355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роузи Кукла » Уроки умелых обезьян » Текст книги (страница 1)
Уроки умелых обезьян
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 03:07

Текст книги "Уроки умелых обезьян"


Автор книги: Роузи Кукла



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Посвящается инженерам-учителям, которым страна не позволила передать им, своим внукам и детям секреты своего мастерства. Вместо того послала учить других, не своих, чернокожих, желтолицых, не пьющих, кто потом с благодарностью кушал свой хлеб, густо намазанный маслом всех наших побед.

Начало

– В очередь! Встаньте в очередь! – Возмущаясь, выталкивала группа Итальянцев из очереди на пограничный контроль, нашу, русскую, наглую пару, которая пыталась пробиться.

– Наверняка челноки. – Сказал, стоящий рядом с нами в той же очереди, мужчина.

– Как не стыдно! Вот так всегда! Все люди, как люди, а нам обязательно надо встрять и пролезть! Стыдно ведь! Перед иностранцами стыдно. – Сказала громко пожилая женщина рядом.

Я тогда еще подумал. А ведь верно все. Это они иностранцы, с возмущением так сражаются за справедливость, а мы только стоим, смотрим и в лучшем случае возмущаемся. Нет? Не возмущаемся, привыкли? Привыкли, что нас всегда гнобят, уничижают, роняют в глазах наших жен и детей! А может быть, уже хватит? Может уже пора встать вместе с ними, плечом к плечу и дать им всем отпор, этим наглецам и хамам!

А пока мы группа из пяти человек летим к месту нашей будущей работы во Вьетнам. Нам предстоит проделать большую работу и, может быть, совместное предприятие развернуть. По крайней мере, мне тогда так говорили. К тому же, я все проделал для этого. И состав оборудования и возможности авиабазы, где нам предстояло работать, все уже изучил и знал. Так, как пока мы работали в Камбодже, меня сюда направили в командировку с этой целью. Потому я все неделю здесь, как Папа Карла. Замучил и себя и вьетнамцев, все выяснял, требовал справки, сведения и нужные мне материалы. Но, от куда же, мне было знать, что у них так нельзя. Нельзя целый день и все восемь часов непрерывно трудиться. Вот же я олух!

Потом, на второй день, главный технолог завода, майор Тканьг взмолился. Упросил меня дать ему поблажку и отпустить его по делам.

А тут еще нелепый вирус желудочный прицепился. Температура под сорок и все время боль в желудке. Поначалу я все крепился, а потом пожаловался господину Ан, Главному инженеру завода и он тут же меня подлечил. И еще поругал.

Ведь дело могло закончиться для меня очень плачевно, а я, по не опытности и не знал. Меня подняли таблетки американские, какой-то неведомой мне лаборатории. И за это я благодарен был господину Ан.

Завершал свою быстротечную командировку вместе с ним, в ресторане. У них так делают, ресторан над прудом, озерцом. Он, на правах хозяина, как знаток, все заказал и провел меня в маленький и уютный домик над водой. Как только присели, так сразу же к нам подсели две очень милые девицы. И мы стали вместе пировать. Причем, Ан, так разошелся, что меня, совсем не стеснялся и все лез к своей соседке между ног. А мне все время говорил.

– Ну, Жора! Давай, слушай! Я за все заплатил! Давай, давай!

А что, давай? Это он пусть дает, а я так не мог. И потом. Он навозится с ней и опять, говорит.

– Хочу выпить! Жора, давай!

Но по их умудренному этикету все не так. Во-первых, ты сидишь, а тебя эта девочка-женщина кормит, как маленького. Выбирает кусочки и кладет тебе их палочками прямо в рот. А так же, за здоровье твоего соседа пьет. И когда так с его стороны поступает девица, то и ты обязан с ней пить. Другими словами. Мы уже изрядно набрались. Ан, куда-то к ней, своей соседке полез, и я его почти не вижу, лишь только его лысеющую голову. Сам я пытаюсь говорить по-английски, и что-то рассказываю своей соседке. Но изредка вижу, как она украдкой, вздыхает горько, ей ведь обидно, что я не так с ней, как господин Ан. Но потом вижу, что она на часы и вдруг настроение ее улучшается. Ан наконец-то выбирается из-под одежды своей примадонны, и вот мы пьем, уже на посошок. Потому, что все у них по часам расписано. И девочки тоже, они работают, после института и только, до двадцати двух. Я почему-то это сейчас вспомнил. Когда мы с Лешкой идем на посадку, что бы вернуться туда, где я знакомился и гулял с господином Ан.

