Текст книги "Вторая жизнь"

Автор книги: Ростислав Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Самые мощные именные школы на гильдию вообще плевать хотели, они государям за земли служат по вассальной клятве. Как и рыцари, включая титульных. Или адепт государю присягает за феод. А рыцарю невместно лавками владеть. В общем, толковому королю всегда есть кого кем прижать. Именную школу артефакторами или свободных магов нанять. Слабые школы в глухомани мелочами занимаются, они по слабости своей гильдию не интересуют. Ну иногда не пустить в гильдию или раздавить, чтобы торговлю не портили. Возможно, потому терпят, чтобы таланты в глуши искали и начальные знания давали способным, чтобы те потом продолжали обучение уже в рамках гильдейских школ. Могу в чем-то ошибаться, глубоко не интересовался этим вопросом. Знаю точно только то, с чем сталкивался. А сталкивался я в основном с боевыми магами из именных школ. Но про них нет смысла говорить. Сошлись, кто-то кого-то убил. И все.

– А почему ты про огненных магов вообще не говоришь? – задал я вертевшийся на языке вопрос.

– А потому что их почти нет. Снова упрощу. Стихия огня, в том числе свет, – первооснова всего в этом мире. Тех, кого люди называют огненными магами, надо называть магами энергии мира. Они умеют качать энергию из любой стихии. И не только из стихий, но и живую энергию. Вот только разглядеть и развить такие способности трудно. Особенно развить, тем более людям с их знаниями. Развивают не естественную для огненного мага способность черпать энергию из трех остальных стихий и, кроме того, из своей – света, а лишь одну из граней способностей. Вот и получается, что становятся они либо воздушными, либо истинными, реже магами земли. Проглядел талант вовремя – и все, после неправильно поставленного обучения развить способности почти невозможно. Черпают и используют энергию различными способами. А такие таланты, кому способности развивать почти не надо, крайне редки. Одним из признаков такого таланта является способность управлять огнем. Поэтому людишки и нарекли огонь четвертой стихией, а способных управлять им – огненными магами. В общем-то они не совсем и не правы. Такое название не является прямой ошибкой. Просто не забывай, что все эти громкие названия касаются только способа получения и управления энергией – и ничего более.

– Понятно. Может, с такими способностями рождается и не меньше, чем других, но жизнь не способствует их развитию. Просто не нужны. Так?

– Верно, – удивился старик, покачав головой. – Скажу более, некоторые считают, что все, кто рождается со способностями, наделены властью над мировой энергией во всех ее ипостасях, просто дальнейшая жизнь мешает развиваться. Во всяком случае, такой вывод можно извлечь из некоторых старых книг имперских магов.

– Может быть, мы обсудим истинных?

– Пожалуйста. Они могут управлять живой энергией, хотя правильнее называть ее энергией жизни.

– Я могу назвать ее биоэнергией, если надо, энергией живого, – перевел я термин колдуну. – Дело не в названии.

– Хорошо, – кивнул колдун, снова хлебнув пивка, – тут тоже нужны способности. Собственно, любого мага можно условно назвать истинным, поскольку управляет и использует он чуждую ему энергию, черпаемую из какой-либо стихии именно посредством истинной, в том числе своей жизненной энергии. Но тут и начинается влияние способностей и таланта. Такие же способности черпать энергию, как из земли, воды, воздуха, нужны и истинному магу, который черпает и использует живую энергию. Вот и вся разница.

Если угодно, жизнь – это пятая стихия. К слову, большинство из людских магов так и считают. Истинные маги сродни водным в ограниченности возможностей. Только водным нужна вода, а истинным – жизнь. Хотя на воде они далеко не беспомощны, в море живности хватает. Отличие в том, что у стихийных имеется власть в основном над неодушевленной материей, а у истинных – над живой. Истинному никогда такой власти над водой, как у водяного, не добиться. А водяному – над живой материей, какая бы она ни была, хотя воды в теле разумного или зверя более чем достаточно, как, впрочем, и в обычном дереве либо траве.

