Текст книги "Летящие над облаками"

Автор книги: Ронда Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

8

В ту ночь Барбаре не спалось. Хотя кровать, конечно, оказалась удобной и упругой, но ощущение, будто в комнате царят холод и одиночество, вызывало лихорадочную дрожь: не помогло даже второе одеяло, обнаруженное в шкафу. Только когда сквозь тюлевые шторы просочились первые лучи солнца – значительно позже, чем в Майами, и не такие яркие, – Барбара наконец задремала, сны ее не мучили.

Проснулась она поздно и, едва раздвинув шторы, поняла почему. Долину одел туман – густая, белесая дымка затопила все впадины.

Особняк находился на склоне горы, но из окон спальни с трудом различались лишь размытые очертания окрестностей. Из атриума на первом этаже вообще ничего не было видно, словно дом взяли да завернули в огромную белую салфетку.

Из столовой доносился раздраженный голос Адамса:

– …Потому что густой туман, вот почему. Я и за день до Ашвила не доберусь. – Ответ не последовало, значит, разговор шел по телефону. – Ну и за что, как вы думаете, я вам плачу? – продолжал Адамс нетерпеливо. – Если вы сами справиться не в состоянии, значит, нам придется пересмотреть условия контракта. – Наступила пауза, затем магнат добавил: – Если бы речь шла только о моих деньгах, я бы так не возмущался!

Барбара тихо присвистнула и укрылась на балконе: там она и стояла до тех пор, пока не звякнула телефонная трубка. Не лучше ли будет ретироваться обратно в спальню и вызвать Уилкинсона, вместо того чтобы появляться в столовой.

С другой стороны, забавно бросить вызов льву в его логове! Все равно встречи не избежать. Да и интересно полюбоваться на невозмутимого Адамса в приступе праведного гнева. Судя по слухам, это редкое зрелище – даже для его подчиненных. Как сказал кто-то из них, охваченный яростью Адамс становится еще более язвительно-вежливым… и еще более опасным.

Реймонд чуть приподнялся с кресла, когда Барбара вошла, и в ответ на «доброе утро» пробурчал нечто нечленораздельное. Она налила себе кофе и опасливо посмотрела на своего похитителя.

Этим утром он оделся в затрапезный темно-синий свитер с цветными ромбиками на груди и темные брюки. На столе в беспорядке валялись газеты. Тарелка с недоеденной булочкой небрежно отодвинута на самый край; ее место заняли телефон и какой-то контракт. Адамс перелистал страницы, небрежно бросил документы поверх горы бумаг, накопившейся в недрах открытого дипломата, и задумчиво потер нос.

– Садись.

– Не могу, – съязвила Барбара. – Твой дипломат лежит на моем стуле, и прикасаться к нему я не смею, а то, в придачу ко всем моим преступлениям, еще и в шпионаже обвинят!

Сама же жадно приглядывалась к бумагам. Научиться читать перевернутые вверх ногами страницы она толком не сумела, хотя когда-то пробовала научиться. Но готова была поклясться, что в контракте говорилось что-то об учреждении фонда и об обеспечении жилплощадью…

– Извини. – Адамс встал, убрал дипломат и пододвинул ей стул. – Хотя ты все равно не смогла бы воспользоваться полученной информацией: ты же дала слово!

– Вообще-то обещание, вырванное под угрозой, не имеет юридической силы. – Барбара невозмутимо помешивала кофе. – Кроме того я обещала не использовать то, что узнала с твоих слов, а о разбросанных повсюду бумагах речь вообще не шла. Хотя, может, я и ошибаюсь. У меня ведь даже копии расписки не осталось и свериться не с чем.

Глаза Адамса вспыхнули.

– Уж не хочешь ли ты получить расписку назад, чтобы отыскать неточности?

– Только если ты оставишь меня на часок наедине с дипломатом. – Барбара махнула рукой в сторону окон. – Отличный вид.

– Словно в облаках паришь.

– Или вляпался в зефир. А я-то думала, что основная проблема здесь – снег.

