Текст книги "Последний демон рая. Книга 2. Магия Ночи ночей"

Автор книги: С. Гвоздев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Потерпишь. Дай сначала мне!

Возница покорно кивнул и подал флягу ему. Бандит выпил всю полностью, упиваясь властью над понурым крестьянином. Вода оказалась отменная, да ещё и с приятным настоем мятных трав. Вернув пустой сосуд, он расслабился. Телегу подбросило на ухабе, и он мельком взглянул на свежее тавро, выжженное на его запястье левой руки, которой он ухватился за верёвку, чтобы не выпасть. И отсутствие мизинца, чтобы преступник не мог колдовать.

«Можно было бы начать новую жизнь, если бы не клеймо уголовника… как его вывести?».

Незаметно он стал дремать под монотонную тихую песню крестьянина. Проснулся оттого, что телега остановилась. Не раскрывая сонных глаз, промямлил ватными губами:

– Далеко ехать ещё?

– Да уже приехали.

Рэкетир с усилием открыл глаза и огляделся: телега стояла на обочине, и кони тут же с хрустом занялись поеданием травы. Сонно зевая, он лениво прикинул:

«Пора валить возницу. Закопать его, переодеться и начать новую жизнь. Заново и без ошибок».

Он медленно потянулся к острому ножу и тут окончательно проснулся. Оказывается, пока он спал, его крепко связали и лишили оружия.

Возница расстегнул длинный плащ, под которым он оказался одноруким. Кашлянув, он вытащил из ножен чёрный кинжал Инквизиции и приложил его к горлу убийцы:

– Слазь. Становись на колени.

Орёл, хныкая от огорчения, что жизнь сделала такой резкий поворот, неловко спрыгнул и брякнулся на колени:

– Вы не имеете права: вот так просто заколоть первого попавшегося гражданина! Должен быть приговор, и палач!

Однорукий молча махнул рукой, и из леса вышла группа странников-Инквизиторов. Один нёс на плече двуручный меч с гардой в форме льва. Рослый Инквизитор остановился у смертника, взял в руки меч и застыл в ожидании команды, преданно поглядывая на Однорукого.

Однорукий устало улыбнулся. Но в этой улыбке явно недоставало теплоты:

– Вот тебе и палач. Узнаёшь меч Быка? Не хочешь ли исповедаться перед казнью? Я ведь тебя по клейму на ладони сразу узнал. Да и описание каждого сбежавшего смертника нам раздали. Ты – последний из беглецов. В рапорте отметим, что смертник Орёл при задержании оказал упорное сопротивление, не желая сдаваться. Вот и пришлось нечаянно убить. Как ты не пожалел того офицера Стражи. Так? Может, обойдёмся без формальностей и приступим сразу к казни?

У рэкетира навернулись на глаза слёзы. Он зачастил, торопясь и захлёбываясь словами:

– Что вы, что вы, господин Инквизитор! Как же без исповеди?! И я ведь кое-что такое важное для вашего агентства знаю! На днях у костра ночью подслушал: об адских талисманах, чёрной магии, монахах…

Однорукий заинтересовался:

– Вот как? Ты полагаешь, что это действительно интересно для дела святой Инквизиции?

Бандит не в шутку обрадовался, почувствовав, что есть шанс на спасение:

– Да-да, господин хороший! Это действительно очень-очень важное государственное дело! Я могу всё-всё рассказать, если помилуете!

Однорукий заколебался. Он помолчал и через минуту кивнул:

– Если это точно окажутся важные новости про происки нечисти, я тебя отпущу. И дам два часа времени, чтобы скрыться. А теперь говори.

И Орёл взахлёб поведал всё, что сумел расслышать, когда Треух рассказывал Аспиду то, что он подслушал из беседы двоих путешественников у костра:

– Да-да! Это самая что ни на есть нечисть! Монахи какого-то там культа зачем-то совершили набег на два селения у восточной Заставы и всех поголовно вырезали. Спаслась только эта женщина из клана Кошки. Её настиг монах-чародей, с которым она всё же расправилась, столкнув в ловушку. Так ей повезло вдвойне: когда монах отправился в мир иной, на её шее появился странный Талисман. Дьявольский дар, не иначе! Это важно, господин?

