Текст книги "100 великих оригиналов и чудаков"

Автор книги: Рудольф Баландин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Эпиктет

Эпиктет (ок. 50–125 гг.) по отношению к жизненным благам был подобен Диогену. Неудивительно: он родился рабом. Из Малой Азии его привезли в Рим. Его купил телохранитель Нерона. Говорят, Эпиктет, когда хозяин бил его палкой по ноге, сказал:

– Ты вот-вот её сломаешь.

Так и случилось. Философ (оставшийся хромым на всю жизнь), не теряя самообладания, заметил:

– Я ведь тебя предупредил.

Эпиктет, получивший свободу после казни его хозяина как пособника Нерона, ничего не писал. Мысли его изложил современник Марка Антония Флавий Арриан.

Высказывание Эпиктета «людей мучают не вещи, а представления о них» заставляет вспомнить труд Артура Шопенгауэра «Мир как воля и представление». Кто не знает слова Шекспира: «Мир – театр, а люди в нём актёры». Но задолго до этого Эпиктет сказал: «Подумай о том, что ты являешься актёром в драме и должен играть роль, предназначенную тебе поэтом, будь она велика или мала… Твоё дело – хорошо исполнить возложенную на тебя роль; выбор же роли – дело другого».

Свободу, а вовсе не богатство или власть он считал высшей ценностью. Человека считал главным вершителем собственной судьбы: «Состояние и свойство невежды есть никогда от себя самого не ожидать себе ни пользы, ни вреда, но всегда от внешних вещей. Состояние и свойство Философа есть всякой пользы и всякого вреда ожидать только от самого себя».

Каждому следует иметь в виду простую, но тем более верную его мысль: «Если бы тебя усыновил царь, твоё высокомерие не знало бы пределов. Почему же ты не гордишься сознанием, что ты – сын божий?»

Одно из любимых высказываний Эпиктета, учившего словом и своим примером: «Терпи и воздерживайся».

Иван Балакирев

Иван Балакирев, шут Петра I, был сыном бедного дворянина. В отличие от многих представителей его профессии, он не рядился в потешные наряды и даже не притворялся дураком. Сначала он по протекции камергера Монса стал камер-лакеем императрицы Екатерины I. Выведывал придворные сплетни и новости, сообщал ей. Царю он нравился за остроумие. По той же причине случалось Балакиреву опасаться за свою неприкосновенность.

Как-то решил царь узнать у шута, что говорят в народе о строительстве новой столицы – Санкт-Петербурга. И услышал:

– Царь-государь, народ говорит: с одной стороны море, с другой – горе, с третьей мох, с четвёртой – ох!

Говорят, разгневанный Пётр, схватив свою трость, стал охаживать шута, приговаривая: «Вот тебе море, вот тебе горе, вот тебе мох, а вот ещё и ох!»

Было так или не было, а в народе действительно так говорили. А то и добавляли, что воздвигают город на крестьянских костях.

В другой раз, вроде бы, Пётр поинтересовался:

– А правду ли говорят при дворе, что ты дурак?

– Слухам не верь, Пётр Алексеевич. Всякое говорят. Они и тебя называют умным, но кто же этому поверит.

Рассердился царь. Бить наглеца не стал, а приказал:

– Вон с глаз моих и с земли русской!

Пришлось Балакиреву спешно покинуть столицу. Пересёк он шведскую границу. За малую плату пограничная стража позволила ему насыпать мешок местной земли и удостоверила, что она – шведская. На этом мешке и вернулся Балакирев в Санкт-Петербург.

Стал он разъезжать таким образом по городу, пока его не встретил Пётр.

– Ну, теперь пеняй на себя, коли ослушался моего приказа, – сказал император.

– Не извольте гневаться, ваше величество! – отвечал шут. – Я на шведской земле нахожусь. – И указал на мешок.

