Текст книги "Волшебницы электронного города (БСТМ)"

Автор книги: Роман Аленских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Свитер снимать? – спросила она.

– И свитер, и все остальное тоже, – ответил он. – Все снимаем.

К такому повороту событий Катя была не готова. Конечно, ей приходилось раздеваться на приеме у гинеколога, но там, как говориться, сам Бог велел. Остальные врачи просили максимум задрать кофточку, чтобы послушать сердце.

– Зачем? – тупо спросила она.

– Так положено, – пожал он плечами. – Я должен выполнять свою работу.

– Но.. может, только верх?

Врач нахмурился, – Девушка, я же сказал – полностью. У меня ещё на сегодня десять пациентов. Не задерживайте очередь, или раздевайтесь, или....

Катя поняла, что если сейчас не разденется, то странный доктор просто выставит ее отсюда. В другой ситуации она бы психанула и пошла жаловаться главврачу, но от этого лекаря зависела ее дальнейшая судьба. Поэтому, наплевав на гордость, она быстро стянула свитер, затем, туфли и брючки. Отвернувшись, она расстегнула бюстгальтер, бретельки легко соскользнули с плеч. Раздеваться перед незнакомым мужчиной было мучительно стыдно, но она все-таки сняла с себя последнюю деталь одежды.

Доктор легко поднялся на ноги, подойдя Кате, точными умелыми движениями провел вдоль позвоночника, затем велел наклониться и достать кончиками пальцев пола. Она покорно выполнила все его приказы. Потом был осмотр груди.

– “Ведь знает, скотина, что я никуда не денусь” – думала про себя Катя. – Если напишет что не нужно, я его в порошок сотру.

Но врач, словно прочитав ее мысли, сказал: “ничего страшного я не вижу, небольшой сколиоз, по четвертой группе пройдешь”. – Можешь одеваться, – добавил он.

Катя так и не поняла, что это было: может быть, он действительно выполнял свои врачебные обязанности, а может, самым наглым образом воспользовался ее беспомощностью.

Потом было психологическое тестирование и, в финале – экзамен по физподготовке. Последний дался ей легко, Катя была девушкой спортивной, много лет занималась легкой атлетикой. За это нужно было сказать спасибо Катиной маме, которая, несмотря на все протесты и подростковые капризы регулярно водила ее на секцию. Отца Катя помнила плохо, он ушел из семьи, когда Кате было шесть лет. Мать тяжело переживала расставание, много плакала. В итоге, так больше и не вышла замуж, посвятив себя воспитанию единственной дочери.

Так Катя, неожиданно для себя, попала на службу. Если бы кто-нибудь ещё два месяца назад сказал ей, что она будет работать в милиции – Катя ни за что бы не поверила. Ее должность называлась “инженер-электроник”, что ее тогда очень рассмешило, Катя принадлежала еще к поколению советских детей, которые ничего не знали о грозном «Терминаторе», но зато с удовольствием смотрели отечественный блокбастер «Приключения Электроника».

Официально подразделение, в которое она устроилась, именовалось – Отдел связи и автоматизации, а позднее было переименовано в Центр информационных технологий, связи и защиты информации (сокращенно – ЦИТСиЗИ), но все называли его более привычно – отдел связи. К слову сказать, аббревиатурам в МВД придается большое значение. Например, Департамент уголовного розыска сокращенно именовался ДепУР, а не ДУР, как подумали бы некоторые несознательные граждане. А уж сплетни про ПИДРов[3], ПУППСов[4] и службу в ЖОПе[5], которые активно подхватывала желтая пресса, и вовсе являются гнусной инсинуацией, людей, не имеющих ни малейшего отношения к службе.

Через два месяца пришел приказ о присвоении ей первого звания – лейтенант внутренней службы. Не успела она отметить сие архиважное событие, как оказалась в учебном центре. Группа, в которую попала Катя, была сборной: Гайцы[6], ОВОшники[7], ЭКЦшники[8] и представители прочих, более экзотических милицейских профессий. При всем этом, учили почему-то на участковых. В начале такие парадоксы системы ее очень удивляли.

