Текст книги "Пепел в песочнице (СИ)"

Автор книги: Роман Носиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Появление у Вас контакта с разыскиваемым опасным преступником легитимизируют репрессии в Ваш адрес. Фактически, я – достаточное и необходимое основание для того, чтобы с Вами расправиться.

– На мой вкус ты выразился несколько казенно, но при этом почти точно. Необходимое – да, но достаточное – нет. Не то, чтобы тут меня очень любили, нет. Но вот так просто меня грохнуть только потому, что ко мне пришел преступник? Нет. В милиции, конечно, дауны в основном. Потому и набрали. Но чтобы застрелить кого-то, кто им ничего плохого не сделал – это нет. Не думаю. Тебя убить? – Да, пожалуйста! А я – их сосед. Привыкли. Кое-кого из них я бывало выручал. Нет. Мало. Думаю, что надо ждать какой-то провокации. А вот потом… – Стивен опять потер щетину – Иди-ка ты, Макс, в душ. Полагаю, что времени у нас немного. Ты мойся, а я вещички соберу.

Максим уже было развернулся в указанном хозяином дома направлении, но в последний момент притормозил.

– Мистер Арчер!

– Что тебе? – Арчер уже копался в каких-то пыльных чемоданах вытянутых из-под дивана.

– Где русский так выучили? Если бы не акцент, то я бы Вас от собственного деда не отличил бы ни по выговору, ни по манере выражаться.

– Так меня же для работы в России готовили.

– Где готовили?

– Ну, ты еще меня спроси, как детей делают. Иди, мойся, давай. Времени мало.

– А почему не работаете?

– Почему, да почему… По кочану! – Арчер махнул в воздухе жилистой, похожей на ветку березы рукой, и сразу как-то стало видно, что он стар, – Списали меня по психологической непригодности. Сначала язык, потом литература, потом история. Произошло то, что называется излишним сближением с противником. Психологи это уловили и списали меня к чёртовой матери. Опять же твой этот чёрт – Юрген меня с панталыку сбил. – Арчер выглядел одновременно и расстроенным и каким-то одухотворенным. Так как будто неприятности свои и неудачи вывешивал на мундир как ордена. – С одной стороны, если б не он, то лежать мне сейчас на Арлингтонском кладбище, а с другой стороны – а вот это, то как я живу – жизнь? Хотел было в монастырь уйти – Юрген не дал. Отговорил. Жить-то я здесь могу! Но настоящая ли это жизнь? Слушай, иди-ка ты уже мыться!

Максим счел за лучшее не пережимать и ушел в душ. Когда он вернулся, Арчер уже собрал два рюкзака и переоделся в камуфляж.

– До ночи еще шесть часов. Можешь поспать.

Максима уговаривать было не нужно – за последние дни он научился мгновенно засыпать при первой же возможности и так же быстро просыпаться. Максим лег на диван, укрылся пледом и провалился в сон.

* * *

Во сне все опять перепуталось. Снились Ангела и Варя, снилась Маргарет, убитые солдаты, пилот все еще лежащий на полу в салоне лайнера. Во сне они все время теряли цвет и превращались в листки фотографий, которые затем темнели и вспыхивали. Максим пытался тушить их, но руки почему-то не слушались и все фотографии сгорали до самого конца, оставляя в руках Максима серый пепел.

* * *

Арчер разбудил Максима около часа ночи.

– Вставай, Макс. Нам пора.

С этими словами он бросил Максиму на грудь снаряженный рюкзак. Максим кряхтя, поднялся, попрыгал на месте, разгоняя кровь. Поприседал. Когда Максим надел рюкзак, Арчер помог ему затянуть грудные лямки, а затем пристегнул к ним продолговатый чехол.

– Это М-24. Хорошая винтовка. Моя первая. Может пригодиться.

Сам Арчер нес на груди чудовище, с которым Максим застал его в гамаке.

– Мне кажется, что с это штукой мы далеко не уйдем.

– Не умничай – во-первых. Нам далеко и не надо – во-вторых. В-третьих – пошли.

Они около часа шли по холмам, потом стали подниматься выше уже по скалистой местности. Максим пыхтел, его ноги уже привыкшие отмерять мили по равнине, тут стали бастовать. В темноте, он часто спотыкался, но Арчер не позволил зажигать фонарь.