– Обычно туман нависает над вершинами гор. Самолет не взлетит, но на машине проехать можно. Сегодня творится что-то несусветное. – Адамс выбрал из кучи газет одну и перебросил ее через стол. – Полюбуйся на колонку светских сплетен.

– Неужели солидные тоже клюнули? А я-то думала, нам придется ждать до конца недели, когда выйдут первые бульварные листки. – Барбара отхлебнула кофе, внимательно изучая колонку. Статья оказалась совсем коротенькой: несколько дюймов убористого шрифта плюс фотография, сделанная за ужином в казино, и заголовок, который гласил: «Называйте ее миссис?..»

– Недурная фотография, – признала она.

Адамс изогнул бровь.

– На тебя совсем не похоже.

– Это меня и радует. – Барбара свернула газету так, что на виду осталась только колонка сплетен, и прочла вслух: – «Миллионер Реймонд Адамс потряс Майами, дав понять, что таинственная незнакомка, ужинающая с ним в ресторане, – его жена. Однако наблюдатели сообщают, что эту даму видят впервые, и отмечают, что ни у Адамса, ни у его спутницы колец на пальцах не было».

Барбара отложила газету и скорбно покачала головой.

– Неудивительно, что настолько неопытный в вопросах брака человек, как ты, упустил такую важную деталь.

– Черт бы их побрал. Кто бы мог подумать, что они уцепятся за такую мелочь!

– Милый мой, в прессе мелочей не существует. Теперь, когда ты возбудил любопытство газетчиков, они непременно выяснят, что ты затеял. Я пыталась тебе объяснить, но ты не слушал. Издатели наверняка увеличили эти фотографии до размеров хорошего плаката и прошлись по ним лупой. Если бы тебе или мне потребовалось запломбировать зуб, они бы узнали об этом раньше нас.

– Откуда ты так много знаешь о методах бульварной прессы? Ты и там работала?

– Что-то в этом роде, – пробормотала он себе под нос.

Но Реймонд уже не слушал, внимательно изучая газету.

– Боюсь, что кольцами придется обзавестись. Или даже двумя: одно – в знак помолвки, другое – обручальное.

– Тебе не кажется, что такая поспешная реакция покажется подозрительной? Может, просто распустить слух, что тебя весьма огорчает мое нежелание носить кольцо?

– Моя избранница…

– О нет, пощади, – взмолилась Барбара. – Я еще кофе не допила, так что мне трудно представить, как поступила бы в такой ситуации твоя избранница. Нагрела бы тебя на колечко с бриллиантом в десять карат, полагаю.

Адамс задумчиво разглядывал собеседницу, наморщив лоб.

– Разве ты не любишь кольца?

– Это к делу не относится. Очень многие мужчины не носят обручальных колец, и никого это не волнует. Почему женщина не имеет права отказаться от кольца?

– Какие кольца ты предпочитаешь?

Барбара вздохнула.

– Ты просто как липучка: ежели вцепишься, так уж не отстанешь. Кстати, где Уилкинсон? Если мне суждено вести спор, я хотела бы сначала поесть.

Словно в ответ на ее слова в столовую вошел дворецкий с двумя тарелками: на каждой красовалась круглая, свежая, горячая вафля в окружении фруктов.

– Если вы предпочитаете что-то другое, мисс Барбара… – начал было он.

– Нет-нет, обожаю вафли. – Барбара свирепо вонзила вилочку в ломтик мускатной дыни и отправила его в рот.

Уилкинсон расчистил место, установил перед Реймондом тарелку с вафлями и забрал грязную.

– Ты ужасно избалован, – заметила она.

– Несомненно. – Реймонд оставил вилку без внимания. – Так какое ты хочешь кольцо, а, Барбара?

Не донеся ломтик ананаса до рта, Барбара задумалась. Идея с кольцами не нравилась: она не смогла бы объяснить почему, но инстинкт подсказывал: остановись! Игра зашла слишком далеко! Однако этого человека не переспоришь. Так какое же кольцо потребовать, чтобы было непросто, а если повезет, то и невозможно его достать? Что-нибудь экзотическое… чего ни одному ювелиру в здравом уме не приснится даже в ночном кошмаре.