Однорукий пожал плечами:

– Трудно сказать. Продолжай, грешник.

– Да-да, всё самое важное ещё впереди! Сей богопротивный артефакт принёс Кошке магическую способность общаться с любыми птицами и даже со своей лошадью. А также он быстро заживлял раны владельца. Дьявольски быстро. Ведь всем известно, что наши хорошие боги никогда не торопятся излечивать нас! А тут – раз, и раны закрылась! Ясно, что это есть происки демонов! Так вот, совсем недавно, в схватке с послом Империи её попутчик, из Котов или Волков, победил этого чиновника, похитившего Кошку. И надо же – победитель тоже стал носителем демонического Талисмана после смерти посла! Второй Талисман оказался более полезным, так как он принёс в дар владельцу навыки ловкого фехтовальщика. Удивительно, но я своими глазами видел, как он за одну секунду уделал нашего матёрого парня, Быка и Кота-акробата. За одно мгновение! И сам скрылся в лесу. За ним побежали трое, но не вернулись. Наверное, нагнали его и…

– Всё? Маловато, – строго сказал однорукий. – Ничего определённого. Какие особые приметы этих носителей нечисти?

Рэкетир скис, не решаясь признаться, что толком не увидел лиц путешественников и стал придумывать на ходу:

– Нет-нет, господин! Есть и ещё кое-что для вас полезное! Женщина – это толстенькая такая особа, лет тридцать, лицо круглое, как у всех Кошек, брюнетка, глаза чёрные, губы полные, всё время лыбится, картавит. А второй, если поточнее, из Котов, Волков, или Орлов… Среднего роста, лицо в оспинах, шрам на щеке, хромает. Их вам легко будет найти… Им известно только то, что селения уничтожили некие монахи.

– Монахи? Откуда? Какой культ? – заинтересовался Однорукий.

– Они якобы не знают. Посудите сами, милостивый господин: все свидетели погибли, а они отсиделись на одной из Застав и теперь ищут следы, чтобы отомстить за родичей. Подумайте только, какой интерес эти штучки-Талисманы представляют для Инквизиции! А если есть ещё подобные магические артефакты с ещё более мощными дарами? Это действительно важная тайна и стоит моей никчёмной жизни! Вы ведь обещали, да? Да?

Однорукий помолчал в томительном размышлении. Потом медленно кивнул:

– Да. Инквизиция никогда не нарушает своих клятв. Ты свободен и у тебя есть два часа.

Палач молча разрезал верёвки и толкнул смертника на землю. Тот упал, больно ударившись, но тут же вскочил и, не оборачиваясь, побежал к лесу. При этом Орёл торжествовал, не таясь:

– Жизнь продолжается! Да за два часа я буду за пять километров отсюда, да ещё в такой глуши, что только стервятники и найдут меня!

И он оказался полностью прав.

Убегая и тщательно запутывая следы, рэкетир забрался в такую редкую глухомань посреди девственных джунглей, что и сам запутался и заблудился.

Но он не унывал, радуясь, как заново рожденный. Смертник присел в усталости на упавшее дерево, вытирая пот:

– Здесь меня ни Инквизиция, ни Стражи не найдут. Никогда!

И опять оказался прав.

Посидев немного, он почувствовал слабость и ему стало трудно дышать. Потом вздрогнул и упал без чувств в гнилые сучья.

Собрав волю в кулак, он сумел проползти ещё с десяток метров. И больше не поднялся, так как через минуту умер от сердечного приступа.

А вскоре его уже рвали стервятники, которые только и нашли его, как он и пророчествовал совсем недавно.

Рэкетир сам того не ведал, что яд в крови человека, выпившего отраву из фляги агента Инквизиции, через несколько часов свалит его. Насмерть.

А где-то далеко, на шляхе, Однорукий потёр лоб, покашливая:

– Наврал, подлец, в три короба. Ведь у Кошек всегда голубые глаза, тёмных не бывает. И к тому же, что это за бред: «кони разговаривают»?

Потом аккуратно вычеркнул имя Орла из списков разыскиваемых беглецов:

– И воздастся каждому по грехам его…

Один

Треух уверенно пробирался по лесу, стараясь перемещаться по еле заметным охотничьим тропам, ведущим куда угодно, как оказалось, но только не к шляху. Крокодил отбивался от москитов и был уверен, что доберётся до Заставы и сумеет прошмыгнуть через неё. К вечеру он вышел к ручью и основательно подкрепился знакомыми дикими ягодами, плодами и чистой водой.

