Текст книги "Время Вызова. Нужны князья, а не тати."
Автор книги: Роман Злотников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Вы… кого-нибудь убили? – холодея, спросила Ира.
– Нет, – он вновь улыбнулся, – на этот раз Бог миловал… Ладно, пойду я. Мои уже заждались, наверное. Удачи вам и… не ходите больше так поздно…
Он ушел, а Ира еще долго сидела у окна и думала, ну почему она не встретила в своей жизни такого… витязя?
Ира вздохнула и вновь придвинула каталоги…
Кое-что интересное она нарыла, когда уже начало светать.
– Интересно, интересно, – пробормотала Ира и, не удержавшись, зевнула. Но тут же прикрыла рот ладошкой и принялась лихорадочно листать каталог.
– … «Оптима», Словакия. Это что же, модельный ряд у них такой же, как у итальянцев, а цены почти в полтора раза ниже? Хм, а как с качеством? Какие магазины ею торгуют? Угу… угу… завтра надо съездить посмотреть, – она подняла глаза и бросила взгляд на часы, – то есть уже сегодня.
Часы показывали половину пятого. Ира покосилась на ворох каталогов, которые еще предстояло проштудировать, и потянулась, с хрустом разведя руки. Пожалуй, на сегодня все. Голова уже тяжелая. Как эту «Оптиму» еще не пропустила…
Она встала, собрала каталоги и тихонько отнесла их в комнату. Павлик спал, раскинувшись попрек диванчика и сбив ногами одеяло. Ира накрыла его и подоткнула сбоку. Затем вернулась на кухню. Надо было лечь и поспать хотя бы пару часов, а то потом весь день будешь как вареная. Но спать не хотелось. Она налила в чайник воды и ткнула кнопку. Затем повернулась, достала из шкафчика пакет с развесным зеленым чаем и засыпала в френч-пресс. Когда вода закипела, Ира залила чай кипятком и дала постоять пять минут. Затем слила воду и по новой залила кипятком. Зеленый чай можно заваривать до пяти раз, но она больше всего любила вторую заварку. Опершись спиной о стену, Ира пила чай маленькими глоточками и думала, а стоит ли все это такой жизни – ни сна, ни отдыха… Нет, конечно, финансово стало легче. Диванчик вон Пашке купила, а то у него уже ноги с детской кровати свешивались. Машину опять же поменяла. На подержанную «девятку». Но сколько она выдержит… А потом вдруг у нее перед глазами нарисовалось лицо Надежды Николаевны, красное от мороза и закутанное в шаль, намотанную вокруг старой песцовой шапки еще советского пошива, и она представила себя… такой же… через двадцать лет… и содрогнулась. Ну уж нет – ночами спать не буду, землю рыть, но от такой жизни убегу!..
* * *
Жабу грохнули на съезде с сестрорецкой трассы. Киллеры все рассчитали точно. Когда кортеж из двух «мерседесов»: ехавшего впереди чемоданообразного «шестисотого» и следовавшего сразу за ним «Гелендвагена» с охраной притормозил, чтобы свернуть на узкую дорожку, ведущую к элитному поселку, расположенному на берегу Финского залива (улицы которого специально были спроектированы так, чтобы по ним не мог пройти танк, вот такое было необычное пожелание у заказчика к архитекторам), из леса напротив раздались автоматные очереди. Шансов у Жабы не было. Киллеров было трое. Двое сразу ударили по «шестисотому», причем не по водителю, а по заднему сиденью. Третий расстрелял водителя «Гелендвагена», отчего тот, не завершив поворот, улетел в кювет и перевернулся. Водитель «шестисотого» вполне закономерно надавил на газ, торопясь побыстрее вывезти своего пассажира из-под обстрела, так что, пока оглушенные братки выбрались из перевернувшегося джипа, пока «шестисотый» долетел до охраняемых ворот, пока дежурная смена добралась до поворота, киллеров уже и след простыл. По следам определили, что те проскочили лесом до поворота шоссе, а там их ждала машина.
Когда на место происшествия прибыл Кабан, правая рука Жабы, преследователи уже вернулись к месту трагедии, ругаясь и утирая пот. Кабан вылез из джипа («шестисотый» по статусу полагался только Жабе) и мрачно окинул взглядом открывшуюся картину.
– Ну че?
– Ушли, – угрюмо ответил Ладья, держась за разбитую голову, наскоро перетянутую бинтом. Он отвечал за охрану Жабы и находился в том самом перевернувшемся джипе.
