Текст книги "Двоедушница"
Автор книги: Рута Шейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Все эти самоубийства… Кто-то звонит в службу психологической помощи, а кто-то просто выполняет задуманное, никого не предупреждая. Например, прыгает с моста.
Холод накинулся со всех сторон сразу. Бо выскочила из машины и бросилась к тротуару, на ходу поплотнее запахивая куртку.
Незнакомка не обращала на нее внимания. Обхватив себя руками за плечи, она замерла возле перил и даже не пыталась откинуть с лица волосы, которые развевались от ветра. Там, куда был направлен ее взгляд, золотился ночной подсветкой собор Александра Невского – единственное яркое пятно посреди ночного неба, неотличимого от черного противоположного берега.
– С вами все в порядке? Вам нужна помощь?
Девушка медленно повернула голову и уставилась на Бо так, словно с ней заговорил невидимка. Ее била крупная дрожь, что неудивительно – одета она была явно не по погоде. Бо сразу же захотелось стянуть с головы шапку и нацепить ее на эту ненормальную.
Вспышка узнавания отодвинула благородный порыв на второй план.
Поиски пропавших студенток прошлой осенью. Последняя жертва маньяка – та, которую нашли потом мертвой в городском парке. Ксения… Ксения Лисницкая, точно! В ее квартире Бо и встретила свою нынешнюю «самоубийцу». Еще отдала ей пачку листовок для расклейки. Тогда она казалась вполне адекватной, да и выглядела, прямо скажем, поприличней. Хотя какая-то странность все-таки была с ней связана. Безобидная, правда… Мать у нее, что ли, на картах гадала?..
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – повторила Бо настойчиво, а получив в ответ неуверенное качание головой, поспешила уточнить: – Мы с вами уже встречались. Вы ведь подруга Ксении Лисницкой, верно?
Взгляд незнакомки стал более осмысленным. Теперь она смотрела не сквозь Бо, а прямо на нее. Едва шевеля посиневшими от холода губами, девушка проговорила:
– К-ксюша ум-мерла…
Значит, не обозналась.
– Да ты тут совсем дуба врежешь! Пошли, – распорядилась Бо. Подхватила ее под локоть и потащила к машине. Девушка шагала покорно, только очень уж медленно. Еще немного, и Бо сама начала бы отбивать зубами чечетку.
Стекла окон «Волги» наглухо затонировало изморозью. Бо кое-как расчистила скребком лобовое, бросила щетку в багажник и нырнула в промерзший салон. Растирая окоченевшие пальцы, она мысленно взмолилась о том, чтобы двигатель не вздумал чудить прямо сейчас.
Повезло. Фыркнул, прокашлялся, но затарахтел.
– Как тебя зовут?
Бо включила обогрев и рывком тронула машину с места. На ходу печка должна была раскочегариться быстрее.
Ее спутница сидела рядом, ссутулив плечи. Прятала ладони между коленей и смотрела прямо перед собой взглядом человека, который вернулся с того света. Да, именно так она и выглядела – словно только что выбралась из могилы. Неряшливо слипшиеся волосы с комьями чего-то, похожего на землю, дорожки от слез на грязных щеках. Обветренные губы.
– Ника, – чуть слышно ответила девушка, и у Бо возникло ощущение, что совсем недавно она уже слышала это имя. Это было важно, но никак не поддавалось вспоминанию.
– Где ты живешь? Если хочешь, я отвезу тебя домой!
Бо говорила с преувеличенной бодростью. Во-первых, перекрикивала шум двигателя, а во-вторых надеялась хоть немного приободрить Нику, заставить повысить голос в ответ. Но та продолжала лепетать. Бо слышала ее через слово, об остальных приходилось догадываться.
– Я не знаю.
– Ты приехала из другого города?
– Нет.
Просто прекрасно.
– Тебя выгнали из дома? Может быть, ты сбежала? Или не помнишь адрес?
Последнее могло показаться совсем уж странным, но по своему опыту поисковика-волонтера Бо знала, что от такого рода дезориентации не застрахованы и молодые. В штабе есть список ночных приютов для бездомных, соображала она, хотя, это, конечно, временный выход. Без полиции здесь не обойтись. Вот же, обрела еще один геморрой…
– У меня больше нет дома.
