Текст книги "Кирано Хота (СИ)"
Автор книги: Руслан Прокудин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Annotation
Повествование разделено на три раздельных, но взаимосвязанных между собой сюжетов. 1-я часть начинается примерно за год до нашествия эпидемии и в основном будет преобладать раскрытие характера персонажей и их жизнь в пределах академии. 2-я часть будет проходить во время нашествия эпидемии, то есть по мотивам событий, описанных в манге. 3-я часть будет заключительной и ее повествование будет проходит после событий, описанных в манге, приведя общее повествование к логическому завершению.
Прокудин Руслан
Прокудин Руслан
Кирано Хота
Неизвестное время. Неизвестное место.
Ночь накрывала полигон своим смольным крылом, и лишь прожекторы ламп, расставленные по периметру, позволяли отразить тот накал события, происходящий за его стенами. Первым внимание привлекал лежащий на земле пистолет. Обычный пистолет, принятый на вооружение в войсках США для офицерского и сержантского состава. Присмотревшись четче, явно бросалось в глаза интересная деталь – в основании рукоятки отсутствовала обойма. Отойдя немного назад, в картину вписывались новые детали: стоящий на коленях коротко стриженый парень в гражданской одежде и молодой человек в военной форме, пристально разглядывающий пистолет.
Обыватель, непонятно чего забывший на территории военных, стоял на коленях с завязанными глазами и зафиксированные за спиной пластиковым браслетом руками. Невооруженным взглядом было видно, что его тело постоянно шатало из стороны в сторону от нервного напряжения, бурлящее внутри. Вид парня показывал – он полностью понимал, что здесь происходит и какую он играет роль, но пытался предотвратить это теми способами, которые доходили до его, взбудораженного от бурлящего адреналина и пролактина, мозга. Пусть даже это не могли ни на что повлиять – его инстинкты завывали как сирены при объявлении гражданской тревоги: "Беги... кричи... освобождайся!!!"
Справа от него соляным столбом стоял другой прямой участник. Он оказался молодым парнем, с растрепанными, доходящими до плеч, темными волосами, облаченным в военную форму без знаков различия. Крепко прижав руки к туловищу, он блуждающим взглядом перескакивал с лежащего у его ног пистолета и стоявшего на коленях гражданского. Смотря на его неряшливый внешний вид, понятно следующее – еще десять минут назад голова парня мирно покоилась на поверхности подушки. Но сейчас, в данную минуту, парень постепенно осознавал и, главное, понимал, для какой цели его поставили в трех метрах от пленника, глотающего всхлипы и дрожащего всем телом, и бросив к ногам оружие.
– И чего ты ждешь? – лениво протянул голос, от которого одновременно вздрогнули оба участника разыгрываемой сцены. – Ты не расслышал моего приказа, солдат?!
– Н-ни...никак нет...
– Что ты мямлишь? Говори четче, солдат!
– Н-никак-к-нет... сэр!
– Умничка, – промурлыкал голос пожилого мужчины в сержантских нашивках, стоящего в отдалении, от которого по спине солдата потекли капли пота. – Слушай приказ: оружие... ВЗЯТЬ!
Сознание солдата не успело полностью обработать прозвучавший приказ, когда тело подобрало заученными движениями покоящееся на земле оружие.
– А теперь... солдат, – в голосе командира прозвучал неприкрытый интерес к развивающейся здесь ситуации. – Я даю тебе последний шанс доказать мне, что не ошибся в собственном мнении о тебе, как о способном ученике. Наведи оружие и произведи огонь....
– П-п-пожалуйста-а, сэр...хмырф... не надо... я... жена у меня... ребенок. Сэр, прошу не надо, не надо, НЕ НАДО-О-О-О-о-о-о-ы-ы-х, хмырф, прошу, хмырф... прошу!
– Солдат, ты не расслышал мой приказ?!
– Никак нет, сэр.
– Тогда выполняй ПРИКАЗ, СЕЙЧАС!
Спустя десяток секунд, как эхо прозвучавшего приказа покинул территорию, вдогонку к нему прозвучал звук произведенного выстрела.
Несколькими неделями ранее.
