Текст книги "Девушка с медицинским"
Автор книги: Розалия Арасланова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Розалия Арасланова
Девушка с медицинским
© ООО ГК «Рипол-Классик», издание, 2018
© Де'Либри, оформление, 2018
© Р. Арасланова, текст, 2018
* * *
РОМАН РОЗАЛИИ АРАСЛАНОВОЙ В НОВОЙ СЕРИИ «LIPS» – ЭТО СОВЕРШЕННО НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА ЛЮБОВЬ, ОТНОШЕНИЯ И ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ ЖЕНЩИНЫ
«Я падала. Я поднималась. Я влюблялась и разочаровывалась… Это всё – моя история и опыт, которым я хочу поделиться с вами. Я хотела придать уверенности тем, кто так же, как и я, находится в тисках сомнений и не может определиться в выборе жизненного пути. Мне когда-то помогли книги Ника Вуйчича и Элизабет Гилберт. Тогда я поняла: чего бы мне это ни стоило, но я изменю свою жизнь!..»
Посвящается
Моей маме
Спасибо за то, что ты многим жертвовала ради нас с братом.
Спасибо за твою бесконечную и всепрощающую любовь.
Спасибо, что именно ты – моя мама!
Младшему брату
Я знаю, что в глубине души ты всё-таки рад за меня.
Моим близким и друзьям
Спасибо за поддержку!
Памяти моего отца
Мне так не хватает тебя…
Я бы хотела о многом с тобой поговорить.
Памяти бабушки Зои
Спасибо за то, что когда-то увидела во мне нечто особенное…
Пролог
Все персонажи, имена и события вымышлены и являются плодом воображения писателя.
Любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми абсолютно случайно.
Начиная много лет тому назад заниматься тем, что перевернуло мою жизнь с ног на голову, я не думала, что перемены коснутся всего. На тот момент мне просто хотелось уйти с работы и писать книги, потому что это то, чего я желала со времён юности.
Спустя много лет я вспомнила, что когда школьные будни закончились и я обрела свободу, то подала документы в медицинский колледж, хотя никогда не переставала мечтать о большем. С момента обучения в нём начался тот самый этап «получения опыта», который продлился ещё шесть лет после его окончания.
За эти девять лет я познакомилась со многими людьми, пережила немало предательств, разочарований, но смогла найти собственный путь и впустить в свою жизнь новое большое и светлое счастье.
Когда-то я не ожидала, что человек, которому я доверяю и в которого влюблена, изменит мне. Не думала о том, что расставание не принесёт мне облегчения, а напротив – заставит усомниться во всём, чего я добилась собственными силами.
В чём человек, который остался один на один с собой, может сомневаться сильнее всего?
Мечта.
Жизнь.
Любовь.
Я потратила долгое время на то, чтобы, несмотря на боль, которую мне принесли люди, всё же не превратиться в отшельника, а стать частью общества. Я решила изменить всю свою жизнь ради самой себя и ощутить радость, найти любовь и стать счастливой…
Часть 1
Глава 1
Точка срыва, или С чего всё началось
Много лет тому назад, когда я училась в школе, учительница математики дала нам задание: по координатам соединить все точки таким образом, чтобы получилась картинка. Я в математике была слаба, и у меня тогда ничего не получилось. Как и сейчас не получилось сдержаться… И этот рисунок, который я пыталась составить по точкам, превратился просто в жалкое зрелище.
Совершенно не в силах остановить рыдания, стою в туалете аптеки. Доведённая до истерики и совершенная сбитая с толку. В левом ухе звенит. С пятого класса началось, когда петарда разорвалась в капюшоне куртки. Причина моей тугоухости, которую я от всех скрывала. Я хотела быть такой же, как все.
Ощущение такое, словно самый худший из кошмаров происходит со мной наяву. Слёзы непрерывным потоком бегут из глаз, я размазываю их по щекам вместе с тушью. Но не могу успокоиться. Поворачиваю кран с холодной водой и осознаю это не потому, что вижу, как льётся вода, а потому, что успокаиваюсь и перестаю слышать звон.
Она уже не в первый раз так издевается надо мной, и сегодня у меня не хватило сил, чтобы сдержаться, проглотить обиду и доработать до конца рабочего дня.
