Текст книги "Чисто компьютерное убийство"

Автор книги: Рудольф Вчерашний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Василий Аполлинарьевич поежился. Только две недели он выдержал добровольный переход в лагерь тех сорока семи процентов мужского населения страны, которые не курят. И пару дней назад, под непреодолимым давлением физиологической потребности затянуться никотиновой отравой, вернулся в лагерь пятидесяти трех процентного большинства. Эти цифры он недавно услышал по тому же телевизору в разделе социальных новостей.

– …Конечно, разрабатываются, выпускаются и продаются защитные экраны для мониторов и телевизоров, но кто достоверно мог проверить их медико-биологическую эффективность? – продолжал тем временем электронщик. – И я уверен, что, если как следует покопаться, то за теми, кто раздувает проблему, пропагандирует и настоятельно рекомендует борьбу с побочными рентгеновскими излучениями, стоят те же производители защитных стекляшек с экранами. Типичное паразитирование на во многом искусственно раздутой проблеме. А очень дешево выпускать и сердито продавать стекляшки к мониторам – да это ж сказочно прибыльный бизнес!

– Я впервые слышу такие радикальные высказывания, – вставил Василий Аполлинарьевич. – Обычно в столь деликатных, поддерживаемых на государственном уровне делах люди осторожничают и стараются выразиться нейтрально.

– Ну, государственный ранг еще не гарантия разумности, – распалился молодой офицер. – Или вот, возьмите, даже в специальной литературе пишут, будто бы кактусы, эти ромашки пустыни, поглощают вредные излучения мониторов. Кто сказал? Почему? Кто и как это проверял? Запустили слух, он откликнулся многократным эхо в средствах массовой информации, а какой-нибудь Федот Федотыч, что стоит за спиной рынка кактусов, потирает руки.

– Ну, хорошо, – прервал красноречие капитан-лейтенанта Паламарчук, – так что же, по-вашему, все кругом одна сплошная рекламная дезинформация, и никакого вреда от компьютеров нет? А для чего же тогда эти предельные нормы допустимых значений? Ведь они же приняты на международном уровне.

– А-а! – с усталым сожалением непонятого гения закончил свое выступление Максим Орехов. – Разумеется, нет ничего идеального. И на Солнце возникают пятна, и самые лучшие лекарства не лишены побочных эффектов и противопоказаний.

– Что ж, благодарю вас. Вы обогатили меня новой информацией и существенно расширили мой кругозор. У меня к вам еще один, уже последний вопрос. На ваш просвещенный взгляд, загипнотизировать человека компьютер может? – Паламарчук с интересом смотрел на собеседника. Эта мысль пришла к нему неожиданно прямо сейчас, но она ему показалась интересной, особенно в разговоре с таким знатоком новой техники.

– Сам компьютер – это машина, и управляется она, в конечном итоге, человеком, вернее, программой, которую придумывает человек. А человек может все! В том числе и гипнотизировать себе подобных. Разные люди могут это делать с разной степенью успеха, но, в принципе, могут все. Одни используют для этой цели пассы руками, другие – средства массовой информации, а третьи – компьютер. Так что, почему бы и нет? Но это мое частное мнение дилетанта, а отнюдь не профессионала, – признался капитан-лейтенант. И на этом они распрощались.

Следующим шагом, который Паламарчук наметил для себя, – это выяснить, каков был характер той информации, над которой работал в последние перед смертью часы Гаврилов. Могла ли она представлять какой-нибудь интерес для определенных организаций за рубежом, можно ли ее похитить из компьютера, где она хранилась. Все это касалось военных аспектов работы капитана первого ранга Гаврилова, поэтому требовалось как согласование предпринимаемых действий со своим начальством, так и разрешение военного руководства НИИ на доступ к информации, которая наверняка имела гриф секретности.

Наконец все необходимые утряски были произведены, разрешения получены, и Василий Аполлинарьевич встретился с сотрудником информационного отдела, которого ему специально выделил для этой цели командир части. Этот сотрудник в чине капитана третьего ранга, что эквивалентно майору сухопутных войск, то есть тому званию, которое имел и сам Паламарчук, был немногословен и отвечал только на поставленные вопросы, не отвлекаясь на комментарии. Отвечал он не раздумывая, поэтому беседа протекала молниеносно.

– Каков характер информации, с которой работал на компьютере ныне умерший заместитель командира части?

