Текст книги "ПОСЛЕ КОММУНИЗМА. Книга, не предназначенная для печати"

Автор книги: С. Платонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

При капитализме деньги – это средство делать деньги, и это свойство они приобретают только в качестве капитала. При абсолютизме деньги – это только средство купить себе право перейти в более высокое сословие. С другой стороны, для высших сословий, нуждающихся в деньгах, средством их получения является сословное право. Деньги обмениваются на право, а право обменивается на деньги. Имеющие деньги постепенно приобретают права, имеющие права спускают их за деньги. Эти два встречных потока медленно просачиваются сквозь систему сословных плотин и шлюзов, которая, наконец, взрывается буржуазной революцией.

Начиная с четвертого способа производства природа присваивается индивидом только в форме личной собственности (естественно, бдительное отчуждение следит, чтобы при сем блюлись интересы многочисленных родственников, делались реверансы в сторону господствующей морали и отдавалась дань священным обычаям). Каждое последующее производственное отношение поочередно выступает как новый способ присвоить предмет природы в качестве своей личной собственности, однако, оно же тем самым на одно звено увеличивает цепь посредников между собственником и предметом его вожделений. Насилие – это способ присвоить чужую личную собственность; закон – способ превратить неупорядоченный грабеж в контролируемую производительную силу; право – способ поставить закон на службу противоречивым интересам класса собственников; деньги – способ приобрести право; капитал – способ произвести деньги...

Здесь цепочка посредников обрывается, поскольку уникальность капитала как производственного отношения состоит в том, что он есть самовоспроизводящееся отношение, есть способ произвести самого себя. Именно поэтому капитал является последней формой отчуждения.

Теперь мы можем в явной форме перечислить все слои отчуждения, т.е. основные производственные отношения исторически последовательных способов производства.

Однако мы не занимается историческими изысканиями. История отчуждения – лишь средство построить теорию его преодоления. Теперь, наконец, мы видим первое, еще расплывчатое отражение будущего в зеркале исторических вод.

5. Коммунизм как преодоление отчуждения

"Коммунизм как положительное упразднение частной собственности – этого самоотчуждения человека – и в силу этого как подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека; а потому как полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства предшествующего развития, возвращение человека к самому себе как человеку общественному, т.е. человечному... есть действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом".^[57]57
  К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.42, с.116.


[Закрыть]

"Поэтому положительное упразднение частной собственности... есть положительное упразденение всякого отчуждения, т.е. возвращение человека из религии, семьи, государства и т.д. к своему человеческому, т.е. общественному бытию".^[58]58
  К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.42, стр. 117.


[Закрыть]

Через развитую категорию отчуждения, как сквозь призму, мы смотрим теперь на эти известные цитаты совершенно новыми глазами. Перед нами – отнюдь не дань младогегельянской моде, не выражение восторженного образа мыслей молодого Маркса. Это строгие, исключительно содержательные, глубоко диалектические определения, и понимать их следует отнюдь не фигурально.

Разница между молодым и зрелым Марксом состоит не в способности выражать свои мысли, а в предмете исследования, т.е. в различии сущностных слоев материалистического понимания истории, выступавших в качестве предмета. Поэтому он не нуждается в самозванных защитниках, которые, снисходительно похлопывая Маркса по плечу, прощают ему грехи молодости. Эти "реабилитаторы" ничуть не лучше поклонников теории отчуждения, "с упоением либерального кретина"^[59]59
  В.И.Ленин. ПСС, т.1, с.260.


[Закрыть] воспевающих гуманизм работ молодого Маркса, которому он якобы изменил в дальнейшем.

Коммунизм для Маркса "... означает становление практического гуманизма".^[60]60
  К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.42, с.169.


[Закрыть] Сам этот гуманизм "...есть положительная действительность человека, уже не опосредуемая отрицанием частной собственности, коммунизмом. Коммунизм есть позиция как отрицание отрицания, (т.е. отрицание отчуждения, которое, в свою очередь, есть отрицание сущности человека. – Авт.) поэтому он является действительным, для ближайшего этапа исторического развития необходимым моментом эмансипации и обратного отвоевания человека. Коммунизм есть необходимая форма и энергический принцип ближайшего будущего, но как таковой коммунизм не есть цель человеческого развития, форма человеческого общества".^[61]61
  К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.42, с.127.