– Ты просто повыше поднимай ноги. Вот так: раз – два.

И показал, как поднимать ноги. Максим старательно поднимал. Через некоторое время стало заметно, что они идут не от города, а огибают его по скалистому хребту.

– Куда мы идем?

Арчер остановился, с секунду постоял, упершись взглядом куда-то перед собой, потом пожал плечами, и сказал:

– Я не могу просто уйти и оставить все так как есть. Я обещал Юргену, что присмотрю за тобой, но перед тем как уйти, я должен уладить пару вопросов.

В этот момент в городе что-то оглушительно грохнуло. Максим оглянулся и увидел, что на окраине поднимается столб дыма. Затем полыхнуло пламя. Грохнуло еще. На этот раз ближе к центру.

– Ну, что ж. Я примерно так себе все и представлял.

– Ваша работа? – поинтересовался Максим.

– Не моя. Но людям скажут, что моя. Ну, и твоя, конечно. Это, сынок, горят склады продовольствия и горючего. Теперь Донахью и Лири – монополисты и хозяева города. Полные хозяева. Нам надо торопиться. Пошли.

И он прибавил шагу. Длинные ноги Арчера несли его вперед с ужасающей скоростью. Он, излазивший все эти места и при свете и в ночи, прекрасно ориентировался и знал, где можно споткнуться, зацепиться, ушибиться. Не поспевающий за ним Максим местности не знал. Поэтому время от времени Арчер слышал, как Максим то матерится, то шипит от боли. Скоро Арчера это стало раздражать.

– Макс! Ты ведешь себя как сопливая девчонка в юбке. Ты что не в состоянии сдерживать свои реакции? Заткнись и не издавай ни звука. Даже если ты себе что-нибудь сломаешь. Мне это безразлично. Пока. Перебинтуем, перевяжем, смажем и заклеим – потом. Когда будем отдыхать. Я даже прижму тебя к груди как мать. А пока – заткнись, сынок! Очень меня обяжешь.

– Простите, Стивен. Я постараюсь.

Примерно через двадцать минут они вышли на место вежду двух небольших вершин, с которого город просматривался со стороны противоположной домику Арчера. Арчер отстегнул от груди свою громадную винтовку, снял рюкзак, вытащил из него туристическую пенку и, расстелив ее, с комфортом улегся и начал рассматривать город в бинокль. Максим в точности повторил все его операции кроме бинокля за неимением оного. Через некоторое время Арчер протянул бинокль Максиму.

– Смотри – вот от дома Донахью отезжают машины. Что это, по-твоему?

– Думаю, что шлют шуцманшафт.

– Верно. Эх, – Арчер почесал в затылке, – пропало мое имущество.

Он поставил перед собой свое чудовище, откупорил крышки защищавшие оптику и снарядил обойму с огромными патронами.

– Это моя малышка. Баррет-М140. Отличная вещь. Как ты думаешь, какое расстояние от нас до дома?

– Ну, метров пятьсот.

– На самом деле почти тысяча. Во-первых, делай скидку на прозрачность воздуха. Во-вторых, мы на вершине, а значит, смотрим на него не по катету, а по гипотенузе треугольника. Но моей старушке, – с этими словами Арчер отщелкал несколько делений на маховичках прицела. – такие расстояния нипочем. Смотри и учись.

Дождавшись момента, когда вереница машин скрылась из вида, Арчер снова залег за прицел.

– Я знаю, вы оба тут – приговаривал он. – Два паука. Я раздавлю вас.

Максиму стало скучно, он вытащил из чехла арчеровскую М-24 и стал разглядывать местность в прицел. Дом Донахью в двенадцатикратный прицел был виден хорошо – светящиеся окна, каминная труба, охранники прогуливающиеся возле дома, каменный забор и массивные металлические ворота. Входная дверь приоткрылась и на порог вышли два человека – один, черноволосый, был еще достаточно молод, но толст, второй был ровесником Арчера и так же долговяз и так же тощ. Кроме того он был хром и опирался на трость. Они пошли по дорожке, ведущей к воротам, возле которых стоял новенький черный джип БМВ, очевидно принадлежащий толстяку. Они о чем-то оживленно разговаривали. Толстяк, активно размахивал руками, и все время заглядывал тощему в глаза, забегая вперед.