И вот еще, про Лешку. Он все делает сам. И самое главное, умеет так здорово все пошить. И платье жене и одежду всю делает иную своим детям и себе. И все сам. Поэтому, когда стали выяснять, то я его не задумываясь, беру.

На посадке ему говорю, что бы он, не садился далеко. Потому, что там те сидят, кто потом будет курить. Но это только так поначалу. А вот если ты будешь лететь назад, то уж точно туда ни шагу. Потому, как только самолет на взлет, то сзади уже компания квасит во всю и скоро не то, что курят, а и колготки трещат!

А пока мы прилетаем в Дели и я ему говорю.

– Ты, как только шагнешь из самолета, то крепко за поручень держись. Потому, что с непривычки могут ноги тебя подвести.

– Это еще почему?

– Да, потому, Леня, что ты хоть и выйдешь на улицу, а попадешь в парилку. В самую настоящую. Слышишь, что объявили, сегодня было в тени сорок пять, а сейчас в аэропорту три часа ночи, а температура сорок. А сорок, это же парилка!

Я уже как бывалый и потому все Леньку поучаю. Ну и хорошо, что самолет подали к самому входу в аэропорт. А иначе, даже мне, не особенно-то и комфортно. Фуф! Кажется, пронесло.

– А вот как же работать в таком пекле, даже не представляю?

– Ничего, ничего! Низенько, низенько, тихенько, тихенько! Глядишь и вырулим.

Не давай себя унижать!

– Ты мне за все заплатишь! Ты понял, инженер?

– Ну, что ты молчишь? Давай возражай! Торгуйся, в конце, концов.

– Ну, что же ты? Я слушаю. Давай, обрати внимание, я все еще в хорошем настроении. Так, что пользуйся моментом. Ну, и так?

– Как это никак? Что? Что?

– Итак, видно ты перегрелся. Иди и подумай! Тебе понятно, что я хочу слышать?

– Давай свои предложения, а то, видишь, что придумал. Все по полной программе! Какой, такой, кстати, программе?

– Я же разговор еще не окончил! Вернись, Жора! Я к тебе обращаюсь! А ну ко, назад!

Но я уже за дверью и просто взбешен всем происходящим! Ну, точно все идет, так как мне и наговорил Александр. А я ведь тогда ему не поверил.

Примерно за месяц до этого разговора стучат в дверь нашего номера гостиницы.

– Да! Открыто, входите.

Мы уже с Леонидом привыкли, что к нам частенько, без всякого спроса вваливались наши вьетнамские друзья. И на этот раз я так и подумал. Лешке на ходу.

– Приготовь, пожалуйста, что-то на закусь. Да, пойдет. Только быстро и накинь на себя что ни будь. Все-таки они для нас гости!

Открываю.

– Здравствуй! Вы ко мне?

– Жора. – Представляюсь. – Можно сказать бригадный фюрер. Руковожу бригадой. Ах, вы в курсе, ну тогда тем более, очень приятно. Проходите, садитесь.

– Так чем обязан? Простите, как вы сказали, зовут вас? Хорошо, Андрей, я вас слушаю.

Андрей, это оказывается наш инженер, работает и живет во Вьетнаме с семьей уже четвертый год. Говорит, что со мной хочет переговорить тет-а-тет его Босс.

– А кто же твой босс?

– Как Александр? Это не гарантийщик ли по Запорожским двигателям? Я его знаю. Он у нас на заводе частенько бывал и регулировал движки на вертолетах перед сдачей их заказчикам. И еще, говорю, он их дорабатывал прямо у нас на заводе. Интересно, а как же он сюда попал?

