Текст книги "Россия, самурай и харакири (СИ)"

Автор книги: С В

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 54 страниц)

Максим стоял во дворе дома, курил и опять не знал, что он будет делать, когда выйдет Вика. – И потом... – думал он: – "Она вообще может не выйти. Хотя нет, выйдет, иначе она о том, что не собирается это делать, просто бы крикнула мне вдогонку, когда я спускался вниз". – Никакого плана действия у него до сих пор не было. Вика, выйдя из подъезда, направилась к нему.

Максим смотрел на приближающуюся Вику. К нему сейчас шла, красивая и на самом деле очень эффектная девушка, озорно и беззаботно размахивая своей сумочкой.

– Ух, ты озорница шаловливая...! Ух, ты безобразница...! Нафардыбачила родная...! – глядя на Вику, думал Максим – Набедокурила красавица!? Будет тебе сегодня на орехи...! Уж сегодня я постараюсь, как никогда...! – и тут он вдруг неожиданно понял, почувствовал, как в голове у него, всё яснее и чётче вырисовывается план, или сценарий, по которому он и построит сегодняшний вечер, их последнюю в жизни встречу.

Он сейчас, не просто догадывался, он уже чувствовал и даже знал, что где-то там, в неизведанных глубинах своей души, решение уже созрело. Решение о том, что их сегодняшняя встреча действительно будет последней. Максим уже почти не ревновал Вику. Он понял, он осознавал, что сейчас, его целиком и полностью заполняет только одно чувство. Оно владело им без остатка. И это было чувство мести. Слепой, безжалостной и безрассудной.

– Да и хрен с ней, что за дела...! Что за страдания такие...?! Она что..., последняя, что ли в моей жизни...? Таких, как она, хоть пруд пруди. Хотя...!? Всё равно из них хорошей запруды не получится. Где-то прорвётся, где-то, что-то протечет, и вся работа пойдёт насмарку. Коту под хвост.... Я сегодня просто её порву, пригвозжу к теперь уже бывшей нашей скамейке на пляже, и порву, как говорили у нас в армии, на армейские портянки – с каким-то мрачным удовольствием, злорадствовал Максим: – Для начала отпенагоню её напоследок, как только в голову придёт, по полной секс-программе, а после всего Этого, встану, и, не говоря ни единого слова, не прощаясь и не оглядываясь назад, уйду прочь. Уйду навсегда. Штаны бы только не забыть...! – подумал он, и так же невесело про себя усмехнулся.

По дороге на пляж, он купил в магазине бутылку «Советского шампанского», коробку конфет. У автомата с газированной водой, они, немного дурачась, как это было нередко до его ухода в армию, стянули стакан, и через набережную по ступенькам, спустились к пляжу. Наступал вечер. Он был тёплый и тихий.

Вика и Максим, медленно брели по песчаной косе, которая своим клином врезалась, чуть ли не до середины реки. Они говорили, о каких то пустяках, стараясь не затрагивать тему, которая их, по всей видимости, обоих и волновала и раздражала одновременно, и с которой они оба, не знали, как правильно поступить и как найти верное решение и выход из этой возникшей, довольно сложной жизненной проблемы.

Так они незаметно дошли до своей скамейки, которая стояла в самом конце песчаной косы. Сели. Максим откупорил шампанское, налил Вике в стакан, открыл коробку с конфетами.

– За что будем пить, Вика...?

– Давай выпьем за хороший вечер, за твой приезд.

– А за нас с тобой, выпить не хочешь...?

– Конечно и за нас с тобой – несколько торопливо согласилась Вика. – Что бы мы были здоровы и были богаты..., – она при этом, как-то неестественно и натянуто засмеялась.

Они выпили шампанское, молча закусили конфетами.

Молчание неприятно затягивалось.

– Слушай Вика, пошли, искупаемся... – предложил Максим. – Помнишь, как до армии, мы после танцев частенько купались здесь, на нашем месте...?

