Текст книги "Сказки народов Австралии, Океании и Индонезии"

Автор книги: С. Правдивцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

СКАЗКИ ИНДОНЕЗИИ

Как Поттала обманул дату

 Однажды один дату [38]38
  Дату– вождь, старейшина, староста.


[Закрыть]одолжил как-то денег крестьянину по имени Поттала. Прошло уже немало времени, а Поттала все не отдавал деньги. Дату пришел к нему за долгом, а Поттала говорит:

– Мне пока нечем расплатиться. Вот получу я долг с одного человека – тогда дело другое. Не зайдешь ли ты через четыре дня, господин мой?

Через четыре дня Поттала вдруг вспомнил: «Сегодня придет дату!» Он положил в горшок рыбу, а когда она сварилась, вытащил ее из супа и бросил вместо нее топор.

Когда пришел дату, Поттала стал потчевать его рисом. Он зачерпнул из горшка супа и полил им рис. Дату спросил:

– Чем это ты заправлял суп, что у тебя получился такой густой навар?

Поттала ответил:

– Только вот этим топором и больше ничем.

Поели они, дату спрашивает:

– Ну как, достал ты денег?

– Нет еще, – отвечает Поттала.

Тогда дату сказал:

– Хочешь, я приму в уплату долга вот этот топор?

Поттала ему в ответ:

– Как тебе угодно, господин!

Дату взял топор и пошел домой. Дома он велел сварить топор, а супом полить рис. Суп получился – вода водой. Дату вернулся с топором в руках к Поттале и говорит:

– Ты обманщик, Поттала.

– Ты ведь сам пробовал мой суп из топора, я туда ничего больше не клал, – отвечает Поттала.

Рассердился дату, сказал:

– Мне не нужен твой топор. Отдавай мои деньги!

А Поттала ему:

– Приходи через три дня, мне нужно получить долг.

– Ну, хорошо, – согласился дату.

Прошло три дня, он вновь пришел за долгом. Подходит к дому и сразу спрашивает:

– Ну, где мои деньги, Поттала?

А Поттала опять:

– Я пока не достал денег, господин мой!

– Ну и обманщик ты, Поттала! Ладно, пойду домой, – говорит дату.

Поттала его остановил:

– Подожди, господин, садись, сначала поедим. Дату согласился. Вот Поттала взял сумпитан, [39]39
  Сумпитан– трубка для выдувания стрел, большей частью отравленных.


[Закрыть]выпустил из него стрелу в сторону моря и сказал:

– Дикие утки в море! Раненная в глаз, ляг в южной комнате!

Выпустил еще одну стрелу, сказал:

– Раненная в крыло, ляг в средней комнате! Выстрелил в третий раз:

– Раненная в бок, ляг в угол около очага! Подождал немного – и вошел в дом вместе с дату. Видят они: в углу около очага лежит одна утка, в средней комнате – другая, в южной комнате – третья. Поттала взял этих уток и зажарил.

– Откуда взялись эти утки? – никак не поймет дату.

– Я сижу дома да постреливаю уток, что летают над морем, вот из этого сумпитана, – отвечает ему Поттала.

– Хочешь, отдай мне вместо денег этот сумпитан, – предложил дату.

– Если тебе угодно, господин мой, – ответил Поттала.

Взял дату сумпитан и пошел домой. Дома он выпустил стрелу из сумпитана в сторону моря и сказал:

– Раненная в глаз, ложись в южной комнате! Выстрелил снова:

– Подбитое крыло, ляг в средней комнате! Выпустил третью стрелу:

– Простреленный бок, ложись в углу около очага!

Подождал немного, пошел за добычей – а дома ни одной утки. Пошел дату к Поттале, бросил ему сумпитан и сказал:

– Ты все обманываешь меня, Поттала.

Поттала и глазом не моргнул:

– Зачем такие слова, господин мой? Разве ты не видел сам, как я стрелял из сумпитана, а потом мы нашли трех уток?

Дату заткнул уши:

– Отдавай мои деньги!

– Не зайдешь ли за долгом через два дня? – сказал ему Поттала.

Прошло два дня, Поттала помнит: должен прийти дату. Вот поймал он собаку и запихал ей в зад с полдюжины монет. Дату пришел и спрашивает:

– Будешь платить свой долг?

Поттала отвечает ему:

– Мне платить нечем, просил я назад свои денежки, да вот недопросился.

– Ты опять морочишь мне голову, Поттала. Ну ладно, прощай, – сказал Дату.

– Присядь на минутку, господин мой, поешь сначала со мной, – стал его просить Поттала.

После еды Поттала приказал рабу:

– Постели-ка здесь вот эту циновку!

Расстелили перед ними циновку. Поттала подозвал собаку и дал ей поесть. Потом он надавил ей на живот, и из-под хвоста у нее посыпались монеты.

Увидев это чудо, дату сказал:

– Отдай мне эту собаку, что ходит деньгами, и я прощу тебе твой долг.

– Как тебе угодно, господин мой, – ответил Поттала.

Дату пошел домой, таща за собой собаку. Дома он накормил ее досыта, расстелил циновку и стал давить чудесной собаке живот. Но деньги не показывались.

Дату отвел собаку обратно к Поттале и сказал:

– Ловко ты умеешь обманывать, Поттала. Теперь вместо денег я возьму к себе в дом тебя самого. [40]40
  «Вместо денег я возьму в дом тебя самого». —У тораджей существовало рабство за долг.


[Закрыть]

– Повинуюсь тебе, господин мой, я ведь твой должник, – ответил Поттала.

Вот дату привел Потталу к своему дому и привязал к дереву, чтобы его сжечь. Потом он поднялся в дом [41]41
  «…поднялся в дом…» —жители Сулавеси строят свои дома на сваях высотой в два-три метра. Под домом между столбами свай привязывают на ночь скот.


[Закрыть]поесть. В этом время мимо проходил какой-то горбун.

– Зачем тебя привязали здесь, Поттала? – спросил он.

Поттала ответил:

– Пока меня не привязали к этому дереву, я был горбатым, как ты, а теперь спина моя выпрямилась.

– Я тоже хочу, чтобы у меня была прямая спина! – закричал горбун.

– Коли так, становись на мое место, – сказал Поттала.

Горбун развязал веревку, а Поттала прикрутил к дереву его самого. Скоро дату вышел из дома жечь Потталу.

– Сейчас я тебя сожгу, Поттала, – приговаривал он, – ты мой должник, ты меня все время обманывал. Теперь тебе больше не придется надо мной смеяться!

Горбун закричал:

– Я не Поттала, господин мой! Поттала убежал!

– Ты всегда норовил обмануть меня, Поттала. Все равно я тебя сожгу. Нет тебе больше пощады, – сказал дату и сжег горбуна.

А тем временем Поттала пошел в лес, чтобы расчистить участок земли под поле. Прошли месяцы, засеянное им поле дало урожай, и Поттала вернулся в свою деревню с рисом. Вечером он пошел к дату. Когда Поттала предстал перед ним, дату очень удивился и сказал:

– Э, да ведь это Поттала. Разве ты еще жив – ведь я сжег тебя?

Поттала сказал:

– Когда ты меня сжег, господин, я попал на тот свет и там встретился со своими предками.

– Мне тоже хочется повидать своих предков, Будь добр, сожги и меня, Поттала, чтобы я мог с ними встретиться.

И Поттала ответил:

– Если тебе угодно, господин мой.

Приказал дату своим слугам принести дров и сложить их в кучу, а Поттала поджег костер. Когда пламя разгорелось, дату прыгнул в костер и сгорел.

Семь волчков

 Все это случилось давно, когда на свете еще не было людей. Боги тогда часто гостили на земле. Вот поселился один бог на равнине и стал сажать деревья. Это была тяжелая работа, и он велел спуститься на землю своей жене и семерым сыновьям. Жена его сразу принялась за дело – она хорошо готовила и работала не покладая рук. А сыновья были не в отца с матерью: они только и знали, что играть со своими волчками. [42]42
  «…играть со своими волчками». —Запускать волчок – любимое развлечение тораджей. Устраиваются состязания, в которых побеждает тот, чей волчок кружится дольше других или сбивает все остальные.


[Закрыть]Играли они целые дни напролет и даже пальцем не хотели шевельнуть, чтобы помочь своим старикам.

Однажды мать спросила их:

– Кто из вас сходит на ручей по воду? У меня нынче много работы.

– Нам сегодня тоже недосуг, мать, – ответили семеро сыновей. – Мы хотим помериться силами – поглядеть, кто лучше всех запустит свой волчок.

Ничего не сказала мать и сама принесла воду из дальнего источника.

Зато вечером, когда семеро братьев спали, она взяла их волчки и спрятала. Утром они искали их повсюду, но не нашли – так хорошо их запрятала мать. Тогда они побежали к лесу – думали, что волчки унес с собой их отец.

Тем временем мать завернула волчки в пальмовые листья и разложила их в ряд – семь свертков один за другим – в том месте, где сыновья привыкли брать свой обед без нее. Потом она пошла в лес, захватив еду для себя и своего мужа. По дороге видит, что сыновья ее уселись на берегу пруда удить рыбу, – они, конечно, не нашли в лесу своих волчков. Мать, не сказав ни слова, прошла мимо, они ее и не заметили.

А сыновья в тот день не поймали ни одной рыбки. Они сидели с удочками у озера, пока старший брат не сказал:

– Долго мы еще будем тут околачиваться? Мы даже краба не поймали… Пошли домой, мать уже приготовила нам обед. Пообедаем, а потом поищем наши волчки дома, наверное, мать их куда-нибудь спрятала. Собирайтесь скорее – надо поискать их, пока она не вернулась!

– Я не верю, что мать спрятала наши волчки, – сказал самый младший брат. – Наверное, пока мы спали, отец отнес их на небо, потому что мы не помогали ему работать.

Но другие братья стали смеяться над ним.

– Если бы отец унес наши волчки на небо, кто-нибудь заметил бы это, – сказали они. – Да ему до них и дела нет!

Они пришли домой и нашли сверточки с обедом в обычном месте. Ох, как они рассердились, когда развернули листья и увидели вместо обеда свои волчки! Им очень хотелось есть, а дома не было даже банана. Тогда старший брат предложил:

– Давайте бросим наших родителей, раз они не дают нам есть. Зачем нам тут оставаться и голодать?

– Куда же мы пойдем? – спросил младший.

– Мы вернемся обратно в страну богов, на небо, – решил старший брат. – Там куда лучше, чем здесь на земле!

– Мы возьмем туда наши волчки? – спросил младший брат.

– Нет, пускай они остаются на земле, – ответил старший. – Зачем они нам там?

– Что же мы будем делать на небе? – допытывался младший.

– Каждый должен выбрать себе занятие, – сказал старший. – На небе мы не будем больше бездельничать. Мы покажем нашим старикам, что мы настоящие дети богов. Мы можем работать только на небе, а не на земле.

– Лучше не придумаешь! – согласились другие.

С горной вершины взобрались они на небо.

Когда они туда пришли, старший брат сказал:

– Мы должны выбрать себе занятия. Но только – каждому свое. Я старший – мне начинать. Я хочу, чтобы меня слышали все люди на земле. Заговорю я – и на земле поднимется грохот, эхо проснется в горах, и все, даже наши старики, испугаются моего голоса.

Второй брат сказал:

– Перед тем как тебе говорить, я засверкаю глазами. Блеск будет такой сильный, что наши старики задрожат от страха.

– А я дохну так, что все на земле затрясется, – сказал третий брат, – даже деревья. Я буду дышать так сильно, что по воде пойдут волны, песок взовьется вверх, а отцу с матерью станет страшно.

– Когда ты дохнешь, я изрыгну на землю столько воды, что ручейки и реки не смогут вместить ее. Наши старики скажут, что пошел ужасный дождь, жутко им станет, – сказал четвертый брат.

– Я тоже буду лить на землю воду, – шагнул вперед пятый. – Ее будет столько, что она вырвет отцовские деревья с корнем и унесет их. И дом тоже унесет. Родители увидят, что реки вышли из берегов, и станут просить меня, чтобы я перестал.

– А когда ты услышишь это, брат, – сказал шестой, – я начну так сильно трясти землю, что она заходит ходуном. Всюду появятся расселины и трещины, деревья будут проваливаться в них, дом стариков тоже провалится. Страх овладеет ими, и они вернутся на небо.

– На кого вы злитесь? – вмешался младший брат. – Зачем пугать наших родителей? Зачем вы хотите прогнать их с земли – им там хорошо.

– Мы всюду искали наши волчки, а мать подала нам их вместо обеда, – сказал старший брат.

– Это верно, – согласился младший, – но ведь они наши родители. Давайте, раз уж мы вернулись на небо, оставим их в покое.

– Ну уж нет, мы от своего не отступимся, – ответили ему шестеро.

Так они и сделали. Первый брат стал громом, второй – молнией, третий – бурей, четвертый – дождем, пятый нес с бурей и дождем наводнение, а шестой вызывал землетрясение. Только младший брат не держал в сердце зла на родителей. Он был добрым сыном и не хотел, чтобы старики его боялись, но он обещал братьям тоже выбрать себе занятие, и вот стал он радугой.

А тем временем отец с матерью хватились своих детей и стали искать их. Семь дней и семь ночей они их искали. На седьмую ночь в лесу их испугала молния, а за молнией грянул гром. Потом хлынул проливной дождь, и буря пошла гулять по лесу. Непогода расходилась. Листья сыпались на стариков, словно кто-то обрывал их. Ветер гнул и ломал ветки, вырывал с корнем деревья. Реки и ручьи вздулись и хлынули из берегов, смывая все на своем пути. К рассвету буря утихла, но тогда в горах послышался глухой грохот. Задрожали отец с матерью, увидев, что высокая гора за лесом раскололась и все, что было на ней, провалилось в трещину. Тут взглянули они на небо и увидели многоцветную радугу, протянувшуюся через весь небосвод. Им показалось, что в радуге виднеется лицо их младшего сына. И послышался им его голос: «Мы все вернулись на небо, идите и вы к нам!» Тут только они поняли, что их семеро сыновей поднялись в страну богов.

Некоторое время они еще оставались на земле, но потом соскучились по сыновьям, и однажды, когда радуга снова появилась на небосклоне, они взобрались по ней на небо.

Шестеро братьев все еще сердились на родителей, но младший уговорил их помириться со стариками. С тех пор живут они в стране богов все вместе мирно и счастливо.

Клятва Массу ди Лалонга

 Когда-то случилась эта история в одной деревне возле города Рантепао.

Богатый крестьянин Массу ди Лалонг и красавица Дату Лаи Бонна полюбили друг друга, и, хотя не были женаты, стали они жить как муж с женой. Поклялись они друг другу: когда кто-нибудь из них умрет, другой тотчас отправится следом за ним.

И случилось так, что умерла Лаи Бонна. Кончился праздник погребения, [43]43
  Праздник погребения– поминальный пир, который длится несколько дней. На него сходится вся округа. По окончании поминок покойника относят в могилу – пещеру в горах. Каждый род имеет свою родовую пещеру.


[Закрыть]отнесли ее в пещеру. Только Массу не хотелось с жизнью прощаться, вслед за милой идти. Он про клятву и думать забыл.

Пришел однажды Доденг-горемыка добывать сок из сахарной пальмы, [44]44
  Сахарная пальма —тораджи добывают сок из цветочного початка сахарной пальмы. Пальму обивают деревянной колотушкой, затем делают на початке надрез, под которым подвязывают деревянную чашку для сбора сахарного сока. Сок ежедневно сливают и для усиления его притока опять бьют по стволу колотушкой.


[Закрыть]что росла около пещеры Лаи Бонна. Вот стучит он по стволу и слышит – тихий-тихий женский голос зовет его по имени:

– Эй, Доденг, ты меня слышишь?

Удивился Доденг, прислушался – голос шел из пещеры сажени четыре над землей:

– Эй, Доденг! Помоги мне, передай мои слова Массу ди Лалонгу! Спроси его, почему он не умирает, почему не хочет идти за своей милой, Лаи Бонна. Было время – он клялся, что смерть не разлучит нас!

Доденг не знал, что и думать. Ему стало не по себе, он не сказал ни слова и, как кончил простукивать дерево, сразу пошел домой. Массу ди Лалонгу он ничего не сказал.

Утром он опять пошел к той же пальме. Только начал колотить по дереву, снова послышался голос:

– Доденг! Доденг! Ты передал вчера мои слова Массу ди Лалонгу? Спроси его, отчего он не хочет умереть вслед за своей милой, Лаи Бонна? Разве он забыл уже о нашей любви? Передай ему мои слова, Доденг!

Не один раз слышался Доденгу этот зов. Он скорей обил колотушкой ствол и пустился в обратный путь.

И на третий день вернулся Доденг к своей пальме. Едва он принялся стучать по дереву, как опять услышал – тихий голос Лаи Бонна повторяет прежние речи:

– Эй, Доденг, почему ты не хочешь передать мой наказ Массу ди Лалонгу? Скажи моему милому: я так тоскую без него в стране душ. [45]45
  Страна душ– загробный мир.


[Закрыть]Я должна встретиться с ним. Уже долго жду я его здесь. Передай это Массу ди Лалонгу, Доденг, пусть он знает об этом. Я хочу знать, любит он меня или уже позабыл…

Женский голос становился все тише и нежнее. Дрогнуло сердце Доденга.

Вечером он повстречал Массу ди Лалонга на площади для петушиных боев. Тот спросил у Доденга:

– Ты когда хочешь идти собирать сок?

– Завтра, – ответил Доденг.

– Я тоже пойду с тобой, – сказал Массу ди Лалонг. – Мне хочется отведать сока твоей пальмы.

Доденг ничего не сказал ему, он решил привести Массу ди Лалонга к пещере, где лежала его милая.

Утром они пошли к сахарной пальме. Когда Доденг подрезал початки и начал собирать сок, Массу ди Лалонг услыхал вдруг голос Лаи Бонна, идущий из пещеры:

– Эй, Доденг, спасибо тебе, что ты передал мои слова Массу ди Лалонгу! Это ведь он стоит под деревом? Прежде мы поклялись, что будем вместе жить и вместе умрем. Вот я умерла, а Массу ди Лалонг все не хочет оставить землю! Видно, он очень себя любит. Странно мне, Доденг, странно, что он забыл свою клятву.

Удивился Массу ди Лалонг, услыхав голос, зовущий его по имени. Спросил у Доденга:

– Кто это говорит, Доденг?

– Не знаю, – ответил тот, – послушай хорошенько.

Снова раздался голос, послышались прежние слова. Понял Массу ди Лалонг, что зовут его из пещеры, где лежит Лай Бонна. Вспомнил он свою тяжелую вину, стыдно ему стало, что не исполнил он долг, забыл старую клятву. Взяла его тоска, не стал он пить пальмовый сок и с тяжелым сердцем вернулся домой.

Назавтра он сказал всем односельчанам, что хочет устроить праздник мераук, [46]46
  Мераук– обрядовый праздник с шаманскими плясками и заклинаниями.


[Закрыть]испросить милости у богов. Три дня и три ночи будет длиться праздник, и каждый гость должен принести с собой копье.

Двое суток пировали воины. Много закололи они буйволов и свиней, съели все, что было подано, и выпили до последней капли пальмовое вино, вели дружескую беседу и веселились от души. На третий день Массу ди Лалонг попросил гостей воткнуть свои копья остриями вверх около его дома. «Зачем это ему понадобилось?» – удивились все, но не стали спорить.

Когда выстроили все копья остриями к небу, Массу ди Лалонг быстро поднялся в свой дом, подошел к переднему окну, вскочил на подоконник и громко крикнул:

– Лаи Бонна, сердце мое, Массу ди Лалонг идет за тобой!

Вниз на сотни острых копий прыгнул он, и они пронзили его грудь и живот. Кровь его побежала по древкам, потекла на землю. В тот же миг умер Массу ди Лалонг.

Прошел праздник погребения, и родные Массу ди Лалонга отнесли его тело в родовую пещеру. Только настало утро следующего дня – видят они: Массу ди Лалонг, завернутый в саван, лежит дома, словно никуда его не относили. Родные снова перенесли тело в усыпальницу.

Сколько они ни приносили в жертву свиней, ничего не помогало: отнесут покойника в пещеру, а ночью он возвращается домой. Родные Массу ди Лалонга не знали, что делать, как беду отвести. Тут-то пришел к ним Доденг и говорит:

– Если позволите, я отнесу тело Массу ди Лалонга в другую пещеру, и он никогда больше не вернется домой.

– Мы рады будем, если у тебя это получится, Доденг, – сказали ему родные. – Мы подарим тебе за это большого буйвола.

И Доденг унес с собой тело Массу ди Лалонга и положил его в пещеру Лаи Бонна. Когда он укладывал Массу ди Лалонга рядом с Лаи Бонна, то показалось ему, что запеленутая Лаи Бонна зашевелилась и стала переворачиваться, словно хотела обнять Массу ди Лалонга.

С тех пор Массу ди Лалонг больше не возвращался домой, а Лаи Бонна не окликала Доденга, когда он приходил к сахарной пальме, чтобы обстукать ее или набрать сока.

Умная Дорилана

 В прекрасной и тихой долине в низовьях реки Садан жил-был крестьянин с женой и взрослой дочерью по имени Дорилана. Он был крут на расправу и часто бил свою дочь. И каждый раз, когда он сердился и колотил ее, он говорил:

– Будешь так вести себя, Дорилана, Пакпак Селока ни за что не возьмет тебя в жены.

А в верховьях той же реки, почти у самых ее истоков, жил другой крестьянин. У него был единственный сын Пакпак Селока. Этот крестьянин тоже частенько ругал своего сына и всегда приговаривал, угощая его колотушками:

– Если будешь всегда таким непослушным, то Дорилана не пойдет за тебя замуж.

Так уж у них повелось – всякий раз, когда они ругали своих детей, всегда твердили одно и то же.

В конце концов Дорилане захотелось узнать, почему это ее отец все время поминает Пакпак Селоку. Вот решила она выведать, где живет Пакпак Селока, хорош ли он собой – не зря ли его расхваливают отец с матерью.

Однажды переоделась она в мужскую одежду и отправилась вверх по реке Садан. В какое село она ни зайдет, везде спрашивает, где живет Пакпак Селока. Все указывали ей вверх по течению. Наконец она добралась до селенья, где жил Пакпак Селока, и пошла прямо к его дому.

Увидела она, что Пакпак Селока и впрямь красив, умен и силен. Понравился ей парень, и стала она думать, как заполучить его в мужья.

А в это время родители Пакпак Селоки собирались строить новый дом. Дорилана назвалась плотником и сказала, что умеет ставить дома. Услыхали об этом родители, обрадовались и попросили ее взять на себя всю работу.

Пошла Дорилана в лес. Люди рассказывают, ей ни разу не пришлось махнуть топором – она только говорила, что ей было нужно, и сейчас же все делалось само собой. Стоило ей сказать: «Столбы, столбы, встаньте», – столбы тут же становились в ряд.

Скоро дом был готов со всей утварью и службами. Тогда Дорилана попросила бога, чтобы он перенес этот дом из леса к ветхому дому Пакпак Селоки. Ну и удивились его старики, увидев такое чудо!

Когда отпраздновали постройку дома и принесли в жертву богам много буйволов и свиней, пришло время расплатиться с плотником. Сначала родители думали заплатить за работу рисом, но Дорилана отказалась. Она сказала:

– У нас на полях много риса.

Взять за работу буйволов Дорилана тоже не хотела:

– У нас в хлеву полно буйволов.

Серебра ей тоже было не нужно:

– Его и без того много в нашем доме.

Наконец ее спросили:

– Хочешь, мы заплатим тебе золотом?

Но Дорилана отвечала:

– У меня дома сколько хочешь золота, мне оно ни к чему.

У родителей руки опустились. Чем же расплатиться?

Между тем Дорилана поднялась на минутку в дом и вышла наружу в женском платье. Она была очень хороша в нем – посмотреть приятно. Тут-то и сказала она старикам:

– Меня зовут Дорилана. Коли хотите меня наградить, отдайте мне в мужья Пакпак Селоку, я о нем давно слышала, а теперь его полюбила.

Родители не препятствовали – они ведь и сами хотели, чтобы она стала их невесткой.

Так поженились Дорилана и Пакпак Селока и зажили припеваючи. Жили они то у родителей Дориланы в низовьях реки Садан, то в верховьях, в новом доме, который построила Дорилана.