Текст книги "1612 год"

Автор книги: Руслан Скрынников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 56 страниц)

Поляк Маскевич засвидетельствовал, что в столице церемония присяги затянулась на семь недель, а во всем государстве – на три месяца. Объяснить такую задержку можно лишь сопротивлением населения.

Верхи оттолкнули от себя население. Свидетели московских событий единодушно утверждали, что простой народ всячески противился намерению бояр возвести на трон иноверного королевича.

Провинция имела еще больше оснований негодовать на семибоярщину, чем столица. Бояре приняли меры к тому, чтобы вызвать в Москву представителей от городов для участия в выборах царя. 19 августа московские власти писали в Пермь: «…вам велено всех чинов людем ехати к Москве, чтобы выбрати государя на Московское государство». К тому времени договор с поляками был подписан, так что бояре планировали созвать собор для формального подтверждения акта избрания.

Жолкевский привел с собой под Москву многотысячное наемное воинство, перешедшее на его сторону под Клушином. Гетман не имел денег, чтобы расплатиться с солдатами. В войске назревал мятеж. Положение было безвыходное. Поляков спасла семибоярщина, приславшая Жолкевскому казну.

Гетман не выполнил главного обещания и не уничтожил войска Лжедмитрия II. Сговор с завоевателями посеял возмущение в низах. Агитация в пользу «истинного Дмитрия» вновь усилилась.

По настоянию Жолкевского Москва снарядила великих послов к королю, чтобы в его лагере под Смоленском завершить мирные переговоры. Федор Мстиславский в состав посольства не попал. Главным послом был назначен князь Василий Голицын. Он был одним из основных претендентов на трон, и гетману надо было удалить его из Москвы. Но были и другие мотивы его назначения.

Голицын заручился доверием гетмана. Когда бояре пришли к патриарху Гермогену, они заявили через князя Василия, что будут бить челом и просить, чтобы королевич крестился, «но (прибавили они) если бы его величество королевич и не согласился на это… волен Бог да государь: если мы ему уже крест целовали, то ему нами и править». Свой рассказ Жолкевский заключил похвалой: «Голицын во всем действует очень хорошо».

Подняв мятеж против Бориса, Голицын велел повязать себя веревками на случай неудачи. Князь сохранял доверие Годуновых, пока не возглавил расправу над семьей Бориса. Ему удалось скрыть свое участие в самом крупном заговоре против Шуйского. Может быть, и с поляками он вел двойную игру?

Василий Голицын получил широкие полномочия. Почти всех членов посольства, заметил Жолкевский, «выбрал Голицын по своему желанию». Его помощником стал окольничий князь Мезецкий, слывший королевским приспешником.

С согласия гетмана в состав посольства были включены митрополит Ростовский Филарет Романов и ряд духовных особ. Поляки подумывали о том, чтобы отослать к королю также Михаила Романова, но тот был слишком мал для роли посла. Филарет стал заложником в руках короля.

В состав великого посольства входили пять членов думы, 42 дворянина из 34 городов, шесть купцов, семь московских стрельцов, представители духовенства и других московских «чинов». Гетман позаботился о том, чтобы отправить в королевский лагерь самых активных членов московского избирательного Земского собора, со стороны которых можно было ждать противодействия польской интриге.

Послы должны были подписать окончательный текст договора об унии между Речью Посполитой и Россией и привезти в Москву царя Владислава. Но мирные переговоры под Смоленском сразу зашли в тупик. Сигизмунд III отказался подтвердить договор, заключенный гетманом под Москвой. Он был преисполнен решимости овладеть Смоленском и присоединить Смоленскую и Северскую земли к коронным владениям.

Великие послы соглашались отложить рассмотрение большинства параграфов до того момента, как король созовет сейм, но настаивали на том, чтобы королевич как можно скорее выехал в Москву. Однако именно этот пункт оказался камнем преткновения. Король не желал отпустить в Москву сына и намеревался сесть на московский престол по праву завоевателя.

Переговоры длились два месяца, после чего русские послы были взяты под стражу и как пленники отправлены в Польшу. Круг замкнулся. Боярская крамола получила закономерный исход. Филарет Романов и Василий Голицын – самые выдающиеся государственные деятели России – добились низложения Шуйского, но сами вскоре оказались в польском плену вместе со свергнутым царем.

