Текст книги "Со смертью от Дун"
Автор книги: Рут Ренделл
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 6
Есть ли родные?
Где они ныне?
Братья и сестры!
Ласка и милость?
Или к любимому,
Недостижимому,
Сердце стремилось?
Томас Гуд. Мост вздохов
Книги об убийствах были убраны, и верхняя полка книжного шкафа опустела. Если Парсонс и вправду невиновен, если он действительно осиротевший муж, подумал Барден, как же ужасно должны были эти обложки бросаться ему в глаза, когда он входил в эту убогую гостиную нынче утром… Или он убрал их потому, что они уже сделали свое дело?
– Главный инспектор, – сказал Парсонс, – я должен знать. Ее… Она была… Ее просто задушили или было еще что-то? – За последние дни он словно постарел на глазах – или же был превосходным актером.
– На этот счет можете успокоиться, – быстро сказал Вексфорд. – Ваша жена была задушена, но уверяю вас, больше ничего не было. – Он уставился на тусклые зеленые шторы, посмотрел на линолеум, протертый у плинтуса, и бесцветно произнес: – Ее не изнасиловали.
– Слава богу! – Парсонс говорил так, словно считал, что бог действительно еще есть в каких-то нонконформистских небесах, и словно бы искренне благодарил его. – Я бы не пережил, если бы было иначе. Я не смог бы продолжать жить. Это все равно что убить Маргарет…
Он понял, что сказал, и обхватил голову руками. Вексфорд подождал. Парсонс опустил руки, и взгляд его сухих глаз снова встретился с взглядом Вексфорда.
– Мистер Парсонс, насколько мы знаем, она не сопротивлялась. Впечатление такое, будто ваша жена спала прямо перед тем, как была убита. То есть она испытала короткий шок, мгновенную боль – а дальше тишина.
Парсонс пробормотал, отвернувшись, так что они услышали только последние его слова:
– …Ибо хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия[8]8
Рим. 8:24.
[Закрыть].
Вексфорд встал и подошел к книжному шкафу. Он не сказал ни слова об исчезновении криминальной библиотеки, но взял книгу с одной из нижних полок.
– Как я вижу, это путеводитель по району Кингсмаркхэма?
Он открыл ее, и Барден мельком увидел цветную фотографию рыночной площади.
– Не новый.
– Моя жена там жила – то есть не здесь. Во Флагфорде – пару лет после конца войны. Ее дядя стоял во Флагфорде, он служил в ВВС, а у тети был коттедж в деревне.
– Расскажите мне о жизни вашей жены.
– Она родилась в Болхэме, – сказал Парсонс. Он поморщился, избегая называть ее по имени. – Ее мать и отец умерли, когда она была еще ребенком, и она стала жить с тетей. Когда ей исполнилось шестнадцать, она переехала во Флагфорд, но ей там не нравилось. Ее дядя умер – не был убит на войне, а скончался от болезни сердца, – и ее тетя вернулась в Болхэм. Моя жена пошла в колледж в Лондоне и стала работать учительницей. Затем мы поженились. Всё.
– Мистер Парсонс, вы говорили мне в среду, что ваша жена взяла бы с собою ключ от парадной двери. Сколько у вас было ключей?
– Всего два. – Парсонс достал из кармана простой цилиндровый ключ и протянул его Вексфорду. – У меня и у… Маргарет. Она носила свой на брелке. Колечко с серебряной цепочкой и подковкой. Он добавил спокойным голосом, очень просто: – Я подарил его ей, когда мы переехали сюда. Кошелек был коричневый, пластиковый, с золотистым замочком.
– Я хотел бы узнать, не ходила ли ваша жена на ферму Прюэтта. Вы знакомы с Прюэттами или кем-нибудь из работников фермы? Например, с девушкой по имени Дороти Суитинг. Ваша жена никогда не упоминала этого имени?
Но Парсонс даже не слышал об этой ферме до тех пор, пока труп его жены не был там обнаружен. Ей не очень нравилась сельская местность и прогулки, и имя Суитинг ему ничего не говорило.
– Вы не знаете никого по фамилии Миссал?
– Миссал? Нет, вряд ли.
– Высокая привлекательная женщина с рыжими волосами. Живет напротив «Оливы и голубки». Ее муж – автодилер. Крупный тип с большой зеленой машиной.