«Одеться! Бросить всё к чертям! Бежать! Бежать!! Бежать!!!»
Сейчас мне становится стыдно за то, что я так отреагировала на произошедшее. Но меня тоже стоит понять. Все эти месяцы я жила, скорбя по отцу, который умер полгода назад, и не до конца смирившись с разрывом со своим женихом. Мне было очень больно. Это ощущалось, как подножка. Очередной удар в спину, которых впереди окажется ещё много, но переживать так я уже не стану.
Моё воображение уже рисует картину, как я накидываю шубу, хватаю сумку и бегу прочь отсюда, словно героиня какой-нибудь мыльной оперы. Выбегаю из центрального входа торгового центра с потёкшей тушью, раскрасневшимся лицом, с развевающимися волнистыми волосами, а на заднем фоне звучит лирическая песня со словами: «Прости… Забудь…» – или нечто в этом роде. На самом деле, конечно, в реальности я буду выглядеть, словно сумасшедшая. Если подумать, наверное, это не было бы чем-то выходящим за рамки. Это же рынок, тут всегда что-то да происходит. Например, неадекватные часто ходят, пьяные, а в нескольких метрах от нас, возле входа в храм, люди собирают милостыню, часто притворяясь теми, кем они не являются. Но в реальности я стою, наклонившись над раковиной, и смываю ко всем чертям косметику. Я извела уже все бумажные платочки и дрожу, вспотев, замерзаю от холода, как осиновый лист на ветру.
В туалете холодно: внизу плитка, на стенах плитка, только на потолке нет керамической плитки. Стены голубого цвета. Ещё тут проходит система вентиляции, кажется…
Насколько всё это достало! День за днём. Одно и то же. Утро, обед, вечер, а ночью уже надо спать. Надоела эта вечно недовольная особа. Её зовут Эллина Ленина. Как с утра придёт, так и начинает с восьми до восьми бубнить о том, как несправедлива к ней жизнь. Что другая смена должна была поставить препараты с ценниками, опять на витринах зияют дыры, а в шкафах бардак. Её любимая пластинка также – жаловаться на то, как тяжко приходится. Что в выходные она просыпается оттого, что соседи за стенкой шумят. Ненавижу таких людей! Мало того, что покоя нет, когда с ней в смене, так ещё постоянно с кислой миной стоит над душой и контролирует то, как ставишь препараты, как заполняешь журнал, приклеиваешь отчёты. Хотя сама редко разбирает товар. Сидит в телефоне и смотрит скачанные сериалы. Обедает по часу, пока другие носятся по аптеке, как электровеники. Лишнего движения не сделает, чтобы стереть пыль с витрин или вытереть пятно от пролитого кофе – его периодически оставляют либо продавец дисков, либо покупатели в торговом зале.
В туалет входит пожилая санитарка (с седыми кудрями, в синем халате) и спрашивает меня:
– Что произошло-то?
…Десятью минутами ранее…
– Ты куда приклеила отчёты, Софья?! – едва не крича на меня, спросила Эллина.
Я не могла броситься к ней сразу от своего рабочего стола, потому что отпускала посетителю препараты. И ответила:
– Не знаю.
В неё словно демон вселился в тот момент, когда я ответила. Ушла в кабинет заведующего и вернулась с тетрадкой в руках, демонстративно швырнула её к себе на кассу и, вырвав отчёт, выкинула его в корзину.
– Надо внимательнее быть! – на высоких тонах сказала Эллина.
Когда я освободилась, то пошла в кабинет заведующего, но, остановившись на пороге, спросила в её же манере:
– Так вот какое твоё настоящее лицо, да?
Заведующий Валентин Иванович сказал, прижимая рукой телефонную трубку:
– София, не могла бы ты говорить тише?
Не обращая внимания на его слова, я продолжила:
– Так ты платишь мне за всё, что я сделала?
– Софья! – повысив голос, сказал Валентин Иванович.
Эллина в этот момент торжествовала и не улыбалась. Нет, она скалилась, будто была гиеной. Да, именно в тот момент мне почудилось, что передо мной гиена, а не человек.
