Текст книги "Дом у кладбища"

Автор книги: Роза Листьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Роза Листьева
Дом у кладбища

Посвящается маме

 
И солнца свет, последний луч,
Когда-нибудь тебя коснётся,
И разлетится из-за туч,
И мне под ноги разобьётся.
 

2014

Когда-нибудь я напишу свою биографию, а пока расскажу кое-что о себе, чтобы мои читатели имели обо мне представление. Моё детство прошло в посёлке Румянцево. Моя бабушка, Капитолина Петровна, очень любила свою внучку и каждый день приходила ко мне, она жила неподалёку, читала мне, а я её слушала. Но однажды, когда я увидела в стопке книг ноты, моё подсознание поставило себе цель узнать, что же это такое. Так я оказалась в музыкальной школе. Обычную школу я не любила, там ставили двойки и нужно было рано вставать, поэтому и бросила её. После десятого класса я поступила в музыкально-педагогическое училище № 7 «Маросейка» в Москве. После окончания работала курьером, развозила документы. Потом решила продолжить своё образование и попыталась поступить на музыкальный факультет МПГУ, но провалилась. Приехала домой расстроенная, я хотела написать симфонию, для этого нужно было изучать гармонию, а в музыкальные учебные заведения меня бы не взяли, я плохо слышу аккорды. Я целый год просидела за пианино, выучила наизусть четыре произведения, а меня не взяли! Ещё год готовиться, а меня опять не возьмут? Нет, уж лучше литература. Мне давно хотелось попробовать себя в этом жанре. Кроме того, меня привлекала мистика. Я даже писала письма инопланетянам, но никто так и не ответил. Только однажды мне приснилось, что в комнате человек с тремя пальцами, он держит их у меня над головой, и я вся дёргаюсь от боли. Когда я закричала: «Нет!», он исчез. Вообще, в моей жизни было много всего мистического, об этом я рассказываю на страницах своих книг. Но не всё правда, что-то я придумала, но это тоже интересно. Однажды я пошла в лес закапывать свою неудавшуюся книгу. Я шла и пела гимн России, в лесу никого не было, и был отличный солнечный день, а когда я пошла обратно, местность изменилась! Я почему-то очень разозлилась, думала: как я заблудилась в Румянцеве? Я же знаю здесь каждую кочку. И пошла в обход. Только потом я поняла, что это была геомагнитная аномалия. Если бы я пошла туда, где бы я сейчас была? И таких мистических историй множество. Читайте!

P.S. Хочу сказать большое спасибо моей маме, Любови Валентиновне, за жизнь и много всего прочего.

Ваша Оливия Роза Листьева,

писательница

Поздним вечером, когда темно и тихо, вдруг в полночь начинает кричать птица. Это пугает… Немного… И каждый вечер, много-много вечеров подряд ты не можешь заснуть… И медленно, осторожно, словно боясь чего-то, выглядываешь из окна: нет ли кого? Бесшумно двигаются тени… Ты замираешь, холодея… Тишина… Воздух неподвижен. Туман… Там кто-то был… В кустах, сквозь листву, виднелись две статуи. Они стояли неподвижно, и с наступлением темноты казалось, что они оживают, шевелятся, будто это не каменные изваяния вовсе.

А вокруг была тишина… И в этой тишине, озарённой луной, метались тени… Лохматые чудовища в странных позах и молчание… Тусклый свет луны… и молчание… Призраки? Что, если они существуют? Но никто не произнёс ни слова. Тень… И ты понимаешь, обливаясь потом, что не можешь рассуждать логически. Повисшая в воздухе тишина не могла дать ответ на этот вопрос… Впрочем, непонятное всегда интересно.

В доме было темно, ничего было не видно. Время – пять сорок пять. После беспокойной ночи, уставший и бледный как призрак, Легранский был явно не духе, Лиана тоже не могла заснуть и ворочалась до четырёх утра.

– Надо перебираться отсюда, – сказала она.

Место и в самом деле было хмурое, неприветливое, точно монастырь или тюрьма. Да, тут в самом деле когда-то была тюрьма. Поговаривали, что в подвале этого старого дома ещё какие-то сто лет назад замуровывали живьём революционеров. Люди, которые здесь находились, чувствовали себя неуютно и некомфортно, точно злой рок зависал над этим местом. В доме не было никакой роскоши, ничего хоть мало-мальски ценного, впрочем, это легко объяснялось приверженностью прежних хозяев к простоте. Может, это оттого дом выглядел необитаемым и был таким мрачным и печальным. Среди гробового молчания её приглушённый шёпот звучал очень убедительно.