Андрей кратко поясняет, и что я успеваю узнать от него, так это то, что Александр уже не только гарантийщик, а то, что у него здесь уже свой бизнес. Ремонт техники, судов, двигателей и всего того, что так щедро раздаривал наш союз, который уже к тому времени рухнул. Еще подумал тогда. Потому и рухнул, что мы всем и налево и направо, как та проститутка. И своим и чужим. Вообще всем, без всякого отказа. Но та, хоть за деньги, а мы за что? За бананы и рис, которые все никак не могут отдать за наши поставки? И видно столько поставили, что они поколениями будут должны. Только вот кому им теперь отдавать все? Неужели же только тому, кто объявил и принял на себя преемственность павшего Союза? А как же все остальные? Как же их доля за общий труд? Не справедливо, ведь!

– Ну, хорошо. – Говорю, прощаясь. – Я готов встретиться. Но только здесь. Ведь сами понимаете, мы тут работаем и потом я же не свободен. Обязательства и потом я тут как гость. А они наши братья все время и обо всем, что с нами, стараются узнать и наверняка слушают нас. Так, что.

– Давай выйдем. Я провожу. Так и предай Александру, что я согласен. Ну, счастливо, пока!

Потом встреча. Рукопожатия и откровенный разговор. Александр мне тогда так и предупреждал, чтобы я не верил словам Вячеслава Александровича. Ну, это того самого предпринимателя, который уже раз меня в Камбоджу забросил. Об этом я вам рассказал в повести «Апсары-пилоты небесных колесниц».

– Он тебя бросит, ей богу! Киданет! Он и нас так киданул, между прочим. И вас, киданет. Так, что когда он начнет, ты мне позвони. Вот номер записан, это на моей фирме. Звони, я рад всегда помочь братану. Тем более авиатору из родных, можно сказать, мест.

И вот сейчас я по коридору иду и возмущаюсь не справедливостью происходящего.

Мы, как и обещали к назначенному числу, закончили переоборудование первого из четырех вертолетов. Примерно месяц тому назад, в августе мы прилетели сюда во Вьетнам и приехали в провинцию Бен Хоа, где нам предстояло на площадке местного ремонтного авиазавода выполнить такую работу.

Теперь, правда, эту работу надо было выполнить как бы шиворот, на выворот. До этого в Камбодже мы сделали из гражданских вертолетов, два борта военными. А теперь наоборот. Надо было взять боевые, грузовые вертолеты и переоборудовать их в грузопассажирские варианты. А на самом деле – в пассажирские салоны. Таково было задание.

Ну, теперь-то я был не один. И КБ Миля в поддержку и команда, которую сам набирал. Потому мы как заведенные, жужжали, жужжали почти две недели и вот, уже первый борт показали. Он красивенький, словно новенькая копеечка стоит в ангаре и его уже со всех сторон осмотрела придирчиво и очень дотошно комиссия. И не одна. А сначала свои, ребята из КБ Миля, а потом, уже окончательно – вьетнамцы.

И все, кажется удовлетворены! Работа выполнена хорошо. По крайней мере, мне уже доложили, те же друзья из вьетнамцев, что с нами трудились, что всем комиссиям вертолет понравился и очень.

Но все ждали того, кто деньги платил, моего босса, Вячеслава Александровича. И мне бы радоваться, да тут такой казус. Вспомнил не приятный с ним разговор и сразу же настроение испортилось. Вот, думаю, у всех радость, от того что справились, на славу. Все радуются, а у меня гадость. На душе гадко! Не заслуженно и обидно и эта его дурацкая претензия на честно заработанные деньги.

Почему-то вспомнился один из эпизодов того времени, когда я, заработав в Камбодже решил вложить эти небольшие деньги и передал их в займы одному товарищу. Ведь тогда многие сидели без гроша. Он меня уговорил тогда. И я расщедрился. А он, паразит, во все тяжкие с ними, моими деньгами. И тогда я решил на него, как и положено, через милицию. Наивно, до ужаса! Простак!

Лешка, мой сосед по квартире, был более продвинутым, и ничего не сказав мне, на мою затею с милицией, как-то зашел и говорит.

– Слушай, Жорка. Ты ведь мне, если я стану тебя отговаривать не поверишь? Потому я решил, что бы ты сам все собственными глазами увидел. Так, что собирайся и мы к одному знакомому моему поедем. Он на лодочной станции яхты строит, и к нему приезжают всякие заказчики. Вчера я был у него, но он меня попросил не приезжать, потому что к нему начальство приедет париться.

Он там держал при лодочной станции частную парилку. Так, на всякий случай.

