Текст книги "Потеряшка (СИ)"

Автор книги: Роман Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

24. Бандиты

Я едва успел помочь спуститься девушке в погреб, и накрыл люк сверху паласом, как в дом вошли нежданные гости.

– Опа-на… – удивленно протянул невысокий крепыш со сломанным боксерским носом, – как вас здесь много… а нам сказали только брат с сестрой будут…

Данила стоял возле стола, сжимая в руке пистолет, а Юра у противоположной стены с карабином наготове. Я неловко переминался с ноги на ногу, поглядывая на недобрые взгляды незваных гостей.

– Парни, вы не нервничайте так… – улыбнулся крепыш, – нас просто попросили забрать у девки какие-то бумаги…

– Кто попросил? – насторожился Данила.

– А это вас не касается.

– Бумаги стоят лимон «евро». Если завтра к утру бабок не будет, они попадут в областную прокуратуру, – нахмурился Юра, – так и передайте Сычеву, если он с первого раза не понимает…

Парни переглянулись.

– А девка где? – поинтересовался брюнет с автоматом.

– Она в городе… – пожал плечами Данила.

– Брешешь ты все, сучара… – недовольно пробурчал крепыш. – Она точно где-то здесь…

– Капрал, пора заканчивать этот цирк, – пробурчал автоматчик.

– В общем слушайте, парни. Сейчас мы возвращаемся к машине и ждем ровно пятнадцать минут. Если вы не принесете нам за это время досье – мы валим всех, поджигаем дом и уезжаем…

Вся троица развернулась и вышла из дома. Когда они исчезли за калиткой, Данила пробормотал:

– Юра, придется все же отдать это досье. Времени мало. Мы даже не успеем полицию на помощь вызвать.

– Лажа это все, – недобро усмехнулся паренек. – Досье отдадим – они точно всех завалят…

– Слушай, Данила, а кто тебе недавно звонил? – поинтересовался я.

– А, парни, забыл сказать. Саня сообщил, что Сычев два часа назад пропал из города. Его сейчас все ищут. Похоже, Юра, его напугало твое утреннее сообщение, а больше всего – признание Николаева… И возможно, эта банда работает сейчас вовсе не на Сычева, а на кого-то другого, кто фигурировал в этом компромате…

– Данила, а как ты меня нашел? – поинтересовался я.

– По «жучку» на автомобиле. Насчет этого ты хорошо сообразил. И на будущее, всегда держи свой телефон заряженным…

– Пять минут уже прошло… – тихо сказал Юра. – Что будем делать?

– У нас еще целая уйма времени… – вздохнул Данила, и тревожно посмотрел в окно…

Секундная стрелка на механических часах шустро бегала по кругу циферблата. Данила ходил по комнате из угла в угол, а Юра сидел на стуле и нервно теребил ремень карабина.

– Ты прости, что я тебя по затылку звезданул, – улыбнулся Юра, взглянув на меня, – я подумал сначала, что ты из бандюков Сычева…

Я равнодушно махнул рукой:

– Ладно… проехали. Что делать-то будем, мужики?

– Нужно отдать это чертово досье… – предложил Данила, – может они все же отвалят… а воевать с этой бандой нам сейчас точно не по зубам.

– Я вынесу бумаги… – тихо сказал Юра, взяв со стола дамскую сумочку. – Одного или двух бандюков, если что, точно положу… вы Свету защищайте…

Юра вышел из дома с сумочкой и карабином, и вскоре мы услышали, как «Джип» завелся и рыча мощным движком, умчался, подняв за собой клубы дорожной пыли.

Я осторожно выглянул в окно. Юра сидел во дворе, на скамейке, и нервно курил.

Данила открыл люк погреба, и помог Свете вылезти наверх. Мы вместе вышли во двор.

– Они не вернуться? – осторожно спросила девушка.