– Теперь главное, это не наделать новых ошибок, – твердил он себе под нос.

Переночевав на тёплых камнях, он побрёл дальше вдоль ручья, так как тут хотя бы не приходилось всё время продираться сквозь кусты. И вскоре вышел к обрыву, где ручей падал с высоты на камни, вливаясь в другой ручей. Звериное чутьё заставило его оглянуться, и он на мгновение опередил удар дубиной, которая неминуемо размозжила бы ему череп.

Крокодил отшатнулся и пнул ногой нападавшего. Это оказался такой же оборванец, как и он сам. Низкорослый отощавший Енот с безумным блеском в глазах снова накинулся на Треуха:

– Мясо! Мясо! – хрипел он.

– Ты что, людоед? Стой! У меня есть еда! – привычно соврал Треух, спасая свою жизнь.

Енот остановился, учащённо дыша и кривясь:

– Отдай или убью!

– Да, сейчас, – с готовностью отозвался Треух, припёртый спиной к десятиметровому обрыву.

Он сделал вид, что полез за пазуху за едой, а сам быстро скакнул вперёд, хватаясь за поднятую дубину сумасшедшего Енота. Тот не удержался на ногах, и они покатились, пытаясь вырвать оружие друг у друга. Потом Треух сообразил, что в таком ближнем бою от дубины толка мало и выпустил её. Взамен этого он стал остервенело бить кулаками Енота куда придётся. В какой-то момент Енот всё же изловчился и двинул его концом дубины в лоб, расцарапав его. Треух отшатнулся и вдруг почувствовал, как захватило дух: они падают с обрыва вниз, на камни.

И похолодел от ужаса, застыв в ожидании неминуемого удара.

Также застыла в ожидании, может быть и сама Смерть, пришедшая за последним из смертников. Ещё несколько мгновений и…

Удар потряс Треуха своей силой и ввергнул смертника в небытие.

Смерть усмехнулась и забрала душу погибшего, сломавшего шею при ударе об острые мокрые камни.

Это была душа Енота.

Удар пришёлся на безумца, и Смерть из прихоти взяла его, увидев в этом выбор богов.

– Живи, – усмехнулась Смерть. – Я приму бродягу в жертву вместо тебя. Так даже будет интереснее.

И зря.

Явно, что это не светлые боги и не для светлых дел уберегли прожжённого садиста Треуха.

Это оказались происки Демона, который совсем немного подправил падение и спас нужного ему преступника.

Преступника, который распахнёт врата ужаса Ночи Ночей.

Не остались в стороне от происходившего и светлые боги.

Когда Инквизиция ушла от кострища, прихватив с собой голову Аспида и двуручный меч с гардой-львом, светлые боги воспользовались трещиной между мирами, который открыл Демон. А пока она постепенно закрывалась, успели магически направить поток воздуха на место стоянки К-Кэна и Ан-ньи. Тогда ветерок послушно подул в нужном месте и в нужном направлении мягко, но настойчиво. Он раздул едва живой уголёк, чудом не затоптанный Одноруким и агентами Инквизиции. Разгораясь, пламя нехотя стало лизать сухие веточки и траву. Это было немного, но достаточно, чтобы кони, блуждая по лесу, тут же учуяли запах дыма и потянулись к кострищу.

К-Кэн в это время, обессилив от потери крови, ходил кругами по лесу, сам толком не соображая, куда направляется. Да, Талисман очень активно заживлял раны, но потеря крови оказалась такой большой, что даже при его помощи восстановление продвигалось медленно.

«Где ты, хозяин?» – услышал К-Кэн внутренний голос своего коня-другханта.

– Здесь. Вдоль ручья. Вниз. От странников-монахов, – бессвязно ответил К-Кэн, зажимая закрывающуюся рану.

Через несколько минут рядом с ним остановился его конь. Прихватив зубами за одежду, он помог хозяину взобраться на спину, а вернее скорее затолкал его туда. К-Кэн поник и опустился, обняв его за шею.

