Текст книги "Диверсант Петра Великого"
Автор книги: Руслан Агишев
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
В принципе, швейцарец предлагал реальный план медленного, но эффективного выдавливания крымчаков, а с ними и османов с южных земель. Нужно постепенно углубляться на территорию противника, строя опорные пункты или базы для действия. Правда, у этого плана было два очень веских недостатка – огромная стоимость и очень долгий срок реализации.
– Також ждать долгонько придется, – заявил об этом кто-то из присутствующих. – Так не нам, а сыновцам нашим…
Лефорт в ответ попытался что-то сказать, но его ломаный голос тут же потонул в гуле выкриков и пьяных воплей, поносящих Голицына, крымчаков и даже царевну Софью.
– Неумехи! В питие гожи, а в воинской науке неумехи! Экзерции частые потребны! – громче всех кричал Петр, размахивая глиняной кружкой. – Что за воины такие? Пузо с ремня свисает, фузея не чищена. Ему не воинской наукой заниматься, а ремеслом каким. Сидят в Стрелецкой слободке, сапоги тачают, горшки делают да кузнечным промыслом промышляют. Не потребно сие для царства Российского!
Я уже другими глазами смотрел на юного царя, начавшего задвигать идеи космического характера. «А Петя-то, оказывается, душой болеет. Другой бы в его возрасте и статусе сиськи женские мял на сеновале да водку пьянствовал. Орел просто, пусть и пьяненький немного».
– Инфантерия должна как у свейского короля Карлуса быти! Крепкий орднунг должон быти! – продолжал вещать Петр собравшимся. – Артиллерия! Пушки зело крепкие! Також и с крымчаками говорить можно. Мы, брате, как Софку к тряпкам да горшкам отправим, сразу же наладим и инфантерию, и артиллерию по свейскому порядку.
В тот момент, пока все восторженно внимали этим откровениям, я дернул за рукав Лефорта, закрывая его от остальных широким куском портьеры.
– С государем знакомь, как обещал. – Я быстро зашептал на ухо недовольному швейцарцу: – Есть у меня что ему сказать… Не пожалеешь!
В глазах Лефорта читалось сомнение и еще, похоже, желание взять меня за шкирку и выкинуть из дома.
– Такого, что я скажу, государь еще ни от кого и слышать не слышал.
Бросив на меня последний взгляд, он кивнул и двинулся к царю. Непонятно было, что творилось в его голове: то ли он поверил в меня, то ли решил от меня избавиться.
Он постоял рядом с царем несколько мгновений, и тот подозвал меня рукой. Шумно выдохнув, я подскочил к ним.
– Франц сказывал, что дюже разумный ты малый. Математике обучен. Считать зело быстро умеешь?
Я поклонился, пробормотав что-то невнятное.
– Сочти-ка мне, сколь станет, коли пять дюжин вместе соединить? – вдруг, прищурив глаза, задал он мне каверзный, как, по всей видимости, он считал, вопрос. – Чай до завтрева дашь ответ…
Я почти сразу же ответил. Чего ждать?! Задачка для простаков. Но для юного Петра, видит бог, это был смачный щелчок по носу! Он аж в лице переменился от такой скорости. «Получил, будущий друг Петр?! Распишись! А теперь надо ковать железо, пока оно не остыло… Блин, чем я там его хотел удивить-то? Черт! Совсем из башки вылетело!» От этой мысли меня тут же прошиб холодный пот. Ждал-ждал судьбоносной встречи и все забыл, когда настало время действовать.
– Шустро-шустро, – восхищенно пробормотал Петр, смотря на меня с удивлением. – Никто так зело быстро счесть не мог, а ты смог. Мне такие люди потребны. А коли и в другом ты так же разумеешь, то в почете у меня будешь. – Повернувшись вполоборота к остальным, юный царь начал, похоже, развивать свою мысль: – Вскоре гнать стану скудных умишком и дурных нравов с мест… И в приказах, и в армии потребны розмыслы, что не о брюхе и мошне своей пекутся, а о благе отечества…
Я же, пока Петр таким неожиданным спичем дал мне время подумать, разродился лишь одной мыслью. «Черт! Черт! Только про штыки вспомнил! Со штыками вроде сейчас большая проблема. Как они там называются? Байонеты, кажется… Их же сейчас в дуло фузеи вбивают, когда колоть надо. Вроде штык с втулкой еще не придумали? Или придумали? Вот же башка стоеросовая! Думай-думай! У стрельцов я вроде ничего подобного не видел… Может, у потешных Петра есть такая новинка? Стоп! Когда мы царя встречали у ворот, то с ним была пара его преображенцев с фузеями. Только что за штыки у них были?»