Другая байка. Пётр I поручил Меншикову какое-то дело. А тот, не желая им заниматься, стал возражать. Решение отложили на следующий день. И когда Меншиков снова начал спорить с царём, появился Балакирев. В одной руке он держал курицу, в другой решето с яйцами.

– Прости, царь-государь, послушай челобитную от сей важной птицы…

Он произнёс жалобу курицы на яйца, которые поучают её. А потому за оное ослушание она просит государя сделать из них добрую яичницу.

– Справедлива ли жалоба? – улыбаясь, спросил Пётр присутствующих.

Все со смехом ответили утвердительно, прекрасно поняв намёк, лишь Меншиков насупился. Ему-то и поручил царь приготовить яичницу.

Говорят, что после войны с Персией, в которой участвовал Балакирев, Меншиков при других вельможах спросил его:

– Ты, дурак, в Персии побывал, а какой у персиян язык, не знаешь.

– А вот и знаю, – ответил Балакирев.

– Ну, и какой же?

– А вот такой, как у тебя и у меня, – и шут показал ему язык.

Когда на обеде у князя Меншикова гости хвалили обилие и достоинства подаваемых вин, Балакирев отозвался:

– У Данилыча всегда найдётся много вин, чтобы невинным быть.

…Однажды Балакирев упал в ноги царю:

– Воля твоя, Алексеич, хватит мне быть шутом. Перемени мне это звание на другое.

– Да какое же? Дурака? Чай, хуже будет.

– Назови меня царём мух, да выдай такой указ.

Пётр исполнил его просьбу. И вот на застолье, где присутствовали знатные господа, Балакирев, с важным видом гулявший по зале с хлопушкой, колотя мух, подкрался к заведующему дворцовым хозяйством, отменному казнокраду, и хлопнул его по лысине.

– Ты что делаешь? – вскричал Пётр.

– Не извольте беспокоиться, ваше величество, – отвечал царь мух. – Одна из моих подданных крала твои царские запасы, вот я её и наказал.

Придворный, обиженный шуткой Балакирева, как-то сказал ему:

– Тебе люди, как скоту какому-нибудь, дивятся.

– Неправда, – ответил он. – Даже подобные тебе скоты удивляются мне как человеку.

О шуте Балакиреве немало сохранилось анекдотов. Трудно сказать, насколько они правдивы. Известно только, что в 1724 году он был арестован вместе с Монсом за «разные плутовства», бит батогами и сослан. Вернули его ко двору при императрице Анне Иоанновне, любившей шутовство.

…Фаворит императрицы Бирон ввёл новые налоги, вызвавшие ропот в народе. В правительстве стали обсуждать вопрос, не применить ли к недовольным телесные наказания. Балакирев возразил:

– Нельзя на это гневаться. Надобно же и народу иметь какое-то утешение за свои деньги.

Педрилло

Педрилло, родом из Флоренции, тоже был придворным шутом. Прибыл он в Россию в правление Анны Иоанновны как певец и скрипач в придворной опере. Но быстро переметнулся в шуты, стал карточным партнёром императрицы и часто держат вместо неё банк, оставляя выигрыш себе, а за проигрыш предоставляя возможность расплачиваться Анне Иоанновне. Она доверяла ему выписывать актёров для своей оперы и покупать драгоценности для двора.

Говорят, придя на исповедь, он между прочим упомянул, что только что поколотил свою жену. Духовник спросил, в чём же она провинилась?

– Ни в чём не провинилась, – ответил тот.

– Зачем же ты её бил?

– А я по забывчивости могу не припомнить всех своих грехов. А как начну её колотить, тут она мне всё и припомнит.

Находясь проездом в Риге, Педрилло обедал в трактире и остался недоволен плохой едой за хорошую плату. Он громко спросил толстого немца-трактирщика:

– Скажи-ка, любезный, сколько в Риге свиней, не считая тебя?

Взбешённый трактирщик стал ругаться. И Педрилло уточнил:

– Виноват, ошибся. Хотел спросить, сколько здесь свиней с тобою?