– Сказали, чтобы забыли об этом досье и людях, которые в нем фигурировали… – Юра нервно рассмеялся и отбросил карабин. – Знаете, а у меня и патронов-то в карабине не было…

Данила вытащил из кармана черный пистолет и улыбнулся:

– Да и мой «травмат», вряд ли чем-нибудь помог…

Света неожиданно звонко рассмеялась. Вслед за ней захохотали и Юра с Данилой.

Я откровенно не понимал, чего они все ржут… ходили, можно сказать, по краю пропасти…

– Ну что же, тогда, наверное, и мы поедем… – задумчиво сообщил Данила, – а вам, молодые люди, я рекомендую все же обратиться в полицию. Признание киллера у вас есть, а Сычев сейчас находится в бегах… Так что не теряйте даром времени.

Мы попрощались с родственниками-заговорщиками, и направились к машине Данилы.

– Юрка, – окликнул я парня, когда уже садился в автомобиль, – велосипед отцу завезешь…

– Завезу… – буркнул парнишка и они со Светой направились в дом.

25. Дело закрыто

Когда мы выехали на автотрассу, Данила спросил:

– Володя, ты как себя чувствуешь? Голова не болит?

– Таблетка малость помогла. Интересно, чем он меня приложил?

– Трубой, обмотанной резиновым шлангом. Этот Юра, похоже, кадр еще тот…

– Я одного не пойму. Сычев заказал киллеру свою жену. Зачем же тогда он обращался за помощью для ее поиска не только в полицию, но и к нам, а позже даже подключил телевидение…

– На воре и шапка горит. Тем более, что в один вечер пропала и супруга, и человек, которого он нанял ее убить. Вот он, сученок, и засуетился…

Брат включил магнитолу. Из динамиков вырвался модный хит «Модерн Токинг» из конца восьмидесятых. Я невольно заслушался, и даже забыл, что сейчас нахожусь в две тысяча девятнадцатом году. Мне сразу вспомнилась школьная дискотека, рыбалка на озере, пионерские походы и «Зарница»… Где это все?

«Время местных новостей, – объявила по радио ведущая, – по сообщению МЧС, утром на трассе Волгоград-Ростов произошло ДТП. Водитель «Вольво» не справился с управлением и вылетел с моста, пробив металлические ограждения. Спасти водителя автомобиля, к сожалению, не удалось. По предварительным данным это был бизнесмен из Волжского, Сычев Андрей Викторович…»

Данила тяжело вздохнул:

– Почему – то я догадывался, что для Сычева все так закончится…

– Ты думаешь, что Сычев погиб не случайно?

– Не будь наивным ребенком, Володя… Сычев готовил ловушку для жены, а сам в нее и попался. Его убрали свои же люди, чтобы не разбрасывал компрометирующие бумаги где попало, и не хранил подозрительные файлы в компьютере… он сам пилил сук, на котором сидел. Надо Юльке позвонить, чтобы слежку снимала. Дело закончено.

Вечером мы с Юлей неспешно прогуливались по городскому парку.

– Никогда не пойму вашего времени… – тихо сказал я, – все у вас крутится вокруг бабла. Даже эта история, которую мы расследовали. Жена шантажировала мужа. Муж заказал киллеру собственную жену, которую, возможно, когда-то любил, делился с ней радостями и печалями, они засыпали и просыпались вместе, в одной постели… а потом он просто взял и приказал убить ее.

– Да не было между ними, наверняка, никакой любви. Она для него просто временная игрушка. А Света, за счет бизнесмена Сычева, хотела самоутвердиться в жизни. Занять достойную нишу в обществе. Да, девушка она, безусловно, красивая… но сколько таких красавиц порхает вокруг… и все хотят жить хорошо и беззаботно. А насчет денег… время просто такое, Володя. Без денег человек сейчас – пустое место. Бедного никто не будет не лечить, ни учить, и в магазине ничего бесплатно сейчас не дадут… рыночная экономика, что тут поделать…

– Вот я и говорю. Эпоха рвачей и потребителей. А много ли, если разобраться, человеку надо для счастья? Так нет же, людям все мало и мало… Взять хоть для примера опять же этого бизнесмена Сычева, ведь он же деньгах купался. Одних акций только на два миллиона евро, несколько иномарок, квартир и домов… Мог бы тихо отдать Светлане деньги за компромат, тем более что семейная жизнь все равно уже рушилась… так нет, он киллера нанял, чтобы собственную супругу убить.

