Текст книги "Время Вызова. Нужны князья, а не тати."

Автор книги: Роман Злотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 1

В то утро Виктор появился на работе намного раньше обычного. Антонина Алексеевна «добивала» годовой отчет, и потому все проводки ему приходилось делать самому (ну не было у них пока возможности взять еще одного человека в бухгалтерию). А он вчера «взял отгул» (это было даже несколько смешно – брать отгул у самого себя), чтобы сходить с Сонькой в цирк. Так что сегодня у него на столе высилась горка бумаг аж за два дня. К тому же после обеда его ждала встреча с Тимуром. Да еще обычная ежедневная текучка… Поэтому ничего другого, кроме как прийти на работу часам к шести утра, ему не оставалось.

Его новый «офис», в который они перебрались из гаража, сильно напоминал тот, который был у Мякишева, когда он к нему пришел. И хотя подвал был явно другой, но обустроились они тут совершенно привычно. Даже столы и стулья расставили на те же самые места. А куда деваться, на нормальный офис они пока не заработали…

Этопроизошло, когда он уже почти управился с проводками. О том, что происходит что-то недоброе, Виктор догадался по тому, как в биндюге экспедиторов, примыкающей к его выгородке и всегда наполненной гомоном голосов, внезапно установилась тишина. Он приподнялся и выглянул наружу (выгородка была настолько узкой, что ему даже не пришлось вылезать из-за стола). В дальнем конце подвала, у входа, стояли трое. Двое кавказцев и русский с крайне колоритной внешностью – выбритым затылком, тяжеленной золотой цепью на могучей шее и золотой «гайкой» на пальце (подобный набор в определенной среде стал уже чем-то вроде униформы). Он стоял в полосе света, падавшей из открытой двери, поэтому все эти причиндалы просто бросались в глаза.

Все трое что-то свысока выспрашивали у Семеныча, а тот робел и мял в руках кепку. Виктор нахмурился. Это что за типы? «Крыша» у него имелась, и отношения с ней были вполне приличными. «Крышу» Виктору привел Тимур. По его, впрочем, собственной просьбе. Жизнь так устроена, что за безопасность и установление и соблюдение каких-то правил всегда надо платить. Древние люди и в государство-то объединились именно для того, чтобы иметь возможность выделить из своей среды и высвободить от охоты или, там, работы на пашне неких людей, которые и будут обеспечивать их общую безопасность. Ну или, по другому варианту, эти люди сами высвободились и установили для остальных такие правила. Суть-то не менялась. Остальные в конце концов с этим согласились и приняли подобный порядок вещей. И по большому счету от этого только выиграли. Потому как именно с того момента, как на земле появились первые государства, жизнь человечества начала все более и более улучшаться. Ибо ныне даже в самых бедных и отсталых государствах Африки, где свирепствуют голод и нищета, живут все-таки не в пример лучше, чем первобытные племена, которые, несмотря на каннибализм и всеядность, могли полностью вымереть всего лишь за одну неудачную зиму. А если уж сравнивать с уровнем жизни в развитых странах… Так что Виктор воспринимал выплаты «крыше» как некий налог, компенсируемый, впрочем, стараниями Антонины Алексеевны «оптимизацией» налоговых выплат родимому государству. И Виктор считал это правильным. Раз государство не справляется со своими задачами, то и нечего разевать рот на его деньги. А «крыша» не только брала деньги, но и худо-бедно «решала вопросы», причем с гораздо большей эффективностью, чем, скажем, родимая милиция…

В этот момент Семеныч махнул рукой в сторону его выгородки, и все трое непрошеных гостей повернулись и уставились на Виктора. Торчать за выгородкой в полускрюченном состоянии теперь становилось смешно. И Виктор, сдвинув стол, выбрался наружу.