В конце концов, когда тянуть больше уже было нельзя, я решился.
– Мой государь.
Петр обернулся в мою сторону.
– Есть у меня несколько интересных придумок для инфантерии, чтобы супротивника легче и лучше бить. Дозволь рассказать.
Тот заинтересовано кивнул.
– Прикажи, государь, фузею принести со всеми припасами.
Где-то через минуту в зале появился высокий гренадер в приталенном камзоле с до блеска начищенными бронзовыми пуговицами и здоровенным ружьем, у которого был короткий приклад и довольно длинный ствол. Фузею гренадер положил на стол. Рядом легли емкость с порохом, свинцовые шарики-пули. Последним на столе оказался и долгожданный штык, в который я буквально вцепился глазами. К моему несказанному облегчению, он оказался «старой моделью», то есть вбиваемым на манер втулки в ствол оружия. Из фузеи при этом невозможно было вести стрельбу.
– Придумка моя, государь, такая. – Я взял штык и начал привязывать его веревкой к стволу фузеи. – Штык надо к трубке приделать, чтобы надевать ее прямо на ствол. Солдат при этом сможет стрелять, а при случае и колоть врага.
Замолчав, я приложил фузею к плечу и сделал вид, что стреляю. Потом показал, как сразу же можно ей и заколоть кого-нибудь.
Я, конечно, после этого не ожидал оглушительных аплодисментов или криков «браво». Однако и на гробовую тишину, установившуюся в зале, признаться, я также не рассчитывал. Честное слово, даже струхнул немного.
– Дай-ка. – Лефорт взял со стола фузею и уверенным движением несколько раз ткнул в воображаемого врага, а потом также выстрелил. – Ладная придумать, Лексашка.
Фузею у него тут же отобрал Петр, начавший проделывать с ней те же самые манипуляции. И, судя по его довольному лицу, увиденное понравилось.
– Разумно. А вы что встали столбами? – крикнул он остальным. – Глядите! А ты молодец! Еще знаешь что?
И в этот момент, похоже на почве стресса, меня «прорвало». Я вспомнил знаменитого британца Шрэпнела, придумавшего и воплотившего в железе знаменитый снаряд со шрапнелью. Я видел в Лондонском музее макет этого снаряда, названного убийцей кавалеристов и пехотинцев.
– Знаю, государь. Знаю, как по инфантерии и кавалерии железным и свинцовым дробом на тысячу шагов стрелять, – произнес я.
Царь при этих словах, с недоверием, замер. «А тебя все-таки проняло… Неудивительно. Поди, о таком и мечтать не смел. Сейчас-то картечью на триста – четыреста шагов бьют, а я предлагаю на тысячу. Разница громадная! Понимает, что преимущество в дальности артиллерии почти сто процентов гарантирует победу над противником… Сейчас, по ходу, обниматься полезет. По крайней мере, по фильмам он именно так выражал свой восторг».
Однако пророк из меня оказался совсем хреновым. За окнами вдруг раздался громкий шум. Заржали лошади. Кто-то стал ломиться в ворота, с силой барабаня по доскам. Вдобавок оглушительно грохнул пистолетный выстрел.
– Государь! Государь! – в разлетевшееся стеклянными осколками окно вдруг влезла усатая рожа гренадера и заорала: – В Москве смута! Стрельцы в полки собираются, а их атаманы перед дворцом на царство Софью кличут. На Кукуй зовут идти иноземцев бить! Спасаться надо!
Боже, какой ор поднялся! Мне, как человеку не слишком военному, теперь прекрасно стало видно, что такое паника и в чем ее опасность. Кто-то из зала ломанулся уже при первых воплях гренадера, сшибая стулья, слуг с подносами. Начали кричать и петровские сопровождающие, призывавшие то ли спасаться бегством, то ли собирать войска, то ли прятаться куда-то. Не смог устоять и сам Петр, видимо до жути испугавшийся. Уже потом, когда я прочно войду в его ближний круг, он поделится причинами такой своей паники. Мол, в детстве уже был стрелецкий мятеж, когда на его глазах разорвали на части его дядю и двух других бояр. Стрельцы тыкали саблями в сторону его самого и его матери, называя царьком и несмышленышем.
– Лексей, готовь коней! – Швейцарец оказался почти единственным, кто сохранил присутствие духа. – Государь! Соберитесь! Здесь есть хорошее для обороны место. Это Троице-Сергиева кирхе…
Дальнейшие события в моей памяти слились в какую-то безумную череду быстро меняющихся сюжетов. Вот мы, группа всадников из двадцати – тридцати человек, в полной темноте куда-то скачем. Ветер бьет в лицо, ветки хлещут по телу, летят грязь и песок. Потом звучали какие-то громкие крики, слышалась стрельба, виднелось искаженное страхом лицо юного царя. А над всем этим гремел спокойный и умиротворенный голос старого инока, встречающего нас у ворот обители с тлеющей лучиной в руке.
