Текст книги "(Не) измена. Тайные наследники для миллиардера (СИ)"
Автор книги: Роза Александрия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 9
Мария
– Мирон, Аля, спускайтесь! Завтрак остывает! – кричу детям, раскладывая приборы. Бросаю взгляд на часы и понимаю, что еще пять минут сна, и мы опоздаем в сад. А мне сегодня никак нельзя. Наконец-то у меня появилась возможность найти нормальную работу.
Все три года, пока мои малыши росли, я могла не работать благодаря деньгам, которые оставил для меня тот мужчина. Незнакомец, который подвез меня до роддома, сделал больше для нас, чем муж и родной отец.
Я не знаю, что было бы, не встреться он мне на пути. Куда бы я пошла с двумя детьми, если в целом свете не осталось никого, кто мог бы меня поддержать. Когда я начинаю об этом думать, у меня каждый раз случается паническая атака.
Артур собрал все мои вещи, но того, что я успела купить к рождению малышей, было катастрофически мало. Мне пришлось бы туго, но Егор, случайный мужчина, буквально спас меня, протянул руку помощи, не прося ничего взамен. Мне хотелось поблагодарить его, но, увы, я не знала ни фамилии, ни адреса.
Та девушка Яна, которая взяла трубку вместо Артура в роковой вечер, действительно оказалась его любовницей. Он явился с ней на суд. Если бы не двое малышей, нас бы развели даже без моего присутствия, но закон хоть в этом был на моей стороне. Правда, ни копейки мне не досталось. Оно и неудивительно. Артур знал все лазейки в законе и смог оформить брачный договор задним числом. Я не жалела. Может быть, если бы не крупная сумма, которую дал мне Егор, я бы унижалась и выпрашивала у бывшего мужа хоть копейку на первое время нам с детьми. Я бы обивала пороги его квартиры, кланялась бы в ноги, умоляла. Но Бог послал мне ангела-хранителя… Я смогла уйти красиво и молча.
Поначалу я очень злилась на Артура, ненавидела, но потом, пожив вдали от его влияния, я поняла, что сама себе залепила глаза. В упор не хотела замечать, что он психопат, не любящий никого и ничего. Жалко ли мне было его новую жену? Наверное, да…
Эта красивая самодостаточная девушка скоро превратится в оболочку. Он лишит ее увлечений, друзей, хобби и работы. Заставит раствориться в этих отношениях и семье, а после сломает. Но я не могла ничего с этим сделать, да и, признаться, было не до этого.
Мирон и Алиса подарили мне много дней счастья и ночей без сна. Иногда мне казалось, что я не справляюсь, когда были колики или росли зубы, но я каждый раз видела во сне маму. Она улыбалась и гладила меня по голове, неизменно приговаривая: «Все будет хорошо, дочка. Все будет хорошо… Он найдет вас».
Я просыпалась всегда полной сил после таких снов и опять чувствовала вкус жизни, радость от материнства. Кто такой «Он», я не знала, да и, скорее всего, это были просто сны с примесью бреда от усталости.
Как-то незаметно пролетели два с половиной года. Деньги, оставленные Егором, таяли с каждым днем, хоть я и старалась экономить, как могла, но все же, когда малыши уже достаточно подросли, решила отдать их в сад, а самой найти работу.
Правда, ничего не получалось. Я мало чего умела, а куда брали – не устраивало то, что у меня двое детей и я ходила на больничные. Оставалось искать работу с гибким графиком, что тоже было нелегко.
Однажды меня взяли секретаршей в хорошую фирму, зарплату обещали даже лучше, чем я могла себе представить. Работа находилась рядом с садиком, а коллектив был очень доброжелателен. Казалось, я нашла свое место. Не могла нарадоваться своему счастью, особенно когда получила первую крупную зарплату. Помню, тогда отвела детей в парк аттракционов, накупила им игрушек и сладостей, они так радовались. Жизнь наладилась, мне казалось, что теперь все будет хорошо, но уже спустя месяц начальник, мужчина лет пятидесяти, тучный, розовощекий добряк, позвал меня к себе и рассказал всю политику. И что платят мне не за разнос кофе и клацание по клавиатуре, и что требования к секретарше таковы, что в первую очередь должен быть доволен шеф. Интимно удовлетворен по самое не могу.