– А причем, тут парилка? – Наивно его расспрашиваю.

– Не переспрашивай, сам все своими глазами увидишь, и может, упаришься.

Приехали и как партизаны залегли на бугре, откуда вся территория лодочной станции, как на ладони. Лежим, я в недоумении, но помня Ленькин наказ, жду чего-то.

– Так, смотри, смотри. Вот тебе первый твоих денег добыватель.

Вижу, как стремительно с горки, спустились одна за другой три иномарки. И одна из них БМВ. Две машины, как бы прикрывали третью, посредине. И как только они во двор заехали, то из нее высыпали крепкие парни в спортивных костюмах. Разбежались и встали по периметру. Из машины вылез одутловатый и почти лысый, парень.

– Кто это?

– Да, тише ты! Тише! Ты, что же не знаешь районного авторитета?

Ответил, что не знаю такой птицы. А потом говорю, причем же здесь он?

Через пятнадцать минут с той же горочки, не торопливо спускается автомашина волга. Она заезжает, а ей на встречу выбегает авторитет, голый, только обвязан по жирному пузу простыней и вдруг! Ну, все что угодно я мог подумать, но только не это!

Этот авторитет, того, мужичка, что только из двери машины показался и вышел, он его обнял и в засос поцеловал!

– Тьфу ты! – Сердито Лешке говорю. Что это за мразь? Кто? Кого он этот авторитет так нежно обнимает и прямо как девку продажную целует?

– А ты, что же? Видно и начальника милиции района нашего, не знаешь? Вот ты чудак!

А что? Разве же не чудак? Или дурак? Вот что хотел и у кого своей правды искать?

Кстати, пока я сидел и в себя приходил, одна из машин проскочила, сначала, наверх, а потом быстро назад и вскоре во дворе водной станции раздался веселый и счастливый женский смех. Я даже не смотрел. Мне все стало понятно, что я дурак и простак, и чуть опять не попался! Пока поднимались и отходили, кустами прикрываясь, я заметил, как у парней, что крепко на ногах стояли, вокруг водной станции, от ветра, под тканью спортивных курточек, четко обозначился контуры автоматов десантных. Вот как!

Я потом это радостный женский смех, словно надругательство над собой, долго все слышал в ушах.

И на это раз, как только приехал босс, так словно тот же смех мне от его слов. Все мерещится в ушах.

– Отдай, да отдай!

– Сейчас!

Потом официальный банкет. Мы сидим за большим и общим столом. Посол Российский, стоит и речь говорит. А мне официант подносит салфетку, я ее открываю, а там коряво, но нагло.

«Так сколько»?

Беру и пишу сверху.

«Сколько обещали и как договорились и ни копейкой меньше»!

И вдруг! Стол отлетает, и ко мне подбегает взбешенный босс. Наклонился, прижал плечо, руку больно сжал и шипит.

– Ну, инженер… Я тебя раздавлю, порву в клочья!!!

Вот как, однако? А вы говорите? Все официально и главное, качественно. Нет, деньги свои их ведь тоже защищать надо! Раз заработал, честно трудился, и ничего и не у кого не украл, не обманывал и все честно все отработал, то, причем здесь это его желание? Я понимаю, что у них так! Если не обокрал, то и не выиграл. Считал, что как будто бы он проиграл. И я уперся! Встал и стою на своем!

Все время, кого он ко мне подсылал весь оставшийся вечер я им все одно и то же твержу.

– Сколько обещали и как договорились и ни копейкой меньше!

Ко мне уже жалко приползли мои товарищи. Да, брось ты! Отдай ему, ну его нафиг! Ты на него посмотри, он же словно взбесился!

– Нет! – Говорю. – Такому, если сегодня отдашь палец, то он завтра и руку отхватит!

На моей, нашей стороне правда!

Рисковал, конечно! Ведь все могло случиться. И так и намечалось, как потом оказалось. Но у меня уже появились союзники. Вечером ко мне в номер зашел заместитель главного из КБ Миля.

– Ну, ты и перец! Хотя, я на твоей стороне. Уговаривали его все, и я в том числе. Говорю, смотри, как ребята старались, как все отделали, подогнали. Вертолет получился, может быть даже лучше, чем у нас.