За три месяца учёбы она неплохо научилась обращаться с пистолетом Макарова, сносно собирала и разбирала АКС-74У[9]. В голову курсантам усиленно вдалбливали Закон “О милиции” и еще некоторые специфические дисциплины, напрягали строевой подготовкой. От природы, обладая аналитическим умом, Катя постаралась разложить по полочкам непростые отношения, свойственные, наверное, только для российских органов внутренних дел. Несмотря на кажущуюся однородность – были свои подводные течения, свои группы влияния. В органы внутренних дел вело два пути: первый – учеба в МВДшном ВУЗе; второй – придти с “гражданки”. Соответственно выпускники ведомственных учебных заведений смотрели на «гражданских», зачастую, свысока. «Гражданские», платили той же монетой, считая их если не дебилами, то, по крайней мере, людьми ограниченными, из которых Система выбила способность к творческому мышлению. Нельзя сказать, что это разделение было явным, среди тех и других были, как способные люди, отличающиеся нестандартным образом мыслей, понимающие, что не «корочка» человека красит, так и тупицы, бездумно выполнявшие самые идиотские приказы, но порой, что называется «проскакивало». Вторая невидимая линия проходила между аттестованными сотрудниками и вольнонаемными – не носившими погон. Вольнонаемные в душе завидовали сотрудникам, у которых и жалование было выше, и льготы определенные имелись. Самое интересное, что многие сотрудники после ухода на пенсию продолжали работать в органах на вольнонаемных должностях. Так, в одном из подразделений работала легендарная уборщица – полковник милиции в отставке. Глядя на скромную бабушку, целыми днями возившуюся с ведрами и тряпками, у посторонних людей и мысли не возникало, что перед ними – гроза преступного мира, начинавшая службу еще при Сталине. Третья невидимая линия фронта разделяла тех, кто служил “на земле”, то есть в районных подразделениях и сотрудников, служивших “в аппарате” – непосредственно в Управлении.

Кате достался пыльный кабинетик, напоминавший пенал – узкий, так что между рабочим столом и шкафом едва можно было протиснуться, но достаточно длинный. Кабинет она делила с коллегой – Мишей Гофманом. Первоначально ее встретили не очень приветливо. По крайней мере, ей так показалось. Она буквально кожей чувствовала настороженные и одновременно усмешливые взгляды новых коллег. Под этими взглядами Кате было очень неуютно. Отдел связи был относительно небольшим подразделением. В нем работали всего пятнадцать человек, из них всего семь – сотрудники в погонах, остальные – вольнонаемные. Ее почему-то считали “протеже”, попавшей на блатную должность благодаря связям. Но постепенно лед во взаимоотношениях растаял, Кате стали доверять сложную технику. В те годы информатизация представлялась панацеей от всех бед, которой была больна система. Внедрялись новые информационные системы, работы было по самое то, о чем в приличном обществе говорить не принято.

Перед учебным центром она так и не успела “проставиться” за звание, на что ей недвусмысленно намекнул Валера Марков, служивший заместителем у Обухова в чине майора. Пожалуй, из всех коллег у Кати с ним сложились наиболее доверительные отношения – Валера был отличный парень, за подчиненных стоял горой и всегда старался поднять настроение коллегам.

– Катька, ты вообще собираешься вливаться в коллектив? – спросил он ее, как-то зайдя в кабинет.

– В каком смысле?

– В самом прямом, есть такая традиция – звезды обмывать, может быть слышала?

– Да не вопрос, я сама хотела предложить, – попыталась оправдаться Катя. – Но как-то неловко.

– Неловко только трусики через голову снимать, а все остальное – нормально и естественно, – наставительно ответил Валера, приобняв ее за талию.

В те благословенные, почти сакральные времена, можно было спокойно отметить присвоение звания или, к примеру, день рождения прямо в рабочем кабинете.