Трое «гостей» все так же молча стояли и смотрели на него, ожидая, что он подойдет. Виктор усмехнулся про себя. Ну-ну, плавали – знаем. Не со мной вам в эти гляделки играть, сам такой… Его довольно большой спортивный и не такой уж маленький предпринимательский опыт доказывал, что в случае любого возможного конфликта в первую голову надо показать, что умеешь, так сказать, держать удар. Стволы в нос, наручники, прикованные к батареям отопления, и все такое прочее появляются потом. Причем чаще всего, если ты покажешь, что тебя легко сломать. А если нет, то в девяти случаях из десяти все кончается «собеседованием». Нет, в принципе возможность нарваться на беспредельщиков остается всегда, но беспредельщики, как правило, долго не живут. Либо в конце концов понимают, что ощущение полной свободы и беспредельности собственной воли всего лишь ощущение, а жизнь даже в такой теневой, криминальной среде все равно подчиняется неким правилам и установлениям, и остепеняются, либо, что чаще всего, просто нарываются на пулю. Стволы ведь вещь такая: чем чаще пользуешься, тем больше вероятность, что используют по тебе, просто решив, что даже и не стоит пытаться договориться. Мол, чего с таким договариваться-то… Так что гляделками нас не возьмешь… Похоже, «гости» тоже это поняли. Потому что переглянулись и нехотя двинулись к нему.

Когда они подошли вплотную, Виктор, не давая им первыми начать разговор, негромко буркнул:

– Ну, че надо?

«Господа» переглянулись. Потом «пацан» с цепью набычил голову и угрожающе прорычал:

– Ты, что ли, Крагин?

Виктор молча кивнул, продолжая сверлить гостей взглядом.

– Собирайся, с нами поедешь.

Виктор с напускным удивлением качнул головой:

– С какого это? У меня и так дел до черта.

– Чего? – еще больше набычился «пацан». – Ты че, не понял? Тебе пупулярнообъяснить?

Виктор пару мгновений боролся с желанием объяснить этому «пацану» кое-что из русской грамматики, но перегибать палку не стоило. Бизнес – территория прагматики. И вступать в конфликт с теми, кто обеспечивает соблюдение правил, для бизнеса плохо. Он от этого болеет и худеет. Это не означает, что подобное совсем невозможно. Но следует понимать, что, как только ты это сделаешь, тут же переходишь на другое «поле». Со своими правилами игры. Отличными от обычных. А это значит, что о спокойном бизнесе можно забыть, ибо тотвид деятельности весьма беспокойный. Так что если готов – то вперед, а если в твоих ближайших планах как раз более-менее спокойный и стабильный бизнес, то изволь играть по уже установленным правилам. Но соглашаться сразу было нельзя. Все как на ковре. Если дашь слабину, покажешь, что готов «лечь», то тут же начнут давить так, что мама дорогая…

– Я чего-то не понял, пацаны, че за базар? Если есть вопросы – к Ревазу, а меня своими проблемами не грузите.

– Ты че, совсем оборзел? – вскинулся «пацан». – Да я тебя…

Виктор сделал шаг назад, разрывая дистанцию, и ушел в нижнюю стойку. Слева подтянулся Игорь. Справа Рустам и Сашка Пагрушев. Пагрушев был старшим братом его ученика Тольки. Сашка тоже когда-то у него занимался, но потом поступил в техникум и увлекся новомодным тхеквондо. Техникум он давно закончил и уже успел отслужить в армии. В отличие от брата Виктор запомнил Сашку как парня спокойного и немногословного. Звезд с неба он не хватал, но пахал самоотверженно. Так что когда в прошлом декабре парень появился на пороге гаража, смущенно теребя в руках поношенную лыжную шапочку, Виктор только обрадовался. Когда на фирме появляется еще один человек, на которого стопроцентно можно положиться, это только к лучшему.

В подвале установилась напряженная тишина. Несколько мгновений все меряли друг друга злыми взглядами, затем один из кавказцев растянул губы в подобии широкой улыбки.

– Ай, дарагой, зачем нервничаешь?

Виктор окинул кавказца взглядом исподлобья и слегка расслабился, продолжая, впрочем, внимательно следить за всеми тремя.