– Мы… мы не были знакомы ни с кем таким. – Его лицо передернулось, и он поднял руку, чтобы прикрыть глаза. – Тут полно снобов. Мы не принадлежали к их кругу и не войдем в него никогда. – Его голос понизился до шепота. – Если б мы не уехали из Лондона, она могла бы остаться в живых.
– Но почему вы уехали, мистер Парсонс?
– За городом жить дешевле, или так кажется, пока не попробуешь.
– Значит, ваш переезд никак не связан с тем фактом, что ваша жена некогда жила во Флагфорде?
– Маргарет не хотела сюда возвращаться, но подвернулась работа. Нищие не выбирают. Ей приходилось работать, пока мы жили в Лондоне. Я думал, тут она найдет покой… – Он закашлялся и всхлипнул. – И она его нашла, разве не так?
– Мне кажется, на чердаке у вас есть какие-то книги, мистер Парсонс. Я бы хотел получше их рассмотреть.
– Можете их забрать, – сказал Парсонс. – Я до самой смерти больше ни одной книги не раскрою. Но в них ничего нет. Она никогда и не заглядывала в них.
Темные лестницы теперь были ему знакомы и потому утратили большую часть той зловещей ауры, которую ощутил Барден во время первого своего визита сюда. Солнце освещало недавний налет пыли, и в его нежном свете дом перестал походить на место преступления – просто убогая развалюха. Воздух был очень спертый, и Вексфорд открыл окно. Он сдул пыль с крышки большого сундука и открыл ее. Сундук был набит книгами, и Барден взял несколько верхних. Это были романы Роды Броутон[10]10
Рода Броутон (1840–1920) – английская романистка.
[Закрыть] («Эвелина» из серии «Библиотека для всех») и миссис Крейк[11]11
Мэри Дина Крейк (1826–1887) – английская романистка.
[Закрыть] («Джон Галифакс, джентльмен»). Форзацы их были чисты, из страниц ничего не выпало, когда он перетряхнул их. Под ними лежали две связки школьных романов, среди которых было полное собрание сочинений Энджелы Брэзил[12]12
Энджела Брэзил (1867–1947) – английская романистка, одна из первых авторов развлекательной беллетристики для школьниц.
[Закрыть]. Вексфорд сложил их на полу и извлек стопку дорогих книг. Некоторые были в замшевых переплетах, другие – в ароматизированной коже, третьи – в муаровом шелке.
Первая, которую он открыл, была в переплете из бледно-зеленой замши, с золотым обрезом. На форзаце кто-то тщательно написал печатными буквами:
И ниже:
Довольно сентиментально, Минна, но ты понимаешь, о чем я. С днем рождения. С любовью, Дун. 21 марта 1950.
Барден заглянул через плечо Вексфорда.
– Кто такая Минна?
– Надо будет спросить у Парсонса, – сказал Вексфорд. – Книга могла попасть к ней через третьи руки. С виду дорогая. Непонятно, почему она не держала ее внизу. Черт его знает, тут надо разобраться.
– А кто такой Дун? – спросил Барден.
– Вы вроде бы сыщик? Вот и ищите.
Он положил книгу на пол и взял следующую. Это был «Оксфордский сборник викторианской поэзии» в черно-жемчужно-серой обложке, внутри которой Дун оставил другое послание. Вексфорд бесстрастно зачитал его.
Я знаю, что тебе очень хотелось иметь эту книгу, Минна. Представь мое счастье, когда оказалось, что она уже ждет меня в магазине Фойла. Joyeux Noël [14]14
Веселого Нового года (фр.).
[Закрыть] , Дун, Рождество 1950.
Следующая книга была еще более роскошной, переплетенной в красный муаровый шелк и черную кожу.
– Возьмем книгу номер три, – сказал Вексфорд. – «Стихотворения Кристины Россетти». Очень милая, золоченые буквы, и все такое. Что нам скажет Дун на сей раз? «Просто подарок, дорогая Минна, с пожеланием вечного счастья. Дун. Июнь 1950». Может, миссис Парсонс по дешевке купила кучу книг у этой самой Минны?
– Я полагаю, что Минной может оказаться как раз миссис Парсонс. Может, это ее псевдоним.