Один граф любил кичиться своими предками. Педрилло сказал ему при случае:

– Тот, кто хвастается только одними предками, подобен картофелю, у которого всё лучшее погребено в земле.

В Петербурге ожидали солнечного затмения. Педрилло пригласил к себе друзей, заверив, что главный петербургский астроном профессор Крафт, его хороший знакомый, сам покажет им редкое небесное явление.

Компания весело проводила время. Наконец Педрилло предложил отправиться в обсерваторию. Пока они собирались и ехали, затмение прошло. У входа на башню, где стояли приборы, их остановил сторож:

– Господа, уже поздно, затмение свершилось.

– Ничего, любезный, – возразил шут. – Профессор мой знакомый, он всё покажет сначала.

В «Записках о России» Христофор Манштейн упомянул об одной проделке Педрилло. У него была невзрачная худая жена. Бирон, желая над ним посмеяться, спросил:

– Говорят, ты женат на козе?

– Сущая правда. Она беременна и скоро родит. Смею надеяться, ваше высочество, не откажете по русскому обычаю навестить родильницу и подарить что-нибудь на зубок младенцу.

Через несколько дней он сообщил Бирону, что его жена-коза благополучно разрешилась от бремени. Ради потехи, Бирон с придворными навестили шута. У него в кровати лежала коза, украшенная лентами и бантами, а сам шут принимал поздравления и подарки. Говорят, на своей шутке он заработал несколько сот рублей.

Кульковский

Князь Михаил Алексеевич Голицын по прозвищу Кульковский, или Квасник, был ещё одним знаменитым шутом в те времена. Его считали слабоумным главным образом за то, что после смерти жены, находясь во Флоренции, он влюбился в итальянку и женился на ней, ради чего перешёл в католичество. Хотя это свидетельствует, пожалуй, не о слабости ума, а о силе чувств.

Императрица Анна Иоанновна заинтересовалась этим чудаком, велела представить его себе и была очарована его глупостью. В частном письме она призналась: «Он здесь всех дураков победил». Ему поручили подавать ей квас, за что и прозвали Квасником. С ним связана причуда императрицы, описанная в романе Ивана Лажечникова «Ледяной дом». Ей пришла фантазия женить его на шутихе калмычке по кличке Буженинова. Для этого построили роскошнейший ледовый дворец со скульптурами, ледяными пушками, дельфинами, цветами и ледяным слоном в натуральную величину.

На потешной свадьбе вырядили множество «разноязычников и разночинцев», а поэт Василий Тредиаковский приветствовал новобрачных одой, начинавшейся:

 
Здравствуйте, женившись, дурак и дурка,
Ещё жопа-то та и фигурка!
Теперь-то прямо время вам повеселиться,
Теперь-то всячески поезжанам должно беситься…
 

Говорят, Тредиаковский, желая сконфузить Кульковского, спросил у него:

– Какая разница между тобою и дураком?

– Дурак спрашивает, а я отвечаю, – был ответ.

Кульковский частенько наведывался к одной вдове. К ней же заглядывал и его приятель, лишившийся ноги в сражении под Очаковом, имея вместо неё деревяшку.

Когда вдова стала ждать ребёнка, Кульковский пригрозил приятелю:

– Смотри, братец, если ребёнок родится с деревяшкою, то я тебе и другую ногу перешибу.

Герцог Бирон послал Кульковского вместо себя быть крёстным сына одного камер-лакея. Кульковский исполнил задание, но когда докладывал об этом Бирону, тот, чем-то недовольный, назвал его ослом.

– Не знаю, похож ли я на осла, – сказал шут, – но в этом случае я совершенно представлял вашу особу.

Престарелый генерал фон Девиц женился на молодой хорошенькой немке из Риги. В письме Кульковскому, своему давнему знакомому, генерал написал об этом событии, добавив: «Конечно, я уже не могу надеяться иметь наследников». Кульковский ответил: «Вряд ли можете надеяться, однако должны опасаться, что они будут».