– Ответ на этот вопрос в компетенции руководства части, но не моей.

– Могла ли такая информация заинтересовать посторонних лиц, включая иностранные спецслужбы?

– Любая информация о нашей деятельности их может заинтересовать.

– Не сочтите вопрос обидным, но входит ли в круг занятий вашего, скажем, гм… учреждения, коммерческая деятельность?

– Сейчас любая деятельность любой организации содержит элемент бизнеса. Но военными секретами мы не торгуем, если вы это имели в виду.

– Как защищены ваши компьютеры от несанкционированных вторжений?

– Защищены, как надо. У нас многоуровневая система защиты, не хуже, чем в главном сберегательном банке России.

– Не было ли попыток завладеть вашей информацией или информацией подобных вашему учреждений?

– Попыток подобраться именно к нашим компьютерам не было. А если говорить вообще о военных организациях, то несколько таких попыток были пресечены. Но все они совершались мальчишками-хакерам и из хулиганских побуждений и по недомыслию. За рубежом были случаи посерьезнее. Отмечались поползновения на взлом системы управления военными спутниками. Но они в этом склонны винить также наших хакеров. Были у них и аналогичные попытки, предпринимаемые местными, родными спецами. С целью вымогательства.

– Благодарю вас, господин капитан третьего ранга. Вы существенно просветили меня в этом новом для меня вопросе. Могу я рассчитывать, в случае необходимости, на вашу консультацию и в дальнейшем?

– С разрешения моего командира, я всегда к вашим услугам.

– М-да! – Таков был итог проведенной беседы, который подвел Паламарчук, уже находясь один в своем кабинете. Может, знакомство с еще непрочитанными материалами паранормального академика натолкнет его на какие-нибудь позитивные соображения?

Но тут вдруг раздался телефонный звонок. Звонил Жуй-Жевайло. «Вот и не верь после всего этого в передачу мыслей на расстоянии», – с иронией подумал следователь, отвечая на приветствие академика. Действительно, после их первой и единственной пока встречи они больше не общались, даже по телефону. А тут на тебе, не успел Паламарчук только подумать об академике – и он сразу откликнулся.

– Здравствуйте, уважаемый Арсенид Иванович! Легки на помине. Прямо как в опытах по парапсихологии. Только я мысленно обратился к вам, и вы сразу звоните! Как ваши дела, как здоровье?

– Взаимно рад приветствовать, Василий Аполлинарьевич! Не напутал я с вашим именем-отчеством? Стариковская память, знаете ли. Вот и думаю, зачем я вам звоню? Кстати, как ваши профессиональные дела, помогли мои материалы? Появились какие-нибудь зацепки?

– Спасибо, Арсенид Иванович. Зацепки-то появляются. Но как зацепился, так и отцепился. Правда, я еще далеко не все ваши подсказки, я имею в виду материалы, проработал. Так что стараемся.

– Ну-ну. Старайтесь. Ищущий да обрящет! А звоню-то я вот по какому поводу, вспомнил. На днях прочел в «Санди ньюс» любопытную заметку, «Mysterious death» называется, то есть «Таинственная смерть». Суть ее заключается в следующем. В этой статье сообщается о том, что некий крупный бизнесмен, по слухам, связанный с мафиозными структурами, был помещен в известнейшую клинику в штате Нью-Йорк и перенес серьезную операцию. Операция прошла успешно, но в послеоперационный период больного перевели в специальную палату и подключили для страховки к электронной системе жизнеобеспечения. Работой этой системы управлял компьютер, осуществляя функцию головного мозга. Дело быстро шло на поправку, и, по мнению медиков, жизни пациента ничто не угрожало. Но однажды утром он был найден мертвым. Сердце остановилось по неизвестной причине. Когда стали раскапывать это дело с помощью технических специалистов, отвечающих за электронную систему жизнеобеспечения, то установили, что программа была изменена вторжением в компьютер извне. Оказывается, какой-то злоумышленник через Интернет проник в оперативную память компьютера и изменил параметры жизнеобеспечения. Давление было поднято почти до четырехсот миллиметров, и мозговые сосуды не выдержали, лопнули. Вы чувствуете, Василий Аполлинарьевич, сходство с вашим случаем? – спросил академик ликующим голосом.

– Да, действительно, это очень интересно, – подтвердил следователь.