Убить может легко, а вот лечить – нет. Лечить стихийной энергией нельзя, ее надо сначала преобразовать в живую. Для стихийного получается замкнутый круг. Либо использовать свою жизненную энергию, либо зачерпнуть ее в окружающем мире, либо преобразовать. Легче всего лечить, используя свою, тут стихийный истинному ни в чем не уступит. Но ее возможности не бездонны. Спасти пару смертельно раненных, чтобы потом пару дней лежать пластом, не померев только оттого, что у мага запасы энергии куда больше, чем у простого смертного, желающих мало. А зачерпнуть много не получится, здесь истинного мага не превзойти, даже и пытаться не стоит, это его стихия. Все так же, как и у полноценных стихийных, – не твоя стихия, довольствуйся крохами.

И третий способ – преобразовать. Выход энергии куда больше, даже после нескольких раненых не упадешь, но, к сожалению, преобразуя энергию, стихийный очень сильно устает. И если перебрать с преобразованием, то можно вернуться к случаю первому, то есть к магу, лежащему пластом после лечения раненых. Только, в отличие от этого первого случая, можно и умереть. Израсходовать всю свою энергию на другого не получится, а вот истратить на преобразование, не рассчитав силы, – запросто.

– А подпитаться ею никак?

– Никак. Даже жизненная энергия требует времени на усвоение. Это тебе не ведро воды в бочку перелить. У тела есть предел возможностей восстановления затраченной энергии и ее усвоения. Думаешь, почему тогда в борге раненые умирали? Надеюсь, не оттого, что я силы свои пожалел?

– Понятно.

– В общем, преобразование – это обычное заклятие, использующее доступную энергию в каких-либо целях. Что костер разжечь, что молнию швырнуть, что раненого вылечить.

– Мы, кажется, говорили об истинных, а ты вернулся к стихийным.

– Успеешь. Стихийному можно пользоваться всеми тремя способами, но в деле излечения и преобразования всего, что есть живого, за истинным ему никогда не угнаться. Даже если знаний у него достаточно. У самого могущественного на тварь, которую мы тогда в Мертвых землях убили, еле-еле возможностей хватит. На «мертвого воина» тем более, а есть твари еще страшнее и опаснее, которых создавать куда сложнее. Истинный в такой же степени не имеет власти над мертвой материей, как стихийный над живой. Вон те доспехи, – махнул Сигурд рукой, сжимавшей очищенную сухую рыбешку, в сторону мешков с доспехами, – думаешь, сколько бы пролежали в земле, если бы с металлом стихийные маги не работали? А все ради того, чтобы металл не ржавел. Истинный, затратив те же усилия, хорошо бы лет на десять от ржавчины защитил, пусть даже на пятьдесят. Мечи твои, точнее сталь для них, еще при плавке маги обрабатывали, да и потом руки не раз приложили.

– Понятно.

– Теперь об истинных. Так как власти над живым у них больше, естественно, они этим делом и пользуются. Все эти молнии и огонь, которыми стихийные любят от противников избавляться, не для них. Затраты энергии те же, а сила удара меньше. Они тоньше действуют. Чтобы, допустим, человека убить, много силы не надо. Достаточно, например, сердце у него остановить. Можно вообще жизненную энергию высосать. Да что угодно… Чего только истинные для убийства себе подобных не придумали! Если упростить, то оружием истинных в большинстве служат обычные проклятия. Тот же самый сглаз, но в десятки раз более сильный и быстрый.

– Ну расскажи тогда о проклятиях.

