355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роман Карпинский » Эпюра. Том 1 » Текст книги (страница 1)
Эпюра. Том 1
  • Текст добавлен: 16 ноября 2021, 02:02

Текст книги "Эпюра. Том 1"


Автор книги: Роман Карпинский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Роман Карпинский
Эпюра. Том 1

Глава 1.

Наступила декабрьская сессия. Многие студенты угорело ломанулись сдавать долги. И я не был исключением.

У моего колледжа, всегда можно увидеть толпу дымящих студентов. Что парни, что девушки, все до, во время и после чего бы ни было шли вдыхать этот дым. «Все стабильно», – думал я, проезжая мимо очередной занятой парковки. Из-за своего разбитого образа жизни, я часто пропускал хорошие места, так как они занимались недокрутыми студентами, которые приезжали раньше, чем я на своих едва ли не разваливающихся ведрах. Однако и мне удавалось иногда выцеплять хорошие закутки поближе к заведению.

Но проехав всего несколько метров от поворота, я почти сразу заприметил взглядом свободное место, которое держал для меня мой друг детства – Декарт. Уже не помню, с какого горшка мы с ним вместе, но в свои 20 лет с ним повидали весьма и весьма немало. Прошли школу от первого урока и до экзаменов. И эту клоаку тоже пройдем, всего один год с хвостиком остался. Всегда были друг к другу добры и старались с пониманием относиться к угловатостям характера, несмотря ни на что.

Пока я подкрадывался ближе, Декарт задумчиво смотрел вдаль и совершенно меня не замечал, но стоило мне подъехать на пару метров ближе, как друг очнулся от своих мыслей и с пафосом махнул рукой.

– Давай сюда, пока петухи не заняли.

Я повернул к левому бордюру и дал заднюю передачу, тем самым включив парктроники.

– Все, хорош, – команда друга под визгливый писк машины. – Глуши пропеллер.

Передача на парковку. Двойное нажатие на «старт/стоп».

Забрал свой портфель с эмблемой своей же машины. Вышел. Кнопка закрытия на брелке.

– Мощно она у тебя блокируется, звук как у космической системы какой-то. И в правду ракета, – с подхалимной завистью произнес Декарт, обернувшись на машину.

– Да ладно, у тебя тоже не дрова отечественные. Кольца свежие. Сколько твоей? – кивнул я в сторону его машины.

– По производству двенадцатого, а продана в четырнадцатом. Пришлось ей немного постоять в салоне, – аккуратно шагал по гололёду Декарт.

– Выходит столько же. Только мою сразу купили, как только сделали. А так все точь-в-точь.

      Собеседник кивал головой с пристыженной скромностью.

Подойдя ближе ко входу в здание, я отряхнулся от серого снега, что нападал на черное пальто по пути, и собрался уже входить.

– Вот, посмотри, – резко произнес Декарт и указал в сторону аллеи.

Вдалеке шел препод по астрономии, мужичек лет пятидесяти, который едва не падал на каждом шагу. Все в шараге знали, что он всю жизнь отдал на изучение звезд и работу в обсерватории, но большим богатством не разжился. На свою зарплату он мог лишь худо-бедно сводить концы с концами, не думая даже о маломальской машинешки.

– Ну и? – вопросительно поднял бровь я.

– Да ничего, жалко мужика стало… Вот мы, например, каждый при немце, а он на троллейбусе. Несправедливо все это…

– Ну так иди, отдай ему свое, а сам на тралликах езди остаток учебы. Лучше думаешь ему будет? Максимум он поставит ее в гараж и раз в неделю куда-нибудь съездит.

Мы оба продолжали стоять прямо на входе, не намеренно мешая другим студентам пройти, но они лишь торопливо отряхивали свою заляпанную снегом обувь, бросали на нас неодобрительные взгляды и заскакивали в здание.

– Да нет, он ее сразу продаст.

– Вот и выходит, Декарт, всю жизнь занимался чем-то для людей полезным и с хреном одним остался, а эксплуатировал и наживался за счет других– вот тебе и жизнь праздная и вкусная.

– Так все, так, – поморщился мой друг от холода и горькости разговора, – Ладно, пошли уже, скоро первая начнется.