– Вы тоже так считаете? Но не менее интересно и другое. Найти лазутчика, того, кто влез в компьютерную программу, по мнению специалистов, практически невозможно. Однако сыщикам удалось невероятное – они все-таки обнаружили и задержали подозреваемого в этом убийстве. Как это им удалось, остается загадкой. Говорят, профессиональная тайна. Мотив – мафиозная разборка или месть обманутого компаньона. Но это уже не интересно. Так прислать вам перевод статьи, или сами заедете?

– Приглашением заехать я обязательно воспользуюсь, Арсенид Иванович. И, возможно, скоро. А если вас не очень затруднит переправить пока мне материал, то заранее благодарю.

Попрощавшись с Жуй-Жевайло, Паламарчук задумался. Судя по материалам, которые все чаще проглядываются в прессе, теле– и радиопередачах на криминальные темы, преступления с использованием компьютеров имеют место быть. Не случайно чуть ли не на правительственном уровне создаются специальные подразделения, назначением которых является борьба с компьютерным криминалом и защита информации.

Пока было время, следователь решил просмотреть все материалы Жуй-Жевайло, чтобы выбрать из них те, которые хотя бы гипотетически можно было связать с расследуемым им делом. На его рабочем столе появилась копия журнальной публикации под названием «Полтергейст», и он приступил к чтению.

«…Хотелось бы коснуться еще одного интересного и, можно сказать, фантастического явления, сопровождающегося непонятным перемещением предметов, неизвестного происхождения звуками или самопроизвольным возгоранием разного рода предметов. Такие явления называют полтергейстом, а в московском варианте – „барабашкой“, от слова барабанить, стучать.

По поводу полтергейста, что с немецкого можно перевести как „шумный дух“ или „громыхающий призрак“, написано уже множество популярных статей. А еще больше ходит всяких слухов, в основном на уровне народных сказок. Я сужу об этой проблеме, (а проблема, по-видимому, все-таки есть) только на основании тех событий, к которым имел непосредственное отношение либо как участник и прямой свидетель, либо как эксперт.

Просматривая недавно имеющуюся у меня информацию по полтергейсту, я обратил внимание на одну особенность в проводимом следствием деле о полтергейсте в г. Енакиево. Цитирую брошюру: „На этот раз жертвой полтергейста оказалась семья, проживающая в квартире большого многоквартирного дома. Все началось с появления в оконном стекле круглого отверстия с пятикопеечную монету. После этого в квартире начались обычные для данного феномена (то есть явления) вещи – самопроизвольное передвижение и полет предметов, падение мебели и так далее. Обстоятельством, отличавшим здешний полтергейст от большинства других, были пожары, которые вспыхивали всякий раз в присутствии Саши К. тринадцати лет…“

Что касается возгораний, то тут милиция пришла к однозначному выводу о причастности к ним подростка. Имел место самый обычный поджог с целью „выделиться“, привлечь к себе внимание, хотя мать Саши с выводами следствия и не была согласна. А вот неожиданностью стало упоминание об оплавленном отверстии в оконном стекле. Мы уже раньше писали о дырочках в стеклах, происхождение которых так и не нашло объяснения. Так что примитивным проявлением хулиганства или шарлатанства все не объяснишь!

Когда по поводу событий в Енакиево обратились в Академию наук, то ответ из лаборатории психотроники был таков: „При спонтанном полтергейсте человек или группа людей впадает в особое психофизическое состояние, близкое к самогипнозу. При этом на внешние раздражители мозг автоматически вырабатывает программу, и человек может бессознательно совершать работу с невероятными усилиями. Причем делается это мгновенно. Интересно то, что человек, выйдя из этого состояния, сам удивляется произошедшему“.

Интересно, что представители разных наук по-своему объясняют явление полтергейста. Так, геофизики объясняют это странное явление оползнями, подземными пустотами и подвижкой грунта. Акустики – ультразвуковыми колебаниями воздуха и твердых элементов строений. Существует и множество других попыток объяснений. Это и примитивная „чертовщина“ – нечистые силы, бесы и т. п., непроизвольный телекинез и парапсихология, а также различного рода предположения, основанные на любительских представлениях о физике. Я, со своей стороны, – говорит автор, – на основании опыта конкретных разбирательств склонен объяснять явление полтергейста действием вибраций, включая сюда и ультразвуковые эффекты в различных физических средах. Этому сопутствуют и психологические, эмоциональные факторы – самовнушение и самогипноз. Но!.. Смущает упоминание об оплавленном отверстии в оконном стекле в енакиевском происшествии. Это отверстие, „дырочка в стекле“, нарушает логическую связь между всеми физически допустимыми объяснениями. Поэтому точку в объяснениях я бы не ставил, а поставил бы многоточие».

