Текст книги "Пандус (СИ)"

Автор книги: Роман Смеклоф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

* * *

   Проклятые кошмары третировали Сидорова всю ночь. На чужой, жесткой кровати он едва мог повернуться, еще и чертовы ноги висели, как пустые штанины и не желали поворачиваться. Он так и промучился до утра, не в силах даже повернуться на бок. А уже после рассвета бессонница превратилась в жуткий кошмар его окружили пандусы. Надвигались со всех сторон, кидались бетоном и норовили раздавить.

   Пётр Петрович едва оторвал мокрую голову от подушки. Так жить нельзя! Смерть это только начало, новая веха в его карьере. Он обязан вернуться в своё тело немедленно, и вернуть всё, что у него отобрали. Причём сделать это с апломбом. Показав и проклятым безопасникам, и зятю известно кого, что его нельзя вот так кунать мордой в грязь. Он фигура!

   Сидоров натянул одежду и забрался в ненавистную коляску. Собрал все наличные, которые смог найти, не побрезговал даже железной мелочью, и постучал в стену. Потом еще раз и еще. Пока в коридоре не раздались осторожные шаги.

    Что случилось? заглянул в комнату сонный Вадик.

    Ты должен мне помочь.

    Как?

    Купишь канистру бензина.

    А зачем вам бензин?

    Чтобы всем им показать, что вы... мы... простые люди тоже имеют право жить по-человечески.

   Вадик присвистнул.

    Кресло наверно заразное. Кто в него садится сразу с властями хочет бороться.

    Не пори чушь, оборвал его рассуждения Пётр Петрович. Я тебе дело предлагаю. Хочу вам всем помочь. Тебе, этому... соседу твоему. Ну и как выберусь, в долгу не останусь, можешь рассчитывать на мою благодарность.

    А получится?

    Еще бы, ты меня плохо знаешь, я всегда добиваюсь своего.

   Сидоров протянул собранные деньги, и Вадик автоматически подставил ладони.

    Одевайся и вперёд на борьбу! разошёлся Пётр Петрович.

   Он продолжал пространственно рассуждать, катаясь по коридору, и вскоре так заговорился, что обещал заморозить цены, простить долги населению, а особо неимущим еще и подкинуть деньжат.

    Может позавтракаем сначала? раздалось из комнаты.

    Сейчас нет времени на себя, громогласно заявил Сидоров. Мы должны помочь всем, при этом он безумным взглядом уставился на пластиковый браслет на запястье.

   Пластырь почти отклеился и анимопровайдер начал снова спадать.

    Ну ладно, Вадик толкнул коляску, и Сидоров скрестил руки на груди.

   Дальше он только отдавал приказы: 'Поверни туда. Остановись здесь. Купи канистру. Толкай на площадь к администрации'. Все заданные вопросы наталкивались на гордое молчание. Начальник не обязан разговаривать с личным водителем, только если сам пожелает. А его уже полностью захватила месть и нести 'предвыборный бред', он больше не мог.

    Ну и что дальше?

   Этот вопрос Сидоров тоже оставил без внимания. До завершения плана остались считанные минуты, а то, что по площади гуляют мамаши с детьми, даже хорошо. Пусть все видят, до чего государство довело своего преданного служаку. Открутив крышку, он поднял канистру над головой и бензин вонючим потоком полился за шиворот.

    Ты чего? ошалело закричал Вадик и попытался вырвать канистру.

   Сидоров отпихнул его.

    Пшёл прочь, немощь!

    Это тело моего друга!

   Стали останавливаться заинтересованные прохожие. Подросток с выбритыми висками достал телефон и начал снимать видео.

   Они боролись, а бензин плескался во все стороны. Вадик цеплялся изо всех сил, но Сидоров побеждал. Наконец вырвав канистру, он ударил 'своего нового соседа' по лицу, и толстые очки, звякнув по асфальту, разлетелись на части.

    Попрощайся со своим другом! Я вернусь в своё тело, а вы все сдохните!

   Щелкнула зажигалка.

   Закричала испуганная женщина, а подросток с выбритыми висками подошёл ближе, выставив телефон на вытянутой руке.

   Вадик кинулся к коляске, на ощупь схватился за чужое запястье и дёрнул. Вспыхнувшее пламя опалило брови. Он отлетел, упав на колени. В пальцах застрял сдёрнутый с Сидорова пластиковый браслет. Коляска пылала и человек в ней не своим голосом вопил от боли.

