Текст книги "Волшебные слова"

Автор книги: Рут Валентайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

16

Харви сидел на мягкой плюшевой банкетке в небольшом алькове с входом в виде арки. Подобные альковы располагались по периметру главного зала самого фешенебельного каирского ресторана «Лорд Астор».

Каждая минута ожидания увеличивала нервозность Харви. Если Оливия не придет сегодня вечером, он просто не представляет, что ему делать дальше.

Последние пять дней Харви не общался с женой. Он оставлял записки в «Хилтоне», но Оливия ни на одну не соизволила ответить. Харви подумывал даже перехватить Оливию в вестибюле гостиницы, когда она спустится из своего номера. Однако воспоминание о том, как она отпрянула от него, мешало Харви пойти на это. Он понимал: Оливия сама должна решить, когда ей с ним встретиться. Ничего хорошего не получится, если он попробует заставить ее делать то, чего она делать не желает или… к чему еще не готова.

Его душу жгли слова записки, оставленной Оливией: «Мне нужно некоторое время побыть одной. Пожалуйста, не мешай мне. Мне не следовало прилетать сюда. Это было ошибкой. Мне очень жаль…»

Особую боль причинило Харви то обстоятельство, что Оливия во всем винит себя. Это была его ошибка, а не ее! Он пытался сказать об этом в одном из своих посланий, но читала ли Оливия хотя бы одно из них? Знает ли она о том, что сейчас он сидит в этом ресторане, ожидая, надеясь, мечтая о ее приходе?

Харви снова взглянул на часы. Три минуты девятого. Может быть, она застряла в уличной пробке? Оливия помешана на пунктуальности. Она никогда не могла понять, как можно куда-либо опаздывать. Для нее опоздание равносильно нарушению долга.

Харви начал овладевать страх, который он тщетно старался перебороть. Чем дольше будет сохраняться трещина в их отношениях, тем труднее будет ее заделать. Не слишком радужная перспектива.

Предполагалось, что сегодня их последний день пребывания в Каире. Завтра им предстоит вернуться домой. Если Оливия не приедет сюда, то, может быть, подъедет сразу в аэропорт? А если нет, что же, черт возьми, тогда делать?

Харви нервно провел рукой по лбу, отчаянно стараясь что-нибудь придумать. Потирая усталые глаза, он молил Бога, чтобы прямо сейчас в дверях появилась Оливия, снова сделав его счастливым. Ну приди, приди, яви милость! – молил Харви.

– Мадам, пойдемте, пожалуйста, за мной.

Оливия кивнула, слегка смутившись при виде величественного, одетого в черный костюм с галстуком-бабочкой метрдотеля, который вызвался проводить ее к столику мужа. И одновременно почувствовала огромное облегчение: значит, Харви пришел раньше.

Перед тем как войти в ресторан, она некоторое время топталась у входа, решая – в который уже раз! – все тот же вопрос: нужна ей эта встреча или нет. И в конце концов все же вошла: им все равно придется встретиться – хотя бы для того, чтобы решить вопрос об обратной дороге домой.

Какой потрясающий зал! Куда ни посмотришь, везде дорогое полированное дерево. Бар, мимо которого они прошли, был просто великолепен. Красивые лампы отбрасывали теплый желтый свет. И чего только ни висело на стенах: рисунки, картины, портреты и карикатуры на знаменитых людей. Покрытые крахмальными белыми скатертями столы в окружении стульев с темно-красной обивкой, сверкали серебром и хрусталем. Множество официантов неслышно скользили по залу.

Великолепно. По крайней мере, будет куда перевести взгляд, если не смогу смотреть на Харви, подумала Оливия.

Метрдотель подвел ее к алькову, в глубине которого Оливия увидела стол и около него обитую плюшем банкетку. На ней сидел мужчина, ради которого она пришла сюда, мужчина, за которого она вышла замуж по любви в надежде на счастливую семейную жизнь. Как же тяжело смотреть на него, зная, что все надежды развеялись как дым! – пронеслось в голове Оливии.