Василий Аполлинарьевич вконец запутался. Придется, видимо, проработать и материал о гипнозе, раз уж на него ссылаются разные авторы. «Но только если вынудят обстоятельства дела», – решил он.

И тут раздался телефонный звонок. Следователя приглашало гарнизонное начальство. А с чем он пойдет? Единственным его козырем, этакой козырной «шестерочкой», была связь с академической наукой.

Глава 2
ОБИДА

Вряд ли будет правильным категорично утверждать, что случайность является основным двигательным фактором развития. Конечно, скажете вы, это форма, способ выражения, но уж никак не фактор. И будете правы. Однако же именно случайность однажды соединила две из бесконечного множества живых клеточек в одну. И эта объединенная клеточка стала расти, множиться, видоизменяться, пока через девять месяцев не заявила о себе воинственным воплем типа «У-a! У-a!» В связи с этим бывшее одноклеточное существо было зарегистрировано в одном из ЗАГСов в Невском районе Ленинграда и получило собственное имя Юра. Земля от этого не изменила своего вращения ни вокруг собственной оси, ни вокруг каких бы то ни было других осей. После такого знаменательного события она успела около тридцати пяти раз обернуться вокруг Солнца к тому моменту, когда бывшая клетка стала Юрием Борисовичем Александровым, невысоким худощавым блондином. Основным видом деятельности его после окончания университета стала биофизика. Прекрасное университетское базовое образование, природная сметка и увлекательная область знаний, где все это пришлось прикладывать, создавали великолепные предпосылки для раскрытия его способностей. Карьерных достижений у него не было. И, вероятно, потому, что выбирал он такие неизведанные закоулки познания, до которых еще не добрался человеческий интеллект. Так, он несколько лет занимался проблемой влияния электромагнитных полей на работу человеческого мозга. Нехватку специальных медицинских знаний Александров старался восполнить самостоятельными факультативными занятиями, выходящими за рамки обязательных по основной работе.

Однажды он наткнулся на статью в малотиражной газетке какой-то производственной фирмы. Речь шла об инфразвуке, к которому уже давно «принюхивался» изобретательский талант Юрия. В статье говорилось:

«В 1948 году голландский пароход „Оранг Меданг“ следовал через Малакский пролив в Сингапур при благоприятной для плавания погоде. Вдруг дежурный радиоцентра в Сингапуре принял торопливое сообщение: „Погибли капитан и все офицеры. В живых остался только я…“ Затем последовал набор бессвязных знаков, и последнее, что удалось разобрать: „Я умираю“. Когда спасатели из Сингапура, обнаружившие судно в пятидесяти милях от запеленгованной точки, поднялись на борт, они нашли на мостике и в ходовой рубке трупы капитана, рулевого и офицеров, а на палубе – тела матросов и судового пса. Эксперты тщательно осмотрели погибших, но не обнаружили ничего, что указывало бы на причину их смерти. Единственное, что можно сказать более-менее определенно, так это то, что причина смерти была у всех одна. На лицах всех без исключения моряков застыла гримаса ужаса и боли.

И такое сообщение – не единственное в своем роде. Время от времени подобные сообщения появляются на страницах газет различных стран мира. Характерно, что при этом, как правило, говорится о вроде бы благоприятных погодных условиях плавания, исправности судна и управлении судна опытным капитаном.

Следующую историю, которую, с точки зрения автора той статьи, было уместно привести, читатели, а они же в большинстве и внимательные телезрители, могли заметить и сами. Прошедшим летом по одному из каналов отечественного телевидения, а чуть раньше и подробнее – по радио „Свобода“, прошла передача о том, как некий авторитетный московский симфонический оркестр, клюнув на обещание высоких заработков, попал в сети печально известной секты „Аум Сенрике“. Один из участников оркестра рассказывал, что после приезда в Японию их поместили в загородной „резиденции“, которая представляла собой, по сути, барак, и подвергли странной и страшной психофизической обработке. Она заключалась в том, что оркестранты, лежа между некими пластинами, похожими, судя по его описанию, на своеобразный конденсатор, вынуждены были слушать проповедника секты, который вещал очень низким и даже сверхнизким голосом. При этом у наших музыкантов ухудшилось самочувствие, у многих нарушилась психика, они обессилили, а вырваться из этого плена и связаться с посольством у них не было возможности. К тому же юридически они были связаны контрактом. Наконец кому-то из пленников удалось улизнуть от охраны и дозвониться до посольства с просьбой о помощи. В итоге они вернулись в Москву, естественно, без обещанных денег и, главное, как сказал дававший интервью музыкант, многие лишились здоровья и стали инвалидами.