* * *

   Машина с тонированными стеклами забрала Колюшева от подъезда и довезла до центра города, где уже ждал незваный гость.

    Никогда здесь не был, осматриваясь, проворчал Юра.

    С почином, одними губами улыбнулся Константин Константинович.

   Они вошли в здание администрации со служебного входа. Охрана привычно козырнула обоим. А красный ковёр на лестнице 'раболепно расстелился под ноги'. Простые смертные сюда не попадали, только самые 'выдающиеся' чиновники.

    Много времени тратить не придётся, я предупредил кого надо, пообещал незваный гость. Сегодня как раз должно быть общее совещание, так что все, кто нам нужен на месте. Им приказали с самого верха. Так что проблем не будет. Вы вообще везучий человек...

    Издеваетесь? фыркнул Юра. Или забыли, что езжу в инвалидной коляске? Вам бы такое везение!

    Ну теперь-то всё изменится, ничуть не смутился Константин Константинович. Вы теперь звезда. Да и ваши ноги, насколько я слышал можно подлатать.

   Они поднялись по мраморной лестнице на третий этаж администрации.

    Всё готово, предупредил охранник. Ждут только вас.

   Незваный гость улыбнулся.

    Определённо везёт. Так и до новой звездочки недалеко, он повернулся к Колюшеву. Вы, Юрий Николаевич, только не подведите меня, рубите правду матку. Пусть содрогнутся! Эту чиновничью братию нужно держать в узде, чтобы боялись. Так что уж расстарайтесь, со всей военной смелостью. Пусть напускают со страху в свои итальянские костюмы.

    Постараюсь, только не ради вас.

   Юра вспомнил Георгия: 'хочешь жить нормально, придётся побороться'. Толкнул дверь и пошёл через зал. Внутри всё сжалось. Как он не хорохорился, выступать с трибуны ему еще не приходилось. На него смотрело несколько десятков скучающих глаз. Кое-кого он видел по телевизору. Очень высокие чины. Если бы не приказ с самого верха, все бы они занимались государственными делами самой высокой важности. А так терпеливо ждали пока человек, похожий на них внешне, но совершенно чужой внутренне, скажет какие-то важные слова. А уж чего-чего, а важных слов за свою жизнь эти чиновники слышали превеликое множество.

   Колюшев собрал всю смелость, снова припомнил наставления давешнего шпиона, поднялся по ступеням и повернулся к залу, чтобы начать, но его остановил Константин Константинович.

    Не торопитесь, он зажал микрофон пальцами. Забыли про анимоконференцию?

   Юра отступил, нервно взялся за запястье и потёр пластиковый браслет.

   Незваный гость повысил голос.

    Господа, минуту внимания, все одели анимопровайдеры? Все знают, что произойдёт? Повторюсь! Ваши души соединяться в общую сеть, в которой вы сможете общаться, мгновенно передавая любую информацию. Станете одним целом! Готовы?

   Из зала раздался недовольный ропот.

    Не надо беспокоиться, заверил Константин Константинович. Вы все знаете, что у нас была утечка секретной информации, современным средствам связи доверять нельзя, поэтому мы используем анимоконференцию. Она уже испытана и полностью безопасна. Так что беспокоиться не о чем. Одевайте анимопровайдеры и начнём. Готовы? Прекрасно! Объявляю анимоконференцию открытой.

   Пока по залу перекатывался суетливый шум, он повернулся к Колюшеву.

    Вы тоже.

    А я что должен делать? выпалил Юра.

    Ничего особенного. Всё получится само собой.

   Незваный гость обвёл взглядом чиновников: Все готовы! и не дожидаясь ответа, махнул рукой.

   Колюшев не успел ничего сделать или понять. Ему показалось, что его размножили, и он одновременно находится и на подиуме, и на каждом сидении зала. Видит десятками глаз. Слышит десятками ушей. До него даже доносятся отголоски чужих мыслей. Привыкнуть к такому оказалось намного сложнее, чем к чужому телу. Он нервно моргал. Руки, вцепившиеся в микрофон, мелко тряслись, а ноги подгибались. Это не анимоконференция, а настоящая пытка. Чиновники из зала тоже возмущенно кричали. Кто-то повскакивал с мест. Кто-то наоборот нервно хватался за подлокотники кресла.