Харви неожиданно поднял голову, и взгляды их встретились. Ноги Оливии стали ватными. Какую сложную гамму чувств она прочла в его взгляде! И радостное удивление, и потрясение, и облегчение, и жадную страсть. Эти чувства обрушились на нее, пугая своей силой и заставляя сжиматься сердце.

У Харви был вид путника, увидевшего после многих дней скитания по пустыне зеленый оазис. Он так стремительно поднялся с банкетки, что Оливия подумала: сейчас он бросится на меня, схватит в охапку и унесет отсюда.

Но Харви остался стоять у стола, вежливым жестом пригласив Оливию занять место напротив.

Под пристальным испытующим взглядом мужа она осторожно двинулась вперед. Харви не отрывал от нее глаз. Казалось, для него не осталось в мире никого, кроме нее одной. Оливия не могла припомнить, когда еще ощущала с его стороны такое внимание – разве что в самолете…

На ней была та же самая одежда, с помощью которой она пыталась однажды стать привлекательной и сексуальной – брючный костюм, состоявший из черных атласных брюк и полосатого желто-коричневого жакета из набивного шелка. То, что Харви буквально ел ее глазами, смущало Оливию, хотя, с другой стороны, – что греха таить! – льстило ее самолюбию и придавало уверенности.

Но все это слишком поздно, уныло подумала Оливия, глядя на мужа.

Харви выглядел великолепно. О таких, как он, говорят: настоящий мужчина. Пожалуй, мой муж самый красивый мужчина в ресторане, решила Оливия. Ей всегда льстило, что Харви неизменно притягивает всеобщие взгляды. Даже сейчас, несмотря на его предательство, она все-таки гордилась им. И более того – в ее душу закралось трусливое желание, чтобы вернулось прошлое, то далекое счастливое прошлое, когда он действительно ее любил.

– Спасибо, что пришла. – В голосе Харви слышалась искренняя благодарность.

Оливия не могла вымолвить ни слова. Она кивнула и поспешно уселась на банкетку по другую сторону стола – ее не держали ноги. Не дай себя обмануть, сердито напомнила она себе. Конечно, Харви волнует то, что произошло между нами, как и то, что должно произойти сейчас. Он по-настоящему любит свою семью, но ни на минуту нельзя забывать, как он поступил со мной.

Харви сел. Официант наполнил фужер Оливии шампанским и удалился. Оливия медленно, не отрывая глаз от фужера, потягивала шипучее вино: ей требовалось время, чтобы прийти в себя. К тому же это позволяло не встречаться глазами с Харви, который находился теперь в опасной близости.

– Как прошла неделя? – светским тоном спросила Оливия, решив быть предельно вежливой.

– Ужасно, – ответил он, не скрывая волнения.

Она бросила на него нервный взгляд.

– Мне очень жаль, что я доставила тебе столько неприятностей. Я совсем не хотела этого. Просто пыталась найти выход из положения, – торопливо пояснила Оливия.

– Я знаю. Сожалею, что тебе пришлось все это пережить. Это было моей непростительной ошибкой. Я вел себя в высшей степени глупо и необдуманно.

Заранее отрепетированный текст, сказала себе Оливия, стараясь не поддаться искушению поверить. Никакие слова не могут ничего изменить. Исходя из этого мне и следует действовать дальше.

– Мне кажется, Харви, ты привык игнорировать меня и мои чувства, – спокойно сказала она, как бы извиняя мужа за нравственную слепоту. По ее губам скользнула насмешливая улыбка. – Жена, ставшая непременным атрибутом твоей семьи. Ее существование считалось само собой разумеющимся, пока она не взбунтовалась и не проявила характер.

– Это совсем не так! – резко ответил Харви.

Оливия пристально, с недоверием взглянула на мужа.

– Ты ведь не собираешься притворяться? Иначе наша встреча станет простой формальностью, напрасной тратой времени. Или это как раз и входит в твои планы? – неприязненно осведомилась Оливия.

Харви посмотрел на нее так, словно видел впервые, потом в замешательстве покачал головой.

– Ты прочла хотя бы одну из моих записок? – в полном отчаянии спросил он. – Я оставлял их тебе каждый день.