Объяснение, которое ничего не объясняет. Можно заново повторять все заданные вопросы.
– А куда он делся? – переформулировала Бо для разнообразия.
– Сгорел.
– И поэтому ты хотела спрыгнуть с моста?
– Я… я не… – Слабый отблеск эмоции в голосе. Протест. – Я вовсе не собиралась прыгать. Я ждала одного человека.
– ТВОЮ МАТЬ!
Если б не ремень безопасности, Бо наверняка сломала бы нос, влепившись им в «баранку». В ответ на резкое торможение «Волга» пошла юзом. Бо выкрутила руль, но машина не смогла выбраться из грязно-снежной колеи, так и перла вперед всей своей многотонной, разъеденной коррозией массой. Чертов снегопад. Чертова темнота. Чертов старик, и откуда он тут взялся?!
Бо посетило ощущение какого-то кошмарного дежа вю. Поняв, что ничего не сможет сделать, она зажмурилась и покорно ждала столкновения. Проскользив еще несколько метров, автомобиль замер. По ощущениям Бо, пенсионер-полуночник уже должен был стать частью дорожного покрытия, но удара не последовало. Отскочил? Увернулся, хотя до этого стоял прямо по курсу и тупо пялился на свет фар?
Удары сердца ощущались где-то в районе желудка. Бо заставила себя открыть глаза и покосилась на свою молчаливую спутницу. Та сидела, вцепившись пальцами в сиденье, с тем же отсутствующим выражением лица, что и раньше. Кремень-девица… Сама Бо взмокла от напряжения. Высунувшись из-за руля, она осмотрела дорогу прямо перед собой, насколько хватало света фар.
Никого.
Чтобы еще раз в этом убедиться, она вышла из машины. Обошла ее кругом, заглянула под днище, покрутила головой по сторонам в поисках тела, но его не было.
На подкашивающихся ногах она вползла обратно в салон, рухнула на сиденье и сжала влажные пальцы в кулаки.
– Есми.
– А?
– Это был не живой человек, – чуть громче пояснила Ника. Потом откинулась на спинку и безвольно уронила голову на плечо. – Есми. Это Хаос.
Живые начнут видеть мертвых?..
– Откуда ты знаешь?
Та не посчитала нужным ответить – или попросту уснула.
Бо мысленно ее прокляла.
Возле подъезда, который вел в святая святых – штаб-квартиру поискового отряда (это и вправду была квартира, не в меру захламленная и много лет беззвучно умоляющая о ремонте), – Нику пришлось разбудить. Поначалу Бо намеревалась оставить ее в машине, но побоялась, что стоит ей только вынуть ключ из замка зажигания, покончив таким образом с обогревом, и отлучиться пусть даже на полчаса, и по возвращении она обнаружит внутри хладный труп. Безо всяких метафор.
Так, с мало что соображающим арьергардом в виде не до конца проснувшейся девушки, Бо ввалилась в сонное тепло прихожей. Не включая света, стянула куртку, метко швырнула ее на стул и машинально пнула нечто, попавшее под ноги. Запоздало вспомнилось, что кто-то из коллег недавно притащил в штаб на постоянное место жительства лишайного уличного кота. Оставалось надеяться, что пинок прилетел не ему.
Ника раздеваться не стала. Поначалу она вообще не двигалась с места. Так и топталась на коврике возле двери все то время, что Бо, приглушенно ругаясь, пробиралась в темную кухню, затем в архив, и только после этого потопала в дальнюю комнату, бледно освещенную одним только экраном монитора.
– Сюда иди, – шикнула Бо, раздосадованная заторможенностью своей «находки». Сама она чувствовала себя здесь как дома. – Садись. – И кивнула на продавленный диван, который вначале предстояло разыскать под грудой одежды, старых газет и несчетного числа принтерных распечаток.
На мерцающем экране бесшумно разворачивался баттл. Единственным звуком, нарушающим тишину комнаты, было бешеное щелканье мышки под пальцами мальчишки, который, видимо, в тот момент видел себя командиром танковой дивизии.
Бо не стала ему мешать. Слегка приоткрыла жалюзи, чтобы на полки, от пола до потолка заваленные архивными бумагами, падал свет уличных фонарей, и с энтузиазмом принялась за поиски нужной. Но практически сразу, припомнив о втором важном деле, деликатно похлопала увлеченного геймера по плечу.
