Текст книги "Рыцарь-крестоносец"

Автор книги: Рональд Уэлч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

По приставным лестницам продолжали подниматься люди Филиппа, и он послал следующего человека охранять свой пролет. Филиппу не терпелось вступить в бой, но он знал, что ему нужно не терять головы и свести разбросанные стычки к единой целенаправленной атаке на главную и смотровую башни.

Тут маленькая фигурка перевалилась через парапет и подкатилась прямо к его ногам. Это был юный Ричард де Клер.

– Что ты делаешь здесь, скверный мальчишка! – закричал было он, но потом внезапно для себя расхохотался во все горло.

– Справа! Справа, мой господин! – послышался крик Гервина.

Филипп поднял щит, заслоняясь от невидимого противника. Вдруг он услышал тонкий свист и глухой удар – это стрела вонзилась ему в щит. Рукой, держащей меч, он толкнул Ричарда на пол. Вторая стрела пролетела совсем рядом с его ухом.

– Все в порядке, мессир, я вижу их, – сказал спокойный голос откуда-то сзади.

Послышалось два отчетливых щелчка: кто-то заряжал арбалет. Вдалеке раздался вопль, а потом громкий удар о землю – раненый лучник Бриоза рухнул с парапета вниз.

Филипп снова вскочил на ноги.

– Жан, Жиль, – приказывал он, – двигайтесь вдоль стены. Наблюдайте за главной башней и двором. Стреляйте в каждого, кто захочет подняться, – делайте все, как я вам говорил днем.

Вышколенные воины побежали вдоль стены, время от времени перезаряжая арбалеты и прицеливаясь.

– Стой на месте, Ричард! – строго сказал Филипп и, перегнувшись через парапет, посмотрел в ров. «Теперь уже последние люди карабкаются по лестницам», – решил он, не видя никого на дне оврага. Наконец через парапет перелез и Льювеллин, взбиравшийся последним.

– Все наверху, мой господин, – доложил он.

– Хорошо! Передай сиру Жильберу, сиру Питеру и Гурту, что, когда они услышат трубу, пусть пробиваются вниз по лестнице в обход главной башни. Сир Питер с людьми Кидвелли пойдут к надвратной башне, а остальных я возьму с собой: мы будем прикрывать их снизу. Возвращайся сюда сразу же, как скажешь им это.

Льювеллин побежал исполнять приказание. А Филипп тем временем вернулся к своему лестничному пролету. Гервин, охранявший выход на стену, доложил, что никто не пытался подняться. Над их головами просвистели стрелы, и им пришлось пригнуться. Филипп выставил вперед свой щит. Рядом с ним на полу сжался Ричард, тоже заслоняясь от стрел своим маленьким, изготовленным по его руке, щитом.

– Я не боюсь! – запальчиво прокричал он и поспешно пригнул голову, услышав свист пролетавшей рядом стрелы.

Филипп громким голосом подбодрил мальчика. Теперь нужно было действовать как можно хладнокровнее. Первую часть боя он выиграл, но радоваться было еще рано. Надвигался кризис. Он контролировал стены, но де Бриоз в это время подтягивал силы для контратаки. В следующие несколько минут станет ясно, достанется ли победа ему или его противнику, и выиграет тот, кто нанесет удар первым.

– Все готовы! – раздался рядом хриплый крик Льювеллина.

– Тогда труби, – спокойно скомандовал Филипп. Льювеллин поднял к губам короткий горн, висящий у него на шее. Когда он заиграл, Филипп бросился вниз по лестнице. Отшвырнув в сторону мертвого стрелка, он спустился до конца пролета.

Там его уже поджидало несколько человек, двое из которых были лучниками. Один из них, увидев Филиппа, поднял свой лук и прицелился. Но Филипп опередил его. Взлетев вверх на четыре ступеньки, он с разбегу бросился в самую гущу не ожидавших от него таких решительных действий врагов.

Целившегося в него лучника Филипп поразил мечом в плечо, а второй был тут же сбит с ног сбежавшим с лестницы Льювеллином. Увидев же присоединившегося к ним Гервина, люди Лланстефана, в испуге побросав оружие, побежали прочь.

Теперь лестница была свободна. Вниз спустился Жильбер, а следом за ним – великан Гурт с боевым топориком в руках, только что очистивший от врагов свой лестничный пролет. А внизу уже Питер вел к сторожевой надвратной башне лучших бойцов гарнизона Кидвелли.

Филипп повернулся. Следующей целью стала главная башня. Подняв меч, он прокричал своим людям:

– За мной! За мной! – Его звучный голос эхом разнесся по лестничным коридорам.

Немедленно сзади него выстроился клином отряд, а напротив уже образовался ряд защитников крепости. Филипп, подняв меч, дал сигнал стрелкам:

– Огонь!

Волна тяжелых стрел, с силой вырвавшись из арбалетов, понеслась на врага, и Филипп с Жильбером пошли в атаку. Но у людей Лланстефана уже пропала всякая охота сражаться. Повернувшись спиной, они наперегонки пустились прочь, ища спасения за стенами главной башни.

Пролет стертых от старости ступеней вел по склону зеленого холма к огромным дверям на самом его верху. Люди, выбегающие из главной башни, падали под мощным напором толпы, в панике старающейся ворваться внутрь. Стрелки с арбалетами, выставленные Филиппом на стенах, вели прицельный обстрел людей на холме. И защитники замка совсем потеряли голову.

То, что должно было быть организованным отступлением внутрь башни, превратилось в хаотичное движение толкающихся и кричащих людей. И как раз в самую гущу этой толпы клином врезались опытные крестоносцы Филиппа.

У этого сражения мог быть только один финал. Но конец битвы наступил скорее, чем можно было предполагать.

Вдруг со стороны надвратной башни понесся град ругательств, и в черном проеме ворот появилась фигура сира Джеффри, пригнувшегося в седле и погоняющего свою лошадь. Он направлялся прямо к подножию холма главной башни.

Сзади него и по обеим от него сторонам скакали вооруженные люди Кидвелли. Потом в ворота ворвалось около сотни местных вилланов с факелами и оружием, с торжествующими криками и руганью заполнивших весь внутренний дворик. Скоро поток их тоже потек к подножию холма, и весь его зеленый склон оказался покрыт карабкающимися на вершину фигурками людей. Защитники замка больше не оказывали никакого сопротивления. Их загнали, как перепуганных овец, в большой зал главной башни, поставили к стене и забрали у них оружие.

Филипп снял шлем и тыльной стороной ладони отер струящийся по лицу пот.

Ричард, протолкавшись сквозь толпу, с победным видом принял шлем из его рук.

– Вот он! – вдруг злорадно воскликнул сир Джеффри.

На помосте в противоположном конце зала стояла одинокая фигура в кольчуге, доспехах и плаще, с щитом на плече и обнаженным мечом в правой руке. Его шлем лежал на столе рядом.

В сопровождении трех рыцарей Филипп медленно пошел к помосту, расчищая себе путь среди перевернутых столов и скамеек.

Глава 19
СРАЖЕНИЕ НА ПОМОСТЕ

Картина, представшая глазам всех, была странной и вместе с тем поражала красотой. Разгоревшийся от охапки поленьев в камине огонь отбрасывал зловещие блики на голый пол; языки красных отблесков плясали на серых камнях стен. Факелы на стенах и в руках людей Кидвелли освещали длинный холл, гобелены над возвышением и темные стропила крыши; этот свет отражался в стальных зеркалах доспехов и шлемов, мягкими, но зловещими когтями, словно царапая бледные лица собравшихся присутствовать на этом последнем акте драмы людей.

Когда Филипп подошел к помосту, он услышал несколько громких щелчков арбалетов.

Быстро подняв меч, он крикнул:

– Не стрелять! – Стрелки неохотно опустили свои арбалеты и луки.

– Вы окружены, де Бриоз, – сказал он высокой фигуре, четким силуэтом выделяющейся на фоне гобелена, освещенного подсвечником на высоком столе. – Замок принадлежит мне.

– А если я скажу то же, ваши люди пристрелят меня?

– Нет, вы можете сложить оружие и спокойно уйти. Я даю вам слово чести.

Де Бриоз коротко рассмеялся злобным смехом и поднял меч.

– Боитесь со мной сразиться? – спросил он.

– Нет, – просто сказал Филипп и прыгнул на помост.

В зале поднялся настоящий рев. Де Бриоз сделал шаг вперед и, глядя на своего противника, хищно оскалил зубы. Филипп под звон кольчуги приземлился на возвышении и, не удержавшись, упал на одно колено – пол помоста находился в более чем трех футах от поверхности земляного настила.

Филипп сразу же выставил вперед щит, чтобы заслониться от возможного удара, и это спасло ему жизнь: меч коварного противника ударил прямо в середину щита. Удар был очень силен, и у Филиппа, не опомнившегося еще после прыжка, дрогнула рука. Но он тотчас же выпрямился во весь рост и сразу же, не дав де Бриозу времени для обдумывания следующего выпада, кольнул его острием меча, задев лишь щит. Хотя этот удар был для де Бриоза все равно, что укол булавкой, это дало Филиппу время прийти в себя и сосредоточиться на бое. И вот, наконец, он твердо стоял на ногах. Откинув от себя перевернутый стул, он начал медленно подступать к своему врагу.

Во всем огромном холле не было человека, который бы не понял, что сейчас начнется битва не на жизнь, а на смерть. Оба соперника были без шлемов. Конечно, головы их прикрывала кольчуга, но при первом же сильном ударе лезвием меча битва бы неминуемо закончилась.

Де Бриоз казался тяжелее и неповоротливее Филиппа, но он был хорошим фехтовальщиком, и ему удавалось некоторое время без труда парировать поток обрушившихся на него ударов и выпадов, подставляя то щит, то меч. Кроме того, он не лишен был мужества и безоглядной смелости, с какой бросался в контратаку на крестоносца.

Но Филипп, видя, что все его удары не достигают цели, применил свой излюбленный прием. Де Бриоз совсем растерялся, когда вдруг почувствовал приставленное к его горлу острие меча. Инстинктивно закинув назад голову, он потерял равновесие и опрокинулся на спину.

Филипп подскочил к нему, как дикая кошка. Режущий удар слева направо пришелся де Бриозу по щиту. Он выругался, но в этот момент такой же удар пригвоздил его к поверхности стола. Покосившись на лезвие, де Бриоз одним мощным рывком скинув с себя противника, бросился на Филиппа, осыпая его градом ловких выпадов. Два стальных клинка, столкнувшись, грозно заскрежетали, так, что у всех в холле по спине поползли мурашки. Де Бриозу снова удалось вывернуться. Он начал отступать, а Филипп, подняв меч над головой, следовал за ним.

Вдруг Филипп, сосредоточившись целиком на своем противнике, поскользнулся на жирном грязном полу, и ему пришлось вытянуть руку вперед, чтобы не упасть.

Де Бриоз мгновенно заметил эту неловкость Филиппа и поспешил использовать это преимущество в свою пользу, опустив меч прямо на голову Филиппа. Но он слишком поспешил и не смог верно рассчитать удар, а Филипп, заметив несущийся на него клинок, увернулся в сторону, правда, при этом ногой зацепив валяющийся рядом стул. Мгновение он балансировал в воздухе, а потом мягко упал на спину. При падении рука его, держащая меч, задела за край стола, и оружие с глухим звоном упало на пол.

С торжествующим криком де Бриоз занес над лежащим на полу врагом свой меч, но на этот раз решил бить наверняка и задержал руку в воздухе на мгновение дольше, чем было необходимо.

Это дало Филиппу возможность увидеть грозящую ему опасность. Филипп покатился по полу, и сокрушающий удар де Бриоза пришелся по его левому плечу. Он уже поднял было свой меч и попытался встать на ноги, но ослабевшие после пропущенного удара пальцы выронили меч. Не отрывая глаз от де Бриоза, Филипп в отчаянии шарил рукой по полу, пытаясь найти меч. И вдруг под руку ему подвернулся все тот же стул. Мощным рывком он поднял его и швырнул в де Бриоза, который в это время готовился нанести решающий удар. Увидев летящий на него стул, он инстинктивно отпрянул назад. Стул пролетел мимо, не причинив ему никакого вреда, но Филиппу это дало возможность выиграть несколько мгновений.

Он уже приподнялся на одно колено и, увидев свой меч, быстро схватил его и вскочил на ноги. Левое плечо его онемело, но он все еще мог держать щит и, не дав де Бриозу опомниться, налетел на него со всей силой, скрывавшейся в его теле.

По залу пробежала волна ропота. Жильбер судорожно сжимал, как клещами, руку юного Ричарда, и хотя от этого пожатия не могло не остаться синяка, не только Жильбер, но и сам Ричард не обращал на это ровно никакого внимания. Люди из Лланстефана и Кидвелли, незаметно для себя самих, смешались в единую толпу, забыв обо всем на свете, наблюдая за этим захватывающим поединком. Некоторые в зале вскочили на столы, чтобы было лучше видно, поднимая высоко вверх пылающие факелы.

Де Бриоз отпрыгнул назад. Его силы иссякали. Он не ожидал, что Филипп еще сможет не только сопротивляться, но и нападать. Он с трудом парировал два мощных удара в голову – защита его стала слабеть.

Филипп почувствовал, что теперь явное преимущество на его стороне. Он хладнокровно переложил меч в другую руку и, описав в воздухе большую дугу, сделал резкий выпад, слегка задев голову де Бриоза. Де Бриоз пошатнулся, его качнуло влево. И тогда Филипп опустил свой меч на его макушку. Напрасно де Бриоз выставил вперед меч, надеясь парировать удар. Его уставшие руки быстро слабели, и он ощущал сильную боль в вывихнутом запястье. Де Бриоз выронил меч. Филипп возбужденно рассмеялся.

В сердце его в этот момент не было места жалости. Этот поединок мог иметь только один финал, и он, зная это, кинулся вперед. Де Бриоз отбросил щит и гордо выпрямился во весь рост, усталой рукой ухватившись за крышку стола. В пылу сражения они не заметили, как оказались на самом краю помоста, и де Бриоз сейчас стоял на самом конце длинного стола.

Под руку ему подвернулся еще один стул. Страх и отчаяние придали ему сил. Обеими руками он поднял его в воздух и, размахнувшись, швырнул в Филиппа. Это движение далось ему с таким трудом, и при этом он так тяжело дышал, что можно было подумать, что де Бриоз сдвинул с места целую гору. Из его легких с шумом вырывался воздух.

Филипп хотел было отпрыгнуть в сторону, но у него не хватило для этого ни времени, ни места. Вместо этого он бросился вперед, прикрываясь мечом и щитом. Стул, зацепив меч, выбил оружие из его рук; сиденье стула упало на голову Филиппа, прикрытую щитом, а ножка обрушилась прямо на левое плечо, все еще болевшее после предыдущего удара.

Ужасная боль пронзила его руку, и на мгновение перед глазами Филиппа поплыли размытые круги, и даже громкие крики, издаваемые толпой, доносились до него как будто издалека.

Де Бриоз снова попытался поднять стул, но силы уже совсем оставили его. Филипп встряхнул головой, взбадривая себя, и снял шит с онемевшей руки. И тут он заметил, как де Бриоз достал из-за пояса кинжал и двинулся прямо на него. Филипп поискал на своем поясе алые ножны с кинжалом, подаренным ему Юсуфом аль-Хафизом, и двое врагов схватились в последнем жестоком рукопашном бою. Каждый хотел схватить другого за запястье руки, сжимающей нож, и старался поразить противника ножом в голову или грудь. Но кольчуги были слишком прочны для тонких лезвий, и через несколько мгновений яростной борьбы они разошлись в стороны, тяжело дыша и с трудом держась на ногах.

Тут Филипп сделал шаг вперед и с силой ударил де Бриоза по лицу рукой, закованной в стальную перчатку. Де Бриоз, испустив вопль, отшатнулся назад; из носа его ручьем текла кровь. Но и Филиппу этот удар причинил немалую боль: плечо его болело все больше, но, сжав зубы, Филипп ударил снова. Стальные костяшки разорвали тонкую кожу под глазом де Бриоза, и он упал спиной на стол, наполовину ослепленный болью и кровью.

Филипп сделал над собой еще одно невероятное усилие. Всей тяжестью тела и доспехов он навалился на своего противника, одной рукой сжав ему запястье. Постоянные упорные тренировки с мечом не прошли даром, укрепив его руки, и теперь он продолжал сжимать запястье де Бриоза до тех пор, пока не увидел, как кинжал выпал из ослабевших пальцев.

Во время этой последней борьбы весь зал затих, ожидая страшной развязки, и в этой гробовой тишине необычайно громким показался всем звон ножа, покатившегося по гладкой поверхности стола. Филипп подтянул де Бриоза к краю стола и, положив его спину на острое ребро, с силой начал хлестать по лицу. Потом, краем глаза заметив нож де Бриоза, он схватил его и начал наносить удары в шею, разрывая стальные кольца кольчуги, доходящей до подбородка. И вдруг он увидел глубокую, кровоточащую рану и неестественную бледность лица де Бриоза. Филипп на мгновение остановился, а потом решительным движением ударил в последний раз уже мертвое тело.

Труп де Бриоза несколько мгновений качался на ребре стола, потом голова его перевесила, и тело со звоном рухнуло на пол. Филипп, покачиваясь, обвел взглядом притихший зал, потом снова посмотрел на распростертое на деревянном полу тело своего врага и побрел прочь. Он грузно опустился в стоявшее в глубине помоста кресло и положил голову на сомкнутые руки. В кресле сидел тяжело дышащий и смертельно усталый человек.

– Как ты себя чувствуешь, Филипп? – издалека донесся голос. Жильбер с беспокойством склонился над своим другом, осторожно отводя руки от его лица. Стальные перчатки были залиты кровью. – Ты ранен? – спросил он.

Филипп вытянул руки вперед, сжимая и разжимая пальцы и будто бы с удивлением смотря на них.

– Нет, это кровь Бриоза, – пробормотал он и поморщился от боли, когда Жильбер, сорвав со стола скатерть, начал стирать кровь со стальных перчаток.

– Пить, Жильбер, – чуть слышно прошептал Филипп, – у меня все горло пересохло.

– Вот, мой господин, – прозвенел рядом дрожащий тоненький голосок, и малыш Ричард протянул ему полную флягу.

Филипп сделал большой глоток приторного вина и, почувствовав, что силы снова начинают возвращаться в его измученное тело, улыбнулся своему маленькому оруженосцу.

– Помни, я обещал задать тебе хорошую трепку за твое непослушание, юный Ричард.

Ричард виновато улыбнулся в ответ; его волосы в ярком свете факела горели красноватым, темным золотом.

– За участие в таком сражении я готов вытерпеть даже три трепки, сеньор, – лукаво прищурившись, ответил он.

Филипп рассмеялся и сразу почувствовал себя лучше. Краем глаза он увидел, как сир Джеффри украдкой стащил со стола кусок холодного мяса и жадно грызет его. У него вот уже несколько часов во рту не было ни крошки, и он ужасно проголодался. Поймав на себе прищуренный взгляд Филиппа, рыцарь широко улыбнулся – единственный раз за все их знакомство Филипп увидел этот признак счастья на вечно печальном лице отца Питера. Сир Джеффри протянул ему кусок мяса.

– Мясо очень вкусное, Филипп, – заверил его сир Джеффри и тут же с брезгливостью сплюнул на пол комок жира. – Ну, вот видишь, все хорошо закончилось. Я всегда говорил, что все будет хорошо! – И после этого заявления, поразившего Филиппа своей бесцеремонной ложью, сир Джеффри принялся спокойно искать, не осталось ли где-нибудь еще какой-нибудь еды.

Питер де Шавос находился в состоянии нервной веселости. Схватив со стола бокал, он наполнил его вином и вскочил на стол. Подняв бокал высоко над головой, он провозгласил торжественный, как и подобало этому случаю, тост:

– За сира Филиппа! – выкрикнул он. – За сира Филиппа д'Юбиньи из замка Лланстефан!

В воздух взметнулся лес копий и мечей, и волна восторженных криков прокатилась по всему холлу. Филипп, внезапно смутившись, покачиваясь, встал на ноги.

– Да, я теперь больше не Филипп д'Юбиньи из Бланш-Гарде в Святой земле, – он до того устал, что с трудом подбирал слова, – я теперь д'Юбиньи из Лланстефана, сеньор Марчеса, что в славном Уэльсе.

Он посмотрел на море лиц, приветствующих его, и почувствовал, что эти лица, вместе с пламенем факелов, отбрасывающих длинные красноватые тени на серые каменные стены, навсегда останутся в его памяти.

Но он больше ничего не сказал.

Перед его полуприкрытыми глазами вставали заветные видения: залитый солнцем дворик Бланш-Гарде, сир Хьюго и Джосселин, сир Фульк – все они ждут его уже в седле. А еще его ждет белая полоса дороги, убегающая вдаль по холмам и пустынным равнинам в серебристых облачках пыли, и желтые горы Иерусалима.

Филипп с силой потер лоб, стараясь унять головную боль, и сделал шаг к краю помоста. Предстоит еще многое сделать, прежде чем он сможет спокойно уснуть в свою первую ночь в замке Лланстефан.

Приложения, комментарии

Историческая справка от автора

Возможно, вам будет интересно узнать, что в этой повести – исторический факт, а что – художественный вымысел.

Настоящий Филипп д'Юбиньи был английским крестоносцем времен Генриха III (1207—1272); он умер в Иерусалиме, и его надгробие до сих пор можно найти в церкви Гроба Господня. Мы взяли это имя и представили вам вымышленные приключения нашего героя, используя в основе повествования исторические факты – события и сражения, действительно имевшие место в Святой земле.

Многие замки, упоминающиеся на страницах нашей повести, включая Бланш-Гарде, в большей или меньшей степени до сих пор сохранились. Замок Крэк де Шевалье был даже полностью отреставрирован французами.

Истории принадлежат и слова Раймонда Триполийского, произнесенные в Саффарии, а также все события, произошедшие непосредственно после сражения при Хиттине, включая гибель Рено де Шатильона. Усамах ибн-Менкидж также реальное лицо, и его мемуары дошли до нашего времени и даже были переведены на английский язык.

Упомянутая в книге секта убийц-ассасинов процветала на Востоке в течение многих лет, и инцидент с человеком, спрыгнувшим с крепостной стены, по всей вероятности, тоже имеет много общего с действительностью. Когда Конрад Монферратский внезапно умер, то в те времена его смерть приписывали секте ассасинов.

Крестоносцам никогда больше не удалось отвоевать земли, потерянные в результате проигранного сражения при Хиттине, хотя позже были объявлены другие крестовые походы, и Латинское королевство просуществовало еще более двух веков[69]69
  Автор ошибается, с момента битвы при Хиттине и до потери крестоносцами последнего оплота на Святой земле – Акры прошло чуть более ста лет. Битва при Хиттине состоялась в 1187 году, а Сен-Жан д'Акр пал в 1291 году.


[Закрыть]. Замок Крэк, в конце концов, по договору отошел туркам. Это случилось в 1271 году.