– Как я не догадался! – саркастически отозвался Вексфорд. – Это слишком хорошие книги, Майк, такие не сдают на церковную распродажу, а миссис Парсонс, похоже, только на таких распродажах и бывала. Только посмотрите: Омар Хайям, уитменовские «Листья травы», Уильям Моррис… Если я не ошибаюсь, этот самый Омар Хайям стоит три или четыре фунта. А вот еще одна, «Стихотворения Уолтера Сэвиджа Лэндора»[15]15
Уолтер Сэвидж Лэндор (1775–1864) – английский поэт.
[Закрыть]. Книга старомодная, и страницы даже не разрезаны.
Он вслух прочитал стихотворение на форзаце:
Я обещаю привезти с собою
Подарок, что одной тебя достоин.
И ни единый смертный никогда
Его отнять не сможет у тебя.
Правда, удачно, Минна? С любовью, Дун.
21 марта 1951
– Не скажешь, чтобы очень уж удачно. И Минна, кем бы она ни была, не получила этого подарка. Она даже не разрезала страниц… Я намерен еще раз поговорить с Парсонсом, Майк, а затем мы переправим все это в участок. У меня от этого чердака мурашки по коже бегут.
Но Парсонс не знал, кто такая Минна, и удивился, когда Вексфорд упомянул эту дату – 21 марта.
– Я не слышал, чтобы кто-нибудь когда-нибудь называл ее Минной, – с отвращением сказал он, словно это имя оскорбляло ее память. – И моя жена никогда не рассказывала о приятеле по имени Дун. Я никогда толком не заглядывал в эти книги. Мы с Маргарет жили в доме ее тетки, пока не переехали сюда, и эти книги всегда лежали в сундуке. Мы привезли их вместе с прочей мебелью. Ничего не понимаю насчет даты – но день рождения Маргарет был двадцать первого марта.
– Это может не значить ничего, а может, в этом вся суть, – сказал Вексфорд, когда они садились в машину. – Дун пишет о магазине Фойла, а он, если вам сие неведомо, о мой провинциальный друг, находится в Лондоне на Чаринг-Кросс-роуд.
– Но миссис Парсонс в сорок девятом было шестнадцать лет, и она два года прожила во Флагфорде. Она ведь обитала всего в пяти милях оттуда, когда Дун подарил ей эти книги.
– Верно. Он тоже мог жить там и, скажем, сгонять в Лондон на день… Не понимаю, почему он писал свои послания печатными буквами, Майк. Почему не обычным образом? И почему миссис Парсонс прятала эти книги, словно стыдилась их?
– Они оказали бы на случайного гостя куда лучшее впечатление, чем «Невесты в Бате» или что там еще, – сказал Барден. – Этот Дун явно сох по ней.
Вексфорд достал из кармана фотографию миссис Парсонс. Невозможно поверить, чтобы эта женщина могла пробудить в ком-нибудь страсть или вдохновить на стихи!
– Вечное счастье, – тихо сказал он. – Но любовь – не роза… А вдруг любовь – дремучий темный лес, веревка, затягивающаяся на тонкой шее?
– Веревка? – сказал Барден. – Почему не накидка, розовая нейлоновая накидка? Дома ее нет.
– Возможно, и накидка… Могу поспорить, что она там же, где ключ и кошелек. Многих женщин удавили нейлоновыми чулками, Майк. Так почему бы и не нейлоновой накидкой?
Он забрал с собой Суинберна и Кристину Россетти.
«Не особо обнадеживающее начало, – подумал Барден. – Стопка старых книг и какой-то непонятный парень. Дун, – подумал он, – Дун… Если судить по Минне, то и это имя – Дун – должно быть псевдонимом. Сейчас этот Дун уже не мальчик, а мужчина тридцати – тридцати пяти лет, женатый, обремененный детьми и, возможно, уже позабывший свою прежнюю любовь. Интересно, где сейчас этот Дун? Затерялся в лабиринте Лондона или по-прежнему живет в паре миль отсюда…» У него упало сердце, когда он вспомнил новую фабрику в Стауэртоне, лабиринт переулков Помфрета с коттеджем на каждые две сотни ярдов, и Сьюингбери на севере, где послевоенные дороги разделяли дома, расходясь как лучи из ядра старого города. А кроме них, еще есть сам Кингсмаркхэм и прилегающие деревни, Флагфорд, Форби…
– Не думаю, чтобы Дуном мог быть тот тип, Миссал, – с надеждой сказал он.
