Текст книги "Смерть князьям и ханам"

Автор книги: Рустам Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 7

Мы разместились метрах в двухстах от основной массы дружинников, у самого края берёзовой рощи, основательно оккупированной грибами: подберёзовиками, боровиками, маслятами, и всякими там сыроежками. Оба БТРа поставили точно так же, как и в прошлый раз, прикрываясь их корпусами от теоретически вероятного нападения воинов Остея. Князь, судя по всему, нисколько не обиделся на недоверчивых чужеземцев, по собственной инициативе выставив парные посты, охранявшие наш периметр. На расстоянии, примерно, в сотню метров от нашего бивуака. В дополнение Остей отрядил нам десяток ратников во главе с сотником Мироном, чтобы непосредственно помочь в обустройстве выбранного для ночлега места. Стрельцов поначалу хотел, было, отказаться от подобной помощи, а затем подумал, и отправил часть воинов в дальний лес – собирать хворост для костра. Кроме того, отправившийся на охоту сотник Владимир пообещал добыть нам на ужин кабанчика, или молодую косулю.

Следом за дружинниками в лес, а точнее, в близлежащую берёзовую рощу удалились капитаны Вонг и Хабибуллин. Задачей спецназовцев являлась установка самодельных ловушек и импровизированной сигнализации, способной предупредить нас о ночном нападении. Майор запретил офицерам использовать гранаты, попросив проявить опыт, фантазию и смекалку. Затем наш командир через сотника Мирона передал Остею, что не рекомендует никому из дружинников праздно околачиваться в березняке за нашими спинами без провожатых спецназовцев. Особенно в ночное время, чтобы избежать крайне неприятных для всех эксцессов.

Лишь после этого Стрельцов приказал начинать тотальный обыск бронетехники на предмет подсчёта абсолютно всех имеющихся в нашем распоряжении средств и ресурсов. Вплоть до обронённого несколько лет назад коробка спичек, или затерявшегося где-нибудь в уголке пистолетного патрона. Всё найденное внутри машин складировалось на брезент у колёс «триста первого» БТРа, тотчас попадая на учёт. В общем, нашлась работёнка и мне – считать и составлять список всей материальной части нашего отряда. А кому ещё этим заниматься, как ни вооружённому ручкой и парой блокнотов майору полиции?

Непосредственно самим процессом шмона занимались офицеры – наш доктор Михаил Мышкин на пару с лейтенантом Скорохватовым. А оба механика-водителя вместе с капитаном Ковалем и старшим лейтенантом Кравченко занялись проверкой технического состояния машин. В результате, наше, как я считал, самое слабое звено – срочники – не имели ни минуты свободного времени, следовательно, не имели шансов остаться наедине со своими мыслями, и натворить чего-нибудь непредсказуемого в ближайшем будущем. Майор же, позаимствовав у Романа пулемёт, уселся на башню «триста первого» БТРа, и, наблюдая за округой, неторопливо разбирал-собирал трофейные «калаши». Я прекрасно понимал, что таким образом Сергей пытается справиться со своими собственными нехорошими мыслями, и подготавливается к сложному и неизбежному разговору с личным составом этим вечером.

Подсчёт ресурсов и ценностей я начинал с самого себя: банально вывернул все карманы, и опустошил рабочую папку. В роли гроссбухов выступала пара рабочих блокнотов, наполовину заполненных телефонами-адресами-явками-паролями, и прочей оперативной информацией. Так, в серьёзном активе имелся табельный ПМ с тремя магазинами и тридцатью двумя патронами к нему, складной нож из хорошей стали, наручные механические часы, пара мобильных телефонов, диктофон, цифровой фотоаппарат, зажигалка, абсолютно нелегальный «жучок» для подслушивания чужих бесед. Из несерьёзного, в контексте четырнадцатого века, добра, имелись две авторучки, с десяток целлофановых пакетиков для вещдоков, лупа, пинцет, тонкая пачка всяческих, здесь практически бесполезных бумаг, и сама моя папка для документов. Плитка шоколада, иногда незаменимая в качестве маленького презента при общении с прекрасной половиной человечества. Пять изделий из резины, также находящих применение при контактах с упомянутой половиной человечества.