«Только не заснуть, только не заснуть… Только не…» – твердил он, не давая себе погрузиться в омут забытья, после которого уже не возвращаются в этот мир. Так он продержался ещё десять бесконечных минут, опираясь лишь на силу воли.

Прибыв на стоянку, он застал там Ан-ньи, не намного опередившую его. Она промыла его раны перевязала, наложив повязки потуже. И, укрывшись плащами, они, наконец заснули, надеясь, что в такой сумасшедшей ночи им ещё не скоро удастся побывать.

На рассвете К-Кэн на месте ран обнаружил только вполне прочные шрамы. Ан-ньи усмехнулась, готовя завтрак:

– Ну, хоть теперь ты веришь мне, что Талисман действительно быстро заживляет раны?

«И что кони разговаривают?» – добавил Кусаим, норовисто топнув копытом.

Кони под Ан-ньи и К-Кэном скакали быстро, ровно и без тряски на протяжении несколько часов. Казалось, что усталости они не знали. Первой не выдержала девушка:

– Давай остановимся на отдых, иначе мой зад скоро будет всмятку.

За едой он К-Кэн осведомился:

– Ты говоришь, что этот подонок Красавчик как-то хвастался, что он бог меча? Он был правша?

Она повспоминала и уверенно ответила:

– Да, определённо.

– Это здорово! – оживился К-Кэн. – А я левша. И теперь смогу орудовать обеими руками!

– Почему ты так уверен? – усомнилась она.

– Странно, но эта уверенность во мне настолько сильна, как будто кто-то шепчет мне на ухо.

Ан-ньи сразу насторожилась:

– С этими голосами будь поосторожнее. Я пока не поняла, для чего эти магические Талисманы предназначены. Они явно из одной серии: одинаково быстро лечат раны, они невидимы для всех, защищают от боевой магии, позволяют общаться со своими лошадьми и дают в придачу главный Дар. Это как управление птицами у меня и владение клинком для тебя. Чего создатель этих Талисманов хотел добиться, создавая их именно такими?

К-Кэн пожал плечами, нарезая хлеб:

– Может быть, они просто такие и есть, без всякой скрытой цели. Как, к примеру, топор или вилка. Я не любитель магии, но возразить против наличия чудес не могу.

Перекусив и набрав свежей воды, они направились по шляху в сторону столицы Рая.

Проезжая мимо поворота на свою деревню, Ан-ньи натянула поводья, останавливая коня, и сказала К-Кэну:

– И всё-таки во всём происходящем есть некий скрытый смысл. Кто-то нам помогает. И каждый Дар нам просто необходим сейчас и в будущем.

– И на что он годится твой Дар общения с птицами? – разочаровано осведомился К-Кэн, – чирикаешь с ними?

Ан-ньи не обиделась, а звонко рассмеялась, когда на её ладонь спикировала пичужка:

– Птицы много что могут вспомнить. Они только кажутся бестолковыми «чирикалками». Сейчас мы пройдёмся с ними по окрестностям, и они подскажут и покажут, где мои поселяне припрятали в своё время деньги на чёрный день. Им они уже не понадобится, а для нас они станут средством для мести.

И она отправилась с чащу в окружении облака птиц. Это смотрелось просто невероятно – облачко чирикающих, каркающих и ухающих пернатых вокруг неё. Они вились и стрекотали, бросив все дела, уже вполне счастливые от того, что Ан-ньи была ими довольна. Будто лесная королева со своими подданными шествует по лесу!

К-Кэн покачал головой, стряхивая воспоминание, преследующее его, как наваждение: обнажённая Ан-ньи рядом со сражённым мечом Красавчиком:

«Да что я, влюбился в неё, что ли? И имею ли я право на нежности телячьи? Сначала месть, а потом уж буси-пуси… Любовь – это горная река, в которую легко прыгнуть, но трудно выбраться. И в любом случает, поток немало протянет тебя вдоль берега и потреплет по камням».

Он подошёл к коню и заглянул в седельную сумку, расстегнув её. И отшатнулся, когда ему в лицо ударил отблеск серебряных монет:

«Серебро! Да его здесь столько, что хватит бы на всю жизнь всей моей семье!»

Другая сумка тоже оказалась полной полновесных монет. К-Кэн не стал даже касаться чужих монет и застегнул сумки наглухо.

