Текст книги "Спящая красавица"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16

Ральф Мунган жил в красивом доме в испанском стиле, построенном еще до войны. Газон перед домом зеленый и ровный. На кустах пираканты сидели свиристели, словно желто-бежевые украшения среди красных ягод, которые они слетелись поклевать.

Я постучал в парадную дверь и стал ждать. На фоне ясного неба феодально вздымался силуэт башни ратуши.

Мунган вышел открывать не один. За его спиной маячила жена. Его роскошные темные волосы уже были подернуты сединой. Он был невысок и тучен. Настолько тучен, что трудно было представить его в костюме, что был на утопленнике.

У миссис Мунган лицо казалось выточенным из слоновой кости: гладкое и жесткое. Волосы черные, и похоже, не свои. Да и фигура, очерчивавшаяся под розовым халатом, тоже казалась искусственной. Несмотря на все эти усовершенствования, она выглядела на несколько лет старше мужа.

Но глаза у нее были живые, и в них светился интерес. Она провела нас в гостиную, где мы расселись по креслам, на равном расстоянии друг от друга.

Я почувствовал в комнате напряжение, словно силовые линии магнитного поля. Мунган сидел неподвижно, но казалось, что он ерзает в кресле.

– Итак? – обратилась ко мне миссис Мунган, – из-за чего сыр-бор?

Я рассказал им про утопленника.

Она подалась вперед, отчего обнажилась часть ее грудной клетки.

– И вы считаете, что на этом человеке был костюм Ральфа?

– Это не мой костюм, – сказал Мунган. – Тут какая-то ошибка. У меня никогда не было такого костюма, и я не знаю этого человека.

– Портной Сперлинг признал, что сшил для вас такой костюм.

Его лицо распухло и потемнело, словно спелая слива. Его жена глянула на него с натянутой улыбкой и осведомилась с деланной шутливостью:

– Какие мрачные тайны ты скрываешь от меня, дорогой?

Мунган ответил не сразу. Его взгляд был устремлен в черный тоннель прошлого. Он сделал над собой усилие, и отвечал со столь же призрачной улыбкой:

– Ладно. Сдаюсь. Это я его прикончил. Теперь вы довольны?

– За что, дорогой?

– Из ревности, – отвечал он. – За что же еще? Он хотел увести тебя у меня, вот я и отвел его на берег и бросил в воду.

Миссис Мунган деланно рассмеялась, хотя ответ вовсе не порадовал ее. Она посмотрела на мужа с такой обидой, словно он выразил свое заветное желание видеть ее если не утонувшей, то замужем за кем-то другим. Она сказала:

– Как же нам теперь ехать в Палм-Спрингс, когда у тебя на шее такой жернов, дорогой Ральф?

– Нет у меня на шее ничего, я пошутил, – его рот расплылся в широкой, беззубой и угрюмой улыбке. – Мне надо позарез в Палм-Спрингс. У меня там гольф и деловые обязательства.

– Какие такие обязательства?

– У нас хотят купить дом в Палм-Спрингс, не забывай об этом!

– Я не собираюсь его продавать. И в Палм-Спрингсе не поеду... Поезжай один.

– Одному не хочется. Неинтересно.

– А я бы с удовольствием поехала одна. Мы что-то слишком много видим друг друга.

Ее слова напугали его так, словно она подняла вопрос о разводе.

– Ладно, Палм-Спрингс погодит. Я могу отменить гольф. А насчет дома, так даже лучше – он только вырастет в цене.

– Это не означает, что тебе незачем ехать в Палм-Спрингс. Поезжай и не обращай на меня внимания.

– Я не хочу. Мне там будет одиноко. Без тебя.

Он посмотрел на нее взглядом действительно одинокого человека, и это выражение все еще не сошло с его лица, когда он обернулся ко мне. Впрочем, если он и жаждал чьего-то общества, то явно не нашего. Я стал терять терпение.

– Это у вас бюро по продаже недвижимости в Санта-Монике? – спросил я.

– Да, но я просто снимал помещение. Дом не мой.

– А у Джозефа Сперлинга рядом ателье, так?