Во мне всё перемешалось – и стыд, и гнев, и отчаяние с разочарованием. Какой-то винегрет из чувств, которые я не могла взять под контроль. У меня просто не было сил среагировать по-другому, и я расплакалась. Это вполне естественная для меня реакция, когда происходит что-то неприятное.
– Она меня довела… – отвечаю дрожащим голосом.
По щеке бежит слеза, и я поспешно стираю её.
Слышу, как заведующий подзывает Эллину и спрашивает, что произошло.
– Ничего, – отвечает она. – Не знаю, почему она себя так повела, – в ответе чувствуется лёгкая насмешка. – Я просто сказала ей, что неправильно приклеены отчёты.
«Это ж надо! Как бы не так! Всё ты знаешь!» – проносится в моей голове. Но я прикусываю губу, чтобы не устраивать разборок. Потому что они продлятся до конца смены.
Мне хочется справедливости, хочется, чтобы Эллина была наказана за всё то время, что доводила меня, за весь негатив, который выплёскивала на меня последние пару лет.
Я вышла из своего укрытия, и Валентин Иванович сказал мне, не вставая из-за стола:
– Если ты и дальше будешь так реагировать на замечания, не думаю, что сможешь продолжать работать.
«Уж не вам мне такое говорить, последили бы за своим местом лучше!» – думаю я и прохожу мимо него, а он всё ещё сидит, уставившись в компьютер. Больше – ничего. Никаких ободряющих слов… только то, что я услышала.
Кладу я на то, что он говорит! Я дольше него работаю в этой аптеке. Как ни крути, но своё место я «оплатила» бесконечными недостачами, которые мне как новичку устраивал старый коллектив. Я вкладывала и двести рублей, и тысячу, и даже больше. Наверное, за два с лишним года тут вся моя зарплата соберётся!..
Несправедливо, что я осталась крайней. Я столько сделала и в итоге всё равно виновата. Хотя провокатор – Эллина. От меня просто пытаются избавиться, потому что завидуют. Потому что живу в городе, а не езжу домой раз в две или три недели. И, как ни крути, квартиру мне не нужно покупать.
Выхожу и направляюсь к своей кассе. Краем глаза оглядываю Эллину – она светится счастьем, что смогла довести меня. Радостная и торжествующая, что бывает с ней крайне редко. Только в день зарплаты. Она сегодня впервые за те два года, что я проработала здесь, смогла довести меня до нервного срыва, тем самым одержав победу в игре без правил. Каким-то образом мне удаётся продержаться до конца смены.
Ну и пусть! Пусть теперь относится ко мне, как хочет. Отныне мне всё равно. Пишу ВКонтакте своим подругам о случившемся. Первой отвечает мне Яна: «Может быть, тебе стоит поменять аптеку? Если к тебе так относятся, почему ты терпишь это? Эллина точно тебе завидует! Это уже факт, а ты всё надеешься, что люди будут тебе отвечать взаимностью. Сними уже розовые очки и действуй!»
«Но я боюсь, что в другом месте будет так же, как и тут», – отвечаю.
«Если не попробуешь что-нибудь изменить, то так и будешь всё время бегать плакать в туалет».
«Ты права».
Второй ответила Алла: «Она, конечно, не должна была так поступать. Сразу понятно, что она тебе завидует».
«Как думаешь, может, мне и правда стоит поменять место работы?»
«Почему бы и нет?»
«Думаешь, ко мне не будут относиться так же, как здесь?
«Думаю, нет!»
Потом я написала Юле.
«Приезжай завтра ко мне в аптеку, – отзывается она. – У нас как раз девочка уходит в декрет. Поговоришь с заведующей».
«Хорошо!» – ответ я завершаю смайликом.
Свет надежды на перемены засиял слабым лучиком в моей серой жизни. Теперь всё должно измениться, и я уже не буду работать с людьми, которые ведут себя, как куклы, бесчувственные и молчаливые. Моё состояние никак не беспокоило их. В частности, заведующего, который чуть ли не на коленях просил меня выйти в выходной вместо тех, кто уходил в отпуск.