– А что про них рассказывать? Все сам узнаешь и даже научишься пользоваться. Живое и разумное существо состоит из трех равнозначимых тел. Души, энергетической оболочки и собственно живого тела. Насчет животных мнения различны. Все эти оболочки взаимосвязаны. Убьешь тело – энергетическая оболочка разрушается, душа стремится на суд богов, а там – куда пошлют, обычно на новое перерождение, наверное. Знаешь ли, мало кто вернулся, чтобы рассказать. Мечта любого мага привязать оболочку не к материальному телу, а к душе, как у некоторых демонов из нижних миров. Тогда умереть становится довольно сложно. Можно, как тебе, в чужом теле жизнь продолжить. А знаешь ли ты, что теоретически тебя вполне можно назвать демоном? – ехидно спросил Сигурд. И засмеялся, старый циник. Потом продолжил: – Уничтожишь либо повредишь энергетическую оболочку – будет то же самое, что и в первом случае. Тело умрет. Душу, по слухам, никому уничтожить не удастся. Обо всем этом как-нибудь потом, когда достаточно узнаешь. Проклятия – это воздействие либо на энергетическую оболочку, либо прямо на живое тело. В первом случае взаимодействие двух тел твоего «я» нарушается, из-за чего грубое материальное тело просто умирает. Например, останавливается сердце. Во втором случае никакой разницы с тем, что живое существо молнией поджарят или без затей ткнут ножом. Хотя есть совсем изощренные заклятия, после них живая плоть за мгновение может истлеть. Но в общем, нет большой разницы. Что тебя стрелой проткнут, что топором голову расколют. В любом случае умрешь.

О чем-то задумался и продолжил:

– Еще большим недостатком истинной магии является возможность ее истощения в окрестностях волшбы. Хотя, с точки зрения боевого мага, это не всегда можно назвать недостатком. Проще говоря, маг или маги для своих заклятий способны высосать всю энергию у всей живности окрест. Насколько у них сил дотянуться хватит. Я видел немаленькие рощи, в которых жизни было не больше, чем в гранитном валуне, и поля битв, на которых годами не гнили незахороненные тела. Понял, о чем я?

Кивнув, я одновременно задумался, где и когда старик мог видеть такие битвы. Предположение, что Сигурд коптит небо почти лет пятьсот, было, после некоторой заминки в мыслях, отброшено, но сама идея не показалась мне слишком еретической. Объяснить все простым стариковским хвастовством для красного словца тоже нельзя, да и глупо. Данных для полноценной обработки информации было недостаточно, но отметка в памяти сделана.

– Это бывает, когда действительно сильный или сильные маги там колдовали, – тем временем добавил старик. В очередной раз хлебнул пива и продолжил: – У эльфов мало стихийных магов, именно поэтому им надо много лесов и живности. Все, как видишь, просто.

– А у нас?

– А у нас разделения на стихийных и истинных как такового нет. Может, оттого что такими нас имперские маги создали, когда выводили, может, оттого, что наши колдуны свои знания и традиции от имперских школ ведут. Мы, в отличие от людей, не губим по незнанию так называемых огненных магов, не допускаем неправильного их обучения. И, что очень важно, наши колдуны – в отличие от всего остального мира – могут работать с другими стихиями в куда больших объемах. Даже если способности в начале обучения к сему не располагали. Талант к определенной стихии остается, но нашего земляного мага в морском сражении далеко не всякий водяной маг одолеет. Как результат внутри школ деления нет, просто каждый знает свои возможности. О врагах вообще молчу, те считают, что все орки каким-то образом рождаются только со способностями огненных магов. Вроде как посвящают себя и своих детей огню, жертвы в костер бросают и прочую дрянь… Кстати, в плен попадать не советую. Все жилы вытянут, секреты школы пытая.

– А почему эльфы не научились воспитывать таких магов, как у нас? Ведь, выходит, тут все дело только в правильности обучения?

– Скорее всего, причин две. Первая – им это надо? Истинная магия сама по себе может очень многое, а крохи стихийной эти возможности дополняют. Абсолютному большинству что стихийных, что истинных магов даже имеющихся способностей хватает по горло. То, что они многого не сумеют, для них не страшно. К одной цели ведет множество дорог, какая разница, по какой идти? Опять же не забывай, что мы обучаем гораздо быстрее. И вторая причина. Думаю, можно говорить, что при врожденных способностях связь с истинной энергией проявляется больше. Но в случае эльфов, может быть, срабатывает побочный эффект от бессмертия. Оно-то и давит талант к владению магией стихий.