– Слышь, Кабан, – подал голос один из «быков», – я тут это… того еврея видел.
– Кого?
– Ну, который у Жабы в советниках ходил.
– Иди ты!
– Точно, – упрямо набычился тот, – вон там стоял. Спокойненько так. Улыбался, сволочь. Я еще удивился, чего это он тут делает? А как по машине Жабы стрелять начали, так даже и захлопал. Вроде как… Нас же в тот момент как раз с дороги снесло.
Кабан задумался.
– Он последнее время все с Турком якшается, – подсказал Касса, ближайший советник Кабана. На лице того тут же нарисовалось понимание.
– Так это ж Турок Жабу завалил!
Все посуровели. Кабан повернулся к Кассе:
– Так. Где сейчас Турок?
– В это время он обычно в бильярдной на Крестовском тусуется.
– Ага, – кивнул Кабан, – давай, звони нашим, пусть достают стволы и подтягиваются к бильярдной. Поедем за Жабу мстить.
Лица всех присутствующих окрасились затаенной радостью.
– А че с тем евреем? – переспросил «бык».
– Мочить суку! – сурово постановил Кабан и полез в машину.
– Вот это дело, – просиял «бык»…
Турка завалили на ступенях казино. Он как раз повернулся, чтобы что-то сказать Каракуму, своей правой руке и номинальному владельцу этого самого казино, как вдруг посредине его лба образовалась темно-красная точка, а затылок вынесло, забрызгав мозгами Турка новую шубку его очередной подруги. Та отчаянно завизжала. Охранники, обступившие обоих боссов, выхватили пистолеты и ошалело завертели головами, ища глазами, откуда прилетела эта предательская пуля.
– Вон он, сука, – заорал кто-то и, вытянув руку, принялся палить по чердачному окну старой пятиэтажки. К нему тут же присоединились и остальные. До пятиэтажки было метров сто-сто пятьдесят, для пистолета многовато, так что ни одна пуля по нужному окну не попала, зато вовсю досталась окнам пятого и четвертого этажей. То есть тем, кто не имел никакого отношения к совершенному убийству. Ну да кого волнуют какие-то там лохи?..
Расстреляв по магазину, вся свора рванула в ту сторону, но, пробежав всего два десятка шагов, была остановлена ревом Каракума:
– Стой, они уже слиняли!
Все остановились, тяжело дыша. Тут один из охранников подался вперед.
– Слушай, Каракум, а че там тот урод делал?
– Какой? – не понял тот.
– Ну этот, плюгавый такой, с бородкой, который в финансовых советниках у шефа ходил.
– Где?
– Да он же прямо напротив стоял. На той стороне улицы.
– Ты че, пьяный, что ли? – Каракум сгреб охранника за грудки и притянул к носу. Но это ситуацию не прояснило. Запах, если он и был, перебивался его собственным. Они с Турком за последние два часа усосали, считай, по пузырю на нос.
– Сегодня в рот не брал, – обиженно протянул охранник.
– Так ты точно видел?
– Как тебя, – убежденно произнес охранник. – Стоял и лыбился.
Каракум задумался. Тот тип Каракума сторонился. Все больше с шефом и с Боярином тусовался… На лице Каракума появилось выражение, будто его только что посетило озарение.
– Так ведь… это ж Боярин Турка убрал.
– Как это? – переспросил кто-то.
– Точно, – убежденно заявил Каракум, – все под себя подгрести хочет. А тот тип на него работает.
Он решительно вскинул ствол и передернул затвор.
– Так, Хазар, собирай наших, едем к Боярину…
Хазар сурово кивнул и лихим жестом вогнал в рукоять пистолета свежий магазин.
– А с тем типом-то что?