Голос диктора, под мерный шум улетающих и приходящих на свободные полосы самолетов, бодрым голосом начитывала прилетевшим пассажирам слова приветствия на английском языке:
– Здравствуйте. Вас приветствует Американская Авиакомпания "Стальные крылья". Мы рады вас поприветствовать на территории нашей страны и поблагодарить за использование услуг нашей авиакомпании. На данную минуту точное время составляет 10 минут девятого после полудня. Если у вас возникли проблемы, пожалуйста, обратитесь в справочные окна в центральном зале или подойдите до служащего аэропорта. Доброго вам дня.
Зачитав до конца предложение, голос молодой девушки начал зачитывать текст снова, но уже на японском языке.
– Дорогая, я и не думал, что кто-то способен из американцев читать так чисто на японском? – с удивлением произнес пассажир средних лет, одетый в черные штаны, белую рубашку и галстук синего цвета. Шедшая рядом с ним женщина примерно такого же возраста, одетая в таком же полу-деловом стиле, с усмешкой заметила: "Дорогой, право, каким же ты бываешь глупым. Ну, это ведь очевидно, что они наняли японку с отличным произношением английского и записали ее речь на пленку. И да, почему ты начал восхищаться голосом этой девочки?"
– Извини, извини, – торопливо, услышав в последних словах угрожающие нотки, и пару раз просительно поклонившись, залепетал мужчина. В следующую минуту женщина, успокоенная словами мужа, стала обсуждать дальнейшие планы с ним во время отпуска, скорым шагом поспешили вперед.
Шедший рядом с ними парень, невольно оказавшийся свидетелем их разговора, весело усмехнулся. Невольный слушатель забавного диалога у четы пожилых людей был одет в одежду, по своему стилю схожую на смесь костюма и армейского мундира, сливала его с шедшими рядом людьми. Но когда толпа японцев постепенно разжевывалась, то тут, то там отлетая по кусочкам и окончательно смешавшись с остальным народом в аэропорте, можно было заметить, что юноша имел весьма строгий вид в одежде. Его привезенные с собою вещи, умещенные в рюкзак средних размеров, тоже имел весьма скромный вид по сравнению с горами чемоданов, которые тащили за собой другие семьи и даже некоторые одиночки. Сторонний человек, обративший внимание на парня, смог с некоторой уверенностью сказать, будто в июль месяц он приехал на учебу в школе, нежели отдохнуть под зонтом на пляже. Другие бы углядели в его одежде попытку скрыть свою пухлость, которой он непременно смущается. Третьи тоже могли бы что-то добавить, но оставим их мнение при них.
Парень тщательно всматривался, не предпринимая попыток сойти со своего места до тех пор, пока уверенность в том, что он встретил своего встречающего, не станет абсолютной. Его поведение не показывало обеспокоенность, что знакомый не окликнул его на самом входе в аэропорт, и отсутствовало нетерпение из-за необходимости ожидания в чрезмерно шумном для него месте. Парень разглядывал остальных и ждал.
– Кота, парень!
Внимание стоявшего юноши мгновенно сконцентрировалось в то место, откуда произнеся крик. Высматривая обладателя голоса, Кота ощутимо расслабился при виде целеустремленно идущей в его сторону, давно знакомой фигуре и приветственно помахал рукой.
– Фух, извини, парень, – дойдя до юноши, произнес сбитый мужчина, одетый в джинсы серого цвета, белую рубашку и кепку с символом неизвестной Коте команды. – Я завозился с документами и чуть ли не забыл о твоем приезде. Спасибо Майклу, который напомнил мне о встрече. Ты как, долго ждал?
– Нет, дядя Джон. – с улыбкой произнес Кота. – Не больше десяти минут.
– Ну и слава Богу, – облегченно произнес Дядя Джон, по отцовски схватив Коту за плечи и направившись неспешным шагом в сторону выхода из аэропорта. – Кстати, а мне кажется или ты за прошедшее время совершенно не вырос. Ты что, ешь мало риса?
– Дядя Джон, – с возмущением в голосе произнес Кота. – Вот только вы не начинайте.
– Ладно, ладно парень, – согласно закивал дядя Джон. – Я вижу, что риса ел ты много.
– Дядя Джон! – с еще большим возмущением воскликнул Кота.
В ответ донесся полный довольства от произнесенной шутки смех.