И, наконец, еще один широко известный и загадочный факт. Всем рыбакам известно, что в наших северных краях при ветрах северо-восточной четверти практически полностью прекращается клев рыбы. Более того, рыба реагирует резким ухудшением клева даже на предстоящее ухудшение погоды, чувствуя приближающееся ненастье за несколько часов, и даже за одни-двое суток. Почему?

Итак, общий ко всем описанным эпизодам вопрос: „Почему?“ Конечно, сюда может быть добавлено и множество других „Почему“. Например, почему кошки и многие другие животные чувствуют, судя по их поведению, приближение шторма или землетрясения, почему при сильном ветре у некоторых людей заметно ухудшается самочувствие вплоть до возникновения приступов стенокардии, почему приближение грозы часто вызывает неосознанное чувство тревоги, почему… и т. д.

Можно найти несколько объяснений этих явлений, но наиболее обстоятельно они описываются, если причиной их возникновения считать инфразвук. Так, еще в тридцатые годы академиком В. В. Шулейкиным была выдвинута гипотеза, а затем теория „голос моря“, обоснованная ученым математиком Н. Андреевым. Было строго доказано, что над поверхностью воды могут образовываться инфразвуковые колебания значительной силы, а американский физик Р. Вуд, французский ученый В. Гавро и ряд других ученых установили, что инфразвуковые колебания опасны для человека. Даже кратковременное воздействие на человека инфразвука с частотой около шести герц вызывают головную боль и чувство ужаса, а при более длительном воздействии инфразвука большой интенсивности наступает слепота, мозговые расстройства, смерть.

Интенсивность, или, другими словами, энергия звуковых колебаний резко падает с уменьшением частоты этих колебаний, поэтому породить инфразвук такой мощности могут только такие высокоэнергичные источники, как, например, сильные океанские штормы, землетрясения, грозовые разряды, ракетно-артиллерийские залпы, переходящие звуковой барьер самолеты и т. п.

Инфразвук затихает слабо и поэтому распространяется на большие расстояния. А поскольку скорость его распространения в воздухе в несколько раз меньше, чем в толще воды или земной коры, то становится понятным, почему инфразвуковые волны способны захватывать врасплох экипажи морских судов средь бела дня и при ясной погоде. По воздуху инфразвук еще не успел дойти до судна, и воздух остается невозмущенным, а по воде он уже пришел, и судно с экипажем его ощутило. В приведенном эпизоде с гибелью экипажа радист умер последним, по-видимому, оттого, что его уши хоть как-то были защищены наушниками.

В обычных условиях источником инфразвука может быть и сильный ветер, и, хотя его интенсивность относительно невелика, но все же она достаточна для того, чтобы создать дискомфорт в нашем самочувствии. А что касается феномена бесклевья при северных и восточных ветрах, то и в этом случае все можно объяснить инфразвуком. Неблагоприятные для рыб условия определяются в наших краях активизацией в холодных водах севера и северо-востока. Инфразвуковая информация об этом, распространяясь на большие расстояния по водной акватории с большей, чем сам природный катаклизм, скоростью, достигает „рыбьих ушей“ раньше, чем само ненастье, заставляя рыбу загодя искать укрытия и замирать.

