Текст книги "У всего есть цена (ЛП)"

Автор книги: С. Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Изголовье кровати блестит, словно чистейшее стекло. Я протягиваю руку назад и щелкаю по поверхности ногтем.

Дзинь!

Так, это не стекло, но что-то очень похожее. Что-то более роскошное, по крайней мере, на вид.

Вся комната обделана тем же материалом, включая полы и потолки, все переливается, словно ночные звезды, вдруг засветили днем. Это просто волшебно. Безусловно, даже небольшого фрагмента этих стен предостаточно, чтобы обеспечить мое скромное существование где-то на Востоке… мысли вслух.

Я ощупываю свои бинты и абсолютно не чувствую боли. Либо я спала настолько долго, что раны успели зажить. В этом случае я без колебаний кастрирую Кэла и скормлю его яйца свиньям. Либо я настолько обработана и напичкана чудодейственными эликсирами, что боль заглушена полностью.

Потянувшись, я сажусь на кровати. Черт, а я проголодалась. Откровенно говоря, я просто подыхаю с голоду. Размотав один из бинтов, я вздыхаю с облегчением. На самом деле нет никакой причины лишать Кэла самого дорогого. Раны чистые и уже практически затянулись. Помня о своей склонности к быстрому исцелению, я полагаю, что выпала из реальности лишь на пару дней.

Я возвращаю повязку на руке на место и откидываю одеяло, обнаружив на себе белое полупрозрачное платьице. Миленько. Тот кто подобрал его для меня, получает балл за старание. Но тут же теряет его, так как видел меня голой, пока я была в отключке. Ублюдок.

Нахожу туалетную комнату, чтобы справить нужду, и рассматриваю себя в зеркало, пока мою руки. Что за хрень?

На моих щеках красовался румянец, кожа цвета слоновой кости приобрела здоровый блеск, а губы кажутся более пухлыми, чем обычно, имея темно-красный оттенок. Но самое странное, что мои непослушные локоны были аккуратно причесаны и убраны в элегантную прическу. Кто-то своевольно уделил больше внимания моему внешнему виду, чем я когда-либо в прошлом.

Я разворачиваюсь спиной, чтобы оценить глубокий вырез своего платья, который откровенно демонстрирует мой шрам, выставляя его на всеобщее обозрение. Будет крайне неловко светить им, бродя в поисках еды по абсолютно незнакомому мне месту, хотя, полагаю, это королевство Дня, потому что уж слишком оно светлое и сияющее. С таким же успехом я могла нарисовать себе клеймо бунтаря на своем чертовом лбу. Это крайне неудачная идея, учитывая, что высшие создания ― это те, кто поддерживает законы, об угнетении прав женщин, особенно из низших слоев, и сосредоточения власти в руках мужчин.

Извлекаю из волос заколку в форме ракушки, позволяя свои локонам ниспадать на мою спину, скрывая мой шрам и доходя практически до задницы. А теперь, еда.

Побродив по лабиринту стеклянных коридоров и не обнаружив абсолютно никого, я, наконец, натыкаюсь на запах чего-то съестного. Как голодная собака, я вожу носом, взяв след и спускаясь вниз по лестничным пролетам. Я отмечаю, что после третьего ряда ступенек в отделке помещения начинает преобладать камень, как раз оттуда, где находился вход на просторнейшую кухню.

Я чуть не теряю свою челюсть.

Какого хрена тут творится?

Преобладающая часть поваров являлась мужчинами, по локоть в муке и тесте или протирающими посуду небольшими полотенцами, накинутыми на плечи.

Мужчинам не свойственна такая работа, по крайней мере, на тех землях, откуда я родом, и, насколько мне известно, в Высших Королевствах существуют те же порядки. Но здесь же мужчины и женщины работают бок о бок и, кажется, получают удовольствие от происходящего…

Я массирую виски. Так, либо у меня конкретно поехала кукушка, и все это извращенная игра моего воображения… или я просто чего-то не догоняю. Полагаю, что в данном случае, скорее последнее… Солу придется мне кое-что объяснить.

Улыбающийся мужчина с накаченными руками и рыжей щетиной на подбородке двигается в моем направлении с кухонным полотенцем в одной руке и тарелкой, которую он протирает, в другой.