– Мне тоже здесь не нравится, – ответил Феликс. – Я очень хорошо понимаю твоё нежелание жить в доме, построенном пленными солдатами, но он стоил недорого. Он достался нам почти даром…

– Хочется убежать отсюда, куда угодно, хоть на кладбище… Какой сквозняк… – поёжилась она.

С потолка упала штукатурка, окно медленно со скрипом растворилось. Запахло свежестью, и ещё сильнее захотелось убежать отсюда на волю. Здание давно не ремонтировали, снаружи оно было мрачным и облезлым, его толстые стены кое-где поросли мхом, высокие сводчатые двери с трудом закрывались. За окном шелестела листва. Сейчас дом с его длинными коридорами, полутёмными комнатами, казался вымершим давным-давно, лет двести назад построили его. Имя зодчего неизвестно. Полуразрушенная кладка, казалось, могла обвалиться в любой момент. Красивый каменный камин украшал гостиную. Под лепными карнизами висели портреты прежних хозяев, а над камином – большой овальный портрет какой-то женщины в старинном платье. Причём это была женщина исключительной красоты. Лицо её было в форме сердечка, серо-голубые, внимательно, по-доброму смотрящие глаза, полные губы, длинные каштановые волосы, сложенные в витиеватую причёску. Она казалась удивительно стройной. Тёмное блестящее платье подчёркивало её утончённую красоту. Наверное, она выглядела так в пору своего двадцатилетия. Прекрасная незнакомка улыбалась. Маленькая ладонь девушки осторожно придерживала причёску. Рядом висел портрет мужчины. Ему было лет тридцать пять. Маленький низкий лоб, выступающие надбровные кости, густые лохматые брови, близко посаженные тёмно-карие глаза, острый угловатый нос, выпирающий подбородок с едва заметными губами, длинные тонкие пальцы. На щеке у него был небольшой шрам. Грудь украшали ордена и медали. Видимо, этот человек был военным, награждённым за боевые заслуги. Казалось, портреты смотрели друг на друга.

– Давай уедем отсюда, – тихо повторила она.

Он обнял её и поцеловал. Губы не спеша приблизились к уху, руки скользнули по талии. Он заключил её в объятья, в ответ получив поцелуй.

– Мне не даёт покоя мысль о том… – она не договорила. Окно захлопнулось, её голос оборвался. Погасли фонари, солнце ещё не поднялось, но внутри стало как-то спокойнее и уютнее.

– О чём?

Она положила руку ему на плечо.

– О том, что… – повторила она.

Неожиданно открылась дверь, в гостиную вошла горничная. Лиза вошла в самый неподходящий момент, заметив это, она поспешила удалиться.

– Лиза? – вздрогнув, спросила Лиана.

– Извините, – ответила девушка.

– Нет, нет, заходи, – сказал Феликс.

– Завтрак готов, – сказала она.

– Хорошо, мы сейчас спустимся, – ответил он.

Лиза вышла.

– Тебя что-то беспокоит, любимая? – он обратился к ней, глядя прямо в глаза.

– Нет, ничего, только… – не желая его беспокоить, ответила она.

– Только что? – переспросил он.

– … Я видела призрак.

Он широко раскрыл глаза, не зная, что ответить.

– Я заметила, – продолжала она, – что ночью за стеклянной дверью в коридоре появилось мрачное, бледное лицо.

В её глазах он прочёл величайший испуг.

– Успокойся, любимая… – видимо, не зная, как поступить, ответил он.

– Оно смотрело на меня и растворилось в воздухе, – чуть вздрагивающие уголки губ выдавали сильнейшее волнение.

Он помолчал некоторое время, задумавшись о чём-то, и спросил:

– Ты уверена?

– Нечто странное возникло на секунду и тут же исчезло в темноте, – подтвердила она. – Я никогда не забуду эти глаза…

– Глаза? – удивился он. – Какие глаза?

– Её глаза… Они смотрели на меня неподвижно. А потом… потом она исчезла!

