Текст книги "Почти сенсация"

Автор книги: Рут Валентайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

2

Несмотря на все усилия, Линда сумела съесть только один сандвич и немного печенья миссис Даркин. Впрочем, ей сразу стало легче – то ли от того, что она действительно была голодна, то ли от того, что отец Алана так тепло относился к ней, отогревая ту часть души, которую заморозила свекровь. Дейвид, слава богу, тоже перестал ей надоедать, хотя взгляды, которые он бросал на нее, беседуя с высокой элегантной женщиной лет тридцати, были Линде совсем не по вкусу.

Она еще раньше узнала эту женщину, когда та вместе с мужем подходила выразить свои соболезнования. Супруги Мэрфи были друзьями семьи. Впрочем, когда-то Грейс мечтала выйти за одного из братьев Бакстер, но жизнь распорядилась иначе. После женитьбы Алана Грейс переключила внимание на Дейвида, и всем казалось, что объявление об их помолвке – всего лишь вопрос времени. Линда помнила, как удивился Алан, когда мать написала ему, что Дейвид спустил дело на тормозах, а Грейс вышла за Патрика Мэрфи. Впрочем, Алан, как выяснилось, плохо представлял себе, что за человек его брат…

Линда сжала губы. Ей не хотелось думать об этом – не здесь, не при Дейвиде, играющем роль опечаленного брата! Как он смеет притворяться, что смерть Алана потрясла его?! Этот человек, предавший своего брата, за пять лет ни разу не вспомнивший о нем, вел себя так, словно они были лучшими друзьями!

Наверное, у меня совсем расстроены нервы, решила Линда. Почему мне так неприятно видеть эту женщину? Простое темно-синее платье Грейс вполне соответствовало случаю и в то же время подчеркивало изящную шею и шелковистые пепельно-белокурые волосы, уложенные в модную прическу. На плече у Грейс сверкала брошь, не вполне гармонирующая с общим строгим обликом, и Линда довольно зло подумала, что дорогая побрякушка, очевидно, служит символом удачного брака.

Превосходный изумруд в золотой оправе неожиданно напомнил Линде о доме, который у нее когда-то был. Такие красивые камни в Южной Америке были вполне доступны, и Алан позволил себе купить ей кольцо с изумрудом на пятую годовщину их свадьбы…

Линда решительно отбросила эти мысли и посмотрелась в зеркало над камином. Платье из тонкой ткани, которое она была вынуждена надеть, не совсем подходило к северному климату. Но оно было скромное, черное, и, по правде говоря, выбирать было не из чего. Хорошо хоть, нашлось теплое пальто, которое Линда купила себе в Лондоне пять лет назад. Сшитое из темно-серой шерсти, оно скрывало то, что платье висело на ней как на вешалке. Линда знала, что очень похудела после смерти Алана, и до сих пор ее это не беспокоило. Но теперь, невольно сравнив себя с Грейс, Линда пришла к выводу, что сравнение явно не в ее пользу. Грейс Мэрфи, с ее искусным макияжем и замысловатой прической, производила впечатление безукоризненной английской леди.

Линда почти бессознательно провела рукой по волосам, которые едва прикрывали шею. В жарком климате Колумбии было гораздо разумнее носить короткую стрижку, но, хотя рыжевато-каштановые пряди были густыми и блестящими, они уступали в элегантности длинным волосам Грейс. Может быть, теперь, когда она вернулась в Англию…

Тут Линда опомнилась. Боже мой! И в такой день я думаю о том, как выгляжу в сравнении с женщиной, которую едва знаю! Да пусть я кажусь вообще оборванкой, ну и что?! Я здесь не для того, чтобы получать комплименты! Я здесь для того, чтобы похоронить своего мужа…

– Миссис Бакстер? Я не ошибся?

Голос был незнакомый, и Линда обнаружила, что к ней приближается муж Грейс Мэрфи. Казалось, его совсем не беспокоит поведение жены, которая оживленно болтала с Дейвидом. Что ж, раз так, то мне и подавно нет до них дела, решила Линда. Хотя на месте Патрика Мэрфи она бы ни за что не оставила жену наедине с Дейвидом Бакстером.