Я подавил вопрос о своих талантах:

– Ты что-то говорил об артефактах?

– Артефакт – это созданный магами предмет, который помогает качать энергию из окружающего мира. Если быть точным, он ее и качает, также в него, как правило, закладывают исполнение наиболее часто применяемых команд. Допустим, огненную бурю создать или шторм на море, если артефакт на самом деле могущественный, хотя таких единицы. Чаще встречаются защитные артефакты – те же амулеты, только гораздо более мощные. Вообще, что угодно может быть, насколько хватило когда-то фантазии мага-создателя.

– Шторм создать? – усомнился я. – Это сколько же энергии надо?

– Правильный вопрос, – заулыбался колдун, – очень много энергии. Столько, что ни один орк, эльф, человек или гном ни овладеть, ни управлять таким ее количеством сами по себе не в силах. Вот для этого артефакты и придумали. У одного Императора по имени Седрик был меч «Повелитель бурь», так он им на врагов шторма и ураганы насылал. Был, – грустно повторил Сигурд, выдав некоторые обуревавшие его чувства. Наверное, жадность.

– Неужели делся куда? – недоверчиво спросил я. – Такие вещи вряд ли возможно потерять навсегда. Найдут. Не друзья, так враги. Или им после смерти Императора нельзя воспользоваться?

– Почему же, – хмыкнул старик, – воспользовались. Именно после этого он пропал, так и не нашли.

– И как же?

– После смерти Императора «Повелителем бурь» воспользовалась Императрица. Рогнеда наслала ураган на вражеский флот, решив уничтожить его штормом, а потом, коли понадобится, добить уцелевших.

– И что, получилось?

– Дура тупая она, вот что, – неожиданно психанул Сигурд. – Такой ураган наслала, что победителей не было. Хотя у имперцев кое-кто и выжил, вроде даже пара кораблей уцелела. Погибли сама Рогнеда, треть гвардии, оба флота. Где ты на дне этот меч сейчас найдешь? Одно отрадно, что во вражеском флоте почти половина кораблей были эльфийскими. Приморские дома от этого шторма до сих пор толком не оправились.

– А где ты все это учил? – заинтересовался я древней историей.

– У ярлов есть библиотеки. Почти все маги собирают книги. Не торопись, придет и твое время, почитаешь мои.

С обратной стороны холма, на котором жил Сигурд, находился хутор его рабов-крепостных. Они предоставили телегу и лошадь, на которую мы взгромоздили требующее реализации имущество и доставили в борг.

На той же телеге перевезли к пирсу и мое барахло. Все забирать не стал, взял одну чешую и три кольчужных комплекта вместе с оружием, дабы не перенасыщать рынок. Заодно воспользовался кузницей для их ремонта.

На другой день мы вышли в Кортборг. Там высадили Хильду, загрузились сулящим прибыль товаром и на следующий день вышли курсом на Хильдегард, резиденцию нашего ярла, драккар зацепили за шнеккой. Снорри и Рольф плыли вместе с нами, свою шнекку купец оставил в Кортборге. Тот корабль, на котором его подловили эльфы, уже давненько находился в Хильдегарде, куда его забрал сын Снорри.

Дед взял с собой обоих моих двоюродных братьев и их отца Харальда. Также с нами увязались двое А'Туллов и дедов зять Зигфрид со своим товаром и рабами.

ГЛАВА 14

Хильдегард встретил нас неприятным моросящим дождем, размывавшим контуры городка, стен и башен каменного замка, рядом с которым городок и вырос. Пришвартовались мы у собственной пристани Снорри, под его загородным домом. Окруженный бревенчатым частоколом с башнями по углам, этот комплекс орочьего деревянного зодчества был полным аналогом усадеб в боргах, отличался только размером и количеством строений в большую сторону. Главными из построек на подворье купца были склады, набитые товаром.

Держать основной товар в другом, городском, доме не имело смысла, невыгодно, как мимоходом пояснил Снорри.