– Вот такой циничный мир… Хотя есть истории еще и похуже этой…

– Если честно, Юля, я иногда ловлю себя на мысли, что хотел бы опять вернуться в советское время.

– Знаешь, Володька, если ты попал сюда – значит так надо. Теперь живи и адаптируйся в настоящем. И вообще… – Юля слегка улыбнулась, – я не хочу тебя никуда отпускать…

Она взяла меня под руку. Мы медленно шли по аллее парка, как степенная семейная чета. Но я знал, что мы никогда не сможем быть вместе. Потому что я и Юля – люди совершенно из разных миров. Она современная энергичная девушка, которая всего добивается сама. А я… так и остался навсегда пионером Володей, из тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Простой, наивный и инфантильный мальчик в теле сорокатрехлетнего мужчины…

26. Встреча выпускников

После расследования исчезновения Светланы Сычевой в детективном агентстве «Пинкертон» наступила затишка. Не было абсолютно никаких новых дел. А в городе в это время все только и говорили о странной и загадочной смерти бизнесмена Сычева.

В свободное время я начал осваивать компьютер, прочитал книгу по криминалистике, которую мне настоятельно порекомендовал Данила, и чуть не позабыл о Встрече Выпускников; хорошо, что одноклассница Лена Полякова позвонила и напомнила.

В субботу я поехал на Встречу, а когда увидел своих одноклассников, поразился, насколько сильно они изменились. Это были уже не худенькие девочки со смешными бантиками и шустрые пацаны в синих форменных пиджачках. Все стали взрослыми, полноватыми и солидными. Мой друг детства Генка оказался толстым и лысым, как бильярдный шар.

Одноклассники сильно удивились моему появлению, и пришлось снова придерживаться версии о глухой сибирской деревушке, где я находился, якобы, в заточении все это время.

Когда все изрядно выпили и вышли покурить в беседку, Саня Ломакин, наш тихий троечник, похвалился:

– «Киа Саренто» на прошлой неделе купил, почти за два ляма.

– А ты где работаешь, Шура? – удивился Генка.

– В одной конторе. Находим алкашей с долгами по коммуналке, покупаем у них дешево хату, а самих расселяем в деревушках…

– Ты как был пройдоха в школе, так и остался… – хмыкнул Гена.

А мне вдруг вспомнился печальный бомж, которого я встретил в Зареченске, и у которого вот так же мошенники отжали квартиру, а может это и был наш прохиндей Саша Ломакин…

– Не, ребята, что не говори – будущее за компьютерными технологиями… – пробурчал Колька Поплавский, сутулый, с густой шевелюрой, покрытой сединой, – я вот на стройке за тридцатку в месяц ишачу, а сын мой, Ванька, в институте учится и компьютерные программы разрабатывает, так он эту тридцатку за неделю легко делает, даже не напрягаясь…

Длинноногая Лена Полякова щелчком отправила окурок в урну:

– А вообще, ребята, если рассудить – у нас только двое одноклассников в люди выбились. Галя Тишкова в Москве живет, в сериалах снимается. Семка Кривогузов в Питере. Известный журналист и блогер. Даже на политических ток-шоу частенько появляется…

– Галька… она как была страшная, так и осталась… – тихо сказала Ирка Фролова, сухая и вытянутая, как вобла, – если бы не муж-режиссер, Галюню в жизни никто бы в кино не взял… да и роли у нее одни и те же – играет озабоченных тупых разведенок…

– Послушайте, а почему только двое в люди выбились? У нас, вон, Геннадий, например, настоящий полковник… – ухмыльнулся Колька.

– Я уже год как в отставке. Теперь военный пенсионер… – пробурчал Гена.