Дойдя до машины, гражданской модели Хаммера, дядя Джон и Кота, закинувший рюкзак на заднее сиденье машины, заскочили во внутрь. Заведя машин и аккуратно выворачивая в сторону выезда, дядя Джон спросил у сидевшего рядом Коты:
– Парень, как я вижу, вещей схватил ты немного, поэтому предлагаю ехать сразу ко мне в офис. И я сейчас позвоню в столовую и попрошу оставить тебе пайку. Согласен?
– Поехали, дядя Джон, – в согласии кивнул Кота, не отрывая взгляд от дороги.
Усмехнувшись от расслабленного вида Коты, вольготно развалившись на переднем сидении, Джон мягко вырулили с парковочной зоны аэропорта на прилегающую к ней трассу.
– Парень, – решив возобновить разговор, мужчина обратился к Коте. – Поездка продлиться около получаса, но я тебе предлагаю еще раз подумать о принятом решении. И когда мы зайдем в офис, я поинтересуюсь твоим мнением в ПОСЛЕДНИЙ РАЗ.
Последние слова он отчетливо выделил, показывая серьезность решения, которое принять придется его попутчику. На его реплику Кота серьезно кивнул:
– Разумеется, дядя Джон.
– Что же, тогда немного отдохни парень и подумай.
Офис Дядя Джона.
Офис Дяди Джона, на месте службы больше известного как "мастер-сержант Смит", если верить вывешенной на двери таблице, представлял перед собою следующую картину. Возле окна, из которого задорно просачивались лучи солнца, вольготно расположился массивный, сделанный из темного дерева, стол. Светлый монитор с изображением надкушенного яблока на задней части, кипа бумаг и подставка для канцелярских принадлежностей – вот что хозяйствовало на рабочем пространстве стола и содержалось в аккуратности. На стене слева от присевшего за кожаный стул хозяина кабинета, расположилась входная дверь и учебная доска с набором маркером для написания. Справа же висела приличных размеров карта, отображающая все государства мира с Соединенными Штатами в центре. Немного поодаль от нее расположился настенный шкаф с книгами. У последней стены, напротив стола, с комфортом разместился кожаный диванчик черного цвета, на который присел Хирано Кота.
– Что же, – постукивая карандашом, начал разговор мастер-сержант. – Честно говоря, меня сильно удивила твоя просьба заняться тобой. И меня больше удивила согласие твоих родителей.
– Когда я поговорил с ними, то отец решил, что это неплохая идея, – неловко улыбнувшись, добавил Кота.
– И это чуднее всего, – дядя Джон откинулся на спинку кресла, устремив взгляд на сидящего Коту. – Кота, ты знаешь, кто я?
– Эм-м-м. Дядя Джон?
– Для тебя – разумеется. Но кем я являюсь здесь?
– Мастер-сержантом, если верить табличке на двери.
– Хм-м-м, молодец. Но чем я тогда здесь занимаюсь и почему?
– ...
Слегка улыбнувшись при виде изумленно смотрящего на него паренька, который напомнил ему того улыбчивого пухлощекого мальчонку, каким Кота был буквально восемь лет назад, Джон решил разъяснить своему подопечному:
– Парень, здесь проводиться подготовка если не элиты, то лучших военнослужащих моей Родины. Здесь здоровые мужики плачут как маленькие девочки, которых случайно завели за уголок. Да-да, не смущайся моим словам. В этом месте ненависть подопечных к собственным инструкторам – обыденное дело. Здесь мы готовим машин-убийц, которые по приказу и маму собственную прихлопнут. Ты понимаешь меня?
– Д-думаю да.
– Да ничего ты не понимаешь, – с каплей снисходительности посмотрел на него седой вояка. – Кота, я рассказываю тебе все для того, чтобы ты понимал, в какую задницу ты желаешь загнать сам себя. Да я к тебе отношусь чуть ли не как к сыну. Боже, ты ведь фактически у меня на руках вырос, когда твой отец с Хиной каждый год ко мне приезжали, держа в руках пеленку с высунутым оттуда твоим личиком. И поэтому тебе придется серьезно постараться, чтобы убедить меня начать тебя тренировать. Начинай.
Закончив говорить, Джон откинулся от спинки стула и, оперившись локтями на стол, принял позу внимательного слушателя.