– Если это Дун, – сказал Вексфорд, – то он чертовски сильно изменился.
Река моих лет вяло струилась, Минна, медленно впадая в море покоя. Ах, как давно мне хотелось броситься в стремнину жизни!
Но вчера вечером, вчера ты снова явилась предо мною, Минна. Не такой, какой ты так часто являлась ко мне во сне, но наяву. Мне хотелось следовать за тобою, в поисках лилий там, где ты ступала… На твоем пальце было золотое колечко, это звено в цепи кандалов докучливой любви, и душа моя возрыдала, и да, мне тоже стали ведомы ночные кошмары!
Но мой пир всегда был пиром души, и для другого обитателя моего убежища моя плоть осталась незажженной свечой. Свеча моей души оплыла, истаяла на жестоком ветру.
Но хотя вместилище моей души исчахло, и пламя уже не возгорится, однако же фитилек души плачет, жаждая руки, которая поддержит этот светоч приязни, этот факел сладостного доверия, искру возрожденной дружбы.
Я увижу тебя завтра, и мы вместе пустимся в путь по серебряным улицам нашей юности. Не бойся, ибо разум будет держать меня в узде, и нежная сдержанность будет править мною. Разве не будем мы счастливы, Минна, разве не охватит нас сладостное блаженство, как детей под теплыми солнечными лучами?
Глава 7
Когда в семь вечера Вексфорд и Барден въехали в ворота дома Миссалов, им в глаза бросился черный «Ягуар», не новый, но ухоженный, припаркованный возле дома. Запачканы были только колеса – их колпаки были в засохших брызгах грязи.
– Мне знакома эта машина, – сказал Вексфорд. – Не могу только припомнить, чья она. Старею, видно.
– Какой-нибудь ваш приятель заехал на коктейль, – наставительно сказал Барден.
– Я бы тоже не против, – проворчал Вексфорд и позвонил в дверь.
Возможно, миссис Миссал забыла, что они собирались прийти, или Инге не получила указаний. Она была удивлена, но расплылась в злорадно-довольной улыбке. Как и ее хозяйка, девушка собрала волосы на макушке – не так эффектно, конечно. В левой руке она держала жестяную баночку с паприкой.
– Все дома, – сказала Инге. – Двое прийти на ужин. Такой мужчина! Как жаль, что такой мужчина прозябнет в эта английская сельская дыра! Миссис Миссал говорит: «Инге, ты должна делать лазанья». Все будет итальянское – паприка, паста, пимьентос… Ах, это такой класс!
– Отлично, мисс Вольф. Мы хотели бы увидеть миссис Миссал.
– Я покажи вам. – Она хихикнула, открыла дверь в гостиную и театрально провозгласила: – Полиция!
В креслах с цветочным узором сидели четверо. На кофейном столике стояли четыре стакана бледного сухого шерри. На какое-то мгновение все замерли в молчании, только Хелен Миссал сильно покраснела. Затем она обернулась к мужчине, который сидел между ней и ее мужем, раскрыла было рот, снова закрыла. «Так вот о ком говорила Инге в прихожей, – подумал Барден. – Куодрент! Неудивительно, что Вексфорд опознал машину».
– Добрый вечер, мистер Куодрент, – сказал старший инспектор, и что-то в его голосе намекало, что он удивлен, застав его в такой компании.
– Добрый вечер. Старший инспектор, инспектор Барден…
Барден давно узнал адвоката, которого частенько видел в кингсмаркхэмском мировом суде. Он давно его знал и почему-то недолюбливал. Инспектор кивнул Куодренту и женщине, вероятно, его жене, которая сидела в четвертом кресле. Они были чем-то похожи – оба худые и темноволосые, с прямыми носами и изогнутыми красными губами. Куодрент был похож на гранда с портретов Эль Греко, гранда или монаха, но насколько знал Барден, он был англичанином. Эти испанские губы впервые глотнули воздуха в корнуэльском городке, так что Куодрент мог быть потомком какого-нибудь моряка Армады[17]17
Непобедимая армада – крупный военный флот (ок. 130 кораблей), собранный Испанией в 1586–1588 гг. для вторжения в Англию во время англо-испанской войны (1587–1604).