Арчер позволил им дойти ровно до середины дорожки.

Бум! Дзанг! Бум! Дзанг! Толстяка как куклу швырнуло с дорожки, он перекувыркнулся через голову и остался лежать на газоне. Тощий удивленно посмотрел на изуродованное тело и неожиданно, отбросив тросточку, огромными шагами побежал к дому. Арчер, судя по всему, был расстроен промахом и, глядя в прицел, прошипел:

– Нет, Сэм. Нет. Ты уже отбегался.

Бум! Дзанг! Третья гильза, вылетев ударилась о камни, как и две предыдущие. Промах!

Бум! Дзанг! Тощий рыбкой полетел вперед, как будто споткнувшись на бегу. Стопа его ноги осталась лежать на траве газона, позади. Но Сэм Донехью не собирался умирать даже сейчас. Несмотря на шок и боль, он быстро вскочил на четвереньки и пополз в сторону дома, откуда к нему, вскинув металлические противопульные щиты, уже бежала охрана, Вот сейчас он доберется до спасительной двери, там с его ногой что-нибудь придумают, а потом он обязательно решит проблему и со снайпером и с этим городом.

Бум! Дзанг! Громадная пуля калибра 12,7 миллиметра ударила Донехью в правый бок и сбросила его в траву. Подбежавшая охрана закрыла тело шефа щитами и открыла беспорядочную стрельбу в направлении, откуда им послышался звук выстрелов.

– Все. Уходим.

Арчер спокойно поднялся.

– А Донахью младший? – Макс исподлобья посмотрел на Арчера. – Он, что – останется? Наводить порядок?

– Младший Донахью – кретин. Хорошо если его не пристрелят тут же свои. Без своего папаши он не опасен. Да и ждать пока он вернется от моего дома нам ни к чему. Он же со всей командой приедет.

– Ну, а вдруг он не так глуп, как Вам кажется? Или перед тем как с ним разберутся, он успеет что-нибудь натворить?

Арчер присел на корточки и посмотрел Максиму в глаза.

– Отомстить за семью Пеннов хочешь? А Маргарет тебя об этом просила?

– Нет. Но она и не должна была о таком просить – в голосе Максима было столько упрямства, что Арчер сразу понял, что лучше не спорить.

– Значит, твердо решил?

– Да. Я хочу его убить.

– А сможешь? В оптику это совсем не так как тогда – в тамбуре самолета, на адреналине и в суматохе.

– Смогу.

– Хорошо. Давай подождем – неожиданно равнодушно сказал Арчер.

– А они?

– А что они? Они к нам не пойдут – дураку понятно, что ни один не дойдет. Предупредить его они не смогут – раций полноценных давно ни у кого нет, а сотовая связь не работает. Так, что сидим, ждем и не рыпаемся.

Арчер уселся обратно на пенку, скрестив ноги, и взялся за бинокль.

– Так, дом мой уже горит, значит, минут через десять будут здесь. Эх, хороший был дом – он огорченно цыкнул зубом, – какой был у меня телевизор! Диагональ – полтора метра…

Максим слушал сожаления Арчера про телевизор с большой диагональю, замечательный каменный мангал, запас прекрасного виски и ему казалось, что он находится на какой-то бредовой распродаже.

– Только думал собаку завести. Жениться-то я, конечно, уже стар. Кто за меня пойдет? А вот собаку так хотелось. У тебя была собака?

– Не было.

– Ну, и дурак. Дети любят собак. Собака – это хорошо. Вот они едут. Ты куда? – осадил Арчер Максима, который собирался лечь на свое место. – А кто стрелять будет? Я не буду стрелять вместо тебя! Если хочешь кого-то убить – вот винтовка, бери и убивай. А я тут, рядышком полежу. Погляжу, что у тебя выйдет.

Максим лег и взялся за винтовку. В зеленоватом свете ночного прицела он видел несколько машин идущих караваном по дороге к дому Донахью: две «тойоты» и здоровенный «Хаммер». У дома были уже закрыты все окна, погашен свет. Охрана заняла позиции у окон с винтовками. Они время от времени высовывались, смотрели куда-то в сторону Максима и тут же скрывались за стенами и подоконниками. Тела убитых Арчером Лири и Донахью с земли уже убрали и внесли в дом.