– Как это случилось?

– Было без пяти двенадцать, когда я услышала чьи-то шаги, мне показалось, что кто-то прошёл по коридору. Я поднялась и подошла к двери. Протянув к ней руку, я заметила женщину. Она смотрела на меня, словно не замечая, а потом сделала вот так, – Лиана поднесла указательный палец к губам. – А потом…

– Что?

– Часы пробили двенадцать. Я вздрогнула от неожиданности, меня охватила паника. Я хотела позвать на помощь, а когда обернулась… – она взглянула на него, словно желая убедиться, что ей верят, – дама в накидке исчезла. Она не ушла, а исчезла, испарилась! Всю ночь я не могла заснуть… Мне всё казалось, что она стоит за дверью, смотрит на меня…

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он. – У тебя усталый вид.

– Со мной всё хорошо, но, пожалуй, ты прав, мне необходим отдых.

– Тебе нужно прилечь.

– Хорошо, после завтрака я так и сделаю.

Они поцеловались. Он проводил её до двери, обернулся на пороге, словно желая убедиться, что в комнате действительно никого нет, и закрыл её. Они спустились по истёртым каменным ступенькам главной лестницы на первый этаж, а оттуда в столовую. Стол был уже накрыт и как будто поджидал собеседников. Ели, разговаривали.

– А я, пожалуй, прогуляюсь, – сказал Феликс, и продолговатое лицо его растянулось в улыбке.

Лиза всегда угощала их чем-нибудь вкусным. Сегодня это были анисовые пирожные, которые очень быстро уплетались за обе щёки.

– Очень вкусно. Большое спасибо, Лиза.

– Ещё чашечку, Феликс?

– Благодарю, если можно, совсем немножко. Аромат у твоего чая просто великолепен, больше никто так не умеет заваривать. – Он с признательностью посмотрел ей на руку, державшую чайник.

– Виолетта Михайловна просила передать, что задержится.

– Кстати, где они с Александром Михайловичем? – поинтересовался Феликс.

– А вот и они, – улыбнулась Лиана. – Где это вы пропадаете?

Виолетта Михайловна небрежно коснулась головы и присела к столу, её муж, отец Лианы, нежно и осторожно придвинул ей стул.

– Что-то не так? – спросил Феликс.

– Ещё чашечку? – спросила Лиза, заметив, что Феликс явно обеспокоен этим неожиданным совпадением.

– Пожалуй, можно.

– Дорогая, – Александр Михайлович нежно посмотрел на жену.

– Да, конечно, дорогой. – Супруги переглянулись, это заметила Лиана, тихо вздохнув и про себя отметив, что в этом старом доме неплохо бы сделать ремонт, да и перепланировка не помешала бы.

– Мама, что с тобой?

– Ничего, родная, мигрень замучила.

– Мама, – под пристальным взглядом дочери Виолетта Михайловна поняла, что от ответа ей не уйти.

– Я… плохо спала эту ночь.

У неё был хриплый голос, который постоянно срывался, и строгие черты лица. Возможно, это впечатление создавалось из-за того, что подбородок у неё выдавался вперёд, а губы узкие. Она рассказала о своём ночном происшествии, о том, что услышала шаги на лестнице и пошла посмотреть.

– Картина была ужасающая, – начала свой рассказ Виолетта Михайловна. – Я услышала шаги и тут же встала, надела халат и вышла в коридор. Никого не заметив, я подошла к библиотеке, шаги доносились оттуда. Я спросила: «Кто здесь?», но вместо ответа увидела упавшую книгу, она была открыта на девяносто второй странице и… – она на мгновение запнулась, – там…

– Что? – одновременно спросили Феликс и Лиана.

– Там… – продолжила она, – была кровь.

– Так, – Феликс невольно поднёс руку к бровям. – Сегодня я никуда не иду. Надо во всём этом разобраться.

– Привидение? – спросила Лиана.

– Не думаю, не знаю… – тихо прошептала Виолетта Михайловна дочери.

– А мы это проверим. Так. Сегодня ночью я пойду в библиотеку и там посижу, послушаю шаги, а заодно и за книгами присмотрю, – сказал Александр Михайлович.

– А где эта книга, которая упала? – спросила Лиана.

– Она… выпала у меня из рук, я была очень взволнована.

