Текст книги "Ба инь, или Сказки колокольчиков"
Автор книги: Роман Ясюкевич
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Мост через Белую реку
Когда нынешний наместник императора в провинции Ши собирался в столицу держать первый в жизни экзамен на должность младшего каллиграфа, отец сказал ему:
– Я много думал, сын, какой совет дать тебе перед дальней дорогой, какой совет будет тебе наиболее полезен. И после долгих размышлений выбрал…
"О, сейчас мой ученый отец станет пересказывать изречения бессмертных!" – с тоской поглядывая на ворота, подумал сын.
–…примерно в половине дня пути от столицы, у моста через Белую реку стоял духан Лао. Надеюсь, старик Лао жив и в его духане по-прежнему готовят самую вкусную рыбу в Подлунной. Обязательно остановись там пообедать – таков мой тебе совет.
Отец с сыном расхохотались и обнялись на прощание.
– Только ночевать у Лао не надо, – нежиданно прибавил отец шопотом.
– Почему?
– Не спрашивай. Просто не ночуй у Лао и все.
Если сказка подобна дороге со всеми ее извивами, спусками и подъемами, то сейчас, мой читатель, мы на развилке.
Поедем налево – и сын в точности выполнит наставления отца: к духану Лао прибудет около полудня, вкусно отобедает рыбой и, не задерживаясь, отправится в столицу. Там он успешно сдаст экзамен, а потом трудолюбием и усердием проложит себе дорогу к посту наместника императора в провинции Ши. В положенный срок он возьмет себе в жены девушку из благородной семьи. В положенный срок у них родится сын, который, повзрослев, решит ехать в столицу держать экзамен на должность, и наместник, вспомнив отца, посоветует ему отведать рыбу в духане Лао у моста через Белую реку и ни в коем случае не останавливаться там на ночь…
А если мы с тобой, читатель, выберем другой путь, то будущий наместник императора в провинции Ши увидит огоньки в окнах духана Лао ненастным вечером и что случится дальше – никто не знает… Так куда поворачиваем?.. О, ты улыбаешься! Да, да, я немного слукавил: если сказка и подобна дороге, то это одна-единственная дорога и все развилки на ней обманные.
Тогда прислушайся, читатель. И сквозь завывания ветра и шум дождя до тебя донесется шорох бамбуковых зарослей на берегу Белой реки, и звук шагов одинокого усталого путника, приближающегося к духану старика Лао. Сам ли это будущий наместник императора в провиции Ши, или его сын, или сын его сына, или, может быть, его отец – я не знаю, да и не так это важно, согласен? Призывно светятся окошки духана, ветер доносит аромат жареной рыбы, путник невольно сглатывает слюну и ускоряет шаг. Давай и мы поспешим следом.
Старик Лао приветливо встречает запоздалого путника, усаживает поближе к огню, вручает пиалу горячего чая.
– Сейчас принесу рыбу, – говорит духанщик, – Я как раз собирался ужинать.
Путник окидывает взглядом комнату. Похоже, он тут единственный посетитель и значит Лао собирается отдать ему свой ужин.
– О, не беспокойтесь, – говорит путник, – Кушайте. Я подожду.
– Никакого беспокойства, – успокаивает его Лао, – Гость в дом – радость в дом. Я всегда готовлю на ужин ДВЕ порции: вдруг кто-нибудь придет. У меня и комната для ночлега имеется… Ведь вы останетесь на ночлег?..
– Да, конечно, – отвечает путник, – Куда в такой дождь?
И Лао улыбается и кланяется гостю.
За едой духанщик распрашивал и сам рассказывал.
Изумительно приготовленная рыба просто таяла во рту, путник не уставал восхищаться, а Лао все подкладывал новые куски, да подливал чай. А потом повел гостя по дому: показал ему кухню и кладовые, и балкон над рекой, откуда он ловит рыбу.
– А зачем далеко ходить? – улыбался духанщик, – Река, она везде одинаковая… Так как, вы сказали, зовут вашего дядю?
"Зачем ему это знать? – с легким удивлением подумал путник, но усталость и сытость заглушили сомнения. – Наверное, ему просто поговорить не с кем. Днем только успевай поворачиваться, ведь даже из столицы приезжают отведать его замечательной стряпни, а вечером тут никого не бывает… Интересно, почему отец не советовал оставаться у Лао на ночлег?.." Тут гость зевнул, и духанщик всплеснул руками.
– Что ж это я?! Совсем заболтался. Пойдемте, покажу вашу комнату.
Наутро путник проснулся весь разбитый, кровать только первый взгляд показалась мягкой и удобной. Громко хлопнула входная дверь.
"Куда это Лао пошел?" – подумал путник и, приподнявшись, выглянул в низкое окно. От духана быстрым шагом удалялся человек, но это был не Лао, а кто-то показавшийся путнику смутно знакомым: и одежда на нем была знакомая, и узелок на плече, и прихрамывал он совершенно знакомым образом. "Если бы я не лежал сейчас на кровати, то подумал бы, что вижу себя!" – усмехнулся путник, потирая глаза. Вдруг он замер, как пораженный громом, и с ужасом уставился на свои руки. На свои руки старика с серой дряблой кожей, с опухшими в суставах пальцами, с заскорузлыми желтыми ногтями.
Духанщик Лао оказался колдуном и вором! Пока доверчивый путник спал, он украл не только его одежду, но и тело. "Так вот зачем он выспрашивал! Он теперь будет выдавать себя за меня," – догадался путник и бросился в погоню. О, легко сказать – бросился! Доставшееся юноше тело, тело старика, было способно едва ковылять, но и это не все. Духан словно сговорился со своим хозяином: дверь комнаты не хотела открываться; из стен повылазили сучки, мертвой хваткой цепляющиеся за одежду; циновки, устилающие пол, вдруг начинали скользить под ногами, а половицы разъезжались в стороны или проламывались. Когда же путник все-таки выбрался во двор, похитителя и след простыл, растаял в тумане, окутывающем Белую реку и мост, и берега. Путник пробовал идти наугад, но куда бы он ни шел, рано или поздно, опять утыкался в распахнутые двери духана, а туман все не рассеивался и время словно застыло…
Среди столичной знати, среди торговцев и чиновников умение Лао готовить блюда из рыбы ценилось очень высоко. Многие даже специально посылали слуг, чтобы те привезли к столу запеченую или отварную, тушеную или маринованую, копченую или соленую рыбу от Лао. Но жареную рыбу можно было попробовать лишь в самом духане. Ну, и что? Ездили. Сидели в своих богатых одеждах рядом с простыми дехканами и пастухами, караванщиками и ремесленниками – не чинились. Ведь сам император не считал для себя зазорным при случае пообедать у Лао.
Вот только ночевать в духане никто никогда не оставался, и никто никогда и краем глаза не видел кухню, на которой старик Лао творил свои кулинарные чудеса. "Говорят, он в родстве с колдуньями Вэй, – шептались за спиной, – Оттого и не умирает, оттого и готовит так вкусно. Но колдовство его доброе. Да, доброе… Днем, уж точно."
И никто из сплетников никогда не видел, как каждый вечер старик Лао выходит на балкончик над Белой рекой, чтобы поймать рыбу для ужина НА ДВОИХ. Как он бросает трепещущую рыбу на стол, и острые ножи сами взлетают и разделывают ее, а громадная сковорода сама подхватывает готовые куски и уносит к очагу, а над скворчащей в масле рыбой порхают в танце пряности и приправы. И как сам старик Лао сидит, сгорбившись, на низкой скамье и не отводит глаз от входной двери…
Да, и вот еще. Однажды наместник императора в провинции Ши вместе с супругой и маленьким тогда сыном прибыл с визитом к наместнику провинции Гуаль. И во время застолья жена наместника провинции Ши заметила:
– Вижу, у вас тоже рыбу не едят…
И оба наместника на мгновение замерли, как пораженные громом, и зачем-то посмотрели на свои руки.
Сказка про веник
Ехали дунгане, обронили веник. Полежал веник, полежал, может, подберет кто – не дождался. Вздохнул веник, поднялся с земли и заковылял по дороге на своих ножках-прутиках.
А что ж вы думаете, не бывает такого? Э-э! На свете еще и не такое бывает, просто людям про то знать не положено, да и незачем.
Веник-то не простой был, а веник-джан. Джаны, они разные. Обычно, конечно, злые и пакостливые – грязь она всегда прилипчивее… Э-э! Вы, наверное, и про джанов никогда не слышали? Так я вам и рассказываю.
Все люди, даже если они о том и не подозревают, обладают силой оживлять неживое. Старый чайник, дедушкин сундук, прабабушкин браслет – это уже не просто вещи. За долгие годы, проведенные рядом с людьми, они переняли от них часть жизненной силы и сами стали немного живыми. Да что там чайник! Дом, колодец, приметный камень у дороги и сама дорога – все они могут накапливать в себе жизненную силу, пока однажды… Теперь понятно, кто такие джаны? У каких-то вещей это получается лучше, у каких-то хуже; какие-то вещи и предметы накапливают только добрую силу, какие-то – всякую. Тут заранее ничего не скажешь, надо ждать, пока вещь или предмет не станут джаном.
Во-от, а веник-то был джаном. Его сделали из ивовых прутьев, сломаных в первое летнее полнолуние, а таким веникам сноса нет. К тому же, одна глупая девушка на него заклятие наложила и отваром из целебных трав облила. Бабка у той девушки была знахаркой и немного колдуньей, а девушка – не только глупая, но и ленивая, и хотела, чтобы веник сам дом подметал. Ничего у нее, конечно, не получилось, вернее, получилось, да не то.
Недалеко ушел веник от того места, где его обронили – по человеческим меркам шагов на девять, не больше. А остановился он потому, что уж очень ему дорога не понравилась – грязная. Сразу видно – в запустении хозяйство. И принялся веник дорогу подметать. Влево-вправо, влево-вправо – пыль стеной до самого неба. Работает веник – назад не смотрит. Влево-вправо, влево-вправо. До самого заката трудился, а потом оглянулся – а дороги-то и нет. Смел подчистую. Ровная степь позади. Поудивлялся веник, похрустел веточками, да и прилег отдохнуть.
Шел караван по степи. Верблюды, нагруженные так, что издалека казались мешками с ножками, еле двигались. Погонщики на них уже и не кричали – бестолку. Караван-баши трусил впереди на ишаке и тоже помалкивал. Так потихоньку добрался караван до того места, где дунгане веник обронили, смотрят: а дороги дальше нет. Пусто. Что за беда? Караван-баши чуть не носом землю рыл, под каждый саксаул, под каждую былинку заглядывал – нет дороги, и куда тепрь ехать неизвестно. Погонщики вокруг начальника сгрудились, глупые советы подают – тот еле успевал отмахиваться, словно ишак от мух.
Пробовали идти наугад, по солнцу, но испугались: солнце ведь тоже на месте не стоит. Вернулись к дороге, к тому, что от нее осталось. Купцы, хозяева товара, на караван-баши волками-каскырами смотрят: за что деньги платили?
– Э-э, однако, возвращаться надо, – сказал наконец караван-баши.
– Тут, наверное, какое-то колдовство совершили. Ничего, я другую дорогу знаю, хорошую.
Но пока они возвращались, да другую дорогу выбирали, веник и до нее добрался – такой трудолюбивый. Вскоре в степи вообще ни одной дороги не осталось, все веник смел. Да что дороги! Тушканчик проскачет или змея проползет, наследит – веник тут как тут. Караваны теперь вокруг степи ходили, по горам. "Ничего, что долго, зато по дороге," – говорили купцы.
Закончилась эта история очень просто. Возвращались дунгане оттуда, куда ездили, и увидели веник.
– Ой, это же мой веник! – закричала та самая глупая девочка, и подняла его.
Вы, конечно, воскликнете: а как же это дунгане без дороги ехали? А я вас сам спрошу: зачем дорога, если знаешь, откуда ты и куда хочешь попасть?
История о том, как Рыжий Дервиш приручил взрослого тигра
Однажды Рыжий Дервиш пришёл в город, правитель которого считался одним из лучших охотников в Подлунной. Как раз в тот день, когда был пойман тигр, целый месяц наводивший ужас на всю округу. Тигра заточили в железную клетку и выставили на площади. Он всё ещё не смирился и, грозно рыча, яростно кидался на толстые прутья. Сбежавшиеся отовсюду люди смеялись над зверем и дразнили его.
– Ничтожные! – воскликнул Рыжий Дервиш, увидев эту картину, – Не вы ли ещё недавно прятались вечерами в своих домах и боялись даже нос высунуть за городские ворота с наступлением темноты? А сейчас вы смеётесь и бросаете камни. Тигр не виновен в том, что Боги-Близнецы сотворили его таким. А вы? Чем вы сейчас отличаетесь от трусливых шакалов, пожирателей падали?..
Правитель города услышал гневную речь Рыжего Дервиша и призвал его к себе.
– Про тебя рассказывают, что хитрее ума не найти. Подскажи, что мне делать с пленником. Убивать я его не хочу. Отпустить не могу. А держать в клетке на потеху толпы – мне противно.
– О, мудрейший, – ответил Дервиш, – Тебе надо приручить тигра.
– Приручить взрослого тигра? – правитель расхохотался, – Наверное, лгали мне о твоём уме. Где это видано: приручить взрослого тигра?
– Самое простое дело, – Рыжий Дервиш пожал плечами.
– Простое, говоришь? А сам смог бы?
– Конечно, только…
– А-а! Вот ты и признался! – воскликнул правитель.
– Я хотел сказать, о, быстрейший, что для такого дела требуется не меньше четырёх лун, да ещё не меньше ста баранов. А у меня нет ни того, ни другого.
– А если я дам тебе отару в сто голов с тем условием, что если через четыре луны ты приручишь этого тигра, то сможешь взять в моей сокровищнице столько серебра, сколько поднимет твой ишак?.. Но если ты не справишься, будешь целый год развлекать меня рассказыванием историй и игрой на флейте. Согласен?
Рыжий Дервиш призадумался, а потом улыбнулся и поклонился правителю города:
– Я согласен.
Клетку с беснующимся внутри тигром отвезли за пределы города к юрте Рыжего Дервиша. Туда же пригнали баранов.
– Смотри, не пытайся меня обмануть и сбежать. Всё равно я тебя отыщу и прикажу разрезать тебе пятки и насыпать туда толчёный конский волос!
– Не волнуйся, о, наигрознейший, через четыре луны этот тигр будет смирнее ягнёнка.
В назначенный срок правитель приказал оседлать коня и в сопровождении десятка стражников выехал из города. Рыжий Дервиш дремал под навесом, вяло обмахиваясь веером. Лицо его лоснилось, халат еле запахивался на округлившемся брюшке.
Заметив гостей, Рыжий Дервиш скатился с лежанки в пыль, восклицая:
– Ой, горе мне! Ой, горе!
– Никак ты обманул меня, мерзавец! – рассвирепел правитель, думая, что Рыжий Дервиш не справился с тигром и теперь причитает из страха перед наказанием.
– Как бы я посмел?! Тигра я приручил, да вот ишак мой подох два дня назад…
– Какой ишак?
– Тот самый, которого ты обещал нагрузить серебром, – не моргнув глазом, ответил Рыжий Дервиш и поднялся с земли.
– Не заговаривай мне зубы! Показывай тигра. Если не врёшь, получишь столько золота, сколько сможешь унести.
– Я много смогу… – пробормотал Рыжий Дервиш. – Пойдём, о, щедрейший.
Рыжий Дервиш подвёл правителя к железной клетке. При их приближении из груды тряпья в углу выбралась тощая паршивая собачонка и, виляя всем телом, бросилась навстречу.
– Где мой тигр! – взревел правитель.
– Вот он, – спокойно ответил Рыжий Дервиш, указывая на собаку. – Я приручил его, как и обещал.
– Ты насмехаешься надо мной! – правитель выхватил меч.
– Постой, о, наигрознейший! – возопил Рыжий Дервиш и бухнулся в ноги правителю. – Позволь мне всё объяснить!
– Говори, – потребовал правитель, не опуская меча.
– Задача была непростая. С тигрёнком я как-нибудь и сам справился, но тут решил попросить помощи у Богов-Близнецов. Воскурил благовония, произнёс молитву и в ту же минуту передо мной появился Хирам… Как мне повезло, подумал я.
– Тебе повезло, что первым тебя услышал Хирам, а не Хурам, – кивнул правитель. – Продолжай.
– Я всё объяснил Хираму и он потребовал принести в жертву сто двадцать баранов…
– Я давал тебе только сто…
– Пришлось зарезать и своих, – смиренно склонил голову Рыжий Дервиш. – С Богами не торгуются… Я надеюсь, мне возместят…
– Пока я думаю, сколько пригоршней толчёного конского волоса засыпать в твои пятки: две или хватит одной… Дальше.
– Я почти закончил, о, наисправедливейший. Хирам, если это был он, принял жертвы и сказал, чтобы я ни о чём не беспокоился и ложился спать. Наутро вместо дикого взрослого тигра в клетке оказалась вот эта собачонка.
Ой-бай, как я испугался! Ну как я смогу объяснить куда девался тигр. Но тут передо мной опять появился Хирам. А ведь я не звал его, я просто лежал в пыли, вот как сейчас, и рвал на себе одежды. "Встань, человек, – сказал Хирам, если это был он. И голос его звучал подобно грому. – Я долго размышлял над твоей просьбой и понял, что приручить взрослого тигра невозможно, не отняв его суть. Я отнял. Осталась собака." После этих слов Хирам исчез…
– Ты всё-таки обманул меня! – расхохотался правитель. – Но я не стану наказывать тебя. Мне понравилась твоя притча.
– А те двадцать баранов, что мне пришлось…
– Ты сожрал сотню моих лучших баранов и тебе мало? Можешь забрать себе ручного тигра, – правитель вошёл в клетку и напподал собачонке по заду. – Клетку я заберу, она тебе ни к чему.
– Как будет угодно мудрейшему, – ответил Рыжий Дервиш, пряча улыбку.
Песчаный демон
Все караванные пути через Большую Пустыню начинаются и заканчиваются в Джаре. Поэтому Джар очень богатый город, даже крепостная стена у него из мрамора. Как она сверкает золотом на рассвете, а на закате – кроваво-красным рубином! Много лет назад караваны через Большую Пустыню уходили вовсе не из Джара. Был другой город, имени которого сейчас даже старики не вспомнят. В Джар торговцы тоже наведывались, но не очень охотно: тот, другой город, был расположен удобнее, а жители его знали Большую Пустыню ничуть не хуже джарцев.
Однажды император Подлунной решил объехать все свои царства, два из которых находились на севере, за Большой Пустыней. Так император со своей свитой оказался в том, другом городе, имени которого сейчас даже старики не вспомнят. И надо же было такому случиться, что едва караван императора отправился в путь, как на горизонте заклубились тяжёлые тучи.
– Плохой знак, о, повелитель! – сказал императору старший погонщик. – Приближается песчаная буря. Лучше вернуться и переждать за городскими стенами.
Император страшно разгневался, ведь он полагал себя равным Богам-Близнецам и потому решил, что этой бурей пустыня высказала ему неуважение. Он призвал верховного жреца и приказал ему немедленно усмирить бурю. Жрец послушно вознёс молитвы и, говорят, первым его, к несчастью, услышал Хурам.
– Чего хочет наш названный брат? – спросил Хурам, если это был он.
– Император требует, чтобы вы остановили песчаную бурю, – дрожащим голосом ответил жрец, потому что не знал, кого ему больше бояться: императора или Бога-Близнеца.
– Это не к нам, – усмехнулся Хурам. – Пустыней правит песчаный демон, а мы, Боги, не вмешиваемся в дела демонов.
– Ты хочешь сказать, – воскликнул император, – что демоны не в вашей власти?
– Нет, – опять усмехнулся Хурам, и жрец похолодел, несмотря на жару, ибо вспомнил о проклятии Третьей Усмешки Бога. – Я только сказал, что мы не вмешиваемся в дела демонов. В отличии от людей, демоны никогда не просят о помощи.
В этот момент налетел ветер. Песком императору запорошило глаза, забило рот, нос и уши.
– Останови песчаного демона! – прохрипел император, отплёвываясь, и Хурам усмехнулся в третий раз.
– Как скажешь, мой названный брат, – сказал Бог-Близнец, после чего сотворил молнию и метнул её в самое сердце пустыни.
Страшный грохот потряс Подлунную. Буря на мгновение утихла, но тут же возобновилась опять с шестидесятикратной силой. Император едва удержался в седле под тяжестью обрушившегося на него песка.
– Ты что наделал?! – закричал он Богу-Близнецу.
– То, что ты и просил, – спокойно ответил Хурам: волны песка, гонимого ураганом, стороной обходили Бога-Близнеца. – Я остановил песчаного демона. Вот только кто теперь остановит Пустыню? – с этими словами Хурам исчез…
Само собой разумеется, песчаная буря не обошла стороной и Джар. Люди попрятались в домах, но песок проникал в мельчайшие щели, и пищу невозможно было жевать, а воду нельзя было пить. На третий день правитель Джара призвал своих советников и сказал им:
– Делать нечего, надо просить помощи у старухи Вэй.
Задрожали от страха советники при упоминании этого имени. Потому что, в отличии от простых джарцев, да и большинства жителей Подлунной, знали, что колдуньи из рода Вэй не просто знахарки, и есть среди них такие, что лучше девяносто раз призвать Хурама, чем один-единственный обратиться за помощью к Вэй.
Никто не знает, когда и откуда пришли старухи Вэй в Подлунную, но даже верховный жрец Богов-Близнецов раскланивается с ними, если случайно встретит.
Но то, что пугает взрослых, для детей всего лишь игра. Поэтому, когда маленький Ван, выглянув на улицу, чтобы проверить не окончилась ли буря, заметил правителя Джара с советниками, не удержался и пробрался вслед за ними в дом старухи Вэй.
Он и раньше проделывал это, на зависть приятелям, и знал тайный ход в жилище колдуньи через щель в крыше. Часто, когда старуха Вэй покидала дом, Ван залезал к ней незванным гостем и подолгу бродил, разглядывая амулеты, свитки с заклятиями, связки высушенных трав, горшки с неизвестными зельями.
Гости недолго пробыли у колдуньи. Старуха Вэй не дала им и ртов раскрыть.
– Уходите! – крикнула старуха, – Это ваши дела и ваша глупость. Давно пора научиться различать двойняшек. И дверь поплотнее закройте.
Правитель Джара не посмел перечить колдунье. Ушел. Маленький Ван только головой покачал: "Вот это бабушка! Как она с самым главным человеком в городе!.. А с Богами-Близнецами!.."
– А ты там чего затаился? – произнесла вдруг старуха Вэй, и Ван не сразу понял, что колдунья обращается к нему. – Ну-ка, слезай. Хоть посмотрю, что за мышь по моему дому шастает. Не бойся.
– Я и не боюсь, – оскорбился Ван, и по выщербленным камням спустился на пол.
– Ловко, – одобрительно прищелкнула языком старуха, – Пожалуй, ты, скорее, не мышь, а ящерица. Видел этих идиотов? Сначала напакостят, а Вэй выручай. Ну, да, делать нечего, надо останавливать бурю.
– А вы можете?
– Была бы помоложе – запросто, – усмехнулась колдунья, – А сейчас без твоей помощи никак. Готов?
– Да, – ответил Ван, – Надоел этот песок… а почему он к вам в дом не сыплется?
– Вот еще не хватало! – фыркнула колдунья, – Слушай задание.
Тебе надо будет пойти в пустыню – не боишься? – и отыскать песчаного демона.
– Демона?! – вздрогнул Ван.
– Демона, демона, чего трясешься? Этот негодник Хурам, сковал его молнией, а без песчаного демона пустыня словно пес без хозяина.
– А как я его узнаю… демона?
– Очень просто. Он сейчас словно фигурка из стекла. Как заметишь, что буря какое-то место стороной обходит – туда и иди. Там песчаный демон лежит. Найдешь, положишь фигурку вот в эту ступку и вот этим пестиком в песок истолчешь. Демон и оживет.
– И остановит бурю?
– Остановит. Ну, иди. Да, возьми мой платок, голову укрыть.
Ван с сомнением оглядел платок колдуньи. Редкий какой, насквозь просвечивает, но послушно обмотал им голову, взял подмышку ступку с пестиком и за порог вышел.
Буря словно только этого и ждала, накинулась, засыпала песком. Ван сначала зажмурился и рот плотно сжал, но, удивительное дело, ни одна пылинка не проникла сквозь ветхий платок колдуньи.
Пошел Ван в пустыню. Наклонился навстречу ветру чуть не до земли, еле ноги переставляет. Трудно Вану, но упрямый он, как ишак, как сто ишаков, как тысяча ишаков, куда с таким буре справиться!
А буря все сильнее, а ветер такой, что песчинки под кожу загоняет, но терпит Ван, идет по барханам. Вдруг видит, впереди песок стеной до самых туч, песчаные смерчи перед той стеной, словно стражи. И все разом на Вана набросились! Закрутили, завертели, опрокинули, платок колдуньи с лица сорвали, забили рот, нос и глаза песком. Но Ван не растерялся. Выхватил пестик, и, будто мечом, по смерчам ударил. Рассыпались смерчи. А Ван платок поправил, глаза протер, и к стене подполз. Ударил по ней разом и ступкой, и пестиком, и рухнула стена. А за ней никакой бури! Солнце сияет в голубом небе, освещает высокий бархан, играет бликами на стеклянной фигурке, похожей на человеческую, что лежит на вершине бархана.
Дальше все просто. Хоть и жалко было Вану такую красивую фигурку в песок толочь. А когда демон ожил, буря тут же и стихла, словно собака, хвост поджала от хозяйского окрика.
С тех самых пор песчаный демон покровитель всех джарцев…