Текст книги "Венский вальс"

Автор книги: Розанна Спайрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Я говорю серьезно, дорогая. Мне самому странно, как ты взбудоражила меня, просто мистика какая-то… Ничего подобного никогда со мной не происходило. Да, меня переполняют плотские желания, но не передать словами, как тянется к тебе сердце и душа… Все, чего я хочу и намерен сейчас добиться, даже если ближайшие двадцать лет мне придется проторчать на этой скамейке, – это чтобы ты хотя бы выслушала меня.

Наступило напряженное молчание. Шила знала, что поступит глупо, если позволит уговорить себя, но отказать не могла.

– Хорошо, давай поговорим, но сначала отпусти меня. Я не могу сосредоточиться, когда мы так близко сидим.

– Я тоже не могу, – признался Роналд, еще крепче обнимая ее. – Я боюсь, ты убежишь, если я разомкну руки.

– Нет, не убегу. – В его словах была та мальчишеская искренность, которая не могла не тронуть Шилу. Ей стоило больших усилий не кинуться Роналду на шею, не взлохматить волосы на макушке…

– О, дорогая, – угадав ее намерения, восхищенно выдохнул он, целуя тыльную сторону запястий Шилы и чуть дрожащие пальцы.

– Прекрати! – Она испугалась собственного порыва нежности и решительно отодвинулась.

– Хорошо, – глухо проговорил он, тем не менее, крепко сжимая ей ладони. – Моя связь с Сарой Селби, вероятно, с самого начала была ошибкой… Мне льстила ее молодость и то, что сонму поклонников она предпочла именно меня.

Шила затаила дыхание. Они теперь сидели, взявшись за руки, и со стороны выглядели парочкой влюбленных подростков, которым жизнь обещает счастье. Но Шила знала: их с Роналдом будущее, если и возможно, то вовсе не безоблачно…

– Сара относится к женщинам, которые упорно идут к своей цели. Ими движет честолюбивое желание обеспечить себе прочный тыл, положение в обществе, заключить престижный брак. Поэтому Сара настойчиво преследует меня повсюду до сих пор, хотя между нами уже давно все кончено. Не скрою, поначалу эта девушка мне нравилась. Вызывающе эффектная, красующаяся на обложках модных журналов… Меня забавляло, что она благоговейно внимала каждому моему слову, да что там – буквально смотрела мне в рот. – Роналд криво усмехнулся. – Очень мило кокетничала, капризничала, лукавила – словом, умело пользовалась всем своим природным женским арсеналом… Но как только она добилась помолвки и статуса моей невесты, в ней проснулось нечто хищническое. И тут я понял, что интересует ее в мужчинах больше всего.

– Но ведь она преуспевающая топ-модель, – нахмурилась Шила. – Зачем же ей твои деньги? У нее, наверное, и своих куры не клюют.

– На самом деле это не совсем так. Своим продвижением она обязана тетке, возглавляющей парфюмерную фирму «Корниш».

– Каролина Корниш – ее тетя? – изумилась Шила. Рекламное агентство Эббота часто приглашало девушек-манекенщиц из «Корниш», среди которых она ни разу не видела Сару.

– Из чувства семейной солидарности тетка помогала Саре, но работать у себя не приглашала. Ей нужны высокопрофессиональные, ответственно относящиеся к своему делу молодые женщины. Сара же ничем таким похвастаться не могла, поэтому Каролина старалась пристроить племянницу на стороне и даже уговорила известного кутюрье Реджиналда Клайфа взять Сару в свою команду. Скандалы не заставили себя ждать.

– Говорят, с ним трудно поладить, – неуверенно сказала Шила. – У него крутой характер, насколько я могу судить хотя бы по слухам, которые роятся вокруг столь неординарной персоны.