Традиция “обмытия погон” существовала на Руси не одно столетие, и за это время была доведена до совершенства. В двухсотграммовый граненый стакан наливалась водка, причем строго до краев. Затем в стакан бросались звездочки. Далее следовало сказать примерно такой текст: “– Товарищи офицеры! Представляюсь по поводу присвоения звания.....”. Текст варьировался в зависимости от подразделения и сложившихся традиций. Потом полагалось выпить водку до дна, а звездочки поймать зубами и выплюнуть на погон.

Женщин, все-таки, жалели и вместо граненого стакана предлагали стапятидесятиграммовую рюмку.

Операция “звание” была намечена на вечер четверга. Катя заранее заготовила немудреную закуску, накрыла стол в кабинете.

Александр Иванович от участия в мероприятии вежливо отказался, сославшись на занятость, по этому Валера, как старший по званию и должности, верховодил за праздничным столом – наполнил Катину рюмку до краев, бросил заранее приготовленные лейтенантские звездочки.

Катя встала из-за стола, представилась на звание, и лихо опрокинула рюмку, чуть не проглотив при этом заветные звезды.

– Водку ключница делала? – только сумела выдавить она из себя.

–Быстро закусывай, – сидящая рядом секретарша Наталья передала ей бутерброд с красной рыбой.

Далее последовало традиционное российское застолье, где вина и меды лились рекой. Катю поздравляли с первым званием и, видимо, признали за свою. Хотя, после представления Катя старалась пить поменьше, но ударная доза алкоголя давала о себе знать. Домой она приперлась в первом часу ночи, как изысканно выражались в старинных романах “пьяной до изумления”. Хорошо, ещё, что Антонина Петровна, не дождавшись блудную дочь, уже уснула. Кое-как раздевшись, она рухнула на кровать и погрузилась в крепкий алкогольный сон.

Под утро приснилось Кате, что она – бабочка. Она летела над родным городом в ночном безлунном небе. Быстрые крылья несли ее подальше от ночных огней. Она навсегда покидала родной дом, но грусти не было, наоборот ощущение полета всецело овладело ей. Вот она нырнула в темноту, а вынырнула уже по другую сторону гигантской темной реки. Под ней простирался гигантский конгломерат мегаполиса. Можно было рассмотреть каждый дом, заглянуть в любое окошко. Внезапно, нарастающий звенящий рой окружил ее, подобно туманному облаку. Крылья потеряли былую легкость, отяжелевшее, ставшее вдруг свинцовым, тело потянуло к земле. Падение в пропасть длилось всего несколько секунд, затем – тяжелый удар о поверхность. Маленькая смерть. Она с трудом открыла глаза: знакомая комната, будильник на тумбочке звенит не умолкая. Во рту – мерзкий привкус вчерашнего застолья. Перед глазами плывут желтые круги. Сделав над собой неимоверное усилие, она с трудом отключила проклятый будильник.

Катя кое-как доплелась до ванной и встала под прохладный душ, – “как отвратительно в России по утрам”. Холодная вода вернула бодрость, вроде полегчало, но от одной мысли о еде к горлу подступала тошнота. Выпив крепкого чая, она побежала на службу.

Время в этот день тянулось предательски медленно. Катя мечтала только об одном – глотке холодной минеральной воды. Чтобы хоть как-то отвлечься она включила радиоприемник, но вместо музыки нарвалась на рекламу. Веселый алкаш Петрович исполнял задорные частушки: «надоело мне вставать с тяжкого похмелья, Алкоглюк поможет мне позабыть о зелье». Она быстро выключила подлый гаджет.

Перед обедом в кабинет, где сидела Катя, ворвалась взволнованная секретарша Наташа. На самом деле, официальной должности секретаря в отделе связи не было, но на Наталью, числившуюся техником, взвалили всю канцелярскую работу – хранение писем, приказов, справок, рапортов, отчетов и иных бесчисленных бумажек, подобно цунами погребавших под собой всякое реальное дело. В ее обязанности также входила отправка почты.

– Кать, помоги, у меня бумажка застряла, – с порога обратилась она.