А Эллина – двуличная, подлая, эгоистичная и насквозь лживая?.. Я всегда шла ей навстречу, чтобы в итоге она таким образом меня отблагодарила. Сколько раз я отпускала её в праздники, чтобы она уехала домой и отметила их с родными?.. Сколько раз она подставляла меня перед заведующим и другими фармацевтами, а я спускала на тормозах зарождавшийся конфликт? Сколько раз я прощала ей это? Сколько раз я позволяла красть ей из моей кассы деньги?
Сегодня я окончательно прозрела. Я до конца не хотела верить в то, что Эллина прилагает столько усилий, чтоб я ушла отсюда. Она давно уже завидовала мне, ведь я, в отличие от неё, училась в университете в городе Чебоксары, в то время как она не смогла поступить даже здесь…
Завтра съезжу к Юле – моей одногруппнице, которая работает в другой части города. Уже договорилась с ней о встрече, она будет ждать меня.
Выхожу из аптеки и закрываю её. Заворачиваю за угол и иду домой. Голодная. В животе предательски урчит: не смогла сегодня съесть ни кусочка. Всю дорогу до дома виню себя за проявленную слабость. Что же не так? Почему ничего не получилось в этот раз? Почему она сегодня одержала победу?
Иду мимо здания торгового центра, в котором работаю. Он так ярко освещён в этот вечер, в то время как противоположная сторона утопает в сгустившихся сумерках. На той стороне словно другой мир, где того и гляди появятся монстры и уволокут в темноту.
Прохожу мимо следующего торгового центра, название которого вечно путаю с другим. «Дом торговли» – про себя читаю я вывеску, прикреплённую к фасаду здания. Шагаю через дорогу по правилам дорожного движения и иду дальше. Мимо остановки по левую руку, а по правую – ещё одного торгового центра – «Пушкинского». Шаг за шагом прохожу и его. После двух смен по двенадцать часов чувствую себя Русалочкой из сказки Андерсена. Каждый шаг отдаётся такой болью в ногах, что хочется упасть и лежать. А говорить невозможно. Чувствую, как пересохло во рту. Хочется пить.
Становится немного стыдно за своё поведение. Я всё ещё веду себя, как ребёнок. Это нехорошо. Уже давно пора повзрослеть. С кем-то встречаться, выйти замуж и родить детей. Жить, как все…
Подхожу к площади, на которой установлен монумент Неизвестному солдату в несколько метров высотой. Позади него находится Аллея памяти и открывается вид на Вечный огонь. Здесь всегда можно встретить пары, гуляющие вечером, разновозрастную молодёжь и семьи. А я всегда иду в это время после работы. Возвращаюсь домой одна.
Сколько раз в течение этих двух лет я вот так возвращалась домой совершенно опустошённой? Чем дольше работаю, тем больше теряю себя. Чувствую, как подступает депрессия. Неужели это снова повторится? Если да, то смогу ли я выбраться на этот раз?..
Мама сидит в кресле и читает газету.
– Ты пришла? – спрашивает она, как будто не уверена в этом. – Как прошёл день?
Я сажусь напротив неё, набираюсь смелости и отвечаю:
– Мам, я буду переводиться в другую аптеку.
– Что случилось? – она смотрит на меня и ждёт ответа. Изучает меня своими карими глазами.
– Эллина меня довела сегодня, – признаюсь честно. – Я не могу больше там работать.
– Чего тебе не хватает? – негодующе бросает мне мама. – Работа в десяти шагах от дома. Работаешь среди людей, недалеко есть магазин: в обеденный перерыв можешь сбегать. Что тебе ещё нужно?
– Ну, ма-а-ам! – протестующе восклицаю я и чуть тише добавляю: – Не в деньгах счастье.
– В школе ты не могла учиться, колледж тебя не устраивал, а теперь и работа! Что я сделала не так? – говорит мама, ударяя в такт каждому слову по подлокотнику кресла.
– Но мне там никогда не нравилось… Директор, когда принимала на работу, обещала, что я буду работать в той же аптеке, где проходила стажировку.
Мама молчит. Мне не нравится её молчание. Я боюсь того, что она может мне сказать. Каким будет приговор, который она мне вынесет? Мама – единственный человек на свете, чьего одобрения я всегда жду, как чуда. Даже как благословения…
– А куда ты хочешь перевестись? – прерывая мои раздумья, спрашивает мама.