[Закрыть]. Его жена была красиво одета с небрежной элегантностью очень богатой женщины. Барден подумал, что на ее фоне голубая сорочка Хелен Миссал смотрится как дешевка с распродажи из сетевого магазина. Ее пальцы были унизаны перстнями, и это показалось бы вульгарным, если б камни не были настоящими, но вряд ли они оказались бы подделкой.
– Боюсь, мы снова вынуждены помешать вам, сэр, – сказал Вексфорд Миссалу, задержав взгляд на Куодренте. – Мне бы хотелось поговорить с вашей женой, если вы не против.
Миссал встал, еле сдерживая беспомощный гнев. В своем легком серебристо-сером костюме он казался толще, чем обычно. И тут Куодрент сделал странную вещь. Он взял сигарету из коробки на столе, сунул ее в рот и зажег – не с той стороны. Барден ошеломленно смотрел, как тот, кашляя, бросает ее в пепельницу.
– Мне все это до чертиков надоело, – заорал Миссал. – Мы даже не можем спокойно вечером посидеть с друзьями. Меня уже тошнит! Моя жена уже дала вам объяснения, и этого должно быть достаточно!
– Это расследование убийства, сэр, – сказал Вексфорд.
– Мы только-только собрались поужинать, – мрачно сказала Хелен Миссал. Она разгладила голубую рубашку и теперь играла с ниткой бус из слоновой кости. – Думаю, нам стоит пойти в твой кабинет, Питер. Инге все время шныряет в гостиной… Господи! Да черт бы все это побрал, почему вы не можете оставить меня в покое? – Она обратилась к жене Куодрента: – Фабия, дорогая, извини. Придется тебе сидеть за ужином рядом с преступницей.
– Может, Дуглас пойдет с тобой? – озабоченно сказала Фабия Куодрент, и Барден подумал – не предупредили ли их Миссалы об этом грядущем визите, сказав, возможно, что дело идет о нарушении правил парковки. – Как твой адвокат, конечно, – сказала она.
Но Вексфорд упомянул об убийстве, и, прикуривая сигарету, Куодрент явно был испуган.
– Не задерживайтесь долго, – сказал мистер Миссал.
Они вошли в кабинет, и Вексфорд закрыл дверь.
– Я хочу, чтобы вы вернули мне мою помаду, – сказала миссис Миссал, – и я хочу ужинать.
Вексфорд, совершенно непробиваемый, сказал:
– А я хочу знать, с кем вы были, когда потеряли свою помаду, мадам.
– Это был друг, – сказала Хелен. – Просто друг. – Она с притворной робостью посмотрела снизу вверх на Вексфорда, как маленькая девочка, которая просит разрешения пригласить подружку на чай. – Мне разве нельзя иметь друзей?
– Миссис Миссал, если вы будете упорствовать в своем нежелании назвать мне имя этого человека, у меня не останется иного выбора, кроме как спросить вашего мужа.
Барден уже начал привыкать к внезапной смене ее настроения, но к такой вспышке ярости он не был готов.
– Вы грязный низкий ублюдок! – выпалила она.
– Меня такие оскорбления не трогают, мадам. Я, видите ли, привык вращаться в кругах, где такие слова в порядке вещей. Пожалуйста, назовите имя. Это расследование убийства.
– Хорошо. Если вам так надо, – его имя Дуглас Куодрент.
«Вот с чего он раскашлялся», – подумал Барден.
– Инспектор Барден, – сказал Вексфорд, – не отведете ли вы мистера Куодрента в столовую – не обращайте внимания на сервировку стола, – и пусть он изложит вам свою версию произошедшего в среду вечером. Или это было днем во вторник, миссис Миссал?
Барден вышел, и Вексфорд с легким вздохом сказал:
– Хорошо, мадам, я еще раз хотел бы услышать рассказ о вечере среды.
– И что этот тип собирается говорить в присутствии моего мужа?
– Инспектор Барден – очень деликатный полицейский. Если я найду ваш рассказ удовлетворительным, то не сомневаюсь, что вы сможете убедить мужа в том, что вы просто консультировались с мистером Куодрентом, как с вашим адвокатом.
Именно эту линию и принял Барден, вернувшись в гостиную.
– У миссис Миссал неприятности, инспектор? – спросила Фабия Куодрент. Она могла бы так обращаться к лакею, если б тот обслуживал гостей. – Думаю, мой муж мог бы это уладить.