– Тебе нужно, мама, выпить чашку крепкого чая с лимоном. Лиза!

– Да, и ещё, – продолжила Виолетта Михайловна, – на этой странице была надпись, – она нервно поправила прядь волос, – «Вы мне дороги».

– Что это означает? – спросила Лиана.

– Это может означать только одно – что обладатель этой книги любил кого-то или, наоборот, тот, кто читал эту книгу, мог получить в подарок эту надпись, – сказал Феликс.

– Но при чём тут кровь? – спросила Виолетта Михайловна.

– А вот это я уже не знаю.

– За всем этим явно стоит какое-то преступление, – предположил Феликс.

– Я не знаю, но похоже на то, – Лиана подтвердила его догадку.

– Элементарно, Ватсон, – подтвердил он.

– Что бы это могло значить? – призадумался отец Лианы и посмотрел на жену. – А ты не помнишь, как называлась книга?

– «Любовь и смерть», – тихо произнесла Виолетта Михайловна.

– Значит, мы имеем дело с убийством, – заключил Феликс.

– Элементарно, Холмс, – вставила Лиана.

Он улыбнулся своей невесте, на которой так давно собирался жениться, но обстоятельства каждый раз препятствовали этому. Они встретились три года назад. За соседним столиком в ресторане сидела миловидная девушка, притом блондинка. Он сразу решил познакомиться, но не знал как. И придумал такую историю: что у него в больнице тяжело больной друг, ему нужно позвонить, и попросил телефон. Больного друга у него, правда, не было, но был весёлый товарищ ещё со школы. Он ему и позвонил. И на вопрос «Ты где?» выдал себя с потрохами:

– Я в ресторане с одной хорошенькой девушкой.

Она разозлилась, выхватила телефон, уже хотела дать ему пощёчину, он встал на колени и прошептал:

– Я вас умоляю, я вас люблю.

И все, кто наблюдал эту сцену, улыбнулись и начали аплодировать. Лиана не могла сдержать чувств и расплакалась. У неё не было даже первого поцелуя, а тут такой подарок. Он просто создан для неё. И она сказала:

– На первый раз я тебя прощаю.

Он поцеловал ей руку и предложил выпить вина за новую жизнь, за встречу, которая перевернула всё. В тот же вечер они целовались на мосту, и она мысленно шептала это заветное «да». Несколько лет они жили вместе, но мать Феликса никак не хотела дать согласие на свадьбу. Она считала, что её сыну не подходит обычная студентка экономического вуза, но она прекрасно пела, вышивала, играла на пианино. Его отец был обанкротившимся миллионером, и мать рассчитывала на хорошую партию, но он выбрал её. Такую всю молодую и красивую, щеголявшую в мини-юбке на своих красивых длинных ногах. Её мать мечтала, что она станет фотомоделью, но она выбрала учёбу. Решила, чтобы не разрываться, выбрать что-нибудь одно.

Когда она закончила вуз, он предложил увезти её во Францию и купить там дом, чтобы начать новую жизнь вместе. Родители Лианы сразу согласились на переезд, а родители Феликса отказались от этой «бредовой затеи». Таким образом, они вылетели из России вдвоём, Феликс и Лиана. Когда они приземлились, он сразу же перезвонил родителям и сказал, что они улетели навсегда и что они больше не вернутся, поэтому приглашают их присоединиться. Мать Феликса, настроенная скептически, ответила, что подумает над его предложением. Отец, оскорблённый тем, что сын его ослушался, не стал брать трубку. Феликс же даже не расстроился, скорее, обрадовался, что удалось избежать долгого муторного разговора, не ведущего ни к чему хорошему. Он давно всё решил. Его мать и отец, конечно, были очень дороги ему, но один старый знакомый предложил ему за сравнительно небольшую плату купить старый особняк в пригороде Франции. Он недолго раздумывал, занял у отца денег и отправился в Париж. Оттуда он вместе с другом поехал осматривать дом. Он, конечно, требовал капитального ремонта, но ему понравился старый сад, красивые аллеи, серьёзный, сдержанный тон дома. Он попросил друга дать ему время и не выставлять дом на продажу, пока он не соберёт нужную сумму. Друг согласился, и ещё через год договор был подписан. Он пообещал своей невесте, что купит ей дом, в котором они будут счастливы. Купить дом в пригороде Парижа показалось ей хорошей идеей, она сразу же согласилась и очень обрадовалась, когда он ей предложил переехать во Францию. Только родители Феликса не рассматривали эту идею всерьёз. Они считали, что Родина одна, и друзья, которых он оставил, уезжая, потеряны навсегда. Идея, казавшаяся нереальной, начинала набирать оборот. Отец был категорически не согласен, но при мысли потерять сына становился мягче, и, когда мать его попросила, даже согласился ненадолго переехать в новый дом, то есть, конечно, в старый, сыну могла понадобиться его помощь. Мать благосклонно влияла на отца, и он, чувствуя её любовь и долгую разлуку с сыном, согласился на переезд во Францию.