Кате, пребывающей в похмельно-философском состоянии души ужасно не хотелось отрываться от стола, поэтому она совершенно меланхолически, скорее, чтобы потянуть время, спросила: “где?”. Потом, поняв, что сморозила явную глупость, уточнила: “в смысле, в каком месте?”.

Присутствующие коллеги по цеху от хохота чуть не упали со стульев.

– Не там где ты подумала.., – огрызнулась Наталья.

Зашедший по делам Марков рассказал свежий анекдот:

Новый год, метель, холодно.

Маленький мальчик из неблагополучной семьи, дома совсем один, пишет письмо Деду Морозу: «Уважаемый дедушка мороз! Мои мама и папа – алкоголики, все в доме давно пропили, даже поесть нечего. Не мог бы ты прислать мне двести рублей, чтобы купить немного еды, а то уж очень я голодный?».

Ну, закончил письмо, дописал адрес, подошел к окну и бросил его в форточку. Закружилось письмо и исчезло в декабрьской метели.

Тут мимо дома, где жил мальчик, проходил участковый. Поднял он письмо, прочитал, жалко стало мальчика. Пошарил в карманах, достает свои деньги, пересчитывает – у него всего сто. Он быстро бежит в подъезд, поднимается на нужный этаж, стучит в дверь. Мальчик открывает.

– Ты Вова Морковкин из тридцать пятой квартиры, который писал Деду Морозу? – спрашивает участковый.

– Да, я.

– Вот, Дед Мороз прочитал твое письмо и просил передать тебе деньги.

– Спасибо, – отвечает Вова.

Участковый протягивает ему деньги, хлопает по плечу и довольный собой и своим поступком уходит.

Мальчик закрывает дверь, радостно пересчитывает деньги – там сто рублей.

Тогда он опять садится за стол, и пишет новое письмо: «Дорогой Дедушка Мороз! Спасибо тебе огромное! Но, в следующий раз, пожалуйста, через ментов деньги не передавай – половинят суки!».

Попутно Марков объявил, что на следующей неделе будет строевой смотр – всем надлежит быть в форме. Катя вспомнила, что до сих пор не подшила юбку, срочно нужно зайти в ателье.

С вышеупомянутой юбкой у Кати случился забавный конфуз. Проблема состояла в том, что форменная юбка, которую ей выдали, была на два размера больше и постоянно норовила соскочить. Неделю назад в кабинете Обухова монтировали видеоселекторную связь. Когда Катя, встав на четвереньки, пыталась засунуть проклятый разъем в гнездо, предательница юбка зацепилась за стол и слетела с талии. Все бы ничего, но тут зашел полковник Обухов. Увидев свою подчиненную в весьма соблазнительной позиции, да еще и со спущенной до колен юбкой, он слегка офигел.

– Нету связи никакой, кроме связи половой, – прокомментировал Александр Иванович.

А вообще с формой творилось “форменное безобразие”. На складе никогда не было нужных размеров, приходилось брать то, что есть, а потом подшивать, или покупать недостающие вещи в “Военторге” – специализированном магазине, торговавшем военной одеждой. К слову сказать, до реформы, сотрудники, имевшие звания внутренней службы, в отличие от сотрудников, имевших звания милиции или юстиции, носили зеленую общевойсковую форму. Среди милиционеров даже ходила поговорка: мент “зеленому” не кент.

Когда Катя, еще перед учебным центром, впервые примерила перед зеркалом форму, то поразилась произошедшим в ней переменам. Из зеркала на нее смотрела совсем другая девушка – строгая и неприступная. Она также заметила, что мужчинам нравятся девушки в форме. Катя часто замечала заинтересованные мужские взгляды, когда шла по улице в форме, или ехала в общественном транспорте.

Год службы пролетел как один день. Постепенно Катя втянулась в работу. Заниматься приходилось буквально всем – начиная с установки радиостанций и заканчивая разработкой проектов телекоммуникационных сетей. С опытом приходила и уверенность в себе. Служить Кате было нетрудно, тем более, что в отличие от постреформенных лет, тогда требования к сотрудникам предъявлялись еще вполне приемлемые: «лишь бы не пил и человек был хороший». Однако некоторые вещи уже всерьез напрягали.