«Посол-Красавчик ехал от степняков, его охранник всем об этом спьяну хвастал. Явно, что это деньги на какие-то интриги. Грязные деньги на грязные дела…».

Весь в размышлениях, К-Кэн разжёг небольшой костёр и приготовил в котелке горячего чая на свежих травах.

Через час вернулась и Ан-ньи с набитыми карманами, вывалив всё перед К-Кэном: немного золота, много серебра и меди, десяток колец и перстней, кучка цепочек, браслетов:

– Здорово всё перекопали какие-то бродяги. Осталось не так уж и много.

К-Кэн предложил:

– Давай тогда заедем и на моё селение, подберём и там, что найдётся.

Так они и поступила, став богаче на кучку денег и украшений.

К-Кэн подытожил:

– Тут надолго хватит в столице, мы там…

Ан-ньи забеспокоилась, прислушиваясь к себе:

– Погоди… Что-то не то вокруг: холодные магические прикосновения… как будто кто-то незримый шарит по траве…

– Может быть, ищут нас?

– Давай-ка отправляться дальше!

И они поскакали снова в путь, торопясь отъехать подальше от непонятной и опасной магии. По пути путешественники приобрели новую неброскую одежду, более удобное снаряжение для коней. Выносливые другханты неслись ровно и неутомимо. Мимо только и проскакивали посёлки, путники, обозы и всадники, которых они обгоняли. Оба задремали в сёдлах, но опасность выпасть на полном скаку заставила их остановиться на привал. К вечеру они расседлали и поухаживали за скакунами, потом разбили свой лагерь, нарубив веток. Ан-ньи занялась похлебкой, потом отправилась с конями на водопой и умывание. К-Кэн тем временем переупаковал снаряжение.

Ночью Ан-ньи спала плохо: она видела чьи-то призрачные ледяные руки. Они, неторопливо перебирая траву, неумолимо приближались к девушке, которую сковал шок. Когда оставалось несколько шагов, заржал конь, она сбросила наваждение, подхватила спящее тело К-Кэна, и они взмыли в тёмное ночное небо. Вражеские руки замедленно поднялись вверх, но не смогли дотянуться до неё и скоро отстали…

Утром она проснулась разбитая, будто вправду летала на большой высоте, а потом валялась на булыжниках.

К-Кэн же потянутся и, зевая, пробормотал спросонья:

– И приснится же такое: как будто ты меня носила по всему небу… от кого-то…

Ан-ньи побледнела и отвлеклась, только когда вдохнула в себя яркий утренний свет, щебетанье птиц, журчание ручья и шум листвы над головой.

Перед завтраком К-Кэн по привычке полчаса потренировался, пробуя различные удары. И заметил, что вдруг сами по себе получаются интересные незнакомые комбинации, удары порой проводятся молниеносно. Его техника за это утро, казалось, улучшилась в два раза. К-Кэн ликовал, прислушиваясь к внутренним ощущениям:

– Ни одного лишнего движения!

Кое-какие простые комбинации он показал и Ан-ньи, чем необыкновенно поднял свой авторитет в её глазах. Она всё схватывала на лету, обладая живым умом и смекалкой сноровистой девушки, выросшей на тревожной в любое время границе.

На последнюю ночёвку перед приездом в столицу они решили остановиться в придорожной гостинице в надежде, что призрачные руки не отыщут их среди множества постояльцев.

Поутру, когда путники спустились вниз и стали завтракать, Ан-ньи вдруг невнятно произнесла, не поднимая головы от тарелки с умело приготовленным тушеным гусем:

– В дальнем углу я заметила знакомое лицо: этот купец имел дела с Красавчиком на восточной Заставе. Не оборачивайся! Я смотрю на него глазами воробья за окном. Там в углу за столом сидят трое: этот купец-Кабан и два громилы явно из клана Орла. Какие-то залётные наёмники, скорее всего, по их виду и замашкам. Речи не слышно, но он тыкает пальцем в нашу сторону, что-то им талдычит… А вот и отсчитывает монеты… Немало… Орлы забирают их и кивают головами, косясь на нас… Поправляют оружие… встают… идут к нам. Будь готов, К-Кэн.