    Если вы не будете думать о нас, жалко забормотал Юра. То можете оказаться на нашем месте.

   Вместо грозной речи вырывался сдавленный шепот. Но его слышали. Он чувствовал, как с каждым звуком вибрируют чужие души. А еще услышал, как где-то далеко надрывается знакомый голос. Что-то случилось с его настоящим телом. Отголоски боли докатились через анимосеть электрическими спазмами. Нестерпимо засиял браслет, и Колюшеву показалось, что в голове лопнул самый большой сосуд. Его передёрнуло от спазма, и он заморгал. Вроде бы расплывшийся зал, мгновенно восстановил чёткость. Десятки глаз потрясённо уставились на него. А потом, чиновники один за другим начали падать, будто разбитые ударом. Они валились на пол и не двигались.

    Какого чёрта! заорал Константин Константинович.

   Юра дёрнулся, голову снова пронзила боль, и свет в зале погас. Ему показалось, что над телами чиновников вздымаются световые силуэты и летят к нему. Они набрасывались, что-то злобно шипя, но их, вместе с самим Колюшевым вырванным из тела, потащило дальше во тьму.

* * *

    Таганрогский синдром, Таганрогский синдром! вопил Вадик, прыгая вокруг сгоревшего инвалидного кресла.

   В его голове подвывали десятки голосов, молчал только поражённый Юра. Он будто оглох. В мгновение переселенные души участников анимоконференции не понимали, что произошло, где они и как здесь оказались.

    'Это теракт'.

    'Да как так?'

    'Это всё этот грёбаный фсбшник!'

   Когда крики поутихли, Колюшев сказал:

    Анимотрансплантация не доработана. Слышали про случай в Таганроге? Что-то произошло, и мы все, все участники анимоконференции, переселились в моё настоящее тело, вроде бы. Скоро прибудут спецы, и всё исправят. Вас всех вернут в ваши тела.

   Но спецы не торопились. А Юра никак не мог понять, почему не управляет своим телом. Не слушались не только ноги, но и руки, голова. Его тело словно обиделось и объявило ему бойкот. Само по себе дёргалось и подскакивало.

   Площадь перед администрацией быстро опустела, а соседние улицы перегородили темные минивены с тонированными стёклами. Вадик поутих, перестав исполнять языческие пляски, и с тревогой посматривал по сторонам. К нему медленно приближался Константин Константинович. Остановившись за десять метров, он указал на покрытую копотью канистру и спросил:

    Бензин остался?

   Голоса в голове яростно загомонили, и Вадик зашипел:

    'Тсс! Только болтать и умеете'.

    'Это ты?' ошарашено вскрикнул Юра. 'Почему? Как я в твоё-то тело угодил?'

   Он ещё не понял, что именно произошло, но когда чужая голова повернулась, увидел чужими глазами своё обгорелое тело в инвалидной коляске, и чуть не взвыл. Его тоже предупреждали, что при угрозе жизни и здоровья анимопровайдер вернёт его обратно, но что делать теперь, когда собственного тела больше не существует?

    Я случайно браслет с него стянул, виновато пробормотал Вадик.

    'А я?'

    Он тебя поджёг, я пытался помешать, но... а потом вы все в меня вселились...

    Так что там? не унимался незваный гость.

   Он видимо везде и всегда приходил без приглашения.

    Ничего.

    Значит, я могу подойти?

    Можете.

   Как ни странно, но голоса в голове прибавляли уверенности. Словно впервые в жизни за спиной Вадика стояли 'серьезные' люди. Он даже немного выпрямился и выпятил впалую грудь.

    Ведите себя скромнее, предупредил Константин Константинович. Снайперы люди нервные, могут и пальнуть.

   У Вадика опустились плечи, а в желудке мерзко засосало.

    'Брешет гадёныш', фыркнул голос Юры в голове. 'Ничего он тебе не сделает, в твоём теле вся элита собралась'.

   Участники анимоконференции заверещали, но Колюшев вежливым матом попросил их заткнуться.

    Вы не посмеете! воодушевленный дружеской поддержкой, крикнул Вадик.

   Константин Константинович пожал плечами.

    Ты Сидорова заживо сжёг, констатировал он.

    Он сам! Он хотел тело моего друга уничтожить, чтобы всех нас наказать. Рассчитывал вернуться в своё, но потерял анимобраслет и...

    Потерял? А может ему помогли?