– Ты бы, Вячеслав Александрович сменил гнев на милость и ребят не то, что отозвал назад, а лучше бы ты им премию дал.

– Что, так и сказал?

– Да! И потом по машине его сам поводил, все объяснил и показал. Он меня послушал и вас наконец-то пожалел. Поостыл. Я его, вроде бы убедил, что лучше вас так, и главное ведь вы уже здесь и готовы завтра взяться за очередной вертолет. Так, что работайте! Прощаюсь, пока!

На прощанье он все же, этот босс, удумал мне свинью лично подложить. Собрал всех ребят и сказал, что вот вам сумма, и что я ее как и обещал, вам передаю. Только вы, инженеру своему, урежьте за строптивость!

Он уехал, а на следующий день утром все собрались. Я уже все понял и им говорю. Что у меня такой принцип. Я только руковожу, а с деньгами вы сами решайте!

Я только сумму, обещанную отстоял, а теперь вы уже, как считаете сами. Сказал и вышел, пошел к помощникам нашим. Вьетнамским ребятам. Сел с ними на корточки и говорим. Они прямо на меня, как на икону. Это же надо, ведь такое впервые у них на глазах, так оказалось. Чтобы работник огрызался и не пошел на попятную? У них так нельзя! И потом рассказали, что в армии почти нет наказаний. Только два предупреждения. Одно, потом второе.

– А дальше, что? – Спрашиваю. – Какое третье? Что за наказание? А они нахохлились, переглянулись и один, самый смелый из них.

– Третьего нет предупреждения! Ты, Жора понял? Не бывает его.

– Чего не бывает? Чего, для него?

– А ничего. И ему уже, будет все равно. И мы это знаем. А теперь и ты, знаешь. Ну и хорошо, что ты не вьетнамец!

Вышел из комнаты Лешка, зовет.

– Ребята решили, что всем поровну, а тебе, как руководителю, на двадцать процентов больше!

Вот так-то, господин босс!

– Ну, что же решили, так значит решили! А теперь давайте ко второму вертолету приступать.

Смотрю на моих ребят. Они словно воспарили. Еще бы, думаю, какую трагедию, можно сказать, пережили. Но в глазах уже вижу и поддержку, и решимость во всем мне помогать! Вот так надо себя защищать!

И не в деньгах, дело, а в достоинстве человека. Никогда не давай себя унижать!

Так держать

Захожу в мастерскую.

– Т…а…а…а…к! – Говорю. И совсем забываю, что у Леньки в помощниках этот самый Так и работает. Вот же привычка дурная и мне все время хочется именно с этих слов давать задание!

И как только говорю, то вижу, как он отложив работу, на меня устремляет свой взгляд, этот помощник Леньки, товарищ, которого и зовут Так, а не иначе!

– Жора, ты что-то хотел мне сказать? – Спрашивает.

И вот уже не один раз и все время так и Так!

Хорошо, что у всех остальных, как у самолетов имена. Этот Минь и тот Минх, а этот Мигх. Вот как у них, пойди, попробуй сначала запомни, а потом и не ошибись?

Сегодня у меня встреча с женщиной. Событие приятное и почти невероятное. Жена начальника цеха одного, учительница русского языка и потом ей ведь так и хочется блеснуть своими познаниями. Потому она у нас вроде бы за переводчика, но при этом учится у нас в произношении русских слов.

– Нет, скажи часы. Нет, не сасы, а часы. – Мучаю ее.

– А еще лучше скажи, жук! – Сук.

– Да не сук, на котором сидишь, а жук, который ползет.

– Ну, хорошо. Давай повторим жи и ши.

– Зи и сы.

– Да не зи, а жи, живот и живет, значит, дышит, пьет, радуется человек.

– А почему ты, Сора про сы ничего не говоришь? Что это значит сы?

– Ну, это… А почему тебе именно это надо знать? Давай лучше поговорим о звуках че и ща.

– Да, Сора, как сто, так ты мне все объясняешь, а вот про сы, ничего не хочешь скасать.

– Не хочу и вообще, это грубо. А зачем тебе это знать?

– Сотя бы потому, сто Генка все время так говорит ребятам. А они меня спрасывают, сто это за сы такое? Так, сто зе это? Это сто, грубо, как муськой пфуй.