Сзади раздался голос Арчера:

– Джуниор Донахью в «Хаммере» разумеется. Это его машина. Ты его сразу увидишь. Большой такой. Длинный. Весь в папу. Я тебе его покажу, а ты – стреляй. Только не промахнись, смотри.

Машины остановились напротив ворот.

Никто не выходил.

– Почему они не выходят.

– А ты бы вышел сразу, если бы уехал от освещенного дома, а приехал в темный и с вот такими рожами в каждом окне? Думаю, что нет.

– И что же делать?

– Ждать. Только помни: если хаммер попытается уехать – немедленно стреляй в мотор.

– А по колесам?

– В задницу себе сразу выстрели. В мотор. По колесам стрелять бессмысленно – уедет на оставшихся. На то и хаммер.

В этот момент машина, как будто услышав слова Арчера, мигнула аварийкой и начала потихонечку отворачивать с обочины в сторону дороги.

«Не выйдет» подумал Максим и выстрелил.

Бум! Дзанг! Пуля вылетела из ствола и, пролетев по дуге, ударила в моторный отсек хаммера. Но не прямо в мотор, а выше. Она пробила капот, заднюю стенку отсека, раскрошила пластик возле рулевой колонки и ударила в ногу водителя, практически сразу отделив ее от остального тела. Водитель страшно закричал, бросил руль и хотел выскочить из машины, но оторванная нога не позволила. Поэтому он, раскрыв дверь, не выпрыгнул, а выпал прямо вниз и попал под катящиеся колеса. Его крик, еще живого, но уже перемалываемого многотонной тяжестью человека был настолько силен и страшен, что Максим услышал его и от ужаса на секунду зажмурился. Этого делать было нельзя. За эту секунду Джуниор Донахью успел выскочить с заднего сиденья и скрыться с линии огня за каменным забором, а его люди врассыпную бросились в разные стороны, прячась за машинами, под машинами, за забором, за деревьями. Началась беспорядочная многоствольная стрельба. Пули до Максима и Арчера не долетали, но сам факт был неприятен.

– Стрелок – с брезгливым презрением произнес Арчер. Как будто не сказал, а сплюнул. – Мститель криворукий.

– Ничего, все равно он выйдет. – Максим все еще не отошел от шока, в который поверг его крик погибающего водителя, но фанатично выцеливал любое движение внизу.

– Он-то выйдет. А вот шофера ты за что пристрелил? Что он тебе плохого сделал?

– Он сам виноват.

– В том, что возил мерзавца? Возможно. В том, что кормил семью на деньги, которые платил ему этот мерзавец? Возможно.

– Так он, выходит – отличный парень?

– Не знаю. Но до сих пор я его знал только как глупого водителя с большой семьей и старым папашей-алкоголиком, которого я неоднократно вытаскивал из бара.

– И что же мне теперь делать? – Максим растерялся совершенно. Он не понимал почему, если Арчер знал, чем может кончиться дело, не вмешался?

– Доводить начатое до конца. Джуниор виновен в смерти семьи Пеннов. Ты решил мстить. Так убей его и пойдем отсюда.

– Но Вы же знали, что я могу попасть в кого-то кто тут не причем? Почему Вы раньше мне рассказали?

– Потому, что ты – взрослый мужчина и должен о таких вещах думать сам. Потому что думать о невиновных и посторонних – первая обязанность любого, кто берет в свои руки оружие.

– И оно того стоит? Это объяснить никак нельзя было?

– Тебе сколько лет? Двадцать пять, если не ошибаюсь? Не пять, не десять и даже не пятнадцать? Объяснять тебе что-либо уже поздно. Сам себе все объяснишь. Потом. Если сможешь. А теперь, – Арчер повысил голос до крика и тыкнул пальцем в сторону дома Донахью, – целься и стреляй!

Максим не знал чего ему хотелось больше: застрелить Джуниора, Арчера, или просто плюнуть на все и уйти. Но он заставил себя успокоиться и смотреть только в прицел.