– В аптеку, где работает Юля… – тихо отвечаю я.
– И где находится эта аптека? – в её тоне слышится угроза.
– На конечной, где пятый троллейбус останавливается… – говорю, готовясь к обороне.
– Так далеко? – удивляется мама.
– Не так уж и далеко! – парирую я.
– Попробуй тогда… – с сомнением произносит мама.
Я очень рада. В конце концов, моя жизнь всегда зависела от её решений. Мама мудрая, рассудительная, красивая. Именно благодаря её воспитанию я стала такой дочерью, какой она могла гордиться. Но не получила возможности жить той жизнью, о которой я всегда мечтала сама. Все наши разговоры всегда связаны с тем, что меня не устраивает моё место в аптеке и профессия. Мы спорим друг с другом, а потом некоторое время вроде как я и согласна с мамой. Но такие дни, как этот, случались и прежде. Только сегодня я немного не устояла. Только сегодня не вытерпела поставленных мне тринадцати часов…
С лёгкой душой возвращаюсь в свою квартиру. Мою руки, переодеваюсь, смываю косметику и ложусь спать.
Мысли о предстоящей перемене пугают меня. Снова привыкать к коллективу, знакомиться с характером каждого. Уж в этот раз я не допущу ошибок, буду работать усерднее, и зарплата будет больше. Каждое утро и вечер стану кататься на троллейбусе. В моих наушниках будет звучать музыка, которую не успеваю прослушать за дорогу от дома до работы.
Все перемены – к лучшему!..
Глава 2
Моя попытка № 1 всё изменить
Утро такое хмурое и серое, несмотря на надвигающуюся весну… по ощущениям сейчас не что иное, как осень. Серые тучи, плотные, словно вата, давят всё ниже к земле. И лучше бы пошёл дождь, заставив таять этот грязный снег. И завершают картину серые дома.
В воздухе ощущается привкус апатии, уныния, грусти. Оглядываюсь по сторонам и замечаю, что во всём троллейбусе такие же серые лица, как и эти тучи. Лица людей ничего не выражают. Слышится чей-то разговор, но слов не разобрать.
Проезжаю мимо домов, запоминая это ощущение нового. Меня одолевает горечь от случившегося вчера. Мне больно от того, что Эллина так обошлась со мной. Мне больно от того, что за меня никто не заступился. Значит, совсем уж я ничтожный человек, раз со мной так поступают…
Троллейбус делает крюк и останавливается. Я выхожу на остановке. Передо мной супермаркет, но я иду не к нему. Мне нужно пройти шагов десять до моей цели.
Мой дымчатый шарф-палантин развевается от сильного ветра, будто флаг. Не смотрю на торговцев, которые выстроились в ряд и выложили свой товар на ящиках. Это импровизированный мини-рынок перед супермаркетом. Хотя, по-моему, им запрещается торговать. Слышала даже про отравления людей, которые покупали соленья у пресловутых старушек.
Любой взгляд сейчас режет, словно нож, заставляя кровоточить и другие раны. Смерть отца, расставание с женихом перед свадьбой и то, что произошло вчера. С каждым разом всё тяжелее пережить. Удары судьбы всё более жестоки. С каждым днём боль сильнее придавливает к земле.
Захожу в аптеку и иду мимо кассы, расположенной около выхода. Аптека с открытой выкладкой, из которой знающие в деле толк люди под видом покупателей тащат товар. Всё привычно: шкафы мышиного цвета, везде фирменные ярлыки и стойки, обклеенные ими.
На самом деле, кроме наружных вывесок, оформленных витрин и разного цвета напольной плитки, аптеки ничем не отличаются одна от другой. Ну разве что фирменной одеждой, совсем чуть-чуть – ассортиментом. В остальном разницы практически нет.
Юля стоит за дальней кассой. Она выходит и обнимает меня в знак приветствия и ободрения.
– Как ты? – спрашивает она и разглядывает моё лицо, пытаясь прочесть вчерашние события, как книгу.
– Ужасно, – признаюсь я, не в силах ничего скрыть от лучшей подруги.
– Объясни ещё раз, что произошло! – просит Юля, заходя за стойку.