– С опалом, пожалуй, – объявила Барбара. – В окружении бриллиантов и изумрудов… и еще несколько жемчужин для полноты эффекта.

Адамс усмехнулся краем губ, словно прочел ее мысли.

– Уилкинсон, где-то в кладовке наверху хранится ларчик с драгоценностями, крышка инкрустирована деревом. Принеси его, пожалуйста.

Барбара обреченно вздохнула.

– Неужели в твоих запасах и впрямь отыщется опаловое кольцо?

– Не знаю. Посмотрим. Если нет, попробуем подыскать достойную замену. – Магнат невозмутимо принялся за еду. – У тебя пропал аппетит, родная? Видишь ли, в город за покупками ехать нельзя. Если ты не ошиблась в газетчиках, они, надо полагать, держат на прицеле все ювелирные магазины. – Адамс задумчиво поглядел на собеседницу. – Ты, кажется, начала рассказывать, откуда столько всего знаешь про желтую прессу?

Барбара пожала плечами.

– Я когда-то изучала их методы. Ну просто проверяла конкурентоспособность. Порой они неплохо работают.

Реймонд фыркнул.

– Это у них ты научилась пробиваться через личных помощников? Спасибо, Уилкинсон.

Деревянный ларчик выглядел так, словно полировали его каких-то пять минут назад. Изящный, прихотливый узор из лилий и ромашек на крышке складывался из крохотных кусочков мозаики: глаз различал десятки разных пород дерева.

Внутри обнаружились маскарадные побрякушки начала века: браслеты со стеклом, потускневшим от времени, причудливые, яркие кристаллы, вделанные в броши и заколки для волос. Внимание Барбары привлекла броская золотая брошь с головой леопарда: зеленые глаза хищно поблескивали. И еще с полдюжины ожерелий самых разных расцветок и форм.

Барбара выбрала полукруглую брошку с изрядно потускневшими камнями и шутя нацепила ее на средний палец левой руки.

– Нравится?

Реймонд не удостоил ее даже взглядом.

– По-моему, размер не тот.

– Нет в мире совершенства! – Она бросила брошь в ларец, вытащила огромную серьгу с гроздью темно-алых камней и приложила ее к мочке уха.

– Здорово! В детстве, когда играла в принцесс, я отдала бы правую руку за все эти сокровища.

Реймонд лукаво улыбнулся.

– Весьма понятное желание. – Порывшись в ларце, он извлек на свет кольцо. – А вот и опал. – Он протянул ей перстень. – Если, конечно, ты еще не передумала. Вот еще камея… или… как эта штука называется? – Адамс сосредоточенно повертел в руках золотой перстень со странным оранжевым камнем.

Барбара неохотно надела кольцо с опалом. Не приходилось сомневаться: этот камень был настоящим. Огромный и броский, как и другие маскарадные украшения, опал таинственно поблескивал в неярком свете туманного дня. Зеленые и синие переливы с проблесками розового, алого и желтого делали камень похожим на маленькую копию земного шара – если бы не овальная форма. Опал был оправлен в золото и оттенен крохотными гранеными кристалликами.

– Ни жемчуга, ни изумрудов тут нет, – уточнил Адамс, – но бриллиантов достаточно, чтобы возместить нехватку.

Барбара уставилась на бриллиантовую россыпь во все глаза. Потускневшие камни явно нуждались в чистке, однако даже сейчас опытный глаз оценил бы их по достоинству. В следующее мгновение она присмотрелась к беспорядочной груде украшений в коробке и… задохнулась. То, что она приняла за граненое стекло – целые груды дешевого стекла – тоже были бриллианты.

Барбара поднесла серьгу к самым глазам. Стекло не вспыхивает алым огнем, словно в глубине кристалла бьется живое пламя. Это рубины, причем такого размера, что и во сне не привидится. Пальчики ее задрожали и уронили серьгу обратно в ларец, словно украшение обожгло ей руку.

– Что-то не так? – осведомился Реймонд.

– Это все настоящее!