Хирано, немного помявшись, начал собственный разговор:
– Дядя Джон, возможно, это прозвучит... глупо, но я боюсь.
– Боишься? Чего?
– Это... как сказать... я презираю себя. Знаете, когда ты начинаешь ходить в школу и отличаешься от других, то и к тебе будет... другое отношение. Ладно, если все обходилось бы обидными прозвищами, ну там, "Кота-Жирота". Но нет, если ты не желаешь на это обращать внимание или делать вид, что тебе весело это слушать, то все идет... по наклонной. Броски в спину бумагой во время уроков, скидывание учебников, откровенные "случайные" толчки...
– А учителя, родители? Ты им сообщал?
– Учителя, – грустно усмехнувшись, ответил Кота. – У них есть две причины не влезать в такие вещи: или "это всего лишь детские шутки, не нужно придавать им серьезного вниманию", или "постарайся подружиться с ними и погасить конфликт". Большего ты от них не услышишь. А родители... дядя Джон, я люблю их, честно, но они весьма заняты на своей работе. Я большую часть времени живу самостоятельно, и лишь в обеденное время в квартиру приходит горничная, чтобы приготовить мне еду и отнести одежду в прачечную. Я не хочу идти к ним с жалобами, ведь они считают, что их сын достаточно самостоятелен. И я не подведу их ожидания.
– Эх, чертовы японцы с их чертовым воспитанием, – устало выдохнув, пробурчал себе под нос дядя Джон. – Так чего ты хочешь, Кота?
– Дядя Джон. Я ходил по спортивным секциям, дабы получить возможность научиться постоять за себя. Но сколько залов я не прошел, сколько приходил к пониманию: в них нет того, что пытался найти в них.
– И что же это?
– Ваш взгляд. Дядя Джон, те тренера, с которыми я говорил по вопросам обучения, были разными людьми. Кто-то был ниже тебя, но массивней, кто-то показательно гнул металлический прут, а кто-то разбивал ударом руки до четырех штук сложенных дощечек. Они у меня вызывали различные чувства: уважение, изумление или восхищение. Но никто не вызывал опасения.
– Стоп, стоп, – в защитном жесте протянул руки Джон. – Я тебя понял, парень. Ты хочешь не гнуть арматуру, не лбом разбивать доски или яйцами ловить удары, а послать на хер тех, кто это умеет делать.
– Ну, как-то так.
Мастер-сержант Смит, коротко кивнув, поднялся с рабочего места.
– Что же, парень, ты меня убедил.
– Правда? – с удивленным видом посмотрел на него Кота.
– Правда-правда, – усмехнувшись, подтвердил он. – Пошли, получишь форму, и сегодня пройдем с тобой краткий инструктаж по ТБ и я посмотрю на твои физические показатели.
– ТБ?
– Техника Безопасности, – открыв дверь и выйдя в коридор, пояснил значение аббревиатуры Коте. – Здесь за твою жизнь отвечаю я, и мне было бы намного спокойнее, если ты будешь знать о правилах поведения на военном объекте. Вопросы есть?
– Вопросов нет, дядя Джон.
После посещения отдела для снабжения. Полигон.
На небольшой площадке, где компактно расположилось спортивная площадка с уличными тренажерами и круга для кросса, находились двое. Первым был неподвижно стоящий слегка полноватый подросток в военной форме без опознавательных знаков различия, а вторым – мужчина средних лет, с седыми волосами и нашивками мастер-сержанта.
– Слушай сюда, Кота, – размеренным тоном вещал мастер-сержант Смит, прохаживаясь вперед-назад перед стоящим подростком. – Прежде чем твоя дальнейшая жизнь переместиться в ад, а она переместиться, уверяю, ты усвоишь несколько правил. Первое: скажи мне, что это за место?
Следя за указывающим движением дяди Джона, Кота неуверенно ответил:
– Эм-м-м, это Полигон.
– Это военный объект, – припечатал Смит. – А на военном объекте ты имеешь право находиться лишь в том месте, на котором тебя оставил твой непосредственный командир. То есть я. Так что первое правило: без приказа никуда не идешь, не ползешь и не летаешь. Ясно.
– Да.
– Не 'Да', а 'Так точно'. Повтори.
