Текст книги "Фейерверк страсти"

Автор книги: Рут Валентайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

У нее есть повод для очередной игры, подумала Крессида. Ее не беспокоит, что Мимоза, любимая кошка Джереми, может умереть. Не Арабиа ли задумала умертвить Мимозу, потому что кошка пугала и сердила ее любимого попугая?

Миссис Стенхоп высунулась из двери и настойчиво поманила Крессиду. Та нехотя повиновалась, понимая, что проявленная Арабией бессердечность будет немедленно вменена ей в вину.

– Она сумасшедшая! – возмущенно прошептала миссис Стенхоп. – Вы слышали?

– Она в хорошем настроении, – промямлила Крессида.

– Но получать удовольствие от того, что животное мучается! – Глаза за стеклами очков выражали потрясение и ужас. Миссис Стенхоп деловито написала: «Даусон дал кошке противоядие. Кажется, ей лучше».

В этот момент появился сам Даусон, он был горд и смотрел гоголем.

– Кошке дали какую-то отраву, как я и предполагал. Но мне, кажется, удалось спасти ее.

Миссис Стенхоп написала: «Уверена, что Даусону необходимо изучать медицину. У него способности к естественным наукам».

И вдруг они услышали причитание Арабии:

– Навсегда успокойся… Навсегда… успокойся…

– Что это? Что это было? – встревожено подняв глаза, прошептала миссис Стенхоп.

Даусон не обратил на нее внимания и, подойдя к Крессиде, сказал:

– Не забудьте рассказать мистеру Уинтеру, что случилось. Каждому следовало бы знать… – Он передал завернутую в полотенце Мимозу в руки Крессиды.

Та, не говоря ни слова, медленно повернулась и побрела прочь со своей ношей. То, о чем твердили эти двое, казалось ей отвратительным. Вчера она отказывалась верить им, а сегодня…

Нет, такое просто невозможно. Арабиа, с ее теплой улыбкой, с ее необычайно добрым сердцем…

Крессида хотела отнести Мимозу к себе, но решила, что кошке будет лучше в знакомой обстановке, у Джереми, и спустилась в цокольный этаж. Дверь Джереми оказалась незапертой. Крессида вошла и услышала:

– Кого там принесла нелегкая?

12

Крессида ничего не видела в темноте. Она судорожно пыталась нащупать выключатель, но не находила его.

– Что вы тут делаете без света? – спросила она с подозрением. – Почему не ответили, когда я стучала?

– Я не слышал, что вы стучали. Я спал.

– Спали? – В ее голосе послышалась насмешка. – Пока кто-то попытался убить вашу кошку, вы спали.

– Мимозу? Какой дьявол сделал это? Не подходите ко мне, у меня грипп. Зажгите свет и дайте мне посмотреть на мою бедняжку.

Крессида нащупала выключатель, и свет заполнил длинную, с низким потолком комнату. На диване сидел разгневанный молодой человек с взъерошенными волосами и щурился от яркого света.

– Теперь она уже в порядке, – проворчала Крессида. – Даусон что-то дал ей. Должна сказать, Даусон очень умный, несмотря на то что выглядит придурковато…

– Возможно, ему нравится вводить людей в заблуждение, – буркнул Джереми. – Положите Мимозу сюда. Где вы ее нашли? Я же сказал, не подходите близко, я болен. – Джереми с беспокойством стал обследовать кошку. Животное гневно протестовало и вырывалось из его рук. – Кажется, она в порядке, хотя немного ослабла. – В его голосе послышалось облегчение. – Ну, что вы молчите? Говорите, что произошло?

Крессида сбивчиво рассказала о последних событиях.

– Интересно, я должен подумать, – сказал Джереми.

– Простите, вы больны.

– Не в этом дело. Глупо умереть от гриппа, но я сделал все, чтобы подняться, поскольку…

– Вы как Том, – перебила Крессида. – Он тоже всегда думает, что умрет, когда болеет.