– Ты что-то хотела, милая?

Милая? Не шлюха, не дырка, не спермоприемник?

Я бормочу что-то нечленораздельное. Они, вероятно, не признают во мне низшее создание, когда я одета вот так. Очевидно, что ни у кого на этой кухне нет раскинутых крыльев за спиной. Полагаю, что здесь они не уместны, так как это пожароопасно и так далее.

Мужчина выглядит слегка озадаченным.

– Что ты сказала, дорогая? Я не совсем понял тебя.

У него прослеживается приятный акцент, который придает ему шарма, делая его голос подобным плутовскому мурлыканью.

– Эм-м, у вас найдется что-нибудь съестное? ― мямлю я.

– Конечно, милая! Что же ты сразу не сказала! Некс!? ― кричит он, и в дверь вваливается мальчишка с черными как смоль волосами, облаченный в фартук, замызганным едой.

– Да, сэр?

Его юношеское лицо, покрытое подростковыми прыщами, заливается краской.

– Девушка валится с ног от голода. Организуй ей шикарный обед в столовой. Только поторопись, пока она не сожрала свой собственный кулак.

Я краснею и убираю ото рта пальцы, ногти на которых были сгрызены мной напрочь.

Уже спустя пять минут я нахожусь в невероятно просторном и крайне сверкающем помещении, одна стена которого отсутствует, благодаря чему открывается превосходный вид на голубой океан. Меня усаживают за длинный стол, уставленный блюдами с омарами, приготовленном на пару лососем, тушеными овощами и огромным куском торта, который сочится густым шоколадным кремом.

Я беру горсть кедровых орешков из небольшой пиалы, обильно посыпаю ими поверх овощей и по-хозяйски приступаю к обильной трапезе, которая длится минимум полчаса. Завершаю свой обед тортом, хотя к тому моменту, когда я вылизываю тарелку из-под него, меня настолько переполняет сытость, что я едва могу пошевелиться, а все мои руки и лицо испачканы в коричневом креме. Не исключено, что позже, я буду мастурбировать, вспоминая об этом моменте.

– Я удивлен, что в такое хрупкое создание, как ты, могло вместить столько еды.

Выпрямляюсь, насторожившись, окидываю взглядом помещение и натыкаюсь на прислонившегося к стене Дня.

– И давно ты здесь стоишь?

Чувствую, как вспыхивают от стыда мои щеки. Глупо спорить, что я сожрала все, словно изголодавшееся животное. Я осматриваю себя сверху вниз. Фу… на платье никаких пятен. Эм-м, чего, однако, не скажешь о повязках…

Он пожимает плечами и, оттолкнувшись от стены, неторопливо и крайне самоуверенно направляется в мою сторону. Я уже могу сделать выводы, что антураж этого Королевства ему, безусловно, к лицу.

– Я заглянул сюда, когда ты только расправлялась со своим первым блюдом, поэтому сполна вкусил калейдоскоп услаждающих слух звуков, которые ты издавала, уплетая остальные восемь. Должен отметить, что эти звуки, вероятно, будут преследовать меня сегодня ночью, когда я буду коротать время в одиночестве в своей постели.

Мое лицо выражает возмущение. Необязательно посвящать меня, на что ты дрочишь. Я стонала, как сучка в экстазе, на протяжении практически всей трапезы. И я прекрасно знаю, как воздействуют эти звуки на мужчин. У них встает по стойке смирно.

Я слизываю остатки крема с пальцев, делаю глоток воды и довольная ставлю стакан обратно на стол, ощущая, что теперь спокойно смогу проспать еще несколько дней. Хотя, наверное, мне понадобится человек, который отнесет меня обратно в постель. Я зеваю так, что чуть не сворачиваю себе челюсть, и тут две сильные руки опускаются мне на плечи.

– Об этом не может быть и речи, ты уже и так два дня спишь у меня во дворце. Тебе необходим солнечный свет. Цветы не распускаются в темноте, Делл, ― заявляет День.

Я запрокидываю голову и сурово смотрю на него.

– Что ты несешь? Я уже видела себя в зеркале. Я похожа на гребаную цветущую невесту.