– Но самый загадочный у нас, конечно, Володька Соколов… – улыбнулась Лена. – Соколов, ты хоть расскажи немного о себе, чем сейчас занимаешься… – одноклассница подсела ко мне ближе, и я почувствовал от нее чарующий аромат нежных духов.

– Ребята… – печально вздохнул я, – вот слушаю вас и удивляюсь. Все разговоры только про деньги: кто сколько зарабатывает, кто какую машину купил… А вспомните наши школьные годы, когда мы были пионерами… Как после уроков ходили помогать к ветеранам. Носили воду из водоразборных колонок, кололи дрова, пололи огороды на участках… Как собирали металлолом и макулатуру, читали истории о пионерах-героях и молодогвардейцах, и как верили в светлое будущее… Никто ведь не думал тогда о корысти, как выгодно продать и купить… Мы же были единым советским народом. Не «ватниками», «укропами», «чучмеками» и «хачами»… Не пойму, когда мы это все растеряли…

– Еще в девяносто первом, когда Союз распался, тогда и растеряли… – вздохнул Генка.

Одноклассники задумались и молча направились обратно в зал. В беседке остались только мы с Геной.

– Тяжело тебе, Володя, придется сейчас адаптироваться. А знаешь… в тот год, когда ты пропал, к нам в сентябре новенький пришел, Валера Кашин. Хотел сесть за парту, где ты сидел, но я не разрешил. Так и держал твою парту свободной, до самого девятого класса… Думал, все равно ты когда-нибудь вернешься…

– А помнишь, Гена, мы все мечтали на лодке по реке в сплав отправиться, когда я из пионерлагеря вернусь…

– Помню… – вздохнул одноклассник, – так и не довелось…

Он достал из кармана платок и смахнул пот с лысины.

– А насчет денег ты правильно сказал… – тихо сказал Гена, – нельзя служить одновременно и Богу и Маммоне.

– Кому?

– Маммона – это божок из мифологии. Покровительствует богатству и алчности. А в нашей современной жизни сейчас все действительно крутится вокруг бабла…

– Мальчишки, давайте в зал! – крикнула Таня Синицына, бывшая худенькая отличница, а теперь не в меру располневшая дама с темно русыми кудряшками.

В полутемном зале Лена пригласила меня на медленный танец и нежно обвила шею.

– Володя, проводишь меня сегодня домой? Я хочу пораньше уйти, а то у меня детвора одна дома…

– Хорошо.

– Давай тогда через пол часика, еще посидим немного…

Когда я вернулся за стол, ко мне подсел Саня Ломакин:

– Володька, если тебе помощь нужна с работой – обращайся.

– Спасибо, я работаю уже …

– Давай-ка еще выпьем, а то ты какой-то напряженный, как пионер на линейке…

Мы выпили, и я спросил, глядя прямо в глаза Ломакину:

– Так ты, Саня, получается, людей обманываешь, покупаешь у них дешево жилье, а затем перепродаешь.

– Они люди что ли? Так, биомусор…алкаши да наркоши конченные…

– А тебе что, давали право решать, кто человек, а кто нет?

– Слушай, а ты чего умничаешь, Сокол? К тебе, понимаешь, как к человеку, а ты как сволота последняя… – Ломакин грубо схватил меня за плечо.

Я резко оттолкнул его, и Саня вместе со стулом бабахнулся прямо на пол. Он тут же подскочил и сжал кулаки, глаза у него налились кровью. Генка с Колькой подбежали и схватили Ломакина за руки.

– Шура, опять бузишь… пойдем-ка на воздух.

Лена подошла и крепко вцепилась в мою руку.

– Володя, ты что с Ломом не поделил? Вы что, мальчики, перепились уже?

– Да нет, я и не пьяный вовсе…

– Знаешь что, – нахмурилась Лена. – Пойдем-ка, наверное, домой… ты же обещал меня проводить…

Я попрощался со всеми, даже Ломакин виновато протянул мне руку:

– Сокол, не держи зла…

– Володька… – Генка обнял меня и протянул визитку, – ты это… только больше не пропадай опять на тридцать лет…

Мы с Леной медленно шли по полупустынной улице. На темном покрывале неба уже зажигались первые звезды.