– Да... Я помню Джо... – На его лице отразился процесс погружения в прошлое. Зрачки расширились, и в глазах заблистали искорки от ложного удовольствия. – Надо же, он действительно однажды сшил мне костюм. Это было давно, в пятидесятые годы.

– Серый твидовый костюм?

– Он самый.

– Что с ним стало?

– Извините. Не помню, хоть убейте. Вроде бы отдал Армии Спасения.

– Когда?

– В прошлом году. Перед самой женитьбой. С тех пор как я впервые надел этот костюм, я сильно располнел и решил, что вряд ли когда-нибудь смогу в него влезть. Вот и отдал его Армии Спасения.

Я не поверил ему. Его супруга тоже.

– Ты уверен, что не утопил того беднягу? – с наигранной веселостью осведомилась она.

– Как я мог это сделать? Я был дома, в постели с тобой.

Ее зрачки сузились, словно в его словах таилось новое оскорбление или угроза. Даже с моего кресла было видно, что брак их не бог весть как удачен.

Я встал.

– Если припомните что-то еще, дайте знать. Я оставлю вам телефон.

– Ладно.

Я продиктовал Мунгану номер моей телефонной службы. Он записал. Затем он проводил меня до двери и вышел со мной на улицу. Когда дверь закрылась, он пошел со мной, говоря изменившимся, тихим и обеспокоенным тоном.

– Я вспомнил кое-что еще. Даже не знаю, стоит ли вам это рассказывать. Вы могли бы дать слово, что об этом не узнает жена?

– Не могу ничего обещать заранее. Все зависит от того, что вы хотите рассказать.

– Вы загнали меня в угол.

– Я тут ни при чем. Скоро здесь появится полиция. И если вы думаете, что сумеете утаить нужные им сведения, то знайте: это верный путь на страницы газет – с фотографией.

Мунган закрыл лицо руками, глядя на меня сквозь пальцы.

– Только не это! Тогда пиши пропало нашему браку.

– Если ваш брак имеет для вас столь большое значение, будьте откровенны и со мной, и с вашей женой.

Он понурил голову. Не поднимая ее, он сказал:

– Я знаю. Только не всегда это легко.

– Вы имеете какое-то отношение к гибели этого человека?

– Нет. Нет, конечно. За кого вы меня принимаете?

– Я скажу вам, когда узнаю о вас побольше, – пообещал я.

Он беспомощно уронил руки и развел ими по сторонам. Он явно был коммерсант или бывший коммерсант и плохо переносил подозрительное к себе отношение.

– Послушайте, – вдруг предложил он. – А что, если нам с вами прокатиться по кварталу? Не знаю, что я скажу потом Этель, ну да что-нибудь придумаю...

– Почему бы вам не сказать ей правду?

– Не могу. Видите ли, в моей жизни есть эпизоды, о которых Этель незачем знать.

– Может, все-таки пора о них рассказать?

Он остановился возле распахнутой двери моей машины и воззрился на меня так, словно я только что предложил ему прыгнуть в шахту лифта.

– Нет, это невозможно.

– Садитесь и рассказывайте.

Он забрался в машину, и я захлопнул за ним дверцу. Мы объехали половину квартала, когда он подал голос:

– Я уже был женат до Этель. Она об этом не знает.

– Зато я знаю. Вашу первую жену звали Марта.

Он скорчил жалкую гримасу:

– Вас кто-то нанял проверить меня?

– Это обязательно произойдет, если вы будете продолжать в том же духе.

– Это угроза?

– Скорее предупреждение.

Я притормозил у обочины возле дома с мансардой и старым черным «роллс-ройсом» на подъездной аллее.

– Скажите мне, мистер Мунган, что общего между вашей первой женой и человеком, которого я вытащил сегодня из воды?

– Не знаю. Лучше спросить у нее самой. Я, кажется, оставил костюм у нес, когда решил отчалить.

– Как давно это было?

– Минуточку... В следующем месяце исполнится четыре года.

– Где живет ваша бывшая жена?

– Последнее, что я о ней слышал, она живет в Голливуде, работает управляющей в многоквартирном доме. Называется «Экскалибур».

Я знал, где находится этот дом.