– Пошли.

На входе уже какой год всех встречал едва живой турникет. Точнее он оживал только когда вахтер хотел поиздеваться над студентами и показать им свою ничтожную, но хоть какую-нибудь власть. Помнится даже история с этим охранишкой приключилась забавная. Как-то раз, когда я был только на первом курсе, в колледж пришла устраиваться новая преподавательница, уже не помню по какому предмету. Так она была настолько юна на лицо, что он ее спутал со студенткой и отказывался пускать. К слову тогда дул ноябрь, и уже погода никого не баловала своим теплом. Так и простояла молодая Светлана на крыльце двадцать минут, пока не пришел декан.

– Сколько у тебя сегодня? – спросил Декарт, щурясь на листок с заменами.

Те висели расчерченным листом рядом с расписанием. Они обновлялись ежедневно и каждый раз были сюрпризом.

– Три… плюс консультация, дай бог до трех управлюсь.

– Ах ты фартовый! А мне тут пять пар отсиживать.

      Как на зоне, по-другому не скажешь.

– Да ладно. Зато завтра у тебя выходной, – потыкал я пальцем в листок. – Ни одной не поставлено, а у меня экзамен и консультация.

– Тогда удачи, больше ничего не могу пожелать в понедельник.

– Взаимно, Декарт, взаимно. – На этом и попрощались. В его след я смотрел с грустью досадного поражения.

К сожалению, Декарт не набрал нужного количества пятерок в аттестате, чтобы попасть на бюджет в мою группу строителей. Поэтому он поступил на факультет "Дорожные ремонты", где проходной балл на бюджет выходил меньше. Жалеть он не жалеет об этом, а мне все-таки хотелось бы, чтобы мы учились в одной группе. Не судьба. Несмотря на это, мы оба смогли увидеть в этой ситуации ценные и важные уроки для будущей жизни, начиная от расстановки приоритетов и необходимости дружеской поддержки в сложных обстоятельствах, и заканчивая значимостью женщины в жизни мужчины.

На втором этаже, возле одного кабинета стояли одногруппники. Из них малая часть делала умный вид, зазубривая тонны макулатуры. Остальные же наоборот, напитывались энергетиками, проиграв всю ночь в своих орков и гоблинов.

Помимо толпы с моей специальности в коридоре стояли несколько людей младше моей цифры в паспорте. Это мои заказчики. Поздоровавшись со всеми из своей группы, я отправился к ним. На этот раз в толпе стояли две девчонки и один парень. Что же они здесь забыли? – спросите вы. Да собственно работы, сделанные на заказ, чтобы они смогли закрыть свои никчемные долги по некоторым предметам. Моего времени на это уходило немало, поэтому и вознаграждение за сделанную работу я как следует завышал. Так удавалось заработать цифру на счете с пятью нулями в конце каждого семестра.

– Это ваше… и это тоже – говорил я, вручая добрую пачку бумаги с инженерными закорючками и таинственными рисунками.

Эти работы предполагались всем людям для их потока. У меня уже со второго курса не находилось времени разносить работы каждому человеку, а курьеров для этого дела было нанимать слишком затратно. Поэтому старосты и брались за эту работенку, а взамен получали собственные работы, выходившие им задаром.

– А твое сейчас по «Вк» скину, секунду, – распорядился я парню.

Пока я тыкал возился в телефоне, мне уже отсчитывали деньги. Целая пачка отправилась суммарно мне в карман с двух девчонок. Мобильник пиликнул – деньги от парня.

Сессия только началась, а в руках уже столько банкнот. Так всегда, чем выше курс, тем все больше и больше денег…

Первой парой – геодезия. Препод по этому предмету всегда опаздывал и заходил в аудиторию без извинений. Все знали причину этого поведения. Ничего особенного, просто мужик крайне озабочен своей персоной и каждый раз застревал в процессе укладки волос. Но несмотря на это, приходится признать, его ежедневные творения на голове каждый раз представляют что-то новое и неповторимое. Сегодня я был ему благодарен за очередное опоздание, ведь можно вздремнуть после рабочей ночи.

