Текст книги "Перешагнуть через себя (СИ)"

Автор книги: Руслан Рюмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Рюмин Руслан Александрович
Перешагнуть через себя

Огромные лайнеры класса «люкс» не терпят бедствие. По сложности и защищенности такие корабли не уступают крейсерам, а ценой затмевают иные флотилии. Все системы дублируются по несколько раз, и нужна целая армада, чтобы окончательно уничтожить это произведение инженерного искусства.

Но, как известно, галактика преподносит сюрпризы в самых неожиданных местах, раз за разом наказывая гордыню обладающих разумом кусочков материи.

Круиз с "осмотром диких, неосвоенных миров" был прерван самым неприятным и грубым способом: на входе в систему, прямо в воронке гиперпространства, огромный лайнер наткнулся на кусок льда в несколько сот метров диаметром. Ничтожная вероятность, одна на триллионную долю процента... Но вселенская рулетка указала на зеро для лайнера "Бриллиантовый Квазар".

Удар снес щиты и смял броню, и ледяные клинки обломков в мгновение ока превратили всю центральную часть корабля в разбрасывающий пламя и обломки кратер. И, что самое неприятное, уничтожили командный центр, казалось бы, надежно укрытый под многочисленными слоями защиты.

Мирный дредноут содрогнулся до основания, и ленивый покой отдыхающих мгновенно превратился в пылающий, трясущийся и темный ад.

Толпы пассажиров и членов экипажа бросились к шлюпкам. Отталкивая друг друга, пытаясь тщетно превозмочь ревущий поток выходящего в космос воздуха.

Разумные, материально и в редких случаях даже духовно богатые существа вмиг превратились в стадо обезумевших животных. Религии и верования, убеждения и принципы, знания и опыт, все поглотил животный ужас. Заставляющий бежать прочь из разваливающийся посреди пустоты скорлупы, к спасительной двери с надписью "Шлюпки".

Впрочем, большинство отсеков со спасательными средствами также было выведено из строя.

Вид голубой планеты за окном больше никого не интересовал. Равно как и изысканные напитки и пища, роскошь и развлечения. Корабль, разваливаясь на части, медленно падал в атмосферу, но никому не пришло в голову остаться на борту и ждать окончания.

Да, уцелевшие отсеки лайнера могли существовать отдельно и поддерживать жизнь всех, кому посчастливилось находиться внутри, но космические айсберги пронзили корабль насквозь и внесли разлад в работу аварийных систем.

Поэтому многие аварийные переборки попросту не закрылись, солнечные батареи не развернулись, а тысячи роботов-спасателей так и остались на своих местах. И позитронный мозг-компьютер не мог помочь: его "мыслящая" масса сейчас стремительно выливалась в космос сквозь рваную дыру на месте командного отсека.

Матрос Сергей Семенов, ухватившись за какой-то поручень, рывком забросил себя в технологический люк.

На случай экстренных ситуаций вроде этой существовали инструкции, но следовать им сейчас означало однозначно погибнуть: повреждения были катастрофическими, и счет шел на минуты, если не секунды.

А смерть никак не входила в планы человека. Ведь тогда семье придется оставить нормальные районы на далеком Новом Сиднее и переселиться в трущобы. Со всеми вытекающими.

Повинуясь внутреннему порыву, человек схватил за шиворот катящегося мимо ребенка. Тот, явно не принадлежащий к расе людей, возмущенно зашипел, но пинком был отправлен по коридору, ведущему в шлюз техобслуживания, где еще мог уцелеть бот для мелкого наружного ремонта обшивки.

Бот, на котором можно покинуть умирающий корабль, не прибегая к неработающей автоматике.

– Двигай, быстро! – рыкнул матрос и сам бросился по коридору, схватив спасенного ребенка за руку.

Они запрыгнули в бот, когда позади них раздался очередной взрыв. Рев выходящего воздуха заглушил крики пассажиров, бегущих к шлюпкам, которые все равно не смогут стартовать в ручном режиме...