Кстати, инфразвук является и каналом общения многих животных и рыб. Так, красивая продольная строчка, тянущаяся вдоль тела рыб, несет не только декоративную функцию, на ней расположены приемники звуковых волн…»

Александров отложил газету в сторону и задумался. Прочитанное неплохо согласовывалось с тем, что уже смутно витало в его голове. Результатом всего этого мыслительного процесса, сопряженного с проработкой научной литературы в патентной библиотеке своего учреждения, стала подготовленная к отправке в бюро патентной экспертизы заявка на изобретение. Обычно заявки подаются или от имени учреждения, где работает автор, или же лично от автора. Если изобретение связано с плановыми работами учреждения, то, как правило, последнее несет расходы по его оформлению, внедрению, и является совладельцем прав на это изобретение. Но в данном случае предприятие не выразило желания помогать автору, считая его идею технически неосуществимой, и Александров отослал заявку от своего имени лично. Центр патентной экспертизы долго мурыжил ее, и, наконец, прислал отказ, сославшись на отрицательное заключение независимой экспертизы. Отрицательный отзыв некоей организации, скрытой под пресловутым сочетанием символов «п/я» – почтовый ящик, за подписью начальника П. Миронова, прилагался. В нем утверждалось, что изобретение не может быть реализовано ни сейчас, ни в обозримом будущем, поскольку промышленно изготовляемых, а тем более, управляемых по частоте генераторов и приемников инфразвука не существует, и их разработка не предвидится. А создание управляющей программы потребовало бы такого объема памяти, которого не достичь, даже если сложить вместе все имеющиеся на планете в данный момент компьютеры.

Александров знал, что это неверно, и понимал, что это недальновидно. Он съездил пару раз в Москву к тому эксперту, который вел дело по рассмотрению его заявки, и пытался доказать, что компьютерная техника развивается такими быстрыми темпами, что любые, казалось бы несбыточные фантазии становятся реальностью уже через полгода-год. Эксперт, миловидная и толковая женщина, и начальник отдела, до которого добрался Юрий, в, общем-то, не возражали. Они понимающе улыбались в ответ на эмоциональные доказательства заявителя, но, соглашаясь с его доводами, вместе с тем обескураженно пожимали плечами, мол, а что мы можем? Ведь отзыв дала самая авторитетная в нашей стране по данному направлению организация. Они даже не вправе были замкнуть напрямую Александрова на эту организацию ввиду ее большой закрытости, но предложили автору официально и письменно изложить свое мотивированное несогласие с отзывом. Сами же выступали как бы в роли посредника.

– Зачем тогда вы нужны! – горячился Александров, сокрушаясь по поводу того, что миром по-прежнему правит глупость и бюрократия.

– Ну-ну! Всем ведь кушать хочется, – улыбались чиновники-патентоведы, – и потом, не мы этот порядок придумали. Раз он существует, значит, так нужно.

– Кому нужно? – с бессильным негодованием воскликнул в пустоту Юрий Борисович и отправился восвояси.

Конечно, он подготовил необходимые бумаги, отослал их, и, конечно, пришлось ждать несколько месяцев, прежде чем пришел ответ. Еще одно заключение, уже от какого-то института из системы Академии наук. Прочитал – и ему все стало ясно. В новом отзыве повторялись целые абзацы из предыдущего отрицательного отзыва почтового ящика, повторялись, как говорится, в масштабе один к одному, даже с теми же грамматическими ошибками. Значит, в суть его изобретения, скорее всего, никто и не вникал. Просто передрали предыдущий отзыв, тем более что дан он был самой главной, претендующей на окончательную истину организацией. Круг замкнулся.

В результате заслуживающих отдельной книги индивидуальных контрразведывательных мероприятий, обладая широким кругом знакомств среди спецов, работающих в «секретных» конторах, Юрий вышел-таки на того, кто изначально стоял за всей этой историей. Это был старший научный сотрудник «семерки» – известного в научном мире НИИ № 7 – Сергей Ильич Гаврилов. В военной табели о рангах он занимал тогда позицию капитана второго ранга, но уже расчистил на погонах место для третьей звездочки – вот-вот должен был стать тем же капитаном, но первого ранга. А научный его ранг соответствовал степени доктора технических наук. Недавно он защитил докторскую диссертацию, но, судя по внешним проявлениям, не проникся важностью своей персоны, держался со всеми запросто и на «ты». Открытый взгляд и широкая улыбка располагали к нему любого собеседника, и Александров не стал исключением. Поначалу Юрий, правда, нахмурился в ответ на дружеское: «Здорово! Проходи, садись вот. Это тринадцатый, неучтенный стул из знаменитой коллекции, не узнаешь?» Но скоро понял, что подобные шутки – это не признак солдафонства ее автора, а стремление преуспевающего доктора наук простецким обращением установить дружеские отношения. Что ж, Александров был не против, он всегда за дружбу. Не забыть бы только – зачем пришел. А ведь пришел он для того, чтобы в научном диалоге доказать свою правоту, и то обстоятельство, что его оппонент выглядел толковым и располагающим к общению, обнадеживало.