Его хватка крепчает, когда он склоняется ближе.

– Это потому, что я подпитывал тебя дневным светом, маленькая смертная. Ты изголодалась по пище, солнечному свету и некоторым другим вещам, полноценной заменой которых я не могу стать, ― он указывает на девять опустошенных тарелок передо мной, которые были полны, пока я с остервенением не набросилась на их содержимое. ― Все очевидно. Поэтому мне даже не требуется твое согласие. Я всегда могу заставить тебя сделать что-то помимо твоей воли.

Он отстраняется, убирая руки с моих плеч, и с пронзительным скрежетом отодвигает стул.

Я тут же разворачиваюсь к нему.

– Не порти пол, мать твою! Я присматривала себе этот кусок для обеспечения своего существования на восточных землях!

Это был действительно восхитительный кусок напольного покрытия, а теперь он весь в потертостях, и, наверняка, уйдут годы, чтобы отполировать его до прежнего блеска.

Он приподнимает бровь.

– Ты планировала украсть фрагмент моего напольного покрытия?

Упс. Я медленно поднимаюсь со своего места.

– Нет… Конечно, не собиралась.

Он качает головой, а на его чертовски идеальных губах читается ухмылка.

– Почему я здесь? Ты что выкрал меня у Аэро?

Глаза Дня переливаются на свету всеми оттенками голубого.

– Нет, у него появились неотложные дела, и он не мог нянчится с тобой в своем дворце, чтобы он непременно делал, останься ты там, так как он крайне привязался к нашему смертному питомцу, и игнорирование своих обязанностей на рассвете тому показатель.

Придурок. Я никакой не питомец, и уж точно не их.

Он хватает меня за запястье и тянет в сторону отсутствующей стены. Внизу, переливаясь в лучах солнца, раскинулся мегаполис, состоящий из скопления ослепительных зданий разной высоты и ширины, очень похожих на коллекцию блестящих остроконечных членов.

Лучше оставить эти ассоциации при себе.

Голубая вода омывает береговую линию белоснежных пляжей, которые, как я могу рассмотреть, простираются в обе стороны от нас.

Я высовываюсь наружу в попытках рассмотреть, насколько высок дворец. У меня закрадывается дерзкое предположение, что, возводя столь высокие шпили, Сол намекает на размер своего полового органа. Его хватка крепчает, и он с силой прижимает меня к себе.

Бросаю язвительный взгляд на него.

– Что ты так вцепился в меня? ― это даже немного больно. ― Ауч!

– А у тебя нет никаких предположений по этому поводу? ― спрашивает он властным тоном, который, наверняка, заставляет женщин опускаться перед ним на колени, чтобы взять его член в рот.

Безусловно, вся причина состоит в том, что он был свидетелем того, как я сиганула с проклятого утеса. Это дурацкая выходка будет преследовать меня до скончания моих дней.

– Если не считать угроз магического воздействия, тебя мало волнует что-то, связанное со мной, ― я смотрю на него, прищурившись. ― Постой, так вот почему я очутилась здесь? Потому что тебе наплевать на меня, и ты не станешь убиваться о простом смертном и игнорировать свои обязанности?

Он притягивает меня к себе еще ближе, и я делаю глубокий вдох, так как теперь расстояние между нами минимально, и я не уверена в своих ощущениях в связи с этим.

– Я притащил тебя сюда, так как из вех Богов Солнца я лучше всех контролирую свое тело и разум. Ну и… все остальное.

Он скользит по мне взглядом сверху вниз.

Мое дыхание становится сбивчивым, но я стараюсь не показывать этого, что мне вряд ли удается.

– А еще, я предпочитаю держать свое при себе.

Я пытаюсь вырваться, но его хватка слишком крепка. Ублюдок. Сука, я абсолютно ничейная. По крайней мере, сейчас. Если они, конечно, не вернут меня обратно к дверям Кроу.

В глазах Сола появляется озорной блеск, и он расправляет свои огромные серебристые крылья, крепче прижимает меня к своей груди и взмывает прочь с балкона.