Матросу пришлось спешно резать промышленным лазером створки шлюза: вручную многотонные двери нельзя было открыть, автоматика не работала. Кто бы мог подумать, что все системы корабля будут выведены из строя разом, за исключением аварийных химических ламп, дающих тусклый зеленоватый свет?

Бот вылетел из гибнущего корабля, лавируя между обломков и тел. Всполохи огня, потоки выходящих в космос воздуха и технологических газов, куски льда и сияющая антиматерия, стремительно сгорающая в обычном пространстве.

Кто бы сказал Семенову, что в таких условиях можно выводить стандартный рембот на посадочную траекторию, матрос рассмеялся бы этому существу в лицо.

Сажать не предназначенный для атмосферных полетов (только в самом крайнем случае!) кораблик в условиях ужасной засоренности пространства, в ручном режиме и на незнакомую планету – безумие.

Но выбирать не приходилось...

Спроси кто Семенова, как ему удалось не врезаться в обломки, не сгореть в атмосфере и не сорваться в штопор над океаном голубой воды – он не нашелся бы, что ответить. Видимо, есть в людях что-то такое, что заставляет совершать немыслимые вещи в минуты опасности.

Вот и матрос, в жизни не сажавший корабли на дикие планеты, умудрился совершить относительно мягкую посадку. Раскалившийся рембот проехался по мелководью, поднимая шипящие облака пара, и замер, на треть зарывшись в мягкий песок пляжа.

В эту ночь звездопад был над планетой самым ярким со времен, пожалуй, самого Большого Взрыва.

Люк обгоревшего в плотных слоях атмосферы бота открылся и упал в воду, подняв тучу брызг и пара. Вылезший матрос вынес на плече спасенного ребенка и устало побрел к пляжу ближайшего острова гряды.

Действительно, даже злая судьба дала выжившим шанс: планета обладала пригодной для дыхания людей атмосферой, на ней была вода и наверняка – пригодная в пищу растительность, а то и дичь. Вполне реальный шанс продержаться до прихода спасателей: наверняка лайнера хватились сразу после катастрофы.

Но сейчас хотелось одного: отдохнуть.

Бросить на землю ящик с инструментами, аптечкой и едой, положить спасенного ребенка и рухнуть без сил...

В небе вспыхнуло белое солнце: в остатках лайнера пошел вразнос главный реактор. Если до этого никто больше не покинул опасную зону, то шансов на спасение не осталось.

Ночь превратилась в день, и когда матрос отвел взгляд от вспышки, увидел лицо того, чью жизнь ему вручала судьба.

Суург.

Маленький, по человеческим меркам лет шесть, не больше. Но ошибиться трудно: голова, вытянутая вверх и назад, сейчас небольшие, но в будущем, безусловно, мощные челюсти и цепкий хвост с шипом на конце. Покровы тела странно мягкие, видимо, по малолетству. Но суург, вне всяких сомнений. Без сознания: очевидно, от перегрузок. Суурги – народ крепкий, но в таком нежном возрасте даже они могут не выдержать. Врезанный в лоб синий камень – странная штука, особенно на ребенке.

Но не это главное, а то, что суурги – враги. Ненавидимые большинством рас, включая людей, угнетатели, рабовладельцы и надменные расисты, уверенные в собственном превосходстве.

Суург, причем явно не из последнего рода (другие на "Бриллиантовом Квазаре" не летают), то есть один из тех, кто диктует политику этой их Империи... Вернее, тот кто БУДЕТ в некоторой степени диктовать ее через несколько десятков лет.

Ребенок. Чужой, враждебной расы, но – ребенок. Мальчик или девочка, пока непонятно. Сергей даже приблизительно не представлял, на что надо обратить внимание, чтобы отличить мужскую особь суургов от женской. Тем более, такую маленькую.

– Ладно, – сказал Семенов, – утро вечера мудренее. Вряд ли ты, малыш, виноват в том, что твои соплеменники такие сукины дети.

* * *

С утра маленький суург не очнулся, но обморочное забытье перешло в глубокий и, как надеялся Сергей, здоровый сон.