– Не сравнивайте меня с Томом, – раздраженно заявил Джереми. – Я не намерен походить на него ни в малейшей степени. И положите руку мне на лоб. – Он со стоном отвернулся, когда девушка прикоснулась к его лбу.

Крессида насмешливо улыбнулась:

– По-моему, вы чувствуете себя лучше. Почему же утверждаете, что больны?

– Не скажу. С вами слишком много сложностей. Посмотрите на себя! Вы слышите шаги, преследующие вас, вас запирают в комнате, присылают записки с пророчествами о смерти, вам мерещатся отравители…

– Мерещатся?! – возмутилась Крессида, – И вы это говорите, когда я спасла жизнь вашей кошке?!

– Ей девять лет. – Джереми, казалось, перестал беспокоиться о Мимозе. – Думаю, она схватила где-нибудь кусок испорченной рыбы. Ужасная обжора.

– Тогда как она попала в мою комнату?

– Вы сказали, что окно было открыто, не так ли?

– Но я отлично помню, что закрыла его перед уходом.

– Вам нравится перечить мне, видимо, натура у вас такая.

– У меня добрая натура, – улыбнулась Крессида. – Хотите, я приготовлю вам что-нибудь поесть. Вы ведь очень голодны?

– Не настолько, чтобы есть вашу стряпню.

– Не спешите с выводами, – добродушно сказала Крессида. – Я приготовлю вам питательное блюдо, которое любит Том.

– Я не хочу ничего, что любит Том! Я хочу только, чтобы вы ушли вместе с вашими выдуманными мелодрамами и идиотской преданностью Тому! Вы надоели мне со своими страданиями. Почему вы не уедете домой к своему драгоценному жениху?

– Но, Джереми…

– Никаких «но». Поезжайте домой к Тому, где вы будете в безопасности…

– В безопасности? – повторила Крессида.

– Да вы же ворошите палкой осиное гнездо, неужели вы этого не понимаете? – Казалось, Джереми вот-вот сорвется на крик. – Интересуетесь, умерла девушка или нет, есть ли у нее могила!

– Но я нашла одну могилу, – с гордостью сообщила Крессида. – Могилу Ларри, мужа Люси. И если искать записи о смерти, надо смотреть на букву М, потому что, когда Люси умерла, ее фамилия была Мередит. – Джереми смотрел на нее во все глаза. Крессиде даже показалось, что с восхищением. – Я не могу понять, почему Арабиа не хочет говорить об этом. Она вдруг решила вырвать дочь из памяти, словно ее никогда не существовало. И даже хочет замуровать ее комнату.

– Почему?

– Думаю, потому, что я нашла там больше, чем Арабиа хотела. К примеру, Люси ждала ребенка, который так и не родился. Ох, все это раздирает душу. Я была бы рада помочь ей забыть эту историю.

– Но могилы Люси все еще нет. – Джереми больше говорил с собой, чем с Крессидой. – Пока не…

– Пока не… – что?

– Пока не нашли ее в этом доме.

Крессида медленно осела на ковер.

– Что вы имеете в виду? – Ее голос дрожал от ужаса.

Джереми уже пожалел о сказанном, но повторил тихо:

– Заразился от вас мистикой.

– Вы не представляете, как ужасно было сегодня на кладбище. Густой туман и только несколько слов на памятнике Ларри – «Любимому сыну», никакого упоминания о жене. Но он, должно быть, любил Люси. Об этом свидетельствуют наполненные радостью строки ее дневника – о Ларри, цветах, танцах… Но на памятнике нет упоминаний о былом счастье. – Крессида заплакала, слезы ручьями текли по щекам.

– Странно, почему вы притягиваете меня, – проворчал Джереми. Он протянул руку, словно хотел погладить Крессиду по голове, но, устыдившись своего порыва, отдернул ее. – Простите, я сегодня в паршивом настроении. Завтра мне будет лучше.

– Не… убирайте руку.