– Согласен, но сейчас мы говорим не о нем… Как-то Сара прилетела в Париж для участия в показе его весенней коллекции. До начала оставалась буквально минута, а она была пьяна в стельку. Естественно, Клайф взбесился. Каролине с трудом удалось замять скандал. Я был в шоке, когда узнал об этом, пригрозил Саре, что разорву с ней отношения, если она не изменит свое поведение. К тому времени я уже начал прозревать, ее фокусы больше не казались мне очаровательно-забавными.

– После этого вы и расстались?

– Так или иначе, а я должен был сделать то, что, в конце концов, сделал, – помрачнел Роналд. – Несколько месяцев Сара держалась, однако водоворот пьянок-гулянок все равно увлек ее. В светских кругах, где я вращаюсь, не принято осуждать в открытую, но я часто ловил на себе сочувственные взгляды. Поверь, речь не о том, что страдала моя репутация. Имей Сара хоть каплю ума, она поняла бы, что брак и семья для меня это, прежде всего взаимные моральные обязательства, уверенность друг в друге, порядочность во всем: в помыслах, чувствах, поведении… Мне было нелегко осознать, что даже если когда-нибудь Сара родит от меня ребенка – она не станет настоящей матерью… Жить в свое удовольствие, купаться в роскоши, беззаботно порхать – вот единственное, чего ей хочется и чего она добивается…

Шила поразилась его рассуждениям о нравственности и порядочности, о моральных принципах супружества. Сама она высоко ценила все эти качества, но для нее было открытием, сколь они важны и для Роналда.

– Порвав с Сарой, я, признаться, надеялся, что она оставит меня в покое, и искренне пожелал ей удачной охоты за тугим кошельком. Прошел уже год, но она все еще преследует меня всюду и нарочно всем напоказ носит кольцо, которое получила в день помолвки. Сара буквально шпионит за мной, а я вынужден это терпеть, так как человеку моего положения ни к чему публичные скандалы.

– И поэтому ты взял ее с собой в Нью-Йорк? – ядовито спросила Шила, сверкнув глазами.

– Дорогая, – мягко возразил он, поглаживая ее руку. – Сара поджидала меня в Хитроу с билетом на руках на тот же рейс. Репортеры сфотографировали нас, когда мы одновременно входили в здание аэропорта, – вот и все. Но в самолете я сидел рядом со своим телохранителем, а в Америке он не позволил ей остановиться в том же отеле, где был мой номер.

– Ты всегда путешествуешь с телохранителями? Вот уж не думала…

– Береженого Бог бережет, хотя вообще-то опека не очень приятна. Чего хорошего, если посторонние в курсе всей твоей частной жизни.

– Так ты… – Шила откашлялась перед тем, как задать вопрос, не дававший ей покоя. – Ты не виделся с Сарой в Нью-Йорке?

– Ни разу!

– Допустим, – осторожно сказала она, – на словах ты меня убедил, хотя на самом деле все это выглядит сомнительно. – Глядя на его посуровевшее лицо и плотно сжатые губы, Шила поежилась. – Согласись, разве я не права?

– Нет. Ты можешь все проверить, – сердито бросил Роналд. – Каждый мой шаг. Тебе надо лишь сделать несколько телефонных звонков.

– Я не стану никуда названивать и копаться в твоем грязном белье.

– Ах, вот как? Так я докажу тебе, что сказал чистую правду!

– Пусти, куда ты меня тащишь?

Роналд действительно схватил ее за руку и стремительно направился в сторону улицы, не обращая внимания на протесты Шилы.

– Будь я проклят, если отпущу тебя! Сейчас мы поедем к Саре, и я заставлю ее рассказать, как на самом деле все было!

– Ты не сделаешь этого!

Сопротивляться ему оказалось бесполезно, хоть она и пыталась. Не устраивать же драку на глазах у прохожих, которые и так с любопытством косились в их сторону.

– Нет, я не позволю ей разрушить наши отношения!

Шофер, сидевший за рулем, делал вид, будто ничего не видит и не слышит.

– У нас нет никаких отношений!