В каждом способном сесть на планету корабле должен быть спасательный набор: палатка, пища, средства гигиены и очистки воды, оружие и прочие необходимые в подобных случаях вещи. И главное – гиперпередатчик, способный подать сигнал бедствия.

Но здесь в распоряжении спасшихся был всего лишь ремонтный бот. И хотя и в нем было немало полезного, предназначалось все это, преимущественно, для пустотных работ. И гиперсвязи импровизированная шлюпка не имела.

Сергей успел развести костер и разбить палатку из бывшего надувного модуля в тени раскидистых деревьев. Подобрал и подвесил жариться одну из оглушенных упавшим ботом рыбин, про себя надеясь, что местная фауна пригодна в пищу после термической обработки. Возвращаясь к пляжу, человек заметил, что суург лежит уже с открытыми глазами и пристально наблюдает.

– Очнулся? – Спросил матрос, – Доброе утро. Я Сергей.

– Еды.

– Что?

– Я хочу есть, – сказал суург писклявым голосом, – принеси мне еды.

Сергей покачал головой:

– Дитя, я не знаю кто твои родители, но вежливости они тебя явно не учили.

Суург вскочил и зашипел:

– Да как ты смеешь?! Ты знаешь, кто я?

Человек вздохнул. Что ж, вполне ожидаемо для суурга, но неужели им с самого детства прививается такое отношение к другим расам?..

– Знаю. Ты – плохо воспитанный ребенок, по которому ремень плачет.

– Я принц Ксенгаррский! – Суург сорвался на визг, – Мой отец – Император!

Сергей постарался не показывать удивления, а придал лицу выражение безразличия:

– Это все не отменяет того, что я сказал. Даже принц может быть плохо воспитан.

Глаза маленького суурга засветились, и он бросился на человека. Сергей этого не знал, но если бы принц Ксенгаррский был старше хотя бы на пару земных лет, то у человека, даже взрослого, не было бы ни единого шанса победить в этой схватке.

Но сейчас это был всего лишь ребенок.

Сергей подхватил суурга и поднял, держа за шиворот роскошного мундира.

– А теперь успокойся, мальчишка, иначе не посмотрю на высокородие, выдеру ремнем.

Суург уставился на человека расширенными глазами. Зрачки превратились в узкие полоски, а радужки светились будто два синих огня. Очевидно, никто из людей не смел так разговаривать с принцем раньше.

Сергей опустил ребенка на песок и спросил:

– Как тебя зовут?

– Аскарос дарн Шеарх, наследный принц Ксенгаррский, флаг-адмирал...

– ...И так далее, – прервал матрос, – Хорошо, Аскарос, теперь слушай меня. Мы находимся на планете, что вдалеке от большинства маршрутов и нашего изначального курса в частности. Спасибо капитану за импровизацию. Когда нас начнут искать – неизвестно, когда найдут – тоже. И все это время мы должны выживать тут, на острове. Есть два варианта. Первый – ты слушаешься меня и мы вместе ждем помощи. Второй – ты остаешься принцем "и так далее", и уходишь на все четыре стороны, после чего служишь кормом местным хищникам. Конечно, ты суург, а твоя раса способна выжить в настоящей преисподней, но мне почему-то кажется, что ты маловат для этого. Что выбираешь?

– Я подумаю, – мальчик скрестил руки на груди и отвернулся, – ты меня оскорбил.

Сергей улыбнулся. Гордость маленького принца придавала ему такой трогательный вид...

– Не подумай, что я хочу на тебе отыграться за Вторую Галактическую войну. Любой здравомыслящий человек выше этого. Уверен, ты тогда даже не родился.

Принц не ответил и пошел по мелководью к кораблю. Залез в люк, через минуту вылез со вторым пустотным комплектом.

– Я сам способен о себе позаботиться! – Заявил суург и, закинув за плечо рюкзак, направился к зарослям.

Через несколько минут Сергей, услышав панический вопль, бросился на выручку. Чего-то подобного он ожидал и боялся только одного: опоздать.

На поляне принца уже готовились сожрать. Более всего тварь походила на помесь акулы и земноводного метров двух в холке. Съев суурга, отравится, конечно, но поди объясни это глупому животному!