К-Кэн насторожился, опуская на стол вилку и хлеб:

– Но не станут же они прилюдно сразу рубить нам головы! Обычно сначала затевают какую-нибудь ссору.

– Подходят!

К-Кэн перевёл правую руку поближе к рукояти магического меча, подобранного после схватки с Демоном. Но тут его ждал неприятный сюрприз: из-за соседнего стола третий Орёл, протянул длинную руку, с ухмылкой положил свою ладонь на ладонь К-Кэна сверху, с силой придерживая её:

– Чего это ты, Волк, так сразу за оружие хватаешься? Здесь ведь спокойное и приличное место, хе-хе…

Подошедшая двоица громил с притворным возмущением тут же начала разговор на повышенных тонах:

– Да никак этот злодей-Волк решил тут драку устроить? А ведь вокруг только благополучные купцы и мирные селяне!

К-Кэн твёрдо и спокойно посмотрел задиравшему его в лицо. Орёл занервничал, и его глаза забегали по сторонам. К-Кэн всё ещё сдержанно осведомился:

– А ты, приятель, кто: благополучный купец или мирный селянин?

Орлы переглянулись и нахмурились, изображая возмущение:

– Да ты просто невежа! Нас оскорбить хочешь?

К-Кэн отодвинул от себя тарелку и поднял брови, будто удивляясь:

– Так кто из вас желает вызвать меня на дуэль первым?

Наёмники подпрыгнули и схватились за рукояти мечей:

– А вот это уже наглость! Придётся тебя проучить, грязный Волк!

И, выхватив меч, вожак направил его на сидящего К-Кэна, собираясь рубануть по плечу. Позиция у юноши оставалась незавидной: он сидел на стуле и громила рядом прижимал его ладонь к мечу, не давая выхватить его и к тому же мешая встать.

К-Кэну оставалось ждать до последнего и отдёрнуть голову только в последний момент, когда меч уже почти поцарапал её. Отпрянув, он спасся ценой глубокой царапины на щеке. Меч с треском врезался в столешницу. Орёл не сумел его сразу вернуть, поскольку К-Кэн левой рукой придержал лезвие сверху, прижимая его вниз, хоть и порезался при этом. А ногой толкнул от себя тяжёлый табурет, который вылетел из-под стола и ударил по колену нападающего наёмника. Удар пришёлся в чувствительное место, видно, что табурет выбил колено и Орёл присел, охнув от боли.

В это мгновение вскочила Ан-ньи, на которую наёмники поначалу не обратили должного внимания.

И зря. Это им дорого обошлось.

Она схватила первое, что подвернулось под руку: две глиняные тарелки и ударила ими с двух сторон по ушам второго Орла, который тоже обнажил оружие. Тарелки с грохотом разлетелись, Орёл от неожиданности вытаращил глаза и на секунду приостановился, оглушенный и облитый остатками подливы.

Этой секунды вполне хватило К-Кэну, чтобы начать действовать более активно. Он оттолкнулся от стола, тут же опрокинувшись на спину. Спинка стула приняла на себя тяжесть удара о каменный пол, и развалилась. К-Кэн же, вскочил, выпрямляя ногу, ударил носком сапога сидящего Орла в висок. Тот закатил глаза и свалился на пол без сознания.

Тут уже К-Кэн выхватив наконец магический меч, который засверкал синими рунами. С мечом в руке он сразу как-то успокоился и почувствовал себя гораздо уверенней. И бросился на вожака, наступая с быстрой серией молниеносных атак. Тот, освободив свой клинок, стал поспешно и хаотично обороняться, пятясь к двери. Его спасало только то, что он постоянно отступал, избегая клинка, не давая Волку дотянуться до себя. Он упал духом и не убегал только из опасения получить сталь клинка в спину. Вожак сразу признал в Волке сильного фехтовальщика и крикнул своим единомышленникам:

– Уходим! Чёрт с ними, с деньгами и купцом!