– Позвольте представиться, – между тем продолжал ее собеседник. – Я Патрик Мэрфи. Мы много лет дружим с отцом Алана. Я потрясен случившимся. Алан был прекрасным человеком, и я искренне любил его. В этот скорбный час я вам глубоко сочувствую.

– Благодарю вас!

Линда не знала, как его следует называть – Патрик или мистер Мэрфи, а поскольку она все еще не могла отделаться от завистливых мыслей о его жене, то решила не называть никак.

– Должно быть, вас все это совершенно ошеломило, – продолжал Патрик сочувственным тоном. – Возвращение в Грэйнджфилд после Колумбии не может не потрясти: совсем другая страна, зимняя и холодная…

– О да. – Линда слабо улыбнулась. – Там быстро выкидываешь из головы, что где-то может быть холодно. Боюсь, что я намерзлась на пять лет вперед! Я совсем забыла, что значит носить теплое пальто.

Патрик улыбнулся в ответ.

– А я, знаете, другого себе не представляю. В моем возрасте пора беречь себя. И я всегда надеваю теплое пальто.

У Линды стало светлее на душе. Его дружеская улыбка, его очевидная готовность подшутить над своим возрастом, его понимание – все это расположило ее к Патрику. Когда новость о его браке с Грейс дошла до них, Алан упомянул, что Патрик Мэрфи гораздо старше своей жены. В то время Линда пропустила это мимо ушей, как и все, что ее непосредственно не касалось. Почему же теперь…

– Как Тони воспринял это? – спросил Патрик. – Он, наверное, не совсем понял, что произошло? Слава богу, он еще так мал. Ему будет легче это пережить.

– Надеюсь, что так, – кивнула Линда. – Нам с ним теперь придется совсем по-другому устраивать свою жизнь. Конечно, мы не вернемся в Колумбию, нас там никто не ждет. Но и здесь мы жить не будем: я должна найти работу.

– Ну конечно! – Он слегка нахмурился. – Если Грейс и я сможем вам быть чем-нибудь полезны, непременно сообщите.

– Спасибо. – Линда была совершенно уверена, что он говорил искренне. – Вы очень добры.

– Не стоит благодарности – Патрик тепло пожал ей руку. – О, вот идет моя жена – надеюсь, вы знакомы? И с ней Дейвид. Уверен, в это трудное время он будет вам опорой.

Линда сформулировала бы это по-другому, но вмешательство Грейс прервало ее печальные мысли.

– Дорогой, – сказала Грейс, взяв мужа за руку и едва кивнув Линде, – нам пора идти. Мы не должны быть навязчивыми и… О, Линда!

Ее удивление было почти натуральным.

– Прошу извинить! Я не разобрала, с кем это Патрик говорит. Позволь выразить тебе мои соболезнования. Это было ужасно! Ты, должно быть, совсем с ума сошла от горя.

– Да. – Линда постаралась ответить столь же непринужденно. – Это действительно было ужасно. И так неожиданно! Алан думал, что эти люди его друзья…

Ее голос неожиданно задрожал. Очевидно, напряжение последних часов давало себя знать, но расплакаться сейчас – при Дейвиде, который стоял позади Грейс и ловил каждое слово, – это уж слишком. А необоснованная антипатия, которую Линда испытывала к Грейс, только усилилась на фоне доброты ее мужа.

– Ну, я уверена, что Патрик заверил тебя в нашей полной готовности помочь, если надо… – добавила Грейс. У нее был приятный голос, но нервы Линды натянулись как струны. – Пойдем, дорогой. Ты не забыл, что к нам в семь придут Уэбстеры? – Она вызывающе оглянулась. – Не сомневаюсь, что мы можем поручить Линду заботам ее деверя.

– Естественно.

Реплика Дейвида словно бы разрешила супругам Мэрфи удалиться, но Линда заметила, что Патрик, прежде чем позволил жене увести его, бросил на нее еще один успокаивающий взгляд. Было приятно узнать, что не все винят ее в том, что случилось с Аланом! Мэрфи были друзьями семьи; может быть, им удастся убедить Шарлотту, что она ни в чем не виновата?