Я вскрикиваю, но потом заливаюсь смехом, когда ветер хлещет мне в лицо, а мое тело практически прирастает к мускулистому торсу Дня. Его хватка усиливается, когда мы пикируем вниз, огибая остроконечные, блестящие шпили на нашем пути.

Их количество постепенно уменьшается, прежде чем мы проносимся над линией белоснежных песчаных пляжей, скользим над поднимающимися волнами, а затем практически касаемся водной глади, выравниваясь со стаей дельфинов, резвящихся в кристально прозрачной морской пучине, настолько близко с нами, что брызги от их забав танцуют на моей коже. Вскоре мы мчимся, оставив дельфинов далеко позади, так быстро, что ветер крадет мои смех прежде, чем он срывается с губ.

Ох уж эти крылья… Моя вагина жаждет потереться о них всем своим естеством, хотя я изо всех сил пытаюсь игнорировать ее проскальзывающие комментарии, какие они большие и блестящие. Она рыдает от счастья, что имеет возможность разглядеть их вблизи, и это чертовски сбивает с толку. Мне бы очень хотелось, чтобы вагина держала свои слезы радости при себе.

Мне начинает казаться, что Боги Солнца кайфуют, выставляя свои огромные божественные крылья напоказ передо мной, сверкая и рассекая воздух ими. Если мне придется увидеть еще пару подобных крыльев в ближайшее время, мое сердце может попросту не выдержать. Моя вагина готова порхать от восторга при мысли об этом, но лично я едва могу справляться с присутствием одного высшего создания рядом, не говоря уже о четырех, мать вашу, богах. Это же может запросто убить меня. Эти бессмертные слишком ненасытные для моей скромной смертной вагины, даже если она считает, что способна на многое.

Я оглядываюсь на город, который возвышается на фоне восхитительного горного хребта, выглядящего роскошно и сказочно в лучах полуденного солнца. И еще раз убеждаюсь, что шпили дворца Сола невероятно высоки. Моя подружка между ног падает в обморок от восторга в этот момент, но руки Сола сжимают мое тело крепче, незамедлительно возвращая ее в реальность из забытья. Я слегка извиваюсь, чтобы он ослабил свою хватку, конечно, не настолько, чтобы выпасть из его рук, что было бы крайне невесело, но достаточно для того, чтобы моя вагина могла прийти в себя и собраться своими скудными мозгами.

С усилием втягиваю в себя морской воздух. Да, признаю, что ощущать солнечные лучи на своем лице чертовски приятно.

– Ты расслабилась, ― отметил День.

Я поворачиваю голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

– А разве это плохо? Мне казалось, что это то, чего ты добиваешься?

Высшее создание с кучей запросов.

Он ухмыляется.

– Да, это именно это. Просто я еще не привык к такому твоему запаху. Мне нравится.

Нравится? Пристрелите меня. Я никак не ожидала услышать такое из его властных уст садиста. Мой взгляд снова падает на морские волны.

– Чуть ранее я спустилась на кухню…

– Я как бы в курсе.

– Я не закончила.

Смотрю на него с раздражением. Должно быть, он мог уничтожить меня за дерзость, но вместо этого он лишь вскидывает бровь, и я продолжаю, как ни в чем не бывало.

– Я отметила, что на кухне трудятся и мужчины, а не только женщины. С чем это связано?

Повисает довольно затяжная пауза, прежде чем День разворачивает меня к себе лицом. Он выглядит довольно суровым, а его глаза слегка потемнели, хоть и быстро возвращаются в свое привычное состояние. Сол пристально смотрит на меня, а затем мотает головой.

– Я не должен тебе говорить об этом. Это не имеет никакого гребаного смысла.

– А может все-таки скажешь?

– Я не подчиняюсь законам Всевышнего там, где это возможно, и все мое Королевство тоже. Такой же позиции придерживаются Рассвет, Сумерки и Ночь. Мне плевать на это порождение мира с гребаными белыми крылышками. Этот душка ― психопат, и настанет тот день, когда я прикончу его.

Ух, бл*ть, ох*енный поворот.

– Прикончишь его? А разве без него этот мир сможет существовать… ну типа… я имею в виду, все останется или полетит к х*ям?