Вика это хорошо помнила. Девушки и ребята, разгоряченные танцами в городском парке, все немного подвыпившие приходили сюда на речной пляж, сбрасывали с себя одежду, и в чём мать родила с криком, улюлюканьем и девчачьим визгом бросались в тёплую, как парное молоко воду. Ребята, как всегда составляли большинство, подружек было поменьше.

Накувыркавшись в тёплой воде, все выскакивали на берег, и девчонки, хоть и было уже достаточно темно, всё равно, стыдливо прикрываясь, торопливо одевались, и потом терпеливо ждали, когда оденутся ребята. Затем расходились по домам. Кто парами, кто в гордом одиночестве. Кому как повезло...!

Немного подумав, Вика согласилась.

– Пойдём, искупаемся. Вспомним юность нашу бесшабашную....

– Ну, может быть не такую уж и бесшабашную? А как раз наоборот, юность нашу счастливую...? Чего уж так резко и как-то неучтиво и без уважения о своей юности отзываться...!?

– «Может и резковато...! Может и без особой любви! Всё может быть Максим! И кто его знает, и кто в этом сможет разобраться!? Кто сможет нам ответить, почему мы в жизни поступаем так, а не иначе? И те вопросы, и ответы на них, которые в наших головах возникают совершенно спонтанно, очень часто без нашего на то осмысленного понимания и согласия, становятся реальностью, становятся просто нашей повседневной жизнью. Хорошей жизнью или плохой, правильной или нет, этого, как правило, очень многие из нас, не ведают и не понимают. Я не знаю, как ты, но мне кажется, что я тоже не исключение из этого общего, людского правила...».

Вика немного дольше обычного за сегодняшний вечер, задержала на Максиме свой взгляд. В нём, всё же ещё угадывалась и выражалась та, уже далёкая, и основательно подзабытая нежность к нему, какое-то женское, почти материнское понимание и сочувствие, и такая же неминуемая, неотвратимая готовность к их неизбежному расставанию.

Вокруг никого не было. Она быстро скинула с себя одежду, и первая, не дожидаясь Максима, бросилась в воду.

Максим, провожая её взглядом, толи с болью, толи с облегчением отметил, что её нагота не вызвала той реакции, тех приятных, волнующих ощущений, которые он всегда испытывал, когда видел её раздетой. Более того, он сейчас чувствовал к Вике, не только какую-то отчужденность, но и где-то даже определённую брезгливость. Как будто увидел, что-то неприятное, скользкое, холодное и липкое....

Их купание весёлым и непринуждённым, назвать было очень затруднительно. Это было их последнее и самое грустное купание в реке, которую оба очень любили, за всё то время, в течение которого они знали друг друга.

И тут вдруг, случилось, что-то непонятное для самого Максима...! Все планы в его голове, в отношении Вики, жестоко и коварно отомстить ей, внезапно, куда-то рухнули. Сами по себе. Они, как бы исчезли, испарились в белой дымке облаков, которые сейчас медленно и безмятежно, проплывали над ними в небе. Их просто-напросто не стало.

– А ведь, наверное, это будет правильно... – как-то устало и одновременно с каким-то явным облегчением, подумал Максим. – Зачем мне всё это нужно...? Это как раз и будет являться проявлением слабости, трусости и даже подлости. Любовь не может мстить или судить кого-то. У любви другие правила, другие принципы, законы. А у нас с Викой, остались только слабые отголоски этой самой любви! И эти отголоски, уже никогда не станут прекрасной лебединой песней, о которой когда-то мы с Викой мечтали. А посему, объявляется бойкот и всеобщее презрение глупой ревности и бессмысленному мщению...! – чуть ли не прокричал это вслух Максим, и почувствовал, что он как будто, сразу освободился от тяжелого, неприятного и в чем-то даже опасного для себя груза.

Как бы ему ни было больно и обидно, но сейчас, быть ей судьёй, Максиму почему-то уже совсем не хотелось.