И едва К-Кэн приостановился, как вожак прихрамывая выскочил за дверь, отделавшись только десятком чувствительных порезов на руках, и с чувством, что его просто пожалели, не прикончив. Его напарник, оглушённый тарелками, помотав головой, всё-таки направился к Ан-ньи, грязно ругаясь и угрожая короткой расправой. Но К-Кэн сбоку с такой силой шлёпнул его плашмя лезвием пониже спины, что наёмник подскочил, взвыл и выронил меч, хватаясь за ягодицы. После этого, держась за ягодицы, Орёл сразу стал гораздо миролюбивее и тоже поспешно скрылся, спотыкаясь о столы, стулья и посетителей, оставив на полу меч, шляпу и плащ.

Последний Орёл начал приходить в себя после удара сапогом, ворочаясь на полу. К-Кэн огляделся: купец-Свинья под шумок крался вдоль стены к задней двери, видимо собираясь улизнуть. Ан-ньи догнала его и приставила к трясущемуся тройному подбородку кинжал:

– И куда это мы так торопимся?

Кабан выронил на пол широкий тесак, который только что вытащил, и поднял дрожащие руки вверх:

– Уже никто никуда не спешит, госпожа!

К-Кэн выкрутил ему руку и ударил лицом о стол:

– Жирный Кабан, так это ты заказал нас этим молодцам? Почему? У тебя одна минута убедить меня в том, что это произошло по веской причине!

– Да-да, господин Волк. Именно по веской причине! Эта Кошка – ведьма! Она колдовала на восточной Заставе, и за это её должны сжечь! Я выдам её Инквизиции, и справедливость восторжествует. Никому не дозволено применять чёрную магию в нашей Империи!

– И всего-то? Скажи мне что-то, чего я не знаю!

Кабан мотал головой и только похрюкивал, пузыря носом кровь.

К-Кэн отбросил его и направился к всё еще лежащему без сознания третьему Орлу. Когда он нагнулся поправить отворот своего сапога, то неожиданно краем глаза заметил, как тень Кабана надвинулась на него сверху. Купец бесшумно привстал, схватил тяжёлый табурет и ринулся за юношей. А у того уже не хватало времени выхватить свой меч. Кабан занёс табурет над головой и обрушил его на нагнувшегося Волка.

К-Кэн опоздал всего на половину секунды.

Подхватив с пола меч наёмника, он, не успевая повернуться, уколол назад с обратного хвата, глубоко воткнув оружие в солнечное сплетение купца. Тот, умирая, всё-таки опустил табурет сверху и сбил К-Кэна с ног, оглушив Волка.

Третий Орёл оказался наиболее воинственным. Поднявшись, он ощерился, выхватил узкий кинжал. И, всё ещё шатаясь, храбро бросился на К-Кэна, стоявшего на корточках и мотающего головой. Перед глазами у юноши всё плясало и качалось, в голове шумело, и воин из него сейчас был совсем никакой…

Ан-ньи, не успевая добежать, метнула в наёмника свой кинжал. И промахнулась на две ладони. Оставшись безоружной, она вскочила на табурет и оттуда прыгнула, как истинная Кошка, навстречу наёмнику, который неминуемо мог заколоть К-Кэна. Оттолкнувшись и пролетев метр по воздуху, она с воплем ударила каблуком прямо в лоб ошарашенному неожиданностью Орлу. Голова того мотнулась назад, и он свалился на пол, как мешок с картошкой. Подпрыгнув к нему, девушка в запале ещё несколько раз пнула нападавшего сапогом.

К-Кэн, придя в себя, возмутился и, прихватив свободной рукой нападавшего за затылок, приложил с размаха лицом о стол. Оттянул его голову за волосы назад и повторил удар, теперь уже с намерением разбить ему бровь о край стола.

И это получилась: Орёл, окончательно выключившись, безвольно сполз вниз, как тряпка. К-Кэн отступил и пожал плечами:

– Я его только успокаивал! Все видели, что парень хотел всерьёз меня продырявить?

Видавший виды трактирщик только горько вздохнул и кивнул, обозревая поломанную мебель и запачканный кровью пол. Но промолчал, и К-Кэн оценил это по достоинству. Он, наклонившись, срезал кошельки с пояса Кабана и Орла, бросил их на стойку обрадованному трактирщику: – Это в счёт ремонта и похорон мерзавцев. Я видел, что кладбище у вас неподалёку?