До этого Максим не знал, как это – расслабиться через силу. Это было новое умение, которое оказалось сюрпризом. Максим даже не знал, что такое умение в принципе существует, а теперь оно пришло и стало неожиданной помощью. Он прицелился в стену в метре от угла на высоту колена и нажал на спуск. Бум! Дзанг! Метр правее. Бум! Дзанг! Еще метр правее. Бум! Дзанг! Тяжелые пули пробивали кирпичную кладку и впивались в землю с другой стороны, оставляя на виду огромные выщербины в два-три выбитых кирпича. Еще правее – Бум! Дзанг!

Стоявшие и прятавшиеся у стены люди не выдержали и побежали, мечась в разные стороны. Максим навел перекрестье на широкую спину бежавшего к дому Джуниора, взял чуть левее и нажал на курок.

Бум! Дзанг! Последняя гильза ударила о камень. Пуля ударила бегущему Джуниору в шею. Его голова подлетела вверх на полметра, упала далеко от распластанного тела и покатилась под окна дома.

Максим встал.

– Всё. Теперь мы можем уходить.

Арчер достал из кармана рюкзака продолговатый темно-зеленый цилиндр с утолщением на конце и кольцом как у гранаты, выдернул кольцо и бросил цилиндр за спину Максиму на винтовку. Цилиндр как ванька-встанька встал на утолщение и, постояв несколько секунд, с тихим хлопком разлетелся на несколько частей, к каждой из которых от оставшегося лежать в середине утолщения протянулись тоненькие едва видимые лески.

– Комплекс автоматического минирования «Сюрприз». Подарок от русских друзей. – Арчер потянулся и поднял рюкзак. – Вот теперь можем идти. Кстати, – Арчер сделал паузу, размышляя, стоит ли продолжать, но все же закончил: – Это был один из лучших выстрелов, что я когда-либо видел. Пойдем.

* * *

Они шли несколько дней – Арчер впереди, своими длинными ногами отмеряя километр за километром, Максим, как Пятачек за Винни-Пухом, бежал вприпрыжку сзади. На попытки Максима уговорить Арчера раздобыть где-нибудь машину, тот, даже не оборачиваясь, отвечал неизменным: «Побольше погуляешь – поменьше постреляешь». И шагал дальше длинный и нескладный, похожий на уэлсовский треножник марсиан.

Через какое-то время Максиму надоело уговаривать Арчера: Арчер не был похож на человека, которого можно уговорить. Кроме того Максим внутренне и сам понимал его правоту. Но просто признавать правоту, ничего при этом не делая, было скучно и обидно. В свою очередь скучать и обижаться было стыдно, и Максим решил «сделать старого хрыча».

Он собрался и пошел быстрее, стараясь переставлять ноги равномерно и дышать ритмично. Через некоторое время он пришел к выводу, что оптимальным ритмом является один вдох на два шага и один выдох на следующие два шага. Максим периодически сбивался, но снова заставлял себя войти в ритм. Снова сбивался и снова заставлял. В конце концов, ноги подчинились первыми. Сердце и легкие сопротивлялись чуть дольше, но подчинились и они. Максим чуть прибавил темп.

Обгонять Арчера он начал на третий день своих упражнений. Ачер заметил это, но виду не подал, а прибавил темп. Прибавил и Максим. За этот день они прошли столько, сколько раньше проходили за полтора-два. К вечернему привалу Максим свалился без сил, а Арчер еще и развел костер и разогрел тушенки с картошкой.

– Неплохо – сказал он работая ложкой – Очень неплохо. Но дышать нужно не два на два, а четыре на три: вдох на четыре шага, выдох на три.

Максим поперхнулся и ничего не ответил, сжав челюсти.

* * *

В эту ночь ему снова приснилась Маргарет. Она ничего не говорила, а только молча смотрела на него. Она все смотрела и смотрела на Максима, и в глазах ее было столько любви и печали, что Максим заревел во сне и стал взахлеб рассказывать ей, что он не хотел убивать шофера – так вышло. Глупо получилось. И он не виноват, он не хотел, не думал, он тут не при чем! И Маргарет пропала, а на ее месте вспыхнули ярким светом, обжигая глаза, Ангела и Варя. Варя пискнула и прыгнула обниматься, но, не долетев, растаяла. Где? Куда? Максим смотрел в глаза жене, но глаза ее превратились в звезды, а лицо ее стало розовым холодным утром. Пора было вставать и идти.