Эти слова Шилы, подействовав, как красная тряпка на быка, привели Роналда в бешенство.

– Они у нас есть! Я сделал все, чтобы завязать их. Я без колебаний отдал тебе на откуп свой важнейший рекламный проект – самый крупный бриллиант в моей короне! Я восхищаюсь твоими способностями; преклоняюсь перед даром, которым наградил тебя Господь! Я в открытую, а не намеками говорю о своих чувствах, потому что меня неудержимо к тебе влечет.

– Говори потише, – взволнованная его вспышкой, попросила Шила, озираясь по сторонам. – Соседи могут услышать.

– Я не виноват, что ты держишь меня на пороге! Пусть все слышат!

Ей ничего не оставалось, как открыть ему дверь.

– Входи, если и дальше намерен так кричать.

– Мне плевать на весь мир, но я не позволю, чтобы подлая интрижка Сары помешала мне добиться того, чего я так хочу!

Шила криво усмехнулась, в сердцах хлопнула дверью.

– Единственное, что ты хочешь, так это затащить меня в постель! Тебя интересует лишь секс!

– А что в этом плохого? Я мужчина и не вижу ничего предосудительного в таком желании.

Столь откровенное признание лишило ее дара речи. Вмиг отрезвев, Шила поняла, как нелепы романтические мечты, подспудно гнездившиеся в ее душе. Теперь стало очевидным то, чего она больше всего боялась: Роналдом руководит только похоть. Внутри у нее словно что-то оборвалось, губы задрожали, и слезы ручьем потекли по щекам. В эту минуту она напоминала беззащитного, отчаявшегося ребенка.

– Эй… не плачь, – Роналд ласково притянул ее к себе. – Я не хотел обидеть тебя…

– Замолчи! – сквозь рыдания прошептала она и попыталась отстраниться. – Оставь меня в покое!

За подбородок он поднял к себе ее лицо, нежным поцелуем осушил слезы.

– Прелесть моя, в сексе ничего постыдного нет. Я нормальный мужчина из плоти и крови, и, когда встретил женщину, соответствующую моим идеалам, у меня возникло естественное желание заняться с ней любовью… Я чувствую, ты хочешь того же, хотя и стесняешься в том признаться… Твоя сдержанность – лишь видимость. Ты дрожишь от малейшего моего прикосновения, трепещешь – так же как я – каждой жилкой и каждой клеточкой… Ты не боишься, что мы оба умрем от разрыва сердца, если… если…

– О, Ронни, Ронни, – как в лихорадке прошептала она, прильнув к нему всем телом.

– Дорогая моя девочка, не думай ни о чем, кроме нас и нашего будущего. Поверь, ты ни о чем не пожалеешь, если станешь моей.

Глядя ему прямо в глаза и ощущая жгучий стыд и смущение, Шила нашла в себе силы признаться:

– Я давно… твоя, Ронни…

Трясущимися руками она развязала ему галстук, который, шелестя, упал к их ногам, расстегнула пуговки рубашки, зарылась лицом в мягкие завитки волос.

Роналд застонал от поцелуев, которыми Шила осыпала его грудь, от ее жаркого дыхания.

– Если ты не скажешь, что хочешь меня, я найду в себе силы остановиться сейчас. Мне важно, чтобы ты сознательно произнесла это. Просто скажи мне правду и все.

– Да, Ронни, да!..

Их губы слились в обжигающем поцелуе, в который воплотилась неукротимая страсть охватившая обоих. Как пушинку, он подхватил Шилу на руки и отнес на диван, спустил с плеч бретельки сарафана, потом сдернул его совсем. Стоя на коленях, Роналд любовался обнаженным женским телом.

– Боже, как ты прекрасна!

Она купалась в его изощренных ласках, когда он стал покусывать ей соски, касаться губами ложбинки между грудей. Не в силах дольше сдерживаться, Шила застонала – так сладостны были ощущения, рождавшиеся от медленного, скользящего движения языка, увлажнявшего ее кожу.