В начале сессионной недели уже быть уставшим – это достижение, похвастаться которым я не мог за все четыре предыдущие сессии. И все же деньги, что платились, компенсировали всю усталость и недосып.

Сорок минут, и геодезиста нет – это блаженство. Еще пятьдесят и закончится пара. Но тихий скрип двери разрушил мои надежды на продолжение сна. Вошел Валентин Константинович.

Дальше продолжились самые скучные часы этого учебного дня. Румбы, азимуты, рассуждения о смысле жизни на философии – моя колыбельная мелодия на сегодня.

Некоторые студенты приходили забирать свои работы. Некоторые из старшего поколения пытались нас научить чему-то новому, некоторые только делали вид.

Учебный день закончился. Как я и предполагал освободился до трех. На выходе меня стерег Декарт, грызя сигарету в ожидании моего явления. Мы всегда ждем друг друга, даже если не уезжаем в одно время, то на прощанье перекуриваем. Не мешкая, я забрал пальто из гардероба и направился к выходу. Декарт сфокусировано смотрел в сторону аллеи, словно хищник выслеживал свою дичь.

– Что там увидел, раз так смотришь?

– Да так. Видишь манду в красной кофте? – потянул Декарт секунду другую. – Долги попросила закрыть аж с середины сентября.

      Захолодало, вихрями ветра поднималось пальто.

– Ну и что, стандартная ситуация, в первый раз что ли такое происходит? – я достал свою зажигалку и начал чиркать колесиком.

Декарт не был антагонистом моему коммерческому делу и за свою группу и некоторые другие брался довольно цепко, не подпуская к нему новых любителей подобного заработка. Как-то раз дошло даже до мордобоя со зверьками из старшего курса. Тогда мои кулаки тоже приняли свое участие в денежном конфликте.

– Да понятно дело, просто денег у нее не хватает, говорит отдаст позже, – ухмыльнулся Декарт кривой губой – да вот верить шкуре такой безответственной? Рискованно же?

–Ты вот говоришь «шкуре», а сама она как из себя?

– Баба как баба, ничего особенного, – помялся он на месте. – Есть идеи?

– Если не уродина, то можно ее развести на сауну, снимать зато не бу..будешь, -безуспешно я пытался прикурить, втягивая кислород.

– На шмоньку говоришь? Эта может и отсосет еще…

Ммм, его феня…

– Ну это как договоришься. У меня как-то раз такое проходило. А ты как думаешь, на шмоньку получится развести?

– На шмоньку, на шмоньку… И в правдаль может сработать, – улыбнулся Декарт, – восемнадцать уже есть, долби не хочу.

Пока обсуждали судьбу несчастной девушки без денег, у нас обоих истлели сигареты – Декарт, похоже, уже начал курить фильтр. Он бросил окурок, едва я указал ему на это. Перемена, как и перекур, подошли к концу. Попрощались, каждый отправился к своим целям: кто отсидеть, кто спасать горящие пятые точки студентов. Как ни как восемнадцать заказов на ночь это не мало.

О своём экзамене и о стипендии я уже перестал думать очень давно. Копейки меня не интересовали. Ведь какой смысл в стипендии, если она банально не переходит в четырехзначное число. Да и эти деньги я могу зарабатывать, особо не напрягаясь, уделяя заказам всего по часу каждый день. Диплом, в конце учебы, если до него дойдет, не котируется ни в одной серьезной фирме, что в моей стране, что за рубежом.

      За мыслями о никчемности траты своего бесценного времени российское образование, сгорела дорога домой.

Во дворе у коттеджа моей семьи всегда прибрано и ухоженно. Отцу этим заниматься банально некогда, а матери после очередного квартального отчета не хватало сил на уход за ландшафтом. Поэтому все, что касалось огорода и красоты участка зависело от меня.

Хоть декабрь за бортом, для нашей местности вполне нормальным явлением считалось стричь газон в это время года. Как коренной житель я был обязан соблюдать эту традицию, к тому же облик заросшей травы заставлял мать пилить мозг, как только солнце позволяло это увидеть на нашем участке.