В дверях резиденции хозяина встретила жена, дама достаточно крупных габаритов, на полголовы выше Снорри и с кулаками не намного меньшими, а также семейство. Молодой мускулистый парень примерно лет за двадцать, его младший брат на год-два помладше меня и девица лет пятнадцати-шестнадцати, весьма похожая на маму, даже выражением лица, разве что меньшего роста, рядом с ней держались близняшки лет пяти на вид.

Пока мамочка приветствовала мужа, дети молчали, когда же ритуал закончился, девчонки кинулись обнимать отца, сыновья степенно ждали, когда до них дойдет очередь.

Вечером была пьянка, которая уже по счету за несколько последних дней, мы пили очень хорошее вино, получше того, что я пробовал в Кортборге. Державшийся ранее несколько высокомерно, сын Снорри Свен оказался неплохим собутыльником. Второго сына не пригласили по молодости лет.

На следующий день Снорри известил местных перекупщиков, что у него есть корабль на продажу, и занялся реализацией как товара, так и информации.

Для получения политических дивидендов информацию об уничтоженной эльфийской базе нужно было довести ярлу лично, что требовало аудиенции. Был подключен средний сын Снорри Асмунд, с полгода как служивший в дружине, он должен был пригласить форинга в гости к отцу. Мы же со всем товаром переехали в городскую резиденцию семьи Снорри, где постоянно проживал Свен. Он, получив в подарок от отца комплект вооружения Приносящего Смерть, развел руками и заявил, что найдет нам покупателей. Первый лидман, жаждавший купить доспех, появился к вечеру. Асмунд, так же, как и брат, получил в подарок чешую.

Сигурд на полдня куда-то исчез, появившись только вечером с изрядно распухшим мешком.

О приглашении в замок оповестили на вторые сутки через Асмунда, тот сообщил, что Харальд А'Кайл нас примет.

* * *

Замок ярла впечатлял: стены и башни просто-таки дышали мощью, достоинством и древностью – все это было построено еще во времена Империи. Но как наиболее зримый символ власти Харальда А'Кайла и одновременно сутевой элемент образа Оркланда, как я его в тот момент понимал, мне запомнились черепа, огромное количество черепов, торчавших на стенах. Прямо на зубцах.

Среди дружинников давно укоренилась мода представлять руководству вещественные доказательства своих подвигов, конкретно – отрубленные головы врагов. Если доставка не сопровождалась большими хлопотами, то позже головы занимали свободные места на стене и оставались там сушиться. Веками. Заметив мой интерес к национальным традициям, Снорри дал необходимые пояснения. Колдун добавил, что головами перед инсталляцией занимаются маги, но в подробности предэкспозиционной обработки вдаваться не стал.

Свою долю впечатлений внесли и засиженные мухами трупы на кольях перед воротами, в количестве пяти штук. Я даже забыл о тяжести мешка с доспехами и оружием, презента ярлу.

Перед визитом мы подумали и решили, что без подарка являться не стоит. Поначалу хотели преподнести доспех Приносящего Смерть, но меня заела жаба, и я предложил собрать более-менее приличный комплект из принадлежавших нашим погибшим родичам предметов и заострить на этом внимание во время аудиенции. В том смысле, что души владельцев жаждут мести и тому подобное. Все неожиданно согласились. Тоже, наверное, не в последнюю очередь из экономических соображений: ярл – ярлом, но уж больно дорого стоило вооружение элитного длинноухого убийцы.

Снорри посмотрел на трупы и хмыкнул, он уже был в курсе местных новостей:

– Преступники. Слово ярла нарушили, людских купчишек с его охранной грамотой грабили, но один возьми да отбейся. Дружинники вырезали разбойничий херад, а этих живыми взяли.

Пройдя ворота, мы были направлены к здоровенному двухэтажному бревенчатому зданию, выделявшемуся среди многочисленных построек различного назначения внутри замка. У дверей здания толклись несколько орков, ожидавших приема у ярла.