– Я – не нервничаю. Чего мне нервничать? Это вы тут права качать пытаетесь. Я же сказал: все вопросы к Ревазу. А мне с вами тут рассусоливать некогда. Мне дела делать надо.

– У нас вопросы не к Ревазу, а к тебе, дарагой. Хочешь Ревазу позвонить – звони. Вместе разговаривать будем. Но только зачем? На тебя никто просто так наезжать не собирается. Поговорим, обсудим одно дело и спокойно разойдемся. Незачем уважаемых людей беспокоить.

Кавказец вновь улыбнулся и прижал ладонь к сердцу:

– Дарагой, мамой клянусь, сам не знаю. Батоно сказал – пригласи человека, разговор есть.

Виктор задумался. Похоже, первый раунд остался за ним. «Пацаны» пошли на попятный. Похоже, или дело действительно не столь важное, или их позиции в этом деле таковы, что разговор «по понятиям» явно способен сложиться не в их пользу. Так что была прямая логика пригласить Реваза или кого из его людей. С другой стороны, обострять тоже как-то не хотелось. Понятия понятиями, но, если сильно разозлить, то можно нарваться на такой «наезд», что мало не покажется. Нет, безнаказанно это не пройдет. С Ревазом потом дело разрулят, и так или иначе он свою компенсацию получит, но вот самому Виктору от этого будет ни тепло, ни холодно…

– Хорошо, – медленно произнес Виктор, – можно и съездить, – а когда все трое «гостей» слегка расслабились, считая, что Отыграли свою позицию, провел, так сказать, «кочергу»: – Подождите меня в машине. Мне тут кое-что закончить надо.

– Чего-о-о? – снова тут же набычился «пацан».

Виктор, будь ситуация поспокойнее, точно бы усмехнулся. Ну до чего примитивные реакции – на уровне рефлекса: возбуждение – сокращение…

– Гоша… – негромко бросил один из кавказцев, и «пацан» запнулся. А потом оглянулся и обиженно пробормотал:

– Гиви, ну Теймураз же сказал – быстро!

– Он и поедет быстро, так, дарагой? – обратился к Виктору кавказец, растягивая губы в улыбке.

Тот молча сделал неопределенное движение плечом, могущее означать как согласие, так и отказ. Кавказец все понял правильно и, согласно кивнув, двинулся к выходу…

На улице возле склада их ждала зеленая «Ауди-100». Так называемая «селедка». Они не так давно начали массово ввозиться из Германии, заменяя собой «сотку» прежней модели, именуемую «крокодилом».

Водитель ждал в машине. Виктора усадили на заднее сиденье, между «пацаном» и вторым кавказцем, а тот, которого звали Гиви и который, судя по всему, был старшим, сел на переднее сиденье.

Ехать оказалось недалеко – до рынка у соседней станции метро. «Ауди» притормозила у боковых ворот, охранник, ничего не спрашивая, суетливо распахнул створки, и они въехали на территорию рынка, затормозив у бокового входа в притулившуюся у самых ворот шашлычную.

В чем проблема, Виктор понял сразу, едва только вошел внутрь. По случаю встречи уважаемых людей шашлычная была практически пуста. Только в дальнем углу, у пластиковой пальмы, был накрыт стол, за которым сидели два человека. Одним из них был Мякишев. Виктор растянул губы в кривой понимающей ухмылке, а Мякишев зыркнул на него недобрым взглядом и отвернулся. Гиви сделал остальным знак подождать, а сам быстрым шагом подошел к мужчине, сидящему во главе стола, и, наклонившись, начал ему что-то вполголоса докладывать. Тот молча выслушал его и кивнул. Гиви распрямился и махнул рукой. «Пацан» тут же воспользовался этим и обрадованно ткнул Виктора в спину кулаком. Видимо, это был его фирменный трюк, и до сих пор от таких ударов все «сопровождаемые» послушно летели вперед, спотыкаясь на заплетающихся ногах и изо всех сил стараясь удержать равновесие. Но на этот раз все вышло несколько по-другому. Виктор ожидал чего-либо подобного и потому заранее приготовился отработать простенький и быстрый уход, так что удар «пацана» пришелся вскользь, да еще и по разворачивающейся спине. Не ожидавший подобного исхода «бык» буквально провалился вперед и точно бы рухнул на пол, если бы Виктор не поймал его за предплечье и не удержал, рванув назад.