Сейчас же в пасти чудовища стремительно исчезал рюкзак: очевидно, на него и пришелся хват мощных челюстей.

Выстрел из фотонного бластера оставил на морде хищника глубокий ожог. Джунгли огласились мерзким визгом, и тварь, подпрыгивая на шести кривых ногах, унеслась к морю.

Суург же, забыв о королевской гордости, бросился к человеку и совсем по-человечески обнял, уткнувшись в полу кителя. Слез не было: насколько Сергей знал, плакать суурги не могли. Только глаза светились как два диода.

Сергей молча взял принца Ксенгаррского за руку и повел обратно к берегу. Если тут водятся такие твари, лучше быть на открытом пространстве. По крайней мере, не подкрадутся незаметно.

Ночью приходил еще один монстр, но испугался огня и не стал нападать. Только злобно подвывал, стоя у границы света. Сергею надоело, и фотонная вспышка прервала этот безумный концерт. Земноводное скрылось в море.

Аскарос спал беспокойно: ворочался, шипел, что-то говорил на родном языке. Сергей не знал, естественно ли это для суургов, но примерно так себя вел сын Сашка, когда ему снились кошмары.

Матрос взял ладонь принца в свою и начал тихо говорить, как всегда делал дома. И точно, вскоре маленький суург успокоился, подложив во сне руку человека себе под голову.

Сергей, улыбнувшись в темноте, подумал, что дети всех рас имеют куда больше общего, чем взрослые...

* * *

На следующий день Сергей при некотором содействии принца Ксенгаррского достроил лагерь, теперь представляющий две палатки, на которые ушла большая часть материала от надувного модуля бота. Одна предназначалась для сна, вторая – для складирования пищи и инструментов. Пусть там сейчас и лежало то немногое полезное, что нашлось в ремботе. С водой проблем не было: во-первых, недалеко от берега бил ключ. Во-вторых, вода из моря оказалась почти не соленой, и "сканер выживания" показал, что она "ограничено пригодна для питья".

От хищников робинзонов хранил фотонный пистолет Сергея: как оружие оказалось в ремботе и зачем, выяснить было не суждено. Но как бы там ни было, большие земноводные больше не появлялись, других крупных хищников на островке не оказалось.

Аскарос вел себя как обыкновенный человеческий ребенок. Причем ребенок избалованный и не привыкший слышать от кого-либо слово "нет".

Когда же спесь и капризы натыкались на невозмутимость Сергея, суург впадал в приступы ярости. Правда, бессильной.

Однажды Семенову это надоело, и хворостина, сорванная в прибрежных кустах, нашла-таки применение.

Принц, для которого мир рухнул, попытался ночью украсть бластер, но Сергей это предвидел и спрятал оружие в запираемый ящик с инструментами.

В конце концов Аскарос смирился. Исчезла из речи надменная спесь и приказной тон. Принц перестал требовать и стал просить. Правда, Сергей и так кормил малолетнего суурга, но был важен прецедент.

Однажды вечером, когда в углях исходила соком пойманная Сергеем рыбина, принц спросил:

– Сергей, а у тебя есть дети?

– Есть. Сын, твой ровесник, если на человеческие года прикинуть на глаз. Зовут Сашкой.

– А ты его так же воспитываешь?

Сергей засмеялся:

– Не совсем. Я ж в рейсах две трети года, а то и три четверти. Вижу его редко, прилетаю – а он уже из всех прошлых обновок вырос, и интересуется совсем другим.

– Несколько месяцев ты рядом с сыном? Твой Сашка, наверное, очень счастливый.

Лицо Сергея приобрело удивленное выражение:

– Я имел в виду, как раз наоборот.

Аскарос вздохнул и скосил глаза.

– Я вижу отца раз в год. По крайней мере, раз в год я могу поговорить с ним. Все остальное время он сидит на Троне Империи и плавает в киберсети. Управляет, приказывает... Меня воспитывают няни и наставники.

– А мама?

– Мама – наложница Императора.

– И что?