Наряду со знаменитой на весь мир палочной системой, в органах внутренних дел, как в любой благонамеренной бюрократической системе, царствовал Его Величество Отчёт. Любой сотрудник, занимавший мало мало-мальски значимую должность сталкивался с этим всепожирающим монстром, подобно древнему язычнику принося в жертву свое время и здоровье. Самое пикантное заключалось в том, что Система прекрасно понимала губительность подобного подхода, но в лучших традициях пыталась лечить подобное подобным. Постоянно собирались совещания, коллегии и семинары, посвященные вопросам оптимизации отчетности и уменьшению документооборота. Но дьявол, как известно, скрывается в мелочах: на все решения следовало в свою очередь дать письменный ответ. В результате, бумажный вал только рос, подобно цунами, грозя погрести под собой все живое, что ещё оставалось.

– Как говорил товарищ Борман, партайгеноссе Борман: «трудно понять логику непрофессионалов», – бывало, ворчал Валера Марков, колдуя над очередным отчетом.

Не миновала эта горькая отчетная участь и Катю. Заметив, что ей неплохо удаются всякие бюрократические бумажки, Валера стал постепенно приучать ее к отчетам.

Она как раз колдовала над очередной статистической формой, когда к ее соседу по кабинету Мише Гофману зашла подруга – рыжеволосая неунывающая девушка Галя, служившая экспертом-криминалистом в Управлении. Катю всегда поражало, как при такой профессии она умудрялась сохранять оптимизм.

Вот и сегодня она ворвалась подобно урагану, одаривая окружающих яркой улыбкой.

– Привет, связисты, – с порога заявила она.

У них с Мишей была большая и чистая любовь. Месяц назад они уже подали заявление в ЗАГС. Катя по-хорошему завидовала потенциальным молодоженам.

– Представляешь, дорогой, сегодня дежурство получилось не скучное. – Сперва – выезд на ножевое ранение, потом – кража из магазина. В пять утра задремала, а в восемь опять подняли, – весело щебетала Галочка.

– Девочка трёх лет, выпала из окна, да с пятого этажа. Мать полностью не в себе. Плачет: “Я мол, руки на себя наложу, повешусь. Завтра муж из командировки приезжает, что я ему скажу?”... Мы с участковым мечемся, не знаем, что делать – то ли скорую вызывать, то ли психушку.

Ей вдруг захотелось ударить Галю чем-нибудь тяжелым по голове, лишь бы она заткнулась. Умом она понимала, что девчонка не виновата, в отличие от Кати она сталкивается с человеческим горем и смертью практически каждый день. Так что ее наигранное веселье – просто защитная реакция организма. Если воспринимать все как есть, то можно запросто сдвинуться и закончить жизнь в дурдоме.

Но за время службы Катя так и не смогла привыкнуть к подобным рассказам. От них – мороз по коже.

– Болтушка, не слушай ее, – извиняющимся тоном произнес Миша.

Катя порой удивлялась, как спокойный и уравновешенный Миша может уживаться со своей фееричной подругой, по характеру – полные противоположности.

К слову сказать, Миша был практически идеальным соседом – не лез с задушевными беседами, прикрывал перед начальством, если Кате нужно было куда-нибудь смотаться, и безропотно, по первому ее требованию, выходил, если Кате нужно было переодеться.

На следующий день, их собрал в своем кабинете полковник Обухов, чтобы поделиться «радостной» новостью, – первого мая отдел выходит на усиление.

Несмотря на то, что отдел связи не относился к строевым подразделениям, но всех сотрудников задействовали на массовых мероприятиях. Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что это касалось не только связистов, но и представителей других “мирных” профессий. Выгоняли всех, независимо от подразделения, звания и пола: бухгалтеров, кадровиков, тружеников Тыла.