Куодрент лениво встал. Барден удивился, что тот не сопротивляется. Они вошли в столовую, и Барден выдвинул два кресла из-за стола. На столе лежали салфетки, стояли высокие дымчатые пурпурные бокалы, лежали ножи и вилки шведской стали и льняные салфетки, свернутые в виде кувшинок.
– Мужчина есть мужчина, – непринужденно сказал Куодрент, когда Барден спросил его о поездке с Хелен. – Миссис Миссал счастлива в браке, я тоже. Нам просто хочется порою немного риска. Погонять на машине, выпить… Никому от этого зла нет, всем только хорошо. – Он был обезоруживающе откровенен.
«Интересно, почему», – подумал Барден. Как-то это не вязалось с его манерами, когда они только что приехали. Всем только хорошо? Что-то у Миссала был не больно счастливый вид… и эта женщина в перстнях? У нее для утешения хотя бы есть деньги. Но как все это связано с миссис Парсонс?
– Мы приехали к той опушке, – сказал Куодрент, – припарковали машину на краю леса и вышли, чтобы выкурить по сигарете. Вы сами знаете, каково дымить в машине, инспектор. – Он говорил с Барденом, как со светским человеком. – Боюсь, о помаде я ничего сказать не могу. Миссис Миссал довольно безалаберная девочка. Она не задумывается о мелочах. – Он улыбнулся. – Возможно, как раз это мне в ней и нравится.
– Полагаю, все это произошло в среду, – сказал Барден, – а не во вторник днем?
– Да ладно, инспектор. Я был в суде весь вторник, вы же сами меня видели.
Видел?.. Какое-то время видел, да, но ведь он не следил за Куодрентом весь день.
– Мы бы хотели осмотреть шины вашего автомобиля, сэр. – Но, произнося эти слова, Барден уже понимал, что это не имеет смысла. Куодрент ведь признался, что был на том проселке в среду.
В кабинете Вексфорд выслушивал практически ту же самую историю из уст Хелен Миссал.
– Мы не заходили в лес, – говорила она. – Просто стояли под деревьями. Я взяла сумочку с собой, потому что там были деньги, и, наверное, я выронила помаду, когда открыла сумочку, чтобы достать носовой платок.
– Вы не отходили от машины?
Сеть была расставлена, и она попалась в нее.
– Мы не отходили от машины, – сказала она. – Просто стояли под деревьями и разговаривали.
– Вы, видимо, очень нервная женщина, миссис Миссал, и очень осторожная. С вами был мистер Куодрент, вы не отходили от машины, и тем не менее вы боялись, что кто-то может попытаться украсть вашу сумочку прямо у вас на глазах.
Теперь она испугалась, и Вексфорд убедился в том, что она недоговаривает.
– Ну, вот так вышло. Я же не ожидала, что придется отчитываться за каждый шаг.
– Боюсь, теперь придется, мадам. Полагаю, вы сохранили ваш билет в кино?
– О господи! Когда же вы отстанете от меня? Конечно же, я не храню билеты в кино!
– Вы очень недальновидны, мадам. Было бы благоразумно сохранить его на тот случай, если ваш муж захочет его увидеть. Возможно, вы все же поищете билет, и когда найдете его, я бы хотел забрать его в участок. Билеты пронумерованы, и будет легко определить, был ваш билет отпечатан во вторник или в среду.
Куодрент ждал его в столовой. Он стоял возле серванта и рассматривал этикетки на двух бутылках белого вина. Барден по-прежнему сидел за столом.
– А, старший инспектор, – сказал Куодрент тоном, от которого таяли сердца мировых судей. – «Да, видно, тот, кто начал лгать, не обойдется ложью малой!»[18]18
В. Скотт. Мармион. Пер. В. Бетаки.
[Закрыть]
– Мне хотелось бы, чтобы вы убедили миссис Миссал в правдивости этого афоризма, сэр. Вам очень не повезло, что вы выбрали именно эту дорогу для вашего… разговора вечером в среду.
– Смею вас заверить, главный инспектор, что это просто несчастливое стечение обстоятельств. – Он продолжал рассматривать бутылки вина «Барсак»[19]19
Белое десертное вино высокого качества, разновидность «Сотерна».
