

– Хватит, мама, ворчать, лучше занимайтесь своими делами! – сказал Джалил-ака, с трудом поднимая гостя.

Пришедший в себя чернобородый кое-как встал.

Сделал несколько шагов к тетушке Зебо: – Что, матушка? Я все понимаю… Вот, устал маленько. Прости, ради бога, – и попытался было взять старушку за локоть. Потом стал плакать. – Мать и отец мои погибли в войну, понимаешь? Теперь их нет…

– Вай, вай, вай! – расчувствовалась тетушка Зебо и тут же спохватилась. – Джалил! Да забери ты его… Сколько живу на свете, еще ни один посторонний мужчина не касался моих рук. Грех, ох, какой грех! Столько дней соблюдала пост… И теперь – все осквернено!

– Что вы так расшумелись, мама! – вступился за чернобородого Джалил-ака. – Он увидел вас и вспомнил свою мать… Вот и расчувствовался, ведь вырос сиротой.

– Война! Уши б мои не слышали этого слова! Шайтан бы побрал его чувство, – продолжала ворчать тетушка Зебо. – Как я перепугалась, наступив ему на ногу в овчарне. Вот еще обуза мне!

Джалил-ака повел чернобородого в дом. Я тут же перебежала под окно. Тетушка Зебо, видно, приняла меня в темноте за кошку и громко сказала: «Брысь!» Как только она скрылась в своей комнате, я уже не боясь подняла голову и стала наблюдать за тем, что происходило в доме. Чернобородый, которого звали Ароном, с трудом разделся и улегся в постель. Но он не заснул.

Пьяный-пьяный, а не забыл про фотоаппарат. Взял его на ощупь, открыл и вынул пленку. Снова встал.

Достал из кармана зажигалку и направился к двери.

Придерживая пленку за один конец, Арон поднес пламя зажигалки ко второму, скрученному концу и выкинул загоревшуюся ленту на улицу. Сразу же неприятно запахло гарью. Наблюдавший за ним Джалил-ака в сердцах сплюнул: «Вот шельма! Надо же так напугаться фотоаппарата…».

Наконец они уснули. В окнах погас свет. И весь дом погрузился во мрак. Выйдя прямо босиком, Бахадыр тихонько открыл мне ворота. Я выбралась на улицу…

ПЛАНЫ АРОНА

Мы, как никогда, возбуждены. Халил-ака выводит на экран ФС пленку, отснятую вчера Бахадыром. Сейчас мы все узнаем об этих сомнительных гостях. Не скрою, я восхищена смекалкой Бахадыра. Он все-таки сумел выбрать момент и сфотографировал очень осторожного и хитрого чернобородого. Да и других участников пирушки. Вот на экране высветилась ужасная физиономия Арона. Акбар ревниво подтолкнул меня локтем.

– Угилой!!

Я сразу поняла его обиду.

– Акбар, – заступился за меня Бахадыр. – Извини. Я не мог тебя вчера позвать. Сам понимаешь, папа сразу мог что-нибудь заподозрить. А Угилой как-никак девчонка… Она часто бывает у нас, помогает бабушке. И все равно она вчера старалась никому не показываться на глаза…

– Ну, ладно, ладно, хватит! – успокоил нас Халил-ака. – Сейчас не время обижаться друг на друга. Впереди еще столько дел…

В это время ФС зашипел, и на экране стали выплывать буквы:

«… Прекрасно, что я познакомился с этим пройдохой Джалилом. Приятели его, кажется, основательные ребята. Мне бы только толкнуть им свои драгоценности… А тот, которого называют Холодный Султан, тоже ничего. Говорят, он из благородного рода. Принц! Да и по нему это видно. Имеет дело с золотыми монетами. Ишь, как зажегся достать мне валюту!.. Эх, надоело жить кротом. Прятаться ото всех. Вот махну куданибудь за границу. Там-то уж поживу в свое удовольствие!.. Не пойму все же этого Джалила. Добытое тащит и тащит в дом. Детям, говорит… Если детям, зачем же собираться покупать жене бриллиантовые сережки за десять тысяч?.. Дались ему эти серьги!

Недоумок, а домище вон какой отгрохал! Разве можно в наше время так бездумно демонстрировать дармовые доходы? Попадется ведь, лопух!.. Да, денег горы, а ума не нажил. А вот дворик у него ничего… Здесь можно, можно кое-что припрятать. Дворик старый, неприметный, взять хотя бы овчарню, где я случайно днем очутился! Отличное место. Никому и в голову не придет, что там можно кое-что припрятать…».

Тут изображение на экране стало расплываться.

Не знаю, как в эти минуты чувствовал себя Халилака, но за Акбара, Бахадыра и себя смогу поручиться: мы были возбуждены, словно сделали величайшее открытие!

– Ну а теперь что будем делать? – спокойно спросил Халил-ака.

– Как это что?! – сказал взволнованно Акбар. – Сейчас пойдем к дяде Угилой и расскажем все как есть…

– Теперь, наверно, папу посадят, – печально вздохнул Бахадыр.

От этих слов мы застыли в молчании. Да и что можно было ответить нашему бедному другу…

– А ты что скажешь? – спросил Халил-ака, глядя мне в глаза.

– По-моему, нам лучше не спешить, – сказала я. – У нас еще нет достаточных улик.

Тут Бахадыр что-то вспомнил и торопливо проговорил:

– Утром я слышал, как папа говорил чернобородому: мол, достану через знакомого билет, и через дватри дня ты спокойно улетишь.

– Вот, а я что говорю? – снова засуетился Акбар.

– Значит, так, – подвел черту нашего спора Халил-ака, – Угилой сегодня познакомит меня с дядей, который работает в милиции. Если мы будем дальше действовать, не посоветовавшись с ним, то можем наломать дров. Ведь и в милиции работают разные люди. Найдутся еще и такие, что не поверят в ФС и начнут футболить нас по инстанциям. Будет лучше, если мы все как следует объясним твоему дяде, Угилой. А ты, Акбар, не оставляй пока Бахадыра одного. Пусть фотоаппарат всегда будет у вас под рукой: может, придется еще снимать. Только будьте осторожны, чтобы никто не заподозрил. А теперь расходимся все по своим делам…