Текст книги "Как мы изобрели фотосинтезатор"

Автор книги: Сахиба Абдулаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

НОЧНЫЕ ГОСТИ

После ужина я мыла во дворе посуду. И вдруг в раскрытую калитку увидела Акбара. Он загадочно улыбался.

– У Бахадыра в доме вовсю идет гулянка, объявил Акбар. – Пойдем посмотрим!

– А тетушка Зебо не прогонит? – спросила я.

– Она нас сама и пригласила, – сказал Акбар. – Даже Бахадыра за нами посылала. Не веришь – посмотри: вон идет по улице!

Отпросившись у мамы и бросив ей: «Скоро вернусь», – я пошла за Акбаром. Бахадыр действительно ждал нас у ворот, впустил сразу во двор.

– Бабушка хочет сделать вам приятное, – сказал он.

«И за что нам такое внимание?» – удивилась я.

Мы прошли на кухню. В углу на столе лежала гора мытой и немытой посуды. Увидев нас, тетушка Зебо растаяла в улыбке:

– Вай, проходите, мои милые, проходите! Я все переживала, что вы столько помогали и вдруг ушли… Угилой, дочка, вон там, на тарелках, остался после гостей хасып, шашлык из печени… Кушайте, не стесняйтесь!

– Спасибо, тетушка, мы сыты, – поблагодарил Акбар, поморщившись.

Мне почему-то стало смешно, и я еле сдержала себя. Ведь Акбара дома заботливые родители уговаривают, когда кормят. Даже включают магнитофон, чтобы под музыку хорошо елось. Неужели он станет есть в этой неприбранной кухне, да еще какие-то объедки?

А я вообще не люблю хасып.

– За этим, что ли, звал? – спросила я Бахадыра, заглянув ему в глаза.

Бедняга не знал, куда себя деть от стыда. Только тетушка Зебо как ни в чем не бывало недовольно ворчала: – Ну и время пришло! Вам бы лишь «сосиски» да «колбасу» подавай. А здоровая пища не нравится.

И напрасно. Что ж мне теперь делать? Всю эту пищу собаке бросить? Греха боюсь…

В это время из гостиной послышался приятный голос певца.

Мы невольно прислушались.

– Вай, да ведь это же тот самый артист, что вчера выступал по телевизору! – восторженно подпрыгнул Акбар.

Было уже темно, и мы решили уйти. Возле окна замедлили шаги, остановились. До нас донесся ворчливый голос тетушки Зебо. Она кому-то жаловалась:

– Правильно люди говорят, что деньги могут все. Такой порядочный, известный артист, а прислуживает этим картежникам! Видимо, хорошо платят. Ну да ладно, лишь бы добром все кончилось.

Луна скрылась за высокий карагач, и стало еще темнее.

Мы с Акбаром присели под окном, чтобы нас никто не заметил: интересно, о чем будут говорить эти подозрительные гости? И тут над нами послышался прерывистый шепот. Говорили два пожилых человека:

– Последнее время Джалил разошелся сверх меры. Хрусталь хапает без удержу. Вам-то хоть чтонибудь перепадает, ведь вы сторож?

– Э, да что там перепадает, больно уж он прижимист. Лишь бы за собой потом не потянул…

– Так, так… Что-то не пойму я, зачем он нас пригласил?

– Ну и чудак же вы, сосед. Не понимаете? Он пригласил нас потому, что мы соседи. Когда уйдем, они до утра будут дуться в карты…

– Тогда давайте, пока шашлык не остыл, поедим и пойдем, а то время уже позднее…

Второй сосед, что-то пережевывая, заметил:

– Жена у него еще та, говорят. Ездит по другим городам, скупает дефицит, а здесь сбывает. Дом-то его вы видели?

– Нет.

– О, это настоящий дворец!

– Неужто он преуспел в своем… хм… как это… послышалось невнятное шушуканье и опять ответный вздох: – Э, да что там и говорить…

Их разговор прервала зазвучавшая в глубине комнаты песня.

Меня обрывки слов двух незнакомых людей заставили задуматься. О каком это они хрустале вели речь?

Э, да ведь соседи как-то говорили, что Джалил-ака работает на заводе… А там как раз выпускают хрусталь… Теперь все понятно. Недаром тетушка Зебо как-то и нам предлагала пару конфетниц. Я еще подумала: если вещи не краденые, с какой стати продают их дешевле, чем в магазине? Правда, мама моя не удержалась было тогда, сказала, что «надо бы для дочек взять», но папа категорически отказался.

Песня кончилась… Из комнаты раздались восторженнце голоса:

– Баракалло!

– Молодец!

– Долгих лет вам!

– Повторите песню: «Ушла тихонько милая!..» Я краешком глаза заглянула в окно.

Какой-то подвыпивший усатый парень все приставал к артисту.

– Спойте еще раз эту песню, прямо за сердце хватает, – просил он.

Певец, вытирая платком вспотевший лоб, хотел отдохнуть, поэтому сказал;

– Надо бы пропустить грамм пятьдесят…

– Хо!.. Вот это, я понимаю, мужчина! Ну и ну! Взяли…

Собутыльники стали чокаться пиалами.

Мы отошли от окна и направились на улицу. Бахадыр, примкнувший к нам, был совсем грустен. Он не смел поднять глаза, будто сам участвовал в увеселениях отца.

– Пойдем, Бахадыр, проводим Акбара! – предложила я, чтобы хоть как-то поднять ему настроение.

– Не надо меня провожать, я не девочка, – насупился Акбар.

– У нас ведь улица такая узкая и темная. Наверное, в это время и взрослый побоится идти в одиночку, – сказал Бахадыр.

Пока мы брели, провожая Акбара, я попыталась разговорить Бахадыра.

– Ты хоть знаешь, чем занимается твой отец? – спросила я.

– Хм, – хмыкнул Бахадыр неопределенно.

– Не хочешь говорить, да? – наступала я. – Значит, ты тоже им помогаешь?

– Нет.

– Не таись от меня, Бахадыр, все равно сегодня многое прояснилось. Смотри, как бы потом не пришлось жалеть, что ты был с ними. Может, тебе лучше было бы уйти к своему дяде, жить у него? – предложила я.

– Я отца боюсь, – признался Бахадыр. – Он бьет сидьно. Сколько раз я уходил к дяде, а он все равно забирал меня обратно. Да и бабушке трудно. Сама видела, сколько ей пришлось сегодня потрудиться, чтобы встретить гостей. В другие дни мы совсем не едим мяса. Бабушка не просто ходит по домам со своими заговорами и заклинаниями. Нам трудно. Мы еле сводим концы с концами.

– Ладно, не расстраивайся, – успокоила я, хотя вряд ли мои слова могли помочь нашему другу. – Потерпи. Немного осталось до окончания школы. А потом ты можешь днем работать, а вечером учиться. Только стихи не бросай. Из таких, как ты, получаются настоящие писатели. Я где-то читала. Ведь ты много пережил.

Бахадыр огорченно вздохнул.

ФОТОСИНТЕЗАТОР ЧИТАЕТ МЫСЛИ ПО ФОТОГРАФИИ

В эту ночь я долго не могла уснуть. Меня мучили всякие мысли. Я думала, как помочь Бахадыру, уберечь его от влияния тетушки Зебо и отца. По силам ли это мне одной? Ведь у них ограниченный круг интересов.

Например, чему Бахадыр может научиться у бабушки?

Заговорам? Это смешно… Вот я учусь у своих сестер.

Они старшеклассницы. Каждый день узнаю от них многое… О нарядах, о книгах, о том, что происходит в стране и даже в мире. И на Акбара оказывают хорошее влияние его родители, а особенно Халил-ака. А что видит Бахадыр? Колотушки, которые получает от отца… Нет, мы должны во что бы то ни стало помочь ему.

Он же друг наш, одноклассник!..

… В ту же ночь мне приснилось, будто Акбар дал мне свой фотоаппарат. Я подряд снимала всех своих домашних. Вдруг появилась тетушка Зебо. Я сфотографировала и ее. В ответ она забормотала длинное благословение. Потом я зашла в темную комнату, чтобы проявить пленку. И тут фотоаппарат неожиданно… заговорил человеческим голосом: «Непременно сфотографируй Джалила-ака! Я потом расскажу, о чем он думает!» От испуга я даже проснулась. Несколько минут лежала молча. И тут мне в голову пришла замечательная идея. А нельзя ли, в самом деле, сконструировать такой аппарат? Когда человека снимают, он всегда находится под влиянием каких-нибудь мыслей. Ведь об этом можно догадаться по выражению лица. Вот было бы здорово, если бы на фотоаппарат можно было установить какое-нибудь сверхчувствительное приспособление, и оно бы комментировало все снимки. Я даже придумала, как мы назовем такой аппарат: фотосинтезатор. Ну да, фотосинхезатор! Сокращенно ФС.

Утром я летела в школу как на крыльях. Мне не терпелось рассказать о своей задумке. Только Акбар, как назло, пришел к самому звонку. Мне казалось, что первый урок тянется бесконечно долго. На перемене я тут же выложила Акбару свои планы. Он засуетился, тоже загорелся идеей.

– Фотосинтезатор, говоришь? – глаза его озорно сверкнули. – Здорово! Если хорошо попросить Халилаака, он это сможет сделать. Говоришь, по фотографии можно будет узнать, что собой человек представляет?

– Ну да, – кивнула я. – Только для этого на твой фотоаппарат нужно будет установить специальное приспособление… Какое – надо подумать.

– Молодчина ты, Угилой! – обрадовался Акбар. – Приходи сегодня вечером к нам. Я и Бахадыра приглашу.

– С удовольствием!..

В этот день из школы я вернулась с головной болью, Не успела перешагнуть порог, как мама озабоченно спросила:

– Что с тобой, дочка? Ты такая бледная…

– Наверное, устала, – призналась я. – Сегодня были трудные предметы.

– Выпей горячего чаю и отдыхай, – сказала мама. – Ты сегодня вю ночь во сне разговаривала.

Я еще подумала, уж не заболела ли…

Вообще-то у меня не было привычки спать днем. Но стоило мне растянуться на курпаче в прохладной комнате, как ресницы сами собой слиплись…

Проснулась я внезапно. Было такое ощущение, будто опаздываю в школу. Я стала быстро одеваться.

Привел меня в себя насмешливый голос одной из сестер:

– Эй, Угилой, ты что, в школу опаздываешь? Не забудь умыться!

– Уф, – облегченно вздохнула я, вспомнив, что мы сегодня должны готовить уроки у Акбара. Это помогло мне избежать дальнейших насмешек.

– Что вы, сестрички! – улыбнулась я. – Просто мы собираемся у Акбара. Поэтому и готовлю учебники.

Когда я пулей вылетела на улицу, Бахадыр, оказывается, уже ожидал меня. Так, болтая о школьныхделах, мы пришли к Акбару. А он сразу повел нас в гостиную. Увидев стол, на котором красовался большущий торт, Бахадыр осторожно поинтересовался:

– Акбар, у тебя случайно не день рождения?

– Ну и ну! – ахнула я. – А мы пришли без подарка.

– Да что вы, ребята! – смутился Акбар. – День рождения у меня давно прошел. Просто днем, придя из школы, я предупредил маму, что вы придете к нам заниматься. Ну и… – и он развел руками.

– Нет, нет, сейчас мы сыты, – сказала я. – Позанимаемся сначала, а потом уж…

Мама Акбара, которая находилась в соседней комнате, услышав мои слова, выбежала к нам. В руках у нее поблескивал нож.

– Ну, зачем ты так, сынок. Ход… ой… Угилой, – сказала она. – Ведь это я ради вас полдня стараюсь. Испекла любимый торт Акбарджана. Попейте пока чаю с тортом, а потом занимайтесь. А я пока манты приготовлю.

Что нам оставалось делать, как не согласиться.

Иначе было бы очень невежливо.

Бахадыр облегченно вздохнул. Ему, видимо, действительно хотелось торта. Съев по кусочку рассыпчатого, вкусного – язык проглотишь! – торта, мы прошли в комнату Акбара. Я-то в ней и раньше была, а вот Бахадыр оказался впервые. Он даже рот раскрыл от удивления: такое множество книг стояло на книжных полках.

– И т-ты их все п-прочитал? – спросил, заикаясь, Бахадыр.

– Что ты! – засмеялся Акбар. – Тут большая часть – для взрослых. Родители говорят: это все твое, а сами читать не разрешают. Ведь многие книги здесь по медицине. Родственники считают, что когда я вырасту, то непременно стану врачом, как папа и мама.

– А сам-то ты хочешь? – полюбопытствовала я.

– Не знаю, – пожал плечами Акбар.

– Как это ты не знаешь, кем хочешь быть? – выпалила я. – Ведь через три года мы уже заканчиваем школу.

Он не ответил.

– А я пойду работать на стройку, – сказал Бахадыр.

– Как же так, а стихи? – удивился Акбар. – Нет, ты должен обязательно поступить в университет.

– Если я поступлю на дневное отделение, – стал рассуждать Бахадыр, бабушке будет очень трудно. Я смогу учиться только вечером или заочно, как наш сосед Махмуд.

– Правильно, – поддержала я Бахадыра. – А для начала давайте-ка повторим физику…

В общем, занятия у нас прошли с большими «переменами» – для торта – и очень интересно. Приготовив все уроки, мы проводили Бахадыра домой.

Когда поздно вечером Халил-ака вернулся с занятии, мы рассказали ему о трудной жизни нашего одноклассника. Поделились беспокойством, как ему помочь. И разговор наш незаметно перешел к фотосинтезатору. Халила-ака рассказ заметно разволновал.

Он задумался. А потом сказал:

– Да, этому парню обязательно надо помочь, а то он с таким отцом и вовсе пропадет. Но как помочь? – и тут глаза его по-доброму загорелись. Действительно, можно попробовать изготовить этот фотосинтезатор. У меня в этом деле есть кое-какой опыт. Я и раньше мечтал о таком фотоаппарате, когда с одним моим другом случилась беда. Значит, в разное время мы думали об одном и том же.

– Эх, – почесал затылок Акбар. – А где мы возьмем для этого устройства детали?

– Не беспокойтесь, – улыбнулся Халил-ака. – У моего однокурсника Шухрата и у меня уже есть некоторые детали. Только собрать их руки не доходят. Вот сдадим экзамены, тогда и приступим…

…– Угилой! – Акбар нерешительно посмотрел на меня, когда мы вышли на улицу. – Я долго размышлял и понял: а ведь у ФС есть и плохая сторона.

– Какая? – удивилась я.

– Например, я бы не хотел, чтобы кто-нибудь знал, о чем я иногда думаю.

– Ха, ты не хочешь, чтобы мы сфотографировали тебя в тот момент, когда ты думаешь о Малике?

Эта шутка вывела Акбара из себя.

– Ну что ты вечно попрекаешь меня Маликой? Ведь я все время хожу с тобой! При чем тут Малика?

– Просто я заметила, что ты весь меняешься, когда видишь ее…

Мне не хотелось больше продолжать эту тему. Хоть мы с Акбаром и ровесники, для меня он как младший брат. А Малика все-таки нехорошая… Да, она самая красивая девочка в нашем классе. Со вкусом одевается, отличница, активистка. А дома – совсем другая.

С матерью разговаривает пренебрежительно, по дому не помогает. Я все это хорошо знаю, потому что мы соседи и нас разделяет только забор…

И я бы не хотела, чтобы Акбар с ней дружил.

Отношение Акбара к ФС заставило задуматься и меня. Наши ученые почему-то до сих пор не создали аппарата, подобного ФС. А может, не было необходимости в создании прибора, который способен прочитать мысли человека? Но ведь с помощью такого аппарата можно ловить преступников… Предположим, арестовали Джалила-ака и его собутыльников. Но они все равно будут все отрицать. И если в этом случае применить ФС, то он сможет раскрыть все их преступные тайны…

Когда я вернулась домой и нырнула в постель, мне в голову неожиданно пришла еще одна отличная мысль. Что если о нашей задумке рассказать и моему дяде, который работает в милиции? Глядишь, он и подскажет, как нам действовать дальше. К тому же милиция наверняка уже напала-на след Джалила-ака, и его неблаговидные поступки ей известны… С мыслью, что завтра обязательно пойду к дяде и расскажу ему обо всем, я крепко уснула.

ФС. НАХОДКА ХАЛИЛА

После ужина я убирала со стола посуду и вдруг услышала за окном голос Акбара.

– Угилой! – позвал он.

– Ох, удивляюсь я этому Акбару, – вздохнула мама, находившаяся рядом. – Что ему, мало друзей? Только и знает, что отрывать тебя от дела.

– Оставь их, – ответил папа, оторвавшись от газеты. – Дети ведь… Пусть поиграют!

Если бы папа не вмешался, мама ни за что бы не пустила меня на улицу. Радостная, я постучала в соседнюю комнату, где сестры готовили уроки.

– Насиба-апа, не забудьте, сегодня ваша очередь мыть посуду! – напомнила я старшей сестре.

Когда я с Акбаром вошла в комнату Халила-ака, шторы там были плотно задернуты. Темно – хоть глаз выколи.

– А, пришли, наконец! – услышав наши голоса, обрадовался Халил-ака. – Проходите, проходите! Только осторожнее… Рассаживайтесь поудобнее… Сейчас начнем…

Ну вот, наши мечты, кажется, сбываются. Халилака сам, без нашей помощи, уже изготовил ФС. Сегодня он пригласил нас, чтобы показать, как аппарат работает. ФС представлял собой не один агрегат. Он состоял из нескольких металлических частей. Даже складной экран висел на стене. И вот Халил-ака включил фильмоскоп Акбара в сеть. Раздалось легкое шипение, и мы сразу поняли, что это заработал ФС. Экран осветился, и на нем появилась фотография Акбара: он сидел, прикусив ручку. Под снимком, словно расшифровывая его сокровенные мысли, появилась надпись: «… Эх, опять сделал ошибку! Когда же, наконец, Халил-ака закончит ФС? Скорей бы он защитил свой диплом… Интересно, чем сейчас занимается Бахадыр? Не обидится ли он, если мы разоблачим его отца? Ведь он потом не сможет никому посмотреть в глаза. Хорошо, что есть Угилой! Было бы здорово, если бы и Малика была с нами…» Щелкнув выключателем, Халил-ака убрал фотографию с экрана. Затем включил свет. Акбар сидел пунцовый, словно гранат. Взглянув на него, Халил-ака сказал: – Видите, мои юные друзья, ФС не всегда, оказывается, полезен. Его надо применять к делу и к месту.

Этот снимок я сделал вчера, когда Акбар готовил уроки, для пробы. Так что, ты прости меня, братишка, что выдал твои мысли…

Акбар молчал и казался рассеянным.

Я же не могла скрыть радости: – Значит, вы все сделали, ничего нам не говоря!

– Нет, я бы один ни за что не справился, – сказал Халил-ака. – Мне помог Шухрат. В прошлом году мы разбирали на части старую ЭВМ и с разрешения преподавателей взяли себе некоторые детали. Они нам пригодились. Другие же детали купили на стипендию.

Труднее всего было изготовить запоминающее устройство. Оно размещено вот в этой коробочке. Видите, похоже на маленький магнитофон. Кстати, здесь мы использовали некоторые детали магнитофона Шухрата.

Во время съемок не обязательно носить с собой запоминающее устройство. Оно нужно только тогда, когда готовый снимок выводится на экран. Проще говоря, оно «читает» мысли человека, изображенного на снимке.

– А как оно читает? – спросили мы с Акбаром одновременно, посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Сейчас, объясню, – сказал Халил-ака. – Каким бы серьезным ни старался выглядеть фотографирующийся человек, в чертах лица некоторое время сохраняются следы его внутренних переживаний. В этом случае многое могут сказать цвет лица, выражение глаз, излом бровей. Фотосинтезатор особенно четко синтезирует цветные снимки. Вот этот, например, прибор, – и Халил-ака показал на плоскую коробочку, – г производит спектральный анализ снимка, по совокупности цветовых излучений в различных диапазонах волн определяет душевное состояние человека и передает результат в запоминающее устройство. В нем размещена запрограммированная микро-ЭВМ. На микрокассете же записаны мысли, соответствующие различным выражениям лица. ФС, сопоставляя эту информацию, делает точное заключение. В результате всего этого и появляются на экране надписи, – закончил Халил-ака.

Честно говоря, мы с Акбаром не все поняли, но какое это имело сейчас значение;

– Знаете, Халил-ака, – сказала я. – Надо как можно скорее запускать ФС в действие. Наш одноклассник Бахадыр, о котором мы вам рассказывали, совсем замучился. Вот я и думаю: начать нам надо с приятелей Джалила-ака…

– Хорошая мысль, – одобрил Халил-ака. – Тогда вы начинайте осторожно действовать, а я тем временем поломаю голову над усовершенствованием ФС.

– Разве у него есть недостатки? – упавшим голосом спросил Акбар.

– Мы с Шухратом хотим изготовить еще одно приспособление, – задумчиво сказал Халил-ака. – Этот аппарат будет работать в контакте с ФС. Если получится, мы назовем его ПБВ

– Ой, правда? – захлопала я в ладоши. – А что это значит – ПБВ?

– Приемник биоволн, – ответил Халил-ака.

– Значит, это аппарат, который будет, по биоволнам определять мысли человека, которого фотографируют? – спросил Акбар, и глаза его загорелись.

– Угадал!

– Правда, здорово? – сказал Акбар, обращаясь ко мне.

– Да, я уже читала об этом в фантастических книжках, – сказала я и недоверчиво спросила Халилаака – Неужели вы сможете сделать такой аппарат?

– Во всяком случае, попытаемся, – сказал Халилака. – А пока я вам советую для начала завоевать доверие у Джалила-ака, когда приступите к делу. Такие люди, как он, не любят фотографироваться… Притворитесь простачками, разинями, кем угодно, но обязательно найдите удобный способ снять его.

– Понятно, – в один голос ответили мы.

ТОЩИЙ БАРАН, ИЛИ ЩЕДРОСТЬ ДЖАЛИЛА-АКА

Сегодня мы с Акбаром волновались как никогда.

И это волнение понятно только нам. Ведь мы приготовились сфотографировать сомнительных гостей Джалила-ака. Для этого специально несколько дней подряд делали уроки в доме у Бахадыра: потихоньку «приучали» Джалила-ака к себе. Тогда же и узнали, что он мечтает устроить Бахадыра учиться только «по торговой части».

– Счет лучше изучай, счет! – наставительно говорил Джалил-ака Бахадыру, когда мы готовили математику.

А тетушка Зебо, напротив, всегда старалась нам подсунуть какую-нибудь работу. То потрясти дорожки, то помыть окна. Удивительно. Сегодня тетушка Зебо нам почему-то не поручила никакой работы. Может быть, потому, что мы пришли с фотоаппаратом? Сначала мы сфотографировали Бахадыра с его собакой. Тетушка Зебо тут как тут – подскочила к нам.

– А можно и мне сфотографироваться? – спросила она.

– Почему же нельзя, – засмеялась я. – Только не просите потом, чтобы снимок был живой…

– Интересная ты, сынок Ходжи-ака, – обиделась тетушка Зебо, нарочно путая мое имя. – Кто же вдохнет в картинку жизнь, даже если я стану этого требовать?

– Вы же сами говорили, что грешно изображать людей на картинках, напомнила я ее «наставления». – Потому что этим уготавливаем им место на том свете.

– Мало ли что я говорила, – всплеснула руками тетушка. – Я тоже это от кого-то слышала. Вон сейчас люди и в «дилбузаре»[9]9
  Дилбузар – телевизор, здесь игра слов: дилбузар – возмутитель умов.


[Закрыть] появляются… И ничего. Эх, что за время наступило! Все есть, только от смерти еще не научились избавляться, – и она призывно взглянула на меня. – Ну, быстрее, сынок Ходжигака, фотографируй! Если снимок получится хороший, то сразу же отправлю его своему племяннику – солдату.

Тетушка Зебо поправила платье, платок. Мы сфотографировали ее.

Не прошло и получаса, а она уже начала требовать:

– Дайте мне скорее мою фотографию.

– Больно вы скорая, – сказала я и засмеялась.

– Что ты смеешься, сынок Ходжи-ака? – обиделась тетушка. – Делай быстрее фотографию, а ты, Бахадыр, напиши племяннику письмо от моего имени. Мы отправим его вместе с фотографией.

– Ой, тетушка! – сказала я извиняющимся тоном. – Фотография ваша будет готова только дня через два, не раньше. Мы ведь должны отснять пленку полностью.