Я бежала оттуда, позабыв трудовую книжку. Не ожидала подобного от человека, который в отцы мне годился. Но жизнь оказалась не такой радужной, как мне казалось сначала. Нам с малышами пришлось снова завязать пояса. Мирон и Аля росли умными детьми и все понимали. Иногда мне казалось, что я вижу в них черты Егора – того самого нашего спасителя, но сама себя одергивала. Не хватало еще влюбиться в мираж.
Но то, что они ни капли не были похожи на Артура, несказанно радовало. Я просто даже не знала, как могла бы отреагировать, если бы однажды поняла, что сын растет копией отца или дочь проявляет замашки деспота.
К моему счастью, малыши были просто невероятно умные, смышлёные и спокойные. Они утешали меня и веселили, с ними я по-настоящему чувствовала себя живой, нужной.
Этим утром я должна явиться на собеседование. Я нашла вакансию домработницы в большом загородном коттедже, и хоть ехать было далеко, но график обещал быть свободным. А обещанная зарплата в два раза превышала ту, где я работала секретаршей. Я не надеялась, что с этого что-то выгорит, скорее всего, там имеются огромные подводные камни, но попробовать все-таки стоит. Ведь в конверте оставалось все меньше купюр, и если я срочно не устроюсь хоть куда-то, то нам скоро нечего будет есть.
Я даже ненароком подумала, что смогу согласиться уже на что угодно ради детей, но надежда на лучшее все еще теплилась в груди.
***
Без влияния Артура я действительно постепенно возвращаю себе себя. Как будто уверенность в себе возвращается, перестает звучать в голове навязчивый голос бывшего мужа о том, что я ничто и ничего без него не добьюсь. И только это время, которое я жила без его влияния, дает мне уверенность в том, что я могу попытаться.
– Мамочка, я не хочу в садик! – надувает губки Аля.
– Почему, золотко? – Сажусь рядом с дочерью и внимательно смотрю в ее карие глаза. Так странно, у меня темно-серые, у Артура – прозрачно-голубые. Но у моих детей – карие.
– Меня Андрей обижает!
– Я его сегодня побью! Пусть только пальцем тронет мою сестру! Ты только не молчи! – выдает Мирон, и я улыбаюсь. Мужчина растет.
– Мирон, на самом деле нельзя никого бить. Всегда можно договориться словами.
Дети поворачивают ко мне головы и возмущенно твердят во весь голос:
– Но он тоже дерется!
– Скажите воспитателю! – парирую я. – Нельзя все проблемы решать кулаками. Но ты, Мирон, правильно думаешь. Сестру нужно всегда защищать. Она самый близкий тебе человек.
– Я знаю! Аля замечательная! Я ее так люблю! – улыбается сын и подмигивает дочери.
– Но, пожалуйста, если проблема не решится словами, расскажи обо всем воспитательнице и потом мне. Договорились?
– Да, мам! – прожевывая завтрак, кивает Мирон.
Смотрю на них, и сердце сжимается от любви. Они такие невероятные. Даже не верится, что я их мама. Но в то, что Артур их папа, не верится вдвойне. Не могут родиться от морального урода такие замечательные малыши. Они не только по внешности, но и по характеру отличаются как земля и небо. Бог услышал мои молитвы.
Завожу детей в садик, а сама еду в поселок, где находится дом того самого олигарха, которому требуется домработница. Не знаю, чего ожидать, но под сердцем судорожно сжимает. Вдруг окажется, что это какой-то психопат? Или бандит?
Но все же упорно еду по указанному адресу. Сердце стучит все сильнее с каждым километром. Дорога всегда меня расслабляла, но не сейчас. Когда я только получила права, не могла нарадоваться своей самостоятельности. Надо же, оказывается, я не глупая курица, как говорил Артур о женщинах на дороге, и довольно хорошо умею водить. Сейчас же мне немного страшно, кажется, что я еду навстречу чему-то очень важному. Моя интуиция никогда меня не подводила, и в этот раз, оказывается, тоже…
Я заезжаю в элитный поселок и паркуюсь возле кованых высоких ворот. Мне сказали в агентстве, что хозяин долго отсутствовал. Жил в Европе – или что-то в этом роде. Но дом и территория выглядят ухоженно. Я еще раз сверяюсь с адресом и понимаю, что приехала правильно.