[Закрыть]

"...Мы даже коммунизм называем – так как он является отрицанием отрицания – присвоением человеческой сущности, которое опосредует себя с собой через отрицание частной собственности, а посему еще не истинным, начинающим с самого себя положением, а только таким, которое начинает с частной собственности..."^[62]62
  К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.42, с.135.


[Закрыть]

"...Коммунизм – гуманизм, опосредованный с самим собой путем снятия частной собственности. Только путем снятия этого опосредования, – являющегося, однако, необходимой предпосылкой, – возникает положительно начинающий с самого себя, положительный гуманизм".^[63]63
  К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.42, с.169. Необходимо отметить, что в этой работе Маркс использует понятия «гуманизм» и «социализм» как синонимы. В дальнейшем он также не употребляет термин «социализм» в его современном, привычном для нас значении. В этом качестве он появляется только в последних работах Энгельса, но при этом сам Энгельс зачастую заключает его в кавычки.


[Закрыть]

Благодаря долголетним усилиям наших славных общественных наук все эти многочисленные, не оставляющие никаких сомнений мысли Маркса выглядят сегодня чуть ли не как злостный ревизионизм и разнузданный антимарксизм. По меньшей мере они выступают как некое откровение, нуждающееся в пояснении. «Истинный исток и тайна»^[64]64
  К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.42, с.155.


[Закрыть] робин-гудовской философии наших «марксистов» заключается в том, что они не отличают простое упразднение частной собственности от ее положительного упразднения, то есть уничтожения (термины Маркса). В результате этого невинного заблуждения и возникает легенда о коммунизме как об «идеальном способе производства», классическое определение которого якобы дается в «Критике Готской программы».

Мы видим, что Маркс разделяет развитие человечества на три эпохи. Первая из них – предыстория, эпоха отчуждения (включающая, как было показано, девять способов производства). Вторая – эпоха уничтожения частной собственности, каждый из способов производства которой является этапом снятия одного из слоев отчуждения. Третья – эпоха «положительного гуманизма», свободная ассоциация всесторонне развивающихся индивидов.

Эти эпохи разделены между собой двумя переходными периодами, которые по сложности и богатству форм далеко превосходят периоды смены способов производства внутри каждой из эпох.

Необходимость в первом из двух переходных периодов возникает, когда пролетариат уже завоевал политическую власть, однако, достигнутый к этому моменту уровень развития производительных сил недостаточен для прямого перехода к присвоению капитала в качестве общественной производительной силы. Отличие переходного периода от коммунистических способов производства состоит в том, что основная форма деятельности при социализме – развитие унаследованных от капитала производительных сил, в то время как в коммунистических способах производства – превращение производственных отношений в контролируемые обществом производительные силы, снятие отчуждения.

Эта деятельность требует для своего осуществления принципиально нового вида средств производства, для которых "присваиваемой природой" являются сложные комплексы производственных отношений. Каждый из коммунистических способов производства включает в себя проектирование качественно нового "хозяйственного механизма", посредством которого осуществляется присвоение соответствующего слоя отчужденных производственных отношений. Субъектом этой деятельности, а тем самым – субъектом общественного самосознания выступает коммунистическая партия. Эту ключевую роль партия продолжает играть на протяжении всех девяти коммунистических способов производства^[65]65
  О девяти коммунистических способах производства см. часть 7 настоящей книги (прим. ред.).


[Закрыть], в том числе и после того, как в результате снятия соответствующего слоя отчуждения в рамках пятого способа отмирает государство. Во вскрытии сущности этих этапов, стратегическом обеспечении деятельности партии на каждом из них – а вовсе не в придворной историографии – состоит миссия истинной общественной науки.

"Вполне понятно, что уничтожение отчуждения исходит всегда из той формы отчуждения, которая является господствующей силой..."^[66]66
  К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.42, с.135.


[Закрыть]

Первый этап, состоящий в "положительном упразднении", снятии капитала, Маркс называет "грубым коммунизмом".^[67]67
  К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.42, с.115,116.


[Закрыть] Предоставим слово ему самому.

"...Коммунизм... на первых порах... выступает как всеобщая частная собственность, ... в его первой форме является лишь обобщением и завершением этого отношения. Как таковой он имеет двоякий вид: во-первых, господство вещественной собственности над ним так велико, что он стремится уничтожить все то, чем, на началах частной собственности, не могут обладать все; он хочет насильственно абстрагироваться от таланта и т.д. Непосредственное физическое обладание представляется ему единственной целью жизни и существования; категория рабочего не отменяется, а распространяется на всех людей; отношение частной собственности остается отношением всего общества к миру вещей; наконец, это движение, стремящееся противопоставить частной собственности всеобщую частную собственность...