    'Не верь ему, это провокация', встрял Юра. 'Бери бензин и говори, что сейчас и остальных сожжёшь, если они твои требования не выполнят'.

   Вадик задрожал, но всё равно потянулся за канистрой.

    Эээ! Ты чего? напрягся Константин Константинович, отступив на несколько шагов.

    Я остальных тоже того... если вы... мои... не выполните...

    Спокойней-спокойней, незваный гость остановился, примирительно выставив руки. Я просто проверял серьёзность твоих намерений. Чего ты хочешь?

   Вадик прижал к груди грязную канистру и задумался. А действительно чего? В голову приходили самые фантастические мысли.

    'Всё равно обманут, как меня', вздохнул Колюшев. 'Их так просто не победить'.

    Да я и не собираюсь их побеждать, пробормотал Вадик. Мне бы лечение хорошее...

    'А как же все остальные?' разозлился Юра. 'А я? У меня вообще ничего не осталось, даже тела. Ты как эти, мои новые соседи только о себе и думаешь. Они вон даже пандус не могут'...

    Да не нужен тебе больше пандус. Ты же теперь привидение!

    Что вы говорите? прислушался Константин Константинович. Давайте громче, я не понимаю.

   Но Вадик его уже не слушал.

    Ты что не видишь? срывающимся голосом спросил он. Тебя больше нет. Ты призрак!

   Обгоревшая инвалидная коляска с почерневшим трупом полностью подтверждала его слова.

    'Понимаю', глухо отозвался Колюшев. 'Но и ты пойми, их нельзя отпускать, раньше мы были их заложниками, а теперь они в твоём полном распоряжении'.

   Голоса участников анимоконференции подняли настоящую бурю.

    Вы не волнуйтесь, чувствуя неладное, доверительно проговорил Константин Константинович. Их всех из вас обязательно извлекут. У наших специалистов есть опыт, точно такая же ситуация была в Таганроге...

    А мой друг?

    С ним сложнее, зыркнул на почерневшую инвалидную коляску незваный гость, но мы что-нибудь обязательно придумаем. Извлечём его из вас тоже...

    'Врёт!' уверенно бросил Юра. 'Им такие свидетели не нужны. Устроят нам с тобой несчастный случай и все дела'.

    Что мне делать? вздрогнул Вадик.

    Поставьте канистру и сдайтесь, посоветовал Константин Константинович.

   Голоса участников анимоконференции согласно загомонили.

    'Ломай кандалы'! рявкнул Колюшев.

    А что со мной тогда будет?

    'Всё хорошо будет. Станешь носителем элиты государственной власти. Такому незаменимому человеку и лечение будет соответствующее. Станешь здоровее здоровых'.

    Ты уверен? Вадик опустился на колени, бросив пластиковый браслет Сидорова на асфальт, и размахнулся канистрой.

    'Да!' подтвердил Юра. 'Вылечат, как миленькие. А главное, так народ и власть наконец-то будут едины'.

   Хруст пластика заглушил вопль незваного гостя и безумный вой чиновников. Они впервые в жизни поняли, что за всё придётся отвечать.

* * *

   Пётр Петрович еще кричал от дикой боли, хотя больше её не чувствовал. Просто не мог остановиться потому, что было безумно страшно. Он катил на коляске, автоматически подкручивая колеса, и медленно продвигался через вязкий чернильный дым. То здесь, то там над ним пролетали сияющие фигуры и уносились в неизвестность. Сидорову же приходилось добираться своим ходом. Его уже заранее трясло, ведь он точно знал куда попал. Наступила полная, кристальная ясность. Над ним пролетали души, на которых не давила тяжесть совершенных поступков. Сам же Пётр Петрович остался в коляске потому, что был моральным 'инвалидом', и теперь понимал даже это. Вот только исправить уже ничего не мог. Время возможностей прошло. И когда тьма рассеялась, он оказался на обрыве голой скалы. С одной стороны в небеса уходила сияющая хрустальная лестница, а с другой спускалась в пламенную бездну гладкая асфальтовая дорога. Пётр Петрович задёргался, пытаясь заглянуть через плечо, но там не было ничего кроме черной стены дыма. Он мог не вертеться потому, что и без этого точно знал, что обратной дороги нет. А впереди всего два пути, но подняться в манящие небеса он не сможет ведь у хрустальной лестницы нет пандуса.