Линда вдруг почувствовала, что очень устала. Больше всего на свете ей хотелось тоже уйти, но она вынуждена была соблюдать светские приличия. Странно, что никто даже, из вежливости не поинтересовался, не хочет ли она отдохнуть.

Наблюдая, как Патрик и Грейс идут к выходу, Линда задумалась, какого рода отношения их связывают. Ей приходилось слышать о браках, в которых партнеры живут собственной жизнью, но все-таки остаются вместе из каких-то соображений. Интересно, сейчас Грейс испытывает к Дейвиду только дружескую симпатию или до сих пор сожалеет о том, что могло случиться, но не случилось?

– Ты, кажется, отлично поладила с Патриком, – заметил Дейвид, и его слова почему-то смутили Линду.

Она и так ругала себя за суетные мысли.

– А почему бы и нет? Впрочем, не суди всех по себе, Дейвид! Патрик Мэрфи, похоже, уважаемый человек.

Дейвид усмехнулся.

– А я – нет?

– Я этого не говорила. – Линда была довольна, что ей удалось уколоть его. – Я просто вела себя с ним вежливо. Он мне понравился. Могу понять, почему Грейс вышла за него.

– Вот как? Хотя тебе, очевидно, действительно легко это понять: ведь вышла же ты в свое время за Алана.

Этого Линда уже не могла вынести.

– Замолчи, Дейвид! – прошипела она. – И держись от меня подальше – я обойдусь без твоего любительского психоанализа! Оставь его для Грейс: уверена, она гораздо интереснее меня.

Пальцы Дейвида неожиданно сомкнулись у нее на запястье.

– Остынь, детка, – сказал он низким, хриплым голосом. – Я не хотел тебя обидеть, да здесь и не место для таких дискуссий. Надеюсь, ты не хочешь расстроить старика?

– Какого старика?.. Ах, ты имеешь в виду своего отца! – Линда сделала безуспешную попытку освободиться. – Пусти меня! Мне надо найти Тони – он устал, и его пора укладывать.

– Он может подождать, – проворчал Дейвид, – но все же отпустил ее, видимо опасаясь, что его поведение может быть превратно истолковано. – Ты прекрасно знаешь, Линда, что нам надо поговорить. Тебе не удастся этого избежать.

Линда отвернулась.

– Нам не о чем говорить, – твердо произнесла она. – Мне от тебя ничего не нужно, Дейвид. И никогда не было нужно!

В кухне, куда Линда наконец добралась, царили блаженный покой и тишина. Запахи свежеиспеченного хлеба и печенья были восхитительны и возвращали ее в раннее детство.

К сожалению, детство длилось недолго: родители Линды погибли в автокатастрофе, когда ей едва исполнилось десять. Поскольку родственников, желающих присмотреть за ней, не нашлось, ее отправили в детский дом, а в шестнадцать лет Линда лишилась и этого убежища. Благодаря некоторому везению, а больше всего – тяжелому труду, она приобрела специальность секретаря, и к тому времени, как познакомилась с Аланом, достигла вершины своей карьеры – должности личного помощника в шумном офисе социальной службы.

Линда понимала, почему Шарлотта Бакстер так и не мирилась с их союзом. Заурядная девчонка сомнительного происхождения – не о такой жене она мечтала для своего сына! Вот Грейс – другое дело, вполне достойная претендентка. Очевидно, миссис Бакстер предоставила Алану и Дейвиду большой выбор возможных кандидаток – хотела быть уверенной в «чистой породе» своих внуков, уныло подумала Линда. А Тони, при всем его очаровании, не мог сказать, что в его жилах течет голубая кровь, что явно огорчало его бабушку.

Линда подозревала, что скоро возникнет еще один неизбежный конфликт – когда речь пойдет об образовании Тони. Оба сына Бакстеров, как только достаточно подрастали, отправлялись в закрытые школы-интернаты. Очевидно, у Алана остались об этом не слишком приятные воспоминания. Во всяком случае, он твердо решил, что Тони будет во время учебы жить дома, и Линда была с ним согласна…

Сына на кухне она не обнаружила. Только Сьюзен, молодая помощница миссис Даркин, вытирала здесь со стола.