Это коммунизм, отрицающий повсюду личность человека, есть лишь последовательное выражение частной собственности, являющейся этим отрицанием.

...У него – определенная ограниченная мера. Что такое упразднение частной собственности отнюдь не является подлинным освоением ее, видно как раз ... из возврата к неестественной простоте бедного, грубого и не имеющего потребностей человека, который не только не возвысился над уровнем частной собственности, но даже и не дорос еще до нее.

Для такого рода коммунизма общность есть лишь общность труда и равенство заработной платы, выплачиваемой общинным капиталом, общиной как всеобщим капиталистом. Обе стороны взаимоотношения подняты на ступень представляемой всеобщности: труд – как предназначение каждого, а капитал – как признанная всеобщность и сила всего общества".^[68]68
  К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.42, с.114-115.


[Закрыть]

В этой беспощадно точной характеристике Маркса необходимо четко разграничивать две стороны: базисную сущность первого коммунистического способа производства, состоящую в овладении капиталом как общественной производительной силой, и надстроечные "издержки", которые не обязаны возникать повсеместно и в полной мере.

В чем же, собственно, состоит превращение капитала из господствующей отчужденной в подчиненную обществу производительную силу?

По мере роста масштабов и усложнения структуры общественного капитала достигается граница, за которой задача осуществления его расширенного воспроизводства становится главной функцией планового механизма, превращая господствовавшую в переходный период задачу обеспечения роста объемов производства в подчиненную. Иными словами, от развития производительных сил, подчиненных экспроприированному капиталу, с необходимостью осуществляется переход к реальному обобществлению самого этого капитала (как производственного отношения) в качестве производительной силы. В этом проявляется общая родовая черта, сущность всех коммунистических способов производства, состоящая в целенаправленной деятельности по превращению производственных отношений в производительные силы.

В качестве стоимости, приносящей стоимость, капитал в снятом виде продолжает существовать. Однако приносимая им стоимость теперь распределяется в интересах всего общества. Место конкуренции капиталов должна занять специально созданная система распределительных отношений. Она распределяет стоимость, направляемую на расширенное воспроизводство, между элементами совокупного общественного капитала, локализованными в регионах, отраслях и предприятиях, и регулирует общие условия его воспроизводства. Это и есть плановый экономический механизм, который, по мере решения задачи обобществления капитала, должен пройти ряд качественных ступеней.

Специфическая природа, в присвоении которой состоит сущность коммунистических способов производства – это не угольные пласты и т.п., а производственные отношения, а поэтому и присвоение этой "природы" требует соответствующих средств производства, совсем не похожих на угольные комбайны.^[69]69
  «Последовательный материализм» диалектиков сельфактора и сноповязалки по отношению к капитализму состоял в том, что они не желали знать ничего, кроме средств производства; по отношению же к коммунизму они, наоборот, готовы рассуждать о чем угодно, кроме специфически-коммунистических средств производства.


[Закрыть]

Каждый из последующих восьми коммунистических способов производства – новый громадный шаг вверх по лестнице прогресса. В этих кратких заметках мы лишь стремились наметить путь, идя по которому, общественная наука уже сегодня способна и обязана дать научно обоснованные, полнокровные образы всех качественно различных восходящих типов коммунистических формаций, поставив их на место бытующей убого-худосочной абстракции.

Для общества, чья созидательная деятельность обращена в будущее, конкретный, зримый образ этого будущего должен служить могучей производительной силой.

22.06. – 11.07.1984 г.

Москва

Часть 2
Парадоксы "социалистической экономики"

«Производительность труда, это, в последнем счете, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя... Капитализм может быть окончательно побежден и будет окончательно побежден тем, что социализм создает новую, гораздо более высокую производительность труда».

В.И.Ленин «Великий почин»

«Нам надо, товарищи, глубоко и до конца осознать сложившуюся ситуацию и сделать самые серьезные выводы. Исторические судьбы страны, позиции социализма в современном мире во многом зависят от того, как мы дальше поведем дело... Главный вопрос сейчас в том, как и за счет чего страна сможет добиться ускорения экономического развития».

Материалы Апрельского (1985 г.) Пленума ЦК КПСС

Глава 1
От жизни – к теории^[70]70
  Эта работа С. Платонова должна была, по его замыслу, состоять из девяти глав, из которых он успел закончить только две (прим. ред.).


[Закрыть]1

Противоборство двух систем сегодня достигло того поворотного пункта, когда на вопрос о том, в чем же конкретно состоит потенциальное превосходство социалистической экономики, и когда, наконец, оно станет реальным, пришла пора и в теории, и на деле дать незамедлительный, по-марксистски конкретный, практически-действенный ответ.

Принято считать, что этот ответ общеизвестен. Точнее, известно несколько его вариантов. Перечислим главные.

1. Преимущества социалистической системы хозяйствования позволяют в полной мере поставить на службу обществу такую мощную силу как НТП.

2. Общественная собственность на средства производства дает возможность управлять экономикой как "единой фабрикой", сознательно оптимизировать ее работу.

3. Социалистическая экономика, воплощающая в себе принцип демократического централизма, позволяет сочетать централизованное плановое руководство с широкой самостоятельностью и инициативой отдельных производственных единиц.

4. Решающее преимущество – "возможность работы на себя", благодаря которой интересы каждого труженика в социалистической экономике гармонически сочетаются с интересами всего общества.

5. Источник большей эффективности социалистической экономики – в ее большей планомерности.

Какие мысли сразу же возникают по поводу этих (и других, неназванных здесь) вариантов ответа?

Прежде всего, каждый из них был известен по меньшей мере 20 лет назад, однако эта известность пока никак не отразилась на темпах нашего экономического роста.

Во-вторых, удивляет то, что ответов много, не говоря уж о том, что некоторые не совсем диалектически противоречат друг другу (например, №2 и №3).

Наконец, что поделать с тем общеизвестным фактом, что указанные "преимущества социализма" весьма успешно реализуются в современной экономике стран Запада, которой они по всем канонам никак не должны быть присущи. Например, шедевром планомерности явилась целевая программа "Аполлон", в рамках которой было разработано и использовано триста тысяч тонн регламентирующей документации. Возможность работы на себя, пусть иллюзорная, тем не менее материализовалась в такой эффективной экономической реалии, как японские "кружки качества". Не уменьшается, а по ряду направлений – продолжает нарастать наше отставание в деле использования НТП.

У всех этих вариантов имеется еще немало недостатков, но главный из них состоит в том, что они дают неправильный ответ на поставленный вопрос.

Прежде всего, принципиальный ответ должен быть один. Все разнообразные преимущества социалистической экономики (коль скоро они действительно присущи только ей) должны выводиться из него как следствия. А значит, он должен быть не пропагандистским, но в самом строгом смысле теоретическим, и поэтому допускать любую нужную степень конкретизации и детализации средствами теории марксизма.

К счастью, такой принципиальный ответ давно уже дан марксизмом. Коренное преимущество социалистической экономики состоит в том, что она сознательно строится Коммунистической партией, которая опирается в качестве средства на научную основу – названное Лениным «синонимом общественной науки» материалистическое понимание истории, и при этом преследует вполне определенную объективную цель, объединяющую вокруг себя все общество.

Конечно, этот ответ сам по себе абстрактен. Почему же тогда, вместо того, чтобы превратить его в искомую конкретную истину подлинно марксистским методом восхождения от абстрактного к конкретному, мы все продолжаем твердить перечисленные выше ничего не объясняющие заклинания?

Первая же ступень такого восхождения-конкретизации натолкнет нас на совершенно неожиданную разгадку.

Общим местом является то, что материалистическое понимание истории видит ее основу в развитии производительных сил, в независимом от общественного сознания и определяющем его общественном бытии – развертывании диалектического противоречия между этими производительными силами и производственными отношениями, которое осуществляется в классовой борьбе и периодически приводит к сбрасыванию старой формы общества и смене способов производства.

Если рядом с этим общим местом просто поставить другое, состоящее в том, что целью коммунистов является построение коммунистического общества, то становится особенно заметно, что связь этой цели с тем, что объявлено теоретическоим средством ее достижения – материалистическим пониманием истории – мягко говоря, далеко не очевидна. Не случайно возникла и существует целая "культура" схоластического теоретизирования относительно характера этой связи.

Мы убедимся, что именно здесь таится роковой пункт – источник наших главных теоретических и практических затруднений. Проблема стоит того, чтобы ею заняться, отложив все иные в сторону.

Маркс, Энгельс, Ленин постоянно подчеркивали качественно особый характер, принципиальное отличие социалистической революции от любых исторически предшествовавших. "...При всех прошлых революциях характер деятельности всегда оставался нетронутым – всегда дело шло только об ином распределении этой деятельности, о новом распределении труда между иными лицами, тогда как коммунистическая революция выступает против существующего до сих пор характера деятельности, устраняет труд^[71]71
  В «Немецкой идеологии» многократно говорится об «уничтожении (устранении) труда». Эта непостижимая (для наших общественных наук) «загадка» будет разгадана ниже.


[Закрыть] и уничтожает господство каких бы то ни было классов вместе с самими классами" («Немецкая идеология»).

Конкретизации тезиса об особом характере коммунистической революции практически целиком посвящена гениальная ленинская работа "Очередные задачи Советской власти".

Не "из контекста", а именно из текста названных и многих других работ явствует, что граница между капитализмом и социализмом не есть просто граница между двумя способами производства. Подобно тому, как ночь 31 декабря разделяет не только два разных месяца, но и два разных года, эта граница представляет собой рубеж двух эпох, двух совершенно различных типов общественного развития, первый из которых – взятый в его отношении ко второму, коммунистическому – является общим, единым для капитализма и для всех предшествовавших ему способов производства, включая даже первобытнообщинный.

Чем же характеризуется новый, коммунистический тип общественного развития? Прежде всего, тем, что по всем сущностным, принципиальным пунктам он является прямым отрицанием предшествующего типа развития. Маркс и Энгельс не делали тайны из своих взглядов на этот счет. Из «Манифеста», «Анти-Дюринга» мы узнаем, что с момента революции имманентное саморазвитие производительных сил прекращается, и на смену ему приходит их сознательное и планомерное развитие и регулирование, что объективные, отчужденные производственные отношения, господствовавшие до этого над людьми, поступают под их сознательный контроль, что бывшая двигателем истории борьба классов исчезает вместе с самими классами... Тем самым переворачивается само отношение общественного бытия к общественному сознанию: на последней странице работы Энгельса «Развитие социализма от утопии к науке» можно прочесть, что "люди, ставшие, наконец, господами своего общественного бытия, становятся вследствие этого ... господами самих себя – свободными".

Но если только приведенная ранее и ставшая традиционной трактовка материалистического понимания истории является верной – повторяем, если, – то, соотнеся ее с представлениями Маркса и Энгельса о новом, коммунистическом типе общественного развития, мы немедленно натолкнемся на вопиющий, скандальный, немыслимый

 Парадокс 1

Стоит лишь совершиться социалистической революции – как кардинально меняется механизм общественного развития, а тем самым ... коммунисты незамедлительно и полностью сами себя лишают главного теоретического оружия, своего «руководства к действию» – материалистического понимания истории, и обречены отныне двигаться к своей коммунистической цели «эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок». (по выражению Ю.В.Андропова).

Провалившись в бездну этого парадокса, мы обнаруживаем, что стоим на унылом распутье двух одинаково бесперспективных дорог: или признать, что коммунистический тип развития не подвластен никаким объективным законам – тогда нас ждет испытанный путь в царство «идей Чучхе»; или же предположить, что таковые законы существуют – тогда нам предстоит начать их познание с нуля, ибо исторический материализм Маркса-Ленина оказался здесь неприменим...

Нам остается вернуться к спасительному «если» и предположить, что материалистическое понимание истории состоит в чем-то совсем ином. Но тогда в чем же?

В любом случае абсолютно безнадежным является положение политэкономии социализма и научного коммунизма. Общеизвестно и начертано на фамильном гербе этих почтенных дисциплин, что исторический материализм в его «классической» трактовке (приведенной выше) есть их методологическая основа. Тогда, если подразумевать под историческим материализмом именно это – он не может иметь никакого отношения ни к социализму, ни к коммунизму, и не в силах помочь в их изучении, т.к. относится к абсолютно другому типу развития. Если же он состоит вовсе не в этом – тогда две весьма уважаемых отрасли общественных наук начисто лишаются какой-либо методологической основы и превращаются в лирико-патриотический сборник заклинаний. И это уже не следствие Парадокса 1. Это просто печальный, для многих очевидный, но упорно не замечаемый факт. Непризнанный, но от этого ничуть не менее реальный, он находит свое эмпирически-конкретное существование в десятилетиями вращающейся в замкнутом кругу дискуссии «о характере объективных законов при социализме», сооружающей шаткие словесные мостки между Сциллой объективных законов и Харибдой сознательности субъекта...