– Он только и делает, что катит к чертям мир, который даровал ему жизнь. Разве ты не заметила, что он гниет? И люди вместе с ним? Мне известно, что ты мало что видела, кроме дерьмовой дыры, где родилась, но повсеместно все увядает, и только его старческие, нечестивые маразмы крепчают.

Еб*ть. Я ощущаю, как кровь отливает от моего лица, моя вагина прячется под одеяло, а сердце буквально выпрыгивает из груди. Это… слишком х*ево.

Я мотаю головой. Это выше моего понимания…

– Почему никто не слышал ничего об этом в землях смертных? ― мой голос дрожит, так как если это правда, то это откровение. Для многих.

И для меня.

Сол хмурится.

– А зачем ему доносить это до земель смертных? Этим он лишь посеет семя сомнений в умах каждого. Породит бунт. Трущобы, в которые превратились ваши земли, не представляют особой угрозы, но все же… может он и псих, но не идиот.

– Я не говорю сейчас про него, Сол! Вас же четверо, а он один? Я наслышана, что Всевышний могуществен, но, судя по тому, что я видела, вы четверо тоже непромах! Так какого хрена, вы молчите? ― срываюсь на крики, так как зверь внутри меня пробудился и уже готов к прыжку. Его цель, черт его подери, ― День.

Он хмурится, его ноздри расширяются, а грудь напрягается, прижимаясь к моему телу.

– А ты не думаешь, что если бы мы могли, то так и поступили бы? Не допускаешь мысли, что уже пытались? Мы стали никем, по сравнению с тем, какими были ранее, Делл. Можно сказать, что мы гребаные тени самих себя. Ты даже представить себе не можешь, чего мы лишились и продолжаем терять каждый еб*чий день из-за этого бессмертного ублюдка, который не достоин зваться Всевышним!

День тоже кричит. По всей видимости, это заразно. Ярость захлестывает его, заставляя мою вагину съеживаться, даже не смотря на то, что она и так забилась в уголке. Подлая киска. Я делаю серьезное лицо в надежде компенсировать ее несобранность.

– Он наложил заклятие, заставив всех забыть основополагающую истину; слова, которыми ты призвала нас в тот день, когда сиганула с утеса.

Мерзавец нанес сокрушительный удар.

– Зачем ворошить прошлое, Сол?

Он рычит на меня. Дикарь.

– Оно ох*енно влияет на настоящее! Ты не должна была делать этого! Никаких еб*чих желаний не должно было быть!

П*здец. Озверевший, дикий Сол реально на взводе.

– Эти слова имеют огромное значение, Делл. Они являются ключом к передаче и обменом силами между существами, населяющими этот мир, и солнцем. То есть нами, порожденными им. Без этого мы не имеем возможности восстановить наши силы, равновесие, которое держит мир в гармонии. В противном случае, мы вынуждены держать под контролем солнечный цикл, используя свои ресурсы, которые уже критически на исходе.

Ни х*я себе… приехали.

Это уже выше моих сил. Меня даже немного подташнивает. Вообще-то… меня реально тошнит.

– Он сделал так, чтобы мы не могли пользоваться этим и даже помышлять о подобном за пределами наших королевств, которые уже настолько ослаблены, что если мы пойдем против него, мы в буквальном смысле уничтожим себя. Вот почему все до сих пор уверены, что мы с ним заодно.

Уничтожат себя? Еб*нный п*здец, это уже чересчур. Я не желаю больше вдаваться в подробности, но не осмеливаюсь остановить его…

Он мотает головой, а затем разминает шею, словно пытается избавиться от напряжения, сковывающего его мышцы.

– Ранее вся территория земного шара была поделена между нами на четыре равные части. До сих пор существуют особенности рельефа, очерчивающие прежние границы. Несмотря на все его могущество, мы на протяжении тысячи лет существовали в полной гармонии со Всевышним, заботясь о нашем народе и мире в целом. Но затем что-то изменилось, и ему надоело это деление. Теперь наши люди, которые не имеют доступа к Свету, как мы, Боги, буквально заточены в стенах наших Королевств, ― Сол притягивает меня ближе к своему телу, прижимая к себе, только усиливая мою тревогу, что меня вот-вот вырвет прямо на него. ― Если бы Всевышний узнал, что мы протащили смертную сквозь Свет, чтобы держать ее при себе, он бы поджарил нас на вертеле.