Каждый из них понимал и абсолютно точно знал, что их расставание, хотя об этом они не сказали друг другу ни слова, в настоящее время, было неизбежно.

Их первая Любовь юности, чистая, глубокая и горячая, но, к сожалению такая недолгая и непрочная Любовь, рассыпалась на мелкие, блестящие осколки. Как бьётся зеркало, если его с размаху и без всякой к нему жалости, ударить о бетонную стену.

Они чувствовали и знали, что с ними произойдёт сейчас, в настоящее время.

Но они не знали, да и не могли знать, что ждёт их завтра, через месяц или год.

Они даже не догадывались о том, что пройдёт семнадцать долгих лет, которые они проживут каждый в отдельности, по-своему, и вдалеке друг от друга, и что через эти семнадцать лет, они встретятся вновь.

Встретятся в этом же самом городе, где они сейчас должны были расстаться.

И о том, как они, всю ночь напролёт, просидят вдвоём, в беседке детского сада, под проливным, тёплым, майским дождём. С бутылкой шампанского и коробкой конфет, вспоминая, с каким-то волнующим и щемящим душу восторгом и особенной нежностью, свою молодость, свою первую, но так ничем и незаконченную Любовь.

Эта встреча ждала их в далёком будущем. Грустное же и печальное расставание, было сейчас, в настоящем.

= = =

ГЛАВА – 8.

«МАКСИМ уезжает в РОСТОВ. РЕАЛБАЗА».

Через несколько дней, Максим уехал в Ростов. Причин для его отъезда, как он считал, было более чем достаточно.

Первая и главная, это, конечно же, его расставание с Викой. Были и другие причины. Как оказалось, эти два года для него не прошли бесследно.

Изменился он сам – стал другим. И его друзья, так же, сильно изменились. И многие, как ему представлялось, далеко не в лучшую сторону. Уже не было той близости и понимания друг друга, которые были до армии. Не было уже той юношеской, бескорыстной сплочённости, и готовности каждого к самопожертвованию, ради своего друга. Что-то в них незримо изменилось.

В теперешних отношениях между ними, Максим видел определённую личную обособленность, и уже намечающийся застой. А застой, как правило, перерастает в болото. А болото, всегда неприятно пахнет....

Почти каждый день начинался с того, что его друзья, придя к нему, начинали, как говорят, "соображать...". Как, где и сколько выпить и каким образом просто убить время. Потом бесцельно бродили по улицам города, ища на одно место приключений. После очередной такой дружеской попойки, которая закончилась дракой с ребятами из другого района, они едва не попали в милицию. Максиму это..., всё больше и больше не нравилось. Он понимал, что ни к чему хорошему, это привести не может. И вся эта, после армейская канитель, уже не вписывалась и не входила в его планы.

Потом деньги, заработанные в армии, заканчивались, а брать или просить их у матери Максим не хотел, да и не мог.... Совесть, наверное, почему-то..., с этим была не совсем согласна. Здоровый лоб вернулся из армии, грудь, как у орла, вся в армейских значках и орденах (или, в худшем случае, грудь, как у воробья колено...?!) чтобы вот так запросто, с бухты-барахты, клянчить у мамы деньги, которые она зарабатывала на жизнь, в поте лица своего, на свои сомнительные развлечения-забавы. А если сказать попроще, то есть как было на самом деле..., то просто на различные не совсем трезвые развлечения и примитивные гульки с девчонками..

Он понимал, что нужно что-то делать, что-то решать.

И здесь, он очень кстати, вспомнил Сергея Воронцова и его предложение не забывать Ростов, который на самом деле мог дать гораздо больше возможности для самореализации, хорошего дела, да и просто движения вперёд.

Так же не исключалась и сама возможность обосноваться в Ростове, в общем– то большом и красивом городе, который откровенно говоря, очень нравился Максиму.

Максим, хорошенько всё это обдумал. И решение им было принято. Он уезжает в Ростов.