Харальд А'Кайл, принявший нас в зале с отодвинутыми к стенам столами, поначалу не произвел на меня особого впечатления. Обычный здоровенный орк, по роже которого сразу было видно, что этому убить проще, чем в зубах поковырять. Выпадали из образа только умные глаза, которыми ярл смерил меня с головы до пят. Он сидел в кресле на возвышении у дальней стены.

Ритуал представления был скомкан реакцией ярла на присутствие Сигурда:

– Приветствую в моем доме многоуважаемого Говорящего с Неведомым. Вина гостю и его друзьям. – В дверях забегали слуги. Ну прямо все знают старого колдуна. – Что привело в мой дом столько лет живущего в глуши затворника, многоуважаемого купца и не менее уважаемого хольда рода А'Корт с сыном?

Поправлять власть имущего я не стал. Не суть важно, сын я или внук. Не свататься пришел.

– Дела привели, дела, – степенно ответил Сигурд. – Не хотелось мне из глуши вылезать, а пришлось. Эльфы борг вырезали, как не отомстить? К тому же во всем борге только двое мужчин в живых осталось. – Тусовавшаяся у столов по стенам зала общественность зашепталась.

– За помощью пришли, за Тайнборг отомстить? Какой эльфийский дом напал, вам известно? А то, я слышал, из нападавших мало кто ушел. Такие злодеяния прощать нельзя, и пока кланом правлю я, возмездие врагам неминуемо, не беспокойтесь. Да, к слову, и с тобой, Сигурд, раз отшельничество свое прекратил, побеседовать мне надо будет, как останешься, поговорим.

– Мы и сами отомстили. Даже тех эльфов, что от твоих дружинников ушли, мы уничтожили, – вступил в разговор дед. – И те пятеро, кому от Тайнборга уйти удалось, тоже не избежали нашей мести.

– Все верно, – добавил колдун, – а к тебе пришли мы потому, что кроме эльфов мы на херад короткоухих наткнулись, что в Мертвых землях чуть ли не борг успели построить.

– Где они сейчас и сколько их? – шевельнулся в кресле ярл.

– На дне все, – хмыкнул на этот раз Снорри. – Только они там не один год сидеть собирались, конюшни на двести с лишним лошадей построить – дело не одного дня. Почему мы и решили, что тебе об этом узнать нелишне. Кроме того, с них отличный драккар взяли. Купить не хочешь?

– И много вас ходило? – заинтересовался властитель.

– Семьдесят один воин, на двух шнекках. Убито одиннадцать. – Вдоль стен опять зашептались. – Эльфов и короткоухих около восьмидесяти. – Шепотки стали громче.

– Да ну? – не поверил ярл. – На одном драккаре?

– На одном драккаре были двое эльфов и сорок четыре человека, – влез в разговор я. – Остальные – это эльфы-походники.

У стены кто-то сказал:

– Ого!

– Удачный поход! – поднял брови ярл. – Ну так что вам от меня надобно?

– Месть нам нужна, – солидно прокашлявшись, выстрелил дед. – Из тех, кто наших родичей убивал, в живых никого не осталось. А вот те, кто их сюда отправил, еще живы. И коли ты мстить эльфам собираешься, не откажись разрешить родичам погибших в походе участие принять.

На эльфов большим войском с клановым ополчением ходили довольно редко, как мне прошлым вечером пояснили дед и Сигурд. Простые родовичи в целом заметно уступали дружине как по боевой подготовке, так и в вооружении. А в войне с таким противником, как эльфы, скрытность, быстрота, боевая подготовка и вооружение походников были важнее численности. Большое войско слишком неуклюже и маломаневренно, особенно когда передвигалось на своих двоих, а у эльфов сильная конница.

Дед свои мысли не озвучивал, но победоносный поход изрядно поднял его статус в борге. Коли ярл согласится, а согласиться он практически обязан, дед, как отец и дед погибших в Тайнборге, одно из первых лиц на редкость удачного похода, автоматически претендует на статус хевдинга отряда, идущего с ярлом. Поселковый херсир остается за бортом, поскольку ярл не собирает ледунг. Удачное командование в походе резко усилило бы позиции деда среди первых лиц борга во всех смыслах. Еще бы, хевдинг, а то и херсир отряда из пары-тройки кораблей, признанный ярлом.