Поджарить на вертеле Богов Солнца звучит очень заманчиво, но я должна оставить эти мысли при себе.

Его взгляд скользит с моего лица на горизонт.

– Он стал сильнее, чем когда-либо, как и его подопечные. Нам все еще удается сохранять свою силу в наших Королевствах и, частично, за их пределами, но и это становится все труднее с каждым днем. Заклятие крепчает с каждым гребаным часом, в то время как мы теряем способность сопротивляться ему.

Теперь понятно, почему они так нуждаются в пополнении своих сил. Неудивительно, что они так самоотверженно пекутся обо мне.

– А что… что произойдет, если ваши силы совсем иссякнут?

Каждый мускул на его лице напрягается, и он смотрит поверх меня, устремив взгляд в никуда.

– Он отнимет у нас крылья, и мы падем.

Твою ж мать.

– А что с солнечным циклом? ― с трудом выдавливаю я, боясь того, что услышу в ответ, но мне было необходимо узнать.

В воздухе повисает пауза, и наши взгляды встречаются, даже крылья Сола бьются в такт с моим сердцем.

– Он полагает, что мир продолжит существовать и без него, и без нас. Я же думаю, что Кэл, Дрейк, Аэро и я будем поглощены солнцем, а мир погибнет вместе со всеми смертными и бессмертными, населяющими его, ― он пожимает плечами. ― Как я уже говорил, Делл, цветы не распускаются в темноте.

Меня вот-вот вырвет. Мой рот наполняется слюной. Без вариантов, меня сейчас вывернет наизнанку.

– Смертная?

Я мотаю головой, прикрывая рот рукой, так как меньше всего на свете мне хочется, чтобы содержимое моего желудка оказалось на этих чертовски прекрасных крыльях. Внезапно нас поглощает яркий свет, настолько стремительно, что приступы тошноты усиливаются вдвое, но затем я приземляюсь на песок возле кустарника. Я поспешно раздвигаю ветви и опорожняю свой желудок. Неоднократно.

Зачем я столько ела? Этот торт с густым кремом совсем не так восхитителен, когда движется в обратную сторону. Лишь осознав, что тошнота отступила, я ощущаю руки, держащие мои волосы у затылка. Мило. Несколько очков в пользу Сола.

– Спасибо, ― прохрипела я, отпуская куст и вытирая рот.

Я уже собиралась встать на ноги, когда Сол прижал меня к своей груди и перенес к плещущимся волнам. Осмотревшись, я поняла, что мы находимся на небольшом островке, столь крохотном, что хватит тридцати моих шагов, чтобы обойти его вдоль и поперек. В центре располагается небольшое бунгало, вокруг которого на ветру колыхаются белые занавески. Рядом со строением растут пальмы, увешанные кокосами, и несколько кустарников, под одним из которых теперь есть лужа моей блевотины, но эту нелицеприятную деталь можно и опустить.

Сол опускает меня ногами в кристально прозрачную воду. Ее прохлада то, что мне нужно. И да… мне просто необходимо погрузиться в нее. Я осторожно делаю шаг вперед, но День не отпускает моих рук.

– Я хочу окунуться, ― бросаю взгляд на него. ― Прошу, не останавливай меня.

Он хмурится.

– Ты полностью одета, а с учетом того, что ты крайне слаба, это опасно. Ты либо снимаешь платье, либо выходишь из воды.

Я понимаю, что он прав, но это не мешает мне скорчить недовольную гримасу. Может ли быть такое, что он реально беспокоиться обо мне как о человеке, а не только как об источнике своей силы?

– Убедил. Только отвернись.

Неожиданно, но именно это он и делает.

Сейчас, когда платье скинуто, на мне только повязки из бинтов и нижнее белье с высокой посадкой, но радует, что хотя бы мой шрам скрыт.

Я ныряю, наслаждаясь ощущением воды, омывающей мою кожу, и игнорируя небольшие волны, плавно погружаясь все глубже. Затем я выныриваю на поверхность и облизываю губы, смакуя соленый вкус моря, символизирующий мою свободу.