– Осмотреть дом – это хорошая идея, – такое умозаключение сделал Александр Михайлович. – Можно начать с библиотеки.

– Непременно, – сказал Феликс. – Не знаю, правда это или неправда, но существует поверье, что старинные вещи хранят память о своих хозяевах.

– Это абсолютная правда, – подтвердила Виолетта Михайловна.

– Хотите ещё чаю? – поинтересовалась Лиза.

– Да, пожалуй, ещё по одной, но только по одной, нам надо идти, – продолжил Феликс.

– А как звали эту даму? – спросила Лиана.

– Какую? – поинтересовалась мама.

– Вот эту, которая на стене.

– Этого я не знаю, но скоро мы это узнаем.

– Как же? – улыбнулась Лиана.

– Очень просто, нужно опросить соседей или прежних хозяев, – Феликс подмигнул Лиане.

Его явно втянуло это дело, и он захотел разобраться во всём сам. Он ещё в детстве мечтал стать частным детективом и считал, что это дело ему вполне по зубам.

– Прошу прощенья, вынужден откланяться, – Александр Михайлович поцеловал жене руку.

– Подождите меня, – сказал Феликс. – Я составлю вам компанию.

Мужчины встали из-за стола и выпели, женщины остались втроём в столовой.

– Мама, я её видела!

– Кого, дорогая?

– Эту женщину в накидке, она смотрела на меня ночью!

– Эту женщину? Какую женщину?

– Она подошла к двери спальни, прижала указательный палец к губам, чтобы я не кричала. У меня до сих пор колотится сердце, когда я её вспоминаю.

– Так, значит, ты видела её?

– У неё какой-то странный взгляд, на ней был капюшон и глаза такие…

– Какие?

– Особенные какие-то. Они посмотрели на меня. Я старалась не кричать. Она поднесла руку ко рту, и вдруг раздался бой часов, пробило двенадцать, я вздрогнула и видение исчезло.

– Феликс знает об этом?

– Да, и хотел, чтобы я прилегла. Надо беречь здоровье.

– Так, всё понятно, ты тоже испугалась и не могла заснуть.

– Я не просто испугалась, меня прошиб пот, и я не могла прийти в себя после этого ночного зрелища.

– Мы купили дом с привидением, теперь понятно, почему он стоил так дёшево. Он стоил так дёшево потому, что от дома надо было избавиться.

– Но зачем?

– А этот вопрос я задам Феликсу.

– Мама, я тебя умоляю, может, всё обойдётся? Возможно, Лиза ночью решила проверить, всё ли в порядке, или она пошла в туалет и запуталась среди комнат.

– А кто тогда скинул книгу?

– Да, ты права, Лиза не могла исчезнуть, да и искать виноватого бесполезно. А давай мы тоже подключимся к расследованию? Наша помощь может понадобиться.

– Ты права.

– Допиваем чай и в библиотеку! – заключила Виолетта Михайловна.

– И в библиотеку, – подтвердила Лиана.

– Лиза, прибери на столе, а мы… Что это у тебя в руках?

– Это свежие газеты.

– Дай-ка я пролистаю.

Виолетта Михайловна всегда интересовалась свежей прессой.

– Как хорошо стало жить! Приносят газету со свежими новостями, заранее можно узнать, какая нынче погода! Вдруг она остановилась на мгновенье, замерла и замолчала. – Нет, этого не может быть… – и газета выпала у неё из рук.

– Мама, что с тобой? Тебе плохо?