Выхожу из машины и поднимаю взгляд на хозяина коттеджа. Тут же мое сердце пропускает удар, а потом начинает биться словно ошпаренное.
Неужели он? Егор?
Замираю и жду, пока вернется дар речи. Да, это он. Тот самый человек, который спас нас с детьми, который оказался рядом тогда, когда я больше всего нуждалась в поддержке. Он стоит напротив и смотрит на меня карими, словно шоколад на солнце, глазами.
Не могу вымолвить ни слова. Узнал? Но мужчина вежливо кивает мне и говорит:
– Здравствуйте, меня зовут Егор Кириллович. Мне нужна домработница, поэтому вы здесь!
– Да, я приехала по вакансии. Меня зовут Мария, – отвечаю ему словно во сне. Мне хочется кинуться ему в объятия и благодарить, благодарить… Но он не помнит меня, а значит, я просто поведу себя как психически больная.
– Прекрасно, Мария, пройдемте в дом, я все вам расскажу.
Я коротко киваю и, поправив лямку сумки, следую за мужчиной. Значит, это ему нужна домработница?
Я часто думала, почему он исчез. Почему не появлялся ни разу в нашей жизни, но ответ был прост: он уехал из страны и, я так понимаю, возвращаться не собирался, раз распустил всю обслугу.
– В ваши обязанности будут входить поддержание дома в чистоте и готовка. Ем я дома нечасто, так что с этим у вас проблем не будет.
– Я люблю готовить! – говорю я, не обдумав, и сразу жалею. Вот черт, будто навязываюсь. Но мне и вправду очень хочется получить эту работу. Егор – он словно мираж. Необыкновенный. Я таких мужчин еще не встречала. Мне хочется поближе узнать его. Понять его. Но кто я, а кто он…
– Я очень рад это слышать! Признаться, я тоже, но, увы, не всегда хватает времени, – отвечает он дружелюбно, и от его тона мне становится хорошо.
– Понимаю!
Не успеваю я задуматься об этом, как слышу клацающий звук когтей и тут же ощущаю тяжесть на своих ногах.
Чудесный ухоженный пес летит на меня и, свесив язык, пытается запрыгнуть мне на руки, словно он маленькая дворняжка. Это умиляет до смеха. Я обожаю собак с самого детства! Они, словно дети, умные и преданные. Но если в детстве у меня еще был пес, то, когда я начала жить с Артуром, животные в доме стали для меня запретом.
– Ох, какой ты большой, малыш! – хохочу я, обращаясь к собаке, а тот, словно чувствуя мое дружелюбие, не стесняясь, облизывает мне лицо.
– Ну все, Лойс, иди! Не смущай девушку! – осаживает питомца его хозяин, по-доброму потрепав его по холке.
Пес еще немного крутится рядом, а потом нехотя уходит в сторону. Присаживается в углу и демонстративно ждет, пока мы поговорим, с явной обидой в глазах.
– Ну вот, с еще одним обитателем дома вы познакомились и даже подружились, хотя он у меня парень застенчивый.
– Он хороший пес, люблю собак! – отвечаю я Егору.
– Да, есть такое…
Егор ненадолго о чем-то задумывается, словно ныряет в воспоминания, а меня еще больше заинтересовывает его прошлое. Что в нем такого, что так сильно болит его хозяину?
– Что ж, график работы у вас плавающий. Скорее просто привязанный к объёму дел. Если все в порядке и вся работа выполнена, то ваше присутствие в доме не обязательно. Тем более здесь невероятно скучно. Я днями и ночами могу пропадать на работе, вам и самой будет здесь неинтересно.
– Да, меня устраивает такой график! – соглашаюсь я. По правде говоря, я согласна была на все, лишь бы не уезжать отсюда. Одергиваю себя от поспешных выводов, ведь Артур тоже был обходителен, правда, только до свадьбы…
– Что ж, тогда договорились! Вы мне понравились, завтра можете приступать к работе.