Обслуживает посетителя и снова возвращается к нашему разговору. Я рассказываю о том, что произошло:
– С самого утра у Эллины было скандальное настроение. Она влетела в аптеку, как ураган, и, когда увидела пустую розетку, рассмеялась: «Ты что, боишься, что пожар начнётся?». «Да, боюсь!» – ответила я, припомнив, как несколько дней назад сработала пожарная сигнализация. На самом деле она сработала из-за кафе, которое находится этажом выше. Но в ту смену я реально испугалась, что пожар начался из-за меня. Представляешь? Иду закрывать аптеку, и тут голос из громкоговорителя: мол, в одном из помещений произошло задымление, просьба покинуть помещение. А я ещё и одна осталась, потому что отпустила Эллину пораньше. В тот-то день она себя вела по-другому…
На следующий день Эллина пришла на работу, и я сразу заметила, что она не в духе. Мало того, что с утра опоздала (на что я закрыла глаза), потом с полчаса сидела и пила чай с пирожками, так ещё весь день просто отвратительно вела себя. Что ни спроси – не может вразумительно и спокойно ответить.
Потом она взялась за тетрадки, в которые мы вклеиваем отчёты, и начала кричать: «Куда ты дела отчёты?». Я не могла ответить, потому что у меня стоял посетитель. Она распсиховалась, пошла в кабинет заведующего с тетрадкой для отчётов. Потом швырнула её и стала переклеивать отчёты с таким видом, будто сама никогда не делает ошибок. Когда я обслужила посетителя, то пошла за ней в кабинет заведующего и на пороге уже спросила: «Значит, ты так со мной расплачиваешься за всё, что я для тебя сделала?» Ведь сколько раз я выходила в смену вместо неё, отпускала домой тридцать первого декабря, первого января. Мало того, на все семейные праздники она тоже отпрашивалась, совсем по-другому со мной разговаривая – мило и вкрадчиво. А заведующий прикрикнул на меня: «Тихо, Соня!» Как будто я это начала… Да мне вообще не нравится быть втянутой в такие дела. Я ненавижу всякие конфликты ещё со времён школы. Это так отвратительно… Я не хочу там больше работать!..
Девушка-фармацевт, которая слышала этот разговор, неожиданно вмешалась:
– Это кто ж такое вытворяет?
– Эллина, – робко отвечаю я.
– Ленина?
– Да… – киваю, смотрю на свои сапоги и, подняв глаза, решаюсь спросить: – А откуда ты её знаешь?
– Учились вместе. Если хочешь, можем ей «тёмную» устроить! – задорно предлагает девушка, подмигнув мне.
Перспектива мне понравилась и заставила улыбнуться. Я даже на мгновение успела представить, как мы всей компанией собрались после работы, подкараулили и… Но я никогда так не поступала с людьми и в этом отношении не собиралась что-либо менять.
А собеседница продолжает:
– Надо же, как осмелела! А ведь, когда учились в колледже, такого себе не позволяла. Сидела в своём углу вместе с единственной подругой Таней и не высовывалась.
– Да ладно? – удивляюсь я.
– Серьёзно говорю!
– Даже слов нет… – вздыхаю.
– Ладно, привет передавай, – улыбнулась девушка. – Меня Маша зовут. Может, вспомнит меня и станет иначе относиться.
Появились покупатели, и я на время отошла от кассы: всё-таки это место работы Юли. Пока осматривала витрины, аптека снова опустела, и подруга спросила:
– Хочешь, спрошу у нашей заведующей, можно ли тебе к нам перейти?
– Давай… – кивнула я.
Юля жестом попросила идти за ней. Мы направились по небольшому коридору в кабинет заведующей, где она собственной персоной сидела за столом, вероятно, формируя заявку на медикаменты.
– Здравствуйте! – сказала я.
– Здравствуйте, – обернулась заведующая, полная женщина средних лет с короткими чёрными волосами.
– Людмила Васильевна, это фармацевт из нашей аптеки, которая на рынке, – елейным голосом пропела Юля. – Она бы хотела к нам перевестись.
– Без проблем. Только что она сейчас делает здесь? – заведующая сурово осмотрела меня. – Она посторонний человек. Что у нас делают посторонние? – едва ли не перейдя на грубый тон, осведомилась женщина.