– Командир, мы сожгли слишком много соляры, – вполголоса произнёс Коваль, не видя меня, сидящего с блокнотом в руках по другую сторону бронетранспортёра. – Зачем надо было устраивать местным типам натуральные курсы лётного мастерства, а?

– Шварц, есть такое поганое понятие – политическая необходимость, – с тяжёлым вздохом ответил майор Стрельцов. – Мне почему-то кажется, что после сегодняшнего дня князь Остей у нас в кармане. И его конная дружина – тоже у нас в кармане. Забирай, кстати, «драгуновку», Володя, нам второй снайпер нужен.

– Можно подумать, что я не знаю про политику, и про диктуемую ею условия, – судя по звуку, Владимир смачно плюнул, выражая своё отношение и к политике, и к политикам. – Колдун, ты же знаешь: была бы возможность, я бы сам, своими руками, душил бы всякую мразь, сидящую наверху. Они этого заслужили, суки поганые. Но, всё равно, мы расходуем слишком много топлива на ерунду, без которой вполне можно было обойтись.

– Расходуем. А что прикажешь делать? – согласился Стрельцов. – Тебе, кстати, завтра утром снова придётся слетать вместе с Ринатом. Я всё же надеюсь, ну, ты понял…

– Ясно. Я тоже надеюсь, – появившись из-за бронетранспортёра с СВДС в руках, капитан мельком бросил взгляд на меня. – Бондаренко! Водомётный движитель проверил?

– Евпатий-Коловратий! – ответ механика водителя «триста первого» БТРа заглушил удивлённый возглас старшего лейтенанта Кравченко. – Ну, нафига, тебе, Василевский, столько журналов с голыми девками, а? Лучше бы ты вместо этой хрени возил с собой какую-нибудь реально полезную книжку, чудила. Куда мы теперь денем твой «Максим»?

Я невольно усмехнулся, представив себе полное собрание сочинений какого-нибудь классика русской литературы в заначке у двадцатилетнего парня. Подобное, увы, в наше время практически нереально. У нынешнего поколения иные приоритеты в жизни. К тому же, положа руку на сердце, нам грех жаловаться – при тотальной зачистке во внутренностях бронетранспортёров нашли с десяток толковых книг. Часть из них вообще оказалась выпущена в советское время, следовательно, имела для нас просто фантастическую ценность. Чего стоит хотя бы один «Справочник инженера»!

А ведь ещё у нас в наличии «Стали и сплавы. Марочник», «Металловедение и термическая обработка», «Справочник офицера наземной артиллерии», и «Неорганическая химия». Последняя книга, что удивительно, обнаружилась у всё того же ругаемого сейчас Василевского. Книги о металлах и сталях, как уточнил Степан, принадлежали лейтенанту Трофимову, находившемуся сейчас в командировке на юге. Офицер, вроде, собирался поступать на заочный в какой-то металлургический институт, поэтому потихоньку собирал самую лучшую техническую литературу – советскую.

– Артур, этот «калаш» теперь будет твоим основным оружием, вместо временно выданного, – кивнув на автомат, прислонённый к колесу БТРа, майор протянул мне один из бандитских АК. – Бери, бери, я самый лучший из всех для тебя подобрал. Патроны и магазины наберёшь сам, из трофеев.

– Спасибо, Сергей, – ответил я, сразу же передав хозяину его собственное оружие. Затем, не мешкая, сразу же вставил в автомат один из трофейных магазинов с патронами калибра 7,62, и передёрнул затвор. Разгрузку с боекомплектом к его АКМу я отдал Стрельцову ещё перед тем, как занялся тотальной описью имущества.