От неожиданности тот подскочил на стуле, рывком сдернул наушники и воззрился на Бо с бесконечным ужасом человека, застигнутого врасплох.
– Какого хр…
– Потом расскажу, – Бо миролюбиво ему улыбнулась и указала взглядом на монитор. – Поможешь?
– Кофе налей, – буркнул тот, но спорить не стал. Свернул окно игры и забегал пальцами по клавиатуре. – Что ищем-то?
– Ночлежку. Свободное место. Вон, для нее.
Только тогда пацан заметил, что в комнате есть кто-то третий. И он, и Бо дружно уставились на спасенную самоубийцу. Девушка Ника покорно умостилась на краю дивана, сложив руки на коленях и полуприкрыв глаза, и, кажется, дремала сидя.
– Бродяжка?
– Бездомная.
Не сочтя нужным еще что-либо пояснять, Бо двинулась в кухню. Наполнила чайник, поставила его на газ и ненадолго застыла возле подоконника, засмотревшись на редкие огоньки окон, за которыми тоже сейчас не спали. Таких было немного, и Бо невольно задумалась о том, что происходит там, за каждой из опущенных штор. Новорожденный малыш плачет? Кому-то плохо, вызвали «скорую» и ждут, меряя шагами комнату? Супруги скандалят? Или жильцы беседуют с призраками?.. Еще недавно у девочки Гули тоже было такое окошко. Учебники, книги, цветы на подоконнике…
Бо дернула плечом, стряхивая тоску. Пощупала пальцем пересохшую землю в горшке с кактусом, сердито хмыкнула и подлила цветку воды. Пожалуй, даже дитя пустыни такой засухи не выдержит. Всем наплевать на тебя, колючий. Еще и кота притащили. Интересно, где же кот?..
– На Гагарина примут! – крикнул из комнаты ночной дежурный. Бо залила кипятком растворимый кофе в трех одинаковых кружках, подняла все разом и вернулась в комнату, осторожно переступая медленными шажками, чтобы не обжечься и не расплескать содержимое.
– Держи. – Убедившись, что кружка надежно зафиксирована и не ухнет вниз из пальцев памятника безразличию по имени Ника, Бо вернулась к бумагам и некоторое время молча в них шарила. Ника. Где она могла слышать это имя?
– Потеряла чего? – снизошел наконец дежурный. Бо знала, что по-настоящему его зовут Костик и что он часто тусуется в штабе. Все называли его Тин – чтобы не путать с тезкой, слишком серьезным для прозвищ Константином Михайловичем, одним из оргов отряда. До поисков мальчишку не допускали, хоть и рвался, но и не прогоняли. Тина в шутку называли талисманом отряда – он необъяснимым образом указывал именно на тот участок карты, где нужно было искать. Обводил курсором «мыши» квадрат – и готово. Иногда выдвигаемые им предположения казались совсем уж случайными, не оправданными никакой логикой, но раз Тин так считает – один-двое ехали проверять. Чаще всего, не напрасно.
Но история с Князевым случилась раньше, чем «талисман» воцарился на скрипучем компьютерном стуле в этом затерянном между жилыми домами филиале надежды и веры.
– Вряд ли знаешь, ты же у нас новенький, – уязвила его Бо. Именно она была здесь старожилом, а уважения – ноль целых, ноль десятых. Но все же уточнила – скорее, чтобы подтвердить гипотезу, а не получить ответ: – Антон Князев. Ориентировка ноября прошлого года.
За их спинами что-то глухо брякнулось об пол. Обернувшись, Бо увидела Нику, которая уже не сидела, а вскочила и, казалось, с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. Она по-прежнему выглядела как покойник, но такой… Слегка взбудораженный.
– Антон? – переспросила девушка, заикаясь. – Ты сказала, Антон Князев?
Бо медленно переглянулась с Тином и так же медленно кивнула.
– Твой знакомый? – осторожно уточнила она, не зная, какой реакции ожидать. – Может, ты в курсе, где его найти?
После этих слов Ника мгновенно очутилась рядом с Бо. Вцепилась в рукав свитера и тянула его куда-то вниз, словно намеревалась оторвать вместе с рукой.