– Так точно.
– Молодец. В будущем выражать собственное согласие будешь таким образом. Следовательно, за этим идет второе правило: ко мне обращаешься никак иначе, как 'сэр'. Дядей Джоном я стану, когда мы закончим твой курс тренировки, но с этой минуты при обращении ко мне вставляешь в конце 'сэр'. С этим у тебя нет проблем?
– Эм-м-м, нет, сэр.
– Для отрицания используй 'никак нет'. Вопросы?
– Никак нет, сэр.
– Чудно. И последнее, самое важное правило: ты выполняешь все мои приказы. Если я сказал бежать, то ты бежишь. Если сказал ползти – ты ползешь. Если сказал трахать, то ты трахаешь так, чтобы я мог только умиляться от твоей исполнительности. Если отказываешься выполнять приказ, то мы прекращаем занятия, и твои тренировки будем считать полностью законченными. Есть вопросы.
– Никак нет, сэр.
Кота стоял прямо, смотря в глаза своего непосредственного командира. Он чувствовал, что дядя Джон не капли покривил истиной, диктуя правила поведения. Перед ним стоял кто-то другой, показывающий свою доминированость и нетерпимость к своеволию. Перед ним стоял тот, кто не желает показывать собственные чувства, как робот, следующий определенному алгоритму.
– Сейчас я проверю твои физические навыки. Оценку поставлю при помощи трех упражнений: отжимания, спринтерский бег и кросс. Слушай меня внимательно, отжимания выполняются при последующих командах...
Спустя пару десятков минут.
– Уф, фех-х, фух-х... ох, – несмотря на то, что за плечами остались три упражнения, с Коты не слезало чувство того, будто его прогнали на гору Фудзи и обратно – так сильно болело все тело.
– Что же, – задумчивым голосом прокомментировал произошедшее Смит. – Не все так радужно в датском королевстве, но и откровенно плохими твои результаты не являются. Ладно, походи, разомни ноги две минуты и продолжим.
– Ах-х, дядя Джон, то есть, Сэр... у меня есть вопрос.
– При обращении к старшему по званию следует говорить 'разрешите обратиться'.
– Раз...решите обратиться... сэр.
– Валяй.
– А что мы *прерывистое дыхание* будем делать дальше?
– Выполнять мои приказы, – кивнув головой идти за собой, мастер-сержант устремился в сторону беговой дорожки.
Кота, с одышкой и слегка прихрамывая, последовал за Смитом, пристроившись за его левым плечом. Инструктор, слегка обернувшись, продолжил:
– Первое, что ты должен закалить в себе – это Волю и Выносливость. И если Воля закаляется комплексно и является больше эмпирическим понятием, то Выносливость – первое, что должно идти у хорошего бойца. Не важно, насколько ты сильно бьешь и неважно, как быстро ускоряешься в беге. Если ты выдохнешься в первые минуты, то пара центов тебе цена.
Дойдя до границы площадки с краем беговой дорожки и резко обернулся лицом к следующему сзади Коте:
– Поэтому даю тебе задание: бежать легким темпом.
– Эм-м, и сколько?
В этот момент Хирано уже начал жалеть о собственном решении, когда увидел предвкушающую ухмылку инструктора:
– Пока мне не надоест.
Приход в сознание один.
Все ощущалось таким... хрупким. Осколки моего сознания пытались собраться в кучу, когда взгляд размывался, смотря на беговую дорожку умеренно розового цвета.
– Не спать!
Гулкий голос раздался сзади. Он был требователен и не скрывал той ярости, что была накоплена в нем. Кто это?
– Не спать, боец! Я еще не разрешал останавливаться!
Точно... дядя Джон. Я должен прийти в себя и бежать.
Приход в сознание два.
Где я? Почему все так кружиться? Я попал в шторм?
Нет, я лежу. Зачем лежу?
– Подъем!
А. Кто-то хочет, чтобы я встал? Но зачем? Здесь так уютно... тепло.
– Встать, боец, иначе побежим еще столько же.
Нет! Нет, не хочу, не хочу. Честно, зачем это все? Зачем?
– Подъем!
Нет, я скажу ему, что все думаю. Хватит этого, я не чувствую своих ног. Сейчас я напрягусь и скажу... да, сейчас:
– Есть, сэр.