– Только не ссылайтесь на меня, – попросил Мунган.

– Почему?

– Потому. Я иду вам навстречу. Вот и вы сделайте для меня то же самое.

– Это не так просто. На костюме ваше имя. Полиция обнаружит его, если это уже не произошло. И тогда они протопчут тропку к вашему дому.

Он обмяк на сиденье, словно сраженный пулей наповал.

– Мне кранты!

– Из-за того, что вы уже на ком-то были женаты? Но это же нормальное явление.

– Вы не знаете Этель. Она страшно мстительна. И Марта тоже. Если они станут действовать заодно, мне конец.

– Значит, вы мне рассказали не все.

– Да, – он опасливо покосился на улицу. – Не удивлюсь, если все это штучки Марты. Она не простила мне уход. Я это точно знаю.

– Не хотите ли вы сказать, что она убила человека и надела на него ваш костюм?

– Нет, – вид у него был глуповатый. – Даже Марта на такое не способна.

– Так что же вы утаили?

– Да ничего...

– Не может быть. И все-таки, что?

Он ответил на вопрос, который я ему задавал, высоким, срывающимся голосом. Таким он еще со мной не говорил:

– Человек должен иметь право менять образ жизни и не мучиться после этого до конца дней своих в аду. У меня были причины уйти от Марты. Большую часть времени она была пьяна. У меня тоже были проблемы с алкоголем, спорить не буду. Но мне хотелось завязать, и я это сделал. Я начал новую жизнь.

– Вы нашли женщину с деньгами?

Словно не расслышав мой вопрос, Мунган продолжал:

– У человека должно быть право на вторую попытку. Я это доказал, когда бросил пить. Этель мне помогла. У нас есть свои проблемы, как и у других женатых пар. Но она сделала для меня доброе дело. Она вывела меня на верный путь. – Это прозвучало словно цитата из той же Этель. – А теперь вы хотите швырнуть меня опять в ту яму.

К тому времени я хотел лишь одного: поскорее избавиться от его общества. Даже если он и бросил пить, у него остался эмоциональный настрой алкоголика, и в его интонациях отчетливо слышалась жалость к себе.

Я завел мотор. Он воспринял это, как знак окончания диалога, и попытался меня удержать.

– Я не все вам сказал.

– Ну так расскажите. – Я продолжал греть мотор.

– Я получил развод в Мексике. Я не уверен, что он имеет законную силу.

– Иначе говоря, вы прекрасно понимаете, что он не имеет законной силы.

– Это точно. Я заплатил адвокату в Тихуане двести пятьдесят долларов, но потом узнал, что из этого ничего не вышло. К тому времени я уже был женат на Этель.

– Как бы женат...

– Ну да. Как бы женат. Но Этель следит за мной, как овчарка за овцой, и у меня связаны руки. Теперь вы знаете, в каком я переплете. Прошу лишь одного: не говорите Марте, где я живу и с кем. Я честно хотел с ней развестись. Откуда мне было знать, что тот юрист – жулик? Нас с Этель обвенчал священник в Лас-Вегасе. Потому-то я и боюсь мести Марты. – Он слегка поскреб ногтями мой рукав. – Не говорите про меня Марте, ладно?

Я пообещал молчать. Когда я высадил его у дома, Этель поджидала на пороге.

Глава 17

«Экскалибур» находился на улице, пересекавшей бульвар Сансет недалеко от моей собственной конторы. Он стоял там с незапамятных времен. Его четырехэтажный фасад в лучах солнца напоминал напудренное лицо старухи, которую застало врасплох утро.

Я отыскал квартиру управляющего на первом этаже – она была под номером 1 – и нажал звонок. Дверь открыл пожилой человек без пиджака. Он что-то жевал. Судя по выражению его глаз, жевал он что-то очень горькое.

– Свободных квартир нет, – проговорил он, не выпуская изо рта жвачку.

– Спасибо, но мне нужна миссис Мунган.

Он подумал и, сделав глотательное движение, сообщил:

– Она уже давно здесь не живет.

– Она не оставила новый адрес?

– Может, и оставила. – Повернувшись, он крикнул в глубь квартиры. – У нас нет адреса Марты Мунган?