Нет, он определенно не хочет меня понять! Поэтому лучше снова отгородиться от него и его обычной самоуверенности.

– Я же просила тебя оставить меня в покое, – сказала Оливия, не желая продолжать спор. Ее глаза сверкнули гневом. – Мне показалось, что в создавшейся ситуации я требую немного.

– Но создавшаяся ситуация вовсе не такова, какой ты ее представляешь, – ответил Харви с болью в голосе.

Не веря своим ушам, Оливия укоризненно покачала головой и взмолилась:

– Пожалуйста, не начинай все сначала! Это ниже нашего достоинства.

– Ты и в самом деле не прочла ни одной моей записки, – печально констатировал Харви.

– Кроме сегодняшней, – поправила она, не желая быть незаслуженно обвиненной. – Именно поэтому я и здесь. Завтра мы должны ехать домой и…

– Ты поедешь со мной?

В душе Оливии поднялась волна возмущения, смешанного с презрением. Подумать только, он считает, что я после всего могу сесть с Аделайн в один самолет!

– Нет, не поеду, – холодно ответила она. – Я пришла сюда только потому, что подумала: нам следует все прояснить, попытаться понять друг друга.

– Попытаться понять друг друга… – насмешливо повторил Харви. – Именно этим нам и следует заниматься, когда существование нашего брака находится под угрозой! Особенно, если жена неизменно отказывается вступать со мной в контакт.

Его слова уязвили Оливию, и она спросила:

– Так ты хочешь понять, в чем заключались твои ошибки?

– Я считаю, что подобные разъяснения мне не требуются, – с пафосом заявил Харви, не скрывая своего разочарования. – Вот чего я не понимаю, так это почему ты с такой легкостью спешишь разрушить наш брак.

– Я… разрушить?! – с возмущением воскликнула Оливия. Что за чудовищное обвинение! Вот уж чего она никак не ожидала. – Ты разве забыл, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды? Ты пытаешься совместить несовместимое. Думаешь, сошло раз, сойдет и в другой? Надеешься, что я закрою глаза на твою супружескую неверность? Пусть и дальше все продолжается, меня ведь это не касается, так?

– Оливия, о чем ты говоришь? О какой супружеской неверности? – безмерно удивился Харви.

У Оливии перехватило дыхание от столь наглого лицемерия. Харви явно лжет. От возмущения она едва смогла сформулировать свою мысль:

– И ты думаешь, я поверю тебе, после того что мне сказала Аделайн Бидс? После того как она вела себя со мной? Может быть, мне еще забыть и общий номер-люкс в «Оберж де пирамид»? Не говоря уже о том ланче, с помощью которого ты продемонстрировал мне, какое место я занимаю в твоей жизни!

Голос Оливии едва не сорвался на крик, и, чтобы успокоиться, она поспешно схватила фужер с шампанским.

– Я знаю, что сам во всем виноват, – признал Харви.

– Потрясающе! Как благородно с твоей стороны! – с сарказмом воскликнула она, не скрывая обиды. – Бог ты мой! Тебе даже не захотелось дать нашему браку шанс! Ты решил, что как женщина я не в состоянии удовлетворить твои сексуальные аппетиты, поэтому стал прикидывать, не поискать ли кого-нибудь на стороне. Именно в этом и заключается суть нашего теперешнего конфликта, не так ли?

Харви тяжело вздохнул: видно, трудно ему вести этот разговор.

– Оливия, я ни разу не нарушил супружеской верности, – спокойно повторил он. – Да, такие мысли у меня были, но я не сделал этого.

– Почему же? Потому что я все узнала?! – взорвалась она.

Хотя Харви, по его словам, изменял ей только в мыслях, Оливия все равно не верила ему.

– Потому что не хотел этого, – последовал ответ.

Возможно, и так. В том эгоцентрическом мире, в котором он обитал, в конце концов имело значение только его желание.

– Но отнюдь не из-за меня, – насмешливо уточнила Оливия.

– Исключительно из-за тебя, – с нежностью в голосе заверил Харви, глядя Оливии прямо в глаза. – И заботясь об интересах нашей семьи.