– Ах ты, бля… – вскипел «пацан», разворачиваясь к Виктору, но тут вновь раздался голос Гиви:

– Гоша…

«Пацан» возмущенно вскинулся:

– Гиви, да он же…

– Свободен… – все так же спокойно закончил Гиви. «Пацан» притух, опустил плечи и, развернувшись, двинулся к двери. Виктор остался на месте, молча глядя на своих будущих собеседников. Мужчина, сидящий во главе стола, как раз закончил есть сациви и, отодвинув горшок, спокойным, даже несколько манерным жестом принялся вытирать пальцы о салфетку. И Виктор понял, что его демонстрация достигла цели. Уходя от удара, он показал, что спокоен и готов к неожиданностям, а тем, что не дал упасть этому придурку – то, что вовсе не собирается обострять отношения с хозяевами. Это поняли. И оценили.

Мужчина закончил вытирать руки и поднял глаза на Виктора:

– Добрый день, Виктор Петрович, присаживайтесь.

– Спасибо, – вежливо, но с крайне независимым видом поблагодарил Виктор и, сделав два шага вперед, отодвинул стул и присел у стола, расположившись таким образом, чтобы сразу стало ясно, что он собирается разговаривать только с одним человеком за этим столом. Хозяин стола понимающе усмехнулся.

– Вот, Виктор Петрович, – начал он вальяжно, – жалоба на вас. Человек вам доверял, а вы его обманули. Бизнес у человека разрушили. Людей переманили, фирму разорили… – Он замолчал, с интересом глядя на Виктора. Виктор медленно повернул голову к Мякишеву и уставился на него немигающим взглядом. Антон было с вызовом встретил его взгляд, но его хватило ненадолго. Спустя несколько секунд он не выдержал и, дрогнув, опустил глаза. Виктор продолжал молча буравить его взглядом. Антон суетливо вытащил из кармана платок и трясущейся рукой вытер вспотевшие лоб и лицо, а затем внезапно визгливо закричал:

– И все правильно! И людей сманил, и бизнес отбил. А я его еще коммерческим директором сделал…

Виктор снова криво усмехнулся и повернулся к хозяину стола:

– И че мне тут объяснять?

Хозяин стола с усмешкой кивнул.

– Да желательно бы объясниться. А то мы пока выслушали только одну сторону…

– Ну ладно… – Виктор откинулся на спинку стула, приняв более свободную позу. – Я действительно работал у предпринимателя Мякишева коммерческим директором. И ушел от него. Восемь месяцев назад. Не получив зарплату за последние полтора месяца. Я думаю, что и остальные тоже ушли без денег. Потому что невмоготу стало. Иначе как объяснить, что Антонина Алексеевна, мой бухгалтер, которая тоже раньше работала у Мякишева… классный специалист, между прочим, первые два месяца работала у меня абсолютно бесплатно.

– Как бесплатно? – ошарашенно переспросил Мякишев.

– А вот так, Антон, – веско произнес Виктор, – денег у меня не было на ее зарплату. Но она была готова потерпеть, лишь бы от тебя сбежать… Не хочешь объяснить людям почему? – Он кивнул в сторону хозяина. Мякишев зло отвернулся. Но хозяин стола не дал ему уйти от ответа:

– Эй, Мякиш, это правда?

Его голос звучал тихо, даже ласково, но от его звука лицо Антона мгновенно покрылось испариной.

– А откуда у меня деньги будут? – визгливо закричал он. – Все контракты на нем были! Как он ушел, так все и рухнуло! И людей сманил!