– Разумеется, настоящее. Бабушка несказанно огорчилась бы, если бы кто-то подумал иначе.

Бабушка? Значит, основой его успеха и впрямь послужил семейный капитал, и, судя по всему, недостатка в деньгах не испытывалось. Ему и в голову не пришло продать фамильные драгоценности. Барбара представила себе почтенную седовласую аристократку, качающую маленького внука на коленях и объясняющую, как обращаться с деньгами, с властью, со слугами…

А Адамс сосредоточенно перебирал украшения.

– Вот, примерь еще это. – Он протянул ей тяжелое золотое кольцо, усыпанное бриллиантами.

Обручальное, как будто специально, подумала Барбара и покачала головой.

– Реймонд, не могу объяснить почему, но идея эта мне не нравится.

Адамс взял ее за руку и надел на тонкий пальчик бриллиантовое кольцо, а сверху – перстень с опалом.

– У тебя просто нервы расшалились. Кольца тебе очень идут.

– Тогда найди и себе! Если уж мне навязал…

– Ты сама сказала, радость моя, что очень многие мужчины не носят обручальных колец. – Адамс встал. – Мне пора идти. Увидимся за обедом. Попроси Уилкинсона почистить камни – для вящего эффекта.

– Может, пошлем их к ювелиру? – крикнула уже вслед ему Барбара. – Тут же разнесется слух, что ты передаешь мне фамильные драгоценности, а поскольку хранятся они здесь, станет ясно, почему до нашего приезда сюда я колец не носила…

А если повезет, подумала она, ювелиру потребуется по меньшей мере неделя, чтобы почистить кольца и проверить оправы. Тем временем вся эта история как раз и закончится. И не из-за чего впадать в панику. Кольца просто великолепны, любая женщина в здравом уме не упустила бы шанса пощеголять в таких. Но откуда все же необъяснимая неприязнь к ним, какое-то недоброе предчувствие?

Реймонд вернулся в гостиную.

– Видишь, когда ты не упрямишься, тебе в голову приходят потрясающие идеи. Мы сами отвезем наши сокровища в город после ланча и подождем, пока их почистят. Ведь теперь, когда ты наконец получила кольца, ты не захочешь расставаться с ними надолго, верно? – Губы его коснулись щеки Барбары легко, словно во сне, и он исчез, на этот раз окончательно.

Барбара поднесла руку к глазам. Даже непрофессионал определил бы, что камень первоклассный. Никакое время не могло стереть красоту опала и матовый блеск золота в усыпанном бриллиантами кольце. Вкус почтенной госпожи.

Адамс в отношении оправ казался несколько экстравагантным по современным стандартам, но уж в камнях старушка разбиралась.

Как просто, однако, привыкнуть к тяжести металла и забыть, что кольца, подобно роскошному ожерелью в Майами, доверены только на время! Господи, где ее хваленый здравый смысл?

Осторожно поворачивая руку, Барбара заворожено наблюдала, как поблескивают бриллианты в свете лампы. А как они заиграют, когда их почистят!

Ах, если бы все это было по-настоящему!

Барбара едва не до крови закусила губу. Физическая боль помогла на мгновение отрешиться от душевной муки, но больше было невозможно закрывать глаза на правду.

За прошедшие несколько дней в этой фантастической атмосфере, играя роль возлюбленной миллионера, она стала мечтать, чтобы игра превратилась в реальность. Не случайно ночью возник вопрос, не поздно ли прекратим, игру? Инстинкт не подвел – и впрямь поздно слишком поздно!

Реймонд Адамс держал в руках ее жизнь, но рано или поздно фарс закончится. Однако он завладел и ее сердцем. Она полюбила его! Теперь это очевидно.

В ювелирный магазин они не поехали: к ланчу Адамс не появился. Уилкинсон принес коротенькую записку – и все.

Барбара ждала хозяина дома в гостиной, устроившись у камина, перелистывала журнал, наслаждаясь теплом живого пламени. Вошел дворецкий и вручил ей конверт. Горло у нее перехватило. Когда же она прочла записку, лучше бедняжке не стало. Дела потребовали личного присутствия Адамса и, воспользовавшись минутным улучшением погодных условий, он улетел в…

– Он отправился в Нью-Йорк? – недоверчиво переспросила Барбара, холодея от страха. – В такой туман?

– Да, мисс. Мистер Адамс велел еще передать, что взять вас с собой просто не было времени. Следовало воспользоваться благоприятным мгновением, иначе самолет вообще бы не взлетел. Полет в этих горах достаточно сложен даже в ясную погоду.

– Да, да, просто я боюсь за него. И за экипаж, – торопливо добавила Барбара. И подумала: и я уже ужасно соскучилась. Как же жить дальше, если минует еще неделя, ну, две, и мы расстанемся навсегда? Сердце словно сжала ледяная рука. Но она заставила себя улыбнуться. – В конце концов, он и вас с собой не взял.

– Это не самый интересный из маршрутов, мисс.

– Там нет фамильных усадеб?

Уилкинсон позволил себе слегка улыбнуться.

– В Нью-Йорке? Боюсь, что за мистером Адамсом там даже постоянного номера в отеле не числится.

– Сдается мне, что там его интересует совсем иная жилплощадь, – размышляла вслух Барбара. – Ведь это не бизнес, верно?

Уилкинсона такое заявление шокировало.

– Прошу прощения, мисс?

– Я имею в виду, – невозмутимо продолжала она, – что фонд мистера Адамса не является источником дохода, так?

Дворецкий слегка расслабился.

– Так. Но благодаря этому учреждению у многих есть крыша над головой.

Жаль, что Уилли так и не назвал организацию! Барбара была на сто процентов уверена, что имя Адамса в названии не фигурирует – если бы он открыто заведовал благотворительным фондом, она бы давным-давно об этом узнала.

– А когда он вернется?

– В среду днем, полагаю. Во всяком случае, к вечеринке мистер Адамс не опоздает.

Барбара захлопала ресницами и выронила журнал.

– Что еще за вечеринка?

Уилкинсон ничуть не удивился такой реакции.

– Мистер Адамс распорядился устроить небольшой прием с коктейлями в среду вечером. У вас есть какие-нибудь пожелания, мисс?

«Отменить все к черту!» – едва не выпалила Барбара. Что он еще затеял? А если он не вернется вовремя…

– Нет, никаких. Уверена, вы знаете все гораздо лучше меня.

– Как скажете, мисс Барбара. Если у вас появятся предложения по поводу меню или музыки…

– Непременно дам вам знать, – заверила она.

Пообедав без всякого аппетита, она вернулась в спальню к своим бумагам. Если сосредоточиться на работе, может быть, удастся на время забыть о Реймонде.

Ближе к вечеру Барбара отправилась на поиски Уилкинсона, чтобы узнать, как отослать материалы. Правда, накануне хозяин дома выразил пожелание прочесть статьи, дабы убедиться, что к нему они отношения не имеют, но не ждать же его возвращения!

В доме царила тишина, слуг не было видно. Все сияло, ни единого пятнышка на сверкающих хромированных перилах лестницы. В камине тускло тлели угли. Молчание и безмолвие… Она толкнула вращающуюся дверь в коридор и оказалась у приотворенной двери кухни.

– Вы думаете, они и впрямь женаты? – возбужденно спрашивал молодой человек, показавшийся знакомым: этот юноша недавно разжег для нее огонь в очаге.

– Твое ли это дело? – строго упрекнула его миссис Тарбелл.

– Не похоже, – подхватил другой мужской голос с легким итальянским акцентом. – Ни один человек ни в одном из особняков не видел ее прежде и даже не подозревал о ее существовании. И вдруг нам, видите ли, объявляют, что Адамс женат!

Барбара приоткрыла дверь пошире. Шеф-повар склонился над огромной миской, спиной к двери; миссис Тарбелл восседала за столом, прихлебывая чай. У одной из раковин повариха резала овощи, молодой человек проворно убирал обрезанные листья и хвостики.

– Думаю, он просто забавляется, – продолжал шеф-повар. – Господь свидетель, эта девочка и впрямь презабавна. Она…

Тихий предостерегающий шепот слился с разглагольствованиями шеф-повара: стоявшая у раковины повариха заметила гостью. Миссис Тарбелл в ужасе подняла взгляд. Шеф-повар прервался на полуслове и резко развернулся. Движение оказалось настолько стремительным, что шарик взбитых сливок сорвался с лопаточки, и в следующее мгновение Барбара ощутила на верхней губе что-то влажное и сладкое.

Барбара порадовалась, что шарик попал не в глаз; ни за что на свете она не отказалась бы от возможности полюбоваться выражением лица шеф-повара. Растерянность и замешательство уступили место смущению, а затем паническому страху при мысли о том, что гостья, должно быть, все слышала. Было видно, как он судорожно вспоминает свои слова и прикидывает, уволят его тут же или чуть погодя.

Воцарилось гробовое молчание: никто не смел пошевелиться. Барбара постояла несколько секунд в раздумье, затем сняла указательным пальчиком взбитые сливки и сунула их в рот.

– Ммм, недурно, – заметила она. – Но можно и послаще, хотя… смотря для чего они предназначены?

Кадык шеф-повара заходил ходуном.

– Я готовлю бисквиты, мисс Барбара… мадам…

– Мисс Барбара меня вполне устроит. И незачем вам меня бояться. Я вовсе не собираюсь вас увольнять, в противном случае мне пришлось бы объяснять мистеру Адамсу по возвращении, почему на ужин у него – гамбургер в целлофане. – Барбара сунула пальчик в миску, улыбнулась шеф-повару и пририсовала ему над верхней губой белые усы. – Ну вот, мы и квиты. А если вы и впрямь желаете ко мне подольститься, я хочу на ужин толстенькую, сочную баварскую колбаску с кислой капустой. Кто-нибудь знает, где Уилкинсон?

Миссис Тарбелл встрепенулась.

– Он у себя в комнате, мисс Барбара. Я позову…

– Нет, нет, не беспокойте его зря. Когда появится, скажите, что у меня к нему вопрос.

В кухне снова воцарилось безмолвие, но едва за ней закрылась дверь, все заговорили разом, а затем голос с акцентом перекрыл все прочие.

– Вот это настоящая леди, – объяснил шеф-повар. – Если он и не женился на ней до сих пор, я от души надеюсь, что вскорости женится.

Барбара криво улыбнулась, в глазах у нее стояли слезы.

– Увы, это маловероятно, – прошептала она.

Возможно, Адамс и впрямь находит ее забавной, даже шеф-повар это понял. Вот Реймонду и захотелось поиграть с огнем, сделав ее своей любовницей. Но сколько раз он говорил, может быть, и не прямо, что Барбара не та, кого бы он выбрал.

Барбара попыталась представить, как он перебрасывается двусмысленными шутками с пилотами самолета, или приглашает Уилкинсона занять место в салоне, или участливо расспрашивает миссис Тарбелл о ее артрите… Воображение отказывалось рисовать такие неправдоподобные картины. Основать благотворительный фонд или позаботиться о маленькой девочке – это совсем другое дело.

Он не холоден, не жесток. Просто смотрит на вещи немного по-другому.

И между ними нет и не может быть ничего общего, напомнила себе Барбара.

В отсутствие хозяина дом казался холодным и нежилым, и вскоре после ужина Барбара ушла к себе в спальню. Оглядев разбросанные бумаги, она подумала, что комната вроде бы стала более уютной. Пытаясь сосредоточиться на работе, она набросала несколько новых идей, но дальше дело не пошло. Теперь, когда две законченные статьи уже отправились в Даллас, только одна тема занимала ее мысли. Сдавшись наконец, Барбара достала список вопросов для мистера Адамса.

Ни на один из них магнат не ответил. Так и не сказал, с чего началась карьера и какую сделку считает самой интересной в своей жизни. И зачем ему дом в Англии. И каковы его планы. И зачем он продолжает работать, когда и так уж скопил баснословное состояние. И за что он любил свою бабушку…

Барбара посмотрела на левую руку с кольцами. Целый час она начищала их мягкой губкой с мылом, и теперь камни вознаграждали ее за труды переливами ослепительных огней. Надо бы снять их, решила Барбара. Она одна, и кольца сейчас ни к чему.

Ради себя самой, ради того, чтобы сохранить здравый рассудок, нельзя мечтать о том, чтобы носить эти кольца всю жизнь. Или о том, чтобы соединить свою судьбу с Реймондом Адамсом.

Теперь, оглядываясь назад, Барбара отчетливо понимала, что с самого начала ее влекло к этому человеку. Ей отчаянно захотелось узнать его поближе. Вот почему она осталась, а вовсе не из-за угроз. И очень скоро убедилась, что собранные ею сухие факты не имеют к настоящему Адамсу ни малейшего отношения. Вот тогда-то она и полюбила его.

А Реймонд? Он хотел, чтобы они насладились друг другом – и все. Позабавились… поиграли с огнем.

В дверь постучал Уилкинсон.

– Мисс Барбара! Мистер Адамс просит вас к телефону.

Она схватила трубку, стараясь не выдать себя, не показать, как ей хочется услышать его голос.

– Привет. – Голос показался резким, словно Реймонд изрядно устал. – Ну что, соскучилась?

– Еще чего! – Ее голос тоже прозвучал хрипло. – В лучшем отеле мне еще не доводилось останавливаться. Так что наслаждаюсь одиночеством.

– Уилкинсон сказал, что ты отослала по почте два конверта.

– Разумеется. – Она изобразила удивление. – Неужели ты надеялся, что я не воспользуюсь твоей отлучкой? Впрочем, я разочарована. Уилли не удосужился прочесть мои статьи. Ты уехал в такой спешке, что забыл предупредить его, верно?

– А ты на это и рассчитывала, не так ли?

– Конечно нет, – весело откликнулась Барбара. – Я потратила несколько часов, чтобы зашифровать послания. Представляешь, какая досада – столько труда, и все впустую! Но не тревожься: я сохранила для тебя копии.

– Какая же версия достанется мне? Зашифрованная или оригинал?

– Какую потребуешь… Удивляюсь, что ты пошел на такой риск – лететь в непроглядном тумане! На что тебе сдался Нью-Йорк? Ты же сам говорил, что ведешь дела главным образом по телефону.

– Проблема с кадрами. Надо кое-что прояснить, но я вернусь, как только смогу.

Адамс не стал вдаваться в подробности, что неудивительно.

– Ты уж, будь добр, возвращайся к среде. Надеюсь, ты не задумал навязать мне этот дурацкий прием и бросить меня одну?

– А, Уилкинсон тебе уже сказал? Хмм… Ты уже придумала что-нибудь сногсшибательное?

– Ровным счетом ничего. Куда мне тягаться с Уилли? И вообще – не мое это дело.

– Еще как твое – ты ведь хозяйка.

Хотелось бы мне, чтобы это было так, подумала Барбара.

– А по какому поводу прием?

– Хочу представить тебя соседям. Уверен, что у их дверей днюют и ночуют репортеры, так что надо подбросить им пищи для сплетен. Ты только подумай, все будут счастливы. Соседи, газетчики, мы…

– Ситуация усложнится, – предупредила Барбара.

– Наслаждайся счастливым мгновением – другого может и не представиться. Неплохая философия, а?

Положив трубку, Барбара продолжала размышлять об услышанном. «Наслаждайся счастливым мгновением – другого может и не представиться».

Соответствует ли это его образу жизни?

Барбара добавила в свой перечень еще один, итоговый вопрос и надолго задумалась. Затем принялась зачеркивать ранее написанное. Заметки вдруг вообще утратили смысл. Знала она сейчас только одно – Реймонд ей нужен, просто необходим. Разорвав в досаде все записи, она пошла спать.

Но последний – главный – вопрос звучал в ее снах, снова и снова возникал в мыслях: «Сможешь ли ты полюбить меня так, как люблю тебя я?»