Моё сердце сжалось от такого приёма. Во рту чувствовался привкус горечи. Мы быстро вышли из кабинета и вернулись в торговый зал.
– Поезжай в офис и поговори с директором, – произнесла Юля, виновато улыбаясь.
– Хорошо, – я тоже постаралась улыбнуться.
– Потом, как поговоришь, позвони мне, – машет Юля на прощание.
– Хорошо… – повторяю я и покидаю аптеку.
«Надо бы попроситься в другую аптеку… Здесь мне явно не будут рады», – думаю я, пока возвращаюсь на остановку. Сажусь в троллейбус и еду домой. Желудок урчит, но я не чувствую голода. Ощущаю головную боль, перед глазами начинают мелькать огненные круги, чувствую подходящую к горлу тошноту. С каждой неудачей у меня, похоже, отключается какое-то из чувств.
Обедаю на скорую руку: запиваю чаем бутерброд с колбасой. С моим гастритом так питаться нельзя, но мне всё равно. Лишь бы голову не сжимало кольцо, из-за которого становится больно смотреть.
Гляжу на часы, быстро одеваюсь и иду к другой остановке. Успеваю сесть в троллейбус, поднимаясь на третью площадку.
Несколько лет тому назад я упала в обморок именно на третьей площадке. Свалилась на ступеньки, на несколько мгновений потеряла сознание. Мужчины, стоявшие в нескольких шагах, просто смотрели на меня, не двигаясь с места. Повезло, что пожилая кондукторша пришла на помощь и помогла мне подняться. Всё-таки мир не без добрых людей – иначе я бы выкатилась на остановку, как колобок.
В то время я прикладывала много сил, чтобы похудеть: ела по расписанию, качала пресс, ходила на хип-хоп. Было же время, когда обычные танцы приносили мне удовольствие, и этого вполне хватало…
А сейчас я стояла, немного потолстевшая. Что портило мне настроение очень долгое время. Даже теперь… Я смотрю на других девушек и понимаю, насколько я далека от идеала. Наверное, по этой причине со мной обращаются так, как сегодня. А может быть, я просто всё принимаю слишком близко к сердцу. Другие люди относятся ко всему не так, как я. Теперь я не чувствую голода, но сердцем ощущаю боль от каждого острого слова, которое влетает стрелой в моё и без того израненное сердце.
Исходя из слов фармацевта – Юлиной коллеги, получается, что Эллина когда-то сама переживала подобное? Или нет?.. Или я слишком многое придумала себе? Но, если это хоть немного похоже на правду, становится понятно, почему она ведёт себя так со мной.
Возможно… предположим, что в колледже она вынашивала план мести. Но так как мстить было некому, она переключилась на новичков (каким была, только-только окончив колледж), которые приходят в аптеку. Это логично? Кажется, немного бредово…
Мне приходится выйти на остановке, прежде чем я уеду вместе со своими мыслями в другой микрорайон города. Жутко волнуюсь от предстоящего разговора с директором. Прохожу мимо нового здания театра кукол. Яркое, новое, современное. Оба берега реки Малая Кокшага, которая протекает у нас в Йошкар-Оле, сейчас преобразились до неузнаваемости. Построенные новые здания, маленький Кремль.
Перейдя дорогу, я оказываюсь словно в другом времени. Огромные бетонные возвышающиеся на десять этажей здания. Дома с большими лоджиями, на которых то хранится старый хлам, то стоит и курит парень в одной футболке, несмотря на погоду, то развешивает бельё чья-то молодая жена с головой в бигуди.
С каждым шагом становится тяжелее дышать. Когда оказываюсь возле офиса нашей аптечной сети, то от страха едва не подкашиваются колени. Я жуткая трусиха. Даже сейчас, когда уже мне двадцать один. Плюс ко всему – неуверенная в себе. Но, как бы то ни было, усилием воли заставляю себя идти дальше, напоминая: только преодолев свой страх, мы становимся сильнее.
Поднимаюсь на второй этаж офиса и застаю всех собравшихся врасплох – за готовящимся застольем. Время не самое подходящее, чтобы объявить о своём желании. Здороваюсь со всеми и совсем теряюсь, топчась на месте. Директор выныривает откуда-то и оказывается около меня.