Избрание Владислава не принесло умиротворения стране, а вызвало новую вспышку гражданской войны. Боярское правительство не смогло дать стране ни мира, ни популярной династии, и народ отвернулся от него окончательно. Всякий, кто побывал в Москве в те дни, мог наблюдать это своими глазами.

Гонсевский, получив пост начальника Стрелецкого приказа, попытался организовать суд над А. Голицыным и И. Воротынским, будто бы возглавившими заговор в пользу самозванца. Из-за отсутствия улик суд не удался.

Угроза мятежа черни побудила семибоярщину пригласить польские войска для охраны порядка внутри Москвы. Инициатива исходила от князя Федора Мстиславского, Ивана Романова и двух других бояр.

Патриарх Гермоген, бояре Иван Воротынский и Андрей Голицын протестовали против решения семибоярщины. 17–19 сентября в городе произошли волнения. Руководители думы усмотрели в происшедшем «козни Шуйских». Если верить Жолкевскому, Шуйским угрожала большая опасность от бояр, но гетман, спасая их жизнь, добился выдачи ему Дмитрия и Ивана Шуйских.

Жолкевский исказил события, так как определенно известно, что московские власти выдали Шуйских полякам ранее 12 сентября.

Справившись с волнениями, польское командование в ночь на 21 сентября 1610 г. приступило к размещению войск в Кремле. Польские роты вошли в крепость без барабанного боя, со свернутыми знаменами.

С боярским правительством можно было больше не считаться. Как отметил наблюдательный русский современник, после Шуйского «прияша власть государства Русскаго седьм московских бояринов, но ничто же им правльшим, точию два месяца власти насладишася».

Партия мира при королевском дворе потерпела поражение. Сигизмунд III не сомневался в том, что ему удастся поставить Россию на колени. Для начала надо было сокрушить Смоленск. 21 ноября 1610 г. королевская рать возобновила штурм русской крепости. Гром пушек под Смоленском подтвердил решимость короля продолжать завоевательную войну.

Убийство «царька»

Подвергнув гонению подлинных и мнимых сторонников Лжедмитрия II в Москве, войска боярского правительства при поддержке королевских рот предприняли наступление на Калужский лагерь. Они изгнали казаков из Серпухова и Тулы и создали угрозу для Калуги. Самозванец потерял надежду удержаться в Калуге и стал готовиться к отступлению в Воронеж, поближе к казачьим окраинам. Он велел укрепить тамошний острог и снабдить его большими запасами продовольствия.

По замыслу «вора» Воронеж должен был стать новой царской столицей. Укрепившись в Воронеже, Лжедмитрий рассчитывал подтолкнуть к вторжению на Русь татар и турок и таким путем поправить свои дела.

Одновременно «царек» послал гонцов в Астрахань на тот случай, если Воронеж окажется для него ненадежным убежищем.

Прошло четыре года с тех пор, как астраханские посадские люди вместе с казачьей вольницей признали власть «Дмитрия» и отложились от Москвы. Астрахань прислала самые крупные подкрепления в армию Болотникова. В дальнейшем казацкие отряды из Астрахани постоянно пополняли войска Лжедмитрия II. По указке своих бояр и гетмана «тушинский вор» казнил нескольких самозваных царевичей из Астрахани. Но с тех пор утекло много воды, и лагерь самозванца вновь выглядел как подлинный казацкий табор. Лжедмитрий рассчитывал найти общий язык с руководителями астраханских мятежников. Он сообщил им, что намерен вскоре выехать в Астрахань со всей своей семьей.

С тех пор как Лжедмитрия II покинули ближайшие сподвижники и ему пришлось думать о спасении собственной жизни, его образ правления приобрел черты сходства с режимом его мнимого отца. Людей хватали по малейшему подозрению, предавали жестоким пыткам и убивали.

Ежедневно по приказу «царька» казаки чинили жестокую расправу над пленными поляками. Репрессии распространились на территории, подвластные самозванцу. В роли Малюты при шкловском учителе подвизался Заруцкий. По свидетельству Жолкевского, «он усердно исполнял, если надо было кого-нибудь обезглавить, убить, утопить».