– Вы мне тоже! – отвечаю я спонтанно и чувствую, что снова краснею. – Я в том смысле, что как работодатель, а не мужчина. Хотя вы, конечно, красивый и такой статный… боже, простите, что я несу!
Боже, какая я ненормальная. Веду себя как навязчивая идиотка. Сама все порчу, сейчас он точно пошлет меня куда подальше. Но Егор хохочет и по-доброму добавляет:
– Все в порядке, вы тоже красивы. Но обещаю, я не буду переходить за рамки делового общения. Вам будет комфортно со мной работать.
– Спасибо вам большое! – киваю я с облегчением. Неужели он взял меня на работу? Сама не верю своему счастью. Это просто судьба, никак иначе. Ведь почему я в каждый поворотный, важный момент сталкиваюсь именно с ним? С этим загадочным, непонятным, но таким несчастным мужчиной…
Глава 10
Егор
Маша приступает к работе и уже с первых дней радует меня своей исполнительностью и пунктуальностью. Она содержит дом в идеальной чистоте, и я вижу, как старается не мешать мне, когда я беру работу на дом. Готовит она, кстати, тоже невероятно вкусно. Однажды она попросила у меня ключ от детской. Не зная, что там, она подумала, что я просто забыл ей отпереть комнату, а она хотела убрать там. Но я не мог. Я сделал детскую в то время, когда Линда согласилась пройти ЭКО, но потом просто запер в этом помещении все свои мечты на детей и семью.
Лучи солнца пробиваются сквозь панорамное окно моего кабинета. Двадцатый этаж радует видом на город. Я составляю план работы и отъездов на месяц, когда ко мне неожиданно стучат.
– Егор Кириллович, к вам посетитель, – обращается ко мне секретарша.
– У меня сегодня разве назначено? – Поднимаю удивленный взгляд на девушку.
– Нет, но она очень настаивает. Говорит, что у нее имеется очень редкий экспонат и продаст она его лишь вам.
– Ну хорошо, зовите! – усмехаюсь я. Что же там за «она» такая? Даже интересно.
Через пару минут в кабинет заглядывает старушка. Седая голова, словно у одуванчика, обрамляется пышными волосами. Она здоровается и уверенно шагает к стулу напротив. Под мышкой у нее полотно, завернутое то ли в тряпку, то ли в простыню. Хоть бабушка и выглядит бедно, но в аккуратности ее не упрекнешь.
– Что привело вас ко мне?..
– Маргарита Петровна!
– Да, Маргарита Петровна, что привело вас ко мне?
– Как ни прискорбно это говорить, но обещание моей сестре. Она умерла три года назад и взяла с меня обещание, что я отдам эту картину только вам. Лично вам. Она видела вас по телевизору и уже тогда сказала, что полотно должно остаться у вас.
– Что же это за картина? – вежливо интересуюсь я. – И почему именно мне?
– Это работа неизвестного художника. По словам моей прабабушки, ее написал мой прапрадед. Она передавалась из поколения в поколение как оберег на счастливое деторождение и семейное благополучие.
На этих словах у меня сжимает в груди, но я стараюсь не подавать виду и слушаю Маргариту Петровну дальше.
– Так вот, ни у меня, ни у сестры не осталось детей. К сожалению, Бог наказал нас за то, что я, будучи молодой, избавилась от ребенка. Картину некому передать, но сестра моя была не совсем простой. Она многое знала и многое видела. И вот, когда она увидела вас как коллекционера редких изданий и антиквариата, сразу сказала, что я должна срочно доставить картину вам. Но так сложилось, что она умерла на следующий день, а я занялась похоронами. Когда же я все-таки попыталась вас найти, мне сказали, что вы уехали.
– Да, я уезжал на время из страны.
– Вот теперь я узнала, что вы вернулись, и сразу пришла к вам. Возьмите ее… Чувствую, что мне тоже недолго осталось, я должна выполнить свой долг.
– Хорошо. Покажите, пожалуйста, полотно. Я смогу оценить его стоимость только после тщательной проверки, которая занимает обычно около месяца.