И опять, как две недели назад, Максим вновь вышел из поезда на ростовском вокзале. Только на этот раз в отличие от прошлого, он очень торопился.

Был уже полдень. Кроме Сергея в Ростове у него никого из знакомых не было. Максим даже не представлял, где он сегодня будет ночевать. Сергей жил с родителями в небольшой государственной квартире и напрашиваться к ним на ночлег, и тем самым создавать родителям Сергея неудобства, Максим не мог.

– Если сегодня, не успею, или не смогу устроится на работу, придётся переночевать на вокзале. А это даже очень возможно, хотя не очень-то и приятно. Но нам, как говорится к таким делам не привыкать: мы псковские, мы прорвёмся... – размышлял Максим: – «Да и деваться, в общем-то, некуда и выбора у меня другого нет».

И потому он, не теряя времени, двинулся в центр города, в надежде узнать поточное местонахождение Ростовской реалбазы. У него в кармане лежал диплом, который давал ему право работать механиком на предприятиях министерства среднего машиностроения. Он был молодым специалистом, недавно вернувшимся из армии. – "А это уже кое-что, да значит...!" – с долей оптимизма, заключил про себя Максим, и ускорил шаг.

– Эй, ребята...!? – окликнул он, проходивших мимо него девушку и двух парней. – «Не подскажите, как можно и на чём добраться на левый берег Дона...? Там есть так называемая Ростовская реалбаза. Мне надо туда попасть и как можно быстрее, для того, чтобы успеть сегодня устроиться на работу..., и как говориться, очень срочно приступить к выполнению производственного плана.... А то здесь на улице так холодно, что даже есть нечего... – Пытался пошутить Максим, что бы войти в контакт..., – потом подумал и глубокомысленно закончил... – И ночевать тоже негде...».

Девушка и юноши как-то уж совсем обидно для Максима, не отреагировали на его тонкую и "заумную..." шутку, а просто остановились и что-то начали соображать и бойко обсуждать..., размахивая при этом руками и спорить между собой, вспоминая видимо, как лучше проехать на эту самую реалбазу. Вскоре, после непродолжительного спора-совещания, и разногласий между ними, общее решение наконец было принято.

– Сейчас два квартала идёте прямо по этой улице, затем сворачиваете вправо, там ещё светофор будет, потом ещё два квартала прямо и Вы попадаете на городской рынок. На рынке есть небольшая пригородная автостанция. А на станции сядете в автобус и через минут двадцать Вы будете на левом берегу Дона. Номер автобуса на месте узнаете сами.

– Спасибо друзья, выручили!

– Да не за что будущий трудяга-стахановец.... Удачи тебе парень! Работай хорошо и радуй своими трудовыми успехами маму и папу, бабушку и дедушку, а так же, наше могучее, непобедимое и справедливое государство...! А мы пошли учиться.... Зубы себе ломать, а потом другим мозги.

– И Вам не болеть ребята..., – очень своеобразно поблагодарил их Максим за помощь.

Он зашагал указанным студентами маршрутом.

Максим почему-то вспомнил, как он впервые проходил производственную практику на хлебоприёмном пункте, (ХПП...) в городе Каменске. Поначалу он, да и другие ребята старались работать исправно и добросовестно, выполняя все указания начальников. А начальником для них здесь, мог быть, практически любой взрослый работник ХПП: Сбегай туда, или обратно, принеси то, отнеси это, поддержи что-то, подсоби в чём-то..., ну, и так далее. Работа не хитрая. Уже через недельку Максим и другие практиканты быстренько сообразили, что в общем-то никакой трудовой дисциплины (а заодно и других тоже...) на предприятии, видимо сроду не было. И они перестроившись, начали подлаживаться под существующий "порядок". И даже не без определённого удовольствия. Они гармонично вливались в общую массу, местных трудяг-работяг.