Впрочем, как в случае с прочими шутами, трудно сказать, насколько правдивы анекдоты об их проделках и остротах. Обычно эти люди чудили, дурачились или по хитрости, или по странностям ума, вызывающим подозрения на психическую болезнь.

Чарли Чаплин

Чарлз Спенсер Чаплин (1889–1977) родился в семье артистов лондонского мюзик-холла, рано стал выступать на сцене. Многое в его гении определило детство, проведённое в лондонских трущобах. Он вспоминал: «Уродливые контуры берегов реки портили пейзаж. Половина моего детства прошла среди шлака и мусора этих закопчённых пустырей». Он был необычайным тружеником, многократно переделывая отснятый материал, добивался предельной выразительности и доходчивости. Даже в пожилом возрасте сохранял ясность ума и прекрасную память.

В 1907 году с труппой он гастролировал в США как мим, был приглашён сниматься в кино и вскоре создал образ «маленького человека». Как писал позже, «хотя моя работа сильно стилизована, но она всегда была пронизана человечностью. Началась она как чистейший фарс, а затем вылилась в создание почти нормального человеческого характера».

Большим успехом пользовались его «короткометражки», в частности «Малыш». С 1923 года на своей киностудии он стал создавать фильмы: «Парижанка», «Золотая лихорадка» (1925), «Цирк», «Огни большого города» (1931). Чаплин высмеивал механизированный бездушный мир капитала с его погоней за деньгами («Новые времена», 1936). В фильме «Диктатор» (1940) великолепно и смело пародировал А. Гитлера, Г. Геринга, Б. Муссолини.

После войны в США его преследовали как сторонника коммунистов (хотя ни в какие партии он не входил). Он переехал в Швейцарию. Его послевоенные произведения: «Месье Верду», «Огни рампы», «Король в Нью-Йорке», «Графиня из Гонконга» (1967), где он сыграл эпизодическую роль и написал музыкальную тему, ставшую очень популярной (в ней слышится печаль прощания).

Когда его милый и застенчивый убийца женщин месье Верду арестован, то поясняет свои преступления просто: «Это мой маленький бизнес». Ведь во имя большого бизнеса убивают тысячи, миллионы людей, калечат жизни десяткам миллионов женщин. А тут всего лишь несколько жертв, да и не лучших представительниц слабого пола, к тому же ради лечения своей больной жены…

Великий художник и мистификатор Сальвадор Дали как-то высказался: «Надеюсь, никто не посягнёт на мой высший титул – титул шута. Шутом был Чарли Чаплин, а ведь повсеместно признано, что он воплотил эпоху. Так что вообразите, что Чарли Чаплин не только шут, а кроме того рисует, пишет картины, ставит спектакли, то есть делает всё то, что делаю я, это уже непревзойдённая степень гениальности…»

Да, художник Дали десятилетиями эпатировал, развлекал, привлекал к своей персоне состоятельную публику, создавая себе рекламу. Но допустимо ли сказать нечто подобное о Чаплине? Знаменитые комики немого кино стремились вызвать смех в зрительном зале, и некоторым это удавалось с блеском. Но разве этим славен Чарли?

По словам выдающегося советского режиссёра С. Эйзенштейна, «Чаплин равноправно и твёрдо становится в ряд величайших мастеров вековой борьбы Сатиры с Мраком – рядом с Аристофаном из Афин, Эразмом из Роттердама, Франсуа Рабле из Медона, Джонатаном Свифтом из Дублина, Франсуа Мари Аруэ де Вольтером из Ферне. И даже, быть может, впереди других, если принять во внимание масштаб Голиафа фашистской Подлости, Злодейства и Мракобесия, которого сокрушает пращёй смеха… Чарлз Спенсер Чаплин».

Верно отметил в 1944 году писатель Илья Эренбург: «Не высокие институты Запада, не философы и мудрецы, а комедиант отстаивал человека. Его принимали за клоуна. Он был рыцарем».