– О, нет-нет! Я не могу взять за нее не копейки. Посмотрите сами…
Женщина аккуратно снимает тряпку с картины, и передо мной предстает чудесная фреска. На ней изображена женщина с двумя младенцами. Работа выполнена в стиле Рембрандта, что невероятно притягивает меня.
Подхожу ближе и приподнимаю раму. Краска отливает пылью и сыростью. Нужно срочно реставрировать полотно, иначе оно будет потеряно для человечества навсегда.
– Но как? Вы хотите отдать ее просто так? Я не могу…
– Можете! Вы уже оплатили ее. Три года назад.
– О чем вы? – Чувствую, как холодеют пальцы рук.
– Я не знаю, так сказала моя сестра. – Старушка встает и кивает мне. – До свидания, мистер, я очень рада, что успела выполнить последнюю просьбу своей сестры. Пусть вас благословит Господь.
Маргарита Петровна уходит, оставляя меня в полном замешательстве.
– Оплатил три года назад?
Задумчива оглядываю картину, и на ум приходит только одно – та беременная девушка, которую я привез к роддому и которой оставил деньги на первое время.
Я решаю, что обязательно заберу картину домой и повешу ее в детской. Пора уже прощаться со своей печалью.
– Елизавета, я отъеду ненадолго!
– Да, конечно, Егор Кириллович.
Я аккуратно заматываю картину и, поставив ее на переднее сиденье, фиксирую ремнями. Мне хочется сделать это прямо сейчас. Распахнуть двери комнаты, где я не был уже несколько лет, посмотреть в глаза своим страхам, своей боли и отпустить. А картина… она буквально стала спусковым крючком на пути к этому.
Захожу домой и по открытой двери понимаю, что Маша еще тут. Неспешно поднимаюсь наверх с картиной в руках и вдруг застываю, слыша очень знакомую песню.
– Ой, как за луной спрятались две звездочки…
Прислушиваюсь к тонкому, тихому и невероятно мелодичному голосу. Он завораживает.
– Тучи, не плывите, звездочек моих не ищите…
Подхожу ближе и оказываюсь за спиной Маши, которая вытирает пыль и поет старую, но такую знакомую откуда-то колыбельную.
– Звёздочки мои дорогие, не пугайтесь туч, они не плохие…
Простыня с картины с тихим шорохом падает на пол, и девушка вскрикивает, резко оборачиваясь.
– Ох, Егор Кириллович, это вы…
– Извините, если напугал…
***
Она неловко мнет в руках губку для пыли и переминается с ноги на ногу.
– Это вы меня извините. Распелась тут, словно дома. Просто не ожидала, что вы вернетесь так рано.
– Я привез картину и ключи от той комнаты, что вы просили.
– О, замечательно. Я как раз там и уберусь. А что за картина? – внимательно поглядывает на меня девушка, а я даже замираю от искреннего интереса в ее глазах. Линда никогда не интересовалась картинами, да и в целом моей работой. Маша же буквально светится им.
– Давайте пройдем в комнату, я все расскажу, – киваю ей, улыбнувшись. Не знаю зачем, но я хочу рассказать ей и о странной старушке, и о комнате, которая когда-то предназначалась моим детям.
– Хорошо, конечно! Только поменяю воду в ведре…
– Не стоит, просто пойдемте!
Маша кивает, и я веду ее на третий этаж. Постояв пару минут перед дверью, я все же открываю ее, и запах пыли тут же ударяет в нос.
– Ох, зря я не взяла инструмент. Тут же не убирались тысячу лет!
Девушка по-деловому заходит в комнату и распахивает тяжелые шторы, впуская в помещение солнечный свет. Взору предстают светлый, немного запыленный ковер с толстым ворсом, тумбочки и комод цвета слоновой кости, диван из бежевой кожи и небольшая кровать с молочным невесомым балдахином. Вряд-ли с первого взгляда можно было понять, что это детская, но только потому, что здесь не было колыбели. Ее я выкинул сразу, как только ушла Линда. Вынес во двор и спалил к чертовой матери.
– Какая чудесная комната! – восклицает Маша радостно. – Как хорошо, что вы нашли от нее ключи!