– Кончать гада, – твердо приказал Каракум…
Над широкими просторами страны вовсю гремела канонада. Люди-звери, сурово насупив брови, шли стеной друг на друга, утверждая свое право сильного и демонстрируя друг другу и всем окружающим, кто из них сильнее и безжалостнее, кто более остальных отринул все человеческое и стал настоящим зверем, сильным и жестоким… То один, то другой взбирался наверх и гордо утверждался на вершине, силой доказав, что именно он круче всех и именно он – сила и власть, и никто ему не указ, и он сам себе закон, а значит, будет именно так, как он того захочет! Но затем гремел следующий выстрел, или взрыв, или очередь… и на вершине оказывался новый вожак. До следующего взрыва, выстрела или очереди. Они шли тем же путем, что прошли до них те, кому они так старательно подражали. Степные волки, саблезубые тигры, пещерные львы. Прошли и сгинули, ибо, как оказалось, Господь ДЕЙСТВИТЕЛЬНО отдал этот мир во владение человеку. И из всех зверей в нем выжили только те, кто сумел ужиться с человеком, стать ему полезным или хотя бы не особо опасным. И этих ждала та же судьба. Только они пока об этом даже не догадывались…
Часть II
Пройти сквозь шторм
«…На работу Сергей опоздал. Мысленно попрощавшись с премией, он всунул карточку в таймер на входе (тот полусекундной пулеметной очередью пробил время входа, отпечатанное уже красными чернилами) и двинулся к лифту. В принципе, вполне можно было отпроситься, прийти попозже и даже оформить отгул, но его смена начиналась с двадцати трех тридцати, а самолет старшенькой прилетал в семь, так что к девяти, максимум к полдесятого, они должны были быть уже дома. А от дома до работы ему добираться минут пятнадцать. Так что никакого смысла отпрашиваться и уж тем более оформлять отгул не было. Но, как оказалось, колесом сегодняшние неприятности только начались. Во-первых, рейс задержался. Во-вторых, когда самолет уже приземлился, служба безопасности аэропорта и пограничники перекрыли посадочную зону. Как выяснилось, рейсом из Франкфурта прибыли шестеро транзитников-гватемальцев, которые, едва добравшись до здания аэропорта, тут же сожгли свои паспорта и заявили, что просят политического убежища. Подобные действия не были новостью. Было ясно: гватемальцы, еще оформляя билеты из своего Франкфурта до какого-нибудь Рангуна, уже планировали всю эту бодягу. Последние лет пять иммиграция в Россию возросла на порядок. Хотя приезжим из совсем уж дальнего зарубежья ловить было особо нечего. Работодатели таковых не слишком жаловали. Сергею даже как-то раз попалось на глаза объявление: „Требуются рабочие на стройку. Приветствуются граждане России, Германии, Украины, Финляндии, Австрии, Молдавии, Таджикистана и Узбекистана. Граждан курдской, арабской, румынской и турецкой национальностей просьба не беспокоиться…“ Конечно, объявление было глупостью. Несомненно, у давшего его начались трудности с правоохранительными органами, уж больно явно от него несло признаками расовой дискриминации. А к этому вопросу органы подходили принципиально. Но фактически дело обстояло именно так. Работодатели охотно нанимали на работу европейцев, тех же немцев, датчан, а также итальянцев, шведов или, скажем, поляков. С не меньшей охотой брали и некоторых бывших соседей по СССР, например молдаван, украинцев, таджиков, армян, азербайджанцев, узбеков и казахов. Эти считались как бы своими, можно сказать, родственниками, как-никак даже школьные программы в этих странах пусть и в разной степени, но согласовывались с российской, а в большинстве этих стран экзамены по русскому языку и русской истории были в числе итоговых за курс средней школы. Зато большинство работодателей как черт от ладана шарахались от курдов, турок, арабов или, скажем, марроканцев, ну и тех же гватемальцев, например. Каковых на просторах России за последнее время развелось немало. Полиция время от времени устраивала облавы и целыми самолетами отправляла их на родину, но через некоторое время те возвращались снова. В Думе уже давно дебатировался законопроект, призванный резко ужесточить иммиграционное законодательство и расширить функции пограничного контроля, но его принятие как-то затягивалось. Ходили слухи, что к этому причастно могущественное туристическое лобби, которое опасалось принятия подобных санкций с противоположной стороны. По мнению Сергея, зря. Русского туриста во всем мире любили и рассыпались перед ним мелким бесом. Поскольку турист этот был многочисленный и денежный. Впрочем, его семья предпочитала проводить отпуск дома. Они мир уже посмотрели. Дети увидят и так, через школьные