Аскарос посмотрел на Сергея, как будто тот задал глупый риторический вопрос вроде того, отчего днем светло.

– По закону наложница, отложив яйцо наследника престола, должна навсегда покинуть двор. Оставаться рядом с сыном имеет право только Императрица. А отец не пожелал возвысить маму.

– Она же родила ему сына!

– И что? – вернул любезность принц, – Это не имеет значения, а только слово Императора.

Сергей вздохнул. Что ж, ожидаемо от суургов, но в чужой монастырь, как говорится...

– Так что ж, у тебя, выходит, незапланированные каникулы.

Аскарос улыбнулся в темноте. Тускло светящиеся глаза и блеск конических зубов делали улыбку жутковатой, но Сергей уже начал привыкать.

– А ты, Сергей? Скажи, ты счастлив?

Человек вздохнул, гладя в костер. Теперь Аскарос совсем не походил на ребенка. Скорее, на маленького взрослого.

Может, у суургов генная память, и детства вовсе нет?

– Я работаю, чтобы семья на Новом Сиднее могла нормально жить, а не выживать на грани нищеты. Платят немного, но гораздо больше, чем я заработал бы в родной системе. Но я не жалуюсь – многим приходится хуже, чем мне. А у меня есть жена, сын, и даже если мы подолгу не видимся, все равно я счастлив. Потому что знаю – пока у отца есть работа, у семьи все в порядке. Сын может учиться, а жена, Ира – работать дома и быть с Сашкой.

– Не понимаю, как так можно – допустить нищету граждан своего вида...

Сергей грустно рассмеялся:

– Ну что ты, это разве нищета? Вот когда негде жить, нечего есть, нет ни работы, ни денег – вот это нищета.

Аскарос чувствовал некоторое смятение. Ему чужда была проблема, связанная с добычей денег. В Империи суург с рождения имел все что нужно. Одурманенным рабам с промытыми мозгами ничего не надо было в принципе. Трагро, полуграждане Империи, всегда имели работу и достойную (по меркам других директорий) оплату.

Но Сергей раскрыл принцу глаза и на другую сторону жизни разумных. Ту, где приходится усиленно работать только для того, чтобы обеспечить семье необходимый минимум.

Что же касается долгой разлуки, то Аскаросу было не привыкать: чаще всего он виделся с наставниками и учителями. Друзья, родные, и без того малочисленные, приходили на встречи редко. И даже любимая няня в последнее время куда-то пропала. Очевидно, педагоги решили, что принц уже достаточно взрослый, чтобы не нуждаться в ее услугах.

Под эти мысли принц заснул, а Сергей, смотря на спящего ребенка врагов своей расы, думал о том, что радиомаячок уже наверняка подал сигнал бедствия. А значит, осталось лишь дождаться, пока кто-нибудь выйдет на орбиту планеты.

Человеку было невдомек, что вызванный взрывом корабля ионный шторм надолго лишил робинзонов возможности воспользоваться радиосвязью. А тахионного гиперпередатчика на ремботе не оказалось.

Таким образом, шанс на скорое спасение был довольно призрачным...

* * *

На безмятежной планете прошло много дней. Матрос и Принц Ксенгаррский обжились на острове в ожидании спасения. Истребили семейство шестиногих хищников, что облюбовало одну из отмелей. Наладили ловлю рыбы из сплетенных Сергеем сетей. Шалаш из ветвей строить не стали – современные материалы и инструменты из рембота позволили недоступную литературным робинзонам роскошь в виде непромокаемого прочного навеса и теплых спальников из пустотных скафандров.

Аскарос подрос и перестал влезать в свой роскошный мундир. Впрочем, тот и так поистрепался за проведенные на острове месяцы.

Сергей смастерил из запасного комбинезона и остатков мундира кое-какую одежду, но Аскарос все равно предпочитал бегать в естественном виде. Дескать, возни меньше, а уязвимых мест на теле все равно нет, все прикрывается подвижными пластинами. И вообще эта планета – рай по сравнению с Ксенгаррой.

– Все равно носи, – сказал Сергей, удерживая ершащегося принца за хвост.