Приход в сознание три.
'Кота, ты устал'.
'Да-да, ты сильно устал'.
'Ложись, отдохни'
'Зачем?'
'Отдых весьма важен для организма. Ведь отдых – это часть нас, чувствуешь?'
'Слышишь как ноги плачут? Они на грани, остановись!'
'Нужно... бежать.'
'Идиот'.
'Почему ты нас не слушаешь?! Разве мы тебе будем советовать что-то плохое?'
'Придурок. Ты совсем мозги потерял?'
'Остановись. Ты уже все доказал. Все, что мог!'
'Нет. Мы еще сможем. Сможем'
'Да послушай себя, кретин...'
'Вот-вот, ...всем бере... потерял ...ы'.
'Да... пошли... вы на...'
То же время, беговая дорожка.
Мастер-сержант Смит с интересом наблюдал, как Кота, шатающийся из стороны в сторону, упрямо пытался сделать шаг. Хоть Смит стоял сзади, готовым схватить Коты на руки, он был уверен, что сейчас в сознании паренек пребывал исключительно на силе Воли.
'Уверен, что он уже ничего не слышит и не воспринимает'
Только как мысль пролетела в голове у действующего мастер-сержанта, а ранее бойца Зеленых Беретов, в следующее мгновение он успевает подхватить обмякшее тело. С легкостью расположив потерявшего сознание бойца на плечах, Джон взглянул на закрепленные на запястье секундомер:
– Неплохо. Два часа пятнадцать минут, плюс яркое солнце – у паренька явно имеются яйца.
Одобрительно хмыкнув и мягко поправив носимый груз, мастер-сержант устремился прочь с тренировочной площадки в сторону казарм. И медблока.
'Все-таки лучше выгружу его у Сьюзи. Пусть за ним присмотрит, пока в отключке.'
Неделю спустя. Медблок.
Удар. Зачем я это делаю?
Удар. Это глупо, ведь это не имеет смысла!
Удар. Почему не идет кровь?
Расставив ноги пошире и вжавшись ладонями в стену, Кота выгнулся назад, чтобы нанести очередной удар головой об стену.
Разгон, и ....
– Удар! – подскочив на месте, Кота обнаружил себя лежащим на кровати в медицинском крыле. – Черт побери!
Завалившись обратно на мятую подушку, он с тоской посмотрел на висящие около входа часы.
– Четыре часа дня, – тихим и обреченным голосом отметил время Кота. – Ками, дай мне сил пережить этот день.
– Кота, ты уже очнулся? – в поле зрения парня попала коротко стриженная симпатичная женщина в медицинском халате.
– Да, Сьюзен-сан, – снова оторвавшись головой от подушки, Кота коротко поклонился врачу данного медблока.
– Кота, если еще раз назовешь меня Сьюзен-сан, то твоя задница сполна почувствует ярость витаминов В1 и В12, – грозно нахмурилась, услышав приставку 'сан', Сьюзен. – прошу тебя, называй меня по имени.
– Хорошо. Извини меня, Сьюзен, – виновато почесав затылок, извинительно поклонился девушке Кота.
– Хороший мальчик, – тепло улыбнувшись и растрепав на голове Коты волосы, быстро сменила она гнев на милость. – Я еще не слишком старая для того, чтобы прибавлять ко моему имени 'сан'.
– Но, Сьюзен, она используется лишь....
– Не Хочу Ничего Слышать, – мягко прикрыв рукой рот Коты, раздельно и с чувством выразила собственное мнение Сьюзен. – Кивни, если понял.
Небольшой кивок в ответ и Сьюзен, убрав руку, с удовольствием смотрела на начавшее пунцоветь лицо Коты. С улыбкой помотав головой, Сьюзен отошла к своему столу, заваленный бумагами, с которыми она прекратила работу.
– Что же, парень, у тебя все нормально. Отклонений в здоровье не вижу и хотя я против того, что ты ко мне попадаешь чуть ли не через день, не могу не признать: Джон неплохо знает свою работу. Твои вещи в тумбочке, можешь переодеваться и идти на обед. Джон ждет тебя к 6 часам вечера на старом месте.
– Извините за предоставленное беспокойство.