И вот я уже лежу в келье на голых досках Троице-Сергиевой лавры и никак не могу заснуть. И дело было совсем не в жесткой соломе, колющей тело, или бодрящей прохладе в комнатушке какого-то монаха, а в обуревавших меня мыслях. Мыслей было множество – сложных, простых, больших, маленьких, о вечном, о суетном. Они, как маленькие пчелки, роились в моей голове… Я думал об испуганном Петре, думал о своем будущем. Пытался представить, что будет, когда я все-таки смогу найти ту самую картину. Куда она меня забросит в очередной раз? В прошлое или будущее? В какое прошлое или какое будущее? А может, я окажусь вообще в другом мире, которому нет названия? Кто знает, почему эти картины стали порталами в другие миры?
– Кто знает… – шептал я, ворочаясь с бока на бок. – Знал бы кто, голову оторвал бы.
Глава 5. Час икс
Замученный дергаными событиями вчерашнего дня, я дрых буквально без задних ног, чему не смогли помешать ни едва прикрытые соломой доски монастырской лежанки, ни богатырский храп лежавшего рядом соседа, ни громкая мышиная возня в одном из углов кельи. Тем более внезапным оказалось мое пробуждение, начавшееся с каркающего вопля и последовавшего за ним нетерпеливого потряхивания.
– Лексей! Ахтунг! Вставайт! – Я уже почти узнал этот до боли знакомый голос, как меня снова тряхнули, и с такой силой, что чуть не сбросили с лежанки. – Штейт ауф! Бистро!
Открыв глаза, я обнаружил наклонившегося надо мной Лефорта, снова тянувшего свои руки к моему многострадальному плечу. И, судя по его осунувшемуся лицу с характерными мешками и кругами под глазами, ему-то как раз выспаться не удалось от слова совсем.
– Подниматся. Пришел человек с вестью о врагах государя. Стрельцы идут, – не сказав больше ничего, он развернулся и вышел из кельи.
Я же, с округлившимися глазами, едва не взлетел в воздух. Такие новости с утра бодрили похлеще самого крепкого кофе или чая.
– Вот же, блин! Думал, все само рассосется!
Из кельи я уже несся в сторону монастырской трапезной, где, судя по звуку, располагалось местное командование в виде самого Петра и его приближенных. Как же так? Стрельцы же вроде сами должны успокоиться…
Трапезная располагалась на первом этаже приземистого здания монастыря, кельи же – крохотные каменные комнатушки, больше напоминавшие тюремные камеры, – были почти у самой крыши. Вниз вела одна ужасно скрипучая лестница, добежав до которой я остановился.
– …Також идуть, государь. Оружны все, злые как черти. С фузеями и пушками, – донесся до меня чей-то гундосый голос. – Не-ет, государь, бояр не видывал. Головы стрелецкие были, а бояр не видывал… Идуть, государь, и в кажной деревушке и селе брагу требуют и закуски всякой разной. Горланят, что на царство Софку ставить будут.
Я медленно начал спускаться, вслушиваясь в каждое слово, по-видимому, перебежчика.
– …Конных мало, государь. Повозки також идуть с ними, – продолжал гундосить первый голос. – Не ведаю, государь. Не разумею грамоте… Говаривали, все стрельцы поднялись и к лавре поспешают…
После этих слов я так и осел на ступеньки. Не надо было иметь пяти пядей во лбу, чтобы понимать – ситуация со стрелецким бунтом начала развиваться по самому паршивому сценарию. «Проклятье! Дело-то, оказывается, швах. Если верить этому гундосому, то большая часть стрельцов из московского гарнизона двинулась к нам в гости. И за пазухой у них отнюдь не цветы и шампанское, а пушки и фузеи. Судя по тому, что их качественно подогревают в каждом селении, то и Петра, и нас заодно никто не собирается оставлять в живых… Интересно, наши гонца уже отправили в Пресбург к потешным? Лефорт вчера хвалился, что в этой маленькой петровской армии почти две тысячи штыков с артиллерией в качестве усиления… А стрельцов тогда сколько? С неделю назад слушал, что в Стрелецкой слободке их с зимы проживало под пятьдесят тысяч, а с семьями и за все сто перевалит. Конечно, к нам двинулись самые отмороженные и бесшабашные. Вопрос только, сколько их?»