Первое мая выдалось на удивление дождливым и холодным. Даже теплый свитер, надетый под форменную рубашку, не спасал от пронизывающего ветра. Противный мелкий дождь зарядил еще с утра. К месту сбора она пришла уже изрядно промокшей. Как назло, построение, назначенное на половину девятого, постоянно откладывалось, ждали прибытия руководства. Только в одиннадцать начали расставлять оцепление. Сотрудники занимали посты вдоль улицы, по которой должна была пройти праздничная демонстрация. Кате, как назло достался перекресток, представлявший собой идеальную аэродинамическую трубу. Порывы ветра рвали натянутые вдоль тротуара красно-белые ленточки ограждения, приходилось постоянно их ловить и задубевшими пальцами снова завязывать. После часа такой муки она готова была продать душу дьяволу за возможность пять минут побыть в тепле.

Когда она уже была готова плюнуть на все и пойти греться, Катя заметила идущего вдоль улицы в ее сторону Валеру Чернова. Как руководитель, Валера в оцеплении естественно не стоял, а занимался проверкой постов.

– Холодно ли тебе девица, холодно ли тебе синяя! – прикололся он вместо приветствия. В отличие от Кати, жестоко замерзающей в легком кителе, он предусмотрительно одел бушлат.

– И-Изыди, сатана, не то я за себя не р-ручаюсь, – сказала Катя непослушными губами.

– Вот как? А я с хорошей новостью. Колонна пройдет только через час, так что иди в кафе – грейся, я тут постою.

Слава богу, кафе располагалось рядом. Никогда еще Катя так не радовалась теплу. Заказав чашку кофе, она уселась за столик у окна. В теплом помещении сразу потянуло в сон. Официант поставил перед ней дымящуюся чашку, до краев наполненную темной жидкостью. Кофе был так себе, но сейчас и это было верхом блаженства: просто пить мелкими глотками, чувствуя, как внутрь проникает жар.

– “Как мало нужно человеку для счастья” – так бы и сидела здесь. Покидать кафе не хотелось принципиально. Нечеловеческим усилием она заставила себя выйти на улицу, в майскую стужу.

– «Как могут люди добровольно выйти на демонстрацию в такой холод», – думала она, глядя на праздничную колонну. Вот прошли все отставшие, улица опустела, а оцепление все еще не снимали.

Мимо шла веселая компания, уже отпраздновавшая Международный день трудящихся.

– Девушка! Вы так замерзнете, хотите коньяка, – разбитная женщина средних лет достала из сумочки плоскую блестящую фляжку.

– “Если в женскую сумочку не помещается маленькая бутылочка вина, то ГАВНО ЭТО А НЕ СУМОЧКА”, – вспомнила Катя, недавно вычитанную в Интернете мудрую фразу.

От коньяка она, не без сожаления, отказалась, но настроение немного улучшилось. Валера Марков, как обладатель личной машины, подвез ее до дома. Зайдя в квартиру, Катя первым делом разделась и залезла под горячий душ, но дрожь не унималась, противно ломило суставы. Не хватало еще заболеть. Тогда она занялась приготовлением глинтвейна: налила в кастрюльку немного красного полусухого вина, добавила пряности, мед и сахар, поставила на плиту разогреваться. Глинтвейн был ее эликсиром, отлично помогавшим при первых признаках простуды.

– «Завтра опять выходить», – с тоской подумала она. В последнее время Катя все чаще ощущала внутренний дискомфорт при мысли о службе. Вроде все шло неплохо, она подружилась с ребятами из отдела, была на хорошем счету у руководства. И все-таки ей чего-то не хватало. Однообразная рутина служебных будней засасывала подобно болоту. Хотелось большего.