Умело, и настойчиво разогревая в Шиле желание, Роналд упивался ее стонами; тем, как податливо вздымаются навстречу ласкам женские бедра, готовые по-настоящему принять его. На секунду он поднял лицо – хотелось заглянуть Шиле в глаза.

– Посмотри на меня, дорогая, прошу тебя, открой глаза.

– Мне стыдно, – пролепетала она.

– Глупышка. Ты самой природой создана для любви и страсти. Мы оба для этого созданы.

Шила поняла, что стоит за этими словами. Нетерпение охватило ее. Баррикады, которые она старательно возводила, опасаясь за свое будущее, – рухнули. Ничто теперь не имело значения. Она хотела быть счастливой хотя бы на миг. Сейчас и немедленно!..

Их спугнул шорох. Оба замерли от неожиданности.

На пороге с ключами в руках стоял Тимоти.

6

Лицо Тима окаменело, на нем не было ни кровинки. Он не мог поверить своим глазам. Обнаженная Шила и полуодетый Роналд застыли на диване в весьма недвусмысленной позе.

Круто развернувшись, Тим молча вышел. В прихожей за ним громко захлопнулась дверь.

– Ужасно, ужасно! – В отчаянии Шила вскочила, заметалась в поисках какой-нибудь одежды, поскольку сарафан с оборванными бретельками валялся на полу. – Я должна догнать его!

– Нет! – отрезал Роналд. – Ты не сделаешь этого. Да и что ты ему скажешь? Он все равно рано или поздно узнал бы обо всем. Ему будет очень тяжело, но, надеюсь, он справится.

Где-то невдалеке послышался визг тормозов. Шилу передернуло. Если бы Тим сейчас попал в аварию, она себе этого не простила бы.

– Я знаю, почему он вернулся… Еще утром я попыталась намекнуть, что наши отношения исчерпали себя…

– Теперь окончательно во всем убедился. – Роналд не скрывал насмешки.

– Ты безжалостный. Я ему за многое благодарна…

– Я отчасти тоже, – озорно улыбнулся тот. – Никогда не думал, что жених, если он, конечно, не размазня, заботливо сохранит свою невесту для другого… Иди-ка сюда… Ты напрасно накинула халатик, он нам только будет мешать.

– Ради бога, Ронни! – ужаснулась она. – Я сейчас совсем не в том состоянии… – Шила попыталась вырваться из рук, плотно обхвативших ее талию. – Пусти, пожалуйста.

Ирвинг заколебался на мгновение, но поборол себя, сел на диван, искоса наблюдая за Шилой.

– У тебя найдется чего-нибудь выпить? Как ни парадоксально, нам, всем троим, сейчас не помешает хорошенько напиться.

Шила сделала вид, будто не расслышала, ее терзали мысли о Тиме.

Боже, что же я натворила! Разве он заслужил такое? Надеялась деликатно и постепенно свести их отношения на нет, а предала самым низким и пошлым образом – вот чего нельзя простить себе. Муки совести, сознание вины перед Тимом, приводили ее в отчаяние.

– Думаю, Тимоти так и сделал: сидит где-нибудь в баре, заливает горе бренди.

– Нет, он не пьет, и наверняка поехал домой, к маме.

– Как я не догадался? – презрительно фыркнул Ирвинг. – Типичный случай инфантилизма: уже вырос, но все еще держится за материнскую юбку.

– Да, они очень близки, – огрызнулась Шила, – но тебе-то какое дело?

– Никакого. Меня только поражает, как тебя угораздило связаться с человеком, в котором нет ничего мужского.

– Прекрати! Держи свое мнение при себе. Ты и так уже принес достаточно неприятностей сегодня.