Ключ в двери не проворачивался, значит кто-то уже дома. «Отец», – подумал я и не ошибся. Быстро поздоровался, и, переоблачившись в робу, пошел выполнять свои неписанные домашние обязанности.

Дело спорится за размышлениями, часто замечал. Так иногда помимо дела и мысли здравые лезут, – выкатил я бензокосилку и начал работу.

За весь период обучения был всего лишь один случай расплаты интимом за сделанную работу, и то это скорей не плата, а приятный бонус.

«Как же Декарт? – подумал я, проходя очередную полосу травы, – как он это все обыграет? Хватит ли смелости сказать такое?»

Честно признаться, хоть Декарт и часто использует в своих словах «феню», да вот воспитан он и по повадкам благороден. Но некоторые его идеи часто показывают моего друга жестоким и бескомпромиссным.

Действительно, покос пролетел незаметно, – закрывал я сарай, уходя с участка.

      День этот, как и у всех жителей нашей страны заканчивается поздним ужином. К тому моменту мать уже прибыла домой, и вся семья полным составом зациркулировала по дому. Сама же трапеза на этот раз запланирована с доставкой. Поразительно, как быстро доставляют еду и не менее поразительна скорость спецслужб на одних и тем же дорогах. Вот и сейчас пицца приехала всего за двадцать минут.

Второпях что-то рассказав за столом, опять каждый из обитателей дома разбредается по своим делам. Благо, у меня есть разнообразие, в отличие от родителей, которые каждый вечер смотрят недокино с недоактерами. Смотреть на все это грустно и больно – скоро такая участь будет подстерегать и меня. Однако сейчас кое-что есть и это отвлекает от упаднических мыслей о будущем.

«Какие же вы однобитные», – каждый раз думается мне, когда сажусь за выполнение какой-либо элементарной задачки в несколько действий. Весь абсурд ситуации в большей степени складывается не в неспособности студентиков к осознанию материала, а просто в банальной лени. Можно было бы понять, если человек, например, уже работает и получает серьезные для своего возраста деньги, но нет же, каждая копейка – это родительский труд и время. Больше негодования вызывает тот факт, что большинство заказчиков – студенты на коммерческой основе. Мало того, что за их учебу платят, так они еще учиться не хотят. Как так?

Пока думал о несправедливости и дочерчивал электросхемы, на ходиках уже было три часа ночи. Остаются недоделаными еще две работы. Ну да ладно, – подумал я, закрыв вкладки сортаментов, – завтра пораньше встану и все успею.

Завершение работы на ПК, выключатель в комнате.

Такой режим меня не особо нагружал. То ли я был слишком молодой, то ли являлся особенным, но такая мысль вызывала лишь смех. Ловил от такой насыщенной жизни немаловажный плюс помимо денег – никогда не случалось такого, чтобы не мог уснуть. Спать хотелось всегда. Недосып при длительном времени убивает любой организм, и мой – не исключение. А вот короткий, недельный или чуть больше, уже воздействует совсем по-другому – активность резко повышается, а вот всякое ненужное процессу уходит. Ни депрессии, ни апатии, ни потери аппетита. Все пропадает и остается лишь ты и цель. Феноменальный инструмент для активизации.

Глава 2

Ранний будильник на шесть. Пробуждение. Новый день – старая цель. Мое тело и мозг – лишь средство.

Те две работы, что я обещал сделать сам же себе вчера-сегодня, пролетели пулями. Быстрый завтрак и опять, опять за деньгами. По мнению других людей я заложник. По большому счету, это правда.

В колледже на экзамен уже собрались все одногруппники. Кто что повторял? – вопрос гулял по коридору. Те, кто учил, по-партизански молчали, примеряя роль будущих "счастливчиков-сволочей" после объявления результатов. Зачем это делать? И так все всё знают. За два с половиной года уже все друг друга изучили вдоль и поперек.

– Рамиль, ты хоть повторял из вчерашнего что-нибудь? – позвал меня один одногруппник, стоявший в углу с тетрадкой.

Парень, или как любил называть Декарт всех особей мужского пола, фраер, звался Пашей и был человеком с немного избыточным весом и с очками. Забавный на разговор и без злых умыслов.