– Да… – тяну я.
– Ну что ж, показывайте картину. Оценим, подходит ли она к этой обстановке, или же придется менять обои! – Девушка улыбается, и от этого в душе становится так легко и просто, что я не могу не улыбнуться в ответ.
– Вот, смотрите! – Я поворачиваю к ней полотно, и Маша подходит и аккуратно берет его в свои руки.
– Ох, как же красиво… Только не говорите, что это Рембрандт.
– Вы разбираетесь в живописи? – Поднимаю брови.
– Да, немного интересовалась… Когда было время, – замявшись, отвечает она.
– Приятно удивлен! Но нет, это не Рембрандт, хотя стиль написания невероятно похожий. Краска не успела застареть, да и навскидку этой картине не больше двухсот лет.
– Расскажите подробнее! – просит она, увлеченно разглядывая полотно.
– У нее такая необыкновенная история, но я узнаю о ней подробнее. Нужно только время.
– Понимаю, – кивает Мария.
Я приглашаю ее присесть на диван и начинаю рассказ:
– Так вот, сегодня ко мне постучалась одна удивительная старушка…
Я рассказываю ей все, что произошло сегодня, а девушка слушает меня с открытым ртом, время от времени поглядывая то на картину, то на меня.
– То есть она досталась вам даром? – удивляется Маша.
– Маргарита Петровна сказала, что я оплатил ее три года назад…Но я что-то не совсем понял, о чем речь.
Девушка долго смотрит на меня и, покусывая губу, улыбается.
– Что такое? – улыбаюсь ей в ответ.
– Да так, ничего… Это удивительно… У вас есть дети, Егор Кириллович? – вдруг спрашивает Маша.
В другое время этот вопрос мне доставил бы немало боли, но сейчас я только грустно качаю головой, уже не ощущая той бури в душе.
– Нет, а у вас?
– О, у меня двое. Мальчик и девочка. Они прекрасны…
– Верю! – Смотрю на девушку, и взгляд падает на приоткрытые губы. Бог мой, как же я хочу ее поцеловать. Знаю, что это совершенно непрофессионально, но с самой первой встречи с Машей я чувствую невероятную связь с ней. Словно мы знакомы уже очень давно.
Она отвечает на мой взгляд из-под опущенных ресниц, и я невольно наклоняюсь ближе. Еще мгновение, и это произойдет. Она и я одни в пустом доме – это может закончиться тем, о чем мы потом пожалеем. Но сил остановиться совершенно нет. И когда наши губы вот-вот соприкоснутся, звонит телефон.
– Да? – прокашлявшись, отвечаю я.
Маша сама подскакивает и, заливаясь румянцем, не знает, куда убежать. Я останавливаю ее движением руки и, закончив разговор, шепчу:
– Извините, если я вас смутил. Я не хотел… Я уезжаю на неделю по делам, так что готовить пока не нужно.
– Я поняла, да, конечно… – все так же смущается девушка.
– И, Маша…
– Да? – Она поднимает на меня взгляд серых глаз.
– Картина. Я хочу, чтобы вы сами выбрали, где мы ее повесим.
Улыбаюсь ей на прощание и ухожу из комнаты. Сжимаю руки в кулаки, ругая себя за слабость. Ну надо же, как мальчишка, чуть не набросился на девушку, словно век их не видел. Но должен признать, таких, как Маша, я еще не встречал.
Она вся словно девушка-нежность. Хочется с ней разговаривать, узнавать…
Но она, скорее всего, счастлива замужем. Вот и двое детей есть. Застарелая боль снова царапнула в сердце. Хотелось бы мне быть тем самым мужем Маши.
Отвлекаюсь, только чтобы собрать вещи и еще раз попрощаться с Марией, потом сразу уезжаю на работу. Звонил заказчик. Нашли редкий экземпляр для его коллекции. Аукцион состоится завтра в Париже. И я непременно должен быть там, чтобы оценить качество и подлинность картины. И, если все будет хорошо, перебить любую предложенную сумму.
Радуюсь, что смогу немного проветрить мысли. Ведь губы до сих пор саднят от не случившегося поцелуя.