Меня тянет вновь оказаться под водой. Мне необходимо погрузиться как можно глубже. Я должна заглушить все мысли в своей голове. Закрыв глаза, я снова ныряю.

Картинки перед моими глазами, слишком много картинок. Чересчур много мыслей, от которых я хочу избавиться. Это словно вскрывать свои старые раны. Чертовски больно.

Уходите. Уходите.

Просто Аэро слышит все мои проклятые мысли. И я не могу сбежать, как бы не пыталась. Хотя и знаю, что не смогу полностью свыкнуться с этим.

Толкаю себя на глубину, не закрывая глаз. По мере погружения, свет гаснет, и температура падает. Это кратковременное уединение, момент, когда я могу кричать, и я делаю это. Пузырьки роем садятся на мое лицо, а затем делают стремительный рывок к поверхности, вырываясь на желанную свободу.

Я балансирую под водой, держа себя под контролем, несмотря на раздражение в легких. Без паники.

Успокойся. Успокойся.

Игнорирую тень, кружащую над моей головой. Я знаю, что это не акула. Это Сол ― хищник совсем другого толка. Хоть и не столь сексуально озабоченный, как я считала ранее. Он не признает это, но явно приударивает за мной. Просто не столь явно, как это бывает.

Как, черт возьми, я докатилась до такого? Я выныриваю на поверхность, делаю частые, глубокие вдохи и снова погружаюсь в воду. И кричу в бездну. Вновь и вновь я ныряю и кричу. Вода не осудит меня, вероятно, что она даже не слышит. Меня не смущает это, так как порой просто необходимо дать выход своим эмоциям.

Возможно, мой разум перегружен, но мое тело нет, не в этот раз. Сейчас оно невесомо. Не безжизненно, не осквернено и не сломлено. До тех пор, пока оно не ослабевает и не сдается, вынуждая меня выйти на берег.

Добираясь до берега, я продолжаю игнорировать тень, скользящую на волнах. Достигнув песчаной полосы, я прикрываю грудь руками, а Сол приземляется возле меня, одаривая изучающим взглядом. Возможно, он понимает, что сейчас меня лучше не трогать и не злить зверя, который не дремлет во мне, так как осталось одно незаконченное дело, которое мне нужно провернуть сегодня.

В одиночку.

Вероятно, что он примет это в штыки, поэтому мне необходимо выбрать удобный момент.

Я хватаю свое платье и натягиваю его прямо на невысохшую кожу, затем проскальзываю мимо Сола к бунгало, попутно снимая отсыревшие бинты со своих рук. Поднимаясь по скрипучим ступенькам, я провожу рукой по потертым и выцветшим перилам песчаного цвета. Один из грубых краев царапает клеймо на моей руке.

Я впервые ощущаю спокойствие с тех пор, как Сол обрушил на меня шквал информации, так как это место навевает мне воспоминания о доме. О доме, который я делила со своей матерью. Простой и незатейливый. Ветхий, но дорогой сердцу. Это чувство… столь знакомое мне. Это место любят. Так же, как я любила. Когда-то.

Проходя через проем, где могла бы быть дверь, я пропускаю сквозь себя уютное очарование обстановки, прежде чем присесть на край кровати, стоящей у дальней стены. Постельное белье свежее и белоснежное, подушки взбитые и мягкие. Я откладываю свои бинты в сторону и запускаю руки в негу простыней и одеял, сжимая кулаки настолько сильно, что мои пальцы немеют.

Теперь, я отпускаю ее.

Отпусти все, Делл.

Отпусти.

Из меня вырывается поток воздуха, который я неосознанно сдерживала в себе, когда Сол тоже входит внутрь. Его лицо выражает настороженность, словно он подкрадывается к раненому зверю.

Черт, если бы он только знал, насколько я ранена.

– Эй… Ты в порядке?

– Нет.

Сейчас нет. Не в порядке с тех пор, как мне исполнилось четыре, а может и дольше. Но в моих мыслях я была где-то там.

Выдержав паузу, он кивает, убирает руки в карманы и смотрит в пол.