– Всегда пожалуйста, месье, – наблюдая за моими быстрыми действиями, хмыкнул спецназовец. – Обращайтесь, коли что.

Тем временем, на расстеленном брезенте вырастала гора смертоносного имущества. Появились восемь ящиков с цинками патронов, десять труб РПО «Шмель», пара АГС-30 со станками, пара машинок Ракова для набивки лент. Так, а это что за зверь, гранатомёт, какой, что ли?

– Роман, а что это? – полюбопытствовал я, кивая на принесённую лейтенантом пару неизвестных мне образцов вооружения.

– ЭрГэ – шесть, револьверный гранатомёт, товарищ майор, – укладывая оружие на брезент, ответил мне Скорохватов. – Сорок миллиметров. Очень хорошая машинка для штурмовых групп.

– Жаль, только, что гранат к нему мало, – бросив взгляд на наши запасы, добавил Стрельцов. – А откуда у нас столько трассеров? Филин! Что за хрень?

– Ну, да, из восьми ящиков – шесть с трассерами, – минуту спустя подтвердил старший лейтенант Кравченко. – Колдун, извини, не доглядел, чего именно зампотех на броню кидал…

– Ладно, поздно пить боржом, сделанного не воротишь. Валентиныч сейчас далеко, и претензии ему не предъявишь, – поморщившись, почесал подбородок майор. – Может, оно и к лучшему, в этом-то времени…

– Гляньте, сотник Мирон скачет, – увидев спешащего в нашу сторону всадника, я поспешил отвлечь внимание спецназовцев от злополучных ящиков с трассерами.

– Бояре, княже Ляксандр Андреевич к себе просит, – не слезая с коня, известил дружинник. – Велел поспрошать, нету ли средь вас доброго лекаря? Двоим покалеченным утром ратникам совсем худо становится.

– Миша, собирайся, вот и для тебя работа нашлась, – обернулся Стрельцов к доктору. – Помнишь, о чём мы днём говорили?

– Уно моменто, команданте, возьму инструменты, – ответил Мышкин, юркнув в десантный отсек «триста первого» БТРа.

– Артур, пойдёшь с нами, – посмотрел на меня майор. – Кельт, махнёмся обратно, и замени-ка меня на посту… Володя, вы пока подсчитайте бэка, полностью.

– Сделаем, командир, – сдержанно кивнул капитан Коваль. – Надеюсь, Артур Иванович поделится своим гроссбухом?

– Я ещё и папочкой поделюсь, чтобы вам писать было удобно, – протянув папку Владимиру, ответил я. – Там, внутри, чистые листы бумаги имеются. Если надо – берите.

– Я готов, – рядом с нами появился доктор с защитного цвета рюкзаком в руке. – Где пациенты? Что у них за ранения?

Термина «пациенты» Мирон не понял, поэтому удивлённо воззрился на старшего лейтенанта с немым вопросом в глазах. Мышкин перефразировал спрашиваемое, с поправкой на средневековую лингвистику, все минут пять нашего короткого путешествия уточняя характер ранений воинов князя. Судя по ответам сотника, дружинники вовсе не находились при смерти, но лекарь Остея всё же признал собственное поражение.

– Беда у нас, бояре, – встречая нас у своего шатра, взволнованным голосом произнёс князь. – Не в силах мой лекарь исцелить всех добрых ратников, пораненных проклятыми душегубами. Помогите, бояре, коли то в ваших силах.

– Где раненые? – тотчас деловым тоном поинтересовался Михаил, окидывая подозрительным взором стоявшего рядом с Остеем понурого мужика, судя по всему, местного доктора.

– В моём шатре они, оба, – князь, похоже, моментально сориентировался, кто сейчас главный, без лишних разговоров сделал приглашающий жест, и первым вошёл внутрь.

Мы с майором пропустили Мышкина вперёд, и зашли следом. За нами сунулся тутошний врачеватель, стараясь не попадать на глаза хозяину. Пока мои глаза привыкали к полутьме, старший лейтенант что-то тихо спросил у Остея. Князь кивнул, обернулся, и поманил пальцем своего лекаря.