Этот маленький смешной человечек в котелке, с усиками, тросточкой, в мешковатых штанах и непомерно больших стоптанных башмаках сражался за справедливость, свободу и человеческое достоинство. Он велик не телом с грудой мышц, не огромным капиталом, ловким владением техникой, знанием наук. Он хрупок, беден, неловок. Но именно он – полноценный человек.

Судьба не балует бродягу Чарли. Он то и дело попадает в опасные передряги, убегает от полицейских, вступает в схватку с громилами. У него нежное сердце, он влюбчив, наивен и прост, не привык унывать и всегда готов помочь ближним (хотя ему редко кто помогает). Это – Дон Кихот Нового времени. Рыцарь Печального Образа, воспитанный не на романах, а жестокой школой жизни.

В фильме «Пилигрим» Чарли бежит из тюрьмы, переодевается в одежду пастора, случайно оказывается у прихожан в провинциальном городке и вынужден прочесть им проповедь. Рассказывает библейскую притчу о Давиде и Голиафе. Самодовольный гигант, потрясающий мечом, с презрением смотрит вниз, на Давида. А тот, поглядывая наверх, деловито берёт пращу, кладёт туда камень, раскручивает оружие и… Камень пробивает череп Голиафа навылет, великан падает, Давид отсекает ему голову подбрасывает её и поддаёт ногой, как мячик.

Всё это показано без единого слова (кино-то немое!) – стремительно, ярко, образно, убедительно и смешно. Завершается сцена тем, что какой-то мальчишка, забыв, что находится в храме, вопит от восторга и аплодирует. Мнимый пастор, войдя в роль, раскланивается и игриво убегает с паперти, словно балерина, исполнившая номер; возвращается, посылая ошеломлённым прихожанам воздушные поцелуи. Не забывает он и о гонораре, пытаясь взять церковную кружку, куда градом посыпались монеты.

Пилигрима приглашают в богатый дом. Туда же проникает грабитель, забрав ценности, однако Чарли отнимает их и отдаёт владельцам. Шериф узнаёт в нём разыскиваемого беглеца. Судя по безупречному поведению Чарли ясно, что посадили его несправедливо. Шериф, делая вид, будто отводит преступника в тюрьму, доставляет его к мексиканской границе и отпускает. Честный Чарли продолжает идти рядом с шерифом, который едет верхом. Шериф посылает его за границу, предлагая нарвать цветов, а сам поворачивает коня обратно. Его сзади окликает Чарли, бегущий во всю прыть с букетом в руке. Шерифу ничего не остаётся, как подвести наивного чудака к границе и дать ему пинка.

Получив такую «путёвку в жизнь» и обретя свободу, Чарли тотчас всё понимает. Он счастлив, готов обнять весь мир… Вдруг из кустов возникают вооружённые мексиканцы, начав яростную перестрелку. Куда бежать? Чарли мчится вдоль границы, по одну сторону которой подлый буржуазный порядок, а по другую – бандитизм…

Впрочем, Чаплина лучше один раз увидеть, чем сто раз о нём услышать. Тем, кто его понимает – а таких сотни миллионов, – он сообщает очень многое, забавляя, веселя и поучая одновременно, вызывая «чувства добрые». Множество его находок, трюков с той поры использовали самые разные режиссёры и артисты, а Чаплин по-прежнему остроумен и нов, ибо вызывает смех сочувствия, понимания, очищения.

Подобно всем настоящим гуманистам Запада, Чаплин надеялся, что Советский Союз прокладывает путь в общество свободы, равенства, братства и справедливости. Говорил: «Я не коммунист, но поддерживаю коммунистов всей душой». Его поступки и творчество полностью подтверждают эти слова. Недаром Центральное разведывательное управление США вело расследование его «подрывной антиамериканской» деятельности.

Действительно, фильм «Новые времена» – едкая и точная сатира на буржуазное общество эпохи технической цивилизации. В одной из американских статей говорилось: «Чаплина упрекают в том, что никогда ещё он не был так резок, так строптив. Находят, что нынешнее его политическое направление совсем близко к коммунизму. Ему не прощают того, что он яснее, чем когда-либо, заявил себя врагом крупных промышленников и полиции».

Но значение фильмов Чаплина не ограничивается разоблачением бесправия, страданий и унижений «простого человека» в буржуазном обществе. Чаплин поднимается до более высоких обобщений, показывая трагедию человека в бесчеловечной цивилизации.

…У его шедевров автором сценария, режиссёром, композитором, актёром, продюсером был один и тот же человек – Чарлз Спенсер Чаплин. А созданный им образ Чарли остаётся живым для новых и новых поколений (чудесное достоинство кинематографа!). Он не устареет до тех пор, пока у обитателей Земли не угаснет любовь к людям и сочувствие к их нелёгкой жизни, пока будут в чести стремление к справедливости и сохранению человеческого достоинства.

А он высказывался о своей работе без пиетета:

«Откуда берутся идеи? Только из упорных поисков, граничащих с одержимостью. Для этого человек должен обладать способностью мучиться и не утрачивать увлечённости в течение длительных периодов. Может быть, для некоторых людей это легче, чем для других, хотя я сильно сомневаюсь в этом.

Всё, что может такой человек, как я, – это разоблачать зло, предоставляя тем, кто способен на большее, миссию решать сложные проблемы современной жизни.

Одна лишь правда в искусстве живёт вечно».

ПРОРОКИ, МИСТИКИ И ФЕНОМЕНЫ

Признаюсь: так и не могу разобраться, кого следует считать мистиком, феноменом, экстрасенсом, чудотворцем. Среди этих людей встречаются незаурядные мыслители и откровенные шарлатаны, обладатели редких способностей и шизофреники. Распознать «кто есть кто» порой непросто.

В нашем привычном понимании феномен – человек необычайный, экстрасенс, воспринимающий сверхчувственные сигналы из окружающей среды или подсознания. Но ведь и фокусник способен поразить нас чудесами, а уж о необыкновенных возможностях техники и говорить нечего. До сих пор не прекращаются попытки доказать телепатию, передачу мыслей на расстояние без приборов. Хотя с помощью приборов это делается с потрясающей точностью и полнотой (радио, телевидение).

Со времён Античности к тем, кого теперь называют экстрасенсами, относились по-разному. Одни верили в их колдовство, заклинания. Другие потешались над подобными суевериями. Об этом свидетельствует такая эпиграмма:

 
Дико рычащий и пахнувший дурно при том заклинатель
Демонов вредных изгнал – силой зловонья, не чар.
 

К мистикам (от греческого «мистикос» – таинство, таинственный) можно причислить самых разных людей. Даже отъявленный материалист согласится с тем, что существует немало явлений, которые остаются непознанными, непонятыми, загадочными. Правда, он будет утверждать, что когда-нибудь наука снимет покров тайн. Но это уже элемент веры, не имеющий доказательств.

В мистическом экстазе, как принято считать, человек может прорицать будущее, постигать неведомое. Такое состояние с полным основанием называют вдохновением. О нём у нас ещё пойдёт речь особо, в связи со свойствами мозга и попытками изучить их методами френологии.

* * *

Со времён каменного века, не менее десяти тысячелетий назад, у разных племён земного шара существовали предсказатели. Сначала это были шаманы, входившие в мистический транс и в таком состоянии якобы общавшиеся с духами, переносясь в прошлое и будущее.

С появлением государств священнослужители помимо всего прочего сообщали правителям и народу «волю богов» (так, как они её понимали, чувствовали). Но мы сейчас вспомним некоторых – из многих! – ветхозаветных пророков. Они, безусловно, были людьми необычайными. Можно верить или не верить в их боговдохновенность, дело даже не в этом. Самое замечательное, что они проявляли не только мудрость, но и незаурядное мужество.