– Не волнуйся, ты пока что не заставил меня беспокоиться... серьезно. А теперь беги отсюда, иначе пайку за тебя всю съедят.
– Да, спасибо, Сьюзен...сан.
Спустя два часа.
Прибыв в строго назначенное время на место, Кота смог точно утверждать: он начинал ненавидеть это место. Каждый день дядя Джон заставлял его показывать тот максимум возможностей, которые хранились где-то внутри самого Коты. Смит заставлял обнажить их все, гоняя подопечного по зацикленному кругу упражнений: отжимания, приседания, бег. Раз за разом, шаг за шагом создавалось устойчивое мнение, что жизнь Коты начинала походить на Ад: усталость по всему телу, постоянная потребность во сне и некая моральная опустошенность начинали приобретать статус постоянных спутников.
Кота коротко выдохнул, пытаясь вместе с остатками воздуха в легких выдуть то ощущение покорной обреченности, поселившееся в груди при взгляде на спину мастер-сержанта. Кота выпрямился, вжав руки вдоль туловища, и отчетливо оповестил о собственном прибытии:
– Мастер-сержант, сэр, Хирано Кота на проведение тренировки прибыл.
– Я понял, боец, – ответил мастер-сержант, не меняя собственной позы. – Что же, с детскими разминками мы заканчиваем и с этой минуты разбавляем физподготовку элементами Рукопашного Боя. За мной.
Мастер-сержант уверенным шагом двинулся вперед, не смотря на то, следует за ним подопечный или нет. Он точно знал: следует. Спустя пару минут мастер-сержант привел Коту в относительно небольшую площадку, сплошь засыпанная рыхлым песком.
Встав посередине площадки, Смит обернулся к стоящему в стороне Коты:
– Здесь мы будем проводить занятие по Рукопашному Бою. Исходя из того, что у нас осталось менее двух месяцев, то упор мы поставим на отработку трех-четырех простейших, но крайне эффективных приемов. Но что нам нужно в первую очередь сделать, боец?
– Хм, сделать разминку, сэр? – задумавшись на минуту, выдал единственное, что приходило в голову Хирано.
– И это тоже, – осклабился мастер-сержант, вызывая мурашки, – Но в первую очередь мы научимся правильно падать. Выполняется падение следующим образом...
Тренировочная площадка.
– Еще раз!
– Неправильно! Еще раз.
– Руку вытяни и сильнее хлопай. Ногу подогни. Еще раз
– Еще раз.
– Еще раз.
– Еще раз!
Каждый, кто проходил мимо площадки для отработки гимнастических упражнений, мог отчетливо слышать звучный голос мастер-сержанта, ритмично отдающий приказы. Пара проходящих мимо сержантов, направляющихся на обед, услышав голос собственного командира, немного прервали разговор о бытовых мелочах и направили взгляд в сторону двух фигур, одна из которых выполняла упражнение под команды другой.
– Знаешь, а я не верил тому, что наш шеф решил встряхнуть стариной.
– Говорил же тебе, а ты еще не верил.
– А кого он третирует? Кого-то по спецзаказу?
– Нет. Это сын его друга.
– ...Шутишь?
– Я полностью серьезен.
– Стоп-стоп-стоп... он привел на военный объект гражданского, занимается подготовкой с этим гражданским в рабочее время и никто ему не говорит ни слова?
– Мастер-сержант взял отпуск. Сейчас его делами занимается заместитель.
– И никто из офицеров даже и не возразил? Да-а-а, Смит крут.
– Это да.
– И сколько уже паренька он гоняет?
– Дней десять. Сьюзи мне постоянно жалуется, что парня ей притягивают в виде трупа чуть ли не каждый день.
– А не помрет ли парень? За такой срок не каждый солдат на койку попадает.
– Ты просто под началом Смита не занимался. Это исчадье ада виртуоз в плане подготовки: хоть его тренировки проходят практически на грани, но я слышал никого, подчеркну, никого, кого решили списать по здоровью. У него все подопечные выпускались с курса.
– Нет, спасибо, мне в свое время хватило своего говнюка-сержанта.
– Говорит другой говнюк-сержант?
– Ну, ты можешь отправить благодарственное письмо моему сержанту в подготовительном лагере. Он точно растрогается.
– Ха-ха-ха. Пошли уже, пока в столовой ничего не остыло.
– Да и пропустим пару стаканчиков за здоровье того бедолаги, в попытках совершить... самостраховку.
– Что-то я не услышал вопроса в твоем голосе, но ничего принципиального для отказа не вижу.
– Отлично.
Пара военных с нашивками сержантов, закончив незатейливый разговор, дружно направились в сторону столовой, оставив за спиной фигуру мастер-сержанта и несчастного гражданского, который сегодня кроме завтрака лишиться и обеда.
Вечер того же дня.
Кота полыхал гневом. Ярость переполняла его суть, и лишь остатки гордости и привитого самообладания не позволяли выплеснуть этой смеси наружу. Усталость, боль и голод – вот три спутника, сопровождавшие его с начала тренировок... по правильному падению. Скажите, пожалуйста, зачем было изучать данное упражнение, если оно стало сносно получаться чуть ли не через час после отработок? Для чего нужно было тратить целый день, игнорируя завтрак и обед, чтобы постоянно подпрыгивать и падать, вставать, снова падать и опять вставать, чтобы падать?!
"Чертов мастер-сержант, чертова площадка, чертово упражнение."
Медленно ковыляя в сторону столовой, Кота искренне молился богу данного места, чтобы завтра было менее изматывающее. Хотя бы немного.
Следующий день, тренировочная площадка.
Мастер-сержант, стоящий спиной к тренировочной площадке, оставившие в голове у Коты сплошь отрицательные эмоции, выражал своим видом сплошь позитив и готовность покорять открывающиеся горизонты. Так Кота расшифровал довольное лицо Смита, устремленное прямо на него. Тяжело вздохнув, Кота обратился с важным, по его мнению, вопросу:
– Сэр, мы опять будем заниматься... изучением падения, – на последних словах тон Коты непроизвольно изменился, открывая Смиту отношение к упражнению.
– Поменьше яда к упражнению, солдат, – с нарочито возмущенным видом встал на защиту Смит. – ты еще спасибо в будущем скажешь когда мы начнем разучивать броски.
– И когда мы начнем изучать броски, сэр, – подозревая суровую неизбежность, поинтересовался у инструктора Кота.
– Сегодня, боец. За мной, – бросил в ответ мастер-сержант, выдвинувшийся на песчаную площадку.
Кота безмолвно последовал за ним.
– Слушай сюда, боец, – встав посередине площадки, обратился к подопечному Смит. – Сегодня мы изучим упражнение по захвату атакующей руки и залома его за спину. Как это происходит...
Слушая наставления мастер-сержанта, Кот с тоской подумал о оставшихся полтора месяца тренировок, испортив окончательно собственное настроение.
Две недели спустя. Мастер-сержант Смит.
Смит в строго оговоренное время стоял, ожидая прихода замученного ученика. Мастер-сержант с гордостью мог признаться себе, что парень весьма неплох в волевом плане и самое очевидное, что он привести к подтверждению собственных слов: Кота за двадцать с лишним дней истязаний не заявлял прямо об усталости, моральной и физической, из-за тех нагрузок, что он ему дает. Парень мялся, парень злился, но всегда выполнял то, что ему показывал и говорил Смит. Но беспрекословное подчинение – это хорошо, конечно, но Смиту нужно от Коты кое-что другое.
"Я прямо в предвкушении от того, как воспримет паренек новые для себя новости".
Смит осклабился, когда фантазия стала подсовывать те выражения лица подопечного, которые смогут продраться через застенки врожденного воспитания при озвучивании нового графика тренировок.
"Да и паренек, по сути, готов к таким нагрузкам и не будет встречаться со Сьюзен при своем пробуждении."
Солнце постепенно поднималось над небосклоном, ознаменовав пришествие нового дня.
Тренировочная площадка. Тот же день. Хирано Кота.
Кота застыл соляным столбом. Озвученная новость из уст инструктора просто перевернули внутри него просто вверх дном. Чувства и эмоции перемешались бесформенной кучей, из которой нельзя было вычленить доминирующей – там все пульсировали с одинаковой силой. Хотя Кота мог вычленить то чувство, пульсирующее немного, но ощутимо сильнее остальных – чувство отчаяния.