– Если вы воображаете, что перед вами Том, то…

– Перестаньте, Джереми, я вовсе не притворяюсь. Арабиа замурует ту комнату, словно наконец заколотит гроб… Где последний рисунок для комикса с изображением Мимозы? Ради бога, утешьте меня. Он здесь, на мольберте?

Но на мольберте девушка увидела собственный, наполовину законченный портрет.

– Вы мне польстили, я здесь похожа на сказочную принцессу, – вырвалось у нее.

– Вы всегда такая, – улыбнулся Джереми. – Здесь вы не принадлежите ни Люси, ни Тому, а только мне. Но вы не слышите меня. Вас волнуют другие голоса…

Онемевшая Крессида с изумлением смотрела на Джереми. Молодой человек нетерпеливо махнул рукой.

– Забудьте об этом. Я болен и брежу. Пожалуй, принесите мне что-нибудь поесть, пока я не умер.

– Омлет? – Крессида сияла счастьем. – Говорят, я готовлю очень вкусные омлеты.

– Советую вам завтра рассказать Арабии обо всем, что с вами произошло после вашего новоселья.

– Но если это она шутила столь оригинально? Она человек со странными представлениями о юморе. Это может смутить ее…

– Смутит или нет, расскажите. Завтра. И завтра же напомните мне купить вам красные розы.

– Красные розы?!

– Для иллюстрации романа, я же вам говорил. Я хочу, чтобы вы держали их в руках. Не смотрите на меня как затравленный зверек. Вы будете позировать мне?

– Том сказал, что я должна получить гонорар. – Она сказала первое, что пришло в голову, пытаясь скрыть свой страх.

– Я буду платить вам гонорар, который получают натурщицы, и Том пересчитает все суммы и заполнит ведомость, а потом вы оба здорово повеселитесь, истратив деньги…

13

Цветы доставили на следующий вечер – две дюжины темно-красных, с длинными стеблями, роскошных, завернутых в целлофан роз. Крессида пришла в восхищение.

В Доме Дракона царило необъяснимое веселье. Все лампы горели, большие блестящие люстры в холле пылали, и через открытые двойные двери бального зала, освобожденного на время от сиротского имущества мисс Глори, были видны тщательно натертые полы, большие вазы с цветами. Кто-то тихонько наигрывал на рояле танцевальную музыку.

Крессиде показалось, что дом находится в ожидании толпы веселых, шумных и очень молодых людей – друзей Люси, которые с громким смехом ворвутся сюда вечером. И сама Люси сбежит вниз по мраморным ступеням, ее юбка будет развеваться от быстрой порывистой походки.

Крессида пожалела, что это лишь фантазия. Арабиа создавала праздник для себя. И хотя она утверждала, что с историей Люси покончено, история эта закончится только со смертью старой леди.

Девушка решила, что наденет лучшее платье и возьмет одну из присланных роз. Они останутся совершенно свежими до завтрашнего дня, когда она будет позировать. А кто посылал красные розы Люси? Крессида решила гнать от себя мысли о Люси хотя бы на время и побежала вниз узнать, как чувствует себя Джереми, и поблагодарить его за исключительной красоты розы.

Он открыл дверь, и. прежде чем они успели поздороваться, Мимоза вылетела на лестницу со скоростью торпеды.

– С ней не случится ничего плохого? – спросила Крессида.

– Мимоза абсолютно неуправляема, – улыбнулся Джереми. – Я сообщил ей, что она отправится в Париж.

– Как это?

– О, не волнуйтесь, только на бумаге. Между прочим, вы тоже. Только не говорите, что Том будет возражать. Всемогущая тень Тома вечно нависает над нами.

– Не думаю, что это пугает вас, – поджала губы Крессида.

– Вам не приходится жаловаться на недостаток внимания, – заметил Джереми, указывая на розы.

– Да, это было очень мило с вашей стороны. Надеюсь, ваш издатель возместит убытки. Цветы просто восхитительны.

– Минутку! – Лицо Джереми стало удивленным и расстроенным. – Я не заслужил благодарности, поскольку не посылал вам роз. Я сделал заказ на завтра и в более скромном количестве. Том, очевидно, разорился. Как вы думаете, это искренний порыв?

– Это не Том. Он не способен на подобное расточительство. – Тон Крессиды стал резким, она почувствовала себя виноватой, поскольку два дня не получала писем от Тома и даже не заметила этого. – Букет не может быть от Тома, – добавила она решительно, – если только он не сошел с ума. – Крессида начала торопливо разворачивать целлофан в надежде найти визитную карточку.

– Ах!

Джереми успел на лету подхватить выпавшую из пальцев Крессиды визитку. Текст, обрамленный траурной рамкой, состоял всего из двух слов: «Вечная память».

Дом сразу показался Крессиде мрачным и враждебным, несмотря на яркие огни, звуки вальса, долетавшие из бального зала, вкусные запахи, витавшие в воздухе. Здесь, в этом доме, царствовало привидение. Привидение юной, веселой, беспечной девушки, которая любила красные розы.

– Вы говорили с Арабией? – строго спросил Джереми.

– Нет, у меня не было времени. Она еще не вставала, когда я уходила на работу. А сегодня вечером… Она устаивает праздник в мою честь, как я могу испортить ей настроение?

– Сегодняшний вечер может быть слишком долгим, – туманно изрек Джереми, пряча глаза. – Не хотите ли вы уехать прямо сейчас?

– Уехать? – опешила Крессида.

– Ну да, домой, к Тому. Я провожу вас на вокзал. Вы сможете быстро собрать чемоданы?

– Сейчас? Вы сошли с ума! Как я могу уехать с вечеринки, которую устроили для меня!

Джереми пристально посмотрел на нее.

– Только не говорите, что я вас не предупреждал, если ваша мягкосердечность доставит вам неприятности. Наряжайтесь к празднику и играйте роль Люси, чтобы ублажить их. И, возможно, эти проклятые розы вскоре будут лежать на вашей могиле.

– Джереми! – Она схватила его за руку. – Вы сказали «их»! Кто они?

– Я хочу узнать, – сказал он тихо, – и, клянусь, сделаю это.

Только мисс Глори могла хоть что-то знать о злополучных розах, поскольку приняла их от посыльного. На карточке не было имени владельца цветочного магазина.

– Хотите знать мое мнение? Кто-то от вас без ума. Эти розы стоят целое состояние в такое время года.

– Но я не знаю, кто их прислал.

Мисс Глори завистливо вздохнула:

– Счастливая, у вас так много поклонников. И один из них богатый. – И быстрым шагом удалилась в направлении кухни.

Богатый? Что это, ключ к разгадке? В доме живет только один состоятельный человек – Арабиа. Неужели розы – своеобразный жест прощания с дочерью и приветствие Крессиде в роли новой Люси? Но Джереми убежден, что в этом подарке заключено нечто зловещее. Почему он так считает?

Но сейчас не оставалось времени думать о розах. Все обитатели Дома Дракона собрались к обеду, и только виновница торжества опаздывала. Крессида мудро решила больше не волноваться по поводу выбившего ее из равновесия подарка и прикрепила одну розу к платью изумрудного цвета, которое выигрышно подчеркивало ее золотистые волосы.

Собравшиеся за обеденным столом, накрытым в нише у высоких окон бального зала, представляли собой странную компанию. Фигура мисс Глори больше, чем обычно, казалась плоской, словно вырезанной из картона. В узком черном платье со скромным вырезом она сновала из кухни в зал и обратно, исполняя обязанности официантки. Мистер Моретти был в смокинге, а миссис Стенхоп стала еще более незаметной в тусклом сером платье. Даусон надел твидовый пиджак, который считал респектабельным, поскольку ходил в нем каждый день на работу.

Но самое захватывающее зрелище представляла собой Арабиа, надевшая все свои драгоценности. Скромные украшения никогда не были в ее вкусе. Она любила крупные камни в богатых оправах и сейчас сияла и переливалась, словно рождественская елка. Старая леди была в восторге, оказавшись в центре всеобщего внимания.

– Посмотрите на меня, – приговаривала она. – Посмотрите на это кольцо – его подарил один раджа, когда я путешествовала по Индии. А эту брошь преподнес мой второй муж на десятую годовщину нашей свадьбы. Серьги купил мой третий муж в Пекине, изумительная бирюза, не правда ли? А это восхитительное колье – подарок кувейтского шейха. Вы смеетесь надо мной?! Думаете, что я глупая разряженная старуха?

Она вызывающе посмотрела на сидящих за столом. Мистер Моретти поспешно встал и отвесил грациозный поклон.

– Мадам, я восхищен.

Арабиа улыбнулась с видимым удовольствием.

– Именно так говорил шейх. Чуть позже мы будем танцевать. Вы прекрасно танцуете.

– Еда остывает, – вмешалась мисс Глори.

– В один момент мы решим это. Давайте сначала выпьем вина. Джереми, наполните всем бокалы. А потом я произнесу тост.

Джереми наполнил бокалы розовым вином, затем Арабиа, сидящая во главе стола, встала и подняла бокал.

Крессида похолодела. Что собирается сказать сверкающая драгоценностями старая леди? Может, собирается помянуть Люси? Или хочет выпить за привидение?

Но лицо Арабии оставалось удивительно приветливым, счастливым и безмятежным.

– За возвращение весны! – провозгласила она.

И наверняка в этот момент каждый из присутствующих за столом подумал, что тост столь же оригинален, как и личность, его произнесшая.

Когда обед был съеден, вино выпито, посуда убрана, мисс Глори предложили сесть за рояль и сыграть вальс. Но она, взяв несколько аккордов, начала петь: «Эта последняя летняя роза, цветущая одиноко…»

– Под эту музыку мы не можем танцевать, – раздраженно сказала Арабиа.

Мистер Моретти поднял тонкую изящную руку.

– Умоляю вас, дорогая леди. Пожалуйста, это моя любимая песня. – И бросил пристальный взгляд на розу, приколотую к платью Крессиды.

Девушка заметила, что миссис Стенхоп и Даусон тоже уставились на цветок, который она опрометчиво решила прикрепить к платью. И только Арабиа разгадала смысл живого украшения Крессиды.

– Красная роза, – прошептала она, – мое дорогое дитя…

– Спасибо, что вы прислали их мне… – смущенно начала Крессида.

– Прислала их вам? Мое дорогое дитя, зачем бы я стала делать это? Ее цветы… вы же знаете, я решила раз и навсегда вычеркнуть ее из памяти. О, ради всего святого, мисс Глори, перестаньте петь эту похоронную песню. У нас вечеринка.

Мисс Глори взяла заключительный аккорд. Арабиа, отойдя от рояля, обняла Крессиду и надменно подняла голову.

– Если кто-нибудь, – начала она звучным голосом, – даже из добрых побуждений придумал эту шутку – послать Крессиде любимые цветы моей дочери – должна предупредить, такого рода вещи в дальнейшем не встретят моего одобрения. Почти двадцать лет я предавалась горю, а это достаточно долго. Я сказала себе, что жизнь может начаться сначала. Сегодня вечером вы стали свидетелями этому. У меня есть новая дочь, я волшебница и колдунья. Я возвратила весну. Это новая Крессида Люси. Она молодая, веселая и очень, очень добрая, и она изгнала мое горе.

Арабиа в самом деле помешанная, думала Крессида. Тонкая старческая рука, обнимавшая ее за плечи, соскользнула на талию, схватив с неожиданной силой. Камни, украшавшие браслеты и кольца, впились в тело Крессиды. И, как всегда, в чувствах Крессиды возобладали восхищение и любовь к этой экстравагантной, добросердечной, непредсказуемой женщине.

– Я больше не желаю, – продолжила Арабиа, – чтобы вы расспрашивали меня о Люси. Она наконец похоронена глубоко в могиле. Она покорилась смерти.

Странное молчание воцарилось в зале. Арабиа подлила масла в огонь, заявив, что каждый из обитателей Дома Дракона должен быть добр к Крессиде, потому что рано или поздно она станет его владелицей и может выселить всех.

Раздался звон стекла – миссис Стенхоп уронила бокал, содержимое которого выплеснулось ей на платье. У Арабии эта неловкость вызвала взрыв хохота.

– Не нервничайте, дорогая. Убеждена, Крессида столь добросердечна, она не станет вас выгонять.

– Простите, мне надо переодеться, – вспыхнула миссис Стенхоп и торопливо вышла из комнаты.

Мистер Моретти, вальсировавший в одиночестве посреди зала, остановился перед Арабией и галантно поклонился.

– Через пять минут я буду вынужден вас покинуть. Дорогая леди, позвольте пригласить вас на танец.

Мисс Глори с энтузиазмом ударила по клавишам. Арабиа скользнула в объятия Моретти, а Джереми подошел к Крессиде.

– Не хотите ли потанцевать?

– Джереми, – зашептала девушка, – мне кажется, все здесь спятили, включая и меня. Кто послал мне розы? Теперь я думаю, что Арабиа. Но почему? Почему она оказывает мне всяческие знаки внимания, а за моей спиной разыгрывает такие ужасные шутки?

– Потому что, как я уже говорил, вы слишком напоминаете ей Люси. Иногда, как, например, сегодня, она хочет отбросить черные мысли о прошлом, но подсознательно она ненавидит вас и возмущена, что вы живы, а Люси умерла.

– Джереми, вы действительно верите этому?

Молодой человек кивнул, но по его глазам Крессида видела, что он все же сомневается. Внезапно он стал выглядеть старше, и на его лицо Пала тень. Джереми насмешливо улыбнулся.

– Дорогая, я сойду даже со смертного одра, чтобы присмотреть за вами.

– За мной? Что вы имеете в виду? – Кресс иду снова бросило в дрожь. Все вокруг вновь стало угрожающим – вкрадчиво двигающаяся фигура мистера Моретти, зловещий блеск драгоценностей Арабии, высокомерный Даусон, стоящий в дверях…

– Кому-то явно пришлась не по душе мысль, что вы станете наследницей Арабии, – небрежно сказал Джереми. – Кто-то мог подумать, что вы захватчик.

– Конечно, – у Крессиды перехватило дыхание, – какая я глупая.

– Прекрасная, но глупая.

– Но никто из присутствующих не может претендовать на наследство Арабии.

– А вы?

– Да, я тоже чужой ей человек. Но есть разница: я не хочу ее денег, не хочу быть наследницей Арабии. Эта мысль пугает меня. Но разве я могу обидеть ее? Она так счастлива, что все достанется мне. Я пыталась возражать, говорила, что не нуждаюсь в ее деньгах.

– Решайте, хотите выжить? – сухо сказал Джереми.

– Джереми, вы думаете… слова «вечная память» – последнее предупреждение?

Не обращая внимания на ужас в ее глазах, молодой человек спокойно продолжал:

– Мисс Глори живет здесь дольше нас всех. Она терпела все выходки и эксцентричное поведение Арабии в течение многих лет, и не забывайте, ей приходится выполнять обязанности прислуги. Как вы думаете, после смерти Арабии она захочет стать бездомной? Моретти, в отличие от вас, поселился здесь чуть позже мисс Глори. Он кажется довольно безобидным, но этому типу немного лишних денег придется весьма кстати. Возможно, он мечтает открыть собственное заведение. Вы заметили, как Арабиа растаяла от его старомодной учтивости? Винсент флиртует с мисс Глори. Не означает ли это, что они в заговоре? Траурная музыка, которой он развлекается в свободное время, свидетельствует об извращенном чувстве юмора.

Внимание Крессиды переключилось на погруженного в танец мистера Моретти. Сейчас соломенно-светлые волосы и розовое лицо показались девушке отталкивающими.

Джереми продолжал холодно анализировать поведение жильцов:

– Стенхопы появились здесь три месяца назад. Мадам нервозна и труслива. Кажется, она побаивается Арабии, но тем не менее по каким-то причинам решила остаться здесь. Полагаю, потому, что Арабиа назначила невысокую плату за квартиру. Вы заметили, как Даусон пресмыкается перед Арабией, выспрашивая, не сделать ли что-нибудь для нее?

– Но Арабиа терпеть его не может, – сказала Крессида.

– Истинная правда. Но какая мать признается, что кому-то может не нравиться ее драгоценный отпрыск? Должно быть, миссис Стенхоп представлялось, что ее сын сможет стать для одинокой старой женщины незаменимым, и его потом отблагодарят за это, но тут появляетесь вы, и все честолюбивые планы идут прахом. Представляете, какие перспективы откроются перед очкариком Даусоном, если он покончит с вами, а затем с памятью о Люси?

– Стенхопы регулярно читают в газетах криминальную хронику и потом обстоятельно, со вкусом обсуждают, кого где убили и каким способом, – прошептала Крессида, – но вряд ли они отважатся совершить что-либо выходящее за рамки закона. И мамаша, и сынок способны лишь на мелкие закулисные интриги.

– Итак, подходим к моей персоне, – улыбнулся Джереми. – Проживающий в таинственном подвале зловещий похититель прелестной незнакомки… Нет, «прелестная» – неподходящее слово, чтобы полностью охарактеризовать вас. Вы слишком доверчивы и мягкосердечны. Но, несмотря ни на что, я запечатлею эти глаза на холсте, эти глаза, в которых можно утонуть…

– Джереми! Мы говорили о вас! Вы собирались стать наследником Арабии, до того как я появилась здесь? Кроме того, вы живете в доме под идиотским предлогом поимки грабителей…

– Я не богат, но получаю все, что хочу. Я личность неразборчивая в средствах для достижения цели, предупреждаю вас.

Джереми положил руку на талию Крессиды, но в этот момент из другого конца зала раздался резкий голос Арабии:

– Вы, двое, кажется, влюблены? Джереми, идите сюда и потанцуйте со мной. Винсент уже уходит.

– Да, я выдохся, – улыбнулся мистер Моретти. Он наклонился, чтобы поцеловать руку партнерше. – Вечеринка получилась очаровательной, дорогая леди. А теперь пора возвращаться в ад.

– Где вы и находитесь, – подхватила Арабиа. И обернувшись к Джереми, заметила: – У него взгляд дьявола, не так ли? А этот неуемный темперамент… – Арабиа громко рассмеялась и протянула руку Джереми, приглашая того на танец.

В это время в зал вернулась миссис Стенхоп. Она сменила мышино-серое платье на столь же унылое коричневое, которое надевала обычно после полудня. Почему-то сейчас миссис Стенхоп надела нитку жемчуга, которая была, вероятно, одной из немногих драгоценностей, сохранившихся с лучших времен.

– Мне так стыдно, что я пролила вино, – прошептала миссис Стенхоп.

Никто не сказал ни слова. Арабиа смерила вошедшую презрительным взглядом, а Крессиде стало жаль миссис Стенхоп, и она сказала доброжелательно:

– Какой прелестный жемчуг.

Миссис Стенхоп достала блокнот и карандаш и быстро написала, будто боялась, что если не поторопится, то упустит возможность поучаствовать в беседе: «Моя мать подарила мне бусы на восемнадцатилетие».

– Как мило, – пробормотала Крессида.

Вечеринка как-то внезапно увяла. Мистер Моретти ушел на работу, музыка умолкла, Арабиа демонстрировала презрение к этой маленькой мышке, которая случайно привлекла к себе внимание – первый раз, когда разбила бокал, и второй сейчас, хвастаясь жалкими драгоценностями.

Где-то в холле неожиданно завопила Мимоза, потом послышался шлепок и еще более возмущенный вопль кошки, по-видимому, спасавшейся бегством в подвал. Мимоза! Прошлым вечером ей подбросили сомнительного качества еду, а сейчас… Что сейчас явилось причиной ее пронзительного вопля?

Крессида, которая была ближе всех к двери, первой бросилась к лестнице. Она не знала, идет ли кто-нибудь за ней, но мимолетно удивилась, почему в холле горит только одна тусклая лампочка, а лестница, ведущая в подвал, погружена в темноту.

– Крессида! – услышала она встревоженный голос Джереми, и вдруг кто-то ударил ее по голове.

Падая, Крессида успела схватиться за перила, и это, возможно, спасло ей жизнь. Девушке показалось, будто кто-то хочет схватить ее за горло. Но в следующий миг чьи-то ласковые руки обняли ее за плечи, и настойчивые губы припали к ее губам.

Зажегся свет. Джереми держал ее так крепко, что у Крессиды перехватило дыхание. Он ударил ее и тут же раскаялся?

– Крессида, вы в порядке? – Судя по голосу, мисс Глори не на шутку испугалась. Посмотрев наверх, Крессида увидела и встревоженную миссис Стенхоп. Не хватает Даусона! А вот и он, несет яростно сопротивляющуюся Мимозу, которая тем не менее цела и невредима.

– Я в порядке, – улыбнулась Крессида и встала, благодарно опираясь на руку Джереми. – Мне неловко, что вы встревожились из-за меня. Я просто поскользнулась в темноте. Как там Мимоза?

Джереми взял у Даусона кошку и обследовал ее. Мимоза все еще злилась, шипя и выпустив когти.

– Она, видимо, испугалась кого-то, – покачал головой Джереми. – Меня это удивляет.

– Я могу объяснить, в чем дело, мистер Уинтер, – заявил Даусон и, как фокусник, вытащил из-за спины плоскую жестянку с продетой в нее веревкой. – Вот что было привязано к ее хвосту. Мимоза оцарапала меня, пока я снимал эту штуку. Неудивительно, что она вопила.

Лицо Джереми потемнело от гнева.

– Кто это сделал? – Свирепым взглядом он окинул вмиг постаревшую мисс Глори, дрожащую всем телом миссис Стенхоп, разглядывающего оцарапанные, кровоточащие руки Даусона.

– Возможно, это дети с улицы, – предположил Даусон. – Я раньше замечал, что они дразнят кошку. Наверное, поймали ее, привязали к хвосту жестянку и бросили в окно.

– В какое окно? – недоверчиво спросил Джереми.

– Могли в мое, так же как вчера, – сказала Крессида, поднимаясь по лестнице. – Пойдемте посмотрим.

Все двинулись в ее квартиру. Действительно, окно гостиной было приоткрыто, и влажный холодный воздух проник в комнату.

Крессида помнила, что закрывала окно в этот вечер, а сейчас между створками был накинут крючок, чтобы окно не захлопнулось.

– Видите, – воскликнула Крессида, – дом заколдован. Или, по крайней мере, эта комната.

Мисс Глори начала истерически хохотать.

– Черта с два! – захлебываясь, выкрикнула она и выскочила из комнаты.

– Где Арабиа? – спохватился Джереми.

– Думаю, пошла наверх, – отозвался Даусон. – Это, наверное, дети с улицы подшутили над Мимозой, мистер Уинтер. Они решили испортить нам вечеринку.

– Вы уверены, что не вы это сделали? – спросил Джереми.

Лицо Даусона вытянулось от обиды. Его мать быстро написала: «Мой мальчик любит животных».

Крессиду волновало, почему Арабиа так внезапно исчезла. Когда они постучались к ней, выяснилось, что Арабиа заперла дверь и не собирается вступать в какие-либо разговоры.