– Да нет, ничего не записывал, какой там повторять? – посмотрел с досадой и подумал, что вчера едва достал для вида тетрадь к середине консультации.

– Понятно, у курса выше уже заказал, значит? – пустил легкую насмешку фраер Паша.

– Да нет, денег жалко, напишу, что знаю, там уже как пойдет. А сколько просят, может знаешь?

Павел не ходил в моих конкурентах. Лень и редкостная гениальность никак не уживались в его теле. Заработал – потратил, так и жил…

– По-разному. Одни вон, и три осмелились просить, я за полторы сработаю.

Во мне заиграло чувство неуверенности, да и карман ломился от выручки. Но жадность совсем сгрызла, так я и пошел на этот экзамен сам по себе.

– Прошу в аудиторию, – послышалось из распахнутой двери.

Раздали номера стульев, зачетки. Человек семь сразу полезли за темно-оранжевой бумажкой. Остальные же надеялись на свои скудные способности в памяти. Моя персона находилась в этом числе самонадеянных.

Забелели розданные листы, препод отметил время начала.

Выбор падал на самые логичные варианты из предложенных. Когда раздают тест каждый студент, наверное, благодарит министерство образования, которое считает нас абсолютно ни на что не способными. И уже через 15 минут с начала хода экзамена, после самых «умных», с чуть более толстоватой зачеткой, идут сдаваться люди экспромтом.

Выглядит неплохо и даже что-то представляет из себя – пробежал я глазами свою работу. Ну что, пора. Сдвинул стул и отправился в сторону стола заебов экзаменационными вопросами. Как вдруг меня опередила Виолетта со своими тремя непонятно чем исписанными листками, по пути монотонно их повторяя.

К слову, эта девушка к себе вызывает внимание с моей стороны не только из-за ярко-оранжевых волос, но и по другой причине. Она была моей бывшей, как прозаично. Да не просто бывшая. Сейчас не сосчитать людей думающих, что я кабель, по итогу нашего разрыва отношений, инициатором которого являлся я. Дело в ребенке, который возможно даже не хотел рождаться здесь. Он мной был зачат на предыдущем курсе. Благо хватило харизмы и дара убеждения, не говоря уже о незначительных финансах, уговорить сделать аборт. Возможно, после этого в глазах ее подруг я выглядел чертом из преисподней. Как посмотреть. Девушка в восемнадцать лет с ребенком на руках – та еще перспектива. Так что еще не известно насколько ужасен мой поступок. Кто знает об этом еще? Конечно, Декарт. Да и он поддержал решение об аборте. Лучше убить одного не родившегося, чем двух живых, да после всю жизнь сгубить третьему.

Сама же Виолетта кроме особенных волос при себе не имела ничего особенного. Обычная, с очками.

– Следующий, – голос экзаменатора.

Мямлей казаться не с руки, да обстоятельства редко меня спрашивают. Отмучался. В зачетке трояк.

Всего ничего: отдать работы и отсидеть чуть больше часа – пустяк. Громко хлопнул дверьми и пошел. Ноги отдельно от мозга. Не слушаются.

– Рамиль, погоди, – остановил жалобностью женский голос, – хоть сейчас поймала тебя.

На накрашенных красным губах выжигались какие-то просьбы. По опыту знаю.

– Не спешишь? Время есть?

      «Помочь ей? – если это то, о чем думаю, соглашусь».

– Слушаю. Условный допуск в реальный перевести? С сопроматом не вышло?

Знать проблемы каждого – основной ключ к успеху в моем деле. Да это и не так сложно, как кажется на первый взгляд. Ведь никто не обошел этот инженерный камень без временных, душевных или финансовых потерь. Никто. Кроме меня.

– Нужно все, что сдавали из работ за последний месяц. Сделаешь? – заглядывала мне в глаза попрошайка.

– Могу заняться… – тянул я дьяволом момент ее беспомощности, – четыре с хвостиком примерно выйдет, точнее скажу, как закончу. Две сейчас переведи – предоплатой.

Карие очи однокурсницы наполнились светом от предложения. Как просто – можно подойти к человеку, и он решит все твои проблемки за небольшую сумму. Хотел бы и я иметь такого человека – выручалу. Только на кой он мне?