Лиана взяла в руки газету, быстро пробежала глазами по заголовкам. На втором листе одной из авторитетных газет была надпись «Новый хозяин Де Труаля».

– Лиза! Лиза! Открой окно!

Лиза пошла на кухню, чтобы отнести грязную посуду. Она быстро вернулась в столовую и распахнула окно, запутавшись в занавеске, тихо выругалась, проклиная всё на свете и этот дом, в который она пошла работать только из-за приличного жалования. За дверью послышались шаги. Они неожиданно вернулись.

– Что случилось? Кому плохо? – Феликс растерянно смотрел то на Лиану, то на Виолетту Михайловну.

– Нет, ничего, просто бессонная ночь даёт о себе знать. С нами всё в порядке.

– А это что?

На полу лежала газета, раскрытая на второй странице.

– Новый хозяин Де Труаля?

«Сумасшедший миллионер из России Феликс Легранский приобрёл усадьбу Де Труаль и переехал жить со своей новой невестой Лианой Рябинцевой в новые апартаменты.

Вернее, апартаменты оказались старые. Ремонт в полуразвалившемся здании они не делали. Но это не мешает им быть счастливыми. Счастье никуда от них не денется. Они вместе, любовь снова соединяет их сердца. Он уже забыл свою бывшую пассию, которая точила когти на его состояние, но у него были не лучшие времена, и оно улетучилось вместе с положением в обществе. Его бросила даже бывшая секретарша Маргарита Кузнецова, которую он оставил в России и по которой, видно, уже не скучает…»

– Что ты сказал? – вскричала Лиана.

– Это не то, что ты подумала. У меня была секретарша, но я её не любил!

– Откуда это взялось? – кричала Лиана и не могла остановиться. – Кто такая Маргарита Кузнецова?

– Я тебе всё объясню!

– Не надо мне ничего объяснять! Ты врал мне все эти годы, что мы были вместе!

– Я виноват перед тобой, я искуплю свою вину!

– Ты привёз меня сюда, и ты даже не сказал мне, что у тебя…

– Дорогая, ну, хочешь, я на тебе женюсь? – на коленях спросил Феликс.

– Если я и скажу тебе «да»… – закричала Лиана, и в это мгновенье послышался какой-то треск.

Со стены упал портрет. Рама от старости и ветхости развалилась. Портрет лежал на полу. Все присутствующие испугались и смотрели на лежавшую у ног картину. Что будет дальше, уже не знал никто. Сердца бились, и казалось в тишине, что слышен каждый стук. Наступила минута молчания. Феликс приподнял портрет, сзади была надпись – «Розалинда де Труаль, 1880 г.». Дом затих. Время остановилось. Лиана отвела заплаканные глаза от Феликса и посмотрела на разбитую раму. Комок подкатывал к горлу, измену любимого, который даже не сказал ей об этом, она простить не могла. Как же ей было быть в такой непростой ситуации, порвать с Феликсом, уехать из этого дома, а потом что? Нет, она решила дать ему ещё один шанс, ведь это могло быть неправдой. Она снова посмотрела на него своими глазами в слезах и с улыбкой ответила:

– Я согласна!

– Согласна?

– Да, – уже шёпотом произнесла Лиана.

В это мгновение кусок старой лепнины упал с потолка прямо ей в тарелку. От неожиданности они снова вздрогнули.

– По-моему, заколдованное место.

– В каждом доме живёт душа его хозяина. Нам предстоит много работы, чтобы здесь цвели цветы, и желательно розы.

На кухне что-то с грохотом упало, наверное, старая кастрюля. Они снова вздрогнули.

– Мы имеем дело с полтергейстом, – тихо произнёс Александр Михайлович.

– А может, освятить дом? Пригласить священника? – спросила Виолетта Михайловна.

– Сначала нужно навести порядок, здесь столько пыли, что ни один нормальный человек не сможет здесь находиться.

– А как быть с портретом?

– Портрет необходимо реанимировать. Мы отремонтируем рамку, и будет как новенький.

– Заметьте, – произнёс Александр Михайлович, – позолота.

– Ну, это бабушка надвое сказала.

– Бабушка? – отозвалось эхо, и Феликс тихо прибавил: – Бабушка не права.

– С чего ты взял, что бабушка не права? – отстаивал свою точку зрения Александр Михайлович.