В былое время Лжедмитрий охотно жаловал земли немецким наемникам. Теперь он утратил к ним доверие. Будучи в Калуге, «царек» велел отобрать у немцев их поместья, а их самих утопить. «Царица» Марина пыталась спасти немцев, но самозванец приказал передать ей: «Поганые немцы сегодня же умрут, не будь я Дмитрий, а если она будет слишком досаждать мне из-за них, я прикажу и ее тоже бросить в воду вместе с немцами». Марине пришлось проглотить обиду. В конце концов вмешательство Мнишек дало результат. Пятьдесят два немца, приговоренные к смерти, были помилованы.

Конрад Буссов, служивший самозванцу, описал злоключения немцев в Калуге как очевидец. Он имел повод жаловаться на «тиранию Дмитрия».

Боярское окружение, уцелевшее подле «царька», становилось все более ненадежным. Самозванца покинули его «бояре» князья Михаил Туренин, Федор Долгорукий, Андрей Сицкий, а также Андрей Нагой и несколько «воровских» окольничих. Некоторые из придворных были казнены по подозрению в измене. Среди других лишился головы романовская родня – боярин Иван Годунов.

Калужскую думу возглавляли Дмитрий Трубецкой и Григорий Шаховской. Гетманом «царька» числился пан Валевский. Но подлинным вершителем дел в Калуге был атаман Заруцкий. В отличие от своего государя он не предавался унынию, а развернул энергичную войну с бывшими союзниками. Ян Сапега расположил свои войска на зимние квартиры поблизости от Калуги. Король и семибоярщина отводили Сапеге роль ударной силы в борьбе с казацким лагерем.

Заруцкий упредил врага. В конце ноября его войска напали на сапежинцев, а в начале декабря 1610 г. нанесли им поражение.

Вступив в борьбу с королевскими отрядами, Заруцкий вел ее решительно и беспощадно. Он ежедневно рассылал разъезды по всем направлениям от Калуги. Интервенты давно чувствовали себя хозяевами Подмосковья. Им пришлось поплатиться за свою самоуверенность и беспечность. Казаки захватывали королевских дворян и солдат на их зимних квартирах, везли их в Калугу и там убивали. Та же участь постигла купцов, приехавших из Литвы и схваченных на большой дороге.

Король Сигизмунд III всегда избегал связывать себя с самозванцем какими бы то ни было соглашениями. После бегства обманщика из Тушина в Калугу один из его любимцев, пан Яниковский, дал знать королю, что он и его друзья готовы отрубить «вору» голову и удержать Калугу до подхода коронных войск. В то время Сигизмунд отклонил его предложение. Самозванец еще нужен был ему как противовес Шуйскому.

Гетман Ружинский затеял собственную интригу против «царька». Через одного поляка он написал капитану Вандтману-Скотницкому, чтобы тот вместе с поляками, находившимися в Калуге, захватил «Дмитрия» и привез в Тушино. Гонец передал записку «вору», а тот велел утопить капитана без суда и следствия. Скотницкий был одним из лучших воевод самозванца.

После избрания Владислава на русский трон «вор» стал помехой для осуществления королевских планов. В конце ноября 1610 г. Сигизмунд особым универсалом повелел жителям Калуги схватить обманщика и прислать его под Смоленск.

Королевский универсал не достиг цели. Калужский лагерь все больше втягивался в войну с интервентами. У самозванца было немало тайных врагов, но никто из них не решился возглавить переворот. «Вор» не щадил сподвижников и уничтожал по малейшему подозрению. Бродяга всегда был крайне осторожен. Теперь же, страшась измены, он удвоил предосторожности.

Для исполнения универсала нужно было найти людей, которые располагали средствами для переворота в Калуге.

Когда Лжедмитрий II появился в Подмосковье, на его сторону перешел служилый касимовский царь Ураз-Мухамед. Он явился в Тушино с блестящей свитой и немалым числом людей. После распада Тушинского лагеря он поступил на королевскую службу и штурмовал Смоленск. Хан помог Жолкевскому громить Дмитрия Шуйского, «все время действовал стойко и верно».

Сын и жена хана оставались в Калуге. Толковали, что касимовский царь, заскучав, решил навестить родню.

Ураз-Мухамед мог открыто явиться в Калугу и встретил бы там отменный прием. Но он прокрался в Калужский лагерь исподтишка, сохранив в тайне свое имя.

Служилый царь испросил разрешение на поездку у Сигизмунда III. Сомнительно, чтобы король дал согласие, желая развеять скуку слуги. Причины были иные.

Касимовские татары служили при «воре» телохранителями, и касимовский царь с их помощью легко мог захватить «царька» и доставить его под Смоленск во исполнение королевского универсала.

Ураз-Мухамеду не повезло. Его опознали и взяли под стражу. По некоторым сведениям, донос «Дмитрию» подал сын татарского царя. После недолгого розыска хана казнили, а его семью взяли под стражу.

Пятьдесят татар из охраны «царька» были арестованы. Их предводитель князь Петр Урусов, выходец из Ногайской орды, пытался предотвратить казнь касимовского хана и просил за него Лжедмитрия II, но «тот велел его бить кнутом и посадить в тюрьму». Урусову «обидна была тюрьма, и еще обиднее побои». В начале декабря Урусова освободили из-под стражи по ходатайству Марины. Посланный в дозор, Урусов разбил польскую роту Чаплинского и привел в Калугу много пленных.

Князь Петр не простил «вору» обиды. Возник заговор. Не будучи родней касимовского царя, Урусов не имел повода для кровной мести. Но у него были свои счеты с поляками. Любопытное замечание по этому поводу обронил в своих записках Жолкевский. «Некоторые думали, – писал он, – что на сие (убийство. – Р.С.) навел Урусова гетман, подозревали же его в сем, вероятно, потому, что гетман, после бегства самозванца из-под Москвы, обращался с Урусовым обходительно и ласково».

Причастность гетмана Жолкевского и короля к убийству Лжедмитрия II вполне вероятна.

Погожим зимним утром 11 декабря 1610 г. Лжедмитрий, по обыкновению, поехал на санях на прогулку за город. С ним были тушинский боярин Иван Плещеев, дети боярские, шут Петр Кошелев, татары из его личной охраны, а также слуги. Следом двигался обоз с припасами и вином.

Шкловский бродяга забавлялся охотой на зайцев, которых выпускали подле его саней. Как всегда, он много пил. Когда вся компания отъехала на приличное расстояние от Калуги, заговорщики осуществили свой план. Часть охраны оттеснила дворян, которые могли прийти на помощь «царьку», после чего Петр Урусов с прочими телохранителями остановил царские сани, сбросил возницу и разрядил в «вора» свое ружье, а затем для пущей верности отсек убитому голову и руку. Мстя Лжедмитрию II, татары изрубили труп саблями. Некоторые из детей боярских были убиты, прочие бежали в Калугу.

Поднялась тревога. По всему городу зазвонили колокола. Посадские люди всем миром бросились в поле и за речкой Ячейкой, на пригорке, у дорожного креста обнаружили нагое тело, «голова отсечена прочь». Труп перевезли в Кремль. Казаки принялись избивать «лучших» татарских мурз, мстя за смерть «государя».

В Калуге Лжедмитрий занимал с женой лучший дом, именовавшийся царским дворцом. Марина Мнишек была на сносях. Когда роковая весть достигла дворца, простоволосая и беременная «царица» выскочила на улицу и в неистовстве стала рвать на себе волосы. Площадь огласили ее вопли и рыдания. Обнажив грудь, Мнишек требовала, чтобы ее убили вместе с любимым супругом. Поляки, находившиеся при «государыне», дрожали за свою жизнь. Григорий Шаховской заступился за них. Но и сам он вскоре утратил влияние на «мир».

Земское ополчение

Немногие оставшиеся в Калуге бояре намеревались, не медля ни минуты, ехать в Москву с повинной. Атаман Заруцкий пытался бежать из острога, чтобы укрыться в степях. Но калужане не выпустили его из города.

Гетман Сапега, вернувшийся в королевский стан, предпринял попытку овладеть Калугой. Он подступил к городу и завязал переговоры с «царицей» и боярами. Калужане воспротивились переговорам. Опасаясь измены, они заключили под стражу Марину Мнишек и усилили надзор за боярами.

Оказавшись под домашним арестом, Мнишек не оставляла надежды на помощь единоверцев. В литовский лагерь пробрался странник. В его корзине припрятана была восковая свеча. Свечу осторожно разломали, и оттуда выпала свернутая в трубку записка от Марины Мнишек. «Освободите, освободите, ради Бога! – писала Мнишек. – Мне осталось жить всего две недели. Спасите меня, спасите! Бог будет вам вечной наградой!»

Сапега не посмел штурмовать Калугу и отступил прочь. Опасность миновала, и низы успокоились. Никто не знал, что делать дальше. Самозванец никому не нужен был мертвым. Труп лежал в холодной церкви более месяца, и толпы окрестных жителей и приезжих ходили поглядеть на голову, отделенную от тела. После смерти Лжедмитрия II в его вещах нашли Талмуд, письма и бумаги, писанные по-еврейски. Тотчас стали толковать насчет еврейского происхождения убитого «царька».

Калужские тушинцы настойчиво искали соглашения с московскими. Боярское правительство направило в Калугу князя Юрия Трубецкого, чтобы привести тамошних жителей к присяге. Восставший «мир» не послушал Трубецкого. Калужане выбрали из своей среды земских представителей «из дворян и из атаманов и из казаков и изо всяких людей». Выборные люди выехали в Москву, чтобы ознакомиться с общим положением дел в государстве. Депутация вернулась с неутешительными новостями. Казаки и горожане видели иноземные наемные войска, распоряжавшиеся в Кремле, и негодующий народ, готовый восстать против притеснителей.

Возвращение выборных из Москвы покончило с колебаниями калужан. Невзирая на убеждения бояр, «мир» приговорил не признавать власть Владислава до тех пор, пока тот не прибудет в Москву и все польские войска не будут выведены из России. Посланец семибоярщины боярин Юрий Трубецкой едва спасся бегством. Восставшая Калуга бросила вызов боярской Москве.

Тем временем Марина, со страхом ждавшая родов, благополучно разрешилась от бремени. В недобрый час явился на свет «воренок». Вдова Отрепьева жила с самозванцем невенчанной, так что сына ее многие считали «зазорным» младенцем.

Марину честили на всех перекрестках. Как писали летописцы, она «воровала со многими». Поэтому современники лишь разводили руками, когда их спрашивали о подлинном отце ребенка.

Даже после смерти мужа Мнишек не рассталась с помыслами об основании новой московской династии. «Царица» давно позабыла о преданности папскому престолу и превратилась в ревнительницу православия. После рождения ребенка она объявила казакам и всему населению Калуги, что отдает им своего сына, чтобы те крестили его в православную веру и воспитали по-своему. Обращение достигло цели.

Разрыв с Москвой и рождение «царевича» напомнили «миру» о непогребенном самозванце. Калужане торжественно похоронили «Дмитрия» в церкви. Затем они «честно» крестили наследника и нарекли его «царевичем Иваном». Движение, казалось бы, обрело свое знамя. Так думали многие из тех, кто присутствовал на похоронах и крестинах. Но их надежды оправдались лишь отчасти.

В стране зародилось освободительное движение. Его вождей объединяла мысль о том, что сначала надо изгнать из страны иноземных завоевателей, а затем всей землей приступить к выборам царя. Это объясняет, почему земские люди не стали добиваться выдачи и казни «калужского воренка».

В королевский лагерь дошла весть, будто в Калугу приезжал Ляпунов с несколькими сотнями людей и взял к себе «царевича». Скорее всего это известие было недостоверным.

Марина с сыном покинула Калугу, чтобы укрыться в Коломне, подальше от литовской границы. Очевидно, она опасалась, что королевские войска, постоянно перемещавшиеся по Смоленской дороге, могут внезапным ударом занять Калугу и пленить «царевича». Подходы к Коломне прикрывали крепости Тула, Серпухов и Калуга. Через Коломну шла дорога, связывавшая Рязанский край с Москвой. В Коломне распоряжался «воровской» боярин Иван Плещееве казаками, в Рязани – Прокофий Ляпунов с дворянами. Ляпунов искал союза с казаками и прислал Плещееву пушки.

В Коломне «московская царица» стала дожидаться решения своей участи.

С гибелью самозванца единственным царем в стране остался Владислав. Но москвичи не видели его в глаза. Опустошив казну, семибоярщина стала раздавать польским ротам «в кормление» города и волости. Умножились грабежи и поборы. В столице шла необъявленная война. Вмешательство иноземных войск придало социальному конфликту новое направление. Возмущение действиями «лихих бояр» все больше заслонялось чувством оскорбленного национального достоинства.

Вождь рязанских дворян Ляпунов возглавил войну с боярским правительством. Его воззвания нашли поддержку среди московских дворян и в городах. Патриарх Гермоген не желал рвать с семибоярщиной, так как считал, что главная опасность грозит государству со стороны «воровского» казачьего лагеря в Калуге. Он не очень доверял Ляпунову, а свои надежды возлагал на Нижний Новгород, за все время Смуты ни разу не запятнавший себя «воровством». Его сочувствие нарождавшемуся освободительному движению ободрило патриотов.

Королевская армия была скована под Смоленском, и Сигизмунд III направил к Москве запорожцев, чтобы покончить с земскими отрядами. Однако атаман Заруцкий с тушинцами отогнал их от Тулы, а Пожарский с дворянами освободил Зарайск от войск семибоярщины. Союз между дворянскими отрядами из Рязани и казаками из Калуги положил начало формированию Первого земского ополчения.

Помимо Рязани и Калуги, против боярского правительства выступили Нижний Новгород, Ярославль, Владимир, северские города.

Земское ополчение предприняло наступление на Москву, чтобы изгнать польские войска из столицы. Но еще до подхода ополчения. 19 марта 1611 г. в городе вспыхнуло восстание. Польские роты учинили кровавую резню на улицах столицы, но принуждены были отступить перед восставшим народом. Не в силах справиться с москвичами, поляки, по совету боярина Михаила Салтыкова, подожгли город. В течение трех дней Москва выгорела дотла.

Восстание в столице было преждевременным. Передовые силы Земского ополчения уже прибыли в окрестности столицы. Им пришлось вступить в бой до подхода главных сил, и они были разбиты поляками.

Ляпунов подтвердил репутацию выдающегося военачальника. Под его руководством земская рать заняла Белый и Земляной города и Замоскворечье – девять десятых территории столицы. Но в руках поляков и семибоярщины оставались Кремль и Китай-город. Овладеть неприступной крепостью можно было только с помощью тяжелой осадной артиллерии, которой у земских людей не было.

В осадном лагере под Москвой было образовано Земское правительство – «Совет всей земли». Его возглавили думный дворянин Прокофий Ляпунов, бояре князь Дмитрий Трубецкой и Иван Заруцкий. Впервые в истории Земский собор не включал ни официальную Боярскую думу, ни высшее духовенство. Решающий голос на соборе принадлежал провинциальному дворянству и казакам. Однако эти силы были слишком разнородны, чтобы сохранить единство.

На первом этапе самыми выдающимися вождями земского освободительного движения были Михаил Скопин и Ляпунов. Шуйские погубили Скопина с помощью яда, поляки разделались с Ляпуновым обманом. Очевидцы из числа польских офицеров в своих мемуарах с полной откровенностью описали, как Александр Гонсевский приказал изготовить фальшивую грамоту с подписью Ляпунова. Подпись была подделана с большим искусством. Грамота содержала призыв истреблять «воров»-казаков. Она была доставлена в осадный лагерь и вызвала бурю. Казаки собрали круг и убили Ляпунова без суда и следствия.

Тем временем внешнеполитическое положение России резко ухудшилось. 3 июня 1611 г. армия Сигизмунда III после 20-месячной осады овладела Смоленском.

Избрание на царский трон Владислава дало повод шведскому королю для вторжения в Россию. Вожди Земского ополчения пытались остановить войну и заключить союз со Швецией, направленный против Речи Посполитой. Они повторили ошибку Василия Шуйского. В июле 1611 г. шведы захватили Новгород Великий. Бояре и митрополит вступили в переговоры со шведским командующим Делагарди о призвании шведского принца на «Новгородское государство». Новгород Великий отложился от России и разместил в своих крепостях шведские гарнизоны.