И вот однажды, по окончании обеденного перерыва, Максим и ещё несколько ребят, решили немного этот перерыв продлить не вполне законным способом. Они уже знали в каком месте на предприятии, это можно тихо и безмятежно, без ненужных для них последствий сделать. Они забрались в склад с семечками от подсолнуха. Семечки эти находились высоко на деревянных стеллажах, куда редко кто из местных заглядывал.

Они уютно расположившись на душистых семечках, приготовились к сладкому сну.

Но тут вдруг, они услышали мужские голоса внизу, под стеллажом, где они укладывались немного вздремнуть. Ребята, к своему большому неудовольствию, поняли, что поспать им вряд ли удастся. Они начали прислушиваться к голосам внизу.

Один голос принадлежал бригадиру Аристарху, почему-то по кличке "Верещагин", другой слесарю Веньке по кличке "Подхалим", и третий, электросварщику Косте, по кличке " Дамский угодник".

Аристарх -Поднимай Венька и держи... (что-то тяжёлое, Венька надсадно кряхтел...)

Венька – Есть мой фюрер... ! – Бойко рапортовал он.

Аристарх – Поднял...?

Венька – Так точно мой фюрер....

Аристарх – Держишь эту железяку...? Если назовёшь меня ещё раз фюрером..., заставлю тебя эту железную "шамболуху", держать два часа подряд.

Венька – Рад стараться мой фюрер...! Да хоть целый рабочий день. Держу.... Рад стараться Ваше благородие. Так нравится...?

Аристарх – Ну, вот, уже как-то получше звучит..., как-то по русски.

Аристарх – Костик вари.

Послышался гудящий, специфический звук сварки. "Дамский угодник" , что-то приваривал к чему-то.... При этом, он вдохновенно мурлыкал себе под нос песню, про тёплые пляжи в Одессе и красивых девушках на них. Ребята ничего не видели, а только слышали. Гудящий звук сварки вскоре прекратился.

Аристарх – Костик, ты приварил...?

Костик – Да, приварил.

Венька – Можно бросать...?

Аристарх – Бросай....

Через секунду раздаётся оглушительный грохот , и одновременно дикий вой Веньки. «Шамболуха» упала ему на ногу.

Максим видел этот бардак на предприятии, почти во всём и везде. Но он, никак не мог понять, в силу каких таких причин, это происходит...?! Кто такое организовывает?! Он не видел основной причины этого бардака. Максим не видел её, скорее всего, в силу своего юного возраста. Ему было 16-ть лет. Но если бы он, всё что творилось на хлебоприёмном пункте, сумел, как лекало, переложить даже не на управление и даже не на министерство, а на всю страну целиком, он бы эту ПРИЧИНУ, отчётливо увидел.

И вот глядя на такое поведение старших товарищей и различного рода всяких "наставников...", по внедрению высокой морали, в головы молодого поколения а так же "обучая" их правилам, неустанной, принципиальной и постоянной борьбы с расхищением социалистической собственности, эти самые "наставники", вольно или невольно, давали им, Максиму и другим молодым людям своеобразный карт-бланш, который позволял ребятам, уже почти законно поступать и вести себя ещё хуже, нежели сами взрослые. И наши ребятишки, такой возможностью конечно же, долго не мудрствуя воспользовались.

А сейчас вернёмся к нашим..., (нет, нет не баранам...) а душистым семечкам, к тем самым семечкам, с которых, всё и началось.

Хлебоприёмный пункт от городского кладбища, отделяла кирпичная стена. По одну сторону хлеб, а по другую, уже довольно заброшенные могилки. Свежие были, только у вновь поступивших на кладбище "жмуриков".

Максим с ребятами , проявив смекалку, нашли возможность заняться бизнесом, не отходя от кассы..., а вернее, от кирпичной стены, своего рОдного предприятия.

Они взваливали себе на плечи по мешку семечек, незаметно пробирались к забору, (по счастью, он был почти рядом со складом..., и их не разу, никто не поймал...) переваливали через него мешки, затем перелазили сами и тащили их на точку сбыта. Как правило, этими точками сбыта, были сердобольные и не злобливые старушки жившие по другую сторону кладбища , которые торговали ими, везде и повсюду.