– Сейчас погляжу, – отвечал ему женский голос.

Человек облокотился о дверной косяк.

– Вы, часом, не сборщик налогов?

– Нет, мне просто надо с ней поговорить.

Он посмотрел на меня взглядом человека, который давно уже никому не верит, и снова крикнул в глубь квартиры:

– Ну долго ты там?

– Да погоди же. Я только-только нашла адресную книгу.

Из-за его спины появилась женщина, лицом похожая на него. Недоверчивые глаза, от носа ко рту недовольные складки.

– Последнее, что мы слышали о миссис Мунган, это то, что она работает в местечке под названием Топанга-Корт. Она дала мне адрес по Приморскому шоссе. Не могу поручиться, что она все еще там. Она ведь пила...

– Только не говорите, откуда взяли адрес, – прибавил мужчина, – у нас и без того врагов хватает.

В Топанга-Корт я поехал не сразу. Я уже несколько дней не был у себя в конторе, и пора уже было туда заглянуть.

Контора была на втором этаже двухэтажного здания на бульваре Сансет. Я поставил машину в свою ячейку за домом и поднялся по задней лестнице. В агентстве по найму манекенщиц, расположенном на том же этаже, щебетали девицы.

Табличка на моей двери «Лу Арчер. Частный детектив» показалась странной даже мне. Какое же впечатление она должна была производить на клиентов? Таковых, впрочем, вокруг не наблюдалось. Почта, скопившаяся под дверью в приемной офиса, состояла в основном из счетов и рекламных проспектов.

Я забрал ее в свой кабинет, бросил в мусорный ящик проспекты и мысленно сложил цифры, указанные в счетах. Всего получилось около трехсот долларов – как раз на такую сумму и был чек в моем кармане. Еще у меня имелась пара сотен в банке, но она предназначалась для уплаты за квартиру и контору.

У меня не было мрачных предчувствий, хотя машины за окном и гудели как-то тревожно, словно никак не могли поскорее попасть в место назначения. Я сказал себе, что мои дела обстоят лучше обычного. Я вел расследование и имел дело с людьми, у которых денег куры не клюют.

Но мне не хотелось зависеть от этих людей. Я решил позвонить Тому Рассо и понять, где мы стоим.

– Дом Тома Рассо, – ответила кузина.

– Это Арчер.

– Здравствуйте, мистер Арчер, – она быстро оставила свой формальный тон. – Ну как у вас дела?

– Продвигаются понемногу. А вы как, Глория?

– В порядке. Вы, наверное, хотите поговорить с Томом?

– В общем-то да.

– Мне жаль его будить. Вчера вечером он кончил работу и до рассвета катался по городу. Когда он вернулся домой, он был в плохом виде. Он говорил о смерти.

– Что именно он сказал?

– Мне не хотелось бы повторять это по телефону. Неизвестно, кто тебя подслушивает. Так или иначе, это была какая-то белиберда.

Я решил, что раз у меня есть клиент, надо нанести ему визит.

Дверь открыла Глория. Она вымыла голову и сушила волосы, раскинув их по плечам, предварительно подложив под них толстое полотенце.

– Если бы вы сказали, что придете, я бы не стала мыть голову.

– Я решил, что лучше поговорить с Томом лично.

– Он еще спит. Разбудить его?

– Я сам его разбужу. – Мне хотелось взглянуть на Тома с неофициальной обстановке.

Глория проводила меня в его комнату и отворила дверь. Старые деревянные венецианские ставни были закрыты, и Том храпел в полумраке. Я распахнул ставни, в комнату ударил свет, но не разбудил спящего. За окном на заднем дворе зеленели джунгли питоспорума, сквозь которые тянулись к свету красные герани.

Том скорчился под легким одеялом в позе зародыша. Один кулак он прижал к груди, другой подложил под щеку. Нижняя часть лица была усыпана, словно перцем, щетиной. Смятая подушка была в единственном числе, и нигде я не приметил следов от губной помады.