– Будешь во всём помогать боярам, – повелительным тоном произнёс «литовец». – Смотри и учись у них всему.

Тем временем Михаил отстранил в сторону седовласого дружинника, находившегося в шатре, и бегло осмотрел обоих пациентов. Судя по всему, в процессе осмотра раненым было больно, но они ни разу так и не застонали. Лишь морщились и кусали губы.

– Так, необходимо срочно сделать две операции, чтобы извлечь пули, – распрямившись, вынес вердикт Мышкин. – Здесь скудное освещение, и оперировать придётся на свежем воздухе. Мне нужен крепкий стол, а котором можно было бы работать.

– Всё будет, боярин, – кивнул Остей, и первым вышел из шатра. – Андрей, Трофим, Евлампий, живо сюда! Делайте всё, что повелит вам боярин Михаил! Мирон, повели своим ратникам смастерить добрый стол, да доставить его сюда.

Мы со Стрельцовым едва успели покинуть шатёр до того, как старший лейтенант приставил к работе вновь назначенных «литовцем» помощников, в т. ч. и тутошнего лекаря, и седовласого дружинника.

– Сергей Александрович, Артур Иванович, предлагаю посидеть у костра, да испить доброго сбитня, – отдав все необходимые распоряжения, обернулся к нам князь Остей. – А там, глядишь, и жаркое на ужин поспеет.

– Выносите раненых наружу, – из шатра появился Мышкин, и сразу же разрушил все планы князя. – Товарищи майоры, мне понадобятся два толковых ассистента. Поэтому попрошу вас обоих отложить очередной переговорный процесс в сторону.

– Прости, княже, но доктор прав: нам придётся помочь ему при оперировании. Больше некому, твои ратники, ведь, никогда не ассистировали Михаилу, – я постарался добавить своему голосу как можно больше мягкости и дипломатичности.

– Добре, бояре, делайте, как велит ваш лекарь, – если Остей и удивился внезапной смене власти в наших рядах, то не подал виду. – Ага, будет вам стол: вон, сотник Мирон с дружинниками тащат сюда доски да колья. Видать, повозку, какую, по долям разломали.

– Вообще-то, Артур, мы тоже никогда не ассистировали доку. До сих пор, слава богу, во всех командировках мы обходились без экстренной хирургии, – негромко заметил Стрельцов. – Так, Маус, какой высоты стол нужен? Мирон, давайте сюда материал: доски, колья, там, и прочее.

Возникла лёгкая суета с сооружением приемлемой для Мышкина рабочей площадки. Требуемый доктором стол был быстро завершён объёдинёнными усилиями сразу двух майоров и шестерых дружинников. Затем, не теряя ни секунды, Михаил приказал ратникам положить на стол первого раненого, а сам быстро промыл спиртом руки и хирургические инструменты. Мы со Стрельцовым сделали то же самое, после чего натянули на руки зелёноватые одноразовые перчатки. Стоящий рядом с нами княжеский лекарь изумлённо взирал на манипуляции пришельцев из будущего, особенно на разложенный с краю стола хирургический арсенал нашего доктора. Одноразовые шприцы-тюбики, и их применение вызвали конкретную оторопь отвесившего челюсть здешнего эскулапа. Стоявшие несколько поодаль ратники также удивлённо перешёптывались, периодически крестясь, и оглядываясь на князя. Сам князь Остей с огромным интересом взирал на происходящее, тактично не проявляя назойливого любопытства в виде ненужных и лишних вопросов.