Продавали оптом, за мешок семечек – десять рублей. Но во всей этой семечной операции, не это было самое главное.

А главным в этом деле..., очень курьёзным, смешным и даже анекдотичным, было то..., как именно, они путешествовали по этому кладбищу. Полные мешки были довольно тяжёлые. Ребята поскальзывались, спотыкались, частенько теряли равновесие и..., нередко оказывались на очередной могилке, (и в дождь и в холод и в жару) лёжа на ней плашмя..., а сверху на них, лежал мешок с семечками. Ребята берегли свой товар, они и заботились о его сохранности и его товарном виде. Была вполне жёсткая конкуренция, с другими работниками воровской лёгкой наживы, своего предприятия.

После очередной успешной продажи, Максим с подельниками, клали , два, три, а если повезёт, то и четыре, пять червонцев в свои карманы, и как было уже заведено, отправлялись в ресторан "Привокзальный", у железнодорожного вокзала, в котором и проедали и пропивали, всё, что было нажито непосильным трудом.... Но теперь их мужская компания, частенько дополнялась особями другого пола..., молодыми девушками, которые появлялись откуда-ни возьмись..., практически сами собой.

В этот день, была Пасха. Все стукались крашенными яйцами и целовались взасос. Особенно молодёжь, исправно и послушно, прислоняясь к православию. А Максим с друзьями, в очередной раз сидели в ресторане "Привокзальный". И там его, через метрдотеля ресторана и разыскала краса Таня Желткова, ученица 10-го класса.

Таня спросила Максима с собой ли у него гитара (а он с ней практически не расставался...) и если с собой, попросила его приехать к ней домой, где, как она выразилась, собрались хорошие, весёлые друзья, но нет гитары, значит нет музыки и как итог, нет песен. А какой праздник без песен...?! Скука, да и только!

Максим согласился. Он расплатился за столик, взял с собой Майкла, Дыблу..., и ещё по моему Коваля.

Приехав к Тане на квартиру, которая находилась на четвёртом этаже, Максим с ребятами, быстро влились в общую компанию.

Максима сразу загрузили целиком и полностью. Все просили его спеть, какую-то очередную, молодёжную песню.

Максим любил петь под гитару, и делал это добросовестно. Аж вспотел бедолага. Было жарко. Весна была в разгаре, девушки оголялись, и щепка лезла на щепку. Жи-изнь..!

Но Максим сейчас, даже себе представить не мог, насколько будет жарче, буквально через несколько минут. И вовсе не от песнопения местного разлива.

Здесь же, присутствовали и её завсегдатаи, Мишка Левый, и Света Сухорубченко.

Поговаривали, вернее просто ходили упорные слухи о том, что у Мишки со Светой совсем расстроились их личные отношения. Мол Левый очень любит Свету, а она почему-то не очень..., и по этой причине вертит носом по сторонам.

В этот самый момент, они находились одни в соседней комнате, и по всей видимости, довольно в острой форме, эти отношения выясняли.

Затем двери распахнулись, и первым из комнаты, довольно резко вышел Мишка.

Ничего плохого, тем более ничего трагического, его поведение не предвещало.

Многие знали друг о друге, если не всё, то довольно многое. Дело молодое.... Кто с кем спит, кто с кем ладит, или не очень, а кто с кем постоянно ругается и даже иногда дерётся. И всё это частенько заканчивалось расставанием. К этому уже привыкли, и особо не обращали на это внимание, а уж тем более, как-то особо не расстраивались.

Мишка подошёл к тому месту, где ребята пели развесёлые, а иногда и грустные песни, под гитару Максима. Мишка Левый подошёл к дивану, на котором все громко горланили молодёжные, лихие, залихватские песенки, постоял немного, послушал..., а затем сделал следующее.... Он чуть повернулся в сторону настежь распахнутого балкона, и ничего не говоря, начал быстро бежать в его сторону.