– А это еще, откуда!? Что это за пфуй? Что, опять Генка так говорит? Вот я ему задам!

А про себя думаю. Это как-то обидно даже, что так предмет мужской гордости можно назвать. Ну, сколько же им говорить? Не ругайтесь при вьетнамцах, они и так все схватывают на лету. А то будет потом, как мне рассказывали ребята об арабах.

Работали наши в Каире, на авиабазе Каир-Вест, а там проходная с охраной из местных солдат. И мужики те, от нечего делать, взяли и одного араба научили гадким словам. А он и рад! На другое утро идут на работу, а потом ржут, дурачье. Особенно, когда мимо проходной наши женщины проходят. А потом их срочно к начальству нашему и кричат на них.

– Ну, что вы за идиоты, такие? Кто это Мамука научил?

А тот Мамук стоит и всем кто мимо. Извините за грубость, но слово это, матюг, потому все-таки, заменю его, на звезду. Так вот, Мамук тот стоит и всем кто мимо него.

– Давай, ……дуй!

Так, что мне надо еще раз как следует всем объяснить. И вот, что я понял, что мы уедем, а после нас не только вертолет останется тут, а еще этот пфуй!

Потому, что бы осталось больше хорошего и полезного, вот я и вожусь с ней. Она хоть и умница и красавица, а уже ухватила и вовсе не то, чему учу ее я, а тому, что все дети в садике умудряются расслышать и запоминать. А ведь она же учительница! Хотя такого русского слова, и не такого, как это сы, ей так же не выговорить, слава Богу. И потому, ну какая она учительница русского языка без этого, не русского, самого русского слова?

– Тосе мне усительница, русского ясыка!

Но в работе они молодцы, правда, все время пытаются меня обхитрить.

Вот и сейчас, все показал, рассказал и для убедительности даже сам приклепал.

– Вот усильте, еще вот так и приклепать! Понятно? – Головой кивают, а ведь и не разберешь? Понятно или не понятно, но посмотрим на них.

Через полчаса зовут.

– Сора! – Радостно коверкая мое имя, сообщает очередной Минх. – Ну, как?

Ругать их нельзя, особенно до обеда. После обеда, когда они раздобреют, то с ними можно и по строже. Но время еще до обеда и потому, ничего не говоря, сам беру усиливающий уголок, сверлю, бью первую заклепку, а потом, вижу, как тот Минх раскрывая глаза, смотрит, то на меня, то на то, что я проделываю. Особенно на то, как я, прикладывая более длинный уголок, и уже им этот новый подравниваю в единую линию с остальными, уже приклепанными уголками. Теперь все сверлю и клепаю окончательно. Минх сидит и молчит. Обиделся! Я ни слова не говорю, пока все проделываю. Закончил и говорю.

– Ну, что, оцени! Как я работаю?

Минх кряхтит, сопит, а потом говорит.

– Ну, сто ты все, смотри я такой?

– Ты ведь мне не говорил, сто надо вот так, и потому я криво прикрепил.

Пробую возражать, а тут и вся их братва подлезает. Ну, как же? Теперь будет представление для них! Но во время понимаю и делаю вид, что ничего кривого не замечаю. Говорю опять, обращаясь уже к ним.

– Вот, скажите, где тут красивее?

Они хитрецы.

– А кто это крепил, ты? – И показывают на уголок, что прикреплен криво.

Я понимаю их замысел и, разрушая его, говорю.

– Это крепил тот, кто вчера много пива пил! А у нас как говорят?

– Хочешь пива? Будешь писать криво!

Они сосредоточенно, все вместе переводят, а потом, уяснив, что же я имел в виду, хохочут!

– Жорка! А ты видно пил из другой бутылки! Потому, что Минх, ты знаешь, вчера очень много пива пил. И тебе не хватило! Он все выпил!

– Вот смотри, он как на борту вертолета написал!

И уже все радостно, с облегчением смеются, и друг дружке пересказывают очередное происшествие с уголком.

Но, к слову сказать, работают они отлично. Упорно и настойчиво, все время стараются сделать лучше, но не всегда это у них получается. И тогда они зовут меня. Обступят и ждут, напряженно переглядываясь, что я им скажу. А я ничего об этом никогда не говорю, а что-то новенькое и с шуткой расскажу. Это им очень нравиться и они потом довольные еще долго подначивают, незадачливого исполнителя. Взрослые уже, а ведут себя, слово дети малые! Ей, Богу!