– Игни знает.
Одни и те же имена. События. Даты. Чертовы ниточки никак не желали связываться. Дразнили близкой разгадкой и снова сворачивались в гордиев узел.
Игни – вот кто говорил о Нике! Сбитый парень произносил это имя в бреду. Наверняка, подружка. Или близкая знакомая. Короче, не тот человек, с которым Бо мечтала бы пообщаться прямо сейчас. Не было печали…
От бесполезной игры в гляделки Бо отвлек все тот же Тин. Ладно хоть не стал злорадствовать. Протянул несколько листков распечатанного текста и снова уткнулся в комп.
– Князев твой, – буркнул он коротко, прежде чем снова ринуться в виртуальный бой.
Князев. Бо подошла к окну, чтобы в свете уличных фонарей получше разглядеть нечеткий снимок.
На долю секунды она решила, что ее рассудок ушел погулять. Свихнулась. Тронулась. Повредилась умом окончательно и бесповоротно.
Потому что именно этого парня она сбила недавно на перекрестке. Это его лицо она видела под шлемом – так близко, что ошибки быть не могло. Антон Князев лежал тогда на асфальте, захлебываясь кровью, и умолял ее разыскать самого себя.
Все это время Ника чуть слышно сопела у нее за плечом.
– Читай, – с этими словами Бо протянула ей заявление матери Князева. Все, что там было, она уже знала из переписки в чате отряда.
Ника тоже не выглядела шокированной. Пробежав глазами по строчкам, она вернула листок и смотрела на Бо как овца, которую вот-вот поведут на заклание.
С тяжелым сердцем Бо решилась на то, о чем думала с самого начала, но только теперь поняла безвариантность своего положения.
– Ладно, поехали. У меня переночуешь.
Кажется, им двоим предстояло многое обсудить.
– Не спи, я все равно от тебя не отстану.
Вместо ответа Ника обреченно выдохнула и завозилась под одеялом, устраиваясь поудобнее. После горячего душа и тарелки разваренных макарон она явно с трудом удерживала глаза открытыми, но Бо привезла ее к себе домой не из чистого милосердия, а потому рассчитывала на диалог.
– Итак, на том мосту ты ждала Антона Князева. – Снова вздох. Хоть бы поддакивала, чтобы понимать, что еще не дрыхнет! – Который умер, но ты все равно его ждала.
Про сбитого байкера Бо пока что помалкивала. И вообще старалась больше спрашивать, чем отвечать сама. К счастью, собеседница ей досталась на редкость нелюбопытная.
– Да, – вяло подтвердила Ника. Значит, все-таки слушала.
– Ты странная, – сказала Бо, а про себя подумала, что надо было загрузить Тина поиском данных о сбежавших из сумасшедшего дома русоволосых пациентках лет семнадцати на вид. Но вслух заговорила о другом: – У Князева, случайно, нет брата? Или друга, очень на него похожего?
«С точно таким же именем», – припомнила она. Однако, Антон-Игни явно не мог приходиться Антону Князеву близкой родней. Называть детей одинаково – это клиника.
– Почему ты спрашиваешь?
Темнота скрывала лицо девушки, но Бо могла бы поклясться, что та по-настоящему разволновалась. Первая сильная эмоция с момента их встречи. Она промолчала, прикидывая, как бы ненароком не выдать свое преступление, и Ника договорила сама:
– Ты знаешь Игни?
Она оказалась рядом так стремительно, что Бо внезапно струсила. Хороша, нечего сказать – пригласила в гости незнакомую девчонку с мозгами набекрень, да еще и в душу к ней лезет. Вот сейчас как вцепится в горло с точно таким же безумным взглядом – Бо долго никто не хватится. Для всех она на недельном больничном. За это время можно автостопом на другой конец страны умотать.
Бо шумно сглотнула, но Ника не стала ее душить. Правда, схватила за плечи и несколько раз чувствительно встряхнула.
– Говори! – Теперь в голосе девушки звучали совсем иные нотки. От прежней размазни и следа не осталось. – Мой дом сгорел. Я не могу найти родных. Игни должен был меня встретить, но тоже пропал. Живые видят мертвых. Где сейчас Игни? Ну?
Сумрачно глядя в сторону, своим самым интуитивным местом Бо поняла, что если не признается, то… Убивать ее не будут, но врежут точно. А может, и не раз.
– В больнице, – выдохнула она. Ника наконец выпустила ее футболку и опустилась на краешек кровати. Некоторое время она о чем-то раздумывала.
– Выпить хочешь? – брякнула Бо, которая не отказалась бы от чего-нибудь покрепче вина, если бы это у нее было.
– Тащи, – кивнула окончательно сбросившая оцепенение Ника. Сгоняв в кухню за бокалами и бутылкой, Бо обнаружила ее сидящей прямо на полу. Влажные волосы облепили спину девушки, по серой ткани пижамы, которую одолжила ей хозяйка квартиры, расплывались мокрые пятна.
Бо устроилась рядом и протянула бокал. Едва пригубив, Ника отставила его в сторону, в то время как сама Бо залпом осушила свой и тут же наполнила снова. Мыщцы немного расслабились, внутри потеплело.
– Ты знаешь, что случилось с Игни? – Спросила вроде негромко, но стальные нотки в голосе намекали на то, что лучше не юлить.
– Он попал в аварию, – Бо решила не врать, но по-прежнему старательно избегала упоминаний о своей роли в судьбе парня. – Почти неделю назад.
– Неделю… Так вот почему он меня не встретил.
Ника покусывала губу и снова о чем-то размышляла. После горячего душа, переодетая в вещи Бо, она уже не напоминала привокзальную бродяжку. Ничего такая, симпатичная даже. Остроносая, зеленоглазая, неулыбчивая. Лишних слов не говорит, лишних движений не делает тоже. Руки тонкие, но слабыми их не назовешь. Острые плечи, торчащие ключицы. Все-таки было в ней что-то беспризорное, уличное. Бо достаточно насмотрелась на таких и в отряде, и раньше, когда работала в летнем лагере с «трудными». Даже если у них есть дом, они все равно бегут. Сами для себя потерянные, они ищут что-то, но не знают, что и где. Везде чужие, и в то же время свои. Люди без руля и ветрил, не живущие, а выживающие. Как и эта.
– Утром отвезешь меня к нему. А сейчас давай спать.
Несколькими глотками допив оставшееся в бокале вино, Ника вернулась в постель, натянула на плечи одеяло и затихла.
Если Бо и хотела выяснить что-то еще, то теперь это вряд ли бы удалось.
Игни
Стиснув зубы, он отвернулся к стене, но это не помогло. Рука все равно позорно дернулась, когда игла прошла сквозь кожу.
Даже к такой ничтожной боли Игни оказался не готов. Тело становилось чужим и непослушным, выкрашенная в желтый стена больничной палаты расплывалась перед глазами и горчило во рту, стоило только вспомнить о том, что через тоненькую стальную трубку внутрь него попадает посторонняя жидкость и капля за каплей разбавляет кровь. Хорошо еще, что попали с первого раза. Вчера все вены истыкали, и все равно эта чертова хрень пошла не туда, куда надо. А он точно так же пялился в стену – рука онемела напрочь, так что было терпимо, если постоянно не думать об игле – и гонял в голове одно и то же, потому что нечего было больше гонять: битый мотоцикл на штрафстоянке, лишение прав за пьяную езду, незнакомая девушка, ключ от тайника с оружием, Хаос… Не смог, не справился, подвел. И Ника. Где сейчас Ника?
Примерно в тот момент, когда «Ника» прокрутилось в голове раз в пятнадцатый, кто-то из соседей по палате заметил неладное и предложил позвать медсестру.
Игни хватило одного взгляда на вздувшуюся на сгибе локтя кожу. Дальнейшее он не помнил. Предполагал, что между этой картиной, нашатырной вонью и похлопыванием по щекам должно было быть что-то еще, но произошло оно без его участия.
Он потратил уйму времени на мечты о жизни, однако теперь, когда мечта осуществилась, стало еще хуже. Чертово тело болело. Совсем не так, как раньше, в полубытии, когда он зависал между «мне отмщение» и «аз воздам». То была фантомная боль ампутированной души, и между ней и Игни всегда стоял Князев. Князев принимал удар на себя.
Теперь его нет. Все по-настоящему. Наслаждайся, придурок…
Правда, сегодня у него была целая вереница причин не втаптывать себя в привычную грязь. Физраствор бодяжил кровь строго по инструкции, в глазах уже не троилось, а всего лишь слегка плыло. И рядом была Маша.
Сокамерники шлялись по коридору в ожидании посетителей. Если бы не это обстоятельство, он давным-давно сгорел бы со стыда.
– Выглядит аппетитно, – с излишним энтузиазмом заявила девушка, ковыряя ложкой остывшую гречневую кашу. Тарелку принесла она же. Вернее, привезла. Даже в мыслях Игни не был уверен, как правильней.
Маша была одной из тех, кто ждал приезда «скорой» там, на перекрестке. Она говорила с ним, не переставая, а он цеплялся за этот голос, будто утопающий за спасательный круг, и только благодаря ему не погружался в настойчивое забытье. Сквозь туманную пелену он видел сверкающие спицы колес инвалидного кресла. Еще подумал, что мозг подкинул ему странную галлюцинацию в виде парализованного херувима, который как бы намекал на то, что что ждет в ближайшем будущем самого Игни.
Будущее оказалось не столь мрачным, но херувим остался.
– Может, это не очень вкусно, но тебе нужно есть, – продолжал звенеть голосок ангельской Маши. – Если хочешь, я приготовлю что-нибудь домашнее и привезу тебе завтра. Нужно только спросить у врача. Что ты любишь?
Игни промолчал. У него не было любимых блюд.
Так и не дождавшись ответа, Маша снова взялась за ложку.
– Подумай, ладно?
Он кивнул, рассматривая собственные руки с выступающими венами, лежащие поверх одеяла, так, словно видел их впервые в жизни. Каждая их встреча проходила в его неловком молчании и ее робких попытках завязать разговор. Он чувствовал себя деревяшкой, каменным истуканом, бессмысленным обрубком себя прежнего. Сам был бы рад непринужденной болтовне, но слова застревали в горле. Или даже раньше – в голове.
Но все равно он ждал ее, ждал каждый день – начиная с того самого момента, когда она уходила. Или уезжала.
– Слушай, – Маша снова вернулась к нарочито веселому тону, каким уговаривают капризных малышей, – если ты не хочешь есть сам, тогда я буду кормить тебя, как маленького. С ложечки.
Сказала – и смутилась. От неожиданности Игни нарушил собственное негласное правило – не смотреть ей в глаза.
Тарелка с ненавистной гречкой стояла у нее на коленях. Румянец на бледных щеках. Застенчивая улыбка.
– Как хочешь, – произнес он хрипло. Сам от себя не ожидал.
Маша глянула недоверчиво, но все же придвинулась ближе. Наклонилась, щекоча ему щеку упавшей прядью, поднесла к губам ложку. Какое счастье, что их никто не видит…
Он покорно жевал сухую кашу, а она легонько касалась пальцами простыни, собирая просыпавшиеся мимо зернышки, и, казалось, едва сдерживала смех.
Приведя в порядок постель, рука скользнула по его груди, смахнула что-то невидимое и вдруг поднялась выше. Вверх по шее, к волосам, пока не замерла в районе затылка едва ощутимым теплом. Игни смотрел вопросительно – по крайней мере, надеялся, что его слишком прямой взгляд будет истолкован именно так, потому что из-под ее неподвижной ладони уже потянулись к вискам ниточки знакомой ноющей боли. И потому, что ее внезапно решительный вид не предвещал ничего хорошего, а становиться кому-то нужным сейчас было бы слишком неразумно. Равно как и объяснять причины.
– Я хочу кое о чем тебя спросить. Можно?
Игни кивнул в знак согласия, но Маша почему-то медлила.
Она бы его поцеловала. Он успел прочесть это в ее глазах за мгновение до того, как дверь палаты распахнулась.
А потом он увидел Нику. Свою Нику.
Игни резко сел, выдернул из вены капельницу, но тут же снова повалился спиной на подушку под тяжестью тела налетевшей на него девушки.
Это была Ника. Живая, теплая. Игни гладил ее по спине, зарывался лицом в волосы, чувствовал на коже влагу ее слез. Вернулась. С изнанки города. Из мертвых вернулась! Совсем невесомая, хрупкая. Обнимая, он едва ощущал под вязаным свитером ее саму – девочку, которая ни разу его не подвела, в то время как сам он только этим и занимался.
Поначалу Ника только всхлипывала и прерывисто дышала, а потом стала спрашивать, почему он ее бросил. Задавала один и тот же вопрос снова и снова, а он улыбался и твердил как дурак «прости, прости», потому что не знал, что отвечать и нужно ли вообще это делать.
Там, возле двери, стоял кто-то еще. Игни посмотрел сквозь завесу Никиных волос. Та самая неумеха-водитель ведра с болтами, в которое он влетел на перекрестке неделю назад и которой он так опрометчиво доверил ключ. Судя по всему, вместо Князева она нашла Нику, и Игни был за это благодарен. Даже простил бы ту аварию, хоть в ней и крылся источник всех бед. О чем он и собирался сообщить прямо сейчас, но девчонка не обращала на него никакого внимания, буквально вцепившись взглядом в Машу.
Точно, Маша… и она поспешно катила свое кресло к выходу.
Наставник сказала бы, что это не по-людски, но Игни даже порадовался такому финалу.
Все разрулилось без его участия.
У него накопились вопросы к той, второй, но она рванула вслед за коляской.
– Вернется, – заверила Ника и мягким движением руки заставила его лечь. Поправила одеяло, а затем свернулась калачиком, насколько хватило места, на самом краю кровати и замерла под его локтем, словно наконец-то оказалась там, где должна была быть. Среди неловко сплетенных рук, перепутавшихся волос, больничного белья с запахом хлорки. Доверчивого тепла друг друга и ровного дыхания в унисон.
Он боялся шевельнуться, чтобы ее не потревожить. Только когда рука затекла окончательно, попытался сменить позу, но Ника удержала его даже в полудреме.
Сам Игни боролся со сном. Казалось, что стоит только закрыть глаза, ее снова не окажется рядом.
– Прости, малыш, – шепнул он, думая, что Ника уже не слышит. – Я слил все, что только мог.
Она услышала. Чуть крепче вжалась в него спиной, ответила в тон:
– Все в порядке. Мы это исправим. – И добавила спустя секундное молчание: – Я так и не смогла найти маму. Ходила к институту, надеялась проследить за… Второй мной. Но ее там не было. И наш дом сгорел.
Игни об этом не знал. Вряд ли старуха-Наставник выбрала самосожжение, чтобы отойти в мир иной. Когда он уезжал, дом оставался цел и невредим, хоть и не обещал простоять вечность. Правда – старье, проводка, газовые баллоны. Он и сам это видел.
Было еще кое-что, мучавшее его гораздо сильнее судьбы той деревянной развалюхи.
– Почему Шанна не дождалась меня в городе? Она могла бы догадаться, что все пошло не по плану. Залезть в Полупуть и узнать, куда переехала твоя мама и эта… – ядовитое имя «подмены» не шло у него с языка. Впрочем, Ника и так поняла, кого он имел в виду. – Легче легкого!
– Шанна боялась, что ты ее увидишь.
Звук, который он издал, сложно было назвать уважительным.
– Но ты ни в чем не виноват, – поспешила объясниться Ника. – Просто… Через тебя ее увидел бы Антон, и тогда… Тогда… Хм. В общем, она изменилась.
– Обросла рогами и копытами? – не сдержался Игни. – Не удивлен. Давно пора.
– Прекрати. Все и правда невесело.
Надо думать, подробностей из нее не вытянешь, можно даже не пытаться. Причина та же: Князев услышит.
Долбаная вторая душа. Даже сейчас незримо присутствует. Засел в башке или где там его штаб-квартира. Ночью явится. Только не в больницу. Сначала будет шляться поблизости, а потом поползет домой. У него же теперь дом. Есть куда ползти.
Хотя бы не на улице сдохнет.
– Ну, а ты? Что с тобой случилось?
– Заглянул в лицо своей смерти. Прикинь, она ездит на старой «Волге»!
– Божена? – Ника обернулась, сна ни в одном глазу: – Так это она тебя, что ли?..
Упомянутая Божена как раз возникла в палате – угрюмей зимней ночи, она спрятала руки в карманы широченных штанов, подперла плечом стену и взирала на обоих – Игни и Нику – с неприкрытой враждебностью.
– Доволен?
– Ключ, – отрезал Игни, у которого тоже не было причин пылать любовью к девчонке-аварии. Он попытался встать – валяться в кровати перед этой пигалицей не хотелось – и, скорее всего, ему бы это удалось, если бы не предательское отсутствие какой-либо одежды, кроме нижнего белья. Вовремя передумав, он остался сидеть с негнущейся в гипсе ногой и одеялом, накинутым на плечи наподобие римской тоги.
– А что, если я его уже отдала кому надо? – огрызнулась Божена, чем вызвала у него кривую усмешку.
– Не болтай, с Князевым ты не встречалась. Давай сюда.
Почувствовав на ладони холодок металла, Игни убедился в том, что это именно тот ключ, и протянул его Нике, которая сидела рядом и тепло прижималась к его плечу.
– Я все решу. Пусть пока побудет у тебя.
При этом сам прекрасно понимал, что ни черта он не решит. По крайней мере, в ближайшее время. До тех пор пока окружающий мир не прекратит плясать перед глазами всякий раз, стоит только на него посмотреть.
– Что теперь? – раздался напряженный голос Божены. – Гайцам на меня настучишь?
– Пока не знаю. – Он устало откинулся на подушку и закрыл глаза. Неужели она до сих пор об этом парится? «Тонешь сам – топи другого». И почему он сам-то до этого не додумался?
– Очень благородно, – фыркнула горе-водитель. – С учетом того, что именно ты в меня впилился. Пьяный, – уточнила она недобро. – Лишение прав от полутора до двух. И тридцать косарей штрафа сверху.
От названной суммы полыхнуло в груди, но Игни не подал виду, что она его ошеломила.
– Сама-то вообще скрылась с места ДТП, – парировал он неубедительно. – Знаешь, что за такое бывает?
Надеялся услышать ответ от нее же, потому что в теории откровенно «плавал». И не ошибся. Было заметно, что, в отличие от него, Божена посещала автошколу.
– Лишение от года до полутора. Или арест на пятнадцать суток.
На последней фразе ее голос сорвался. Значит, все-таки боится.
По меркам Игни, оба наказания были ничтожными, но девушка явно так не считала, а потому следовало подцепить добычу покрепче.
– Камер там не было, – начал он, рассуждая словно бы сам с собой. – Свидетелей тоже. Тебя никто не видел. Ну, кроме того, кто якобы ничего не помнит…
– Князева ищут родные, – выпалила Божена, решив, видимо, что эта информация важна для него и компенсирует неудачу с ключом. – Нашедшему его живым или мертвым обещают двести тысяч. Хватит на то, чтобы покрыть твой штраф и отремонтировать байк. Ну, и мне на…
– Нет, – вмешалась Ника, которая слушала их перепалку молча. – Из этого ничего не выйдет.
– Хочешь сказать, он и сам не знает, где искать этого Князева?
– Знаю, – признался Игни, за что получил от Ники легкий тычок в плечо. – Раньше он просто шатался по городу, но теперь у него есть дом или вроде того, короче, каждую ночь он приходит туда, и никто этому не удивляется. Если и искать его, то только там. Сразу говорю, наши денежные проблемы это вряд ли решит.
– Да, но…
– Ника объяснит тебе позже. Сейчас есть проблема поважнее. Кое-кого нужно вернуть на свое место.
И Игни вкратце изложил свой план, который никто не оспаривал, потому что ничего получше они все равно предложить не могли.
В проеме двери замаячил белый халат, и выражение лица его обладательницы не сулило всем присутствующим ничего хорошего.
– Улица Нестерова, дом тридцать пять. Поможешь Нике, и я забуду о тебе по-настоящему, – договорил он, прежде чем медсестра гневным окриком велела освободить помещение.
Арсеника
В институт она ходить перестала. Игнорировала звонки подруг, сутками не показывалась на улице и даже комнату покидала лишь для того, чтобы поесть или принять душ. С утра до вечера Арсеника валялась в постели с телефоном и наушниками, листала журналы, читала истории из жизни звезд, но даже это не помогало отвлечься.