Самое интересное приключение за этот год случилось с ней зимой. Катя первый раз в жизни раскрыла преступление. Ну не то, что бы раскрыла, но способствовала. А дело было так. Секретарша Наталья заболела, и Катя ее временно заменяла. Обухов поручил ей отнести срочное письмо в районный отдел. Катя была даже рада сменить обстановку, тем более, что до отдела идти всего ничего – минут десять неспешным шагом. Она быстро накинула шубку, взяла папку с документами и вышла на улицу. Погода была просто великолепной, на дворе – начало февраля, небольшой морозец и до тепла еще далеко, но солнце светило уже по-весеннему. Деревья, за ночь покрывшиеся толстым слоем инея, блестели в солнечных лучах совсем как драгоценные кристаллы в витрине ювелирного магазина. Райотдел милиции располагался в обычном жилом доме, и чтобы к нему подойти, нужно было пройти через арку. Войдя в полумрак арки, Катя заметила припаркованную машину – старенькую «девятку». Ничего особенного в этом не было, жильцы близлежащих домов частенько оставляли там машины, но когда Катя стала обходить автомобиль, дверца резко распахнулась. Катя почувствовала характерный запах канабиса, проще говоря – марихуаны. Она никогда в жизни не пробовала наркотики, но запах «травки» был ей знаком. В туалете ночного клуба, куда они с Леной ходили на танцы, малолетки иногда «раскумаривались». Из машины, выскочил парень, судя по всему совершенно «обдолбанный». Больно задев Катю плечом, парень, даже не извинившись, быстро выскочил из арки.

– «Ни фига себе! Совсем страх потеряли», – подумала она.

Когда Катя выходила из райотдела, подозрительная машина все еще стояла под аркой. Тогда она вернулась в здание и зашла в дежурную часть.

– А что это у вас наркоманы совсем обнаглели, курят прямо рядом с отделом? – спросила она у дежурного.

– То есть как курят? – удивился дежурный.

– Обыкновенно, встали вон там – в арке и анашу курят.

– А ты откуда знаешь?

– Мимо проходила, из их машины дым – как из паровозной трубы.

Дежурный связался с ближайшим нарядом и попросил проверить. Катя вышла на крыльцо и, закурив, наблюдала спектакль. Уазик ППС подъехал минут через пять. Водитель поставил машину так, что она перекрыла выезд из арки. Из машины вышли два сержанта. Один держал автомат на изготовку, второй подошел к машине и постучал в тонированное стекло. Тут видимо до любителей травки дошло, что дело пахнет керосином, и они попытались эвакуироваться через свободные двери, но были схвачены подоспевшими бойцами комендантского взвода. Не прошло и пять минут, как мимо Кати протащили двух возбужденных упирающихся молодых людей.

– Причем, между задержанными шел весьма эмоциональный диалог:

– Ну ты Гнус и лошара, конченный лошара!», – кричал один из парней.

– Да, пошел ты, сам лошара.., – слабо отбивался второй.

– Ну и стучи лысиной по паркету…

Оказывается, разжившись травкой, пара великовозрастных лоботрясов начали думать, где раскумариться. Тут одному из них пришла в голову «гениальная» мысль: поймать кайф прямо около райотдела милиции. Мол, самое безопасное место, никому и в голову не придет.

После этой истории Катя начала всерьез задумываться о том, чтобы сменить сферу деятельности. Уходить совсем из Системы она не хотела, но и служба в отделе связи была далеко не пределом ее мечтаний. По роду службы связисты соприкасались со многими подразделениями, особенно с УСТМщиками и отделом «К», который являлся структурным подразделением УСТМ. Кое-что из рассказов коллег запало в душу. Поразмыслив, Катя решила, что больше всего ей подходит работа именно в отделе «К».

Однажды Кате довелось присутствовать в зале совещаний Управления на семинаре по вопросам безопасности информации. Лектором был серьезный молодой человек. Катя знала, что его зовут Роман Меньшиков и служит он в отделе “К” УСТМ.

После семинара она подошла к Роману. Задав пару отвлекающих технических вопросов, Катя приступила к главному.

– Я хотела бы работать в отделе “К”, – заявила она.

Роман посмотрел на нее с сожалением. Таким взглядом смотрят, наверное, на неразумных детей или душевно больных.

– Зачем тебе это? Сериалов насмотрелась? – просил он.