Пожалуй, я не смогу описать сами произведённые операции, сделанные доктором по причине нехватки у оперативника профессиональных и специфических медицинских знаний, хирургии в частности. Всем ходом операций от начала и до конца занимался Михаил, а Стрельцов и я работали у него на подхвате. Почти сразу же выяснилось, что майор лучше меня разбирается в действиях доктора, и вполне способен заменить операционную медсестру. Моя же роль, в основном, свелась к подаванию Мышкину прямо в руки указанные им хирургических инструментов, и прочего необходимого в работе материала. Кроме этого мне пришлось отгонять назойливых мух, привлечённых свежим запахом внутренностей и крови. Как бы там ни было, старший лейтенант успешно завершил обе операции, сумев извлечь из тел княжеских ратников три кусочка стали и свинца. А заодно и несколько кусочков кольчужной проволоки, угодивших в человеческую плоть вместе с пулями.

– Всё, закончили. Оба парня выздоровят, и жить будут, – солнечный диск уже касался своим нижним краем верхушек деревьев, когда Михаил стянул со своих рук окровавленные перчатки. – Теперь им необходимы покой и перевязки. Думаю, через пару месяцев будут скакать, как новые.

– Молодчина, Маус, – Стрельцов легонько хлопнул доктора по плечу. – Отдыхай, мы с Иванычем без тебя подберём весь мусор и лишнее барахло.

– Диво дивное, бояре, вы вновь сотворили, – подойдя к нам поближе, покачал головой Остей. – Прямо пред моими очами, да очами всей дружины княжьей. Ни один из нас доселе не видывал столь баского мастерства лекаря. Зело ловок да умён в своём деле боярин Михаил, за что и поклон ему земной от меня, да от всех моих ратников.

Произнеся эти слова, князь слегка поклонился доктору, и мгновение спустя это же совершили и десятки воинов, плотным кругом обступившие периметр импровизированного хирургического отделения под открытым небом. За несколькими рядами пеших дружинников возвышались конники, издали наблюдавшие триумф медицины двадцать первого века. Эти воины также поклонились Михаилу. Всё происходило почти в полной тишине, и на какой-то краткий миг шелест кольчуг заглушил абсолютно все звуки вокруг нас.

– Кхм… Я просто сделал свою работу, князь, – Мышкин подустал, и сейчас явно смутился оказанным ему почётом. – Вот, собственно, и всё.

– Нет, не всё, – подойдя вплотную, искренне улыбнулся Остей. – Прими, боярин Михаил, в дар за службу свою сей перстень. Он обережёт тебя от множества бед и напастей.

С этими словами князь стянул с одного из своих пальцев золотой перстень с каким-то камнем, и протянул его доктору. Кто-то из близстоящих ратников с шумом выдохнул воздух, а по рядам дружинников пронеслась неуловимая волна удивления, что ли. Остей повелительно поднял вверх руку, пресекая стихийно возникший шум, и шагнул вперёд.

– Я, князь Александр Андреевич Остей, сын Андрея Ольгердовича, внук Гедемина, повелеваю считать дружину заморскую бояр Сергея Стрельцова, сына Александра, да Артура Барсова, сына Ивана, своими верными другами и союзниками! – встав в театральную позу, громкоголосо объявил князь. – Велю вам, дружина моя, подсоблять нашим добрым союзникам везде и во всём, где та подмога потребуется!

По рядам ратников прошлась новая волна: воины восторженно закричали, выражая свою радость и ликование. Некоторые потрясали оружием, другие – небольшая кучка личной охраны князя – колотили по щитам древками копий. Заржали несколько лошадей, также, вероятно, желая присоединиться к энтузиазму людей.

– Ни (цензура) себе, да этот мужик куёт железо, не отходя от кассы, – буквально обалдел я от услышанного. – Серёга, князь только что публично записал нас в свои лучшие друзья, даже не узнав мнения союзников. Да ему бы в Кремле заседать с таким-то крутым талантом в сфере пиара и политтехнологий.

– Как ты только что, Артур, заметил, он – Князь, – усмехнувшись, майор выделил интонацией именно последнее слово. – Я ожидал подобного, хотя и не сейчас, и в иной форме.