Отвлекшись от нерадостных мыслей, я вновь вслушался в разговор в трапезной, который, что греха таить, еще больше напугал меня. Судя по возгласам, никто из сидевших вообще не имел никакого представления о происходящем за стенами лавры. Над здоровенным столом звучали лишь одни предположения, самым здравым из которых было лишь собрать все свои пожитки и бежать на юг или север. Кто-то даже предположил искать спасения у давних недругов Российского государства – в польских и шведских королевствах. Там, мол, можно будет обратиться за помощью к папе римскому… Странно, но сражаться призывал лишь один Лефорт. Швейцарец воинственно топорщил усы, то и дело призывая раздать оружие монахам и крестьянам окрестных селений. От звучавшего меня посетила очень даже нерадостная мысль: «А на ту ли лошадку я поставил?»
Словом, в трапезную я спустился довольно сильно заряженный. Мне жутко захотелось наорать на этих горе-полководцев, которые за болтовней и ором ничего другого не видели.
– Петр Алексеевич?! Государь! – крикнул я во весь голос, стараясь перекричать стоявший над столом гомон. Меня совсем не смущало, что я кричу на самого настоящего царя и его приближенных. – Нельзя же просто так сидеть! Надо что-то делать! – по мере того, как шум стихал, на моей краснеющей физиономии скрещивалось все больше и больше взглядов. – Времени же почти нет.
В этих, направленных на меня, взглядах можно было прочитать немало. Я бы даже сказал, очень многое и характеризующее меня отнюдь не как усердного и скромного слугу. Один заросший бородищей ближник Петра, вроде родственник его какой-то по матери, вообще зыркнул на меня так, словно я мотыга или метла говорящая. «Черт, что я струхнул, как баба?! На кону ведь и моя жизнь. Если стрельцы доберутся до Петра, то и мне не поздоровится».
– Петр Алексеевич, разумею я, что разведать нужно все обстоятельно, – быстро-быстро начал говорить я, не давая им всем опомниться и заткнуть мне рот. – Конягу хворого какого возьму и до стрельцов пойду. Посмотрю, сколь там кого. Я же считать могу и грамоту разумею. После полудня и обернусь… Обернусь, государь, не сумлевайся. И стрельцы, паскудники, меня не тронут. Я же вона какой лопоухий да конопатый. Еще дерюгу на себя натяну и грязью обмажусь. Кто тогда на меня взглянет? А конягу спрячу в леске каком-нибудь…
«Ну, Петр, друг ситный, давай соображай! Нам же позарез нужна разведка! Пока твои дуболомы догадаются, стрельцы уже будут здесь и прищучат нас за мягкое вымя». Первым, до кого дошел весь смысл моего предположения, оказался Лефорт. Он тут же наклонился к Петру и что-то глухо зашептал ему на ухо.
И уже через некоторое время мне, действительно, выделили какого-то коника – смирную лошадку, на которой монахи сено возили с покосов. Провожал меня сам Лефорт, раздобывший у какого-то инока нечто драное, в многочисленных зап латах и вонючее к тому же.
– Ты, Лексей, есть настоящий зольдат. Храбрый, стойкий. – Он накинул мне на плечи дерюгу. – Я доволен, что не ошибится в тебе. Держи… и пусть он тебе не пригодиться, – в мою ладонь лег небольшой ладный ножичек с рукояткой из бересты. – Возвращатся.
Кивнув в ответ, я вывел лошадку за пределы мощных стен монастыря и вновь замер в раздумьях. «…А точно ли это мое время? Что-то совсем не похоже, что стрельцы решили лишь немного пошутить. Если же на этот раз мятеж окажется успешным, то Петр до конца своих дней станет носить монашеский клобук». Словно в тумане, я взобрался на конягу и хлопнул ее по крупу, что, впрочем, на меланхоличного четвероного не возымело почти никакого действия. «Черт! Тогда какого черта я собрался лезть в самую пасть тигра? Может, лучше к царевне Софье отправиться? Чувствуется, баба она с амбициями. Власть она не просто любит, а обожает. Неужели я не смогу устроиться при ней?»
Эту мысленную жвачку я жевал недолго, ровно до первого поворота дороги. Мне вдруг показались эти метания такими жалкими и глупыми, что я от души пнул свою конягу голыми пятками. Не ожидавшее от меня такой подлости, четвероногое жалобно заржало и припустило галопом. «Баран! Кто меня там ждет? Я для нее вообще никто! Ноль без палочки! Или с палочкой для утех… Блин! Дерьмо какое-то в башку лезет. Надо делать то, что решил, и будь, что будет». Прошептав это напутствие несколько раз, я более или менее успокоился и решил вернуться к первоначальному плану, который, правда, для местного уха выглядел довольно неправдоподобным.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