экскурсии (даже как-то жаль, что в те времена, когда учился Сергей, ничего подобного еще не было). А такого выбора маршрутов, как в России, никакая другая страна предложить не может: хочешь у моря – на песке пузо грей, хочешь – в гейзерах среди ледников купайся, хочешь – на лыжах с гор катайся и без всяких заморочек с визами, таможнями, погранконтролем. Заплатил деньги – сел, поехал. А то, что по уровню сервиса русский турбизнес только на третьем месте в мире, да и черт с ним. Не везде же первыми быть. Да и особой разницы между обслуживанием в отеле „Royal Palm“ на острове Иския под Неаполем, где они отдыхали шесть лет назад, и в семейной гостинице „Звонкий ключ“ под Анапой, принадлежавшей милому семейству Шинкаренко, куда они ездили вот уже пять лет подряд, он не заметил. И вообще им тамне понравилось. Толпы престарелых немцев, мочащих свои сморщенные мощи в термальных бассейнах, а из развлечений только тупое „возилово“ по местным достопримечательностям. То ли дело в Анапе: рафтинг, пара– и дельтаплан, купание с дельфинами и регулярные конные прогулки. А еще они как-то купили двухдневную путевку в Красную Поляну и прямо посреди лета вдоволь накатались на горных лыжах. А какие вкусные пирожки с капустой подавались у Шинкаренко на завтрак! Редко кто из отдыхавших ограничивался одним или парой. Их выпекала бабушка Шинкаренко по старинному домашнему казацкому рецепту…
С гватемальцами разобрались довольно быстро. Согласно международному законодательству подобных „беспаспортных“ пассажиров следовало немедленно посадить на тот же самолет, на котором они прилетели, и отправить обратно. Но, поскольку почти одновременно с франкфуртским во Внуково приняли еще одиннадцать международных рейсов, гватемальцы рассчитывали, что установить, каким рейсом они летели, будет сильно затруднительно, а то и невозможно. А уж там как-нибудь зацепимся, разжалобим… Однако номер не прошел. Гватемальцы не знали, что уже год как все самолетные трапы всех аэропортов России были оборудованы цифровыми камерами, фиксирующими лица пассажиров, выходящих из самолета. Все полученные фотографии тут же сверялись с базами данных ФСБ, МВД и Интерпола, так что к тому моменту, как пассажир подходил к стойке паспортного контроля, некоторых из прибывших там уже ждали. А все остальные пассажиры, как правило, оказывались приятно удивлены тем, как быстро, прямо-таки молниеносно работают русские пограничники. Еще бы, русские уже давно держали неофициальный рекорд – в среднем семь секунд на оформление пересечения границы одним иностранным гражданином и не более пяти – своим. Ну и, естественно, эти фотографии использовались службой безопасности аэропорта для выявления таких вот „хитрых“ транзитников. Когда гватемальцы об этом узнали, с ними случился шок. Только этим, пожалуй, можно объяснить то, что трое из них, швырнув вещи, дунули внутрь терминала, надеясь как-нибудь проскочить или спрятаться. Всех троих выловили через двадцать пять минут, и нормальный пропуск пассажиров возобновился, но Сергею все это стоило потери почти трех часов и… квартальной премии.
Едва он расписался в журнале приема смены и бухнулся на свое кресло, как тут же зазвонил телефон. Сергей тяжело вздохнул. Судя по мелодии звонка, его желал видеть сам Александр Игоревич, дежурный директор, на местном жаргоне Полковник. Александр Игоревич был из военных, отставник, с соответствующими замашками… И причина вызова совершенно ясна. И так уже ясно, что с премией придется распроститься, так нет же – еще на ковер вызывает…
К его удивлению, Полковник оказался настроен вполне благодушно. Крепко пожав руку Сергею, он кивнул на кресло перед собой.
– Садись, Сергей Родионыч… – И, придав своему лицу выражение значительности, начал: – Вот, руководство поставило передо мной задачу переговорить с тобой по одному важному вопросу.
Сергей слегка напрягся. Вряд ли руководство могло сильно рассердить его единичное опоздание… да и вообще, рабочий день закончился пять часов назад, а еще полчаса тому назад никто, кроме самого Сергея, не знал, что он опоздает…
– Дело в том, что компания заканчивает строительство большого диспетчерского пульта в Германии, – продолжал между тем Полковник. – Туда нужен старший руководящий состав, ну, там, старшие смен и все такое… А ты парень добросовестный, ответственный, в армии служил, по работе к тебе никаких претензий… Поэтому есть мнение откомандировать тебя в этот, как его… – Полковник запнулся, схватил со стола лист бумаги с каким-то текстом, напряженно всмотрелся, а затем облегченно выдохнул: – Кенигвустерхаузен, на должность старшего смены.