– Наш городок будто вымирает… – вздохнула одноклассница, – а помнишь, Володя, как весело здесь было, когда мы еще в школе учились…

– Помню, конечно. Все очень хорошо помню.

Как не помнить, если это происходило всего неделю назад…

–Сама-то как живешь?

– Как живу? – загадочно улыбнулась Лена. – Три раза замужем была. Сейчас свободная женщина, занимаюсь парфюмерией… даже имею небольшой магазинчик. А вообще, Володя, – дети – вот моя главная и единственная радость в жизни… У меня же их трое. Три непохожих маленьких ангелочка…

Лена немного задумалась и тихонько рассмеялась:

– Хотя почему они должны быть похожими? Все – от разных мужчин… Такая вот она, любовь-морковь… А у тебя, Володя, как с личной жизнью?

Я пожал плечами:

– Недавно стал встречаться с девушкой…

– Слушай, Володька, а ты никогда не думал, что если время вернуть назад, можно было бы не допустить в своей жизни много ошибок… Хотя лично я ни о чем не жалею. Ни об одном прожитом дне.

– Лена, а что же Димка Горшенин… я слышал…

– Еще в первую чеченскую погиб. Когда срочную служил. Мы же с Димкой встречались в одиннадцатом классе. Его отец тогда с военкомом дружил, и мог вообще отмазать сына от армии или попросить, чтобы он служил поближе… Димка даже когда в Чечню попал, родителям долго не сообщал…

Мы шли молча. А я вдруг невольно задумался о словах Лены. О том, что если попробовать вернуть время назад. Или вернуться назад. А ведь у меня, в отличие от моих одноклассников, был маленький шанс. И я, на каком-то бессознательном уровне, тоже думал об этом всю неделю. Просто Лена еще немного подтолкнула меня к этой мысли. И к действию.

– Володька, зайдешь ко мне на чаек? – тихо спросила Лена.

– Нет. Давай лучше в другой раз…

Я чмокнул одноклассницу в щеку, быстро развернулся, и решительным шагом направился к дому. Перед тем, как свернуть за угол, я развернулся: Лена все так же стояла у калитки, задумчиво глядя мне вслед…

27. Назад в СССР

Весь день я ходил как потерянный. У меня из головы не выходили слова одноклассницы Лены: «А что, если можно было вернуть время назад…»

Я тоже несколько раз думал об этом за прошедшую неделю. Что если поехать в Зареченск и попытаться отыскать тот странный овраг в лесу… Конечно, после признания майору из ФСБ, там могли уже все исследовать и перелопатить ученые, если в том месте действительно находится некая временная воронка… Но чем я рискую? Не получится – так не получится, значит придется просто вычеркнуть тридцать лет и жить дальше… А если все же удастся вернутся назад…

Родителям я так и не смог признаться о том что задумал. Даниле и Марине тоже решил ничего не говорить, наверняка они бы стали меня отговаривать.

Когда на улице начало смеркаться, я попрощался с родителями, и сказав, что еду в Волжский, направился в сторону автовокзала.

На стоянке сиротливо стоял белый «Опель» с желтыми шашечками. Я увидел дремавшего таксиста и осторожно постучал в окно. Удивленный и заспанный пожилой грузин молча уставился на меня.

– Шеф, сколько стоит доехать до Зареченска?

Таксист широко зевнул:

– Далеко собрался, дорогой. Меньше чем за десять «штук» не поеду.

– У меня только пять… – я задумался, – и телефон отдам, совсем новый.

Таксист внимательно осмотрел телефон:

– Что, дорогой, так срочно надо?

– Не хочешь ехать, тогда другого найду…

– Ладно. Не горячись. Давай, садись, домчу тебя с ветерком!

Таксист оказался не в меру общительным. Пока мы доехали до места, я уже знал не только все последние политические события в стране, но и всех его родственников и соседей.