– Я не особо хорош во всей этой… эмоциональной чуши, ― глубоко вздохнув, говорит он, ― именно поэтому я привел тебя сюда, в мое секретное место. Я надеялся, что оно скажет все за меня.

Сол оценивающе осматривается по сторонам, словно пытаясь отвлечься.

Мне нравится это место больше, чем я сейчас в состоянии выразить. Хочу надеяться, что однажды я признаюсь ему, насколько оно трогает мое собственное сердце. В один прекрасный день, когда мне не будет настолько хреново.

Его взгляд встречается с моим, и сейчас он снова суров. Тот самый Сол. Властный. Контролирующий.

– Что тебе нужно прямо сейчас?

Чтобы меня оставили в покое раз и навсегда или стерли все мои воспоминания. Но обе эти вещи, как я убедилась, невозможны. Если только я не сделаю себе гребаную лоботомию, хотя уже сомневаюсь, что в моем случае и это поможет. Я решительно поднимаю голову.

– Хочу, чтобы ты отправил меня обратно в Жестокие земли. Там осталось кое-что, что мне нужно доделать.

– Об этом не может быть и речи.

Я хмурюсь.

– Ты сам спросил меня, что мне нужно, и это именно то, что мне необходимо, черт возьми!

Мои слова походят на безумие, так как только что я призналась, что нечто важное для меня осталось там, где люди теряют себя во всех отношениях.

Он перемещается с такой скоростью, что маневр едва уловим глазом, а потом опрокидывает меня на простыни. Его полуобнаженное тело нависает надо мной так, что я ощущаю как его тепло окутывает меня, заставляя мои не особо выразительные соски затвердеть. Мое дыхание становится сбивчивым, а стук сердца отдается в ушах.

– Должно быть, ты не осознаешь, смертная. У нас с Аэро, в целом, хорошие отношения. Мы общаемся, ― он берет мою руку и разворачивает ладонью мне в лицо, демонстрируя клеймо. ― Я в курсе, что они творили там с тобой, черт возьми, и никогда не позволю тебе вернуться туда.

Сол отшвыривает мою руку и приближает свое лицо к моему, пока наше порывистое дыхание не смешивается воедино. Гребаное давление на мою волю. Однако он даже представить не может, насколько прочны мои намерения.

– Никогда.

Его клыки обнажены и практически касаются моей шеи.

Я рассчитывала, что все пройдет более гладко. Пошел к черту! Задираю подбородок и усмиряю дыхание.

– Мне нужно попасть туда всего лишь на час.

Сол не сможет последовать за мной, ему нельзя попасться на том, что он помогает смертной девушке, нарушая волю Всевышнего. И меня это радует, так как это то, с чем я должна справиться самостоятельно.

Сол рычит, его глаза темнеют, а плечи напрягаются. По моей коже прокатываются волны трепета, когда он изучает меня глазами, обнажив клыки и играя мускулами.

– Тебе не терпится умереть, девочка?

Я пристально смотрю на мужчину, которого, как мне казалось, я вижу как облупленного, на человека, оказавшегося, как я поняла, гораздо сложнее, чем я могла предполагать.

Мы с ним чем-то похожи, видимо.

Я продолжаю верить, что мои заморочки не продолжат мешать мне… особенно сейчас, когда я играю со смертью, возвращаясь за тем, что мне дорого, в свое прошлое.

– Я не желаю умирать, просто беру на себя ответственность за свою жизнь.

Так как, возможно, я и недостаточно самостоятельна для миссии по спасению мира, но я устала плясать под чужую дудку.

Глава 13

– У тебя лишь один гребаный час, ― прорычал Сол, с недовольным видом оценивая мой маскировочный прикид: красный плащ-накидка и подушка, пристроенная спереди. Не особо радует глаз, если честно.

– Помни, что здесь я ох*енно ограничен в возможностях. Я даже не смогу попытаться спасти твою задницу в присутствии посторонних, если конечно не собираюсь сдохнуть, а это пока не входит в мои планы. Так что тебе не помешает убедиться, что ты находишься в одиночестве, по истечению этого часа, чтобы я мог забрать тебя куда подальше из этого дерьмового места. Ты поняла, Делл?

Вау. Как все серьезно.