– Здравствуйте! Что вы хотели? – спрашивает она, и по движениям её челюсти я окончательно убеждаюсь, что пришла не вовремя. Коллеги явно собрались что-то отпраздновать.
– Я бы хотела уволиться… – бормочу неуверенно.
Директрисе уже пятьдесят восемь лет, но выглядит она гораздо моложе. Может быть, это связано с несколькими отпусками в год, которые она себе позволяет. Может быть, с тщательным уходом за собой, на который она, что неоспоримо, тратит много средств. Или такое ощущение складывается от того, что на ней надето? Вот как сейчас: бежевая кашемировая водолазка, которая сидит на ней, словно влитая, чёрные классические брюки и туфли на аккуратном каблучке. Я никогда не умела носить такие.
Она уводит меня в кабинет, где мы оказываемся наедине.
– Итак, что привело вас к этому решению? – интересуется директор.
– В аптеке, где я работаю, меня доводит один сотрудник, – говорю неохотно.
– Напомните, пожалуйста, ваше имя и фамилию.
– София Фадеева…
– Что ж… А в чём выражается, что она вас «доводит»? – уточняет моя собеседница.
– Она на меня всё время нападает… – я объясняю совсем не то, что надо бы сказать на самом деле.
Это звучит так по-детски, будто я рассказываю о спортивной борьбе. Все подготовленные фразы мигом вылетают из головы, а молчать неудобно.
– Давайте вот как поступим: мы переведём вас в другую смену, а если это не поможет, то будем уже решать вопрос иначе.
Я соглашаюсь – а что тут можно возразить? Выхожу из офиса и возвращаюсь домой пешком. С одной стороны, даже хорошо, что не нужно будет привыкать к заведующей другой аптекой. Я явно не понравилась ей. Что-то есть во мне такое, что раздражает некоторых людей. Но я не знаю, что это. С другой стороны, мне нужно теперь по-другому себя вести. Одним словом, всё вышло не совсем так, как мне хотелось.
Когда я пересекаю мост, у меня звонит телефон.
– Что тебе сказали? – спрашивает мама, словно откуда-то из космоса получила сигнал о моём никчёмном разговоре.
– Директор сказала, что переведёт в другую смену, – как можно бодрее откликаюсь я.
– Ладно тогда. Придёшь – поговорим, – сердито говорит она.
– Хорошо, – соглашаюсь покорно.
Кладу телефон в карман, и на душе становится ещё хуже. Так грустно, одиноко… Разве может кто-нибудь меня понять?.. Разве знает, каково это: всю жизнь быть изгоем, находясь среди людей? Почему это происходит? Что со мной не так?..
Прихожу домой совсем без чувств: выжата, как лимон. Мне холодно, потому что по дороге домой я изрядно вспотела.
Переодеваюсь в домашнюю одежду и забираюсь под одеяло. Даже есть не хочется. Чувствую себя в относительной безопасности от жестокого мира, окружающего меня. Переворачиваюсь на бок и засыпаю…
Пробуждаюсь, когда на город уже опустились сумерки. Квартира, в которой я с недавних пор живу, совершенно тёмная и наполнена одиночеством. Протираю глаза и смахиваю с подбородка слюну, вытекшую во сне.
Лежу ещё некоторое время, приходя в себя во мраке комнаты и рассматривая дом, стоящий напротив. В некоторых окнах уже зажёгся свет, а в других пока темно. Огни фонарей озаряют улицы и рассеивают темноту. Я встаю и нажимаю на выключатель – комната освещается, а я пару минут привыкаю к свету, ослепившему меня. Подхожу к столу и включаю ноутбук, открываю вордовский документ и думаю, что… стоит попробовать. Пишу несколько строк, выходит не очень, но сейчас я и этим довольна.
После трёх напечатанных страниц сохраняю документ на рабочем столе и отключаю компьютер. Что-то новое и пока неясное пробуждается во мне… Нечто забытое мною, спрятанное на дальних полках и запертое в глубине души, словно в старом чемодане. Там, где посторонний не найдёт, а я уже давно позабыла…