Максим до сих пор очень сожалеет о том, что когда Мишка стоял рядом с ними, так близко, он не приподнял голову, и не посмотрел Мишке в его лицо, в его глаза. Возможно, что Максим увидел бы, что-то необычное в этих глаза, заметил бы надвигающуюся опасность, которая закончилась его преждевременной, трагической смертью. Мишке было всего 18-ть лет. Он был спортсменом, он был хорошим гимнастом. Его многие в городе знали, с ним хотели дружить, особенно ребята, и многие девушки его любили.

Он добежал до открытой балконной двери, с силой оттолкнулся от её порожка, и также молча и как всегда красиво (это он умел делать...) с разведёнными в стороны руками, "ласточкой..." полетел вниз, при этом, вскользь зацепив стоявшего на балконе курившего Майкла. Внизу был широкий тротуар, покрытый асфальтом. Мишка пролетев высоту в четыре этажа, головой врезался в этот асфальт. Он не долетел до мягкой земли сантиметров 20-ть, или 30-ть. Может эта земля и спасла бы Мишку...?

Мишка не был для Максима закадычным и очень уж близким другом. Но Максим с большим уважением, относился к Мишке, и при этом чувствовал, что и Мишка тоже относится к нему с уважением.

В тот день, когда Мишку хоронили, почти все жители города вышли его проводить в последний путь. Они заполнили все улицы, они их..., полностью запрудили собой.

Движение транспорта по городу, было незапланированно, стихийно остановлено.

По городу, как это и водится у нас почти повсюду, поползли слухи и разные сплетни. Мол Мишку убили и сбросили с балкона, именно те, кто и был у прелестницы Тани Желтковой, на праздновании, этой самой Пасхи.

И много, всяких разных домыслов, и довольно зловещих предположений, и всяких несуразных догадок и гаданий расползлось по городу.

Поэтому следователь, который вёл это дело, понимая, что могут возникнуть совсем нежелательные и вполне опасные инциденты по данному вопросу, попросил, вернее настоятельно попросил всех, кто находился в квартире в тот момент, не ходить на похороны, а то мол вас с Мишкой, его многочисленные друзья, могут за компанию с ним в одной могиле, вместе и закопать..., и не подкидывать ему дополнительную работу, по проведению незапланированного, дополнительного расследования, уже совсем по другим людям. И вполне возможно, что хорошим людям, но которые сейчас, решительным образом были настроены, отомстить за Мишку Левого. И неважно как...

После того, как Мишка разбился, Максим, уже во второй раз, задал себе, один и тот же вопрос – Почему в этой жизни, приходится терять тех, кого ты уважаешь и тех, кого ты любишь. Первый раз, он задал его себе, когда ещё совсем недавно, скоропостижно умер его отец.

А сейчас давайте вернёмся к городу Ростову и тем событиям, которые в нём происходили.

Максима, чуть позже, когда он уже проживёт в Ростове какое-то определённое время, всегда будет интересовать один вопрос. Вернее даже не вопрос, а очевидное несоответствие между тем, что он ранее читал в книгах о городах Ростов-папа, Одесса-мама, и тем, что он видел и наблюдал на самом деле, живя в Ростове сегодня. И это несоответствие было полным и абсолютным. По крайней мере, что касаемо Ростова-на-Дону. (в Одессе Максиму побывать ещё не пришлось). А именно...! Куда же всё– таки подевался, если он вообще, когда-то был, как писали в книгах, этот залихватский, отчаянно-бандитский город, с красивым названием Ростов-на-Дону, заставлявший говорить о себе всю матушку Россию...?

Этого книжного города в настоящее время не было. Он пропал куда-то, канул в небытие. Канули в вечность также и шумные гулянки героев-бандитов с продажными красавицами-марухами, которые регулярно собирались и веселились на воровских малинах, стрельба и поножовщина, щипачи и медвежатники, дерзкие ограбления банков и прохожих, и конечно же страшные кровавые, ночные убийства....