Администрация решила сделать нам подарок и построила туалет с душем. Я пробовал посмотреть, как они это делают, но меня туда не пустили. Наконец они закончили и позвали меня принять этот объект. Вхожу и сразу же вижу, что все сделано по-вьетнамски. Посредине пола торчит стульчак, ничем не отгороженный, а вокруг, по стенам, стойки с душами.

– Ну и как? Как нам теперь этим всем пользоваться?

Они не поймут о чем это я. Начинаю им объяснять, что надо было стульчак у стены поставить, огородить, а уже после, от него отступив, душ ставить.

– Ведь, если я сяду, а ты начнешь мыться, то ты на меня будешь все время воду лить. Ты понял? – Говорю и вижу, что строитель ни в коем случаи не хочет соглашаться.

Нет, думаю. Уступать нельзя. Это как с нашими деньгами получится. Они чего еще доброго загордятся этой стройкой, а потом скажут, что и вертолет они сами построили. Нет! Раз напортачили, то пусть исправляют! Все, так и решаю! Никаких им поблажек, где они дали промах без моего участия.

Туалетный скандал поднялся и дошел до начальства. Приехал господин Ан, главный инженер. Собрались вокруг нас и все очень недовольные. Что, мол, я, Жорка выпендриваюсь и чуть ли не золотые унитазы для себя прошу. Мне не удается их переубедить, и я поступаю так.

– Ан! Идем вместе и испытаем вашу постройку. Идет?

Вижу, что все соглашаются, после того, когда им Ан перевел. Заходим и я говорю.

– Ан, ты садись на стульчак и сиди, а я стану душ принимать. Только ты сиди. Хорошо. Как будто бы ты, как мы, в самом деле, что-то съел не хорошее.

Ан уселся с недовольным видом. Сел, ноги расставил. А я, как ни в чем не бывало, раздеваюсь, беру душ и включаю.

Через минуту Ан вылетает из туалета и орет на строителя. Я выглядываю и вижу, как он резко жестикулируя, показывает ему свою мокрую одежду. Все молчат и смотрят на меня, как я, одетый в сухую одежду выхожу из душа, вытирая волосы полотенцем.

И таких примеров каждый день много. Все время. Это дураки так думают, что за рубежом работать легко и деньги там легко зарабатывать.

Помимо работы я для них, еще должен быть как опытный и мудрый товарищ. А иначе нельзя. У них ведь что до этого было в голове. Что они, вьетнамцы, тигры! Как они сами о себе все время говорили. Мы всех порвали и даже американцев. Что вы тут нас учите, мы вот сами. Посмотрим, как вы и уже завтра сами все сможем.

А тут оказалось, что все не так просто и сами они, пока не с усами. Было им чему у нас поучиться, и я рад, что так их выучил, что потом они уже действительно сами стали уверенно работать. Для этого я не пожалел ни своего времени ни сил. Все время так поступал, как рассказывал выше. Учил, не ущемляя их достоинство, и тем самым завоевывал себе еще больший авторитет.

Вскоре молва о наших подвигах дошла и до иных людей. В один прекрасный день к нашему вертолету подъехала открытая машина. В ней прибыла целая команда. Андрей, Сашка и еще один парень с холодными, как у рыбы стеклянными глазами.

– Жора! – Говорил Александр, начальник фирмы. – Переходи к нам. У нас ты не так как у Александровича станешь зарабатывать. Я тебе сразу же в два раза больше стану платить, а если все пойдет у тебя хорошо, то в десять раз, это точно. Андрей, пойди-ка, сюда. Вот скажи, сколько ты у меня получаешь в месяц?

Андрей называет такую сумму, которую я вряд ли смогу получить за все время своей работы здесь на вертолетах.