[Закрыть], запотевшие и холодные, как лед. – Если бы я знал, что в этом лесу находится труп миссис Парсонс, то я, естественно, сразу бы пришел к вам. В моем положении – моем особом положении – я всегда оказываю всевозможную помощь хорошим парням.
– Значит, особое положение, сэр? Я бы назвал это недоброй усмешкой судьбы.
В гостиной молча сидели Миссал и миссис Куодрент. Выглядели они так, подумал Барден, будто говорить им не о чем. Хелен Миссал и адвокат вошли друг за другом, весело улыбаясь, будто бы все они играли в какую-то салонную игру, в шараду. Теперь они могли поужинать.
– Можем мы теперь поужинать? – сказал мистер Миссал.
Вексфорд посмотрел на него.
– Ведь вы были в Кингсмаркхэме днем во вторник, мистер Миссал? Возможно, вы будете так любезны сказать мне, где конкретно вы были и кто вас видел.
– Нет, – ответил Миссал. – Черта с два! Вы послали вашего прихвостня…
– О Питер, – вмешалась Фабия Куодрент. – Прихвостень… Фу.
Барден с непроницаемым лицом стоял и ждал.
– Вы послали вашего подчиненного, чтобы поставить меня в неловкое положение перед клиентами и персоналом! Вы преследуете мою жену. Да чтоб я провалился, если буду рассказывать вам поминутно, что делал!
– Ну мне-то пришлось, – сказала Хелен Миссал. Казалось, она довольна собою и просто наслаждается тем, что фокус внимания перешел с нее на мужа.
– Я хотел бы взять пробу почвы с шин вашей машины, – сказал Вексфорд, и Барден уныло подумал, что им придется соскребать грязь со всех машин в Кингсмаркхэме.
– «Мерс» в гараже, – сказал Миссал. – Будьте как дома. Вы все равно уже здесь, так что руки у вас развязаны. Можете вообще тут на газоне полицейский теннис устроить!
Фабия Куодрент еле заметно улыбнулась, ее муж поджал губы и опустил взгляд. Но Хелен Миссал не смеялась. Она бросила быстрый взгляд на Куодрента, и Бардену показалось, что женщина еле заметно вздрогнула. Затем она подняла стакан и выпила шерри одним глотком.
Вексфорд сидел за своим столом, чертя что-то на листке бумаги. Пора было идти домой – уже поздно, – но они все еще анализировали события дня, случайные замечания, уклончивые ответы. Барден видел, что главный инспектор почти машинально пишет те самые две фамилии, что и утром, когда миссис Миссал приходила к нему: Миссал, Парсонс, Парсонс, Миссал…
– Но где же связь, Майк? Должна быть связь. – Вексфорд вздохнул и перечеркнул фамилии жирной черной линией. – Знаете, иногда мне хочется, чтобы мы были в Мексике. Там мы могли бы держать в участке ящик самогона, текилы или еще какой-нибудь хрени… От этого вечного чая меня уже тошнит.
– Куодрент и миссис Миссал… – медленно начал Барден.
– Да, они оторвались по полной, – перебил его Вексфорд, – на заднем сиденье его «Ягуара».
Барден был потрясен.
– С такой женщиной? – сказал он. – Но почему они не поехали в отель?
– В лучшие спальни в «Оливе и голубке»? Да не дурите. Он не мог приближаться к ее дому из-за Инге, а она – из-за его жены.
– Где он живет?
– Вы знаете, где миссис Миссал держит свою машину? Ну так вот, на той стороне, на углу того, что наша дорожная братия называет перекрестком с верхней Кингсбрук-роуд. В том доме с башенками. Она не могла туда ходить из-за милой Фабии. Мне кажется, они поехали на тот проселок, поскольку Дуги Куодрент хорошо это место знает – возит туда всех своих баб. Там спокойно, темно и грязно. То, что нужно ему и миссис Миссал. Как следует поразвлекавшись на заднем сиденье машины, они пошли в лес…
– Возможно, миссис Миссал увидела кролика, сэр, – с невинным видом сказал Барден.
– Да черт бы вас побрал! – взревел Вексфорд. – Я не знаю, почему их понесло в лес. Вдруг миссис Миссал захотелось еще немного поразвлечься в сени ветвей на свежем воздухе… Возможно, она заметила тело…
– Куодрент пришел бы к нам.