Виолетта Михайловна разозлилась и стала кричать:

– Давайте потом обсудим, что имела в виду бабушка.

Все засмеялись этой весёлой шутке и обстановка потеплела и перетекла в своё обычное русло, кроме того, никому не хотелось ругаться, и все обрадовались тому, что все снова помирились.

– Теперь мы будем готовиться к свадьбе, – радостно заключил Феликс.

– Подожди, – прервала его Лиана и взяла в руки газету. – Я должна знать правду.

– Не знаю, что ты хочешь узнать, но я тебя умоляю: не верь тому, что пишут в этих газетах.

– Я хочу смотреть правде в глаза, какой бы она ни была.

– Ну, хорошо, но только помни, что я люблю тебя.

– Конечно, дорогой.

«Так что завидовать нечему, дорогие друзья. Но какая захватывающая история! Он и она вдвоём в полупустом замке. Усадьба изначально строилась как тюрьма, но впоследствии он много раз перестраивался, поэтому знаменитое некогда поместье Де Труаль уже давно не ласкает взгляд своим цветущим видом, но кто знает, может, нас ждёт чудесное превращение старой кобылы в необузданного мерина? Это я, разумеется, имел в виду замок».

Феликс разозлился и выхватил у Лианы из рук газету, скомкал и бросил её в дальний угол столовой.

– Что ты делаешь, дорогой?

– Я больше не намерен это слушать!

– Прости, я не хотела причинять тебе боль…

– Боль? Я даже подумываю о том, чтобы скупить весь тираж.

– У нас нет столько денег, да и поздно уже.

– Сынок, остынь, – ласково протянул Александр Михайлович. – В жизни приходится удивляться.

– А я не удивился! Я подам в суд, я порву того, кто это написал! Никто и никогда не смеет оскорблять меня, мою честь и достоинство…

Феликс кричал, пинал газету и никак не мог остановиться, и даже нежные уговоры новоиспечённой невесты не возымели никакого действия.

– Как такое возможно? Что у меня было с моей секретаршей, это зачем тебе? Сумасшедший миллионер? Может, меня нужно лечить? Я решительно намерен подать в суд, ни меня, ни мою невесту никто не должен оскорблять, причём я решительно настаиваю… Я намерен подать иск…

Александр Михайлович силой затащил его за стол и налил чаю.

– Подожди, остынь, мы ещё не дочитали. – Он поднял мятую газету и сел за стол с абсолютно белой скатертью, на которой так красиво смотрелся сервиз из гжели, захваченный с собой из России. —

«…Который имеет сорок две комнаты, увешанные портретами и старинными гравюрами. Свить там любовное гнёздышко – мечта любого психа. Два века назад здесь было кладбище, которое наводило ужас на местных жителей.

Впоследствии его перенесли. Замок был построен в 1556 году и принадлежал семейству де Труалей, что означает „замок Троллей“. Дочь главы семейства Розалинда очень любила своего уже отчаявшегося жениться на ней возлюбленного. Узам брака противился муж невесты, но он похитил её и тайно на ней женился. Из их переписки следует, что их любовь была недолгой и все, кто живёт в Де Труальском замке, ощущают себя пленниками. За то, что он украл Розалинду, его казнили, и она прокляла убийцу своего возлюбленного, и на всех хозяев этого дворца распространяется это проклятье…»

– Проклятье… – тихо произнесла Виолетта Михайловна. – А я думала: почему здесь такое жуткое ощущение…

– Как, вы ничего не знали о проклятье де Труалей? – спросила Лиза.

– Я уже жалею, что купил этот замок, – сказал Феликс.

– Только не впадайте в панику! – успокаивал Александр Михайлович. – Всё будет хорошо!

– Читай дальше, – прошептала Лиана.

«…Каждую ночь Розалинда является за своим возлюбленным, пугая обитателей этого дома, но Легранский не из пугливых, он, вооружившись фонариком и кувалдой, носится по каменным ступеням, стараясь поймать непоседливое привидение, которое роняет вещи, непременно оставляя несколько капель крови на старинных предметах, некогда принадлежавших ей. Иногда она бунтует, сбрасывая с полок пыльные, пропахшие сыростью книги и зеркала. Если увидеть её почерк, то начинается полоса неудач…»

– Ах! – негромко вскрикнула Виолетта Михайловна.