– Согласна, сейчас… – вытащила студентка из сумки красненький кошелек с белыми строчками, – держи.

Я взял купюры и пообещал прийти через полтора часа. Все работы, что делались в пределах заведения, выполнялись в библиотеке. Это помещение на втором этаже – подобие оккультного сборища нескольких групп студентов: Печаталы, Компьютерщики, Лжечитатели с книгой в руках и задумчивым взглядом. Являлась во время сессии и проводила свои обряды еще одна, четвертая – Успевальщики. Туда входили студенты, не успевшие сделать задания или закрыть долги в срок. Эта говорящая за себя группа уникальна. Если туда хоть раз попасть, то больше никогда не станешь другим. Так и будешь курсовые, дипломные работы заканчивать за час до сдачи. Все субъекты из нее, как правило, одеваются в темные тона. Специфика группы очень требовательна к гендеру, поэтому в нее входят исключительно парни. То ли девушки ответственней в этих вопросах, то ли парням от природы заложено такое поведение. Никто не знал точно. Однако как ни странно, все люди из этой группы отличники и хорошисты.

Как вход куда-либо начинается с запаха, так библиотека по всей логике должна сбивать вонью от старой бумаги. Но наша пахла всем, чем только можно: отвратительно-сваренным дешёвым кофе, затхлостью недоеденной еды, зловонными духами и одеколонами малолеток из первых курсов.

Шаги по советскому еще линолеуму. Взгляд только на кривые стены с осыпавшейся известкой. Дай бог не прибьет штукатуркой – думаешь каждый раз, когда поднимаешь глаза на потолок. Молодые студенты околачивались, как за барной стойкой в клубе, у стола с библиотекарями. И так же как в баре оставляли свои деньги, только не за алкоголь, а за распечатанные документы. Прислонив студенческий пропуск к сканеру у входа, я быстро отметил свой визит. Работы выпросили много – показалось бы рядовому студенту. Мне в свою очередь на прошлой неделе довелось делать такие же заказы, как и понадобилось сейчас красногубой. Поменять несколько формулировок и имя в документе – как раз стоит таких денег.

В соцсетях понабежало еще несколько заказов. Телефон открывать приятно – семь уведомлений о зачислении средств, даже приятней сообщений из рода "у меня дома никого". Пришли деньги, надо работать. Оставшийся час как отрезало. Плюс на балансе – что еще нужно для человека моего возраста?

Все работы роздал на следующем разрыве пар. Сегодняшняя заказчица тоже забрала свой сопромат из моих спасительных рук.

По всему коридору стояли студенты, опираясь на едва покрашенные стены. Преподаватели ходили жандармами посередине. Все двери в кабинеты нараспашку. Заходи, делай что хочешь.

После вручения последнего заказа я облокотился на стену напротив входа в аудиторию, где будет консультация, и сделал вид залипшего в смартфон подростка. Общения ни с кем не жаждал – тишь, без разговоров, любил больше.

– Такие цены, за что?!– раздался возмущенный вопрос из толпы, – за час твоей работы?!

Я оглянулся на бьющий по ушам звук и заметил Василия. Та еще затычка в группе. Постоянно одетый в серо-проженную одежду по всему телу, которая когда-то имела цвет синей волны. Правильник, обляпанный грехами с ног до головы. Коммунист с щепоткой предпринимателя – образ его жизни.

– А что так, я должен по цене сторожа работать, как ты?

– Да пошел ты! Сволочь! – закренился на меня своей головой. – Своим же за деньги все делаешь. Попадешь когда-нибудь в жопу, хуй кто тебе поможет.

– Возможно я и попаду, а ты в ней с самого рожденья и хер оттуда, надеюсь, вылезешь. Деньги лохам не нужны, – ухмыльнулся и отвел взгляд. – Даже если они и будут, то ненадолго.

Оппонент зверел. Его глаза заполнялись новой, поступающей кровью. По росту – мелкий хрен. Дохлый на тело и такой же по духу. Как-то получил недавно от первокурсника за заказанную работу, сделанную на лебедь. Смех ото всех шел про его двухнедельный фонарь.