Когда добрались до Зареченска, я попросил таксиста еще немного проехать по трассе и остановиться у поворота на бывший пионерский лагерь. Стояла уже тихая звездная ночь. Перед тем как отдать телефон, я отправил Юле и Даниле смку: «Я решил вернуться назад, в 1989».

Выйдя из машины, я вдруг ощутил, что меня уже ничего не связывает с настоящим временем. Пора возвращаться назад. Возвращаться в СССР. Хотя стояла ночь, но звезды и полный бледный месяц довольно хорошо освещали узкую тропинку в лесу, и я на удивление быстро нашел знакомый овраг. Осмотревшись по сторонам, тут же неторопливо полез вниз по склону.

Когда я очутился на дне оврага, то поднял голову, и заметил, что сверху над самой кромкой опять стелиться густой белый туман. Очень странное и непривычное явление – туман в ночной мгле. Присмотревшись, я заметил неподалеку от себя темный предмет, и когда подошел ближе, с удивлением понял, что это мой рюкзачок, который я потерял еще во время побега.

Просидев еще немного внизу, в овраге, я дождался, пока сквозь пелену тумана начали пробиваться первые ранние отблески зари, повесил на спину рюкзачок, и решительно полез наверх.

Не успел я вылезти, как тут же услышал сзади хруст сухих веток.

– Соколов, падла! – окликнули меня сзади, и обернувшись, я увидел грозного физрука Юру и нашего пионервожатого Бориса.

Борис подошел и больно схватил меня за руку:

– Ты что же нас подводишь, сученок? Ноги, значит, решил сделать… Говорил я тебе, Юрка, не мог он далеко уйти…

– Вы мне только одно скажите… – пробормотал я, – какой сейчас год?

– Володя, ты что, в овраге головой ударился? – нахмурился физрук, – восемьдесят девятый, какой же еще…

– Слава Богу. И значит мне опять тринадцать.

Физрук и пионервожатый настороженно переглянулись:

– Хорошо хоть Степа Мосол рассказал нам, что ты на лыжи решил встать. Мы сразу бросились в лес тебя искать. А если бы ты, дурачок, далеко зашел, и на диких кабанов наткнулся? Или на деда Кондраша? Петрович сейчас в лагере рвет и мечет, твоим родителям уже позвонил, чтобы приехали…

Когда мы вернулись к лагерю, уже начало рассветать. Разъяренный и покрасневший Петрович встретил меня возле ворот.

– Соколов, не ожидал я от тебя такой подлянки. Не хорошо это, сынок…

– Я вам не сынок. И вообще… разве хорошо металлолом из лагеря тырить?

Физрук отвернулся, а Борис непонимающе посмотрел на начальника лагеря, а потом на меня:

– Какой еще металлолом?

Петрович еще больше раскраснелся и окликнул физрука:

– Юра! Закрой этого щенка в штабе, в моем кабинете. И глаз с него не спускай, через три часа его отец приедет…

Когда физрук повел меня к штабу, я услышал, как Борис опять спросил у Петровича:

– Валентин Петрович, а про какой металлолом он говорил?

– Борька, что ты слушаешь этого полоумного… по нему детская колония давно плачет… – Петрович махнул рукой, и побрел в сторону столовой.

На входе в штаб, я взглянул на часы, было только шесть утра.

– Расскажи, зачем бежал-то? – поинтересовался физрук Юра, – чем тебе в лагере хреново? У вас же тут условия как в санатории… Все вам советская власть дает…

– Жаль только, что не будет скоро никакой советской власти… – печально вздохнул я.

– Соколов, – нахмурился Юра, – ты когда домой приедешь – обязательно врачу покажись. Точно в овраге башкой ударился. Несешь всякую чушь…

Физрук закрыл меня в кабинете Петровича на ключ, и быстро вышел. Я подошел к зеркалу, и вздохнул с облегчением, увидев в отражение худощавого парнишку с короткой челкой и слегка оттопыренными ушами. У меня все получилось! Я опять в детстве, и снова в тихом безмятежном СССР, жаль только, что существовать Союзу осталось чуть больше двух лет…

Когда-нибудь в будущем я еще наверняка встречу Юлю… только, конечно, пораньше, не в сорок три года… А еще… у меня будут два очень важных дела в будущем. Я взял бумагу и карандаш, и написал:

1.Сделать так, что бы Димка Горшенин ни за что не попал служить в Чечню.