– А мне так не кажется, – возразила Оливия, которая была уверена, что только она проявила заботу об их браке и интересах семьи и предприняла в связи с этим определенные практические шаги, а Харви всячески препятствовал ее усилиям, когда те шли вразрез с его планами. – Пожалуйста, помолчи. Я не хочу этого слышать!

К чему бессмысленное препарирование того, что случилось с их браком?..

– Оливия, если ты дашь мне шанс…

Его попытки найти приемлемый компромисс действовали ей на нервы. Оливии казалось, что теперь их браку уже ничего не поможет. К тому же, честно сказать, она не понимала Харви.

– Но это же бесполезно, совершенно бесполезно! – вскричала она. – Давай поговорим о чем-нибудь более существенном.

Он тяжело вздохнул.

– И о чем же?

– Например, как мы будем вести себя в присутствии детей, когда вернемся домой, – предложила Оливия, поскольку этот вопрос ее очень волновал. – Не знаю, звонил ли ты детям на этой неделе. Я говорила с ними только о своих туристских впечатлениях.

– Да, звонил. И у меня отлегло от сердца, когда я услышал, что они говорят со мной так же, как и всегда.

Оливия нахмурилась. Неужели Харви настолько плохо ее знает, что мог подумать, будто она будет восстанавливать против него детей? Они ведь так любят своего отца. Именно поэтому ей было трудно решиться на разрыв. Невозможно представить, как они останутся без отцовской помощи и заботы, в которой нуждаются постоянно.

– Не поступай так с нами, Оливия.

Тон, которым были сказаны эти слова, поразил ее до глубины души. Но все-таки она сочла их чистой воды лицемерием, попыткой переложить всю ответственность на нее, хотя ей не в чем было себя упрекнуть. Оливия сделала все, что было в ее силах: избавилась от многих комплексов, связанных с сексуальными отношениями, искренностью чувств постаралась компенсировать нехватку опыта в науке любви. И ни к кому не обращалась, чтобы получить то, чего не получала от своего мужа: понимания и участия.

Оливия крепко сжала ножку высокого хрустального фужера и, слегка покачивая его, любовалась блеском хрусталя. Хорошо бы швырнуть его в лицо Харви. Неужели так предопределено природой, что ради сохранения семьи мужчине должны прощаться все его грехи?

– Давай попытаемся еще раз, – настаивал Харви, протягивая через стол руку, чтобы коснуться ее руки. – Обещаю тебе…

– Где ты оставил Аделайн Бидс, приехав сюда? – выпалила Оливия, пронзая его взглядом, полным негодования. Всем твоим обещаниям грош цена, если ты решишь, что эти обещания мешают тебе, говорил этот взгляд.

Оливия поспешно поставила на стол фужер и убрала руку – ей не хотелось, чтобы Харви дотрагивался до нее. Она сжала пальцы в кулак и опустила его на колено.

Харви поморщился.

– Понятия не имею, где сейчас находится Аделайн Бидс. Она у меня больше не работает, я вычеркнул ее из своей жизни.

– И давно?.. – спросила Оливия, не скрывая удивления.

– Я понял, что она чем-то расстроила тебя, но не был до конца уверен, пока не поговорил с ней по душам вечером, когда прочел твою записку. Я был потрясен, узнав, что она собой представляет, и сразу решил отделаться от нее. На следующий день я рассчитал ее в соответствии с условиями контракта, и мы расстались.

– Рассчитал? – растерянно переспросила Оливия.

Ей не верилось, что Харви действовал так быстро и решительно. Почему, что им двигало? Неужели он уволил Аделайн только за тот утренний разговор? А может быть, он почувствовал, что его брак оказался под угрозой?

– Оливия, что бы Аделайн Бидс ни наговорила тебе, я не имею к этому никакого отношения, – продолжал Харви. – У нее были свои планы и свои цели.

Аделайн, безусловно, хотела бы устранить меня с дороги, подумала Оливия, в то время как Харви не мог позволить себе, да к тому же и не хотел, потерять мать своих детей.