– Дать тебе в ебучку, да люди вокруг, – приблизился вплотную, – люди за десятку месяц работают, а ты за четверку тысяч час всего дрочишься за бумагами. Совесть имей, сволочь!

      Оскорбления ему что ли новые написать на листочке, пусть разнообразится.

– Так ты обиженный на систему? А кто работы первачкам продавал, причем мои же? – дьявольски мажу на себе улыбку. – Если сам не знаешь, как заработать больше, то сиди и батрачь за копье… Понял? А таких как я трогать не надо.

Шаг в сторону. С Василия можно прикуривать. Цвет пожарной машины аутентичен сейчас его лицу. Всегда любил делать это с шестерками жизни, доводить до кипения. Бабы в этом плане по интересней. Эмоции плещут как масло из пробитого от поршня картера. В эти моменты можно себя почувствовать дьяволом, энергетическим вампиром. Кому как больше нравится.

Всю следующую консультацию не спадал цвет с его лица. В голову лезли мысли о возможной стрелке возле колледжа. Живет он так, будто терять нечего – а это самое опасное. Так что он может. Родителей у Василия не было. Да никого не было. Ничего не было. Только квартирка однокомнатная в заднице города, с подачки государства после становления его совершеннолетним.

Тонкий запах опасности присутствовал, мокрил спину своим конденсатом. Береженого бог бережет.

Вышел из кабинета. Пальцы сами набрали Декарта.

– Здарова, Рама, что случилось?

– Декарт, приветствую. Можешь подъехать сейчас? – замигала дешевая люминесцентная лампа на потолке.

– Куда? В шарагу? Зачем? – шипящим голосом из динамика.

Два слова достаточно, чтобы рассказать, что случилось. Паранойя в речи вышла на свой апогей.

Декарт – спортивный человек. Много занимался ушу, до тех пор, пока не поступили мы в этот колледж. Дальше уже не было времени. Деньги заважнились. В октябре первого курса сдал на КМС, завершив свою карьеру.

– Да ты сам ушатаешь его… – не скрывал лень друг. – Лан, я приеду. Мало ли что реально тот пидор может выкинуть…

      Скинуло с того конца связь.

А в кабинете все так же: консультация, ресторан на задних партах, мартышки, отравляющие воздух своими лаками для ногтей. Террариум…

Звонок. Поток студентов лимфоцитами в крови хлынул на выход. Обиженный за мной. Лестница. Фойе. На теле – черное пальто. В оглядь – медвежий взгляд Василия.

Карман его брюк топорщился чем-то, зажатым или схваченной его же кистью. Нож? Кастет? Агент ебаный…Что бы там ни было, это не облегчало ситуацию. До улицы всего ничего – турникет пройти. Крутанулось трехжезловое кольцо.

Со стороны выхода простреливался выезд из парковки. Машина стояла далеко и не видна отсюда. Сорок шагов до ворот быстрым шагом. Пройдено. До машины еще семьдесят. «На что он надеется? – думал я после очередного оборота на преследователя, – там все равно люди, увидят».

Василий шел всего в пяти метрах от меня. Может он хотел перекрыть моей машине дорогу собой, чтобы я вылез, и он меня начал мудохать? Или как?

Парковочное место, занятое с утра моей BMW, открывалось перед глазами медленно. Поворачивается, поворачивается…

Как это нет? Что за чертовщина? Где машина?

      Еще пару шагов – мое утреннее место было пустое.

– Рамиль! – грубый голос. – Получай, сволочь!

Я резко обернулся и увидел Василия с шипованным кастетом в руках. Тот сорвался… Пять метров! Уже три!

– Сволочь здесь только ты! – сзади за преследователем появилось большое темное пятно.

Голос Декарта я узнал сразу, да и знакомая черная куртка со змеями подтвердила мои домыслы.

И мгновения не прошло, как сокрушительный удар обрушился на Василия сзади по касательной в шею. Кастет выпал из руки недоналетчика. Всего один удар заставил съежиться и хватать больное, после удара, место обеими руками. Зимняя серая грязь смотрелась на его одежде как нельзя гармонично, будто вся его жизнь состояла из этой грязи, и он добавляет каждым днем в нее еще больше монохромных пигментов. Серые улицы, дома, жизни людей. Все серое. Он никак не выбивался.