– О, здравствуйте, миссис Бакстер, – тепло приветствовала ее Сьюзен. – Вы, наверное, удивляетесь, куда делся Тони?

– Ну… – Линда попыталась скрыть разочарование. – Я знаю, что он может стать сущим наказанием. Особенно когда пора спать.

– Миссис Даркин сказала то же самое, – рассмеялась Сьюзен. – Она повела Тони наверх. Наверное, читает ему сказку.

– О, спасибо!

Линда сразу успокоилась. И как только она могла подумать, что эти женщины бросили Тони на произвол судьбы?! Конечно, это была нелепая мысль. Хотя Сьюзен выглядит совсем молодой, миссис Даркин рассказывала, что у нее уже двое детей. Ей ничего не стоит справиться еще с одним.

– Он чудесный мальчик, – вновь заговорила Сьюзен, которая явно была не прочь поболтать и отдохнуть. – Такой забавный. Все рассказывал нам, как вы жили в Колумбии, как они привыкли с папой…

Она вдруг осеклась и покраснела, решив, что сказала лишнее.

– О, миссис Бакстер, я не хотела… то есть я не сообразила! – Она прикусила нижнюю губу. – Простите меня!

– Мне кажется, что вы с Тони отлично поладили, – сказала Линда, тепло улыбнувшись. – А то, что Тони будет говорить об отце, – совершенно естественно. Я не хочу, чтобы он считал это запретной темой.

– Да, но…

– Я понимаю, Сьюзен. И надеюсь, что вы не будете бояться произносить при мне имя Алана. Что случилось – то случилось, и это ужасно. Но я должна продолжать жить, и мой сын тоже.

Сьюзен кивнула.

– И все-таки мне бы не хотелось, чтоб вы думали…

– Я ничего не думаю, – мягко перебила ее Линда. – Продолжайте обращаться с Тони так, словно он один из ваших детей. Я уверена, что с вами он будет чувствовать себя как дома.

Выйдя из кухни, Линда отправилась к задней лестнице. Ей совсем не хотелось присоединяться к обществу внизу, хотя она знала, что рано или поздно это придется сделать. Но сейчас у Линды был прекрасный предлог: никто ведь не знает, что миссис Даркин уже укладывает ее ребенка.

Экономка встретилась ей на лестнице и сказала, что Тони заснул. Это сообщение не удивило Линду: она сама чувствовала, что готова отключиться!

Линда остановилась на маленькой площадке, окна которой выходили в сад, и недоверчиво оглядела пейзаж. Начался дождик, лужайки и газоны выглядели как-то уж очень по-английски, и казалось невероятным, что всего несколько дней назад она была в Боготе.

Тяжело вздохнув, Линда поднялась на второй этаж, где находились комнаты, которые Бакстеры выделили им с Тони. Эти комнаты когда-то принадлежали Алану, и хотя с тех пор, как он жил в этом доме, прошло много лет, их убранство не менялось. Школьные, спортивные фотографии все еще украшали стены его кабинета, превращенного в спальню Тони, и Линда на мгновение замерла на пороге. Она никак не могла привыкнуть к тому, что отовсюду на нее смотрит юный улыбающийся Алан!

Звук телевизора вывел ее из оцепенения. Так и есть! Старенький телевизор был включен, хотя ее сын мирно спал в кровати. Должно быть, миссис Даркин специально оставила телевизор включенным – для компании, что ли? Но, когда Линда попыталась выключить его, мальчик вдруг заговорил:

– Разве мне нельзя это смотреть?

– Я думала, ты заснул! Миссис Даркин сказала…

– Я заснул – только ненадолго, – пояснил малыш, садясь в кровати. – Меня разбудили машины. Наверное, кто-то уезжал. А потом я стал смотреть телек. Ты не сердишься, мамочка?

Он смотрел на нее так робко, что Линда чуть не расплакалась. Тони знал лучше, чем кто-нибудь другой, что отец не любил, когда он торчал перед телевизором. И обычно мальчик проводил много времени в бассейне или в саду, играя с детьми других членов миссии.

Но здесь ему совсем не с кем было играть! А вместо бассейна и тропического сада за окном был виден только унылый двор да бескрайние голые поля. Даже игрушки Тони вместе со всеми их личными вещами следовали морем и теперь, вероятно, находились где-то на середине Атлантики.