– Нет, если миссис Миссал уговорила его этого не делать, если бы сказала ему, что это раскроет Питеру и Фабии глаза на их делишки. Она взялась за него, и наш куртуазный Дуги, не привыкший отказывать просительницам[20]20
Шекспир. Антоний и Клеопатра. Пер. Б. Пастернака.
[Закрыть] – я тоже читал книжки, Майк, – наш любезный Дуги соглашается молчать.
Барден был озадачен. Наконец, он сказал:
– Куодрент был испуган, сэр. Он жутко струхнул, когда мы вошли.
– Полагаю, он догадался, что правда всплывет. Там была его жена. Все вполне естественно.
– Тогда он должен был бы вести себя более скрытно, не так ли? Но нет – он был даже слишком откровенен.
– Возможно, – сказал Вексфорд, – его пугало не то, что мы начнем расспрашивать. Он боялся того, о чем именно мы спросим его.
– Или что может рассказать миссис Миссал.
– Как бы то ни было, либо мы не задали нужного вопроса, либо она дала верный ответ. С его точки зрения, конечно.
– Я спрашивал его насчет вторника. Он сообщил, что весь день был в суде. Говорит, что я сам его видел. Это да – он то входил, то выходил.
Вексфорд застонал.
– То же самое, – сказал он. – Видеть я его видел, но не следил, а это две большие разницы. Я был в суде первой инстанции. Он являлся защитником по делу о вождении в пьяном виде в зале внизу. Дайте подумать… Они объявили перерыв в час, возобновили в два…
– Мы ходили на ланч в «Карусель»…
– Он тоже. Я его видел. Но мы поднялись наверх, Майк. Может, и он тоже, не знаю. Он вернулся в суд к двум, и не на машине. Он ходит пешком, когда идти до дома недалеко.
– Миссал мог бы последовать его примеру, – сказал Барден. – Чтобы жир спустить. Отвратительный тип, сэр. «Прихвостень»! – с отвращением добавил он.
– Подчиненный, Майк, – ухмыльнулся Вексфорд.
– Что мешает ему сказать нам, где он был во вторник?
– Черт его знает, но шины у него чистые, как стеклышко.
– Он мог оставить машину на помфретской дороге.
– Верно.
– Думаю, в голову миссис Миссал могла прийти мысль, что Куодрент путается с миссис Парсонс…
Вексфорд начал раздражаться.
– Да перестаньте, – сказал он. – Дуги Куодрент и миссис Парсонс? Он гуляет на стороне уже много лет, это всем известно. Но вы видели, что ему по вкусу? Так вот, в субботу утром на Хай-стрит полно его огрызков, которые утешают свою печаль по потерянной девственности или разрушенному браку, хвастаясь новенькими «мини-майнорами». Миссис Парсонс была не в его вкусе. В любом случае миссис Миссал из-за него на убийство не пошла бы. Он для нее – просто способ скрасить унылый вечер, чуть лучше телевизора.
Я думал, что только мужчины смотрят на дело под таким углом. – Бардена всегда ошарашивали периодические живописные откровения его шефа. Вексфорд, всегда чуткий, порой лирический, бывал и грубым. – Она очень рисковала, чтобы это было случайной связью.
– Вы всегда слишком подозрительны, Майк, – отрезал Вексфорд. – Так что «Оксфордская книга викторианской поэзии» Минны как раз для вас. Я намерен выдать ее вам для чтения на ночь.
Барден взял книгу и пролистал: Уолтер Сэвидж Лэндор, Ковентри Пэтмор, Кэролайн Элизабет Сара Нортон… Имена из былых времен. Эти поэты давно стали прахом. Какую они могут иметь связь с мертвой, оскверненной Минной, с этими парвеню Миссалами? Любовь, грех, боль – эти слова всплывали почти в каждой строке. После фривольностей Куодрента они казались нелепыми и устаревшими.
– Связующее звено, Майк, – сказал Вексфорд. – Вот что нам нужно, связующее звено.
Но этим вечером он ничего не нашел. Старший инспектор забрал три других книги («На случай, если наш мистер Дун вдруг что-то подчеркнул или вздумал оставить какие-нибудь мелкие пометки»), и они вышли в вечерний сумрак. За мостом все еще ждала машина Куодрента.