– Как думаешь, понял ли он, что это произошло? – поднял глаза на меня Декарт.

– Сейчас спросим, – с черной улыбкой я подошел к страдающему бедолаге. – Слышь, блять, животное… Ты думаешь, что творишь?!

Встав на четвереньки, Василий хрипящей речью пытался выговорить "не бейте". Запыханый голос каждый раз ломал его попытки это произнести.

– Не бить, говоришь?! А что ты хотел со мной сделать?! Да, вот это железкой, – махал я перед его мордой взятым кастетом, – меня решил отхерачить?!

Декарт коршуном смотрел вниз на асфальт.

– Бог с ним, – нахмурил брови, наблюдая за мучениями Василия. – Не случилось с тобой ничего, и хорошо.

– А?! Сука! – не услышал я к себе обращения, продолжил проводить допрос без ответов.

– Рамиль, отпусти его, – легко тыкнул в мое плечо черный спаситель, – ему и так плохо.

Но во мне продолжала кипеть злоба, залило одной памятной сценой голову.

В классе шестом получил я удар в плечо такой же железкой. Сломало в том месте все что только можно. Восемь месяцев был на домашнем обучении, а тому «бойцу» – хрен. Даже дело не завели.

Осознавая последствия возможных удачных действий недоналетчика, я со всей дури с ноги ударил Василия. Не больно. Мне. Тот же ударился об бордюр, потерял сознание.

Внутренняя свобода, будто кончил после многочасовой ебли. Все дерьмо наружу, в лежачего долбаеба. Туда это все, туда…

– Зря ты это… Он же может и заяву написать, да и машину попортить, – Декарт отвернулся.

– А вот нет, – достал я из черного сукна телефон.

      Режим фотоаппарат.

– Знаешь, что кастеты в нашей стране не легальны?

Судмедэкспертом стал щелкать фотографии с места преступления. На этот раз ястреб я, снизу валяется полевая мышь.

– Ты да, я да, а вот это животное похоже не в курсе.

Раж одолел до пота. Средневековье бы сейчас, побежденному скальп отрезать. Нечем правда…

Отпустить бы белую нарисованную кнопку. Не получалось. Жажда крови…

– Рамиль, это уже слишком! Перестань! – Декарт заслонил рукой камеру на коробочке, что в моих руках.

Слова как от бога в этой ситуации. Если бы не друг – лежать мне, как лежит чмо пред моими ногами. Я остыл.

– Ладно… Спасибо, что приехал. Сейчас кастет заберу и пойдем.

Серая грязь отдала мне черную железку. Мое теперь будет, такие вещи не должны храниться у абы кого.

      Декарт – единственный человек, который заслуживал мое доверие. Он знал про мою жизнь все. Ключами от машины мы обменялись очень давно. Это было сейчас как никогда кстати.

– Где мой пропеллер?

– В соседнем дворе. На пять минут раньше и не успел бы прийти, – смотрел друг, как я потираю в черных перчатках трофей. – Везучий ты, Рама! За что сейчас такое с ним?

Я оглянулся на тушу Василия, поправил рубашку, пальто. Лежи здесь, тебе тут самое место, а мы пойдем.

Шли бодро, наматывая серую слякоть на черноту ботинок.

– Да вот сам, как считаешь, – разрезал я тишину, – если бич бичем и ничего не желаешь, должен ли другой успешный человек опускаться на его планку долбоеба-нишеброда?!

– Это выбор каждого, а каждый выбирает по себе… – выкладывал слова на холод мой спаситель. – Но я бы не стал.

Липкая грязь. Не затянула бы.

– Да никто бы не стал.

Отогнанная машина стояла рядом с декартовскими кольцами на угловой парковке. По правой и левой стороне какие-то авто непонятного происхождения. Ни марки, ни эмблемы. Выделялись некоторые, да и то, из-за отличительных кузовных деталей: решетки, воздухозаборники. Наши машины светились двумя черными жемчужинами посередине стояночной линии. Как будто не от сюда. Да так оно и есть.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю