Текст книги "Легкомысленные"
Автор книги: С. Стивенс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Брюнетка улыбнулась и помахала рукой.
– Привет, – отозвалась я кротко, мечтая провалиться сквозь землю.
– Наша подружка Кэнди сказала, что видела тебя здесь с Келланом Кайлом. Это правда? – взволнованно спросила Тина, еле сдерживая ликование.
Сразу быка за рога – ладно, так тому и быть.
– Мм… Да, правда.
Она просияла, а ее приятельница хихикнула:
– Да ты что! Ты его знаешь?
Я мысленно скривилась. В самом деле – знала ли я его?
– Да, он мой сосед по квартире.
Брюнетка, Женевьева, хлопнула меня по плечу:
– Да брось!
Тину, казалось, сию секунду хватит удар. Взяв себя в руки, она подалась ко мне, как будто мы вдруг стали закадычными подругами.
– Напомни, как тебя зовут?
Я не представлялась, но спокойно ответила:
– Кира. Кира Аллен.
– Ага, Кира, ну так скажи – вы с Келланом, типа, встречаетесь? – бесстыдно спросила Женевьева.
Внутренне содрогаясь, я посмотрела на настенные часы и прокляла профессора за то, что именно сегодня ему вздумалось опоздать. Не глядя на Женевьеву, я объяснила:
– Нет. Он дружит с моим парнем.
Пожалуй, это оказалось ближе всего к истине. Я не знала, что было между нами с Келланом… особенно теперь, но мы точно не «встречались».
Мое заявление привело их в полный восторг, словно я перестала быть препятствием. Я успокоилась и странным образом немного расслабилась. Можно было и догадаться, что мнимая звездность Келлана будет преследовать меня, но я не подумала об этом и искренне не хотела, чтобы кто-то копался в наших отношениях. Даже я не могла в них разобраться. Чем меньше обо мне будут думать, тем лучше.
– Черт! Он такой крутой! – воскликнула Женевьева. – Давай расскажи нам все-все-все, поподробнее!
– Да не о чем говорить… Он просто обычный парень.
Да, очень сексуальный парень, который утром вел себя как козел, но в целом обычный. Мне не приходило в голову, что им сказать еще, а делиться известными пикантными подробностями совершенно не хотелось.
Я искренне предпочла бы сидеть и молча слушать профессора, который наконец появился и собирался начать лекцию, но девчонок ничуть не заботило его присутствие. Только не в моем обществе: в их глазах я была шпионкой, окопавшейся близ рок-божества. Они понизили голоса, но продолжали пытать меня на протяжении всего занятия.
Сперва я их просто игнорировала. Они не унимались. Тогда я попыталась ответить на некоторые вопросы попроще, в надежде, что они удовлетворятся. Есть ли у него подружка? По-моему, нет. Во всяком случае, я никого не видела. Играет ли он на гитаре с утра до вечера? Да. Поет ли он в ду́ше? Да, поет. Сказав об этом, я слегка покраснела, и они прыснули. Есть ли у него брат? Нет. Я нахмурилась. Нет, он совсем один. Где мы живем? В Сиэтле. На этот вопрос я ответила не без сарказма. Я не собиралась давать им адрес. Какие у него трусы – боксеры или плавки? Понятия не имею. Я знала, но не хотела сообщать им об этом. Он всегда такой крутой и горячий? Да. Я вздохнула, думая о его неизменно безупречном виде по утрам, когда сама я смахивала на зомби… Ну, кроме одного раза. Девицы снова раскудахтались. А голым я его видела? На этот вопрос я точно не собиралась отвечать, и мое молчание позабавило их, – возможно, они расценили его как согласие и были правы.
Я опять посмотрела на часы. Боже, прошла лишь половина лекции. Тут я поняла свою ошибку. По моим расчетам, после ответа на пару невинных вопросов они должны были успокоиться и отстать. Однако теперь, когда я раскрыла рот, они не собирались прекращать беспощадную пикировку. Их явно порадовало мое молчание насчет наготы Келлана, и они принялись развивать эту тему. Какое у него тело – классное? Ни слова в ответ, однако в уме пронеслось: «Более чем». А целуется он хорошо? Снова тишина, но я припомнила: да, черт возьми, он знал свое дело. А «этим самым» мы занимались? Ни звука, конечно, и я молилась про себя – только бы не покраснеть.
По их напору я внезапно смекнула, что они спрашивали не для себя. Конечно, им тоже было интересно, но пытали они меня ради Кэнди – зондировали мои отношения с Келланом. Я даже усомнилась, что они вообще числились в моей группе, а не просто последовали за мной в аудиторию.
Я вспыхнула гневом и принялась игнорировать все последующие вопросы, как пустячные, так и предельно интимного содержания, заставлявшие меня краснеть. Об этом вообще не спрашивают при первом знакомстве. Когда лекция наконец-то закончилась и слушатели потянулись к выходу, я испытала колоссальное облегчение и спешно собрала вещи под градом заключительных вопросов, оставшихся без ответа.
Спокойно – ну, почти спокойно – извинившись, я пулей вылетела за дверь. В спину мне бросили: «Эй, ты куда? Следующая пара будет дома?» Снова смех. Как же бездарно прошло мое занятие. Я не собиралась отвечать на такого рода вопросы о человеческой сексуальности.
* * *
На следующее утро Келлан повел себя еще несноснее: его не оказалось на кухне… Его даже не было дома. Он отсутствовал и накануне, когда я вернулась с занятий. Подумать только – его не было и тогда, когда мы с Денни легли спать. Меня немного уязвило то, что утром мы не встретились: он не потягивал кофе, не читал газету, не улыбался мне. За время разлуки с Денни я начала просыпаться раньше нужного лишь для того, чтобы видеть эту картину. Эта мысль немного встревожила меня, но я отогнала ее. Теперь уже не важно. Той нашей дружбы уже нет. По сути, нет уже никакой дружбы. Занявшись кофе, я проглотила слезы.
Денни проснулся чуть позже и быстро собрался на поиски работы. Я тоже подготовилась к университету, и он поцеловал меня на прощание. Коль скоро Денни вернулся, я не думала, что Келлан будет и впредь отвозить меня на занятия, особенно учитывая наш холодный разговор на кухне, но мне было грустно стоять на остановке в ожидании автобуса. Я скучала по нашим поездкам. Может быть, его отчуждение было к лучшему. Может быть, я слишком привязалась. Теперь, когда Денни снова здесь, это казалось неуместным. Конечно, между нами с Келланом вообще произошло много неуместного.
Мы почти не виделись дома, но в баре мне было не укрыться. Не успела моя смена толком начаться, как вся четверка явилась и направилась к своему столику. Келлан проигнорировал меня и пошел сразу к Рите взять ребятам пива. Странно, но это меня задело. Что, мне теперь и обслуживать его нельзя? Он перегнулся через стойку и криво улыбнулся, а Рита взъерошила ему волосы. Это меня тоже рассердило, когда я вспомнила, что и с Ритой мы во многом уравнялись. От этой мысли меня слегка затошнило, и мне пришлось отвернуться, чтобы не видеть их воркования.
Я направилась к Дженни, которая рассчитывала столик. Отбросив личные проблемы, я справилась у нее, как прошел вечер.
– Эй, Дженни, я ведь даже не спросила про твое свидание.
Дженни, руки в боки, направилась к бару. Я вздохнула про себя, осознав, куда она движется. Наш разговор был в разгаре, и я не могла не идти за ней следом, хотя Келлан все еще флиртовал с Ритой у стойки. Да о чем они говорят? Господи, не здесь ли он был? Они что – встречаются?
– Полная катастрофа.
Дженни рассказывала о свидании, и я заставила себя сосредоточиться на ее словах, а не на своей ужасной догадке. Дженни приблизилась к Келлану, и я держалась чуть позади, стараясь не смотреть на его безукоризненно очерченную спину.
– Кира, он оказался редким занудой. Я чуть не заснула лицом в ризотто.
При звуке моего имени Келлан чуть повернул голову. Он посмотрел на Дженни, а потом зыркнул на меня. Дженни мельком взглянула на него:
– Привет, Келлан.
Он вежливо кивнул, но ничем не выделил мою персону. Дженни продолжила рассказ:
– Тогда я сказала, что уже поздно, и даже не пошла в клуб.
Дженни отвернулась и быстро передала Рите заказ. Та немного рассердилась, лишившись внимания Келлана, и с ворчанием принялась за дело. Дженни обратилась лицом ко мне, тогда как Келлан уперся взглядом в стойку, слегка наклонив голову, будто прислушиваясь.
– Симпатяга, но… – Дженни постучала себя по голове. – Шариков не хватает.
Келлан улыбнулся и как будто постарался сдержать смех, развеселившись ее замечанием. Во мне зажглась надежда: быть может, его хандра исчерпана и он снова будет милым. Вновь сосредоточившись на Дженни, я произнесла:
– Мои соболезнования…
Больше мне было нечего сказать. Я не могла похвастаться большим опытом в области свиданий.
Забрав у Риты напитки, она пожала плечами:
– Невелика потеря… Мой парень где-то ходит.
Она улыбнулась и пошла к своим клиентам.
Почувствовав себя увереннее с Келланом после его улыбки, я осталась у стойки. Риту кликнул клиент на другом конце бара, и я воспользовалась случаем.
– Келлан, – сказала я тихо ему в спину.
Он развернулся с самодовольной миной. Его усмешка была почти презрительной, и у меня екнуло в груди.
– Кира.
Он говорил тускло, хорошее настроение улетучилось.
У меня вдруг пропали все слова. В итоге я указала на четыре пивные бутылки, которые он держал в руках:
– Я могла принести.
Келлан выпрямился во весь рост, и я ощутила себя очень маленькой, когда он навис надо мной.
– Я справлюсь сам… Спасибо.
Он грубо протиснулся мимо меня, устремившись к столу.
Я глотнула и перевела дух. Чем я его так раздражала? Почему мы не могли остаться друзьями? Почему мне его так не хватало?..
* * *
В пятницу утром, когда мы с Денни уютно устроились на диване, он в сотый раз вздохнул и беспокойно поерзал. Поиски работы не шли. Все вакансии были заняты, а стажировки попадались редко. Всю неделю он бегал от зари до зари и истощил все ресурсы. Он начал полушутя поговаривать насчет работы в «Макдоналдсе» – тогда нам хватило бы на жилье. Келлан попросил его не тревожиться на сей счет, и у меня разгорелось любопытство. Он явно не нуждался в деньгах – зачем тогда сдавал комнату?
Взглянув на Денни, я на секунду подумала, что он мог бы устроиться к «Питу», но Келлан приходил так поздно и был настолько холоден и неприступен, что я расценила эту идею как неподходящую. Вдобавок их соседство было мне крайне неудобно. Мы жили достаточно странно. Не то чтобы Келлан бывал дома часто. Но когда бывал, его ледяные глаза следили за каждым нашим с Денни движением, каждым прикосновением. Я вовсе не хотела, чтобы это продолжилось еще и на работе.
Дела в баре шли напряженно. Никто, похоже, не замечал перемены в отношении Келлана ко мне. Я же, разумеется, замечала. Ребята по-прежнему беспощадно дразнили меня, но заводилой теперь чаще оказывался Келлан. Он больше не останавливал Гриффина с его грубыми байками в моем присутствии. На самом деле он как будто еще активнее восхищался ими и ухитрялся задать нужный вопрос в тот самый момент, когда я приближалась к их столу, чтобы мне были слышны все чудовищные подробности. «Сколько девок, Гриф, ты говоришь? Нет, я не знаю эту позу. Погоди, повтори – что она сделала с конфетой?»
Хуже того – бывало, что он интересовался моим мнением по поводу того или иного отчета Гриффина. Я густо краснела и спешила уйти без ответа. Эван хмурился и урезонивал его, а Мэтт спокойно посмеивался. Келлан и Гриффин громко хохотали, как будто в жизни не видывали ничего смешнее. Их гогот преследовал меня до самой стойки, и я искренне предпочитала судачить с Ритой, чем иметь дело с ними.
Всю мою смену Келлан сыпал ехидными, пошлыми репликами. Он следил за мной ледяным и пытливым взглядом, куда бы я ни пошла, неизменно кривился, стоило мне его задеть, даже нечаянно, и причинял мне массу неудобств.
Мне было немного печально оттого, что из-за одной-единственной дурацкой ошибки разрушилась такая волшебная дружба. Я тосковала по тому Келлану, который болтал со мной за кофе, заботливо обнимал меня, позволял положить голову себе на плечо, сидел со мной, когда я плакала, и укладывал меня спать. А в тех редких случаях, когда я вспоминала о нашей хмельной ночи без ужасающих угрызений совести, воспоминание оказывалось приятным, даже любовным. Меня угнетало, что Келлан явно не разделял этого мнения, и я таким образом в одну ночь разрушила все, что было между нами.
Но чаще, впрочем, меня это злило.
Нахмурившись от картин, мелькавших в моей памяти, я отвернулась от Денни, чтобы он не заметил моей досады. Теперь мне было ясно, почему съехала Джоуи. Сексуальное послесловие в исполнении Келлана напоминало редкостное паскудство. Да что там напоминало! Им оно и являлось! Но я не могла позволить себе роскошь просто сбежать из города. Не теперь, когда я так раздула отъезд Денни, у которого, кстати сказать, возникло бы много вопросов. Я начинала всерьез ненавидеть Келлана, не прекращая одновременно скучать по нему. Правда, при этой мысли в животе у меня возникало странное ощущение.
Однако Денни заметил, что я помрачнела.
– Все в порядке?
Я выдавила улыбку и повела плечами:
– Просто разволновалась за тебя.
Мне было противно лгать ему. Говоря по правде, это была только наполовину ложь. Я действительно беспокоилась за него, просто поведение Келлана тревожило меня больше. Меня угнетало, что Келлан в итоге оказался мне важнее.
Денни обвил меня рукой и прижал к себе. Он перестал вздыхать. Он всегда старался меня порадовать… И от этого мне было только хуже. С каждой его улыбкой моя вина усугублялась десятикратно. Денни ласково поцеловал меня в затылок, и я подняла на него взгляд. Он улыбнулся и провел пальцем по моей щеке:
– Кира, все будет хорошо.
Его забота согрела мне сердце и в то же время разбила его.
Денни склонился и припал губами к моим. Вздохнув, он положил ладонь мне на щеку, осторожно водя по ней большим пальцем, и поцеловал крепче. Мне стало уютно и тепло, я растворилась в его участии и ответила глубоким поцелуем. Он пересадил меня к себе на колени. Я улыбнулась и подумала, как это славно – быть с ним дома все утро. До занятий оставался час, и он обещал быть прекрасным…
Я поудобнее устроилась на коленях Денни и запустила пальцы ему в волосы. Он улыбнулся мне между поцелуями. Мое дыхание только начало учащаться, когда я услышала звук отпираемой входной двери. Накануне вечером Келлан опять не пришел. Фактически он не ночевал дома двое суток подряд. Я задалась вопросом, с кем он путался, и эта мысль беспричинно раздосадовала меня. С кем бы он ни был, вернулся он только сейчас. Я мгновенно застыла и посмотрела на дверь.
Взгляд Келлана незамедлительно встретился с моим. Он ухмыльнулся, и это вышло у него неожиданно гнусно. Но стоило Денни посмотреть в его сторону, как выражение лица Келлана сразу смягчилось. Он улыбнулся другу, хотя глаза его остались холодными.
– Доброе утро.
– Ты что, старина, только пришел? – небрежно осведомился Денни, поглаживая мои бедра.
Келлан полсекунды смотрел на нас, после чего опять улыбнулся, глядя на одного Денни.
– Ага, я, – он холодно зыркнул в мою сторону, – гулял.
Денни не заметил этого взгляда. Он просто пожал плечами и вновь занялся мной. Я соскользнула с его колен и села так, чтобы видеть обоих: Денни и Келлана. Было странно, что оба парня находились в поле моего зрения. С моим желудком творилось неладное. Денни по-прежнему с любовью взирал на меня, а Келлан смотрел, как и прежде, холодно – теперь немного нахмурившись. Мне хотелось заползти в диван и спрятаться там.
В конце концов Келлан пробурчал какое-то извинение и побрел наверх. Я слегка расслабилась, когда услышала, как захлопнулась его дверь. Денни искушающе вскинул бровь и сделал движение, как будто собрался вернуть меня к себе на колени, но я строго зыркнула на него. Он со смехом обнял меня и держал, пока не пришла пора собираться в университет.
Денни отвез меня на занятия и наконец-то прошелся со мной по кампусу. Я старалась быть гидом не хуже Келлана. При воспоминании о том дне у меня болезненно сжалось сердце, едва я принялась указывать на кирпичные строения по пути в аудиторию, где читались лекции по психологии. Денни, конечно, хотелось поговорить об экономическом цикле, и я, пока мы, улыбаясь, шли рука об руку по асфальтовым дорожкам, исчерчивавшим просторные газоны, поведала ему обо всем, что успела за столь короткое время.
Мы вошли в корпус, и окружающая красота произвела на Денни не меньшее впечатление, чем некогда на меня. Это было поистине замечательно, – мы словно перенеслись во времена, где вместо практичных функциональных форм процветали искусства и замысловатые архитектурные изыски. Денни отворил дверь в аудиторию, где проходили занятия цикла, посвященного сексуальности человека, и со смешком заявил, что не прочь послушать, о чем пойдет речь, когда вернется за мной. Рассмеявшись в ответ, я подарила ему долгий поцелуй. Кто-то протиснулся в дверь, разъединив нас, я ворчливо попрощалась и пошла к своему месту.
Мне было странно посещать этот цикл при том сумбуре, что царил в моей голове. Курс больше касался психологических и социальных аспектов сексуального поведения, нежели техники секса. Речь шла о кросс-культурных различиях, сексуальном здоровье, растлении и насилии. Однако все это имело прямое отношение к моей нынешней ситуации, и мне не раз приходилось делать усилие, чтобы отвлечься от анализа своихпроблем и слушать профессора. Мне стало немного легче, когда занятие завершилось.
Я улыбнулась при виде старенькой «хонды» Денни на парковке – она стояла там же, где он припарковался перед лекцией. Денни выбрался наружу и, сияя, пошел ко мне.
– Привет. – Лучась моей любимой дурацкой улыбкой, он стиснул меня в объятиях и закружил.
Со смехом я сцепила руки на его шее. Он угомонился, поставил меня на землю, и мы страстно поцеловались.
Переведя дух, я заглянула в его искрившиеся глаза.
– Кто-то, я вижу, повеселел.
Денни ухмыльнулся и шутливо толкнул меня.
– Мне позвонили днем: один контакт наконец окупился. – Он приосанился, и я усмехнулась в ответ. – Позволь представиться: новый сотрудник рекламного агентства «SLS».
– Умница… – Я обхватила его и поцеловала в щеку. – Вот здорово!
Отстранившись, я посмотрела ему в глаза:
– Я знала, что ты сумеешь. Ты же гений!
Он вздохнул, любовно глядя на меня:
– Ты все твердишь одно и то же! – Денни пристально меня изучал. – Я очень тебя люблю. Мне страшно жаль…
Меня захлестнуло чувство вины. Дурой была я, а жаль ему?
– Не надо… Это неважно. Теперь все уладилось, как и должно было быть.
Ну, почти все.
Я улыбнулась ему, вдруг готовая прослезиться:
– Я тоже тебя люблю.
Мы еще с минуту целовались на обочине, и все обходили нас. Мы не обращали ни на кого внимания, наслаждаясь обществом друг друга. Наконец Денни отстранился, взял меня за руку, и мы отправились домой.
Вечером он отвез меня на работу. На сей раз мне не хотелось слушать «Чудил». Сама не знаю почему – разве что из-за Келлана, чья холодность ко мне могла, как мне мерещилось, каким-то образом проявиться на сцене и стать очевидной всем. Денни расцеловал меня в щеки, и я пошла в подсобку, чтобы снять куртку и оставить там свою сумку. На выходе я столкнулась с Дженни и Кейт.
Кейт обычно работала по утрам. Я редко видела ее и толком ни разу с ней не разговаривала. Она была довольно симпатичной девушкой с длинными светло-каштановыми волосами, собранными в безупречный хвост. Ее карие глаза были столь светлого оттенка, что по цвету близились к охре, и их обрамляли такие длинные и густые ресницы, каких я в жизни не видывала. Кейт была высокой и, может быть, чересчур худой, но крайне изящной, как будто до «Пита» выступала в балете.
– Привет, Кира! – Дженни наспех обняла меня. – Кейт будет выходить по вечерам, а то в прошлую пятницу нас одолели. Начался учебный год, ребята собирают аншлаг, и к нам снова стягиваются толпы.
Я вежливо улыбнулась Кейт и тоже обняла Дженни.
– Да… Похоже, что так.
В минувшую пятницу здесь и впрямь было многолюдно. Мне едва выпадала свободная минута, чтобы глянуть на группу. Но Келлана я все же заметила. Я наблюдала за ним при всякой паузе в работе. С тех пор очень многое изменилось. С последних выходных наши отношения стали совершенно другими. Я не знала, чего и ждать от нынешнего вечера.
Его начало было вполне приятным. С появлением новой официантки дела пошли лучше. У меня было больше времени поворковать с Денни, который решил остаться пообедать и послушать концерт. Я принесла ему еду и поцеловала. Подала газировку и снова чмокнула. Да к черту – я и лишних салфеток ему притащила, чтобы поцеловать. Дженни улыбалась, глядя на нас, голубков, а я просто радовалась, что он вернулся.
В итоге входные двери распахнулись с большой помпой, и вошел Гриффин, простерший руки на манер короля, вступающего в тронный зал. Фанатки, уже засевшие в баре, естественно, обезумели и устремились к нему. Он приобнял пару поклонниц и направился за свой обычный стол, остановившись по дороге сорвать поцелуй у Кейт, которая проворно оттолкнула его и закатила глаза, явно привыкшая к таким наскокам.
Мэтт и Эван нарисовались следом, но держались намного тише. Мэтт вежливо улыбнулся и пошел за Гриффином к столу. Эван облапил Дженни и обнял одной рукой пронырливую девчонку, которая чмокнула его в щеку, после чего устремился за Мэттом.
Во мне все сжалось, пока я осторожно смотрела на дверь, зная, кто войдет следующим. Он появился, и мое дыхание пресеклось. Он был ослепителен. Волнистые волосы лежали идеально. Рубашка с длинными рукавами, поддетая под фирменную черную футболку, подчеркивала эффектные мышцы груди. Джинсы, вытертые и выцветшие за годы носки, сидели на нем крайне соблазнительно. Губы были изогнуты в сексуальной полуулыбке, а жгучие темно-синие глаза уставились на меня.
Помня о присутствии Денни, я заставила себя сделать вдох и отвела взгляд и повернулась к Денни, но тот обменивался рукопожатием с Мэттом и болтал с остальными ребятами за их столом. Мой взгляд вновь обратился к Келлану, который теперь шел ко мне со странным выражением на лице. Я прикинула, не уйти ли, но он находился в моем секторе, и я была его официанткой. Будет странно, если я обойду его вниманием. Я надеялась, что нынче он отнесется ко мне нормально, а не в обычной для него с недавних пор холодной, глумливой манере.
Келлан подошел прямо ко мне.
– Кира, – произнес он спокойно.
Я глотнула и заставила себя посмотреть ему в глаза.
– Да, Келлан?
Он улыбнулся и склонил голову набок.
– Нам как обычно. – Он кивнул на стол. – И Денни не забудь, раз он с нами.
Его странная формулировка заставила меня нахмуриться, но я кивнула, а он повернулся и пошел к друзьям. На нем почти сразу повисли две девчонки, запустившие пальцы в его сексуальную шевелюру. Взяв себя в руки, я пошла к барной стойке забрать напитки.
Рита заговорщически подмигнула мне, когда я взяла их пиво. Ей чудилось, будто она что-то знает. Конечно, она считала, что я запрыгнула в постель Келлана в первый же день. Я вздохнула, не обращая на нее внимания, и забрала алкоголь для группы.
С приходом ребят работы резко прибавилось, и у меня больше не было времени на флирт с Денни. Говоря откровенно, при Келлане мне все равно было бы неудобно заниматься этим, особенно с учетом того, что все они сидели за общим столом. Я заметила, что Келлан устроился на противоположном от Денни конце. Он развернулся к толпе и болтал с какими-то девицами за соседним столиком. На Денни он ни разу не взглянул. Я не понимала, какие у Келлана возникли проблемы с Денни… Может быть, чувство вины?
Наконец им пришло время выходить на сцену. Толпа, состоявшая большей частью из женщин, пришла в исступление и хлынула ближе. Стоя в отдалении, я наблюдала, как группа взялась за дело. Они, конечно, выступали отменно. Песни воспринимались на раз, голос Келлана был сексуален, взгляды, которые он посылал толпе, казались откровенно непристойными, и вскоре добрая половина бара плясала и самозабвенно подпевала хитам. Я прекратила смотреть на Келлана и его действия и повернулась к клиентам, оставшимся на своих местах.
Группа перешла к песне, которую я не раз слышала, но никогда не вслушивалась в ее текст. Возможно, я стала вникать потому, что постаралась внимать Келлану, вместо того чтобы глазеть на него. Не знаю, было ли тому виной наше хмельное фиаско, но слова композиции вдруг стали мне предельно ясны. Я замерла у стола и с разинутым ртом уставилась на Келлана. Сначала, впрочем, я заметила выражение лица Гриффина – и оно стало первым сигналом. Он буквально парил, чересчур возбужденный, чтобы играть: ему нравилась эта вещь. Затем, не веря ушам своим, я перевела взгляд на Келлана.
Песня изобиловала сексуальными метафорами, и речь шла не о сексе вообще, но о сексе случайном, бессмысленном, на одну ночь. Из текста вытекало, что, хоть этот секс и был прекрасен, «я уже свалил и надеюсь, что ты меня помнишь, ибо я уже забыл о тебе». Я слышала эту песню раньше, но до сих пор не истолковывала ее таким образом. Возможно, я ошибалась, но это было маловероятным, учитывая лицо Гриффина и стальной взгляд Келлана.
Хуже всего было то, что этот взгляд был адресован мне и никому больше. Мне показалось, словно Келлан вопил о нашей ночи всему бару. Я не могла пошевелиться, застыв в глубоком шоке, и на мои глаза наворачивались слезы. Откуда такая бесчувственность, такая намеренная подлость? Я вздрогнула, когда чья-то рука легла мне на талию.
– Эй, крошка, – шепнул мне на ухо Денни. – Я валюсь с ног… Пойду отсюда, пожалуй. Сама доедешь? – Он повернулся взглянуть на меня и заметил мое выражение лица. – Все в порядке?
Я глотнула и постаралась изобразить улыбку, в надежде, что не уроню ни слезинки.
– Да, я…
Мне пришлось замолчать: по ушам хлестнула особенно злая строка. Келлан буквально взвыл: «И что же теперь ты думаешь обо мне?» Толпа обезумела от ее пронзительности. Келлан продолжал смотреть в мою сторону.
Денни поверх моего плеча оценил реакцию публики.
– Ох, песня и вправду классная… Новая, что ли?
– Нет, он ее уже исполнял, – сумела выдавить я. С трудом вернув на лицо улыбку, я целиком повернулась к нему. – Я поеду с Дженни. Иди домой. Со мной все хорошо, просто устала.
Он с ласковой улыбкой произнес:
– Ладно… Разбуди меня, когда придешь.
Затем он чмокнул меня в щеку и вышел из бара. Я хотела лишь одного – уйти с ним вместе. Но я не могла, застряв здесь еще на какое-то время, и пение Келлана стало для меня пыткой…
* * *
На следующее утро я решила, что пора разобраться со странным отношением Келлана ко мне. Нет, серьезно: я могла бы понять его угрызения совести и неловкость в присутствии Денни, но почему он поступал так низко со мной? Готовая либо увидеть его, либо нет, так как в последнее время он мало бывал дома, я обогнула угол и обнаружила его сидящим с газетой над кофе.
Келлан прохладно взглянул на меня, и моя решимость испарилась при виде его темных глаз. Я прикрыла свои и сделала глубокий вдох. Секунду выждав, я налила себе кофе и села за стол.
– Доброе утречко, – бросил он наконец, не отрываясь от газеты.
– Келлан…
Во рту у меня пересохло, и мне пришлось сглотнуть.
Он посмотрел на меня:
– Что?
Его тон был близок к резкому, и я подумала, не убраться ли мне из кухни.
«Не будь идиоткой, Кира… Возьми и поговори с ним». После всех наших совместных дел беседа с ним не должна была вызвать у меня затруднений…
– За что ты злишься на меня? – прошептала я, отводя глаза.
– Кира, я на тебя не злюсь. Я был с тобой крайне любезен. Большинство женщин говорят мне за это спасибо.
В его голосе звучала издевка.
Я вспыхнула от гнева и уставилась на него.
– Ты свинья! С тех самых пор…
Он вскинул брови, приглашая меня закончить мысль. Я не стала этого делать. В итоге Келлан вернулся к своей газете и отхлебнул кофе.
– Кира, я честно не понимаю, о чем ты толкуешь…
Я задохнулась. Он что, собрался тупо наплевать на свое свинство в последние дни?
– Дело в Денни? Тебя совесть замучила?..
Его ледяные глаза на миг вспыхнули.
– Это не я ему изменил, – сказал он голосом тихим и таким холодным, что я вздрогнула, закусила губу и мысленно взмолилась, чтобы не расплакаться.
– Келлан, мы были друзьями, – прошептала я.
Он уткнулся в газету и небрежно отмахнулся от меня:
– Да неужели? Не знал об этом.
Чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы ярости, я парировала:
– Да, Келлан, были. До того, как мы…
Он зыркнул на меня и перебил:
– Друзья мы с Денни. – Келлан едва ли не презрительно смерил меня взглядом. – А с тобой мы… соседи.
Мой гнев придержал на время подступавшие слезы, и я вновь задохнулась:
– В таком случае у тебя забавная манера дружить. Если бы Денни узнал, что ты…
Он опять перебил меня, сверля ледяным взглядом:
– Но ты же ему не рассказываешь?
Келлан уставился в газету, и я решила, что он все сказал, когда его голос зазвучал вновь, уже мягче:
– К тому же это ваши дела, меня они не касаются. Я просто оказался рядом, чтобы подставить плечо.
Я не могла вымолвить ни слова. Келлан с минуту смотрел в газету, затем вздохнул.
– Все? – осведомился он, вскидывая на меня глаза.
Кивнув, я подумала, что «все» прозвучало в более широком смысле. Келлан встал и вышел из кухни. Чуть позже я услышала, как отворилась дверь и отъехала машина. На выходных он дома больше не появился.