Я посмотрел на Глорию. Словно прочитав мои мысли, она сказала с порога:

– К вашему сведению, я с ним не сплю. – Голос ее был ровный, без эмоций. – Он ни на кого, кроме Лорел, и не смотрит. К тому же, у меня имеется свой кавалер.

– А где вы спите?

– Сегодня? Я спала в комнате для гостей. Было уже поздно возвращаться домой.

Том застонал и повернулся на спину, заслоняясь от света кулаками. Его заспанное лицо было воплощением печали, а в уголках глаз блестели слезы. Он зарыдал и отвернулся от меня.

– Я пытался согреть ее, – проговорил он, – но она была холодной. Мамочка была холодной-прехолодной.

– На него опять нашло, – сказала Глория. – Подождите, это ненадолго.

– Закройте, пожалуйста, дверь.

Глория обиженно посмотрела на меня, но подчинилась. Я остался один на один с Томом.

– Почему же мамочка сделалась холодная-прехолодная? – спросил я.

– Я толкнул ее, и она упала. – Он словно подражал речи ребенка. – Я не хотел, чтобы она упала. Я не хотел, чтобы она умерла. Но у нее сделался липкий затылок. – Он посмотрел на свои чистые руки фармацевта. – Она была холодная-прехолодная, и я не мог ее согреть.

– Люди не сразу делаются холодными, когда умирают, Том.

– Но мамочка сразу сделалась холодной-холодной. – Он стал качать головой из стороны в сторону. – Она не пускала меня к ним в постель. Она велела мне оставаться в комнате с маленькой девочкой. Она вылезла из постели и сказала, что отшлепает меня. Дядя сказал, не надо, пусть просто уходит, но она сказала: нет, отшлепаю. Она стала меня шлепать, а я ее толкнул и она упала на пол и заснула. И не проснулась, даже когда я стал петь.

– Что ты пел?

– "Джингл Беллз"[2]2
  Звон колокольчиков (англ.)


[Закрыть]. Кровать скрипела, и они говорили, что это звенят колокольчики. Она даже называла его Джингл Беллз, и они оба смеялись.

– Как он выглядел?

– Дядя как дядя.

– Молодой, старый?

– Не знаю.

– Как он был одет?

– Не знаю, – Том тревожно посмотрел на меня, судорожно комкая в руках одеяло так, словно временные пласты под ним заколебались, угрожая поглотить его. – Он сказал, что еще придет и со мной разберется, если я наябедничаю на него.

– Он не вернется, Том. Это было давно.

Он услышал и, кажется, понял меня. Я ждал, пока он не выйдет из этого полусна. Новые слезы показались на глазах, словно защитные линзы. Постепенно они рассосались, и Том меня узнал.

– Арчер? Лорел не умерла? Мне снилось, что ее нет в живых.

– Это только сон. Насколько я знаю, она жива.

– Где она тогда? – голос у него был все еще слегка безумный.

– Похоже, ее похитили.

– То есть как?

– Ее родителям позвонили и потребовали за ее освобождение денег. Они собираются платить. Но есть подозрение, что это не настоящее похищение и Лорел тут замешана. Это возможно?

– Но у Лорел уйма денег.

– Деньги у ее родных, но она с ними в сложных отношениях. И насколько мне известно, когда ей было пятнадцать, она уже один раз инсценировала похищение.

Он посмотрел на меня с такой ненавистью, что я замолчал. Его глаза превратились в темные щелочки, нижняя губа чуть выпятилась. В его щетине виднелись пятнышки седины, словно семена старости дали первые ростки. Он вполне годился мне в сыновья, ему было ровно столько лет, сколько было и мне, когда я потерял жену.

– Я читал ваше письмо Лорел, – сказал я.

– Которое?

– То, что вы отправили ей на адрес бабки в Сихорс-лейн. Лорел написала ответ на обратной стороне. Но она так и не отослала его.

– Что же она написала?

– Главная идея была в том, что она вас любит. Она собирается вернуться к вам, если сможет.

– Я на это надеюсь.

Но в голосе его не было никакой надежды. Он сел на кровати, свесив ноги, как человек, тяжело раненный в битве с кошмарами. Я ушел, оставив его удерживать тот крошечный плацдарм, который ему все же удалось отвоевать.

Глория ждала в узком коридоре. Я не мог понять, планировала ли она получить Тома по наследству, или это должно было произойти само собой. Я также спросил себя, не желал ли я подсознательно унаследовать Лорел.

Мы прошли в кухню, где так легко и просто общались накануне.

– Что случилось с матерью Тома, Глория?

Она обхватила себя руками, словно пыталась стиснуть в себе озноб.

– Я не хочу говорить об этом. Том всегда страшно расстраивается...

– Ему не обязательно знать про наш разговор.

– Вы хотите, чтобы я судачила о нем за его спиной? – запальчиво осведомилась Глория.

– Том нанял меня расследовать это дело – значит, он мне доверяет.

– Может быть. Но он доверяет многим. Что же, мне им всем рассказывать семейные тайны?

– Но мне вы все-таки расскажите. Вдруг это связано с тем, что случилось с Лорел?

– А что случилось с Лорел?

– Я сам этого не знаю. Мать Тома погибла?

– Да, ее застрелили, – глаза Глории потемнели. – Я не думаю, чтобы Том об этом помнил – разве что в его кошмарах. Они у него случаются.

– Как часто?

– Точно не могу сказать. Я здесь бываю от случая к случаю. Это происходит циклами. Когда с ним что-то такое случается, его отбрасывает назад, в прошлое.

– Что отбросило его на сей раз? Исчезновение Лорел?

Она кивнула.

– И еще одно. Моя мать снова заговорила о гибели его матери.

– В присутствии Тома?

Она снова кивнула.

– Я не сумела ей помешать. Мама временами делается очень уж эмоциональной. И она считает, что если заставить Тома вспомнить это, по-настоящему вспомнить, то тогда можно будет понять, кто именно убил ее. Она так и не отказалась от мысли отыскать убийцу, хоть и прошло уже много лет.

– Сколько?

– Больше двадцати пяти. Я тогда была еще крохой.

– Почему вы не рассказали мне об этом вчера?

– Я не могла... Мы об этом даже между собой не говорим.

– Кто стрелял в нее?

– Неизвестно. Убийцу не нашли. Не знаю, зачем я вам это рассказываю. Мать меня просто убьет... – Она осеклась. – Я не в том смысле. Мать вообще-то и мухи не обидит, а уж меня тем более. Она сама свой худший враг. А у других от нее и волос с головы не упадет. – Глория рассеянно погладила свои мокрые волосы.

– В каких она была отношениях с матерью Тома?

– Они сестры, почти ровесницы. И были очень близки в свое время. Я никак не могла взять в толк, почему мама так грустит, пока не узнала причины.

– Она не станет со мной говорить на эту тему?

– Сомневаюсь. По крайней мере я ее об этом просить не стану.

– А где она сейчас?

– Не скажу! – В голосе Глории послышалось такое упрямство, что мне стало интересно: что же она скрывает?

– Неужели вас не волнует то, что случилось с вашей теткой? Как ее звали?

– Тетя Элли. Элисон Рассо. Конечно, волнует. Но мне не хотелось бы, чтобы мама снова думала об этом. Она и так хлебнула...

– Том тоже. Но может, это как раз поможет им облегчить душу.

Она покачала головой.

– Нет, из этого ничего не выйдет. То же я сказала моему кавалеру, когда он стал проявлять интерес. В нашей семье лучший способ решить проблему – не вмешиваться в ход событий.

– Но Тому это не помогло. Видите, смерть матери не дает ему покоя, ему снятся кошмары...

– Ночные кошмары лучше, чем дневные.

– Откуда вы знаете?

– У меня было и то, и другое, – сказала Глория.

– Том никогда не обращался к психиатру?

– Нет, конечно. У него с головой порядок.

Я посмотрел на часы. Утро было на исходе, а мне нужно было к двенадцати успеть в Сихорс-лейн. Я поблагодарил Глорию и двинулся к выходу. Она проводила меня до дверей.

– Вы не обижаетесь, что я вам не все рассказала?

– Нет, – сказал я. – Берегите Тома.

Уже на улице я вспомнил, что забыл попросить доплату. Возможно, подсознательно я не хотел брать у него деньги.