2.Найти отца Юли в 2005 году и предупредить его об опасности.

Пожалуй, это все, что в моих силах. Спасти СССР от распада, я, конечно уже не сумею…

Вскоре горнист протрубил подъем, и ребята стали неторопливо выходить из корпусов на зарядку и пробежку. Издалека я заметил и Лену, в синем, обтягивающем трико и белоснежной футболке…

Я просидел взаперти, в кабинете Петровича, еще два часа. Физрук Юра принес мне из столовой булочку и чай.

– Подкрепись, беглец. Скоро уже твой батя подъедет. Он, оказывается, еще в начале шестого выехал. Сразу, как только Петрович ему позвонил…

Физрук ушел, а я медленно бродил по кабинету от стенки к стенке. Меня переполняла радость. Получилось! Все же удалось вернуться назад… Когда я выглянул в окно, то увидел, что к воротам подъезжает знакомый желтый «Москвич» моего отца.

Эх! Жаль сотовый телефон пришлось таксисту отдать… Как я теперь докажу ребятам, что в будущем побывал…

В коридоре Штаба послышался голос начальника лагеря:

– Сергей Иванович, сожалеем, но после такого вопиющего поступка мы не можем оставить Володю в пионерлагере. Более того, я должен сигнализировать о поступке вашего сына в детскую комнату милиции, по месту жительства.

Двери открылись, и отец, войдя в кабинет, сурово посмотрел на меня:

– Володька, что же ты натворил, стервец…

– Я думаю, Владимир, ты сделаешь для себя правильные выводы и приедешь к нам вновь, но уже в следующем году, – тихо пробормотал Петрович.

– Я-то может и приеду. Да только вас здесь уже не будет. Снимут вас с должности.

Директор покраснел, хотел что-то сказать, но пошамкав губами, передумал.

– Нечего ему по пионерлагерям ездить, за такое поведение, – рявкнул отец. – Поедет теперь к бабушке в деревню, коз пасти…

Когда мы вышли из Штаба и брели по центральной аллее, почти все ребята собрались возле корпусов, тревожно поглядывая на меня, как на отъявленного преступника. Я заметил и Степку. Он тут же отвернулся, наверняка стало стыдно, что сдал меня с потрохами.

Возле ворот стоял весь наш отряд.

– Иди Володька, прощайся, – подтолкнул меня отец и взял из моих рук рюкзачок.

Ребята смотрели на меня, как на заморскую диковинку.

– Ну ты и учудил, Сокол… – присвистнул Яшка.

Я пожал всем ребятам руки на прощание, и заметил грустный взгляд Лены.

– Зачем ты это сделал, Володя? – тихо спросила пионервожатая.

Я подошел к ней, взял за руку и тихо, почти шепотом сказал:

– Лена. Все у тебя будет хорошо. С твоим моряком. Верь мне.

И когда уже хотел уходить, вспомнил:

– Если у тебя когда-нибудь будет дочка, назови ее Юлей.

Лена кивнула и чуть заметно улыбнулась.

– Ну все, Володя, иди… отец тебя уже ждет…

Когда мы сели в машину, по крыше забарабанил мелкий летний дождь.

Мы выехали на трассу, и вскоре отец повернул машину в сторону Волгограда.

– Пап, а что так медленно едем? Всего семьдесят…

– Нормально едем, сынок, торопиться нам теперь некуда…

Да… Торопится действительно теперь было некуда.

А еще я думал о том, что может быть, теперь все в будущем будет по другому. Люди станут лучше относиться друг к другу, больше ценить жизнь и отстаивать свои интересы. Быть свободными и честными, в какой бы стране и при каком бы строе они не жили… По крайней мере, я очень на это надеялся…