За всё время проживания в Ростове, Максим, с тем что было написано в книгах, ни разу не встречался. Ни разу...! А он был любопытным, любознательным и настойчивым парнем. Он упрямо искал этих встреч с этими ночными урками и бандитами. И не находил. Он думал, что не везёт именно ему и что возможно другим повезло больше, и они об этом бандитском городе знают то, чего не знает он...? Расспрашивал об этом других людей. Они смотрели на Максима с определенным удивлением и сочувствием, примерно так, как врач смотрит на безнадёжно больного человека. Ни больше, ни меньше....

Но Максим продолжал упорно искать встреч с этими неуловимыми "баньдюками...". Максим всегда отличался своей настойчивостью. Он частенько возвращался поздно ночью от своих друзей, знакомых или девушек, которые жили в разных районах большого города и его никто, никогда и ни разу не избил, не ограбил и тем более не укокошил. А это означало, что все эти писатели, без всякого на то основания, просто пугали доверчивых людей, и нагло обманывали их...!

Хотя и в это Максим до конца тоже, почему-то не верил.... Он был в полной растерянности и не знал, что и думать по всем этим неясным для него вопросам. Конечно, не обходилось без каких-либо незначительных происшествий в городе, что иногда случается везде и повсюду, но этот город можно было назвать абсолютно мирным. С хорошими и добрыми людьми, проживающими в нём, прекрасными, ухоженными садами, парками и проспектами, величественными храмами и красивой рекой Тихий Дон. Таким был город в дни юности Максима. И это действительно было так. Но, как говорят, одной правды никогда не бывает. Их оказывается у нас много....

Пройдут годы и то, что писателями было написано о Ростове когда-то..., покажется всем детской забавой. Ростов всё же выйдет из состояния длительной спячки. Он полностью проснётся. Его кто-то сознательно разбудит. И Ростов в полной мере оправдает и подтвердит своё звание бандитского города Ростова-папы, с гораздо более худшими криминальными "результатами...", в сравнении с прошлым, и тем, что было о нём написано в книгах. А почему это в скором времени произойдёт в Ростове, да и заодно в других городах тоже, думайте сами.... На то и голова нам дана.

= = =

Добравшись до реалбазы, которая находилась за городом, на левом берегу Дона – ростовчане это место называют просто, Лебердон... – Максим нашел дверь, на которой была, как ему казалось в то время, очень грозная табличка с надписью, "отдел кадров", вдохнул в лёгкие побольше воздуха, постучал, открыл дверь и шагнул в кабинет. Как в пропасть....

Но, в отличие от ожидаемых мытарств по кабинетам и различного вида сложностей и трудностей, связанных с поступлением на службу, всё шло на удивление быстро и гладко. Минут через тридцать-сорок, его уже приняли на работу и оформили на должность мастера участка. Более того, узнав, что жилья в Ростове у него нет, начальник отдела кадров, предварительно посоветовавшись с директором, предложил Максиму временно пожить в небольшом домике, который находился прямо на территории реалбазы. В нём иногда ночевали приезжие из районов специалисты, если не успевали устроиться в городскую гостиницу.

От такого везения, Максим был, если, не на седьмом небе от счастья, то на четвертом, или пятом в этот момент, он находился наверняка. Он только что, буквально два часа тому назад, переживал по поводу того, где он будет ночевать в этот день, а ему, в его распоряжение, был предоставлен целый, можно сказать маленький особнячок, который к тому же находился в ста метрах от его места работы.

Максим этому обстоятельству, в данный момент был искренне рад.

Он сейчас не мог и предположить, что через какую-то пару недель, будет очень сожалеть о том, что живёт так близко от своей работы.

Его станут, в начале не часто, а со временем всё чаще и чаще, дёргать по поводу, а иногда как ему будет казаться и без особого повода, так, на всякий случай, потому что он рядом, и его легче вызвать в неурочное время, чем кого-то другого.