– Надоело все, – честно призналась Катя. Хочется сменить обстановку. И карьера конечно. В отделе связи мне выше капитана не подняться.

– А ты хоть представляешь, чем придется заниматься?

– Ну, что-то вроде ОБЭПа, только с компьютерным уклоном.

– В принципе верно. Но в отдел “К” берут в основном с опытом оперативной работы. И, во-вторых – требуется юридическое образование.

От своей задумки Катя не отказалась и осенью поступила в институт на заочное отделение юрфака. Учиться было несложно. Вообще гуманитарные дисциплины давались ей легче, чем технические. То, что учиться приходилось платно, конечно немного напрягало, но Катя не была обременена семьей, так что зарплаты хватало. Она даже умудрилась первый раз в жизни съездить за границу. Удивительный факт, но в “дополицейские” времена сотрудникам оплачивался проезд к месту отдыха в любую точку мира. Тот же Валера Марков умудрился побывать в Турции, Египте, Таиланде, Индии, и даже на Кубе, за что заслужил в отделе подпольную кличку “Федор Конюхов”.

Через три года Катя перешла на службу в отдел «К». Знай она тогда, куда ее приведет извилистая, полная скрытых препятствий и ловушек, тропинка службы в Системе, может быть, она и отказалась от своей затеи. Но, как известно, людям не дано знать свое будущее. Может это и к лучшему…

Глава 2. Ошибка резидента

2012 год

Сентябрь в Ницце – разгар курортного сезона. Тридцатиградусная жара уступила место приятной прохладе, но море было еще теплым. Отели были заполнены богатыми бездельниками со всех уголков земли. Одной из достопримечательностей туристической Ниццы является известный на весь мир отель Negresco. Построенный еще в начале XX века, он сочетал в себе стиль пяти разных исторических эпох от Людовика XIII до современности. Из его окон открывался красивый вид на городской пляж и Английскую набережную. Если бы чей-нибудь нескромный взгляд мог бы проникнуть в занавешенное красивыми кружевными шторами окно одного из номеров на третьем этаже отеля, ему бы открылась весьма соблазнительная картина.

На кровати белого дерева, с балдахином вольно раскинув руки, спала молодая темноволосая женщина. Волосы ее разметались по подушке, одеяло во сне сползло, обнажая длинные стройные ноги. Солнечный луч, проникнув через неплотно задвинутые шторы, упал на ее лицо. Девушка пошевелилась, в знак протеста отвернулась к стене. Несколько минут она лежала с закрытыми глазами, пытаясь вновь заснуть, но сон не шел категорически. Тогда она присела на кровати, сладко потянулась и посмотрела на большие напольные часы, стилизованные под башню. Было всего половина восьмого утра. Сегодня девушка никуда не спешила, встреча была назначена на вечер.

Свое свободное время она решила посвятить изучению достопримечательностей Ниццы. В отеле она зарегистрировалась под именем Анны Ковальски – богатой польки из Гдыни. Но хотя у неё действительно имелись польские корни, родилась девушка в России, в провинциальном городке, расположенном недалеко от Москвы, и при рождении была наречена Еленой.

Отель она выбрала, доверившись мнению разговорчивой американки, которая летела вместе с ней в самолете, и о своем выборе не жалела. Помимо роскошных номеров в отеле имелось несколько ресторанов на любой вкус. Завтракала Лена в La Rotonde с открытой кухней, ужинала обычно в Le Chantecler, отмеченным двумя звездами Мишлен.

Преодолев острое нежелание вставать, Анна, она же Лена, нехотя поплелась в ванну. Прохладный душ вернул ей бодрость и хорошее настроение.

Выйдя из ванны, Лена подошла к большому, до пола, зеркалу, в которое она отражалась в полный рост. Из зеркальной глубины на неё смотрела симпатичная темноволосая девушка с правильными чертами лица, выразительными карими глазами, пухленькими губкам и чуть вздернутым носиком. Она долго вглядывалась в свое отражение, и в целом осталась довольна увиденным.