«…но если положить обручальное кольцо на то место, где появился её почерк, то она успокаивается и перестаёт приходить по ночам…»

– Так, ясно, мы имеем дело с преступлением двухсотлетней давности. Я думаю, что нужно найти могилу Розалинды и её возлюбленного и похоронить их вместе, чтобы их души успокоились и больше не тревожили живущих.

– Ты прав, – сказала Феликсу Лиана. – Им нужно на руки надеть обручальные кольца, тогда их души воссоединятся на небесах.

– Кстати, а зачем с кувалдой бегать за привидением? Я ещё не сошёл с ума, это очередная «утка» журналистов.

– Да, кувалдой тут не поможешь, – вздохнула Виолетта Михайловна.

– Да, совсем забыл сказать, что мы полистали старые книжки и на некоторых книгах капли крови.

В библиотеке необходимо разобраться. Там какие-то надписи, что-то похожее на любовный роман.

– Это, конечно, всё интригующе, но сами подумайте: если мы подключим полицию, то они конфискуют все наши артефакты, которые мы нашли. Давайте попробуем сами разобраться в нашем новом, ну, может, не совсем новом доме.

– А как мы будем разбираться в нашем доме? – задала вопрос Виолетта Михайловна. – Ведь мы ничего о нём не знаем, только то, что пишут в газетах.

– Я не уверен, что в газетах пишут правду.

– Если мы полюбим свой дом, то он ответит нам взаимностью. Полчаса назад, дорогие мои, вы утверждали, что в каждом доме живёт душа его хозяина, так давайте мы все вместе впишем в историю нашего дома свои имена.

– Лично я, – воспротивилась Лиана, – не собираюсь бродить по тёмным, длинным, сводчатым коридорам и каменным лестницам.

– Ведь кто-то полчаса назад утверждал, что хотел бы осмотреть дом, – заключил Феликс.

– Да, я хотела осмотреть дом, но, пожалуй, я лучше осмотрю его позже, после ремонта.

– Значит, ваша душа не хотела бы поселиться в таком мрачном и таинственном месте…

Лиана, конечно, была явно заинтересована. Ей, безусловно, хотелось разгадать эту загадочную тайну, но гвоздь, который медленно втыкался в её возбуждённую фантазию, не давал ей успокоиться. Да, она любила Феликса и не хотела его терять, но вместе с тем смутное ожидание чего-то тревожного кололо её воображение.

– Что касается моей души, то она найдёт себе применение и получше, – гордо заявила Лиана.

– Я даже не берусь спорить, – выдохнул Феликс, чувствуя, как медленно проклятье потревоженных душ Де Труаля начинает сбываться.

– Тебе нечего сказать.

– Но я же не молчу.

– Ты не молчишь потому, что проклятье де Труалей не даёт покоя твоей душе.

– Прекратите, – сказала Виолетта Михайловна. – Я не намерена скандалить, я не буду здесь жить. Неважно, существует это проклятье или не существует, я не намерена здесь жить. Я ухожу собирать вещи!

– Мама, ты не можешь меня здесь оставить. Мы же собирались пожениться…

– Пожениться? А где ты будешь жить? В замке де Труалей?

– Дорогая, я тебя умоляю, не совершай поспешных действий. Как ты можешь оставить нас в такой ситуации? Я же доверял тебе всегда и вся моя жизнь принадлежит тебе… – не зная, как успокоить жену, причитал Александр Михайлович.

– А зачем меня успокаивать? Дело вовсе не во мне.

– Ты всегда была для меня женщиной, которую я любил. Помнишь, когда родилась Лиана, мы были так счастливы, помнишь, мы поехали в круиз на лайнере, помнишь?

– Помню, – вытирая набежавшие слёзы, сказала Виолетта Михайловна. – Нет, конечно, нет, я вас не брошу… Где мои очки?

«…Она причиняет страдания, всем, кто встанет у неё на пути. Спасти беспечно алчущую душу могут только Легранский и его новоиспечённая невеста. Что им предстоит? Выдержат ли они испытание на прочность? Никто не знает. На этот вопрос ответит только время. Что ж, пожелаем им успехов на пути в преисподнюю…»

– Спасибо, – съязвил Феликс, – не ожидал от вас такой доброты! А кто автор?