– Но зачем?

– Одежда – один из признаков разумных.

– Только не говори, что здесь могут быть аборигены, ни разу не видевшие суурга!

– Мы или культурные существа, либо животные без перспектив. Давай, одевайся. А то совсем уже на дикого хищника стал похож: зубы, шипы, голый зад и ни толики соображения! Хоть на веревку тебя привязывай двор охранять.

Принц, недовольно сопя, согласился. Сергею приходилось тяжелее: в сезон дождей дважды простудился, угробили на лечение половину зарядов аптечки. С берега пришлось съехать: пляж затопило почти полностью. Хорошо еще, не весь остров.

Новое место представляло собой каменистую площадку под естественным навесом из плоской скалы, что служило дополнительным барьером для непогоды. Пришлось, конечно, выкосить вокруг побольше растительности на случай возвращения шестиногих хищников, но дело того стоило. Теперь у робинзонов было лучшее убежище, которое можно придумать на отдельно взятом острове.

Сергей зарос до совершенно дикарского облика: бритвы в наборе космических инструментов не оказалось, а совершать ежедневный туалет виброножом для металла стало бы слишком большим экстримом.

А еще матрос стал учить Принца Ксенгаррского. Тот сначала не хотел слушать наставлений от человека, но потом увлекся. Матрос рассказывал об истории галактики и своей расы, пересказывал книги и голофильмы, прошелся по курсу школьной математики и прочим предметам, которые еще не успел забыть.

В рейсах у Семенова выпадало свободное время, как у любого другого космонавта. Но так как большая часть денег отправлялась прямиком на Нью-Сидней, бары и прочие увеселительные заведения зачастую были недоступны.

Оставалась виртуальность и библиотека, и Сергей, как человек уже не юный, предпочитал последнюю. Тем более что интересной информации там оказалось куда больше, чем могло показаться на первый взгляд.

Кто бы мог подумать, что прочитанное найдет применение здесь, на дикой планете в обществе особы королевской крови...

Рассказывал Сергей и о новейшей истории. О том, как состоялся контакт суургов и людей, и как потом имперцев совместными усилиями выбили с Земли люди, шаани, ксанбари и аргусианцы.

Аскарос попросил рассказать подробнее, но Сергей и сам не знал: новейшей историей не увлекался так сильно, как историей докосмической эры.

– Интересно, как это преподносят в Империи... – задумчиво проговорил принц, – Я уверен, что все оправдано благими целями... Не знаю, мне еще никто об этом не рассказывал. Но сколько горя мы принесли!.. Я... даже не представляю, зачем... и... Сергей, неужели ваш народ смог простить суургов после этого... вторжения? Вы ведь тогда даже в космос только-только вышли.

Человек улыбнулся и пожал плечами.

– Аскарос, это было больше двух веков назад... Я родился много позже. Люди вообще столько не живут. Не осталось никого, кто видел эту войну.

– Неужели люди забыли? Но ты же помнишь!

– Малыш, я помню, но не собираюсь винить в той войне суургов в целом. И тебя в частности, ты невиновен в поступках предков. Тогдашний Император посчитал, что завоюет Галактику, но против всех не выстоял. Надо отдать его преемнику, твоему отцу, должное: он сделал выводы, и теперь суурги считаются с чужим мнением. Надеюсь, вы и дальше пойдете по этому пути. Пути компромиссов и сотрудничества...

Аскарос дарн Шеарх, Принц Ксенгаррский, слушал человека и думал, что никогда не узнал бы людей так близко, оставаясь в Империи.

Как ни странно, некоторые книги нашлись даже в компьютере бота. Кто их туда записал и зачем, оставалось загадкой, но Сергей составил для Аскароса программу обучения. Конечно, полноценной школы это заменить не могло, но бездельничать Сергей не позволял ни себе, ни принцу. Когда же тот спросил о причине, Семенов ответил после недолгой паузы:

– По моим подсчетам, наш радиосигнал давно должны были поймать и прислать спасателей. Более того, после катастрофы я видел в ночном небе несколько подвижных объектов, которые ничем кроме кораблей быть не могли. Но нас почему-то не нашли.

– Как так? Когда?

– Я считаю, ты вправе знать. Если я не ошибся в подсчетах местного времени, мы с тобой на планете больше стандартного года. Почти два уже. Все поиски были когда над планетой еще не утихло остаточное излучение от взрыва "Бриллиантового Квазара". Я полагаю, сигнал просто не дошел, а спасательные суда бросили поиски спустя несколько месяцев патрулирования – никто же не знает, что конкретно искать. Самое прискорбное то, что пролетающему в гипере космическому кораблю мы даже не можем подать сигнал. Это не проплывающие мимо суда, засечь нас на поверхности – дело практически безнадежное. У нас еще есть надежда на случайно залетевшие сюда корабли, но она довольно призрачная. В этой же системе, удаленной от торговых путей, нет интереса даже контрабандистам. Курорт здесь строить рано, полезных ископаемых, очевидно, немного, вот и нет интереса...

– А бот не должны были найти?

– Не думаю. Да и как? Из-за обломков "Квазара" металла тут теперь довольно много. А энергии у нас уже маловато. Помнишь, мы ведь бластерные заряды бережем только на крайний случай? Все потому, что заряжать батарею уже негде.

– То есть мы тут навсегда, ты это хочешь сказать? – перебил принц, недовольно дернув хвостом. – Чего ходить вокруг да около...

– Как повезет, малыш. Но твои каникулы могут действительно затянуться...

Суург вдруг улыбнулся.

– А с чего ты взял, что я имею что-то против? – спросил он. – Да я в сто раз счастливее здесь, с тобой, чем в рафинированном порядке Ксенгарры. Хочешь верь, хочешь нет, но видеть твое лицо каждый день для меня намного приятнее, чем соплеменников. А знаешь почему?

– Без понятия...

– Потому что это действительно лицо. А не маска, нацепленная перед Моим Высочеством. Искренность, Сергей. То, чего мне так не хватало на родине. И я буду всю жизнь тебе благодарен за это.

Сергей вздохнул. Он давно подозревал подобное отношение Принца, но спросить не решался.

– Так нельзя, Аскарос, – сказал он, – у тебя есть родители, есть родина. Наконец, ты же принц, тебе никак нельзя пропадать без вести. Не могу поверить, что это говорю, но кто возглавит империю Суургов после твоего отца?

Принц Ксенгаррский только фыркнул:

– Подумаешь! Отец найдет себе другую наложницу, и наследник снова будет.

Сергей ждал этого возражения, и ответ придумал заранее:

– Ага. А потом первого принца находят, и мы имеем благодатную почву для смут и переворотов. Два принца в одной Империи. Спорю на что угодно, многие будут рады расколу суургов, и на моей родине в том числе. Об этом ты не думал?

Принц опустил взгляд. Теперь он снова выглядел ребенком, а не грозным хищником Ксенгарры.

– Нет... – упавшим голосом проговорил он.

Сергей взял руку суурга в свою.

– Нас обязательно спасут. И ты вернешься домой. Какие бы проблемы там тебя ни ждали – это твой дом. И не стоит бежать оттуда только потому, что встретил трудности на своем пути. Не стоит даже в такой рай, как эта гостеприимная планета. Понял?

– Да, Сергей... Спасибо еще раз. Ты настоящий учитель. О таком можно только мечтать в Империи, полной церемоний и ненужной чопорности.

Пришла очередь матроса смущаться.

– Да ну, малыш, брось. Какой из меня учитель? Так, начитался просто книг из библиотеки, потому что гулять не на что в портах.

Глаза суурга сверкнули.

– Так это тоже показатель, Сергей!.. Ты тратишь время не на деградацию, а на развитие, это ли не признак возвышения разума? По-моему, как-то так и должно происходить во Вселенной, нет? И еще. Это так странно. Мы как будто просто беседуем, и я в процессе узнаю столько нового о твоей расе. Я, конечно, не успел еще освоить имперскую программу... но почему-то мне кажется, я там не найду чего-то самого главного.

Сергей улыбнулся. Так забавно было наблюдать у Аскароса эту странную смесь детских и взрослых черт характера. Забавно и... страшно.

Потому что в привычном Сергею мире взрослые черты появлялись у детей только в одном случае.

Когда жизнь вынуждала их взрослеть слишком быстро.

И почему-то казалось, что у суургов дело обстоит абсолютно так же...

* * *

Время шло.

Аскарос подрос. Его покровы отвердели, а сила возросла настолько, что теперь он даже смог бы одолеть то шестиногое земноводное, что чуть не пообедало принцем в самом начале.

Суург постепенно превращался в то, чем его создала природа Ксенгарры: в совершенного хищника.

Но больше всего выросла привязанность молодого суурга к своему спасителю.

Странные это были чувства, в Империи почитавшиеся за слабость. Дело было в том, что Аскарос еще не успел проникнуться ценностями своего народа в виду малолетства, а Сергей учил молодого принца не совсем так, как было принято в Империи.

Сергей и Аскарос построили лодку и обошли все окрестные острова. Архипелаг оказался грядой ничем непримечательных островков, похожих один на другой. Скала, обросшая тропическим лесом и окруженная коралловым рифом. И нигде – признаков разума или большой земли. Слишком далеко в море заходить было опасно, а строить что-то большее, чем небольшой катамаран, Сергей не умел.

И все же признаки большой земли достигали и архипелага. Одним из таких стала исполинская стая насекомых, прилетевших вместе с ветром. Туча странных жуков закрыла солнце, и пока Сергей и Аскарос добежали до палатки, успели обзавестись парочкой зудящих укусов. Вернее, человек успел: природную броню суургов незваные гости прокусить не смогли.

Как ни странно, острова вовсе не были обглоданы дочиста. То ли насекомые спешили, то ли просто не могли противостоять ветру, но тучу унесло почти также быстро, как и принесло. Среди же мелких животных острова началось настоящее пиршество.

Аскарос тоже попробовал пригоршню насекомых размером с ноготь и заявил, что для людей это несъедобно.

– Даже не собирался пробовать, – улыбнулся почесывающийся и слегка опухший Сергей.

...К вечеру у человека начался жар. Матрос лежал в палатке и дрожал о холода, несмотря на все одеяла, накинутые сверху

Аскарос принес аптечку, но та издала только недовольное гудение: все препараты давно закончились, а новые взять было неоткуда.

– Что мне делать, скажи? – обеспокоено спросил молодой суург, когда Сергей открыл глаза и слабо улыбнулся.

Матрос прикрыл глаза. Что бы ни попало в рану с укусом, иммунитет человека явно не справлялся. Все тело ломило, а кожа будто лопалась от чудовищного жара.

Казалось, прошло немного времени, но когда лицо обеспокоенного суурга вновь склонилось над матросом, уже светало.

– Малыш... – позвал Сергей, и суург, встрепенувшись, сменил компресс и поднес человеку чашку с водой.

Чем еще помочь без робота-аптечки, мальчик не представлял.

Сергей закашлялся и попытался приподняться. Ноги отнялись, и получилось не сразу.

– Аскарос, – сказал Сергей, – на случай, если я вдруг не поправлюсь...

– Что ты! Не говори так!

– Не перебивай. Обещай мне кое-что, ладно?

– Конечно!..

– Продолжай учиться и читать. Не ходи голым и не спи в лесу. Веди себя как цивилизованное существо, понял?..

– Да, я... обещаю... – Принц опустил глаза. А он-то думал, что Сергей не заметит ночных охот!

Сергей улыбнулся, глядя на воспитанника. Аскарос вырос и изменился. За какие-то три неполных года перестал быть беспомощным детенышем.

Про себя матрос надеялся, что теперь мальчишка не пропадет один. Случись тут оказаться вместо маленького суурга собственному сыну Сергея, тот учил бы мальчика практически тому же самому.

"А Сашке сейчас уже лет десять, – подумалось вдруг, – в школу пошел, шалопай..."

Сергей закрыл глаза и откинулся на подушку.

К вечеру он перестал дышать.