* * *

На следующий день Максим воспользовался советом Арчера и чуть не порвал себе легкие. Попробовал еще раз. И еще раз. И снова не получилось. И пробовал еще и еще. Тело сопротивлялось, грудь грозила разорваться, ноги бастовали. Максим начал спотыкаться и Арчер смиловался – устроили привал. На привале этот старый вредный черт не позволил Максму, как обычно, упасть на землю, а собственноручно, подхватив падающего Максима под мышки, прислонил к березе спиной. Так они, кряхтя и переругиваясь, простояли полчаса. Затем Арчер встал впереди и зашагал, демонстративно громко дыша, чтобы Максим слышал, когда менять вдох на выдох и четко топая, чтобы обозначить ритм шагов. Неожиданно для себя Максим быстро втянулся в ритм и через каких-то два часа считал его абсолютно естественным. Естественным настолько, что не сразу остановился, когда Арчер скомандовал очередной привал.

– Молодец. – Арчер удовлетворенно махнул рукой сверху вниз, как-будто рубанул кусок колбасы – Не разочаровал. Завтра идем еще день и все.

– И всё? – Максим неожиданно понял, что он даже немного разочарован тем, что соревнование с Арчером так и не состоялось.

– Всё. Мы уже прочесали до самого побережья. Завтра мы или улетим или уплывем. Зависит от того кто согласится нас везти. Лучше бы, конечно, плыть. Но как сложится пока не понятно.

– Почему – плыть?

– Не думаю, что русские системы ПВО будут рады самолету с Аляски. Я слышал и читал многое о русском гостеприимстве, но не думаю, что оно настолько беспредельно в нынешней ситуации. Могут взорвать – он подумал и добавил – К чертовой матери. Мы сейчас в паре часов от города Скам Бич – Берег Мошенников. Там есть небольшой аэропорт и есть рыбаки. Нужно договориться с рыбаками, чтобы нас доставили в Россию. Это будет дорого.

* * *

В город вошли на следующий день к полудню. Побережье Мошенников – когда-то сильный портовый город, а ныне маленький тщедушный рыбачий городишко, до сих пор еще не отошедший от последствий Великой Депрессии 20-х, поражал сочетанием свидетельств былой роскоши и современного пыльного упадка. Когда-то белоснежные виллы богатых горожан были облезлы и как будто обгрызены, выставляя на показ темно-красный кирпич из под облупившейся штукатурки. Дыр в стенах лодочных сараев и складов было так много, что портовая часть города напоминала деревянный забор. Корабли и лодки, стоявшие у причалов, были невероятно ржавы. Покачиваясь на волне, они издавали загробный скрежет, от которого возникало желание, отвернуться и отойти подальше. Но если присмотреться, то можно было увидеть, что когда-то эти полупокойники представляли из себя часть одного из мощнейших рыболовецких флотов мира, а некоторые и вовсе родились модными и дорогими яхтами, созданными для того, чтобы катать на них стройных девушек и заливать палубу шампанским. В этой новой жизни им пришлось стать такими же рыболовецкими судами как и прочим, украсится сетями, лебедками и пропахнуть рыбой.

Жизнь в порту не кипела. У мостиков слонялись всего пара человек, и старикашка-нищий бренчал на расстроенной гитаре какой-то блюзок, бубня что-то себе под нос. Подойдя ближе, Максим с удивлением понял, что нищий исполняет «Дом восходящего солнца».

Они с Арчером постояли какое-то время, слушая странное исполнение. Нищий, обладавший хриплым пропитым басом и шепелявым ртом, в котором оставалось, дай Бог, половина зубов, творил с песней страшное. В его исполнении песня походила на нечто среднее между хрипом умирающего животного и ноктюрном. Его восходящее солнце было черной дырой, которая вместо того, чтобы освещать жизнь, грозила полностью пожрать ее, не оставив никакой надежды, никакого будущего, никакой радости.

Арчер скривившись залез в карман и достав оттуда зеленую десятку, бросил нищему в стоящую перед ним шляпу.

– Где я могу найти хозяев судов, мистер?

Нищий ударил ладонью по струнам и махнул рукой вдоль причалов:

– Там!

Голос его карканьем отразился от воды и бортов кораблей, и эхом пробежал вперед в ту сторону, куда указывала рука.