Хозяин перевел взгляд на Виктора. Тот согласно кивнул:

– Да, верно, под контрактами стоит моя подпись. Но там еще, как мне помнится, и должность указана. И печать фирмы стоит. Так что с моим уходом для фирмы ничего не изменилось. Все контракты были действительны. А что касается денег… – Он сделал короткую паузу и, повернувшись к Мякишеву, обратился к нему этаким вкрадчивым тоном: – Антон, ты не помнишь, сколько пришлось выложить за то зеркало в ресторане, которое ты разбил? А за ремонт того «БМВ», в бок которому ты въехал, усевшись за руль едва способным ворочать языком? А сколько стоили твои права? А за сколько инспектор согласился забыть о фингале под глазом?.. – Виктор повернулся к хозяину стола и осведомился нейтральным тоном: – Мне продолжать?

Хозяин покачал головой и поцокал языком, а затем кивнул:

– Ты, Мякиш, иди. После поговорим…

Антон, на которого после всего сказанного жалко было смотреть, грузно встал и, не поднимая глаз, двинулся к двери. Виктор проводил его взглядом. Особой жалости к нему он не испытывал, тот был не только сам виноват во всем, что с ним случилось, но еще и попытался решить свои проблемы за счет того, чтобы утопить Виктора, однако некоторое сожаление было. Столько всего вместе было пройдено… Между тем хозяин снова повернулся к Виктору:

– Ну, это может несколько повлиять на цену соглашения, но… – Он развел руками. Виктор посмотрел в глаза хозяину и тихо, но жестко произнес:

– Денег я не дам.

Глаза хозяина зло заблестели.

– Понимаешь, дорогой, что после этих слов ты начинаешь медленно, но неуклонно двигаться в сторону кладбища?

Виктор помолчал, а затем все так же тихо и непримиримо повторил:

– Денег я не дам… – А после короткой паузы добавил: – Но на кладбище, честно говоря, тоже что-то не хочется…

В «офис» Виктор вернулся только к концу рабочего дня. Когда он вошел в дверь, все разговоры в подвале стихли и на Виктора уставились десятки настороженно-взволнованных глаз. Виктор молча добрался до своей выгородки, стянул с плеч куртку, аккуратно повесил на гвоздь и, усмехнувшись, произнес:

– Ну что притихли? Все нормально. Работаем.

Следующие полтора месяца никаких особых проблем не было. Антонина Алексеевна по мелочи цапалась с налоговой. Семенычу помяли дверцу на его «каблуке». И лишь к исходу апреля подкатили новые неприятности, первым признаком коих явился синяк на скуле у Рустама. Когда тот появился в подвале, Виктор как раз рассчитывался с реализаторами. Рустам вошел и бочком-бочком прошел к своему месту, где затих, склонившись над столом и глубоко натянув на голову потрепанную бейсболку. Может, Виктор так ничего и не заметил бы в суматохе, но необычное поведение всегдашнего балагура Рустама бросилось в глаза Антонине Алексеевне.

– Рустам, что ты такой тихий, или случилось что?

Рустам приподнял нос и, бросив быстрый взгляд в сторону Виктора, буркнул что-то невнятное. Виктор поднялся и, подойдя к Рустаму, уселся напротив него. Рустам где-то с минуту делал вид, что слишком занят, чтобы отреагировать на появление прямо перед носом собственного начальства, но затем не выдержал и, подняв голову, в упор посмотрел на Виктора. Тот удивленно покачал головой. По всей левой скуле Рустама растекался иссиня-багровый синяк.

– И что это означает?

Рустам скривился:

– Да так… хулиганы привязались.

– Хулиганы?

– Ну да. – Рустам поежился, но, видимо, до него дошло, что утаивание информации ни к чему хорошему не приведет, и он нехотя пояснил:

– В Люберцах, на рынке. Я уже кассу снимал. Четверо их было… Говорят, у нас русский город и никакие «чурки» тут торговать не будут… – Рустам аж захлебнулся от возмущения. Ну еще бы. Он был коренным москвичом, причем уже в третьем поколении. И вырос не где-нибудь, а на Арбате, самой русской, самой московской из всех московских улочек. В подвале повисла напряженная тишина. Все недоуменно переглядывались. Это как это? Нет, кое-кто после доброй чарки и сам был не прочь поругаться по поводу того, что, мол, от кавказцев житья не стало или евреи-гады все скупили, но Рустам-то тут при чем? Он же свой, нашенский, вместе со всеми выживает как может, крутится… Это ж что за беспредел такой?..

Антонина Алексеевна, глядя на Виктора, нерешительно потянулась за трубкой, но тот мотнул головой. Не то. «Крыша» у них тоже была кавказская, и если наезд действительно был, так сказать, расовый, то все могло обернуться только хуже. Лучше было сначала во всем разобраться самому.

– Ты как, завтра работаешь или болеешь? – спросил он у Рустама. Тот упрямо насупился:

– Работаю. Будут еще они мне указывать…

– Хорошо, на всякий случай с тобой поедет Семеныч. – Виктор оглянулся. Семеныч слегка побледнел, но затем мужественно вскинул подбородок и согласно кивнул.

На следующий день Виктор взял с собой Игоря и Пагрушева.

До привокзального рынка Люберец они добрались на Игоревой «шахе». Рустам установил прицеп на старом месте. У ближнего от перрона входа на рынок. Игорь остановил машину на противоположной стороне площади и повернулся к Виктору. Тот покачал головой:

– Подождем…

Вчерашние трое появились, когда уже совсем стемнело и основная толпа от московских электричек, привозящих возвращающихся из Москвы с работы жителей Люберец, схлынула. Вернее, на этот раз их было уже не трое, а пятеро. Виктор заметил их, когда они еще шли по рынку, по-хозяйски косясь по сторонам и свысока поглядывая на испуганных бабок. Заметив прицеп Рустама, они обрадованно загомонили и рванули вперед. Виктор отрывисто бросил:

– Игорек, давай к нашим. Быстро!

Они едва успели. Два жлоба, опрокинув весы, как раз вытаскивали Рустама из-за импровизированного прилавка, а еще один, схватив за грудки Семеныча, что-то надсадно орал в его выпученные от страха глаза.

– Э, пацаны, а ну – тормози! – рявкнул Виктор, выскочив из машины. Все присутствующие тут же уставились на него, только одни настороженно, а другие удивленно-радостно. Парень с тяжелой челюстью, в черной вязаной шапочке и дешевой китайской куртке, из-под которой торчали камуфлированные штаны, судя по всему, бывший здесь за главного, зло рыкнул:

– Э, а ты кто такой?

– Человек, которого ваши действия затрагивают напрямую. – Виктор кивнул Игорю и Сашке, и те с крайне угрожающим видом придвинулись вплотную к тем двум жлобам, что держали Рустама. Жлобы слегка ослабили хватку, и Рустам, зло дернувшись, вырвался из их явно не братских объятий.

– Это – мои люди. Что вам от них надо?

Парень в камуфляжных штанах окинул его оценивающим взглядом.

– Хозяин, значит? – Он нарочито небрежно усмехнулся и, оглянувшись на своих, лениво протянул: – А чего это у тебя, хозяин, нерусь работает?

Ого! Да они продолжают по-вчерашнему чесать… они что, серьезно? Ну тогда не обижайтесь… Виктор, конечно, мог говорить и на ихязыке, но раз они так цепляются за свою дурацкую «расовую» теорию, то уже оказываются на таком поле, на котором против Виктора у них вряд ли есть какие-то шансы…

– А-а, так ты предпочитаешь сам работать на нерусь? – невинно осведомился Виктор.

– Чего-о? – озадаченно протянул тот.

– Ну… как я понял, в твоеммире есть только две национальности – «русь» и «нерусь». И, поскольку они неизбежно должны вступать в некие отношения работника и работодателя, ты, оказывается, считаешь, что «русь» должна работать на «нерусь»?

Парни напряженно морщили лбы, пытаясь разобраться, как это они, исконные защитники русских от нерусских, могли сказать ТАКОЕ. Наконец им надоело разбираться. Старший зло насупился и заорал:

– Ты дурку-то не гони! Ты по существу отвечай.

– Ладно, с этим все понятно, – кивнул Виктор. – Второй вопрос: Пушкина знаешь?

Парень озадаченно насупился, но затем решил не отступать от «генеральной линии» и зло прорычал:

– Ты кончай воду мутить, а то ща как…

– А знаешь, кто у него дед был?

Подобный вопрос, похоже, был совершенно неожиданным и потому слегка выбил парня из колеи. Ну не поднимаются в подобных разговорах столь высокоинтеллектуальные темы. Он осекся, тупо моргнул и переспросил:

– Кто?

– Негр, – припечатал Виктор, и тут же, не давая оппоненту прийти в себя, развил успех: – А как этого деда звали, сказать?

Парень ничего не ответил, только ошалело моргал глазами.

– Абрам! – нанес Виктор последний удар.

– Да ты гонишь! – зарычал парень, простой и понятный мир которого сейчас рушился на глазах.

– Ничуть, – мотнул головой Виктор, – во всех биографиях написано – Абрам Петрович Ганнибал, бывший невольник, купленный царем Петром и отправленный им затем учиться в Европу. Между прочим, прославленный русский генерал.

– Точно, Баклан, – заорал вдруг кто-то из «супротивников», – я еще кино о нем видел. Он еще на русской бабе жениться не хотел. А его царь за это в ссылку послал.

– Заткнись! – заорал Баклан и, ожегши Виктора бешеным взглядом, зло бросил: – И че? Теперь нам неруси жопу лизать?

Виктор молча покачал головой:

– Это как ты хочешь. Но моих людей больше не тронь. Рустам в Москве родился. И отец его с матерью тоже. А дед его за войну два ордена имеет и медалей штук шесть, в том числе, кстати, «За оборону Москвы». А тыкакие медали имеешь? – Он сделал паузу, давая Баклану возможность ответить, а затем продолжил: – Так что не тебе его русскость проверять… А если ты это просто так мутишь, а на самом деле под этой маркой просто торговцев «пощипать» вздумал, то не обижайся. Я сам с тобой больше говорить не буду, а других людей к тебе пришлю. И, могу тебе гарантировать, – там будет и «нерусь», и самая что ни на есть для тебя настоящая «русь», но тебе, Баклан, от этого легче не будет. ПОНЯЛ?

Вместе с последним словом Виктор резко качнул головой вперед (стоящий перед ним парень рефлекторно отшатнулся), после чего, равнодушно отвернувшись, бросил Рустаму и Семенычу:

– Ну ладно, сворачивайтесь здесь, а я поехал. – И двинулся к машине. На мгновение вокруг повисла напряженная тишина, потому что это был пик, самый вероятный и, самое главное, последний момент, когда могла начаться драка. Но Виктор сделал шаг, другой, третий… и всем стало ясно, что момент упущен и начинать драку теперь не имеет смысла. Виктор своим «кивком» взял Баклана «на слабо», и тот не только поддался, но и не успел вовремя отреагировать.

Когда они уже садились в машину, пятерка ревнителей чистоты русской земли, неловко потоптавшись, двинулась прочь от рынка. Игорь завел двигатель и покачал головой:

– А я думал, что без махача не обойдемся. Эк вы его…

– И я думал, – пожал плечами Виктор, – но, как видишь…

Игорь уважительно кивнул и, вывернув руль, внезапно спросил:

– А это правда, про Пушкина-то?

– Абсолютно, – усмехнулся Виктор. – Эх, Игорек, знал бы ты, сколько в каждом из нас кровей намешано…

– И откуда вы все знаете, Виктор Петрович? – прищурился Игорь.

– Так ведь я же в школе учителем работал, – рассмеялся Виктор. – Некоторые считают – самая опасная профессия…