– Это возможно, – кивнул ярл.

– Тогда не откажись принять доспех и оружие на память как о нашем удачном походе, так и о мести, – вежливо склонил голову дед. – Принадлежали они родичам нашим, что под эльфийскими стрелами головы сложили, из ведомого тобой похода возвращаясь.

Ярл кивнул. Очень кстати появились слуги с кувшином и кубками. Хлебнув вина, я вышел вперед и начал выкладывать пред ярлом подарок – комплект доспехов и вооружения, только без щита, копий и лука, включая отцовскую байдану. Носить я ее не собирался, а продавать не хотел, это был самый лучший вариант. Кроме того, избавился от своего топора, случая воспользоваться которым в походе так и не нашлось.

С байданой и вышла заминка, форинг дружины, стоявший за креслом ярла, неожиданно остановил одного из своих гридней, забравших подарок, и присмотрелся к байдане, потом глянул на меня. После чего что-то зашептал на ухо ярлу. Тот кивнул.

– Не Бранду Аксу А'Корту раньше принадлежала? – спросил форинг.

– Ему, – ответили одновременно дед и Снорри.

– Он что, тоже погиб? – заинтересовался форинг.

Снорри оглянулся на деда, тот набычился и сказал:

– Да, и не только он.

– А в Тайнборге что он потерял? – продолжал расспросы форинг, видно, знал отца. Непонятно только, почему в присутствии ярла.

– Жил он там, – ответил дед.

Ярл шевельнулся и неожиданно вперился в меня взглядом.

– А с семьей что? – продолжил расспросы форинг, посмотрев на ярла.

– Он сам и двое сыновей на драккаре, жена и дочь в борге, – с напряжением в голосе ответил дед.

– Так драккар до борга дойти не успел? – удивился форинг.

Ярл продолжал сверлить меня взглядом.

– Да, – включился в разговор Сигурд, – на ночевке эльфы стрелами закидали. После чего и решили на борг напасть.

– А предыдущей ночью на мой корабль так же напали, – добавил Снорри. – Хотя мне за борт прыгнуть удалось.

– Как отбились тогда? – еще более удивился форинг, у стен зашептались. – Они же не посреди бела дня стены начали штурмовать?

– Верно, ночью напали. Часовых Приносящие Смерть вырезали, – ответил дед. – Взяли стену, потом за дома взялись.

– Сколько их было? – заинтересовался ярл.

– Тридцать пять, – сказал Сигурд.

– А мужчин в борге?

– Вместе с новиками где-то двадцать пять.

– Как же вы отбились? – неподдельно удивился на этот раз ярл.

– Одного из часовых эльфы не добили, а он от болта в лицо только сознание потерял. Болт по скуле скользнул, – покосившись на меня, ответил дед. Его движения не остались незамеченными. Меня, а скорее мое лицо, начали рассматривать не только ярл с форингом, но и многие присутствовавшие в зале. Шрам был достаточно заметен, несмотря на лечение колдуна. – Как очнулся, эльфов в башне посек да стрелков на стенах пострелял. Потом эльфов и в борге рубил.

– И скольких убил? – рассматривая меня с непонятным выражением на физиономии, спросил ярл.

– Пятнадцать, – глянул на меня дед, словно приглашая вступить в разговор. Я предпочел играть в гляделки с ярлом. У стен зашумели. – Двух в плен взял.

Шум стал еще более громким.

– А второй, кто остался в живых, сколько? – усмехнулся наш феодал.

– Одного, – ответил на этот раз Сигурд. Я удивился, старик же в бою не участвовал! Не замечалось раньше за ним попыток примазаться к чужой славе.

– Рабом он тогда был, эльфа ножом заколол и с его мечом и щитом на защиту дома встал. – Так он про Ансгара говорил! – Из остальных мужчин никто не выжил, так, несколько детей и девушек. Рабы не в счет. Да и тех мало, эльфы всех подряд убивали.