Внезапно сквозь шум толпы до моего уха донёсся два слышный голос капитана Коваля, вызывавшего нас по рации. Стрельцов, в чьей разгрузке и находилась ожившая рация, быстро нажал тангетку, вполголоса произнеся несколько слов. Мышкин в этот момент умывал руки принесённой кем-то из ратников водой, и никто кроме двух майоров и Остея не услышал коротких переговоров по радио. Подозреваю, что князь даже не разобрал слов нашего командира, уловив лишь сам факт разговора. Во взгляде «литовца» промелькнула искра удивления, но, видимо, после полёта на параплане, да знакомства с прочими нашими чудесами, князя уже было сложно чем-либо реально удивить. Остей улыбнулся, а затем вновь театрально воздел над собой руку, призывая дружинников к тишине.

– Дружина моя верная! Всем из вас ведомо, как нынешним утром объявились в лесу богопротивные вороги, испускавшие изо рта смрадный дым нелюди, – красочно и эмоционально продолжил свою речь князь.

Со слов Остея мы узнали, что император Владимир, правитель великой страны, лежащей далеко на западе за Винландом и Гринландом, отправил своих лучших бояр – т. е., нас – в погоню за страшными убийцами и нечестивцами. Так уж получилось, что убийцы те пересекли множество земель, прежде чем здесь, в лесу, столкнулись со сторожевым дозором «литовцев». Остей весьма красочно расписал, как его храбрые дружинники рисковали жизнью, изрубив ворогов на куски, и как из лесу выкатились дивные самодвижущиеся повозки, из чрева которых появились доблестные витязи в странных шлемах. Далее последовало увлекательное описание происходившего утром на поляне, полётов на параплане, во время которых князь, вдруг, понял, что странных чужеземцев ему послал сам Бог. Дабы он, Остей, всячески помогал нам, а мы, в свою очередь, станем помогать его ратной дружине. Вновь обретённые союзники, по словам князя, не подвели, избавив от неминуемой смерти двоих раненых утром воинов. Чем ещё раз утвердили Остея в своей правоте насчёт нас.

Признаюсь, именно в тот самый момент ораторского триумфа князя я осознал, насколько сильно недооценил Остея. Этот явно неординарный человек продолжал удивлять нас яркими талантами и остротой ума, самим фактом своего существования лишний раз подтверждая известную пословицу про историков-проституток, торгующих историей ради получения денег. Мда, как говорил один мой подопечный рецидивист – гешефт рулит миром, гражданин начальник.

Закончив толкать перед ратниками свою пламенную речь, князь предложил нам пройти к соседнему шатру, чтобы в узком круге приближённых лиц испить чарку мёда, да закусить, чем бог послал. За здравие всех присутствующих, так сказать. Учитывая настроение широких дружинных масс, а также текущий политический момент, мы не смогли отказаться от данного приглашения. Пришлось потратить ещё примерно час на выпивоны и закусоны в весьма представительной компании. Нас перезнакомили со всеми восемью сотниками, с которыми мы до сих пор как-то не пересекались, а также с командиром отряда пешцев, непосредственно сопровождавших обоз с пушками.

Хитроумный Остей продолжал гнуть «линию партии», успешно внедрив в сознание собственных подчинённых мысль, что теперь-то, с нашей-то помощью, его дружинникам и море по колено, и сам чёрт не брат. Слегка захмелевшие от мёда и впечатлений сотники на полном серьёзе предлагали варианты дальнейших совместных походов в земли свеев, ляхов, и прочих здешних народностей. Мы дипломатично отмалчивались, отделываясь общими фразами о дружбе и сотрудничестве. Я чувствовал, что Стрельцова так и подмывает пожелать местным воякам длительного вояжа по пешеходно-сексуальному маршруту, вместо совместных походов на врагов, но майор каким-то образом ухитрился сохранить железную выдержку до конца посиделок. Мне было проще: привыкнув за долгие годы работы в органах к частым заседаниям в кабинетах разнокалиберного начальства, я не принимал за чистую монету мечтательные разглагольствования княжеских сотников. Вместо этого я кушал жареную оленину, внимательно слушал, присматривался к людям Остея, лишь иногда, важно надувая щёки, задавал уточняющие и наводящие вопросы. Михаил также помалкивал, сдержанно благодарил, отвечая на восхваления его знаний и талантов, и налегал на аппетитное жаркое. В какой-то момент князь, похоже, почувствовал, что нам уже пофигу, какие именно военные приключения предлагают его сотники, и дипломатично намекнул, мол, не пожелали бы оставшиеся у БТРов бояре принять в дар бочонок хмельного мёда. Наш командир только того и ждал – моментально закрыл переговорный процесс, сообщив, что он сам донесёт бочонок, благо тот не тяжёл. Зачем из-за такой ерунды гонять ратников туда и сюда? Пожелав Остею со товарищи спокойной ночи, мы пошагали по направлению к своему бивуаку.