– А это чтобы, значит, зря не пропадала, – поняла по-своему бабушка Бахадыра. – Хорошо, хорошо! И я боюсь такого греха. Вот на днях, например, отдала я хасып, ну тот, что вы не съели, тете Ойше для ее курочек, так сегодня она мне принесла четыре яичка, старушка о чем-то задумалась и вдруг улыбнулась: – Ну да ладно, отдохните пока, а я сейчас вам оладьи испеку. Ой-ой, спина совсем затекла. Э-эх, старость не радость… Время прошло, караваны ушли…

Даже Бахадыр пришел в восторг от такой бабушкиной щедрости. Вскоре оладьи были готовы. Мы помыли руки и поужинали. Потом я показала тетушке Зебо цветную фотографию моего братишки Умиджана, которая оказалась в книжке.

– Вай, да это же Умиджанчик, мой колобочек! – узнала сразу тетушка Зебо. – Смотрите, какие у него выразительные глаза! Угилой, я чувствую, что братец твой будет такой же умный, как и ты, – и тут же предупредила – Только эту фотографию не показывай кому попало, а то ведь сглазить могут!

– Да что вы, тетушка Зебо, разве можно сглазить фотографию? – удивился Акбар.

– Еще как, – вздохнула притворно она.

– А вы тогда заговорите эту фотографию, – лукаво посоветовала я. Приложите к ней хлеб, и моего братца никто не сглазит.

Тетушка Зебо бросила сердитый взор на меня и хотела что-то ответить, но тут у ворот, резко затормозив, остановилась машина.

– Ой, наверное, папа! – вскочил с места Бахадыр и как-то настороженно посмотрел на нас.

Видимо, он хотел, чтобы мы поскорее ушли… Но мы с Акбаром вовсе не спешили это сделать.

Между тем Джалил-ака втолкнул во двор блеющего барана.

– Ох, сынок, неужели опять гости?.. – спросила тетушка Зебо и брезгливо поморщилась: мол, какое может быть мясо с этого тощего барана?..

– Э, мама, купил по дешевке… – сказал Джалил ака. – Скоро ведь у Бахадыра каникулы. Пусть, он и попасет его у речки. Будет приносить остатки пищи из детсада. К тому же арбузы и дыни скоро поспеют. Можно будет братькорки у соседей. Глядишь – так и откормится барашек. В верблюда превратится. Хе-хе!

Дождавшись, когда Джалил-ака, привязав тощего барана к старой урючине в углу двора, вернется к нам, я нарочно уронила цветную фотокарточку.

Джалил-ака поднял ее с земли и с интересом спросил:

– Кто это?

– Мой братик! – сказала я с гордостью.

– Ах, вот он какой, твой братишка, который родился после восьми девочек. Да он, кажется, тоже похож на девочку?..

Ну, тут уж я не выдержала, рассердилась.

– Эту фотографию, между прочим, мы сделали втроем, – сказала я с вызовом.

– Ваш Бахадыр тоже умеет фотографировать, добавил Акбар. Для убедительности он снял с плеча фотоаппарат и протянул Бахадыру:

– Сними, Бахо, этого тощего барана. Когда откормишь, можешь сравнить, какой был и каким стал.

Бахадыр с готовностью направил объектив на барана, но тут Джалил-ака остановил его.

– Сдался вам этот баран! – сказал он. – Лучше, меня сфотографируй.

Бахадыр заулыбался, но отец предупредил:

– Не торопись, вот только загоню машину. Она у меня сегодня из ремонта, как новая…

Джалил-ака въехал во двор, вышел из кабины и важно положил правую руку на дверцу, левой уперся в бок, а ноги слегка скрестил.

– Теперь снимай! – скомандовал он.

Бахадыр, как настоящий фотокорреспондент, сделал несколько снимков спереди, сбоку, во весь рост…

С улыбкой и без.

– Ну, мастер, прямо настоящий мастер! – шутил Джалил-ака. – Фотографии, надеюсь, будут бесплатными? – и тут же поставил неожиданное условие: Если сделаешь фотографии хорошо, куплю тебе фотоаппарат. А то твоя единокровная сестренка Нигера стала такой охотницей до фотографий!.. Все снимки собирает в альбом. Что ни попадется на глаза – все прячет, складывает. Только во второй класс перешла, а расчетливая такая – воя в мать! Ну, что ты опять надулся? Стоит мне заговорить о них, как ты морщишься. Ладно, ладно. Сказал – куплю фотоаппарат, значит, куплю!.. Если, конечно, за бараном будешь хорошенько смотреть… – и он визгливо захохотал.

Не знаю, как Бахадыр, а я почему-то поверила обещанию Джалила-ака.