– Спасибо, мистер.

Шагая рядом с Максимом в указанном стариком направлении, Арчер потер лицо, как будто умываясь или стирая что-то с лица.

– Черт. Такие песни, наверное, поют в аду.

* * *

В указанном стариком направлении метров через триста находился корабельный сарай, переделанный под бар с милым названием «Конец Пути». Очевидно, когда-то это казалось забавной шуткой, двусмысленным юмором, но теперь, после страшного певца и ржавых кораблей чувство юмора тихонько ушло, освободив место для самого мрачного настроения.

Бармен, молодой, с кошачьими усами на пухлой роже, одетый в кожаную куртку на голое тело, предложил выпить. На вопрос «какие он принимает деньги» ответил – любые. Даже йены и юани.

Арчер и Максим сели за столик, свалив на пол свои рюкзаки и заказали себе по виски (единственное, что было из спиртного) и по рыбному стейку (единственное, что было из съестного).

Пока ждали стейки, как-то незаметно сами для себя уговорили по стакану виски. Потом девушка-официантка подала горячее, и обоих слегка разморило. Когда официантка подошла спросить, не надо ли чего-то еще, они попросили повторить все то же самое и позвать бармена для разговора. Благо посетителей кроме них было мало, и к стойке никто не подходил.

Бармен подошел мелкой подпрыгивающей походкой, от которой его щеки и торчащий между пуговиц куртки живот тряслись в такт шагам. Рожа его была настолько скверная и настолько не внушала никакого доверия, что Максим инстинктивно наступил ногой на лямку лежащего на полу рюкзака. От греха.

– Что изволят джентльмены?

– Джентльмены изволят хотеть найти какого-нибудь хозяина корабля. Корабля хорошего, прочного, готового к путешествию.

– Интересное желание в наши времена. Куда собираетесь путешествовать, если не секрет?

– Секрет. Коммерческая тайна.

Бармен все время пытался обращаться к Арчеру, чувствуя, что в этой команде он ведущий, но Арчер молчал, а говорил Максим. Это немного раздражало, когда задаешь вопрос одному, тому, который сидит справа, а получаешь ответ от другого и в левое ухо.

– В любом случае хорошо, что у вас такие масштабные цели: масштабные цели – масштабные деньги. А мне как бизнесмену приятно знать, что у меня клиенты с деньгами. – Он повел плечами и, не без удовольствия глядя Максиму в глаза заявил: – Очевидно, вас не расстроит известие, что ваш счет за сегодняшний ужин составил четыре тысячи долларов?

Арчер поперхнулся и начал приподниматься со стула, комкая в своем огромном, костлявом кулаке салфетку. Максим отреагировал быстро: Он под столом сильно стукнул ногой Арчеру по голени, от чего тот мгновенно сел обратно на стул и зашипел, и, наклеив на рот улыбку, поднял с пола рюкзак, в котором лежали деньги.

– Неужели такая инфляция?

– Инфляция ужасная, мистер – усатый бармен явно получал удовольствие от растерянности клиентов – Но не настолько. Просто цены здесь устанавливаю я.

Максим протянул бармену деньги.

– Вот Вам еще пятьсот долларов на чай.

Бармен довольно выдал одну из самых омерзительных улыбок и, взяв деньги, спросил:

– Чего-нибудь еще?

Максим выложил из рюкзака на стол КАМ «Сюрприз», такой же каким Арчер заминировал брошенную винтовку, и сам уже с легкой усмешкой глядя бармену в глаза, произнес:

– Бутылку виски, содовую. И пригласите капитанов, пожалуйста – он сделал небольшую выверенную паузу и добавил – Я надеюсь, Вы понимаете, что с этого момента цены здесь устанавливаю я?

Бармен кивнул и ретировался.

* * *

Вернулся он через полчаса в компании мужчины примерно приходившимся Максиму ровесником и женщины примерно лет под тридцать. Женщина – эффектная белокожая брюнетка с короткими волосами, зелеными, как и у Максима, глазами, отличной фигурой, волевым подбородком и мощной сексуальной энергетикой, решительно подошла к столику, взяла стоящий рядом стул, развернула его спинкой вперед и села напротив Максима, боком к Арчеру. Арчер покосился на нее, украдкой мазнул глазами по груди, но ничего не сказал. Мужчина подошел следом и тихо встал у женщины за спиной.