Подхватив под руку Ан-ньи, он спешно направился к выходу. Наскоро собравшись, они выехали из посёлка, снова поскакав по шляху. К-Кэн оглянулся: их никто не преследовал. Видимо, Орлы, оставшиеся без хозяина, были больше озабочены грабежом повозки купца с товарами, чем местью ершистым путешественникам.

Продолжив путь, в конце концов К-Кэн и Ан-ньи, выскочив по шляху из густого леса, приостановились на вершине холма: столица Империи Рая неожиданно предстала перед ними во всей своей белоснежной красе.

Это оказалось замечательное зрелище: множество белоснежных строений, с красными черепичными крышами, окружённые пышными разноцветными цветниками райской красоты. Яркие птицы перелетали стаями от одной рощи к другой. А над всеми ними вдалеке величаво парил, медленно вращаясь и искрясь высокими золотыми шпилями, великолепный Парящий Дворец, резиденция Императора. По периметру стометрового диска вдали переливались и сверкали на солнце руны, выложенные сотнями драгоценных камней…

– Вот это да! – оторопела Ан-ньи.

Любой приезжий, кто видел это в первый раз, замирал, околдованный красотой столицы Империи. И скептики, открыв рты, замолкали, потрясённые великолепием открывшегося вида. Ведь часто вид на другие города портили пригороды, это нагромождение неказистых построек. Здесь же пригороды прятались за несколькими рядами высоких деревьев и кустарника, по сторонам, невидимые со шляха. А к центральным воротам посреди безупречного километрового луга вела идеально прямая, вымощенная крупными камнями дорога тридцатиметровой ширины. Не доходя километра до главных ворот, она разветвлялась. Движение во избежание заторов устроили так, что въезжали все через центральные, главные ворота, а выезжали через боковые.

– А вот стены никакие! – негромко заметила Ан-ньи своему коню, когда они проезжали под блистающей аркой посеребренных ворот.

«Они не для защиты. Говорят, что сокровищница припрятана в Парящем Дворце», – неслышно для других ответил конь.

Невысокие, двухметровые стены оказались к тому же и до неприличия тонкими. А красивые кружевные посеребрённые ворота не выдержали бы даже вида толстого боевого тарана. Охрана, не стесняясь, зевала, опираясь на давно не ухоженные, засаленные алебарды. Шлемы и щиты лежали вообще в куче и, похоже, их давненько не брали в руки по причине ненадобности.

В ответ на недоуменный взгляд Ан-ньи, К-Кэн только пожал плечами:

– От кого имперцам защищаться, когда все соседние королевства готовы прискакать на помощь в течение нескольких дней?

Действительно, за те десять лет, пока он не был в столице, похоже, что здесь многое изменилось. И явно не в лучшую сторону. Этим стражникам К-Кэн даже коня не доверил бы сторожить, не то что главные ворота столицы Империи Рая.

Бдительно присматривали за вливающимся потоком только несколько монахов и здоровенная коричневая гончая, угрожающе рычащая на всех, кто подходил слишком близко. Ищущие взгляды монахов скользнули по проезжавшим, задержавшись только на мгновение: но магия защиты Талисмана надёжно укрывала своих подопечных.

Проехав мимо монахов, прямо источавших облако чёрной магии, путешественники наконец вздохнули с облегчением. Ан-ньи деловито поинтересовалась:

– А где вещи посла, которые оставались на его коне?

– Сжёг, что горело, а остальные бросил в воду. Зачем нам лишние следы? Они ведь будут искать, куда делся конь и снаряжение.

– Там были ещё и сумки седельные?

К-Кэн заёрзал в седле: врать не хотелось, а правду пусть лучше она не знает, неизвестно, как дело обернётся, отделавшись полуправдой:

– Сумки тоже оставил в лесу, там ничего незаменимого не было… У тебя есть хоть кто-то в городе? – перевёл он тему в более безопасное русло.

– Никого из родни у меня тут нет. Зато есть кое-какие слухи, которые должны подсказать, где могут находиться те монахи-каратели, что руководили налётами на наши деревни. Хоть я видела их только мельком, но возможно, что смогу опознать.

Они слезли с коней, и Ан-ньи заговорила с Кусаимом:

– А где ваши монахи базировались?

Конь тряхнул гривой и отвернул морду:

«Извини. Но ничего не помню. Всё в тумане. Мы размещались в конюшне где-то на окраине…».