– Чёрт побери, (цензура), (цензура), да в (цензура), куда мы попали, (цензура)? – отойдя на полсотни шагов, Стрельцов, наконец, дал выход своим эмоциям. – Блин, эти бородачи в кольчугах, прям, чингисханы какие-то. За пять минут напридумывали, как завоевать полмира, нафиг… А вот хрен им. Нет у меня никакого желания терять своих людей ради прихоти сотников Остея, чёрт возьми! Артур, чего молчишь? Скажи хоть что-нибудь.

– А что сказать, Сергей? – пожал плечами я. – Народ здешний мыслит категориями своего века – убивай, завоёвывай, грабь, порабощай. Фиговый листок демократии, лживые «права человека» и власть массмедиа здесь ещё не изобрели. Нам здешние расклады по-барабану, самим бы выжить, да домой свалить… Теперь-то, хоть, не сомневаешься, что мы в четырнадцатом веке?

– Да, какие, теперь, (цензура), сомнения, – шумно вздохнул майор. – Нет, будь нас, здесь, батальон спецназа с усилением, я бы, может, и подумал бы о планах по завоеванию отдельно взятой страны. Чтобы совесть на каждом шагу не мучила…

– Сотник Мирон спешит, за ним ещё один воин бочонок тащит, – услышав шум шагов за спиной, обернулся молчавший до этого Мышкин. – Литров на тридцать, похоже.

– Бояре, негоже самим мёд нести, неправильно то. Евдоким стащит до самых повозок, – догнав нас, произнёс сотник, кивая на сопящего под тяжестью груза ратника. – Весьма вы Ляксандра Андреевича порадовали, исцелив его побратима кровного, Кирилла Рыжебородого. Князюшка наш крепко огорчился, когда адовы душегубы исподтишка Кирюху поранили.

– Мирон, с этого момента давай поподробнее, – сразу же навострил уши я.

– Так я и молвлю: зимы три обратно Рыжебородый спас жизнь князю, вот с тех пор то они оба и побратимы, – удивлённо покосившись на меня, мол, неужели боярин не знает про кровное братство, уточнил Мирон. – Зело теперь рад Ляксандр Андреевич, когда вы спасли Кирилла от неминуемой смерти. Добрый ваш лекарь, ой как добрый.

– Всё, пришли. Евдоким, ставь бочонок на ящик, – жестом указав, куда водрузить княжеский дар, произнёс Стрельцов. – Всё, ратники, спасибо за помощь.

Слегка поклонившись в ответ, оба дружинника развернулись, и неторопливо пошагали обратно. Глянув на парней, я сразу же отметил, что Юра Вонг почти незаметно провожает удаляющихся ратников стволом лежащей на коленях винтовки. А Роман Скорохватов как бы невзначай поглаживает приклад пулемёта, удобно положенного, словно на бруствер, на ящик с дизель-генераторами.

– А мы здесь ужинать собрались. Присаживайтесь к костру, командир, вот, и оленина поспела, – кивнув на ящик с цинками, произнёс капитан Коваль. – Док, а что в бочке-то?