– Это что? – женщина показала на стоящий на столе цилиндр «сюрприза».

Максим посмотрел на Арчера, но тот даже и рта не раскрыл. Надо было вести беседу самому.

– Это русская мина. Если ее привести в действие, то она заминирует все это заведение. Очень быстро – никто выбежать не успеет.

– А потом? – женщина говорила с нажимом, но без страха или агрессии.

– А потом, если кто шелохнулся, – бух!

Женщина посмотрела на мину.

– Видно, что русская. Какая-то она такая… – она подыскала слово – грубая.

– Зато надежная. С гарантией.

Женщина внимательно осмотрела Максима снизу доверху, что-то прикидывая в уме.

– Русский?

– Да. Русский.

– А твой попутчик? Или он родственник?

– Мой друг Стивен – чистокровный американец во многих поколениях. А Вас как зовут? – Максим всем своим видом постарался напомнить даме о правилах хорошего тона, но она даже не моргнула.

– Плыть надо в Россию, так?

– Да.

– Плохая затея.

– Отчего же?

– Плыть очень далеко.

– Вроде не так уж и далеко всегда было.

Максим слегка растерялся.

– Раньше было не далеко. Теперь далеко. Все ближайшие порты уничтожены. Уровень радиации чудовищный. Идти близко просто некуда.

– А если далеко?

– А если далеко, то только к Камчатке. С севера не заплывем, я ни мест не знаю, и судно может не выдержать – вдруг лед? Только с юга. Значит – Камчатка. Судя по радио, она цела и не заражена. Во всяком случае, не сильно. Теоретически, я могу вас туда доставить, но должен быть соответствующий интерес.

– Интерес у Вас будет. Вопрос: есть ли судно?

– И какого размера интерес?

– Тридцать тысяч.

– Шестьдесят.

– Сорок и по рукам.

Торг был стремительным и четким. Обе стороны не фальшивили и не играли друг с другом, а стремились к заключению сделки.

– Сорок пять.

– Договорились.

Женщина встала, отодвинула стул и, одернув брюки, протянула Максиму руку.

– Дженнифер Коллин. А это, – она указала ладонью на мужчину за спиной, – мой помощник, Джон Обри. Добро пожаловать на наше корыто.

Рукопожатие было мягким, но сильным. И очень женственным. Очень.

* * *

Сначала Максим решил, что когда Дженнифер называет свое судно корытом, она шутит. Позднее он убедился, что чувство юмора Дженнифер несколько более брутально, чем можно было предположить с первого взгляда.

– Ко-ры-то… – Максим прочитал крупные буквы на борту яхты.

– Нравится? – Дженнифер потрепала Максима по плечу.

– Ofiget!

Максим действительно был немного в шоке. И не только от названия. «Корыто» было бывшим и, очевидно, списанным, катером береговой охраны ВМФ США. Катер был старым – не менее сорока лет, но все же это был именно боевой корабль, судя по вмятинам и следам пробоин, знававший почем повышенный боевой солдатский паек. Катер ощетинился в разные стороны стволами пулеметов и пушек, а позади рубки виднелись стволы для запуска ракет.

– Ну, вы пока тут осваивайтесь. – Дженнифер демонстративно, так, чтобы экипаж, только что занятый своими делами, но немедленно замерший при виде капитана, понял, что гости желанны. – Я пока пойду закуплюсь в городе. Отчаливаем через шесть часов.

– Какая женщина! – глядя в след удаляющейся капитанше, сказал Арчер, молчавший до этого не менее часа.

– Да уж. Скорей бы на сушу. – ответил Максим.

Они посмотрели друг на друга непонимающими глазами и снова повернули головы в ту сторону, куда ушла Дженнифер.

– Какая женщина.

Максим понял, что пахнет бедой.

* * *

«Корыто» не занималось ловлей рыбы. От судна не пахло рыбой. От команды не пахло рыбой. Рыбой не пахло вообще. Команда не была похожа на рыбаков. «Корыто» пахло порохом и, кажется, еще и наркотиками. Рожи команды, не свидетельствовали о законопослушности, гуманизме и уважении к правам человека.