– В то утро, прежде чем отправиться по делам, я заказал корзину алых роз и попросил администратора поставить их в нашу спальню. В записке к цветам, я написал, что люблю тебя и с нетерпением жду вечера. Ты можешь проверить это в «Оберж де пирамид». Ни о какой Аделайн Бидс я и не думал. У меня к ней никогда не было никаких чувств.

Корзину роз? Ту самую, которую выгрузили из фургончика, когда я уезжала? Что за ирония судьбы: точно так же, но чуть раньше, я пыталась убедить Харви в своей любви, с горечью подумала Оливия. Впрочем, не исключено, что он в самом деле выбросил Аделайн Бидс из головы и сердца, но та все-таки продолжала бороться за него.

– По-видимому, ты дал ей повод думать… – начала Оливия.

– Нет-нет! – с жаром прервал ее Харви. – Люди часто принимают желаемое за действительное. Я был с ней любезен. Но не более того.

Да, конечно, теперь он пытается оправдаться, что ему еще делать?

– Но «Оберж де пирамид»…

– Аделайн постаралась описать эту гостиницу как можно привлекательнее. И тут она не солгала: лучшего места для работы не найти. Но мне не следовало соглашаться на проживание с ней в одном номере. Это слишком приблизило ее ко мне, сделало меня уязвимым. У меня могло быть много неприятностей, если бы ты не полетела с нами.

– Неужели? – с некоторой долей иронии сказала Оливия.

– Она подготавливала почву для шантажа. Для начала занялась тобой, попыталась ограничить твое влияние на меня, убрать тебя с дороги.

Оливия не верила своим ушам.

– А зачем Аделайн шантажировать тебя? – с недоумением спросила она.

– Все дело во власти. Есть люди, которые буквально помешаны на ней. Аделайн из их числа, – с горечью признал Харви. – Я связался с ее бывшим работодателем и рассказал, насколько ненадежной она оказалась. Тогда он фактически признался, что Аделайн пыталась оказать нажим и на него. После этого разговора я позвонил в Лос-Анджелес и строжайше запретил пускать Аделайн в офис.

Оливия была озадачена. Услышанное никак не вязалось с тем, что Харви еще совсем недавно рассказывал о своей помощнице.

– Но ты же говорил, что у нее блестящие рекомендации, – растерянно сказала она.

Харви презрительно фыркнул.

– Я выяснил, как ей удалось их заполучить. Работник она, конечно, толковый, но и интриганка отпетая! Оливия, у этой женщины нет никаких сдерживающих центров. Главная ее цель – победить любой ценой. Ничто иное ее не волнует.

Должно быть, так оно и есть, подумала Оливия, вспоминая радостный блеск в серых глазах Аделайн, когда та вела с ней свой оскорбительный двусмысленный разговор.

– Она очень опасная женщина, – подытожил Харви.

Да, зло – питательная среда всех пороков, Оливия всегда это знала.

Она вздрогнула, представив, что Аделайн Бидс и в самом деле могла бы манипулировать их жизнями, получи она такую возможность. Как ни горько это признавать, но интриганке все же удалось вогнать клин между ними. Правда, это свидетельствовало, что в их отношениях многое было не в порядке. От этой горькой истины не уйти.

А почему бы действительно не попытаться наладить свою семейную жизнь, теперь, когда нам обоим хочется этого и никто не стоит поперек дороги? – размышляла Оливия. Но насколько искренно желает этого Харви?

Оливия вопросительно взглянула на мужа.

Реакция Харви была мгновенной, будто все его существо было настроено на то, чтобы не пропустить первый, еще слабый росток надежды. Он наклонился вперед, положив руки на стол ладонями вверх и не сводя с Оливии горящего взгляда. Было видно, как ему хочется, чтобы Оливия поверила его взволнованным и страстным словам:

– Клянусь тебе, в мире существует лишь одна женщина, которая мне нужна. И эта женщина – ты.

17

С точки зрения Оливии, приход официанта, принесшего меню, оказался весьма кстати. Откровения и заверения Харви всколыхнули в ней целую бурю противоречивых мыслей и чувств. Ей требовалась передышка, чтобы прийти в себя. Она очень боялась сделать какой-нибудь неверный шаг, о котором впоследствии пришлось бы сожалеть.

Слишком много пережила она за последнюю неделю, чтобы сейчас свалить всю вину за это только на Аделайн Бидс. Или же счесть несколько пылких фраз, произнесенных Харви, неким чудодейственным средством, которое может в один миг все исправить. Вопреки ожиданиям Оливии ситуация складывалась не так уж плохо, но принимать окончательное решение было еще рано.

Оливия вовсе не собиралась тут же упасть в объятия мужа, позабыв о своих душевных ранах, о своем одиночестве, о глухом непонимании с его стороны. Есть ли надежда, что теперь Харви будет воспринимать ее по-иному?

Безусловно, их сексуальные отношения изменились за последнее время просто фантастически, а они сами стали ближе друг другу, но Оливии этого было мало. Больше всего она нуждалась в том, чтобы ее любили.

Занятая своими мыслями, Оливия вполуха слушала, как официант с энтузиазмом перечисляет фирменные блюда, которыми славился ресторан. Особенно экзотически звучали названия блюд из даров моря. В другое время Оливия не избежала бы соблазна досконально изучить меню, но сейчас ей было не до этого – в данный момент еда ее совершенно не интересовала. Она наугад выбрала два блюда и вернула официанту меню. Харви последовал ее примеру, и официант удалился.

Харви твердо решил снова завоевать ее расположение. Теперь, когда вопрос об Аделайн Бидс был снят с повестки дня, у него были основания надеяться на успех.

Он наклонился вперед, но Оливия тут же откинулась в кресле, не желая поддаваться его обаянию.

– Все не так просто, Харви, – предупредила она мужа, сердито глядя на него.

– Так чего же ты все-таки хочешь? – спросил он после некоторого молчания.

Оливии было трудно облечь свои мысли в слова. На каком-то этапе их семейной жизни Харви замкнулся в себе, отдалился от нее. Она чувствовала себя потерянной, словно путник, бродящий в одиночестве по незнакомой местности. Ей так хотелось, чтобы Харви взял за ее руку, сказал слова любви и помог обрести чувство уверенности. Но как можно спокойно жить, если не понимаешь, почему тебя бросили на произвол судьбы без всякой помощи, без поддержки?

– Ты сильно любил Далси Дуглас, Харви?

Неожиданный вопрос Оливии произвел эффект разорвавшейся бомбы. Харви резко откинулся назад, его лицо превратилось в маску, на которой застыло выражение сдержанного неодобрения. Весь его вид говорил о том, что, по его мнению, Оливия перешла границы дозволенного, нарушила правила хорошего тона. Холодный непроницаемый взгляд как бы воздвигал между ними стеклянную стену и предупреждал: нет смысла развивать эту тему дальше.

– Довольно, Оливия. С меня хватит, – сдержанно произнес Харви. – С этим давно покончено.

Как всегда категоричен. Как всегда, отметает все возражения. Но сегодня я не подчинюсь тебе, мрачно подумала Оливия и заявила:

– Нет, не покончено.

– Уверяю тебя… – раздраженно начал Харви.

– Будь с этим покончено, ты бы не стал оглядываться на нее, чтобы судить о моих действиях. – Оливия намеренно подчеркнула слово «моих». – Твое к ней отношение, ее поступки являются тем критерием, с которым ты подходишь ко мне, Харви.

– Ничего подобного. Мое прошлое никак не может определять наших отношений, – поспешно ответил он, нахмурившись: Харви явно не понравился собственный ответ. – Да пропади все пропадом! Ты совсем другое дело, Оливия.

– Тогда скажи, почему ты навязываешь мне правила, которые, совершенно очевидно, относятся к твоему первому браку? Вся эта чушь насчет «твоей» и «моей» территории, насчет разделительной полосы – разве не из прошлого? Кстати, а как обстоит дело с такими понятиями, как «отдавать» и «брать»?

Харви сардонически улыбнулся.

– Могу сказать, что Далси прекрасно освоила все, что связано с понятием «брать». Что же касается «отдавать», она так и не смогла понять, что это такое. Вероятно, мне показалось, что и ты не собираешься ничего отдавать, – произнес он извиняющимся тоном. – Вот я и ступил на проторенную дорожку.

– Ты любил ее? – спросила Оливия, которую давно волновал вопрос, куда же уходит любовь.

Харви явно не хотел отвечать, но после длительного молчания все же решился.

– Это было совсем другое, Оливия. И я тогда был другим. В тот период моей жизни только успех и быстрое продвижение по службе занимали мои мысли, кружили мою голову. Что ты еще хочешь знать?

– Все, – решительно сказала Оливия. – Я хочу знать все. Временами ты реагируешь на какие-то вещи так, что мне остается только удивляться. Если ты расскажешь о том, куда ты не допускаешь меня, я буду лучше тебя понимать.

У Харви гневно блеснули глаза. Казалось, он вот-вот снова захлопнет приоткрывшуюся было дверь.

Оливия замерла. Она понимала: сейчас решается жизненно важный вопрос – доверяет ей муж или, руководствуясь своими представлениями, по-прежнему держит на расстоянии. Если бы ей удалось заставить Харви открыть душу, это было бы огромным шагом вперед.

Оливия продолжала выжидающе смотреть на него. Теперь это уже не «его территория», теперь это их общая земля. Харви сам начал ворошить прошлое, связывать его со своим вторым браком. Этот вопрос надо закрыть раз и навсегда, отчетливо понимала Оливия.

– Видишь ли, моя жизнь с Далси и моя жизнь с тобой – это… Между ними нет ничего общего, уверяю тебя.

Это был призыв оставить все как есть, не ворошить пепел прошлого, но Оливия не отступала.

– И все же давай поговорим об этом. На прошлой неделе ты поставил меня в положение своей бывшей жены. Пойми, я не желаю, чтобы это когда-нибудь повторилось. Мне не нравится, когда ты начинаешь вымещать на мне свою досаду и обиду за то зло, которое причинила тебе другая женщина.

Последовала долгая пауза.

– Что ж, твое требование справедливо, – сказал он наконец и с выражением легкого отвращения на лице начал исповедь: – Мы оба, Далси и я, были большими честолюбцами, когда встретились на одной из вечеринок. Мы самонадеянно полагали, что завоюем весь мир, положим его к нашим ногам, возьмем то, что считали тогда главным: деньги, успех, славу… Мы часто встречались на различных приемах, коктейлях и других сборищах. Потом сблизились физически и оказались неплохими сексуальными партнерами. Затем пришло решение пожениться. Наша свадьба была похожа на свадьбу какой-нибудь знаменитости. Это надо было видеть… Мы стали одной из самых красивых пар.

Оливию неприятно поразило, с каким цинизмом Харви все это излагал. Он поведал, как с первой женой бездумно прожигал жизнь: случайные знакомства, полезные контакты, закрытые клубы, престижные автомобили… Но постепенно такой образ жизни его все больше разочаровывал, и в конце концов он понял, что зашел в тупик.

Время пролетело незаметно. Когда Харви заканчивал свой рассказ, принесли кофе.

– Таким образом, отвечая на твой вопрос, могу сказать: на самом деле вопрос о любви у нас с Далси не стоял. Каждый из нас думал только о себе, на первом плане и у нее, и у меня было собственное «эго». Мне нечем здесь гордиться. – Харви взял Оливию за руку и пристально посмотрел в глаза. – Все это не имеет ничего общего с нашими отношениями, Оливия.

На этот раз Оливия не стала вырываться. До чего же приятно ощущать идущее от Харви тепло, улавливать токи его тела!

– Что тебя привлекло во мне? – спросила Оливия, сама не зная почему возвращаясь к той далекой их встрече, которая определила ее жизнь.

Она выполняла тогда общественное поручение – продавала в рождественские праздники детские книжки. Ее прилавок располагался рядом с фонтаном, находившимся в середине торгового центра. Прилавок поставили сюда намеренно, чтобы привлечь внимание покупателей. Харви, однако, таковым не являлся, он сидел со своей матерью в небольшом кафе, располагавшемся в нескольких ярдах от того места, где Оливия бойко торговала книжками.