– Ты, понял, Жорка? Так, что давай ко мне. Бросай ты этого кидалу! Он же опять к тебе в карман полезет! Я что же, его не знаю? И потом. Ты можешь все время быть с женщиной. С какой захочешь. Хочешь, я тебе из Москвы красавицу выпишу? Ты ее сам выберешь. Я тебе целый альбом их передам. Выбирай на свой вкус. Нет, ты не горячись, ты послушай меня. Поверь, я знаю, о чем говорю! Ты такой женщины, что я для тебя привезу, нигде и никогда потом не отыщешь. А тут, как свою жену. Имей ее, сколько сможешь, хоть все время. Договоришься с ней. А я за нее доплачу, и пусть она для тебя постарается, и каждый раз и куда и как ты захочешь. Ну, что? Ты согласен?

– Ну, что ты молчишь? Или забирай жену, детей и приезжай. Я помогу с жильем. Ничего тебе не надо будет платить. Жить будешь в одном из моих домов. А не захочешь, я тебе квартиру отдельную передам. Живи, сколько захочешь! Ну, что? Соглашайся! Ну, же?

Александр укатил, а с нами остался работать Андрей из его фирмы. Он устанавливал на борту магнитофоны, которые должны были проигрывать музыку и передавать сведенья о полете.

Вечером сидим с Андреем, в его номере гостиницы и он мне доверительно рассказывает то, что он посчитал необходимым мне рассказать. Так как он уже решил, что я останусь вместо него, а он уже, наконец-то соберется и уедет домой. Сидим и за чашкой крепкого русского чая, что подают в рюмках, беседуем.

– Жора! Сашку ты знаешь, но вот только не все, наверное.

– Да, знаю. Я его еще по заводу знаю. Он у нас еще движки дорабатывал.

– Э, Жора, когда это было? Теперь он совсем другое дело, тут дорабатывает. Он теперь не просто фирмой командует, а представляет интересы серьезных людей. Понятно?

Я не уверенно пожимаю плечами.

– В общем так, Жорка! Я тебе все расскажу, а ты только послушай и забудь. Понял? Забудь и никому об этом.

И дальше он мне все рассказывает и рассказывает про Сашку. Я его слушаю и сам поражаюсь его жизненным выкрутасам.

– Союз завалился, а все они, кто, где остался, растерялись. И не все назад уехали, такие как Сашка остались. Куда ему? К сестре, или в общагу на завод? Вот он и решил, что останется и никуда отсюда не уедет. Первоначально у него еще какое-то время получалось зарабатывать на вертолетах, а потом хана! Ты, понял? А он, так как уже не в компании, то его из общаги здешней потурили и вообще, говорят.

– Нечего тут болтаться, давай чемодан, вокзал, Россия!

Он уперся, так его взашей. Пошел, вон! Он мне потом рассказывал, что одно время чуть ли не на пляже спал. К морю уйдет, ляжет и спит до утра, пока его один хозяин не заметил, что забегаловку на пляже держал. Покормил и говорит ему. Давай, ныряй, ищи раковины, я их у тебя стану покупать. Для туристов. Поначалу он так и поступал. Целый день плавал, нырял, и раковины менял на еду и циновку. А потом понял, что он как раб. Однажды ему крупно повезло, и он нашел на глубине очень красивую раковину.

Ели до нее донырнул, из сил уже выбивался и ослаб очень от такой жизни. Эту раковину сам в город отвез и сдал ее в лавку. Получил наконец-то за нее собственные деньги. Потом на радостях в бар зашел, а там вьетнамские летчики. Садись, говорят с нами. Как живешь, где пропадаешь? Сашка им так и говорит, что пропадаю, правда. А потом он им и говорит. Что мол, возьмите меня на борт и до платформы буровой подбросьте. Те согласились.

Сашка как-то денег наскреб и свои, последние деньги доложил. Купил старый акваланг и маску. Прилетел на буровую и там жил. Все время нырял и раковины вытаскивал. Он такие раковины доставал, что очень скоро не только за свое проживание смог расплатиться, но и первую тысячу долларов на этих раковинах заработал. И хоть кашлял от того, что в баллоны его акваланга забивали воздух прямо из компрессоров с маслом, но он уже почувствовал, что наконец-то он ухватился руками за жизнь и теперь уже сможет здесь остаться и выжить.

Не поскупился, пригласил летчиков тех вьетнамцев, кто ему помогал, друзей. Напился, конечно же. С какой-то пожилой вьетнамкой переспал, по пьянке, отчего потом с ним никто из местных красавиц не хотел общаться. Думали, что он извращенец какой-то. А он-то просто по пьянке!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю