Текст книги "Пальмовое сердце (СИ)"

Автор книги: Роман Гусев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10.
Белый цвет не в моде.

Внутри ограды жизнь не так уж и кипела, на самом деле. Огромное здание, точнее, длинное, было предметом постоянного наблюдения охраны. В нём спали все рабочие, которые находились в этом лагере. К счастью, здание было построено из дерева, поэтому в жарких условиях Африки было более практичным. Все остальные постройки, которых было не так уж много, не были настолько подвержены наблюдению. Томас с первых же секунд заметил кое-что важное для себя, связанное с местными рабочими, но эту догадку решил оставить при себе до первого захода в здание, предназначенное для них. Его и Эмму сразу же увели в сторону, чтобы осмотреть, не притворяются ли они раненными. Один из охранников осмотрел их и кивнул женщине. Она что-то сказала им на непонятном языке, после чего подростков куда-то увели.

– Куда их сейчас отведут? – спросил Гарри.

– Лечить. Нам здесь больные не нужны. Могу тебя довольно сильно огорчить. Пока они будут лечиться, ты будешь впахивать за троих. Таковы уж здесь правила, – пожала она плечами.

– Уверен, что эти правила ты и придумала, они же не специально ранили себя. Тем более, вы сами в этом виноваты, – возмутился Гарри.

– А тебе что для друзей трудно поработать? Если хочешь, я могу их вернуть, они будут работать наравне с тобой, но при этом

испытывать мучительную боль. А если не обработать раны, тогда всё может дойти до ампутации конечности. Томасу ногу отрежем, а девушке руку по локоть рубанём. Замечательное развлечение.

– Я согласен… – вздохнул Гарри. – Только чем мне заниматься?

– Занятие у всех рабов одно, добывать наркотик. Завтра утром ты пойдёшь на плантацию, и там буду я. Всё объясню на месте. Сейчас же главное показать тебе твою койку и всё остальное в лагере.

– Могу я хотя бы узнать, как тебя зовут?

– Аиша, а ты Гарри, если не ошибаюсь?

– Да…

Она сейчас была куда добрее и спокойнее, нежели у контейнера. С ней можно было спокойно говорить. Но как только приблизились охранники, которые должны были их сопровождать, она сделала серьёзное лицо и пошла вперёд. Экскурсия продлилась около часа. Гарри узнал, где кормят людей, где выдают воду в течение дня, где люди моются раз в неделю, где находится один единственный врач в этом месте, и под конец его отвели в подобие казармы для солдат. Именно по этому принципу было построено здание. Койки стояли на небольшом расстоянии друг от друга, но двухэтажных кроватей не было, это означало, что людей не так уж много.

– Эта койка будет твоей, а твоих друзей уже потом распределим, как вылечатся. Если вылечатся… – беспечно пожала она плечами, будто это было вполне нормально.

– Часто здесь люди умирают? – волнуясь, спросил он.

– Раз в год…все через год… – сглотнула она подступивший ком.

Было видно, что ей неприятно было это говорить, она даже стиснула челюсти, что аж желваки выступили, но больше ничего не говорила.

«Что это значит?», – подумал Гарри, но не решился спросить, так как вспомнил последствия бесхребетного языка Томаса.

– Простите, а как все будут понимать, что эта кровать моя? – с сомнением спросил он.

– Сейчас узнаешь, иди за мной, – вновь сурово позвала она его.

Они вышли на улицу и прошли в центр лагеря. Аиша подала знак охраннику, и он сразу же побежал куда-то.

– Куда он?

– Будешь много вопросов задавать, повторится история с Томасом. Я его хорошо запомнила, и ты тоже у меня в списке «любимчиков», не заставляй поднимать тебя на первые позиции. Поверь, я могу усложнить и без того недолгую жизнь здесь до адского состояния.

– Что значит «недолгая жизнь»?

– Ты меня не слышишь совсем, да? – заорала она внезапно, заставив Гарри испугавшись, отступить на шаг. – Я тебе только что о чём говорила? – взбесилась она не на шутку, подходя к охраннику.

Тот достал большущий мачете из ножен в поясе. Гарри даже удивился, так как раньше не замечал эти ножны, обращая внимание исключительно на автомат. Аиша обернулась к нему, затем резко замахнулась, от чего парень опешил, и впал в ступор. Его глаза бегали от занесённого над головой мачете до безумного взгляда женщины.

– Нет, не надо! – вскрикнул он, но в этот момент мачете уже опускался вниз.

Нож резко сменил траекторию и уже летел по левой стороне в шею. Если бы она хотела его убить, ей бы это ничего не стоило, даже усилий пришлось бы приложить самое минимальное количество. Мачете остановился в нескольких миллиметрах от кожи Гарри. Парень не дышал и замер в ожидании, вытаращив глаза, как будто ему сдавили глотку.

– Если ты не будешь выполнять то, что тебе здесь говорят, я тебя убью. Твоя и без того недолгая жизнь либо прервётся раньше отведённого времени, либо я тебя буду мучать в своё удовольствие целый год. На случай, если ты вдруг собрался меня провоцировать, советую довести до первого варианта, иначе пожалеешь, – процедила она, после чего дёрнула нож, специально задевая лезвием кожу.

– Я понял… – прошептал он, схватившись за шею, из которой теперь текла тонкая струйка крови.

В это время уже вернулся охранник, но не один. Он катил впереди себя инвалидную коляску, в которой сидел чернокожий мужчина. На вид он был очень слаб. Гарри встретился с ним взглядами и ему стало не по себе. В глазах этого чернокожего он увидел злобу и презрение.

– Здравствуй… – довольно тихо он поприветствовал Гарри.

– Здравствуйте, – не зная, как реагировать, ответил подросток, но в следующее мгновение получил удар ногой под колено, от которого он опустился на колени. – Эй! – закричал он.

– Заткни свою пасть… – прохрипел инвалид. – Если ты думаешь, что можешь говорить со мной сверху вниз, то ты очень сильно ошибаешься. Если надо будет, я тебе отрублю ноги, чтобы ты всегда был со мной на равных. Думаю, что ты не хочешь такого исхода, поэтому отныне всегда будешь опускаться на колени, когда я буду рядом проезжать.

Гарри понимал, что шутками здесь и не пахнет. От этого человека веяло кровожадностью и даже ненавистью. Подросток не понимал, откуда в этом инвалиде столько плохого, но выяснять было бы опасно для жизни. Этот лагерь был совсем не для развлечения…

– Аиша, принеси мне номера, – спокойно сказал инвалид.

Она молча кивнула и ушла.

– Тебе следует знать, что твоего хозяина отныне зовут Уильям, – сказал он Гарри.

– Хозяин? – спросил парень.

– А кто я для тебя, по-твоему? – попытался закричать инвалид.

В этот момент охранник, стоявший за коляской, вышел вперёд, к подростку, и резким, прямым ударом в нос заставил Гарри опрокинуться на спину.

– Твою ж… – схватившись за нос, пробурчал парень.

– Я – Уильям! Повтори фразу «Уильям – мой хозяин». Громко и чётко.

– Уильям – мой хозяин… – прошептал Гарри.

– Громче!

– Уильям – мой хозяин! – заорал подросток, при этом представляя, как его брату будет тяжело это сделать.

– У меня всегда возникает желание убить таких слизняков, как ты. Но в эти моменты я вспоминаю о том, что все вы сдыхаете через год, поэтому я безумно счастлив, что не мараю свои руки о таких насекомых.

«Что у него с головой, чёрт подери…», – подумал парень, стараясь осознать происходящее.

Вернулась Аиша, и в руках у неё был довольно странный набор: железная коробка, какой-то прут, видимо, тоже железный, и горелка.

Сопоставив все части, и предположив, что с ними можно сделать, Гарри встрепенулся, встал на ноги и попытался побежать.

– Лежать, раб! – хрипя, закричал Уильям.

Охранник сбил парня с ног, коленом придавил тому шею, и находился в таком положении, пока не подъехал Уильям вместе с Аишей.

– Сразу скажу, тебе будет очень больно, – сказала она.

– Я бы даже сказал, что до слёз. До дрожи… – восхищённо произнёс Уильям.

– Нет! Нет! Я не хочу, не надо, пожалуйста! – кричал Гарри.

– Тебе никто не поможет, мальчик. Я сделаю то, что захочу. Уж поверь мне, – наблюдая за тем, как Аиша сначала прикручивает к пруту цифру шесть, а затем нагревает её. – Знаешь, я тебе расскажу кое-какую историю. Эти десять цифр для меня стали буквально некоторой традицией. Мне кажется, что когда эти цифры выжигают клеймо на телах моих рабов, я слышу особое шипение…Знаешь, для меня это звучит, как крик боли и просьбы пощадить, это шипение такое жалобное…

– Ты больной ублюдок! – заорал Гарри. – Не делай этого!

– Аиша, ты готова? – спросил Уильям.

– Да…

Она передала ему прут, который он сначала покрутил в руке, сжал покрепче, так что костяшки на кулаке посветлели. Его сердцебиение участилось, а дыхание стало более тяжёлым.

– Каждый раз чувствую нечто невообразимое, кажется, что вот-вот умру от создаваемого напряжения. Мне так нравится это… – втыкая цифру шесть в бок Гарри.

Шипение не было слышно из-за дикого крика подростка. Уильям, даже закатил глаза, наслаждаясь этим моментом, после чего убрал раскалённый металл от Гарри. За шестёркой потянулись тонкие нити кожи, которые прижарились к металлу, которые инвалид оборвал резким движением.

– Держи… – отдавая прут Аише, сказал Уильям, наклоняясь к Гарри поближе, чтобы разглядеть оставленное клеймо. – Восхитительно, – улыбнулся он, принюхиваясь. – Знаешь, я обожаю этот запах. Горелая плоть заставляет мои нервы шалить. Но знаешь, что в сегодняшнем мероприятии самое прекрасное? – приблизившись в лицу парня, спросил он. – Спроси у меня «Что?».

– Что? – прошептал Гарри, срывая голос.

– У тебя номер шестьдесят три! – засмеялся Уильям.

Сначала парень молча пытался осознать его слова. Его глаза бегали из стороны в сторону, а голова пыталась хоть как-то повернуться в сторону издевающегося чернокожего мужчины, чтобы увидеть, что он собирается делать. Наконец, до него дошло то, что ему пытался донести инвалид. Шестьдесят три… А на его боку сейчас была только одна цифра.

– О, Господи, нет… Я прошу Вас. Уильям, не делайте этого! – подросток орал так, что сорвал голос.

– Никакие уговоры здесь не действуют. Я делаю то, что мне угодно, а ты и сам знаешь, что в данный момент мне угодно.

В этот момент прозвучал стук резко открывшейся двери. Все обернулись, в том числе и Уильям.

– О, нет… – прошептала Аиша. – Схватить его! – прокричала она на родном языке охранников.

Томас стоял и оглядывался по сторонам, пытаясь определить место, откуда доносился крик. Заметив, что в центре лагеря один из охранников держит кого-то, а рядом с ними стоит Аиша и какой-то инвалид в коляске, он направился к ним. Оглядевшись по сторонам, парень понял, что он вряд ли доберётся до них, поэтому подобрал камень с земли и замахнулся.

– Брось его! – крикнула Аиша.

Томас зашвырнул его изо всех сил в сторону человека, который придерживал его брата.

– На землю… – продолжила девушка.

Камень летел с большой скоростью и с грохотом ударился в инвалидную коляску, но, не нанеся, ровным счётом никакого ущерба. Томас всё равно пытался дойти до Гарри, хоть и хромал довольно сильно.

– Держись там! – крикнул он.

– Не надо! – заорал в ответ Гарри, чтобы старший брат услышал.

Охранник, который подбежал первым к Томасу, попытался его ударить размашистым ударом, но парень нырнул вперёд, и оказавшись сбоку от своего противника, сильно зарядил в область печени, заставив чернокожего мужчину осесть на землю, не в состоянии что-либо поделать. Быстро среагировав, Томас хотел снять с него автомат, который сейчас свисал со спины, в «походной» сборке. Но ему этого сделать так и не удалось, так как ремень никак не отцеплялся от охранника.

– Сдавайся! – закричала Аиша. – Даже не пытайся что-либо сделать. Ты обычный ребёнок!

– Отпустите брата! – закричал он.

– Ты довольно занятный молодой человек, – улыбнулся Уильям. – Я в восторге…

Через пару секунд к Томасу подбежали четверо охранников, которые держали его на прицеле. Но он дал понять, что не собирается что-либо делать, подняв руки вверх. Его подвели ближе к Уильяму.

– Зачем? – спросил подросток.

– Хочу так, – всё так же улыбаясь, ответил инвалид, показывая пальцем вниз.

Томас сразу не понял, что он показывает, до того момента, когда его опустили на колени.

– Отныне, когда ты видишь меня, ты должен опускаться на колени. Тебе ясно?

– С чего вдруг?

– Я здесь главный. Это мои правила, я не буду терпеть неповиновения какого-то раба.

– Раба?

– Именно. Парень, если ты ещё не вспомнил, то я тебе напомню, зачем вы все сюда приезжаете. На мою, чёрт возьми, плантацию! – под конец закричал он. – Ты сраный наркоман, который будет выполнять любую мою прихоть, лишь бы я дал дозу. Не так ли? Ох, да! Мне твой ответ ни к чему. Я видел таких, как ты, слишком много. Да, пусть ты оказался смелее, чем все остальные, но это ничуть не важно. Я тебя приструню! – продолжил он, а затем что-то скомандовал охранникам, после чего один из них взял парня в захват, придерживая за шею.

– Дёрнешься, он либо тебя задушит, либо свернёт шею. А теперь, я желаю продолжения. Ты должен осознать, что здесь ты никто. Он никто! И все остальные никто! Только я здесь решаю, ясно тебе? – срывая голос, орал Уильям, ожидая, пока Аиша нагревала цифру три.

– Если ты сделаешь это, я клянусь, что… – почти успел сказать Томас, как вдруг его прервал кривляющийся инвалид.

– Убью тебя… Да-да, как банально. Меня это не интересует совершенно. Посмотри на меня, ты думаешь, что меня заботит моя собственная смерть? Я одной ногой в аду, и мне плевать. Я понял, что не добьюсь того, чего желал всю свою жизнь, практически три года назад… – задумчиво ответил Уильям, после чего резко отобрал у девушки нагретое клеймо и подъехал к Гарри, который завывал от страха.

– Гарри, не бойся! Это быстро пройдёт! – стараясь хоть что-то ободряющее сказать, прокричал Томас. – Я с тобой!

– Самое главное – хорошенько прицелиться… – зажмуривая левый глаз, начал рассказывать Уильям. – Иначе номер будет не так красиво смотреться, а нам важна эстетика или нет?

– Давай уже, не тяни! – закричал Томас, но после этого его резко придушили, и он больше не мог произнести ни звука.

– Нет, тут спешить нельзя. Мне нужно насладиться моментом. Аиша, подогрей ещё немного, чтобы шипение было таким, как я люблю, хорошо, милая?

Девушка начала снова разогревать клеймо, а Уильям продолжил свою речь.

– Мне очень важно, чтобы люди чувствовали страх, иначе это место не будет иметь для меня никакого смысла. Понимаешь, Томас? Дело в том, что моей целью всегда и везде было заработать как можно больше денег. И с одной стороны, я исполнил свою мечту. Да, определённо исполнил, но сейчас я не могу их использовать в полной мере, так как привязан к этому месту своим телом… – сказал он, после чего вновь взял клеймо и практически не глядя, поставил его рядом с шестёркой. – Криво и некрасиво…но какая разница, если эстетика всё же не важна? Мне откровенно плевать на неё, – продолжил он, отрывая клеймо от плоти.

Душераздирающие крики Гарри раздавались далеко за пределы лагеря. Глаза полные слёз, и рот, полный земли от того, что охранник продолжал изо всех сил вдавливать его голову в почву. Томас сейчас был пунцовый, как помидор, и только из-за того, что Уильям подал очередной знак охраннику, тот его отпустил и парень смог, наконец, вдохнуть глоток воздуха. Подросток сразу упал на землю и начал глубоко дышать. Голова кружилась и слабость сковала всё тело.

– Я тебе не советую бунтовать и пытаться идти против устоявшегося режима. Я пресекаю любые попытки и возможности, уж поверь, что глаза и уши у меня есть везде. Аиша, выбери и ему номер, а после мы сделаем ему клеймо.

– С ними была ещё девушка, но она в плохом состоянии, насколько я знаю, – сказала она.

– Ну, когда ей станет лучше, тогда и решим этот вопрос, а пока что с ним определитесь. Вечером я буду готов сделать ещё клеймо, а сейчас я отдохну, пожалуй. Аиша, зайдёшь ко мне немного позже.

– Хорошо…

Гарри подхватили под руки два охранника и увели в казарму, бросили на койку с его личным номером, где он лежал без сил ещё долгое время. Периодически он практически навзрыд ревел, но затем так же спонтанно успокаивался.

– Мама…Папа… – шептал он.

Томас в это время лежал на койке у врача, который с неприкрытой злобой смотрел на него, но при этом накладывал швы. Перед тем, как выбежать, парень пытался объяснить врачу, который его совершенно не понимал, что надо лечить девушку, а затем, когда услышал крик Гарри, сказал, что ему нужно срочно выйти наружу. Естественно, тот ему не разрешал, за что и получил хук в бороду, от которого очнулся только, когда его начали приводить в чувства охранники, приведшие подростка обратно.

Эмма лежала без чувств, с тех самых пор, как её привезли в лагерь, и никаких изменений в её состоянии не было. Врач пытался закончить с ногой Томаса, но парень раз за разом дёргал ногу, и указывал пальцем на девушку, открыто давая понять, что её следует лечить первой, раз уж врач всего один. В итоге, ему вкололи успокоительное, от которого он единственное, что мог делать – с трудом двигать губами и осматриваться по сторонам. В конечном итоге его сознание ослабло, и он погрузился во тьму.

Около полуночи, Томаса разбудил сильный шум снаружи. Врача рядом не было, да и охраны тоже. Только Эмма, которая лежала в том же положении, в котором он её видел в последний раз. Только на этот раз её рука была перебинтована, причём довольно аккуратно. Парню стало интересно, что происходит снаружи, поэтому он слегка приоткрыл дверь, боясь, что охрана, которая находится снаружи, заметит и снова изобьёт его. Точнее, он не боялся этого, а просто устал за последнее время получать «втык». Никого рядом всё-таки не оказалось, что позволило ему аккуратно выглянуть и посмотреть, что творится. Зрелище его довольно сильно удивило, так как все, кто был снаружи, были белыми парнями, мужчинами. Среди них можно было заметить всего несколько девушек. Ещё и одежда была странная, прямо как у Аиши. Соломенные поясные повязки, которые прикрывали паховую область и ноги до середины бедра, практически одинаковые у всех, а у девушек ещё одна примерно такая же повязка на груди.

– Что происходит…откуда они вообще пришли? – прошептал он самому себе.

Люди хоть и шумели, но это были всего лишь их разговоры. Просто их было слишком много, чтобы при этом не получилось шума.

– Вы все сегодня хорошо поработали! – послышался уже до боли знакомый голос Уильяма.

Как только люди его услышали, тут же опустились на колени и замолчали, будто бы внимая каждое его слово.

– Мне нравится то, как вы все стараетесь ради моего блага. Но в душе я понимаю, что всё это лишь ради заветной дозы. Все вы знаете меня достаточно долгое время. Кто-то больше, а кто-то меньше, но сути это не меняет. Каждый знает то, чего я желаю. То, что я хочу услышать от вас всех сейчас громко и чётко!

– Белый цвет не в моде! – хором заговорили люди.

«Чего? Какого чёрта они несут?», – удивился Томас.

– А ещё? – жадно продолжил Уильям.

– Уильям – мой хозяин! – закричали люди.

– Ещё разок!

– Уильям – мой хозяин!

«Это безумие какое-то…Они совсем сдурели что ли? Он же рассизм переворачивает в другую сторону, чёрт его дери. Только всё начало налаживаться, как вдруг возникают такие идиоты», – думал Томас.

– А теперь, все вы можете пойти спать. Завтра очередной тяжёлый рабочий день, я понимаю, что вам всем хочется отдохнуть, – сказал Уильям. – Аиша, пойдём за мной, пришло время напоить меня… – прошептал он девушке так, чтобы слышала только она.

– Что-то ещё шепчет ей на ухо… – скривился Томас. – Его точно следует прикончить, он вообще больной наглухо, – продолжил бурчать он, возвращаясь в койку. – Белый цвет не в моде…только подумать…

В момент, когда парень приближался к кровати, дверь распахнулась и в помещение зашли двое охранников, которые грубо схватили парня, но Томас даже не собирался противиться. В какой-то момент он понял, что это всё-таки неизбежно, поэтому придётся перетерпеть. Так как даже если им захочется, они изобьют его до бессознательного состояния и сделают это проклятое клеймо. Его привели в комнату к Уильяму.

Такого богатого интерьера он нигде не видел. По-крайней мере, это выглядело богато. Резные стулья и стол из дерева, которое вряд ли парень вообще мог знать. К тому же, обтянутые чьей-то кожей, в которой парень не разбирался. Здесь же была большая плазма, холодильник и всякая другая техника. Пока что парень не понимал, где же Уильям брал такое количество электричества, но предположил, что здесь где-то есть генераторы. В комнате было светло и при этом свежо, так как кондиционер обдувал помещение в полную силу.

– Ты не представляешь, сколько усилий и денег сюда вложено. Только чтобы обеспечить это место электричеством, мне понадобилось огромное количество ресурсов, и если бы не дешёвая рабочая сила, я бы не справился, да, Аиша?

– Да… – тяжело сглотнула она слюну, при этом было видно, как она напряглась.

– Ты знаешь, по какой причине сейчас ты стоишь здесь?

– Клеймо, – спокойно ответил Томас.

– Именно. Аиша присмотрела для тебя койку и выбрала номер восемь, но знаешь, я сидел и думал кое о чём. Понимаешь ли, я интересовался историей расизма и некоторую информацию знаю о тех гонениях моего народа. Как ты относишься к чернокожим?

– Положительно, как и к другим расам. Разве это имеет значение, особенно в нынешнее время? – нахмурился Томас.

– Видишь! В нынешнее время! Вот, что важно. Почему же раньше такая плачевная ситуация была? Что, по-твоему, было катализатором плохого отношения к нам?

– Я не знаю, мне плохо знакомы исторические факты…

– А вот я тебе расскажу, мальчик мой! – перебивая парня, закричал Уильям практически в бешенстве. – Понимаешь ли, это было выгодно белым людям с точки зрения получения выгоды за счёт эксплуатации моих предков! И чем богаче становились белые люди, тем беднее казались чернокожие, и это становилось ещё одним их надуманным доказательством, что мы ниже, чем вы.

– Я так не считаю…

– Мне без разницы! Твой народ издевался над моим, подвергая их страданиям на протяжении бесчисленных годов.

– Именно поэтому все твои рабы – белые люди? – скривился Томас, наконец, понимая, что происходит в больной голове Уильяма. – Ты отвратителен.

– Это эффект бумеранга, мальчик! Можешь называть это как угодно, даже кармой, но я буду вносить баланс в историю, пока хожу по этой земле.

– Позволю заметить, что ты по ней ездишь… – улыбнулся Томас, но спустя мгновение понял, что зря это сказал.

– Я сделаю вид, что не слышал этого… – сказал Уильям с предельно серьёзным лицом. – Всё равно сейчас у меня будет возможность вернуть тебе должок за язвительную шутку. Я же этим разговором вёл тебя к необычайно важной информации. Видишь ли, Томас, был такой момент в истории, который должен был ослабить влияние расизма на мой народ. Это 1808 год… – ожидая продолжения от подростка, прервал сам себя Уильям.

– Понятия не имею, о чём мне это должно сказать.

– Конгресс в этом году запретил привоз рабов из Африки. Этот год должен был стать отправной точкой для человеческого осознания, но вы снова облажались. Ещё минимум пятьдесят лет рабы перевозились отсюда в США.

– Я тут причём? Мой номер, каким боком здесь фигурирует?

– Ты символ бунтарства белых людей. И ты точно такой же бесполезный, как и тот самый Конгресс, и его запрет.

– Серьёзно? Я? Что за чушь? Ты… – начал возмущаться Томас, но заметил знак Уильяма, из-за чего остановился.

Ему это не помогло, так как в следующее мгновение получил прикладом по голове, заработав сильную головную боль и головокружение. Теперь он уже не стоял на коленях перед Уильямом, а лежал на полу.

– Ты будешь олицетворением провала вашего народа, поэтому я выжгу на твоей груди год, когда Конгресс облажался. 1808!