– Я? – ухмыльнулся Роналд. – По-моему, ты не меньше меня хотела получить удовольствие, значит, мы несем ответственность на равных…

Горячая краска стыда залила Шиле лицо. Роналд прав, он разбудил чувственность, которую она сознательно в себе подавляла, потому что первая физическая близость с мужчиной повергла ее в шок. Фрэнк унизил и грубо растоптал все представления об интимных отношениях. Психологическая травма оказалась настолько сильна, что Шила даже думать боялась о сексе. И только когда на горизонте появился Роналд Ирвинг, природа властно и настойчиво заговорила в ней…

– Успокойся и возьми себя в руки. – Роналд встал и осторожно обнял Шилу за плечи. – Тебе не за что казниться, то, что нас влечет друг к другу, естественно.

– Я не желаю говорить об этом! – резко оборвала Шила. Панический страх потихоньку просачивался в кровь: страх перед будущим. Уступив Роналду, она станет лишь любовницей и содержанкой! «Завидная» же роль ей уготована.

– Твои отношения с Тимоти Стрингом умерли задолго до сегодняшнего дня, просто господин Случай поставил точку, а у нас все впереди.

– Убери руки и оставь меня в покое. – Губы Шилы дрожали, в глазах стояли слезы.

– Я не в силах это сделать, дорогая… Успокойся, у тебя истерика, расходились нервы, так нельзя.

Роналд хотел поцеловать ее, но Шила решительно воспротивилась.

– Ты исковеркал мне жизнь и разбил ее на мелкие кусочки! Моя помолвка рухнула, моя репутация подорвана, а ты стоишь здесь полуголый и намереваешься лаской подсластить пилюлю?!

– У меня не было времени одеться, – чуть смутился он. – Будь же благоразумной, солнышко.

– Ты всех своих любовниц так называешь? Надеешься, расчувствуюсь, разомлею?.. Клянусь, я не пополню список претенденток на эту роль. Она не по мне.

Роналд нахмурился, резко развернул ее лицом к себе.

– Послушай, ты несешь, бог знает что!

– Нет! – Шила резко сбросила его руки. – Я говорю серьезно.

– Мне тоже не до шуток. Я никогда еще не испытывал такого сильного желания близости с женщиной, даже не представлял, какое упоительное наслаждение может подарить твое тело. Оно просто таяло, откликаясь на ласки. Я без труда мог бы овладеть тобой, но что-то удерживало. И я знаю причину – это бесконечная к тебе нежность… затопившая мою душу и сердце. Если бы ты не призналась, что хочешь меня, я бы умер…

Она поняла – еще минута и ей не устоять. Мысли ее путались. В глазах Роналда Шила читала мольбу, но отказывалась верить словам – слишком сладким, слишком обольстительным для правды.

– Почему ты молчишь? Скажи хоть слово.

– Я хочу, чтобы ты ушел, – тихо, но твердо произнесла она.

– Надеюсь, не навсегда? – Роналд постарался обратить все в шутку.

– Могу повторить. Я не хочу больше видеть тебя здесь.

– В моем доме тоже есть спальня…

Она бы влепила ему звонкую и весьма ощутимую пощечину, если бы Роналд буквально не отшвырнул ее, припечатав к стене.

– Ты сделал мне больно.

– Сама напросилась.

Даже не обернувшись, он подошел к дивану, рядом с которым на коврике валялись его рубашка, галстук, пиджак, и стал одеваться.

– Наверное, ты права. Самое лучшее для нас – это расстаться.

Кровь лихорадочно застучала у Шилы в висках, спазмы сдавили горло, но очевидный и бесповоротный разрыв, на котором она сама минуту назад настаивала, отозвался не радостью, а болью.

Ей захотелось подбежать к нему, прижаться к его груди, довериться ласкам, о которых помнила каждая клеточка тела, и насытиться ими сполна, чтобы потом до конца жизни не жалеть о том, как по собственной глупости потеряла возможное счастье.

– Ронни, – дрожащим голосом позвала Шила. – Прости меня, но мне очень плохо… Сейчас в моей жизни сразу двое мужчин, которым я причинила боль.

– Оставь это! – равнодушно перебил он, надевая пиджак.

Бледнея от страха, что любимый человек уходит навсегда, она умоляюще сказала:

– Останься.

Роналд прекратил завязывать галстук и не без иронии спросил:

– Решила сменить гнев на милость?

– Зачем ты так?

– Хватит играть в кошки-мышки, дорогуша, – жестко отозвался он, продолжая возиться с галстуком. – Я щадил твое самолюбие и не позволял себе ничего лишнего.

– Но ты и так делал все, что хотел…

– Ошибаешься, милая, я еще и не начинал. Отныне мы будем играть по другим правилам. И запомни – в следующий раз, когда мы останемся наедине, ты в этом убедишься. Я получу то, что хочу!

Он, не оглядываясь, вышел. От звука захлопнувшейся двери Шила вздрогнула, как от удара плетью. Брошенные им на прощание слова означали одно: ей, грезившей о счастливом и долгом союзе с Роналдом, суждено стать всего лишь его любовницей. Тоска, граничившая с отчаянием, охватила ее, потому что любовь обернулась вовсе не подарком судьбы, о котором она подсознательно мечтала. Любовь – это боль и безысходность, если избраннику твоего сердца нужна лишь физическая близость, а все твои нежные чувства к нему не стоят и ломаного гроша.

До самого утра Шила не смыкала глаз, отчетливо представляя себе дальнейший ход событий, вернее, своих отношений с Роналдом Ирвингом. Да, став его подругой, она будет летать с ним в экзотические страны, носить дорогие наряды и получать в подарок драгоценные безделушки. Возможно, он даже поселит ее в своем доме, но рано или поздно всему придет конец…

Любой ребенок без сожаления выбрасывает надоевшую игрушку, которую изучил вдоль и поперек, когда ему на глаза попадается новая.

Шила не сомневалась – какое-то время постель будет приносить им обоим радость, однако она же может стать распятием ее любви, потому что у Ирвинга начисто отсутствует уважение к женщине как таковой. Он по природе своей разрушитель. И поддаться ему – значит похоронить в себе личность. Вот почему, хотя бы из чувства самосохранения, она должна собрать волю в кулак…

На следующее утро, в воскресенье, Шила отправилась к Тимоти. Ей было по-настоящему перед ним совестно, он не заслуживал того удара, который получил вчера. Вряд ли существуют слова, способные хоть частично смягчить его боль, однако еще хуже, если она не попытается объяснить свое предательство…

Единственное, о чем Шила молила сейчас Бога, – чтобы матери Тима не оказалось дома. Та с самого начала ее недолюбливала. Каждый раз в присутствии сына, которого обожала, делала вид, будто рада ей, но Шила часто ловила на себе косые взгляды, сопровождаемые при этом фальшиво-сладкой улыбкой.

Через полчаса Шила подъехала к внушительных размеров дому. Фанни Стринг гордилась и своим родовым гнездом, и тщательно ухоженным газоном, и роскошными цветами, которые вырастила под окнами. Как назло, хозяйка, вооружившись тяпкой, именно сейчас боролась с сорняками.

Увидев на дорожке Шилу, она сурово поджала губы.

– Тим дома?

По тому, как Фанни решительно преградила ей путь, Шила поняла: если и не все, то что-то мамаше известно.

– Не думаю, что он захочет видеть тебя. Я всегда была убеждена, что вы не пара, и оказалась права.

– Фанни, позвольте мне повидаться с ним. Я должна поговорить с вашим сыном.

В глазах миссис Стринг сверкнула лютая ненависть.

– Хорошо. – Она открыла дверь и позвала: – Тимоти, выйди на минутку.

– Да, я сейчас, – послышалось из глубины дома.

– Приехала твоя Клеопатра! На сей раз полностью одетая.

Шила вспыхнула: значит, Тим умудрился посвятить ее во все детали! Это совсем не по-мужски, зато в полном соответствии с характером отношений между ним и матерью. Какая же он, в сущности, тряпка! И с таким мужчиной она надеялась обрести счастье?

На пороге появился Тимоти. На нем были джинсы и футболка, руки в карманах, волосы аккуратно причесаны. Лицо каменное, побелевшее.

– Я не хочу тебя видеть, Шила. Уходи!

– Тим, я понимаю, что ты чувствуешь…

– Ты этого и представить себе не можешь… – непослушными губами произнес он. – Можешь считать нашу помолвку разорванной.

– Пожалуйста, выслушай и дай мне объяснить…

– Я ничего не хочу слышать, – резко перебил он. – Никогда не поверил бы, что Шила Грейс, которую, мне казалось, я хорошо знал и уважал, всего лишь безнравственная и развратная особа, способная втоптать в грязь самое святое чувство.

Шилу передернуло. Неужели и правда, с болью подумала она, в любви столько же возвышенного, сколь и низменного?.. В отношениях с Роналдом ее пугало именно это, вернее и отталкивало и влекло одновременно.

– Когда мы с тобой впервые встретились, ты боялась секса как огня, потому что именно этот аспект человеческих отношений причинил тебе в свое время душевную боль. Я не настаивал на близости, знал, что должен дать тебе время оправиться; отогреть, не замутить чувства, которое, как прекрасный цветок, постепенно расцветало в наших душах.

– Да, так было, пока я не встретила Роналда Ирвинга, – взволнованно воскликнула Шила. – Я пыталась честно тебе признаться, но разговора, если помнишь, не получилось, и ты ушел, не выслушав все до конца.

– Зато мое место в твоем сердце занял мужчина, предпочитающий не разговаривать, а действовать.

– Зачем ты так? Мне бесконечно стыдно… Но в Роналде Ирвинге есть нечто такое, что заставляет меня терять голову.

– Тогда для чего ты пришла? Сказать, как тебе нравится не со мной заниматься любовью?!

– Тим, видит бог, я за многое тебе признательна… Мы долго были вместе, нас многое по-настоящему привязывало друг к другу. Мы должны постараться остаться друзьями, несмотря ни на что…

– Не дай ей заговорить тебя! – За спиной сына как из-под земли выросла Фанни.

– Пожалуйста, не вмешивайтесь. Вас это не касается.

– Меня здесь все касается! – злобно выкрикнула миссис Стринг.

– Мама, дорогая, пожалуйста, успокойся, я справлюсь сам.

– Будь тверд и непреклонен, Тим! Ты связался с женщиной без стыда и совести. Я поняла это, едва взглянув на нее. Разве я не предупреждала тебя?

– Да, мама.

– Почему бы вам не оставить Тима в покое и дать ему возможность думать самому?

Фанни злобно прищурилась.

– Ах, вот как ты заговорила? Почти два года прикидывалась овечкой и вдруг осмелела. Уж не потому ли, что подцепила такого богача, как Ирвинг?.. Крутишь с ним роман, а моего сына намереваешься держать про запас – на случай, если окажешься у разбитого корыта? Так и будет – вот увидишь. Такие, как Ирвинг, не дураки, чтобы жениться! Слава богу, и Тимоти наконец поумнел. С вашей помолвкой покончено. Забудь дорогу к нашему дому, шлюха!..

Шила молча развернулась и пошла к машине. Всю дорогу домой думала не столько об ужасающей сцене, сколько о том, как жить дальше. К прошлому возврата нет. Шила сняла с пальца кольцо – подарок Тимоти и сунула в карман джинсов, жалея, что не швырнула его в лицо Фанни.

С будущим тоже все ясно. Теперь она сознавала, что значит любить мужчину по-настоящему, несмотря на его высокомерие, властность, жестокость, без надежды достучаться до сердца… Значит, ей суждено страдать, испытывать адские муки, но все-таки горячо и страстно любить. Хуже, если бы она никогда в жизни не узнала, как велико и захватывающе может быть это чувство.