– У Бранда А'Корта кто-то из семьи в живых остался? – спросил форинг.

– Двое, сын и дочь, – медленно, с расстановкой, словно опасаясь подвоха, ответил дед.

– Где они сейчас? – посовещавшись с возжаждавшим общения ярлом, спросил форинг.

– Сын – вот он, – махнул рукой в мою сторону дед, – дочь я к себе в Кортборг забрал.

Ярл встал:

– Кровь рода А'Корт забыта не будет. Не согласится ли уважаемый хольд быть моим гостем со своим, если не ошибаюсь, внуком? Отведайте хлеба с моего стола, пока я не освобожусь. Вас проводят. К тебе, Сигурд, это тоже относится.

Снорри, ухмыляясь, переглянулся с форингом, перевел взгляд с ярла на меня, после чего подмигнул. Сигурд тоже поглядывал в мою сторону, мне показалось, с недоумением и напряженной работой мысли.

Молодой дружинник проводил нас в небольшой зал-столовую, явно для важных персон, одной из которых неожиданно признали меня вместе с дедом, усадил за стол и распорядился слугам насчет обеда.

– Что это значит? – поинтересовался у деда колдун, пока слуги бегали за обедом.

– Если не ошибаюсь, у Края второй дед сейчас объявится, – криво ухмыльнулся дед.

– Я так и думал, – хмыкнул Сигурд, – надо же, не знал, что Хельга приходилась ярлу дочкой. А почему скрывали, не признал, что ли, когда-то или еще что-то?

– Признать-то признал, даже воспитал и замуж отдал. – Видно было, что моему старику хочется выговориться. – Мать у нее… – Махнул рукой, глянув на колдуна.

– От пленниц дети не такая большая редкость, а если род матери хорош, ими никто не брезгует. Крестьянка, что ли, какая, с походной голодухи или рабыня? Или… – Сигурд замолчал, видимо, решил не мотать нервы деду предположением, что мою мать породила походная шлюха, тогда действительно есть смысл скрывать ее происхождение. Мне эта мысль тоже пришла в голову. – Бывает…

– Возможно, и хуже. Или лучше, это как посмотреть, – кивнул дед и подождал, пока нам накроют. Я за это время почти уверился в былые налеты нового дедули на походные бордели. Где только он их взял, вот вопрос. Слуги исчезли, дед продолжил:

– От эльфийки она дочь. – Колдун крякнул и посмотрел на меня. Я был ошарашен, но все же не понимал, почему эльфийка хуже проститутки. Хотя пещерную ненависть соплеменников к эльфам знал и понимал. Дед тем временем продолжил: – Сын из дружины ушел, когда парня из рода А'Кайл убил. Тот над молодой женой и им самим, напившись, издеваться начал.

– Я же говорю, все бывает, – улыбнулся Сигурд, хлопнув меня по плечу. – Ничего в этом страшного нет. Все мы от эльфов род ведем.

Промолчал, потом негромко добавил неожиданно грустным голосом:

– И у меня дитя от эльфийки было когда-то.

Дед раскрыл рот: скажем так, нелюбовь колдуна к эльфам была общеизвестна, а в походе неоднократно находила свое подтверждение. Однако приободрился, установлением прочных деловых связей с Сигурдом он явно дорожил, одобрение принятия в род невестки-полуэльфийки явно им не повредило.

Потом глянул на колдуна и о чем-то задумался. Надо полагать, о его семейной драме. Не связана ли неприязнь Сигурда к длинноухим с матерью его ребенка или ее мамой. Ха! Так и вижу Сигурда, охаживаемого скалкой, когда вернулся домой пьяным, под крики одобрения тещи.

* * *

Вошедший в зал ярл сразу направился ко мне. Рассматривал с минуту, потом обратился к деду:

– Он знает?

– Только что узнал, – пожал тот плечами.

– Как, раньше не сказали? – усомнился вновь обретенный дедушка.