Когда Фелисити отправилась по своим делам, Харви подошел к прилавку и купил первую попавшуюся книжку – якобы для племянницы, а на самом деле, чтобы познакомиться с Оливией. Это ему удалось, и он с ходу назначил ей свидание. А так как очаровательные принцы встречаются в жизни отнюдь не каждый день, ошеломленная Оливия, конечно, согласилась. Ей даже в голову не пришло, что можно отказаться. Она только спрашивала себя, не приснился ли этот красавец.

И вот он сидит напротив нее – уже почти семь лет ее муж. По его губам скользит мечтательная улыбка, во взгляде теплота и нежность. Боже мой, удивилась Оливия, неужели это тот человек, который несколько минут назад смотрел на меня с холодной отстраненностью?

– Ты спрашиваешь, что привлекло меня в тебе? То, как ты улыбалась детям, – ответил Харви, с улыбкой вспоминая тот день. – Ты была очень красива, но я видел много красивых женщин, и они не производили на меня впечатления. Однако твоя улыбка… Она тронула мое сердце. Ты буквально излучала заботу и внимание. Настоящую трогательную заботу. – Внезапно глаза Харви весело блеснули. – От твоей улыбки у меня поехала крыша. Не улыбка, а многоцветная радуга, она весь день стояла у меня перед глазами. И весь день меня не покидала шальная мысль: парень, ты нашел клад. Скорее протяни руку и подними его.

Оливия не могла удержаться от смеха. Затем она горестно вздохнула: Харви и в самом деле мог быть очаровательным принцем. Когда хотел.

– А что ты скажешь о себе, Оливия? – нежно спросил Харви. – Что привлекло тебя во мне?

– Трудно так сразу сказать… – Она нерешительно улыбнулась. – Ты можешь подумать, что я глупая.

– Нет, не подумаю, – с серьезным видом заверил Харви. – Расскажи, пожалуйста.

Оливия тяжело вздохнула – она не умела говорить о своих переживаниях. Именно эта особенность характера и привела их брак в теперешнее плачевное состояние. Откровенность, душевная открытость – вот чего им всегда не хватало и не хватает сейчас.

– Когда ты впервые заговорил со мной, когда ты взглянул мне прямо в глаза, у меня затрепетала каждая клеточка тела. Казалось, ты коснулся меня волшебной палочкой, и я проснулась.

Харви с нежностью посмотрел на нее.

– И я все еще могу заставить трепетать каждую клеточку твоего тела? Неужели, Оливия?

– Да. Честно говоря, такое случилось во время полета, когда ты в первый раз встал со своего места и подошел ко мне посмотреть, все ли у меня в порядке. Ты тогда взглянул на меня так… Мне показалось, что ты видишь меня впервые, хотя каждый день смотрел на меня… – Оливия смущенно улыбнулась и почти шепотом закончила: – Не знаю, понимаешь ли ты, что я имею в виду.

– Понимаю, – так же тихо откликнулся Харви. – Знаешь, когда появляется такое ощущение? Когда ты уверен: этот человек нужен тебе и ты нужен ему. А что касается того, что я смотрел на тебя, но, по твоему мнению, тебя не видел… Я очень об этом сожалею. Но, сказать по совести, я потерял ощущение того, что нужен тебе. Мне казалось, дети заполняют твою жизнь без остатка и…

– Ты мне действительно нужен, Харви. И всегда был нужен, – прервала его Оливия.

– Но это никогда не выражалось так, как хотелось бы мне.

Оливия кивнула.

– Сейчас я понимаю это. Но от кого, по-твоему, я должна была узнать об этом? Ты был первым мужчиной в моей жизни. Выходя за тебя замуж, я была девственницей. Мой отец никогда не говорил со мной о сексе. Моя мать считала себя настоящей леди и не позволяла себе говорить о половой жизни в моем присутствии. От кого мне следовало бы узнать обо всех этих вещах, как не от тебя, моего мужа?