Решив, что правила надо менять так же, как и все прочее, она грустно улыбнулась и оставила телевизор включенным. Было бы жестоко подавлять всякую инициативу с его стороны.

Правда, мультфильм на экране не вызвал у нее восторга, но Линда не рискнула переключить канал. Не было никакой возможности сменить программу без одобрения Тони, разве что применив грубую силу, чего ей совершенно не хотелось. Но мальчик был очень наблюдательным и сразу заметил ее реакцию.

– Тебе не нравится Чудовищный Слизняк, мама? – спросил он, поворачиваясь к ней.

Линда поморщилась.

– А кому он может нравиться? – сказала она и присела в ногах кровати. – Как ты думаешь, можно это выключить на некоторое время? Мне надо тебе кое-что сказать.

Тони скорчил было гримасу, но потом покорно кивнул.

– Думаю, что да.

– Отлично. – Линда потянулась к телевизору и выключила его. – В таком шуме трудно даже думать.

Тони пожал плечами.

– Это всего лишь мультик, мама.

– Знаю.

– Но ты считаешь, что папе он бы не понравился, да?

Линда колебалась лишь одно мгновение.

– Я в этом уверена. Я как раз и хотела поговорить с тобой о папе. Знаешь, это была его комната, когда он был мальчиком. Здесь он обычно делал домашние задания.

– Но папа говорил, что он жил в школе!

– Да, он учился в интернате.

– Разве он делал домашние задания в каникулы?

– Я не уверена. – Иногда Линде хотелось, чтобы ее сын был не таким смышленым. – Во всяком случае, здесь он держал свои игрушки. А вон его фотографии на стенах.

– А-а… – Тони огляделся. – Они очень старые, да? По краям пожелтели.

– Не такие уж старые, – грустно отозвалась Линда. – Твой папа был еще молодым человеком, когда… – Она снова осеклась и сглотнула. – Тони, мы можем теперь об этом поговорить? О том, почему мы здесь?

Мальчик нахмурился.

– Потому что папа жил здесь раньше, да? До того как мы уехали в Колумбию? Мама, а когда мы вернемся домой? Папочка не будет сердиться, что мы так надолго уехали?

– Нет, не будет, – пробормотала Линда, мучительно раздумывая, как сказать мальчику, что отец навсегда ушел от них. Как рассказать о выстреле? Как убедить в необратимости смерти? – Знаешь… мы туда не вернемся. – Она смешалась, заметив испуг на личике сына. – Ну… пока. Пока не вернемся.

– Мы останемся здесь?

Было очевидно, что Тони пытается понять, о чем говорит мать, и никак не может.

– Да, останемся на несколько дней, – мягко сказала Линда. – А затем мы с тобой поищем себе дом.

– Без папочки?

Линда вздохнула.

– Папочка ушел, Тони! Вспомни, ведь бабушка тебе об этом говорила.

– Разве?

Линда не знала, радоваться или огорчаться, что жестокие слова Шарлотты произвели так мало впечатления на ее сына.

– А куда он ушел? Почему мы не можем пойти с ним? Он обещал подарить мне велосипед ко дню рождения!

Линда улыбнулась сквозь слезы. Алана, наверное, тоже позабавило бы, что его смерть свелась к потере долгожданного велосипеда… Да, в этом была истинная трагедия – Тони привык полагаться на отца в любых мелочах.

– Ну, насчет велосипеда мы посмотрим, – сказала она. – А вот пойти с ним никак нельзя. Папа ушел на небо, к моим родителям. Они наверняка ждут его и хотят, чтобы он рассказал им, какой хороший мальчик Тони.

– Правда? – Лицо Тони прояснилось. – А почему мне нельзя повидать твоих маму и папу?

– Потому что они ушли на небо еще до того, как ты родился, – как можно убедительнее ответила Линда, понимая, что ей так и не удалось ничего объяснить. – А теперь, почему бы тебе не поспать немного? Ты еще успеешь перед ужином повидать бабушку и дедушку.

– И дядю Дейвида?

Линда на мгновение замерла, но быстро взяла себя в руки.

– Может быть.

– Его не было, когда мы ходили в церковь, – важно заявил Тони. – Бабушка сказала, что он папин брат. – Внезапно какая-то новая мысль заставила мальчика нахмуриться. – А он не уйдет с папой на небо?

– Нет… – ответила Линда, опять подумав про себя о несправедливости судьбы.

Ведь Алан никогда никого не предавал, и все же именно он умер! Она подавила желание сказать сыну, чтобы тот ни в чем не полагался на дядю Дейвида, и заставила себя улыбнуться.

– Ладно, поговорим потом. Дай-ка я сниму с тебя свитер. Под одеялом он не нужен.

– А можно включить телек? Он мне поможет заснуть, – жалобно попросил Тони, и, поскольку это было наименьшее из двух зол, Линда согласилась.

Пусть лучше думает про Чудовищного Слизняка, чем про дядю Дейвида, хотя, на ее взгляд, между ними большой разницы не было…

Линда закрыла за собой дверь и решила уделить несколько минут собственной внешности. Может быть, если поярче накрасить губы, она не будет выглядеть такой бесцветной? А впрочем, какое это имеет значение?! – подумала Линда с отчаянием и отвернулась от зеркала. Ее никогда не интересовало, что думает о ней кто бы то ни было, кроме Алана!

В комнате было холодно, хотя, попробовав рукой старую чугунную батарею, Линда убедилась, что она работает. Но в такой комнате нужно было иметь две или три батареи, и Линда с неодобрением отметила, что в коридоре значительно теплее.

Спускаясь по главной лестнице, она ощутила, как потянуло холодом из открытых дверей. Гости расходились, и с улицы в дом проникала сырость.

– Ах, вот и ты, Линда! – воскликнула Шарлотта Бакстер, подходя к ней. На лице свекрови отражалось неудовольствие, которое слышалось, и в голосе. – Я думала, ты побудешь с нами подольше. Все, конечно, сочувствуют твоему горю, но так, на мой взгляд, было бы приличнее.

– Я укладывала Тони, – сухо сказала Линда, стараясь не обижаться на попытки свекрови поставить ее на место.

Она знала, что миссис Бакстер страдает: ведь Алан был ее старшим сыном, а потерять сына всегда больно – в любом возрасте! Но привычка распоряжаться всем вокруг стала второй натурой властной дамы.

– Даже если так…

Подошедшие друзья помешали Шарлотте продолжать читать нотацию, и она, светски улыбаясь, стала прощаться с ними. Ко всему, что высказывалось в адрес невестки, она относилась с видимым пониманием, и только Линда знала, что кроется за вежливой улыбкой…

Дейвид стоял рядом с отцом, и Линда неожиданно уловила глубокую печаль, промелькнувшую на его лице. При всей неприязни к деверю она не могла не посочувствовать его горю. В конце концов, Алан был его братом, они росли вместе. Муж часто рассказывал ей, что Дейвид, хотя и был младшим, обычно защищал его в школьных потасовках. И неудивительно: Дейвид был выше и значительно мускулистее Алана.

Линда едва дождалась ухода последнего гостя.

– Если не возражаете, я тоже пойду отдохну перед ужином, – осторожно сказала она. – Наверное, это не совсем удобно, но сейчас я действительно еле держусь на ногах.

Тимоти Бакстер пришел ей на выручку.

– Ну, конечно, Линда, мы не возражаем! – воскликнул он, предупреждая комментарии жены. – Сегодня был тяжелый день. Уверен, что мы можем уделить немного времени самим себе.

– Как Тони? В порядке?

Неожиданный вопрос Дейвида смутил Линду, и она смерила его настороженным взглядом.

– Разумеется, – сказала она. – Надеюсь, что большая часть происходящего до него не дошла.

– Поэтому ты разрешила ему принять участие в похоронах? – холодно осведомился Дейвид, и на этот раз в его голосе явно прозвучало неодобрение.

– Это была не моя идея. Так решила твоя мать, – сухо ответила Линда, игнорируя осуждающий взгляд Шарлотты. – А теперь, с вашего позволения, я пойду наверх. Как сказал твой отец, я имею право уделить немного времени самой себе.