Сергей ошарашенно потерся щекой о плечо. Почему он? Петрович, вон, дольше его работает, да и вообще, образование у него профильное, а у Сергея только заочное. И как же „Бобер“? В Европе на внедорожники такие налоги…
– Ты подумай, подумай, – настойчиво талдычил Полковник. – Зарплата вырастет – раз, авторитет в компании поднимется – два, а через пару лет, как поможешь нашим немецким товарищам работу организовать, вернешься сюда уже тоже старшим смены. А там, глядишь, и меня сменишь. – Полковник засмеялся. Сергей вздохнул. Уезжать от привычной, налаженной жизни, достатка и безопасности решительно не хотелось. Но деваться, судя по всему, было некуда. В компании практиковались командировки сотрудников Центрального диспетчерского пульта в региональные подразделения. Считалось, что это укрепляет горизонтальную связность компании и не дает, так сказать, застаиваться крови у персонала. Конечно, лучше было бы командироваться на пару лет куда-нибудь к себе, в Иркутск там или Ростов, но, с другой стороны, вполне могли предложить и тот же Париж или Лондон. А там, говорят, вообще жуть, женщинам без хиджаба на улицу лучше не показываться: или проституткой обзовут, или вообще обольют чем-нибудь вонючим. Тем более что зарплаты у персонала, работающего за рубежом, действительно выше. Таким образом руководство компенсировало, так сказать, снижение уровня жизни сотрудников, работающих за пределами страны.
– Ну… если я нужен компании… – Сергей запнулся, не в силах повторить озвученное Полковником название, – там… то я согласен. Только вот… я сегодня на работу опоздал.
– Ну, это не проблема, – расплылся в улыбке Полковник. – Давай сюда карту.
Сергей протянул картонку с напечатанными красным цифрами.
– Дочку, что ль, встречал?
– Ну да… – кивнул Сергей. – Сначала самолет задержался, а потом с иммигрантами проблема возникла. Так что… – Он развел руками.
– На. – Полковник протянул ему карту обратно. Красные цифры были перечеркнуты жирной чертой, а рядом стояла подпись Полковника и слово „Дозволено“. Между тем Полковник продолжил:
– Готовься, через месячишко поедешь на внеочередной тренинг, а уж затем и в Германию. Месяца через четыре и семью перевезешь. Жена у тебя – медсестра, как мне помнится? Ну так с работой проблем не будет. Наш медперсонал любая ихняя больница с руками рвет. Ну а дети… Русских школ там сейчас немерено, так что где детям учиться – выберешь. Не забудь только проверить, чтобы эта школа была зарегистрирована в нашем Минобразовании. А то дети со школьными экскурсиями пролетят…»
* * *
– Все читаем?
Господин Каспар закрыл книгу и повернулся к неожиданному, хоть и вполне ожидаемому гостю. Господин Бальтазар был весел и доволен собой.
– И как книга, нравится?
– Да в общем – да. Правда, пока там только фантастика, – улыбнулся господин Каспар.
– Ну-ну… – Господин Бальтазар снисходительно кивнул. – А как вам вообще? – Он повел рукой по сторонам. Господин Каспар задумчиво посмотрел на вечереющую Москву, на фонари, даже здесь, в центре, горящие через один, на огромную безобразную ямину посреди Манежной площади. Слева, со стороны Охотного ряда, послышался визг тормозов, а затем удар. В задницу старому, угловатому «Опелю Омеге» с размаху въехала не менее старая «шаха». Вроде как все понятно, кто сзади – тот и виноват, но водитель «Омеги» не стал дожидаться разборок, а вылетел из своей машины с монтировкой наперевес.
– Ах ты… да я ж тебе на…
Звон стекла, вопли и мат, мат, мат…
Господин Каспар вздохнул:
– Да уж, впечатляет… Я даже удивлен, насколько успешно вы справились со… своей функцией.
Господин Бальтазар пожал плечами.
– А что вы хотели? Способность противостоять мерзости, как правило, базируется на некой идеальной основе, иначе говоря, на вере, на первом уровне даже не так уж важно какой – в бога, в коммунизм, в светлое будущее, во вселенский разум, в абсолют единения с природой… А у этих людей как раз и уничтожили эту самую идеальную основу. И мерзость радостно взяла свое.
– Но все равно, так…
– Так ведь и я не дремлю, – усмехнулся господин Бальтазар. – Большинство из тех, кто считает себя моими мм… работодателями, – кстати, каждый из них уверен, что я работаю только на него одного… Так вот, все они имеют одну общую черту, благодаря которой мне очень легко ими управлять. Они слишком жадные.
Господин Каспар понимающе кивнул. Да, все просто. В этом хаосе каждый из новых хозяев имел уникальные возможности для построения и, главное, почти неограниченного расширения своего собственного «порядка». Но размеры любого «княжества» в первую очередь ограничены способностями самого «князя». А эти новоявленные «князья», или скорее «ханы», с помощью господина Бальтазара очень быстро расширяли свои «ханства» до таких пределов, которые намного превышали их собственные возможности. И эти «ханства» обрушивались, еще больше усиливая хаос и кровавую смуту. Это происходило по разным причинам: то «вассалы», окрепнув, начинали тяготиться зависимостью и оттого демонстрировали бывшему хозяину свои собственные звериные клыки или, польстившись на посулы иных «ханов», перебегали к ним, то, наоборот, «ханы», опасаясь за свою власть, начинали «прореживать» ряды «вассалов», заставляя последних драться не на жизнь, а на смерть. А то и просто «ханство» разваливалось, не выдержав алчности хозяина или доведенное до ручки бестолковостью управления. Проворачивать подобное было тем проще, что господин Бальтазар действовал, на первый взгляд, строго в интересах своего нанимателя. Помогая ему заглатывать все новые и новые вкусные куски…
– А главное, они совершенно не хотят учиться, – продолжил господин Бальтазар. – Они используют открывшиеся возможности, чтобы сладко жрать, мягко спать, обвешивать себя золотом, кататься в, как это здесь говорится, «крутых» тачках, покупать дорогих шлюх или записных мачо, но не для того, чтобы хоть как-то подняться над собой обыденным… А те, кто внизу, тоже просто терпят и точно так же не хотят меняться. Представьте себе, нынешнее юное поколение почти поголовно не хочетполучать образование, развивать себя. Они хотят сразу стать «крутыми». Вот так, проснулся – и уже «крутой». – Он покачал головой. – Я вообще не понимаю, почему мы выбрали именно эту страну?
Господин Каспар пожал плечами:
– Да я и сам не очень понимаю… может, потому что ОН сказал: кто много страдал, тому многое и воздастся? А впрочем, может, и потому, что иначе ВРАГУ здесь было бы легче всего одержать победу?
– А нам? – тихо спросил господин Бальтазар.
– Ну… вы-то справились прекрасно. Я еще не припомню подобной разрухи в стране, вроде как не пережившей ни проигранной войны, ни… победоносной революции.
– Вот именно, вроде как… – хмыкнул господин Каспар, – и я думаю, что и «вроде как» только благодаря усилиям нашего друга Мельхиора. Не так ли, мой друг?
Господин Мельхиор поставил на столик дымящуюся чашку кофе и хмыкнул:
– Да уж, мода на пластиковые стулья добралась и сюда тоже, к сожалению… А что касается моих усилий… то нет, не особо. Просто людям не свойственно признавать свои поражения. И потому они сами с удовольствием создают себе иллюзии. Я лишь так, чуть-чуть помогаю. Вот и по этому поводу они вполне себе справились сами. А насчет того, почему мы занялись именно ей… я не думаю, что потому, что ВРАГУ здесь было бы легче. Не стоит недооценивать этих людей. Они создали свое государство тысячу лет назад, вернее, так сегодня считается, а на самом деле гораздо раньше. И за это время было всякое. И разруха была. Я прямо скажу, не чета этой. Многие города обезлюдели или лежали в руинах и пепелищах. И всегда рядом с ними были могущественные враги и соперники, не упускающие своего, как им казалось, шанса. И что же – живут. Вы вот вспомните: тогда, почти две тысячи лет назад, тоже ведь сомневались – а получится ли? Глухая римская провинция, населенная малочисленным народцем с крайне ортодоксальными взглядами, практически остановившимся в своем развитии. Никто из нас не верил, что они смогут принять то новое, что нес ОН в этот мир. Да еще появившись в нем не в сиянии полной силы и блеске могущества, а… маленьким мальчиком в ветхих яслях на сбитой соломе… И таки да, все верно, не приняли, остались при своей вере, я уж не говорю обо всем остальном. Но… – Он оборвал фразу, а затем, покачав головой, тихо, но твердо произнес: – И они – тоже справятся…