– У меня еще целых пять минут, – сказал Гаврилов. – Как, успеем мы решить наши проблемы за пять минут?

Юрий неприятно поежился, вспомнив, какие препоны ему пришлось преодолеть и на какие хитрости пуститься, чтобы добиться пропуска в это сверхсекретное учреждение, со всеми его спецсеминарами и спецприборами. И вот теперь предлагалось за пять минут решить жизненно важную для него проблему. А ему казалось, что и целого дня не хватит, чтобы он смог убедительно изложить свои аргументы. Согласиться на эти пять минут разговора – значит, все скомкать и не добиться результата. «Да что он, смеется надо мной, что ли, – подумал Александров, – или специально уходит от разговора?»

Гаврилов заметил смятение на лице пришедшего и, словно прочитав его мысли, сказал:

– Хотя, одному из нас пяти минут может и не хватить, – намекая на то, что для него-то в этом вопросе все ясно, а вот убедить изобретателя будет действительно не просто. – Может, совместим наш разговор с участием в спецсеминаре?

Считайте, что я вас приглашаю. Надеюсь, это не повредит вашему здоровью, – загадочно закончил он, и, не дождавшись ответа Александрова, снял трубку, чтобы уведомить начальника о том, что он приведет на мероприятие гостя из «родственной», как он сказал, организации. Он некоторое время что-то выслушивал, изредка вставляя: «Хорошо, Леонид Викентьевич!», «Ну, конечно, Леонид Викентьевич!» и в конце коротко добавил: «Есть!» Видимо, разрешение было получено.

– Ну вот, Юрий Борисович! Командир сказал, что никакая важность темы нашего с вами общения и никакие заслуги перед военной наукой не будут служить нам оправданием, если мы хоть на минуту опоздаем на семинар. У нас с этим, брат, строго. А начало, – он еще раз взглянул на часы, – через полторы минуты. Нам надо еще спуститься на два этажа ниже.

Нельзя сказать, что Юрия, выросшего в центре Ленинграда и воспитанного Невским проспектом, легко было чем-то удивить. Но тут он был немало озадачен тем, как в дальнейшем развивались события. За длинным т-образным столом уже сидели, когда они с Гавриловым туда вошли, человек двенадцать сотрудников, частично гражданских, если судить по костюмам, и не совсем гражданских, если судить по форме обращения друг к другу. Александров толком-то никого и не разглядел, кроме одного, который взгромоздился во главе стола над верхней поперечиной, расположенной горизонтально буквы «т». На его темном форменном костюме поблескивали погоны, вернее, четыре звездочки на них, по две на каждом плече. Он выглядел не в меру полным для военного и не в меру лысым для своего возраста, который тянул лет на пятьдесят. Называли его все Леонид Викентьевич. Не вставая из-за своей поперечины над буквой «т», командир-начальник обратился к подчиненным:

– Уважаемые коллеги! Сегодня в нашем традиционном «семинаре по пятницам» небольшое изменение. Прежде чем приступить к смысловой части нашего мероприятия, слово для трехминутного доклада предоставляется нашему уважаемому доктору Гаврилову Сергею Ильичу. Прошу, – и толстяк постучал пальцем по циферблату командирских часов.

Вот дальнейшие три минуты в немалой степени и удивили Александрова.

– Коллеги! – начал Гаврилов. – Вы все, ну, если не все, то многие из вас знают, что я, – тут Гаврилов сделал многозначительную паузу и поправился: – вернее, мы, наш отдел, уже давно прорабатываем в постановочном плане варианты защиты водных и подводных акваторий с помощью инфразвука. Работа эта не афишировалась, сами понимаете – почему. Должен признаться без ложной скромности, что кое-чего мы достигли и стоим на пороге обнародования результатов, в рамках известных ведомственных ограничений, разумеется. Не стану распространяться здесь о сути моей, то есть нашей разработки. Все, кому положено, о ней и так знают. Так вот, вы, наверное, думаете, «тогда о чем разговор»? А разговора никакого и не будет. Просто эти три минуты я взял для того, чтобы представить вам нашего контрагента из родственной организации. Мой, то есть наш гость занимается аналогичной тематикой, прошу любить и жаловать, – и он жестом обратил внимание присутствующих на Александрова.